Книга: Огни Небес
Назад: Глава 25 ГРЕЗЫ О ГАЛАДЕ
Дальше: Глава 27 НАУКА ПОКОРНОСТИ

Глава 26
САЛЛИ ДАЭРА

Ореол величия, голубой с золотом, прерывисто мерцал вокруг Логайна, а тот мешком сидел в седле. Мин не понимала, почему этот ореол в последнее время появлялся все чаще. Логайн же безучастно смотрел вперед, поверх головы черного жеребца. А раньше он то и дело оглядывал низкие, поросшие лесом холмы, горбы которых окружали путников.
Две спутницы Мин ехали вместе чуть впереди — Суан так же неуклюже, как и раньше, сидела в седле косматой Белы, а Лиане ловко управляла своей мышастой кобылой, причем больше коленями, чем поводьями. Некогда через холмы проходила дорога, теперь на нее намекала лишь неестественно прямая полоса папоротников, пробивающихся сквозь усыпанный листьями лесной подстил. Кружевные узоры папоротников пожухли, и опавшая листва сухо похрустывала и шуршала под копытами лошадей. Плотные переплетения ветвей прикрывали от полуденного зноя, но прохлады не давали. По лицу Мин, хоть сзади изредка налетал слабый ветерок, катился пот.
Вот уже пятнадцать дней они скакали от Лугарда на юго-запад, ведомые лишь настойчивостью Суан — она, мол, знает точно, куда лежит их путь. Правда, о своей цели она не распространялась — Суан и Лиане и рта не раскрывали, точно захлопнувшаяся медвежья ловушка. Причем Мин сомневалась, что даже Лиане осведомлена, куда они так стремятся. Пятнадцать дней скачки, а городки и деревни встречались все реже, расстояния между ними становились все больше, пока наконец не исчез всякий след человеческого жилья. С каждым днем Логайн все больше сникал, и с каждым днем все чаще вокруг него появлялся ореол. На первых порах Логайн ворчал, что они гоняются за блуждающим огоньком, но вскоре Суан вновь прибрала к рукам свой маленький отряд, и без всякого сопротивления — Логайн все больше погружался в себя. Последние шесть дней у него даже не хватало сил и желания спросить, куда они направляются и доберутся ли когда-нибудь хоть куда-то.
Едущие впереди Суан и Лиане начали тихонько переговариваться. Как Мин ни напрягала слух, слышала она лишь едва различимое бормотание, которое вполне могло оказаться и шорохом ветра в листве. Если она попытается подъехать ближе, наверняка либо Суан, либо Лиане велят ей приглядывать за Логайном, а то и просто примутся буравить ее взглядами, пока даже напрочь ослепшему болвану не станет понятно, что он сует свой нос в дела, которые его ничуть не касаются. И то и другое они с ней уже проделывали. Правда, Лиане время от времени поворачивалась в седле и посматривала на Логайна.
Наконец Лиане придержала Луноцветик и поотстала, пристроившись рядом с вороным жеребцом Логайна. Жара как будто не очень ее донимала, на медном лице блестели лишь считанные капельки пота. Мин натянула поводья, отворачивая Дикую Розу в сторону и освобождая место для Лиане.
— Уже недолго, — сказала Лиане Логайну проникновенным голосом. Он не отрывал взора от бурьяна впереди вороного коня. Она наклонилась к спутнику ближе, оперлась на его руку, даже сжала ее. — Продержись еще немного, Далин. И тогда ты отомстишь. — Его глаза все так же отупело глядели на заросшую дорогу.
— Мертвец бы больше внимания обратил, — заметила Мин, нисколько не кривя душой. Мысленно она раскладывала по полочкам все, что делала Лиане, и по вечерам беседовала с ней, хотя и старалась не показывать, зачем ей все это нужно знать. Она ведь никогда не научится вести себя так непринужденно, как Лиане. Если только я в себя столько вина не волью, что соображать перестану. Однако несколько дельных советов не помешают. — Может, его поцеловать?
Лиане окинула девушку взглядом, который заморозил бы и бегущий ручей, но Мин спокойно встретила ее взор. В общении с Лиане у нее почти никогда не было затруднений, чего никак не скажешь про Суан. Немногие же шероховатости сгладились с тех пор, как бывшая Хранительница Летописей покинула Башню, и много меньше их стало с того времени, как Мин стала обсуждать с Лиане мужчин. Да и как тебя запугает женщина, которая на полном серьезе заявляет, будто есть сто семь различных поцелуев и что для женщины существует девяносто три способа касаться рукой лица мужчины? А Лиане, похоже, всей этой ерунде верит.
Вообще-то сама Мин свое предложение о поцелуе насмешкой не считала. Раньше Логайн, поднявшись первым, будил остальных ни свет ни заря, но однажды его самого пришлось вытаскивать из-под одеял. С того самого дня Лиане нежно ворковала с ним, расточала улыбки, от которых у него пар из ушей должен был бы вырываться. Мин не понимала, испытывает ли Лиане к Логайну какие-то чувства, хотя ей было трудно даже допустить подобную возможность. Или Лиане старается растормошить Логайна, не дать ему, отказавшись от всего, умереть, стремится сохранить ему жизнь — для той участи, что уготовила для него в своих планах Суан.
Вдобавок Лиане не перестала кокетничать с другими. По-видимому, у них с Суан имелся уговор: Суан ведет беседы с женщинами, а Лиане — с мужчинами; так повелось с самого Лугарда. Улыбки и взгляды Лиане дважды позволили путникам получить комнаты, хотя хозяева постоялых дворов и утверждали, будто нет ни одной свободной; в тех же двух гостиницах и еще трех в придачу Лиане добилась, чтобы им изрядно скостили счет. Еще две ночи, вместо того чтобы ютиться под кустом, путники, благодаря уловкам Лиане, удобно располагались в амбарах. Кроме того, однажды какая-то фермерская женка погналась за ними с вилами наперевес, в другой же раз их угостили необычным завтраком — фермерша швырнула в них холодной овсянкой. Однако Лиане, в отличие от остальных, считала эти инциденты забавными случаями. Но в последние несколько дней Логайн перестал реагировать на ухищрения Лиане так, как всякий другой мужчина, видевший ее более двух минут. Он вообще больше ни на что не реагировал.
Суан придержала Белу, сидя в седле по-прежнему как деревянная и выставив локти, — просто чудо, что она сумела оглянуться, не свалившись с кобылы. Кстати, на Суан жара тоже вроде как не сказывалась.
— Сегодня ты у него тоже образы видела? — На Логайна Суан едва глянула.
— Все то же самое, — терпеливо ответила Мин. Суан отказывалась понять или поверить, сколько бы девушка ни твердила ей о своих видениях. Впрочем, Лиане относилась к предсказаниям Мин со схожим чувством. Это не имело бы значения, если б Мин не увидела впервые такую ауру еще в Тар Валоне. Даже валяйся Логайн на дороге, хрипя в предсмертной агонии, Мин поставила бы все, что имела, и даже сверх того, на какое-нибудь чудесное выздоровление, оживление. Например, откуда ни возьмись появляется Айз Седай и Исцеляет Логайна. Да что угодно. То, что видела Мин, всегда оказывалось верным. Так случалось всегда. Точно так же, впервые увидев Ранда ал'Тора, девушка поняла, что безнадежно, до отчаяния влюбится в него, и точно так же она узнала, что ей придется делить любимого с еще двумя женщинами. Судьба предназначала Логайна для величия и славы, о которых не многие из людей и мечтали.
— Не смей говорить со мной в подобном тоне, — промолвила Суан, пронзив девушку холодом голубых глаз. — И так худо, что приходится кормить с ложечки этого здоровенного волосатого карпа, а тут еще ты нахохлилась, точно илька зимой. С ним, девочка, я еще могу смириться, но коли тебе своей кислой миной вздумается мне хлопот добавить, то очень скоро ты об этом пожалеешь. Я достаточно ясно выразилась?
— Да, Мара. — Молодец. По крайней мере, яда и сарказма ты в свои слова добавила, издеваясь над собой, подумала Мин. Мне незачем быть кроткой, как гусочка. Лиане-то я исхитрилась окоротить, та аж с лица спала. В последней деревне доманийка предложила Мин испробовать на практике то, о чем они беседовали, на кузнеце. Высокий мужчина, недурен собой, с сильными руками и неторопливой улыбкой, но все-таки... — Я постараюсь не быть угрюмой.
Хуже всего другое — Мин поняла, что старается говорить искренне. Суан лишь одним своим видом многого добивалась. Мин и вообразить не под силу, чтобы Суан обсуждала, как улыбаться мужчине. Суан бы, в упор глядя мужчине в глаза, указала, что ему делать, и ожидала, чтобы веленное исполнили быстро и точно. Именно так она со всеми и поступает. Если же она и вела себя по-другому, как с Логайном, то лишь потому, что дело было не настолько важным, чтобы настаивать на своем.
— Надеюсь, уже недалеко? — резко заговорила Лиане. Для мужчин она приберегала иной голосок. — Мне не нравится, какой у него вид. А если придется еще на ночь останавливаться... Что ж, если он и утром будет такой же квелый, как сегодня, то не знаю, как мы умудримся его на лошадь посадить.
— Если мне правильно указали дорогу, то не очень далеко, — нетерпеливо заметила Суан. В последней деревне Суан пришлось о чем-то расспрашивать. О чем именно шла речь, Мин услышать не дали, а Логайн был совершенно безучастен. Суан же не очень-то нравилось, когда ей напоминали о вынужденных расспросах. Мин не могла понять отчего. Вряд ли Суан полагает, будто Элайда пустила за ними погоню.
Сама девушка надеялась, что уже близко. Трудно сказать, как далеко к югу забрели путники, съехав с проезжей дороги, ведущей в Джеханнах. В большинстве деревень жители имели весьма слабое представление о том, где расположена их деревня, разве что не сомневались в названиях близлежащих городков. Но когда путники переправлялись через Манетерендрелле в Алтару, незадолго до того, как Суан свернула с оживленного тракта, седовласый старик-паромщик по какой-то причине долго разглядывал потрепанную карту. На карте была изображена местность до самых Гор Тумана. Если только Мин не обманывается, то, по ее прикидкам, еще немного миль — и путники достигнут другой большой реки. Либо ею будет Боэрн, а это означает, что путники уже в Гэалдане с пресловутым Пророком, собравшим вокруг себя людские толпы, либо они окажутся у Элдара, на том берегу которого — Амадиция и Белоплащники.
Мин ставила на Гэалдан, с Пророком или без него. Но отряд и вправду оказался очень близко к границе. Только глупец решит искать место сбора Айз Седай еще ближе к Амадиции, чем они сейчас находятся, а Суан никогда не отличалась глупостью. В Гэалдане они или в Алтаре, Амадиция должна быть недалеко, до нее, скорей всего, несколько миль.
— Видимо, укрощение теперь всерьез за него взялось, — пробормотала Суан. — Только бы он протянул еще дня два-три...
Мин держала рот на замке; если женщина не хочет слушать, толку в разговоре не будет.
Покачав головой, Суан ткнула Белу каблуками и послала лошадь вперед, вновь возглавив отряд. Она так крепко сжимала поводья, будто ждала, что коренастая кобылка вот-вот понесет. Лиане опять принялась шелковистым голоском ластиться к Логайну. Может, у нее и впрямь какие-то чувства к нему — что ж, этот выбор ничуть не более странен, чем выбор самой Мин.
Мимо, ничуть не меняясь, скользили лесистые холмы, деревья, кусты, заросли бурьяна и ползучих растений. Старую дорогу, прямую, как стрела, отмечали папоротники. Лиане сказала, что почва там, где проходила дорога, другая — будто Мин важно знать, что да как. С ветвей на всадников иногда цокали белки, щеголявшие кисточками на ушках. Изредка раздавались птичьи трели. Что это за птицы, Мин и догадок не строила. По сравнению с Кэймлином, Иллианом или Тиром Байрлон, может, и не город, но девушка считала себя городской — а потому птица есть птица. И ей совершенно безразлично, на какой земле обычно растут папоротники.
Вновь начали поднимать голову сомнения. После Корийских Ключей они уже не раз просыпались, но раньше было проще загонять их подальше. После Лугарда пузырьки сомнений все чаще выскакивали на поверхность, и однажды Мин поймала себя на том, что думает о Суан так, как никогда не осмеливалась раньше.
Разумеется, у девушки не хватало духу заикнуться Суан о своих сомнениях — даже самой себе признаться в недостатке мужества было больно. Но вдруг Суан не знает, куда направляется? Врать Суан теперь может, ведь усмирение освободило ее от Трех Клятв. Или она по-прежнему надеется, что, продолжая поиски, наткнется на какой-нибудь след того, что так отчаянно ищет? Лиане понемногу и, несомненно, весьма необычным образом начала устраивать свою жизнь — отделяя себя от тревог о власти, от Силы, от Ранда. Нет, Лиане не отказывалась от них совершенно, но для Суан, как считала Мин, вряд ли существует что-то другое. Белая Башня и Дракон Возрожденный составляли всю жизнь Суан, и она будет держаться за них, пусть даже ей приходится лгать самой себе.
Леса так быстро расступились перед большой деревней, что Мин от неожиданности заморгала. Опушка — Мин узнала дубы, амбровые деревья и карликовые сосны — шагов на пятьдесят отстояла от взбиравшихся на низкие холмы домов, возведенных на обкатанных речных камнях и крытых соломой. Девушка готова была биться об заклад, что очень недавно на месте поселения царствовал лес. Деревья плотным кольцом обступали дома, теснились к стенам, тут и там возле фасадов светлели свежими срезами пни. Улицы выглядели так, будто их недавно перепахали, на дороге не было плотно утоптанной земли, какая обретается за многие поколения. Мужчины настилали свежие соломенные крыши на три больших каменных куба — должно быть, гостиницы, — над дверью одной покачивалась поблекшая, побитая ветрами и дождями вывеска. Однако нигде на крышах Мин не заметила старой соломы. Для столь небольшого числа замеченных девушкой мужчин слишком много сновало туда-сюда женщин — и слишком мало играло на улице детей. Обычными для деревни были лишь витающие в воздухе запахи стряпни.
Если в первое мгновение представшая ее глазам деревня ошеломила Мин, то, сообразив, что перед ней, она чуть с седла не свалилась. Женщины помоложе — выбивающие на подоконниках одеяла или спешащие по каким-то делам — были в простых шерстяных платьях, но ни в одной деревне, какой угодно большой, не оказалось бы так много женщин в дорожных платьях из шелка или из тонкой шерсти, всех цветов и покроев. И для взора Мин и вокруг этих женщин, и вокруг большинства мужчин плавали образы, вспыхивали, меняясь и мигая, ауры. Вокруг подавляющего большинства Мин не часто что видела, но у Айз Седай и у Стражей редко когда не бывало аур хоть час. А дети, наверное, тех, кто служил в Башне. Замужних Айз Седай вообще мало, считанные единицы, однако, зная их, не приходится сомневаться, что они приложили все усилия, чтобы увести своих слуг вместе с семьями оттуда, откуда вынуждены были бежать сами. Суан отыскала место сбора Айз Седай.
В гробовой настороженной тишине всадники въехали в деревню. Никто не проронил ни слова. Стоящие неподвижно Айз Седай провожали пришельцев внимательными взглядами, как и молодые женщины и девушки — наверняка Принятые или даже послушницы. Мужчины, за мгновение до того двигавшиеся с волчьей грацией, замерли на месте, кто сунув руку в солому, кто потянувшись за косяк — несомненно, к припрятанному там оружию. Детишки исчезли, торопливо разогнанные по домам взрослыми, которые, по всей видимости, были в Башне слугами. У Мин под столькими немигающими взглядами волосы на затылке едва дыбом не встали.
Лиане вроде обеспокоилась, искоса поглядывая на людей, мимо которых проезжала, но Суан оставалась спокойной, ни один мускул не дрогнул на ее лице. Она направлялась прямиком к самой большой гостинице с невразумительной вывеской. Возле гостиницы Суан слезла с Белы, привязала поводья к железному кольцу на каменном столбе коновязи, который, похоже, совсем недавно установили на место. Помогая Лиане спустить с седла Логайна — обычно Суан даже руки не предлагала, чтобы посадить или снять его с лошади, — Мин быстро осмотрелась. Все глядели на них, никто не шелохнулся.
— Не ожидала, что меня встретят как блудную дочь, — прошептала она Лиане, — но почему никто хотя бы «здравствуй» не скажет?
Не успела Лиане ответить, даже если и собиралась, как Суан сказала:
— Ладно. Нельзя бросать весла, хоть берег и рядом. Ведите его в дом. — И она исчезла за порогом гостиницы, а Мин и Лиане повели Логайна к двери. Тот шел без труда, но когда женщины перестали его подталкивать, сделал шаг и сразу остановился.
Такой обстановки, как в этом общем зале, Мин никогда прежде не доводилось видеть. Широкие камины, конечно, не горели, на месте выпавших камней зияли бреши. Побелка на потолке повреждена, а в больших прорехах отвалившейся штукатурки виднелась сетка обрешетки. Разномастные столы всевозможных форм и размеров стояли на рассохшемся полу, который сейчас подметали несколько девушек. Женщины, на чьих лицах возраст не оставил своей печати, сидя за столами, просматривали пергаменты, отдавали распоряжения Стражам — кое-кто из них был в меняющих цвета плащах — или приказывали другим женщинам, среди которых были Принятые и послушницы. Прочие были для этого слишком стары — едва ли не у половины серебрилась в волосах седина, ясно указывая на прожитые годы. Здесь оказались и другие мужчины, не Стражи; они, по-видимому, были на посылках — приносили Айз Седай то пергаменты, то кубки с вином. Повсюду царила оживленная, деловитая суета. В комнате плясали ауры и ореолы — от них у Мин зарябило в глазах и разболелась голова. Девушка старалась не обращать внимания на образы, пока они не обрушились на нее и не погребли под собой. Это оказалось нелегко, но подобному приему она научилась еще в Башне, когда вокруг нее были не одна и не две Айз Седай.
Навстречу новоприбывшим направились четыре Айз Седай — воплощенное изящество и холодное спокойствие, в дорожных юбках-штанах. Для Мин увидеть эти знакомые черты было все равно что добраться до дома после долгих блужданий.
Раскосые зеленые глаза Шириам тотчас же впились в лицо Мин. Вокруг огненных волос Айз Седай вспыхнули серебристые и голубые лучи и мягкое золотое сияние — Мин не могла понять, что значит это видение. Шириам, слегка склонная к полноте, была в темно-синем шелковом платье. Она строго нахмурилась:
— Я была бы более счастлива видеть тебя, дитя мое, если б узнала, как ты обнаружила наше местонахождение. И я не против, если ты хотя бы намекнешь, каким образом тебе на ум пришла столь неразумная мысль привести его.
С полдюжины Стражей придвинулись ближе — руки на рукоятях мечей, острые глаза ни на миг не упускают Логайна из виду. А тот будто ничего вокруг не замечает.
Мин так и застыла с раскрытым ртом. Почему они спрашивают ее?
— Моя нер... — Договорить девушка не успела.
— Было бы много лучше, — ледяным тоном заговорила светлощекая Карлиния, — если бы он умер, как твердили слухи.
Холод в ее голосе был не от гнева, а от рассудочности: Карлиния принадлежала к Белой Айя. Ее платье цвета поделочной кости выглядело так, будто его слишком долго носили не снимая. На миг Мин увидела, как над темными волосами Карлинии проплыло изображение ворона; оно было больше рисунком, чем живой птицей. Девушка решила, что этот ворон — татуировка, но что значит подобное видение, она не понимала. Мин сосредоточилась на лицах, стараясь ничего больше не замечать.
— Вид у него такой, словно он вот-вот умрет, — продолжала Карлиния. — Что бы ни пришло тебе в голову, усилия твои пропали впустую. Но я тоже хотела бы узнать, как тебе стало известно о Салидаре.
Пока Айз Седай вовсю трепали Мин, Суан с Лиане стояли в стороне и переглядывались — самодовольно, с веселыми искорками в глазах. На них никто даже не смотрел.
Еще одна Айз Седай — Мирелле, смуглая красавица в зеленом шелковом платье, вышитом наискось по лифу золотыми полосами, — выскочила из-за спины Белой сестры. Обычно она всегда улыбалась, и порой эта ее всепонимающая улыбка могла поспорить и с новыми уловками из арсенала Лиане, однако сейчас улыбки на ее совершенной овальной формы лице и в помине не было.
— Выкладывай, Мин! Не стой, разинув рот, будто олух какой. — Даже среди Зеленых Мирелле славилась вспыльчивым нравом.
— Ты обязана нам рассказать, — добавила Анайя голосом много мягче и нежнее. Хотя и в нем проскальзывали раздраженные нотки. У Анайи были грубоватые черты лица и материнский вид, несмотря на свойственное Айз Седай отсутствие морщин. Она поглаживала бледно-серую юбку с видом матери, которая сдерживает себя, чтобы не схватиться за хворостину. — У нас найдется местечко и для тебя, и для тех двух девушек, но ты должна рассказать нам, как сюда добралась.
Мин встрепенулась и захлопнула рот. Ну конечно. Те две девушки. Она уже настолько привыкла к своим спутницам, к тому, какими они теперь стали, что даже не задумывалась, сколь разительно переменился облик Суан и Лиане. Мин сомневалась, что хоть одна из этих Айз Седай видела Суан и Лиане после того, как низложенных правительниц бросили в подземные темницы под Белой Башней. Лиане почти смеялась, а Суан чуть ли головой не качала, сокрушаясь о недогадливости Айз Седай.
— Вовсе не я горела желанием с вами поговорить, — сказала Мин, обращаясь к Шириам. Пусть «те две девушки» на себе почувствуют этакие взгляды, а с меня уже хватит. — Расспрашивайте Суан. Или Лиане.
Айз Седай воззрилась на Мин, будто она у них на глазах рехнулась, а та кивнула в сторону своих спутниц.
Четыре пары глаз переместились на тех, но узнавать их Айз Седай не спешили. Они разглядывали странную пару, хмурились, переглядывались. Ни один из Стражей не отвел взора от Логайна, не снял ладони с меча.
— Усмирение может вызвать подобный эффект, — наконец пробормотала Мирелле. — Я читала отчеты, в которых такое предполагалось.
— Во многих отношениях лица очень схожи, — медленно промолвила Шириам. — Можно отыскать женщин, настолько похожих на них, но кому и зачем это бы понадобилось?
Суан и Лиане уже не выглядели самодовольными.
— Мы те, кто мы есть, — решительно заявила Лиане. — Расспросите нас. Ни одна самозванка не знает всего, что известно нам.
Суан же не стала дожидаться вопросов.
— Лицо мое, может, и изменилось, однако я, по крайней мере, знаю, что делаю и почему. Готова поспорить, о вас такого не скажешь.
От ее стального тона Мин аж застонала, но Мирелле кивнула:
— Голос Суан Санчей. Это ее голос.
— Голос можно и подделать, — заметила Карлиния по-прежнему хладнокровно.
— Но насколько хорошо можно выучить воспоминания? — Анайя сурово нахмурилась. — Если это ты, Суан, то в день твоих двадцать вторых именин мы с тобой поспорили. Где это случилось и каковы были последствия нашего спора?
Суан уверенно улыбнулась Анайе:
— Во время занятий. Когда ты втолковывала Принятым, почему так много государств, выделившихся из империи Артура Ястребиное Крыло после его смерти, не сумели выжить и вскоре исчезли с лица земли. Кстати, я до сих пор с тобой кое в чем не согласна. А результат спора оказался предсказуем: два месяца я по три часа в день работала на кухне. Ты, помнится, сказала: «Надеюсь, тамошний жар перебьет и поумерит твой пыл».
Если Суан полагала, будто одного ответа окажется достаточно, то она глубоко заблуждалась. У Анайи сыскалось еще немало вопросов для обеих; от нее не отставали и Карлиния с Шириам, которые, по-видимому, были послушницами и Принятыми в одно время с допрашиваемой парочкой.
Интересовались теми подробностями, о которых не узнал бы никто, решивший выдать себя за Суан или Лиане: о всяких ссорах, стычках, о проделках, удавшихся и неудавшихся, о мнениях, высказанных о разных наставницах из числа Айз Седай. Мин никогда бы не поверила, чтобы женщины, ставшие впоследствии Амерлин и Хранительницей Летописей, так часто влипали в неприятности, но у нее сложилось впечатление, что услышанное — лишь малая верхушка скрытой ото всех горы и что и сама Шириам, похоже, не уступала обеим по части проказ. Мирелле, самая молодая из всех, ограничивалась улыбкой и удивленными замечаниями, пока Суан не сказала что-то о том, как в ванну Саройи Седай запустили форель и как какую-то послушницу полгода учили должному поведению. Правда, Суан не очень-то вдавалась в воспоминания о тех, кто ее саму наставлял на путь истинный. Будучи послушницей, выстирала платье непонравившейся Принятой с чесоточной травой? Тайком улизнула из Башни порыбачить? Даже Принятым необходимо разрешение, чтобы покинуть владения Башни во внеурочное время. Суан с Лиане охладили, чуть ли не заморозили ведро воды и установили его так, чтобы окатило Айз Седай, которая, как они считали, несправедливо их выпорола. Судя по блеску в глазах Анайи, им крупно повезло, что тогда так и не доискались виновниц этого происшествия. Из того, что Мин знала об обучении послушниц, да в немалой степени и Принятых, этим двум женщинам просто посчастливилось продержаться в Башне так долго, чтобы суметь стать Айз Седай. А ведь сейчас Мин узнала лишь малую толику их похождений! Сколько раз с них могли буквально шкуру спустить за их выходки!
— Я убеждена. Вполне, — промолвила в конце концов Анайя, глядя на прочих Айз Седай.
Следом за Шириам кивнула и Мирелле, но Карлиния заметила:
— Тем не менее остается вопрос, что с ней делать.
Она не мигая глядела на Суан, и остальные Айз Седай сразу заволновались. Мирелле кусала губу, Анайя рассматривала половицы. Шириам, разглаживая платье, как будто вовсе избегала смотреть на Суан и Лиане.
— Мы по-прежнему знаем все, что нам было известно раньше, — заявила Лиане, внезапно нахмурившись. — Мы можем быть полезны.
Суан стояла с побагровевшим лицом — Лиане, по-видимому, забавляли рассказы о выходках юных лет и о наказаниях за проделки, но самой Суан совсем не нравились эти воспоминания. Однако голос ее звучал лишь слегка напряженно, хотя она готова была взорваться:
— Вы хотели знать, как мы вас нашли. Я встретилась с одной из моих агентов, которая также работает на Голубых. Она и сказала мне о Салли Даэра.
Мин ничего не понимала. Что это за разговор о Салли Даэра? Да и кто она вообще такая? Но Шириам и остальные кивнули друг дружке. Как Мин сообразила, своими словами Суан сообщила нечто гораздо большее, чем простое объяснение, как их отыскала. Суан дала понять, что по-прежнему держит в руках сеть своих осведомителей, которые служили ей как Амерлин.
— Мин, сядь там, — сказала Шириам девушке, указав на пустой столик в углу. — Или ты все еще Элминдреда? И Логайна возьми с собой.
Шириам и три другие Айз Седай обступили Суан и Лиане и повели их в глубину общего зала. К ним присоединились еще две женщины в платьях для верховой езды, и вся группа скрылась за недавно сколоченной дверью — доски были еще свежие.
Вздохнув, Мин взяла Логайна под руку и повела к столу, усадила на грубо оструганную скамью, а сама устроилась на шатком стуле с решетчатой спинкой. Поблизости к стене прислонились два Стража. На Логайна они будто и не глядели, но Мин знала Гайдинов: они видят все и даже во сне способны выхватить мечи за один удар сердца, а то и быстрее.
Итак, даже признав Суан и Лиане, встретили их не с распростертыми объятиями. Ну а чего же она ожидала? В Белой Башне Суан и Лиане были самыми могущественными — отныне они даже не Айз Седай. Весьма вероятно, остальные просто не понимают, как себя с ними держать. Да еще и явились они с укрощенным Лжедраконом. Лучше бы Суан не врать и не строить каких-то планов насчет Логайна. Мин сомневалась, что Шириам и прочие Айз Седай окажутся столь же терпеливыми, как Логайн.
И по крайней мере, Шириам узнала Мин. Девушка снова встала, выглянула в окошко с треснутыми стеклами. Лошади по-прежнему стояли у коновязей, но кто-нибудь из Стражей, которые с виду и не следят, успеет остановить ее раньше, чем она отвяжет поводья Дикой Розы. В Башне, еще тогда, Суан ни перед чем не остановилась, лишь бы изменить обличье девушки. Как видно, напрасно. Правда, Мин не думала, что кому-то из этих Айз Седай известно о ее видениях. Эти сведения Суан с Лиане явно держали при себе и ни с кем ими не делились. Мин была бы рада до невозможности, если б так оно и оставалось. Если эти Айз Седай что-нибудь прознают, спутают ее по рукам и ногам, как прежде поступила сама Суан, и тогда Мин никогда не добраться до Ранда. И если они посадят ее на короткий поводок, Мин так и не сумеет продемонстрировать ему все, что узнала от Лиане.
Все хорошо, все просто замечательно. Она сделала большое дело — помогла Суан отыскать место сбора; теперь важно привести Айз Седай на помощь Ранду. Но у Мин есть и своя цель, личная. Влюбить в себя мужчину, который никогда на нее дважды подряд не смотрел, причем успеть все провернуть, пока он не сошел с ума. Может, она сама ума лишилась, как суждено ему.
— Тогда из нас получится замечательная пара, — пробормотала себе под нос Мин.
Возле ее столика остановилась веснушчатая зеленоглазая девушка — должно быть, послушница.
— Поесть не хотите? Или чего-нибудь выпить? Есть жаркое из оленины и дикие груши. Может, и сыр найдется.
Она так старательно отводила взор от Логайна, что лучше уж глядела бы на него вытаращив глаза.
— Хорошо бы груш и сыру, — сказала девушке Мин. С едой два последних дня было не ахти. Путникам не часто удавалось перекусить в гостинице или на ферме, пару раз Суан ухитрилась словить рыбу в ручье, но обычно добычу с охоты приносил Логайн. К тому же, по мнению Мин, сушеные бобы — не еда. — И немного вина, если есть. Но сначала я бы хотела кое-что узнать. Если не секрет, конечно, где мы? Ведь эта деревня называется Салидар?
— В Алтаре. В миле к западу — река Элдар. А на том берегу уже Амадиция. — Девушка напустила на себя извечную загадочность Айз Седай, впрочем, не очень-то убедительно. — Где лучше скрываться Айз Седай, как не там, где их и не подумают искать?
— Нам не нужно было бы скрываться, — осадила девушку смуглая молодая женщина с курчавыми волосами, остановившаяся рядом со столиком. Мин узнала ее: это была Принятая по имени Фаолайн. Однако увидеть ее здесь Мин не ожидала, полагая, что та останется в Башне. Как представлялось Мин, Фаолайн не нравилось ничто и никто, и она часто говорила, что, став полноправной сестрой, выберет Красную Айя. Великолепный образчик последовательницы Элайды. — Зачем ты сюда явилась? Да еще с ним! Зачем она явилась? — Мин ни на секунду не усомнилась, кого Фаолайн имеет в виду. — Это она виновата, что нам приходится скрываться. Я не верю, будто она помогла бежать Мазриму Таиму, но, может, она и причастна к его бегству, раз появилась тут с ним.
— Хватит, Фаолайн, — оборвала круглолицую Принятую стройная женщина с черными волосами, волнами ниспадавшими по спине до талии. Мин показалось, что она узнала эту женщину в темно-золотистом дорожном платье из шелка. Эдесина. Вроде бы из Желтой. — Ступай, у тебя есть свои обязанности, — сказала Эдесина. — А если ты, Табия, собиралась еды принести, так тоже пошевеливайся.
Эдесина и бровью не повела на помрачневшую Фаолайн, которая присела в реверансе. А той не худо бы взять пример с уже убежавшей послушницы — Табия куда старательней сделала реверанс. Вместо этого Эдесина положила ладонь на голову Логайна. Тот, уткнувшись взором в стол, будто ничего и не замечал.
И тут глазам Мин предстало видение: на шее Эдесины внезапно сомкнулся серебристый ошейник, а потом так же внезапно разломился. Мин вздрогнула. Ей очень не нравились видения, связанные с Шончан. Во всяком случае, Эдесина каким-то образом спасется от ошейника. Даже если б Мин и хотела открыть свой дар, нет никакого смысла предупреждать женщину: все равно ничего не изменится.
— Все дело в укрощении, — промолвила немного спустя Айз Седай. — Думаю, он уже отказался от желания жить. Я для него ничего не могу сделать. А если б и могла, то вовсе не уверена, что стала бы ему помогать.
Взгляд, брошенный ею перед уходом на Мин, был очень далек от дружелюбного.
В нескольких футах в стороне остановилась элегантная статная женщина в желтовато-коричневом шелковом платье, окинула Мин и Логайна холодным взглядом бесстрастных глаз. Кируна была из Зеленых и отличалась величественными манерами. Как слышала Мин, Кируна приходилась королю Арафела сестрой, но в Башне относилась к Мин по-дружески. Мин улыбнулась, но большие темные глаза, не узнавая, скользнули по лицу девушки, и Кируна плавной походкой покинула гостиницу. Следом за ней устремились четыре Стража, ничем не похожие друг на друга мужчины — их объединяла лишь смертоносная даже с виду манера двигаться.
В ожидании сыра и груш Мин надеялась, что Суан с Лиане нашли куда более теплый прием.
Назад: Глава 25 ГРЕЗЫ О ГАЛАДЕ
Дальше: Глава 27 НАУКА ПОКОРНОСТИ