Книга: Стратегия. Возвращение
Назад: Глава 6 Трудности пути. В дебри, рейнджеры вольные!
Дальше: Глава 8 А тут поживее! Чем ближе дом, тем больше загадок

Глава 7
Развод во всех смыслах. Спецгруппа опять в автономке

– Поехали дальше? – спросил я. – Ничего опасного не видишь?
– Нормальком, не тревожно, – решил Гоблин, продолжая жевать травинку.
Вот и я так думаю.
Колонна ждала решения.
Обернувшись, с грустью посмотрел на стоящий у обочины старенький «карандаш», за рулем которого сидел невысокий молодой китаец, плотный, с неестественно длинными руками и широким, не по возрасту морщинистым лицом. Вот водила бросил испуганный взгляд из-под нелепо надвинутой на левое ухо кепки, открыл свою дверцу, перегнулся, чтобы лучше слышать команду. С заднего сиденья ему что-то сказали, он торопливо выскочил и настороженно, постоянно посматривая по сторонам, побрел в нашу сторону.
– Садись в кабину! – крикнул я. – В машину! Начинаем движение!
Водитель остановился, напрягаясь еще сильнее – темные стены деревьев не добавили ему оптимизма, – и торопливо побежал назад к джипу.
Этот китаец из особо доверенных. Таких в команде Чжуна трое, они частенько подходят к нему или к безопаснику, получают оперативные инструкции. У обоих «арисаки». Не бойцы, но состоят в силовом звене. Толку от них в случае чего – ноль. Разве что под чутким руководством…
– Они достали, – заворчал Сомов. – Как можно работать в таком напряжении?
– Все так поначалу, – ответил я, в очередной раз стараясь сгладить картинку. – Мы и сами были такими, вспомни первые рейды.
– Гонишь. Даже не верится, – прикрыл глаза Мишка. – Точно, что ли?
– А как же… От каждого шороха бегали.
Гоблин недоверчиво покачал головой и включил передачу. Следом за нами с небольшим запозданием тронулась и колонна. Сто метров дистанция, годится.
Да, мы изменились за годы жизни на Платформе-5. Вжились. Вписались.
Нет стыда в признании тех первых страхов. Первые рейды, первые стрессы… Ворота закрылись, Замок и Зона вокруг него остались за спиной, группа работает автономно.
Тяжко адаптировались. Уши в лесу отрастали на пару дюймов, каждый подозрительный шорох вызывал учащенное сердцебиение! Боковое зрение еще не знало, на что реагировать шухером, а что нужно пропускать фоном. Засада мерещилась за каждым кустом, каждым поворотом дороги или звериной тропы… И ведь были, казалось, железные поводы! Огромные таежные медведи, прыгучие рыси размером с леопарда, дьявольски умные волки. А пещерники? Гаруды эти чертовы… двести метров – настороженный взгляд в небеса. Привычка и сейчас свое отрабатывает, просто уже не замечаешь, мониторя среду машинально, а реагируя интуитивно.
Мутные разбойники из не пойми откуда, левые отшельники, раздражители… – хорошо, что их повышибали уже практически во всех анклавах.
Позже к природным опасностям добавились территориальные конкуренты, неуправляемые группировки, беспокойные соседи. И за опасным движняком нужно было следить, дабы выполнить поставленную Замком задачу, а не сдохнуть в рейде по глупости. Надо было ловить потеряшек, искать локалки, прояснять возможных соседей, не упускать редкой техногенки, вкинутой на рельеф Смотрящими… Уставали мы страшно. И не только физически, хотя и этого хватало по маковку. Порой по возвращении на базу мне хотелось отстегнуть перегревшуюся голову и положить ее в холодный погреб, взамен прищелкнув запасную. Таковой не было.
А с учетом того, что в былые времена сталкеры чаще передвигались пешим ходом, без спасительных колес с кабиной, напряга доставала конкретно.
Сейчас все не так.
Знаешь и умеешь столько… Возможную угрозу, опасность контакта чувствуешь не только затылком: в каждый сантиметр тела настоящего сталкера словно вмонтированы уникальные биорадары. Иногда получается найти годное или же опасное, вообще не сдвигаясь с места, просто глядя с вершины холма, например. Глупо скрывать: и у сталкеров с вышкой всегда есть шанс хлебнуть адреналина, сорваться в горячий спринт, протрясти коленные суставы до сухого стука.
Нет ненужной, а потому опасной, нервозности.
Нет постоянного ожидания засады. За рулем сидит Сомов, я рядом. Раньше всегда выставлял в окно ствол, чтобы сразу вмочить по опасному. Эта нервная дурь прошла – лишнее. И вообще: не целься Лесному Богу в лицо. Не обижай, живи по понятиям. Тогда и тебя лишний раз не укусит опасная среда Платформы-5.
– Терпимее надо быть к гражданским, Гоб.
– Да я понимаю…
Со стажем полевой работы многое проясняется с первого взгляда.
Но грунтовые дороги, нерукотворные магистрали Платформы, по-прежнему остались загадкой, а порой и ловушкой. Ибо все существенное, материально живое или мертвое именно вдоль дорог и располагается, так изначально решили Кураторы. Локалка, спрятанная в страшенных чащобах, без ближнего доступа к стандартной грунтовке, – большая редкость. Именно эти локалки наиболее интересны. Потому что богаты.
В чащобах же можно найти странные избы, заброшенные цеха, необычные мегалиты. Материальный ресурс для перемещенных лиц все-таки большей частью находится в зоне относительного доступа. Только зацикливаться на этом правиле не надо.
Ох уж эти желтые дороги Платформы…
Какие же они разные! Ласковые, приветливые – в залитых солнцем зеленых долинах, где хороший обзор, где есть отличные маркеры опасности в виде птичьих стай и стад пасущихся копытных. Извилистые – среди предгорных россыпей, сложные для прохождения даже на машине, вот где напряг! Послушно струящиеся по возвышенностям террас вдоль рек – это самый клевый вариант: сразу и сушу пробиваешь, и воду. Светлые открытые и спрятанные в зарослях, ровные и закручивающиеся петлями – все интересны.
А есть дороги-прорези.
Помните такие просеки на мистических картинах Васильева, узкие полосы свободного пространства, втиснутые рукой художника в непроходимую стену темно-зеленого древнего леса, жалкие просветы, ведущие к мрачным колдовским омутам, над которыми белой доминантой пролетает огромный лебедь? Там путника ждет леший, русалка, водяной или сам Кощей. Бр… Такие затерянные участки и сейчас проходить страшновато, даже на машине с герметичным кузовом.
– Немного осталось терпеть, – прикинул напарник.
Я еще раз глянул на одинокую гору – наш главный ориентир.
– Пожалуй. Километров двадцать еще?
– Да меньше!
А через пятьдесят, по моим прикидкам, можно будет пробовать ухватить радиосигнал с Башни Замка. Вотяков, родной, ты уж там в башне накрути мощность до полной!
Мы так и ехали по не тронутой колесами грунтовой дороге. По бокам тянулись низкие заросли можжевельника, аккуратные, как декоративная изгородь богатой усадьбы. Мимо проплывали рощицы разнолесья, перемежаемые широкими зелеными полянами, группами пихт с густой опушкой, попадались дубы и буки – эти стоят обособленно, важничают… Много тонких березок, в удивлении склонившихся к магистрали: кто там едет такой смелый?
Грунтовка пошла вверх, уклон постепенно возрастал.
Наконец оснащенный новым мотором «виллис» с ревом вылетел на вершину холма и сразу попал в большую лужу. Стоп! Гоблин слишком резко нажал на тормоз, меня качнуло, джип встал – грязные брызги быстро опали, выхлоп снесло легким ветерком.
– Не дрова…
– Да не бери в голову, не в танке, не расшибешь.
– В танке я бы шлемак надел.
– Че ворчишь? Смотри! Вот он, прорезной участок, – Сомов ткнул вперед пальцем, похожим на шкворень, – там самый мандраж китайцам и подвалит…
– Подождем.
Резво бежим, колонна только поднимается по склону.
Внизу – «открытка», красота необыкновенная. Восточный склон холма и покрывало расстилающейся позади долины утопали в невысокой зелени, переливающейся трепетом листьев, погода к полудню начала быстро меняться, ветер постепенно набирал силу. Пихты слегка раскачивались под его мягким давлением, как будто отмахивались от непогоды. Нагревшийся воздух был пропитан ароматом таежных цветов, лугового разнотравья, вокруг жужжание насекомых, уже кусучих на загляденье. Еще неделя – и без репеллента в тайгу не сунешься. Мы вовсю используем кедровое масло и перечную мяту, на Амазонке применяли масло эвкалиптовое. Можно втирать в кожу бутоны гвоздики. Неплохо работает и можжевельник. Успели покусать? Полынь или пижма. Даже подорожник помогает, если его измельчить и приложить. Пригодится и малина, но она обычно совершенно непонятным образом попадает в рот! Пытаешься втереть, а она прыгает!
Посреди долины стоит серый каменный останец с булыганом-набалдашником поверху, красуется, похожий на статую с острова Пасхи. Точно, верное сравнение! Охраняет долину, словно какой-нибудь рукотворный идол, заботливо обрамленный зеленью, скрывающей кровавые процедуры жертвоприношений.
Но и что-то жутковатое есть в этом исполине…
– Подстегнуть их веселой байкой, что ли? – Мишган никак не остынет в желании напугать обывателя, все ему шуточки.
– Давно первую медицинскую помощь не оказывал? Половина личного состава всю дорогу и так едет с крепко зажмуренными глазами. Все прибалтов ждут.
– А мы что, не ждем?
– Вот мы действительно ждем! Хотя все это лажа, никаких прибалтов тут не было и нет. Пусть они нас ждут, ракальи… Китайцы уже достаточно напуганы. На хрена ты им понарассказывал африканских страстей про пещерника?
– Че я-то? Пусть проникнутся дикой природой, горожане хреновы! В поход они собрались, за золотом, в дикие места… Трепачи.
Пещерник – маловероятно. Вероятно другое: мимо следов крупного медведя проехали всего десять минут назад. Когти – пятнадцать сантиметров!
Теоретически возле таких приметных мест может быть какой-нибудь особо жирный ништяк для наиболее непоседливых и любопытных, награда за доблестный труд. Жаль, что не проехать к «идолу» запросто, даже легкий джип застрянет в вязких переплетениях кустарника и изогнутых ив, трудоемкое это дело. А на «сходить пешком» у спецгруппы нет времени. Ничего, мы с Мишганом свое всегда возьмем, мало ли ништяка на нашу жизнь!
Пш-ш…
– Товарищ Кастет, это Чжун. Что там, почему остановка? Опасность?
Я сверху вниз посмотрел на затормозившую автобанду.
– Есть признаки…
Говоря в рацию, я приподнялся над сиденьем, старательно слепив напряженное лицо, – хоть и далековато, но китайцы могут смотреть в оптику, так что пусть тревожная рожа подтвердит «беду поблизости». Пару раз настороженно стрельнул глазами в сторону ближайших кустов. Потом быстро достал бинокль и вгляделся туда еще раз. Показывая напарнику на пологий склон, спускавшийся прямо к высокому хвойному лесу, якобы что-то сказал.
– Вроде миновало… Начинайте движение, медленно. Предельное внимание и дисциплина! Впереди плохой участок. Всем хорошенько закрыть окна, не высовываться, из машин не выходить ни в коем случае, без команды огня не открывать. Как понял?
– Противник? – ужаснулся прораб.
– Как понял, спрашиваю!
– Да, да, конечно же! Вы что-то заметили?
– Пещерник бродит, я след видел. Выполнять!
На соседнем сиденье заржал отвернувшийся к ветровому стеклу Гоблин.

 

– И кто там говорил о жалости к гражданским? – Напарник с мягким стуком включил передачу, страгивая джип с места.
Настроение отличное!
Фальшиво, но весело насвистывая какую-то мелодию, Сомов по сути вез нас к родному дому, размечая свежими отпечатками зубастых шин сухую пустынную дорогу, до сей поры не имеющую ни малейших признаков хоть какой-нибудь колеи. А я сидел рядом с ним и мечтал о долгожданной встрече с женой и дочкой, вспоминал о тихом заповедном Кордоне и замечательных людях, живущих там.
Почувствовав мой настрой, Сомов на него откликнулся.
– Обратная дорога слаще всего! – заметил он. – Просто шикарно, даже баранку лень крутить, хочется взять такси. Костя, когда на Платформе появятся таксисты?
– В Шанхае уже есть, помнишь, как из кабака возвращались, когда ты там стойку сломал? – напомнил я.
– Нет, я про реальных дальнобоев, чтобы в другой город уехать.
– Вопрос денег, – философски заметил я. – Забашляй через жабу – и отвезут хоть в Каир… Так. Перед лесом остановись еще разок, осмотримся по-настоящему.
– Понял.
Отрезок, лежащий впереди, мог напугать любого. Я отлично помню, как мы впервые попали на подобный участок магистрали. Жутковатая тема… В таких местах грунтовка сужается до возможного минимума, обочины фактически нет, стволы высоченных елей стоят настолько близко друг к другу, что густые кроны сплетаются в сплошную колючую стену. Подлеска никакого, темень в глубине набитого нечистой силой заповедного леса страшная. А ведь тогда мы шли на своих двоих, голенькие, вкусные, неопытные…
Машина остановилась.
Я сообщил Чжуну об очередной паузе, на этот раз продолжительной, взял автомат, вышел. Теперь никакого театра не надо, все будет взаправду.
– Я слева, ты справа.
Мишка кивнул, неспешно пристроил пулемет в кузове так, чтобы удобней ухватить с земли, и тоже спрыгнул.
Следы… Плохо тут со следами человеческой деятельности. Всего лишь один раз я заметил отпечаток крепкого башмака – явно прибалты оставили, когда благодаря счастливому случаю выбрались на магистраль. И все, больше никакой инфорадости. Остальные отпечатки смыли дожди, прошедшие с момента захвата разведчиков. Грунтовки у Смотрящих качественные: даже в осеннюю слякоть не набьешь настоящей колеи, что уж говорить об отпечатках обуви… Однако автомобильного движения, если оно есть, никак не скроешь.
Так вот, его тут не было. Вообще!
Никто не проезжал по разведанному участку дороги, что автоматически наводило на соответствующие размышления. Поверьте, мы смотрели более чем тщательно. Хорошо, пусть отпечатков нет на самом полотне – их сглаживают неумолимые осенние ливни и весенние талые воды. Следы все равно остаются. Нормальный водитель при вынужденной или плановой паузе никогда не выстроится посредине проезжего пути, в том числе из соображений разумной маскировки. Колесо непременно залезет на мягкую обочину. Есть остановки для осмотра местности, для вынужденного ремонта, замены колеса…
Для охоты, наконец!
Тогда где неизбежные кострища? Тут дикого зверя предостаточно. Где следы вешал на суках или примитивных ко́зел для аккуратной разделки? И то и другое требует порубки, однако пока что не обнаружено ни единого следа топора или пилы.
И о чем это говорит?
О том, что загадочная магистраль совершенно точно не ведет к логову Северного Альянса, нигде не смыкается с заезженной дорогой, данной северянам Смотрящими. А такая конечно же существует, и она соединяет Стокгольм с Преторией, контакт между анклавами существует, теперь, после расспросов в Китае, мне это известно достоверно.
Сплошная путаница, трахома, имеющиеся в распоряжении Замка Россия карты придется капитально пересматривать по северо-западному сектору. Наши люди ни разу не забирались северней Мадрида, данных о тамошней сети автодорог просто нет, пока что подобная разведка не представлялась актуальной, всегда находились дела поважней.
– Вот и прокачаем, – сказал я, выпрямляясь.
Черт, опять показалось, это не след, просто ветер низкой веткой провел по земле…
– Ты про дороги?
– Ага. Эта тянется на юг, постепенно все больше отжимаясь к западу.
Достав из нагрудного кармана компас, Мишка утверждение быстро проверил. Кстати, у китайцев в древности компас назывался очень образно – «югоуказующая игла». Тут чего только не узнаешь…
– Просека точно отжимается, – доложил Сомов.
– И не к Альянсу.
– Ежу понятно.
Эх, посмотреть бы на замысловатое переплетение сверху…
Сверху у населения Платформы получается плоховато. Не дают Смотрящие людям вольготно использовать любые летательные аппараты, кроме «зарегистрированных» в Департаменте Авиации Планетян. Даже воздушные шары падают наземь по непонятным причинам, у нас два пилота так чуть жизни не лишились при ударе корзины, один из членов экипажа получил перелом руки, другой сотрясение мозга. После этого случая Сотников психанул, схватил авторучку – и подобные эксперименты категорически запретил.
Не только мы пробовали освоить небеса на халяву, многие анклавы пытались строить простейшие радиоуправляемые беспилотники – недолгой вышла забава. Ворона в мотор вкрячится, а то свирепая гаруда схряпает. Молния с абсолютно ясного неба внезапно ударит в аппарат. Операторы бесятся – радиосигнал то и дело теряется или же вовсе не проходит по непонятным причинам.
Штатной же авиации, даденной Смотрящими изначально или в порядке счастливой сталкерской находки, на Платформе-5 очень мало. Замок Россия битый год ведет тяжкие переговоры о покупке у Манилы сломанного вертолета – не отдают, собаки хитрые! Поначалу вроде бы договорились, почти определили цену вопроса и порядок вывоза, но позже филиппинцы прозрели.
– Они что, идут почти параллельно? – спросил Гоб.
– Выходит, так… Иначе скандинавы и прибалты давно бы тут все исколесили.
– Зашибца, что китаезы этих бодрых парней повязали, – точно отметил напарник. – Таких разведданных Альянсу отдавать нельзя.
Ух, как все интересно-то!
Так что я полностью согласен с постоянно поднывающим другом: быстрей бы скинуть этих орлов с плеч и заняться настоящим делом!
– Командую проход. Сейчас проинструктируем заказчиков еще раз – и двинемся. Недолго осталось совместно путешествовать.
– Финиш предстоит не из легких, подлянка железно будет, – предупредил Гоб.
– А как же!
– Примочим?
– Да ни в коем! Нам тут еще работать и работать.
Мишка скроил сожалеющую мину – всегда смешная рожа получается, жаль, что он в этот момент не видит себя в зеркало.
– Жаль! Я по драке соскучился.
– Не уйдут от тебя твои драки, еще отхватишь свою дозу… Сейчас обсудим окончательно. Прыгай за руль, зову.
С правой стороны над темным лесом поднималась гряда невысоких гор с зубчатыми склонами. Ближе к подошве они были покрыты зарослями сосны и высоким вереском, кое-где виднелись фигуры каменных жандармов. Одинокая вершина, обозначенная Чжуном как основной ориентир, была уже совсем рядом. Впереди желтая лента пряталась в узком зловещем тоннеле, прорубленном строителями среди елей-небоскребов. Жуть! Скорее бы… Я привык руководствоваться отеческим напутствием: «Хорошо на Дону, да не как на дому».
И все равно красиво! Планета-родина все-таки…
Люблю.

 

Пожалуй, мы нашли идеальное место для безболезненного расставания.
Водная лента горной реки сейчас узкая, более-менее спокойная. Всего метров десять шириной. Однако каменное русло пошире, ранней весной с гор летит бурный пенистый поток. Поэтому и мост Смотрящие поставили основательный: конструкция в тридцать метров длиной, на минуточку, в один пролет, шедевр каменной архитектуры. По бокам полуметровые каменные бордюры.
Здесь наверняка водится нежная ручьевая форель.
По ближнему берегу вдоль русла протянулась россыпь больших камней – ни проехать ни пройти без риска повредить ногу. Зато на противоположной стороне русло ограничивала бесконечная терраса, там вполне можно двигаться практически на любой машине, если водила не полный долбень.
Снизив скорость до минимума, Мишка перегнал «виллис» на противоположный берег. Мы внимательно глядели во все стороны, быстро согласовали позицию: джип встал к левой обочине почти сразу после моста.
Продвигаемся к югу! Вот и первый встреченный карагач с пустой серединой – хоть живи в нем, как в домике, мощные корни дерева вытоптаны наружу копытами крупного зверя, кора понизу отполирована рогами. У всех есть свои ритуалы, традиции…
Чуть дальше стоит еще одно приметное дерево, сразу не опознал: может, дуб, может, бук, или же вообще реликтовое, оставшееся тут семейственно со времен ледников… Господи, что я говорю! Это же все Смотрящие вкидывали? Да?
Никто не знает точно. Сложно представить, что процесс моделирования новой планеты с нуля или же терраформирования готовой матрицы происходил всего лет десять назад: такой процесс просто не поддается осмыслению! Мне лично проще считать, что все шло естественным путем. Вот я так и считаю – были землетрясения и великие потопы, большие и малые ледниковые периоды, неутомимая естественная работа ручьев и рек по нарезке ландшафта, сама природа долго и размеренно определяла характер местности…
Над лесом впереди вспорхнула стая диких голубей-горлиц размером с курицу, они тут же разбились на пары-тройки и запорхали над долинкой русла. Выше них меланхолично парил какой-то хищник, охотник якобы безразлично закладывал вираж в дымчатой высоте, обесцвеченной полуденным солнцем.
Что-то синицы зарезвились…
Тихая, сонная, самодостаточная земля, не тронутая топором лесоруба, костром или автомобильным колесом, не исцарапанная нарезками огородов, все еще отдыхала благодаря отсутствию людей и их адских машин. Дикие земли! В предгорьях – бирюзовые луга, талые ручьи с беловатыми каменистыми косами, порой яростные, с необузданными волнами взбитой пены, а осенью до серьезных дождей в горах и ущельях обманчиво тихие. Стекая к Волге, они впитывают струйки таежных родников и дают жизнь буйной растительности, среди которой попадаются и настоящие эндемики.
Здесь можно ставить деревню – годно! Конечно, в период паводка и бурного таяния горных снегов река будет мутной, со склонов хлынет вода буроватого цвета. Ничего страшного, достаточно дырануть в фильтрующих песках поблизости пару колодцев – и быть экологически счастливым.
Поднявшись повыше, мы ехали по важной от осознания своей природной силы, чуть надменной земле, в которой живут мощные сели и горные потоки, шумят водопады и сходы лавин. Чем ниже, чем ближе к Волге, тем земля спокойней. Мудрей, что ли…
Итак, со склонов основного ориентира, этой якобы Золотой Горы в липовом цвете, стекают минимум две речки, одна из которых упирается в Хуанхэ, а вот эта, найденная, течет к Волге-Янцзы. Похоже, приехали.
– Нормально встал? – тихо спросил Сомов.
Я оглянулся еще разок. «Виллис» замер на краю метрового травянистого откоса, по-моему, лучше не придумаешь. Так и сказал.
Ну что, жертвы золотой лихорадки, будем прощаться?
Доложил по рации о предполагаемой точке бифуркации.
Услышав это, радостные участники экспедиции осмелели настолько, что проехали мимо и съехали с дороги на широкую террасу. Что вам еще надо? Спокойно езжайте по своим делам, наверняка подберетесь к цели достаточно близко. А мы свою задачу выполнили.
Но вы не остановитесь, есть установка Ву.
Чжун, Мэндэ и еще четверо приближенных к теме китайцев собрались возле «паджеро» и принялись шушукаться. Трахома, ну куда вы лезете, дилетанты? Не ваше дело! Китайцы испокон веку живут кропотливым физическим трудом, что есть их привычное агрегатное состояние. Они очень рано встают и сразу начинают вкалывать: перебирать, таскать, пилить-копать-колотить, а в чистом поле – сеять, пахать, пропалывать, собирать всегда богатый урожай. И все это – мирный созидательный труд, замечу. Так зачем вам, мирникам, опасные игры со «спецоперациями»?
Зловещий заговор витал в воздухе. Оболтусы!
При групповом наблюдении за объектом необходимо неукоснительно соблюдать ряд правил, практик – нелегкое дело, скажу я вам, о распределении ролей нужно договариваться заранее! Если один человек бросит взгляд на подопечного – это нормально, все люди смотрят вокруг, случайно проводя взглядом. А вот если на объект одновременно посмотрели хотя бы двое, и тот заметил, – амбец, считай, что операция провалена. Имеющий право зырить назначается, по времени передавая эту роль другому члену группы наблюдения. Китайцы правила не соблюдали, то и дело на нас одновременно посматривали и трое, и четверо. С кем вы связались, крестьяне? И Мэндэ не поможет… Явно не из угрозыска человек.
В очередной раз Чжун, зыркая неумело, наткнулся на резкий взгляд Гоблина и ласково заулыбался. Подручный олигарха находится в самом начале долгого и сложного пути, нет в нем барства. Оно появится позже, когда за ряд успешно выполненных операций господин Ву пинком поднимет его по служебной лестнице.
Однако олигархом тихушник никогда не станет. Числительное элиты во вселенной всегда конечно, и его не увеличишь штатным расписанием, волевым порядком. Элита не терпит увеличения числа членов клуба избранных, иначе что это за элита? В устоявшихся анклавах Платформы-5 с распределением главных кресел все уже давно определено, не втиснешься. Путь к членству в клубе – сложнейшая история, почти родственная, в высшей мере доверительная. Единственный вариант – собрать в кучу свежих потеряшек и организовать свое поселение.
Зря стараешься, не стать тебе, душка Чжун, гордым соколом, так и будешь всю жизнь телепаться в мутном болоте интриг подсадной уткой… Тем более что за крепкими стенами Крепости Пекин сидят мудрые старцы из самобытной КПК, которые все так же назначают, регулируют, дают добро и своевременно сворачивают шею тем, кто понятий не знает, а берегов не видит.
Тем не менее трое молодых китайцев – приближенные из прислуги – смотрят на прораба с откровенным восхищением. Как же, успешный человек!
В большинстве анклавов с западным пониманием мирового устройства, как и на Земле, молодняк из зарождающегося среднего класса по-прежнему натаскивают на «успешность». Дескать, станешь успешным – тогда и приблизишься к элитам. И опять термин не расшифровывается! Одно лишь непременно – достигай мифических вершин где угодно, только не у токарного станка или за рычагами трактора! Так кроме реальной элиты на Платформе постепенно проявляется пока еще крошечный слой псевдоэлиты – ничего не производящей прослойки «творческих людей».
Молодые ведутся! Демченко после очередного посещения Нотр-Дама с ужасом и возмущением расписывал особенности образовательной тенденции, модной во французских школах… Тут ручками вкалывать надо, а ребенок уже собирается стать знаменитым художником или скульптором, не получая вперед никакой настоящей специальности, не пробуя себя в созидательном труде. Юнец не понимает, что абстрактная «успешность», созданная языком или «гениальным воображением», как цель жизни, есть фальшак. Опасная установка: при попустительстве взрослых через десять лет человеку стыдно показать честный итог, нечем доказывать людям и самому себе личную значимость, востребованность, реальную пользу для всего сообщества.
Казалось бы, чего проще сделать анализ применения термина различными категориями работников… Его практически не услышишь в среде инженеров, конструкторов, ремесленников, производственников вообще, военных, спортсменов и прочих мастеров честных дел. Даже в торговле его нет. На Земле им оперируют категории специфические: финансисты и разводилы-психологи, нейл-изайнеры и промоутеры, продюсеры и пиарщики, офисный морепродукт всех рангов мутных контор, в которых к пятнице вызревает ошалелое непонимание: «Что я тут вообще делаю?» – толстый слой с вынужденно нулевой социальной значимостью.
Дискутируя с директором французской спецшколы, беспрерывно повторяющим про «успешность», Демченко выяснил, что гордостью школы является один из учеников, ставший каким-то там помощником заместителя мэра… И это пример для учеников текущих, которым никто не объяснит, что если этого ценного помощника случайно сожрет пещерник, материализовавшийся прямо на набережной Сены, то анклав лишь вздохнет глубже – одним бездельником меньше…
Ко мне не раз приходили молодые крепкие ребята из новеньких потеряшек, казалось бы, готовые на все и декларирующие желание стать «успешным сталкером». Я их сразу отправлял в марш-бросок на двенадцать километров с полной выкладкой. Ни один не стал успешным бегуном-тактиком.
В системе образования русского анклава такого и представить нельзя!
Сотников как-то удивил многих, напомнив: «Германская государственная система науки-образования во многом эталонна еще со времен Бисмарка, который сказал, что франко-прусскую войну выиграл немецкий учитель. В свое время мы ее скопировали и потеряли, потом опять скопировали и опять потеряли в пользу модели английской… «Спокойной ночи, малыши» – калька «Sandmännchen», гитлерюгенд, если из него выбросить нацистских тараканов, до сих пор образец организации для воспитания детей и подростков. Гэдээровские книжки типа «Занимательная химия», оптический конструктор от Цейса, масштабные модели железной дороги, копии «Лего», цветной! «Die Trommel» с комиксами про индейцев по Карлу Маю, поголовное обучение плаванию в школах… В моем сопливом детстве это вызывало дикую зависть!»
У нас возрождены многие традиции образования СССР и ГДР. Кружки, секции, насыщенные уроки труда, скаутское движение, нормы ГТО, начальная охотничья и военная подготовка, авто– и радиодело… По заказу специалистов Главный натаскал каналом целые коробки старых, то есть наиболее актуальных для текущего периода развития общества, подшивок прикладных журналов типа «Юный техник», «Радио» и «Моделист-конструктор».
К десяти годам пацан должен уверенно работать ножом, легким топориком, рубанком. К четырнадцати – слесарить. Естественно, наших выпускников еще нельзя назвать специалистами. А вот начинающими ремесленниками уже можно! Раз уж взят курс на построение индустриального общества, то о постиндустриальном нужно забыть и стараться не вспоминать… Точные науки, прикладные дисциплины. И гуманитарки хватает, но она не забивает детские головы мечтами о томном диванном творчестве.
Сначала – успешность на сверлильном станке и с паяльником в руках.
И уж потом все остальное.
Люди, применяйте простые честные термины и не прячьте деток в муть и позор семьи при подведении конечных итогов жизни…
Что-то я задергался, волнуюсь.
– Ну как, я пошел, командир? – спросил мгновенно собравшийся Мишка.
Он уже снял пулемет, незаметно спрятав его за бортом машины. С такой лапой вполне можно держать увесистую шнягу весьма непринужденно.
– Давай!
– Ты тут не рискуй без башки.
– Не дождутся! Работаем, Миша.
Гоблин крякнул, вздохнул – неприятная предстоит процедура, гнилая, – бросил взгляд в сторону синеющих на горизонте перевалов, перекинул ноги и сполз вниз. Так как момент для схода волкодавом был выбран умело – вся банда вновь слиплась ушами, – то его исчезновения в пространстве никто не заметил. Вернее, не отметил.
Я остался один.
Наконец заговорщики подняли головы и с изумлением просекли, что одна из птичек куда-то упорхнула.
Сейчас начнется.
Обменявшись взглядами, четверо пошли в мою сторону, двое, оставшись возле «паджа», словно невзначай, чуть разошлись в разные стороны.
Состав четверки нападения был таков: первым шел сам господин Чжун с руками в оттопыренных карманах смятых брюк, в правом стопудово лежал револьвер. Ему душно от страха – четыре верхние пуговицы на рубахе были расстегнуты, обнажив впалую грудь с жиденькими волосиками. По левую руку от него шел молодой китаец, парень с тяжелым лицом, со сросшимися на переносице густыми бровями, всегда молчаливый. У этого на плече висит «арисака». Напряженный, как струна.
Справа легкой походкой плыл безопасник. Без автомата. Зачем ему автомат на груди, если на поясе в открытой тактической кобуре висит черный шпалер, который он, не сомневаюсь, способен выхватить за секунду? Четвертый китаец шел чуть позади Чжуна, однако на подходе его пропустили вперед: подносчик снарядов протиснулся, держа в руках большой термос в одной руке и почему-то три белые фаянсовые чашки на пальцах другой.
Ай, затейники, ай, хитрецы! С клофелином, не?
Я все так же продолжал сидеть на борту машины, с неподдельным интересом разглядывая процессию.
Тут Чжун и крикнул:
– А где же господин Гоблин?
– Ушел погулять, – спокойно так ответилось, благодушно…
– Вместе с пулеметом, – ехидненько уточнил наблюдательный Мэндэ.
Я кивнул, потом зевнул.
– С ним. Знаете, у моего друга имеются некоторые странности. Любит погулять по лесу с серьезным вооружением.
– Но он подойдет? – Этот прораб так ничего и не понял. Пока. А вот Мэндэ понял, рука чуть дернулась, опускаясь к кобуре.
– Не надо! – предупредил его строго. – И вот что, товарищи, стойте там, где стоите, поверьте, так будет лучше для всех нас.
Молодняк тоже замер, с недоумением глядя на старших, – те молчали. Стройный план китайского спецназа рушился на глазах. Вот же китайские люди! Всегда улыбчивые, вроде бы простоватые в общении, показушно без камня за пазухой… А дашь слабину – сожрут с потрохами. Холодно сожрут, без приправ.
– Я и сам не знаю, где он выбрал позицию. – Следующий закономерный вопрос можно и предупредить. – Итак, мы выполнили свою задачу, контракт закрыт, не так ли?
Чжун сглотнул и кивнул. Однако тяжесть власти делала свое дело, он вновь открыл рот:
– Конечно! И выполнили блестяще, я обязательно передам господину Ву. Мы просто хотели на прощанье угостить вас чаем…
– Зеленым? – деловито спросил я, показывая глазами на термос в руках молодого.
Опять кивок.
– Да надоел он уже до колик… Нам бы кофейку.
Костя, вот что ты с ними возишься, как с пластмассовыми солдатиками? Если Сомов слышит наши базары, он аж подпрыгивает в кустах от злости! А ведь я не соврал, действительно не знаю, где укрылся напарник.
– Так мы можем сделать! – обрадовался предводитель хитрой банды.
– Лучше просто садитесь в машины и уезжайте, – сказал я, поднимая правую руку вверх. – Путь по этой террасе просто роскошный, если по глупости не застрянете. А если и так, то ничего страшного, школа уже есть… Что у вас там? Большой пакгауз или, как мы говорим, локалка?
Рука с гранатой поднялась. Показал выдернутую чеку в другой руке.
Группа превратилась в соляные столбы.
– Только не рассказывайте мне про золотые речки, оставьте эти сказки для грузчиков с причала. Хотя нет, там ребята опытные, тоже раскусят… А теперь два шага назад! Быстро-быстро!
Они отступили строем.
– Черт, Мэндэ, ты же опытный человек! Прекрати! Граната с сюрпризом, у вас останется всего две секунды для последнего взгляда в небеса… – Я блефовал: запал обычный, на три с половиной секунды. – Успею упасть на скос, автомат уже там. Пожалуй, приплюсую еще несколько мгновений, они смогут услышать рев немецкой мясорубки. Подумай, этого ли хочешь, товарищ? Ты их живыми довести должен.
Охранник понял, лишь зубами скрипнул.
Было видно, как Чжун отчаянно пытается сохранить лицо. И в этом деле прорабу надо помочь. Пока ты не загнал восточного человека в угол, откуда нет выхода, с ним можно разойтись даже на самой узкой тропе.
Несмотря на сложность ситуации, я успевал мониторить среду. Синички не зря предвещали дождик: будет! С остроконечных вершин наползали, опускаясь к вытянутой долине русла, тяжелые от влаги размытые полосы. Они, как на буксире, тянули черные в сердцевине тучи с кудряшками по контуру.
Раз прорабу надо помочь, значит, поможем.
– Мы не собираемся вмешиваться в ваши дела, Чжун. Зачем так рисковать? Вас много, а у нашей группы есть свои планы. Предложение простое: расстанемся с миром. Точно знаю, нам еще предстоит поработать вместе.
Главный ухватился за спич, как за соломинку, вяло улыбнулся и кивнул.
А вот Мэндэ злился конкретно. Ишь, как смотрит! Дурачок ты, а не профессионал, дать бы тебе в глаз с левой.
– Уважаемый Мэндэ, не надо в меня рылом целить, – спокойно сказал я по-русски: понимает ведь. – Мечтаешь о новой встрече? Что же, если захочешь, будет тебе встреча и будет возможность утереть кровавые сопли, когда один на один выскочим… Веди отряд дальше да охраняй как следует… Кстати, Чжун! В полукилометре отсюда я заметил следы очень крупного медведя, еще и поэтому вам стоит удрать, и как можно быстрей! Если начнем воевать… Мы ведь и пешком выберемся. А у вас последний выживший не пройдет и пары миль. Сожрут.
Чжун принял решение.
– Хорошо, мы уходим. Поверьте, мне жаль, господин Кастет, что все так вышло… Последний вопрос: вы из спецназа?
– Мы из Ордена Вольных Рейнджеров. А это круче любого спецназа. Тогда и у меня есть последний вопрос, из чисто профессионального интереса.
– Слушаю. – Прораб горестно склонил голову набок. Смешной он…
– Так что у вас там, оружие?
– Нет. Тяжелая техника, – признался он. – Два бульдозера, экскаватор и фронтальный погрузчик. Все от «Комацу».
– Ого! – удивился я. – Оно того стоит! Желаю удачи. Как же вы их доставите в анклав?
– Будет еще один паром, побольше. Доставим, не сомневайтесь! Китайскому народу любая задача по плечу!
– Уважаю, – протянул я. Вот тебе и хватит вербального для сохранения лица.
– Передавайте привет господину Гоблину. – Главкитаец почти пришел в себя. – Пустой термос мы вам оставим в подарок, он большой, пригодится.
Щелк!
– Я все слышу, – сообщила рация на груди.
Чжун вздрогнул и коротко поклонился – делегация задним ходом поползла к машинам.
Ох…
Загудели двигатели, караван медленно покатил на север.
Я не собирался сидеть мишенью, поменял позицию, на всякий случай спрятавшись за колесо «виллиса». Рука занемела. В принципе можно убирать единственную гранату Сомова в подсумок. Зачем так рисковать? Вместо чеки – несколько витков прозрачной лески. Вот только стресс… Один хрен не по себе.
По дороге в мою сторону шел Гоблин.
– Мишка, помоги чеку вставить!
– Резво побежали. А сам чего боишься, там же леска?
– Фигеска! Руку свело, жутковато.
– Где кольцо?
Вот и стихло все. Уехали.
Не знаю я, что здесь появилось первым – смотрящая курица или платформенное яйцо, не суть важно. Сейчас здесь молчала сама Вечность, внимая оглушительной мудрости Смотрящих и в очередной раз безуспешно заставляя меня вникнуть в скрытые смыслы действий последних, материально и организационно воплощенных на Платформе-5… Лишь одинокий орел все еще парил в небесах, по-хозяйски оглядывая свою территорию, высматривая с высоты добычу. Горлицы спрятались, и лишь синицы продолжали метаться над берегом да туповатый дятел задолбил стальным клювом по твердому, нашел время!
– Ну как они?
– Как обычно. Враг бежит, а мы под красным знаменем.
– Мэндэ, чую, порамсовать хотел?
– А как же! – третий раз за день повторил это выражение, привязалось.
– Опять невезуха пацану, – расстроился Сомов. – Давай, что ли, свежего чайку заварим, раз такой объем появился.
– Дуй за дровами, – решил я.
Красивое место, не грех и задержаться.

 

Дорога пошла вниз, мы возвращались в долину. И теперь я в планах ничем не скован, лишь дорога и компас. Свободная стихия!
Уже давно накрапывал прохладный дождь, в последние пять минут начавший набирать силу. Если бывшие подопечные при вождении не будут соблюдать осторожность и должную дисциплину, то вполне могут застрять и на террасе русла. И черт с ними, пусть учатся, им еще тяжеляк предстоит перегонять… Пусть у них получится. Прощать всегда легче, чем тупо ненавидеть, – пройдет время, и, кроме грусти от очередной встречи с человеческой недальновидностью, в душе ничего не останется. Смотрящие так решили: теперь все мы – люди Платформы.
Нас же с дороги не сможет согнать ни ливень, ни темнота, до наступления которой, впрочем, еще далеко.
По мере того как трасса опускалась, а горизонт поднимался, наблюдать стало проще, принимать решения – сложней. Дорога ровная, поворотов почти нет. Однако Волгу не увидеть, слишком мала высота… А она слева. Сколько еще можно ехать, повинуясь изгибам дороги? Похоже, мы отворачиваем от цели.
«Виллис» медленно проехал мимо огромного поваленного дерева: давно рухнуло, чудом не перегородив дорогу. Гоблин притормозил – место приметное, могут быть следы. Опять не нашли… Дальше по дороге видели двух косуль, почти не пугаются! Худо дело, людей поблизости нет. «В такую даль мы еще не забирались», – ну-ка, Костя, вспомни, сколько раз за свою сталкерскую карьеру ты повторял эту фразу? Впору еще раз произнести.
Тент спасает от такого дождя, пока едешь, – капли сносит встречным потоком. При остановке начинает подливать, это неприятно. Еще неприятней выходить из машины – мокро по обочинам, скользко. Тут еще тучища налетела, вокруг сразу стало темно, Мишка даже фары включил.
Фронт лютовал поперек направления движения – хоть это хорошо: скоро пролетит дальше.
Нужный толчок последовал от Сомова.
– Пора бы нам перебираться на другие рельсы, – задумчиво произнес он, складывая руки поверх баранки.
Я не сразу понял, что он имеет в виду. Напарник молчал, и я прорубился самостоятельно.
Прав друг!
Ведь по этой дорожке можно заехать черт знает куда, что совсем не входит в мои планы. Нет, конечно же дело интересное, для анклава полезное, однако лучше бы оставить вдумчивую разведку нового участка на потом. Иначе мы доберемся до Замка только к зиме, а ведь Сотников ждет доклада! Интерес к новому есть, сталкер не может пресытиться открытиями. Вот с силами – сомнение… устала группа.
Как назло, никак не могу поймать станцию Башни: ни «Радио Россию», ни маяк. Значит, спецгруппа, при наших скромных возможностях радиосвязи, все еще далека от зацепа антенной, надо ехать еще южней.
Трахома, сейчас я остро нуждаюсь в согласовании со Штабом!
– Костя, точно тебе говорю, тут ловить нечего, на Мадрид не выйдем.
Хорошо, если дорога все-таки ведет на юго-запад, в более-менее представимые земли. А вот если она, огибая огромный горный массив, уходит на север… Может, там спрятался очередной анклав. Может, нарвемся на разновидность зусулов, с которыми проблем не оберешься. Впрочем, дорога может неожиданно закончиться тупиком или привести в непроходимые дебри. Это ничего, машина добрая, вывезет.
– Да ты меня слышишь, не?
– Слышу, слышу. Только где эти рельсы искать?
– Придется останавливаться и лезть в лес.
Я зябко поежился. Ливень стих, благодаря грамотно устроенному профилю полотна часть луж уже успела стечь с проезжей части. Дело идет к вечеру, солнце пошло в сторону гор, а в долине, что расстилалась внизу, скрывая все сразу, еще плавало сизое облако – не туман, а целая туманность, – это испарения, местами пробитые одинокими деревьями из тех, что повыше. Сосны, огромные! Стволы были наклонены на запад, отчего казалось, что деревья незаметно для глаз, сантиметр за сантиметром, дружно шагают в сторону хребта.
– Медленно поедем. Надо, чтобы ветерок поднялся, так ты хрен что увидишь.
– А мне что? – пожал плечами Мишка. – Рули себе да рули.
– Разбежался, умник! Отсидеться надеешься? Вместе со мной в зеленку полезешь как миленький!
– Не рычи. Я что, отказываюсь?
Впереди показался пологий лесистый холм – давненько их не было. Самое удобное место для наблюдения. Да что там – единственное.
На наших картах Преторию и Каир связывает дорога, это бесспорно, на ней стоит серьезный блокпост египтян. Напрямик к Китаю, то есть к Хуанхэ, грунтовка северян не подходит, там тупик. И что, на том все магистрали, имеющиеся в распоряжении Альянса, заканчиваются, обделили? Быть такого не может, не для того Смотрящие всю эту землеройку затевали, они никого не запирают…
– Постой немножко, карту достану.
– Чайку налить?
– Самое время, – согласился я.
Так… У всех анклавов Платформы-5 есть магистрали огромной протяженности, связывающие народы воедино, на то и был расчет. Если нашей дороги люди Альянса не знают, значит, та, что есть у них, выводит и на Мадрид.
Из Мадрида дорога идет на северо-запад вдоль побережья. А вот дальше куда?
Теперь я был готов предположить, что сеть сложней, чем представлялось мне прежде, и Стокгольм, как и все, имеет автомобильный маневр, их грунтовочка где-то соприкасается с известной у испанцев. Или еще ниже втыкается?
Нормального контакта с двумя украинскими анклавами у Замка до сих пор нет. Демченко говорит, что те вечно что-то мутят, торгуются, обставляют тему вопросами. Соответственно, нет и точных знаний.
– Что увидел? – лениво поинтересовался Мишка.
– Да ничего… Одни догадки. – Я коротко рассказал ему о своих соображениях, Сомов немного ожил.
– Тогда чего стоять? Лезем на холм!
– Лезем.
Джип без натуги вкатился на плоскую, размазанную со свесами на склоны песчаную площадку-вершину, окаймленную редкими сосенками. Оно? Осторожно, чтобы не юзить по скользкой глине, «виллис» свернул налево и тихонько покатил по размокшей площадке к ближайшим деревьям. Там мы с трудом поднялись, вывалились и кое-как разломались – все затекло, тысячи иголок забегали по ногам… Немного постояли у машины, внимательно осматривая новое место, и пошли к склону, что в сторону долины.
Нашли дорогу буднично, почти без эмоций.
– Да вот же она! – показал рукой Гоблин.
– Тоже вижу.
Желтая ниточка проявлялась всего в двух местах, бо́льшую часть обнаруженной трассы с «другими рельсами» прятала зелень. Ага, а это небольшая горная речка, течет с нашей стороны, значит, проходит сразу за холмом.
– Рюхаться не хочу, не молодой, – предупредил напарник.
Дороги – верхнюю и нижнюю – надежно разделяло огромное вытянутое болото, конца к северу не видно! Гениально придумали Смотрящие, поставив природный барьер и до поры спрятав от людей важный элемент инфраструктуры. Пешочком давайте, разведывайте по-честному! А кто захочет через болото лезть?
– Ты бугай здоровый, за ручки вытащишь, – делано отмахнулся я, продолжая смотреть в бинокль.
– Давай по бережку? Конфетку хочешь?
Река, как и в древние времена, самый хороший, предсказуемый путь. По крайней мере в болото не попадешь. Еще ни разу не использовали лебедки, все-таки «виллис» с современным дизельным двигателем – это вещь! Настало время?
– Согласен, по бережку… И мне конфетку гони! Стоп! Мишка, ну-ка глянь туда!
Туман хоть и медленно, но рассеивался. Привычно спрятав фантик в карман, Гоб снова вскинул оптику.
– Это что у них, блокпост такой?
– Какой, в задницу, блокпост? Больше похоже на мини-кордон.
Шлагбаум вижу, тоненький, такой велосипедом снести можно. Ни бойцов, ни мешков с песком… Хоть окопаться не поленились? Грибка тоже нет… Карликовый навес сбоку одного из строений. Две небольшие избушки, как у стрелочниц на железнодорожных перегонах. Это новострой, а не переработанная локалка.
Где караульщики? Спят, собаки!
Вспомнил с ностальгией: забытый полустаночек, там сидит себе тетка на пенсии, вяжет, иногда в платке выходит с флажками. Клумбы в автомобильных шинах, бочка с дождевой водой, лопаты всякие, скребки… Палисадник с васильковыми глазками и укропом, герань на подоконнике. Здесь примерно то же самое.
Значит, хозяева не боятся пришельцев? Или твердо знают, что никто к Альянсу не сунется: от подобных соседей лучше держаться подальше.
– Халтура, а не пост, – решил напарник.
На высоком шесте обвисла тряпка.
– Флаг разглядеть можешь?
Мишка присмотрелся.
– Туман гадский. Крест, что ли, на синем? Не разберу, погода краски мажет.
– Заметь, это явно не зуавы!
– Альянс, могу поспорить… Больно они борзые, надо воспитывать.
– Воспитывать, не воспитывать, а свежие данные нужны, без них совсем плохо – сколько можно гадать на мокрой траве? Наведаемся. КПП левый, символика, на нормальный блокгауз нам нарываться не стоит. А тут можно попробовать.
– Так возвращаться придется: здесь не пройти, через такие топи.
Это даже хорошо. Иначе и нельзя, невозможно будет объяснить наше попадание на нижнюю дорогу, не спалив найденной верхней… К северу нижняя магистраль упирается в лес возле Хуанхэ, там тупик.
– Ну и вернемся. Ты против?
– Я? Я всегда за… Костян, доставай-ка ты маскировку, вдруг издалека заметят.
Разумное предложение.
Кто знает, вдруг дальше открытое пространство, и обитатели ЖД-сторожки засекут проезжающую по гребню машину? Если у них есть хорошая оптика, конечно. Я положил автомат на сиденье и начал открывать один из рундуков, отыскивая небольшой американский флаг, по случаю купленный на одной из барахолок Китая.
Мы там много интересного набрали: пригодится.
Назад: Глава 6 Трудности пути. В дебри, рейнджеры вольные!
Дальше: Глава 8 А тут поживее! Чем ближе дом, тем больше загадок