Книга: Пощады не будет
Назад: 6
Дальше: Часть вторая ПРИНЦ-КОНСОРТ

7

— Значит, вот как, господин асаул, значит, вот как… — бормотал первый советник короля Насии, благословенного Иркая II, и, по всеобщему убеждению, его личный друг, барон Гуглеб, более известный окружающим под прозвищем Черный барон, уже внушающим некоторую жуть. — Значит, вы решили поиграть в войну? Ну что ж, тем хуже для вас, тем хуже… — Черный барон злобно стиснул тонкий бумажный лист, лежащий перед ним, отчего тот порвался в нескольких местах, и вскочил на ноги. — Бубна!
За дверью послышались шаркающие шаги, а затем дверь чуть приоткрылась, и в образовавшийся проем просунулась туповатая морда личного палача Черного барона.
— Кто у нас там на очереди?
Бубна вытянул губы трубочкой и, подняв толстый, похожий на сардельку палец, намотал на него три волосины, свисавшие с его давно облысевшего темени.
— А-а, там девочка-ангелочек… как же, как же, помню. — Барон тихонько захихикал. — Ты вот что, ты давай готовь-ка ее… а, Владетель! Давай на вечер. Король вот-вот получит те же сведения, что получил и я, так что он явно вскоре захочет меня видеть. Поэтому не будем торопиться, Бубна, не будем. Мне надо успокоиться, а значит, мы все будем делать не торопясь, получая максимум удовольствия… Подожди, когда я вернусь от короля, и вот тогда… — Смех Черного барона стал ледяно-злобным.
Девочка-ангелочек, как он ее называл, уже давно томящаяся в нижних камерах королевской тюрьмы, которую барон давно сделал своей основной резиденцией, принадлежала к роду герцогов Геммели, древних властителей одного из богатейших герцогств центральной части Насии, коим вздумалось прошлым летом взбунтоваться против короля. Они что-то твердили о древнем праве рокоши, о нарушении королем и его первым советником всех давних традиций и всех мыслимых прав и законов и всякие иные глупости. Но все эти вопли захлебнулись под железной пятой королевских полков, огнем и мечом прошедшихся по всей центральной Насии, раз и навсегда установив единственный закон и единственную традицию, которые отныне имели право на существование в Насии, — волю короля. Именно тогда Черный барон и стал окончательно правой рукой Иркая II, делом доказав ему, кто на самом деле является его самым верным и преданным слугой и самым последовательным и непреклонным исполнителем его высочайшей воли. А заодно заткнув пасть всяким вельможным придуркам, шепчущимся по углам, что Черный барон боится смерти и крови… Барон рухнул обратно в кресло, мелко смеясь. Это он-то боится крови и смерти? Да многие из этих напыщенных придурков, кичащихся своими умениями пустить кровь врагу, отбив предварительно всю задницу о жесткое седло, закатили бы глазки и лишились чувств спустя всего лишь несколько минут после того, как переступили бы порог его пыточной… Черный барон доложил королю, что все семя этих предателей и мятежников, герцогов Геммели, выкорчевано с корнем, хотя на самом деле несколько отросточков этого не так давно весьма разветвленного древа он благоразумно прикарманил. И для того, чтобы в случае чего приструнить тех, кому король вручит во владение эти земли (а кому понравится, если вдруг пойдет подтвержденный слух о том, что отпрыск старого властителя и, следовательно, законный наследник земель жив?), да и просто чтобы иметь под рукой материал, позволяющий палачу не терять форму… ну и чтобы успокоить нервы за любимой работой и самому.
Голова Бубны исчезла из проема двери и Черный барон откинулся на спинку кресла. Он любил вот такие простые деревянные кресла. С высокой спинкой и удобными широкими подлокотниками. Без излишеств в виде резьбы, золочения или мягкой обивки. Максимум, что было допустимо, — это небольшая подушечка на седалище. Он вообще был очень скромен в быту. В его личной спальне, расположенной здесь же, в подземелье, в двух шагах от этого кабинета, стояла только кровать, застеленная простым бельем, подсвечник, такое же кресло с нетолстой кожаной подушкой на седалище и, на случай если ему вдруг захочется поработать, широкий письменный стол, часто заваленный папками. Да, папками. Он лично ввел их в обращение, как и бумагу. До того момента эти дикари писали на жутко дорогом пергаменте, причем даже всякие глупости типа любовных записок или стихов. Но ему, как представителю гораздо более развитой цивилизации, было известно, что нормальный документооборот требует интенсивной переписки. О-о, он знал, что к чему, ибо кому еще здесь было это знать, как не ему, колонтелю Исполнительной стражи Кулака возмездия Великого равноправного всемирного братства Мегхину Агхмигагу. Человеку, пришедшему сюда из гораздо более развитого мира, мира, в котором уже совершенно точно, научным путем было доказано, как на самом деле должна быть устроена истинно верная человеческая цивилизация. Хотя, вот ведь какая закавыка, сам Мегхин Агхмигаг имел довольно слабое теоретическое представление о том, как именно она должна быть устроена.
Нет, цитат из трудов классиков он знал достаточно, конспектировал он их в свое время весьма старательно, но рот целостного представления… увы и ах! Поэтому он даже и не пытался строить здесь нечто подобное (ну как это можно делать без базовой научной теории!), но вот методы, которыми осуществлялось это строительство… о-о-о, они прекрасно работали и здесь. Что лишь подтверждало верность теоретической базы и точность научной теории, применяемых передовым отрядом трудового народа в мире, оставленном по не зависящим от него причинам колонтелем Исполнительной стражи Кулака возмездия Великого равноправного всемирного братства Мегхином Агхмигагом. Поэтому он и попытался внедрить их с максимально возможной для опытного практика точностью, что настоятельно требовало организации, хотя бы в подчиненной ему лично структуре, нормального документооборота.
Барону пришлось разыскать с полдюжины умников, у которых мозги устроены так, что они могут придумать чего-то, чего до сих пор здесь не существовало, а потом слегка надавить на них, чтобы вскоре получить в свое распоряжение буквально тонны вполне неплохой бумаги. Ну и что, что трое из шести умников закончили свои дни на дыбе, зато оставшиеся сделали свое дело расторопно и с приемлемым результатом. Человек ленив, и только страх заставляет его включать в действие все свои способности и возможности. Так что Черный барон… он только помогает человеку добиться лучших результатов из тех, на которые человек способен на самом деле. Ах, если бы человек мог добиваться этого самостоятельно! Но нет, кому-то все равно надо стоять над душой и понукать, побуждать, подталкивать… И что тут поделаешь, если у барона талант именно к этому. Вот он и не гневит Бо… хм… Владетеля и занимается тем, что получается у него лучше всего.
Барон покачал головой и потянулся к одной из папок, которыми в его рабочем кабинете были забиты аж три громоздких шкафа. Но тут со стороны двери, несмотря на всю свою массивность и надежность устроенной так, что через нее до сидящего в кабинете Черного барона доносились все звуки из коридора, возникло и начало приближаться, все более усиливаясь, погромыхивание железа. Барон поморщился. Ох уж эта привычка насинцев навьючивать на себя побольше железа. Ну что за воинственный народ! Ведь большинство из того, чего они добиваются, с ревом и скрежетом лупя друг друга и врагов железными дрынами, именуемыми здесь мечами, копьями, алебардами и боевыми топорами, умный человек может достигнуть с гораздо меньшим шумом и затратами. Используя для этого из всего их арсенала лишь такую нетяжелую и недорогую вещь, как стилет с отравленным лезвием, или даже вообще без него, так, каплю бесцветной жидкости, растворенной в вине или мясном соусе… К сожалению, подобные разумные методы не одобряются этими примитивными дикарями. Вот и Черному барону, дабы заслужить право стоять у правого подлокотника королевского трона, также пришлось напялить на себя груду совершенно нелепого железа и, взгромоздившись на смирного коняху, во главе войска пройтись огнем и мечом по мятежным землям. И если бы он этого не сделал, то, будь он хоть семи пядей во лбу, у него не было бы никаких шансов надолго удержаться на месте королевского советника. Черный барон вздохнул. Ну а куда деваться-то? В каждом курятнике свои порядки, как говаривал один его знакомец из его прежнего мира. Тут громыхание затихло, и дверь вздрогнула от мощного удара, нанесенного по ней могучей рукой в латной перчатке.
— Барон Гуглеб! — взревел громкий голос.
— Да, мой друг, — отозвался барон, — войдите, прошу вас. У меня открыто.
Дверь распахнулась, с грохотом врезавшись в противоположную стену и открыв взору барона ожидаемую им картину. На пороге его скромного рабочего кабинета стоял Черная башня, воин полка личной гвардии короля Насии. Черные башни были известны по всем шести королевствам своей статью, могучей силой и бесшабашной смелостью, а еще тем, что полный доспех Черной башни весил в два раза больше, чем полный доспех королевского латника короля Геноба, и почти на треть — чем у латника короля Агбера. Считалось, что копейную атаку Черных башен не способен остановить ни один строй в мире… Ну таковых пока действительно не обнаружилось, хотя Черные башни в последний раз ходили в копейную атаку уже, дай Владетель памяти, лет этак сорок назад. С тех пор славные воины короля Насии справлялись сами, не побуждая своего суверена бросать в бой его личную гвардию.
— Король требует вас, барон. И немедленно! — проревел Черная башня.
— Уже иду, — смиренно ответил бывший колонтель Исполнительной стражи Кулака возмездия Великого равноправного всемирного братства, вылезая из-за стола. Что ж, все как он и ожидал…
Королевская тюрьма располагалась слегка на отшибе высокого города Дагабера, столицы Насии, в старых казармах. Вообще-то ранее там размещался первый дворец королей Насии, еще когда Насия была крошечным королевством, пожалуй, даже поменьше, чем ныне иное графство. Просто в те времена королем мог именовать себя любой, кому было не лень. И войны между этими крошечными королевствами случались едва ли не по три за год. А от границ до столицы, тогда занимавшей площадь едва ли в четверть от даже нынешнего высокого города и окруженной только лишь деревянным частоколом, и, соответственно, до королевского дворца было один-два конных перехода. Так что первой и основной функцией королевского дворца была способность противостоять нападающим, которые штурмовали столицу славного королевства едва ли не каждый год. Затем это мощное здание, построенное на фундаменте каких-то языческих развалин, со стенами, сложенными из огромных каменных плит, с узкими окнами-бойницами и с огромным очагом, полностью занимавшим одну из торцевых стен, перестало соответствовать возросшему влиянию и авторитету короля Насии, изрядно расширившей свои границы. И очередной король построил себе новый дворец. А в старом разместили казарму королевской гвардии, которая тогда еще не именовалась Черными башнями. Потому что мощные доспехи, заканчивающиеся шлемом, увенчанным грубовато исполненной короной с выступами в виде крепостных зубцов, они заполучили лет через двести после этого. Тогда, когда для гвардейцев были построены новые просторные казармы с конюшнями и обширным ристалищным полем. На нем короли Насии до сих пор раз в три года проводят Большой королевский турнир, победа на котором считается самой престижной среди всех турнирных побед в шести королевствах. А старые казармы превратили в тюрьму.
Когда Черный барон появился в Дагабере, он сразу положил глаз на это мрачное строение, а уже войдя в силу, наложил на него и лапу. Впрочем, никто и не возражал. Ну кому придет в голову возражать против того, что какой-то ненормальный, пусть даже и в ранге королевского советника, присвоит себе тюрьму? Это же не дворец в верхнем городе, не богатый город-порт или обильная провинция. Так и вышло, что в отличие от всех остальных вельмож и сановников барон обзавелся резиденцией не просто в верхнем городе Дагабера, а прямо на территории королевского дворца. И во многом именно поэтому он, бывший ранее всего лишь одним из королевских советников, причем даже не самым важным, довольно быстро занял место не просто ближайшего, но единственного. Просто король привык, что когда ему нужен совет, то быстрее всего послать именно за бароном Гуглебом. Причем в любое время дня и ночи. Ну а то, что остальные советники как-то быстро либо прекратили свой бренный путь на этой земле — кто отравился грибочками, кто, отбившись от кавалькады и неудачно сверзившись с коня на королевской охоте, сломал себе шею, кто совершенно вышел из доверия у короля, дав ему абсолютно дурацкий и полностью неверный совет, — так это так, только немного помогло…
Так размышлял Черный барон, в одиночестве поднимаясь по узкой винтовой лестнице с нижних уровней королевской тюрьмы. Черной башне пришлось пройти длинным коридором до более широкой центральной лестницы, на этой он в своей груде железа просто застрял бы. Впрочем, барон не сомневался, что, едва он покажется из узкой боковой двери, ведущей на эту лестницу, Черная башня уже будет там. А что ему, лосю молодому, лишние две сотни шагов, это нам, старикам…
До королевского кабинета барону нужно было пройти всего три крытые галереи и два лестничных пролета, поэтому спустя всего лишь двести ударов сердца он уже осторожно постучал в роскошную, украшенную резьбой и позолотой дверь. Да, дверь, конечно, красивая, но один удар боевым топором — и она разлетится в щепки. То ли дело дверь в его кабинет…
— Это ты, Мегхин? Заходи, — послышался из-за двери раздраженный голос его величества.
Черному барону удалось заполучить себе в этом мире то же имя, какое он носил и в прошлом. Хотя для этого ему сначала пришлось избавиться от старшего и среднего братцев, а затем и от папеньки (хотя основной причиной избавления от старших родственничков было отнюдь не имя, но одно к одному…) и убедить маменьку, что ему во сне явился сам Владетель и повелел поменять имя. Привязанность к этому имени была одной из маленьких слабостей, которые он себе здесь позволил, все остальное время Черный барон являл окружающим истинный пример железной воли и самоограничения… ну почти. А маменька тогда подумала, что из-за череды смертей близких людей младший сын слегка тронулся умом… Глупая курица. Ну ничего, она в свое время тоже получила свое…
— Да, ваше величество. Вы желали меня видеть?
Король был не один. В кабинете кроме властителя Насии находился еще коннетабль королевства и… вот это сюрприз, сам граф Ормераля, маршал Насии и командующий тем злополучным экспедиционным корпусом, который именно он, барон, посоветовал королю отправить в Агбер. Да еще поклялся на мече, что Агбер созрел и достаточно лишь легкого толчка, чтобы он упал к ногам победоносного короля Насии.
Черный барон поспешно растянул губы в слащавой улыбке, но глаза его заметно заледенели. О-о, этот высокородный ублюдок уже давно сидел у него костью в горле. Но до сих пор ничего поделать с ним было нельзя. Как же, лучший полководец королевства, мать его… Отправляя его в эту экспедицию, барон считал, что бьет дуплетом. В случае удачи похода он практически брал за горло того проклятого асаула, который умудрился ловко вывернуться из его лап в Зублусе.
Имея под пятой Агбер с его ресурсами, довольно просто просеять меж пальцев местных людишек и, пусть и не скоро, все-таки асаул — профессионал немыслимого здесь уровня, но потихоньку-полегоньку нащупать его логово, а потом — раз! — и вот она, рыбка, трепещет на крючке, больно вонзившемся ей в нёбо. Ну а если что пойдет не так, не зря же Черный барон клялся на мече вместе с маршалом. Да, это могло создать ему самому определенные трудности (на какое-то время), но столь высокородный потомок долгой череды блестящих полководцев, к тому же состоящий в близком родстве с королями Насии, должен был бы просто броситься на клинок еще там, в Агбере. Или погибнуть в последней самоубийственной атаке. А если и нет, то… ну королю Иркаю тоже не слишком нравилось, что один из его полководцев, да еще имеющий веские основания претендовать на престол, уже давно затмевает по популярности его самого. Поэтому по возвращении в Насию нашлось бы кому напомнить маршалу, что согласно древним традициям означает невыполненная клятва на мече. Барон даже не собирался вмешиваться в это самостоятельно… Так что даже в случае полного провала экспедиции, возможность которого Черный барон рассматривал только как гипотетическую, он все равно должен был остаться в прибытке… И вот такой пассаж — маршал здесь, в кабинете короля, и они, похоже, довольно мило беседуют. Как же этой высокородной суке удалось вывернуться? И ведь не скажешь ничего, а то быстро припомнят, что и он сам также клялся на мече.
— Иди сюда, Мегхин. У маршала есть для тебя важные новости.
Хм, похоже, король не слишком-то и взбешен тем, что экспедиция в Агбер окончилась так бесславно. Скорее, чем-то сильно озабочен.
— Хех, о-очень рад вас видеть, маршал. — Барон подчеркнуто почтительно склонил голову. — Какие новости? Агбер у наших ног?
Глаза графа Ормераля недобро сверкнули.
— Нет, господин барон, и я никогда не поверю, что вы еще не знаете этого. Вы всегда обо всем узнаете первым в королевстве.
— Вы сильно преувеличиваете мои скромные возможности, господин граф. — Барон отвесил графу еще один поклон, который выглядел бы несколько забавно, если бы не был исполнен человеком, внушавшим страх большей части населения королевства.
— И тем не менее. — Граф слегка вздернул подбородок. — Но не будем об этом сейчас. Я уже доложил его величеству, — он поклонился королю, — что у нашего королевства появился новый страшный враг. Враг, который сумел свести на нет все наши с вами усилия…
«Вот как, «наши с вами»! — зло подумал Черный барон. — А если бы тебе удалось с помощью купленных мною агберцев захватить это королевство, вспомнил бы ты обо мне? Или всю славу покорителя Агбера забрал бы себе?»
— Его имя… — продолжал между тем маршал.
— …Грон, граф Загулема, принц-консорт королевы Агбера, — скромно произнес барон.
Граф оборвал свою речь и недовольно уставился на него. А во взгляде короля даже мелькнула тень гордости. Мол, вот какой у меня советник. Дерьма не держим-с…
— Да, вы правы, — спустя минуту нехотя процедил сквозь зубы маршал. — Это именно он. И, скажу вам честно, он показался мне очень опасным.
— Показался, вот как? — оживился Черный барон. — И где же вам посчастливилось его увидеть?
— На поле боя, у Гамеля. Он возглавлял войска, которые штурмовали этот город. И рискнул вызвать меня на переговоры. Я спланировал операцию, которая должна была принести нам победу, — под покровом ночи перебросил в тыл осаждающим часть сил, и они должны были в решающий момент мощным ударом опрокинуть их порядки, но этот… — Маршал скрипнул зубами, причем Черный барон отметил для себя, как искренне тот злится и… одновременно восхищается своим противником. — Это проклятие Владетеля разгадал мой маневр и едва не разбил меня наголову.
— И что же ему помешало?
— Он сказал, что вскоре собирается непременно прийти в Насию, где его победа надо мной будет выглядеть более убедительно! — гневно сверкая глазами, прорычал маршал.
Барон аж залюбовался его негодованием. Ох, как все-таки примитивны и просты эти людишки. Что в голове, то и на языке… А вот асаул — дурак, дурак. Видимо, заразился всеми этим благородными бреднями — слава, честь, долг… тьфу, аж во рту противно стало. Ну ничего, милый, нам это только на руку. К тому же очень хорошо, что ты готов лезть на рожон, вон и с нашим горячим графиком сам полез разговаривать. Это тоже в копилочку, на будущее, авось и пригодится подловить тебя где-нибудь…
— Значит, он вас отпустил?
— Да, — мгновенно помрачнев, кивнул граф, — так и есть. Я решил, что хоть смерть на поле боя и более подобает мне, давшему клятву на мече, но появление столь страшного врага моего короля обязывает меня смирить свою гордость и вернуться к его величеству, донеся до него эту неприятную новость. И, воспользовавшись благо… кхм, неуемной гордыней моего врага, сохранить для короны как можно больше войск, врученных королем под мое начало.
Черный барон слегка дернулся, заметив заминку графа, но затем расслабился. Все как всегда, все эти бредни о благородстве, чести и уважении к врагу… Чушь! Резать и вешать! Вырезать печень и сжигать живьем! Гноить в казематах и вздергивать на любом подходящем суку! Вот лучшая политика в отношении любого, понимаете, слюнтяи, любого врага! Да что там врага… любого, кто может быть тебе хоть чем-то опасен. Любого, кто хоть как-то не оправдал твоего доверия. Любого… да вообще любого, чтобы в сердцах поселился страх. Чтобы люди даже ночью не могли спать спокойно, мучаясь мыслями, где и как он случайно обмолвился, либо не выказал достаточно усердия, либо проглядел чью-то нерадивость или недостаточную преданность, которую непременно заметит другой и доложит, обязательно сообщив и о его бездействии. Чтобы власть стала наконец властью, а не этой розовой водицей, которую они тут у себя развели! Он усмехнулся про себя: да нет, не понимают. А когда поймут — будет уже поздно, поскольку все они уже будут у него вот здесь… Он тайком сжал кулак.
— Итак, Мегхин, что скажешь? — спросил король, когда маршал закончил свою взволнованную речь.
Черный барон заставил себя расслабиться и задумчиво потеребил подбородок.
— Что сказать, ваше величество… Я давно слежу за этим человеком. Он еще весьма юн, но при этом уже успел устроить нам довольно много неприятностей. Потому что очень хитер и подл. Он появился неизвестно откуда около трех лет назад. И достаточно быстро пошел в гору. Ему удалось получить патент онотьера, и он со своей онотой два года успешно противостоял нашим усилиям оккупировать западные провинции Агбера и подойти к столице. А затем захватил Загулем и отбил все наши попытки вернуть графство в состав королевства. Но вы знаете все это, поскольку именно после захвата Загулема вы и поручили мне… мне-э-э… — Барон замялся, и король закончил за него.
— Сделать так, чтобы Агбер горько пожалел об этом, — сурово припечатал он.
— Да, ваше величество. — Барон согнул шею в глубоком поклоне.
— Ладно, продолжай, — нетерпеливо прервал его король.
— Так вот, именно тогда и была спланирована эта операция с… неожиданной гибелью короля Агбера и обвинением в этом преступлении нужного нам человека. К сожалению, — Черный барон развел руками, — у столь блестяще спланированной операции оказались слишком плохие исполнители. Герцог Аржени со своими прихлебателями завалил все, что только можно. Начиная с того, что им не удался сам арест главного подозреваемого, не удалось сформировать необходимый для быстрого утверждения приговора состав суда, не удалось сфабри… кхм… подготовить нужные улики и, наоборот, тщательно ликвидировать ненужные, и, в конце концов, не удался и мятеж, который мы поддержали весьма значительными силами. Так что я обнаружил эту угрозу давно и столь же давно начал работать над ее устранением, но, к сожалению, пока обстоятельства складываются против нас. — Барон поспешно закруглил свою речь, потому что заметил, что ноздри короля, никогда не отличавшегося такой добродетелью, как терпение, хищно раздуваются. В таком состоянии его величество был способен на необдуманный поступок. Следовало немедленно устранить эту угрозу… — И потому я прошу ваше величество примерно наказать вашего покорного слугу за столь явную нерадивость и поручить устранение этой угрозы лицу, которое сумеет лучше вашего покорного слуги совладать с возникшей ситуацией.
Король замер. Несколько мгновений он яростно сверлил взглядом своего советника, а затем громко выругался.
— Ну уж нет, Мегхин, тебе не отвертеться, — заявил он, закончив изрыгать ругательства. — У меня нет никого более ловкого в этом деле, чем ты, посему тебе всем этим и заниматься…
«Ну так помни об этом, коронованный болван! — возмущенно прорычал про себя барон. — И не заставляй меня изворачиваться, чтобы напомнить тебе об этом в очередной раз!»
А король продолжал:
— …в конце концов, именно ты устроил всю эту интригу, король Агбера мертв, мятеж все-таки состоялся… Просто будь более изворотлив и постарайся больше не разочаровывать меня.
На лице маршала при этих словах явственно проступило брезгливое выражение. Ну да, эти благородные чистюли до сих пор считают, что есть чистые и нечистые способы решения проблем. Почему всегда и проигрывают. Всегда! Во все времена! В чем и предстоит убедиться асаулу, скрывающемуся за маской этого пресловутого и попившего так много его крови Грона. Ничего, чем сильнее враг, тем слаще победа…
— Повинуюсь, ваше величество. — Барон склонился перед королем в глубоком поклоне. А выпрямившись, пробормотал с ноткой мечтательности: — Эх, если б я мог накоротке побеседовать с этим придурком Аржени…
От интонации, зазвучавшей в его голосе при этой фразе, маршала слегка передернуло, но затем он вдруг заявил:
— В этом я вполне могу вам помочь, барон. Поскольку мы с вами теперь, можно сказать, в одном седле и накрепко связаны этим человеком, графом Загулема… Конечно, если вы дадите мне слово, что чести герцога не будет нанесено урона. Поскольку он и граф Гамеля находятся под моим поручительством.
— Что?! — Барон обрадованно подался вперед. — Эти… эти господа уплыли вместе с вами?
Граф Ормераля согласно наклонил голову:
— Да. Дело в том, что на дочь короля Агбера в то время, когда она находилась во дворце герцогов Аржени, было совершено покушение…
— Я знаю, и что?
— Просто этот… граф Загулема поклялся, что отрубит герцогу голову и водрузит ее на кол, вбитый у ворот Аржени, так что герцог решил, что разумнее будет не рисковать попасться ему в лапы. И многие другие тоже. Они боятся и ненавидят врага нашего королевства, и я подумал, что будет разумным прихватить их с собой. Возможно, они смогут оказаться нам в чем-нибудь полезными.
Черный барон несколько мгновений напряженно смотрел на маршала. Очень странное решение для этого прямолинейного вояки. Нет, спасти союзника, предоставить убежище потерпевшему поражение соседу — это вполне в его духе, но вот милосердие в отношении предателя, участвовавшего в заговоре с целью убийства своего суверена… это никак не вяжется с графом. Он, скорее, должен был бы оставить этих господ, предоставив их своей судьбе, либо даже арестовать и в ответном благородном жесте передать правосудию этого нашего бравого асаула… Ну и уж конечно решение предоставить этих господ в его распоряжение, пусть и с условием, что чести герцога не будет нанесено урона, — это что-то уже совсем запредельное. Неужели асаул так напугал нашего храброго вояку, что у того начали прорезаться мозги? А вот это уже неприятно. Нам умные не надобны. Нам надобны послушные… и старательные… ну как, скажем, молодой принц, наследник этого придурка Иркая. Барон едва удержался, чтобы одобрительно не причмокнуть губами. В отличие от окружавших его простаков он всегда мыслил на перспективу, планировал свои действия с прицелом на десятилетия. Мало ли как повернется королевская милость? Может, на какое-то время придется ускользнуть, затаиться, а вернуться позже, когда произойдет смена власти. В этих раскладах мальчик представлял собой очень, о-очень перспективный материал… А от остальных кандидатов на трон мы, даст Владетель, постепенно избавимся. Впрочем, как бы там ни было, по каким бы причинам граф ни проявил столь неожиданные предусмотрительность и покладистость, надо признаться, они весьма кстати.
— Премного благодарен, граф, вы очень, очень обяжете меня, если позволите… э-э-э… обсудить с отдавшимися под ваше покровительство господами наши общие проблемы. Как скоро я могу с ними встретиться?
— Они прибыли на моем корабле и остановились в моем замке, так что, я думаю, уже завтра вы можете прислать за ними.
«Прислать! Хм, а вот это уже интересно. Если бы граф был настроен настаивать на том, чтобы, как он это сказал, «чести герцога не будет нанесено урона», он бы, скорее, пригласил меня побеседовать с ними у него дома. А тут — прислать. Хе-хе-хе, да наш бравый асаул тебя действительно напугал, график, и сильно. Ну-у-у, теперь, пожалуй, ты у меня будешь куда более послушным, дрянь…»
— Ладно, между собой договоритесь позже, — оборвал его мысли король. — Мегхин, что ты готов теперь предпринять?
Барон снова низко поклонился.
— Пока я не готов доложить вашему величеству, какие действия будут наиболее выгодны нашему королевству. У меня уже идут некоторые приготовления в Генобе, но я бы не стал их форсировать. Присутствие у нас в гостях герцога Аржени и графа Гамеля способно серьезно изменить наши планы. Вы сами видите, ваше величество, наш враг чрезвычайно изворотлив. И я бы не торопился с очередным ударом, дабы подготовить его так, чтобы на этот раз у него не оказалось ни единой возможности вывернуться, но… — Тут барон в некоем волнении потер руки, потому что сейчас вроде как появилась возможность вытащить Насию из одной крайне неприятной авантюры, которая не приносила королевству ни славы, ни денег, а была, скорее, насосом, выкачивающим из нее все больше и больше ресурсов. — Первое, о чем я посоветовал бы настоятельно подумать, — это замирение с Кагдерией.
— Опять?! — взвился король.
Он и слышать не хотел ни о каком мире с Кагдерией. Война с ней была его собственной идеей, к настоящему моменту ставшей настоящим идефиксом. И причина этого была только в одном. Король Кагдерии когда-то нанес ему личное оскорбление… то есть это оскорбление на самом деле существовало только в воображении самого короля. На Большом королевском турнире в Дагабере он выбил будущего короля, а тогда еще наследника престола, из седла в присутствии тысяч зрителей. И Иркай считал, что именно этот позорный факт послужил причиной того, что графиня Керлей, первая красавица всех шести королевств, присутствовавшая на этом турнире, отвергла его предложение руки и сердца, предпочтя как раз короля Кагдерии. А его собственный дурной характер и политические соображения графа Керлей не имеют к этому никакого отношения.
— Я запретил тебе даже упоминать об этом! Флаг Насии должен развеваться над главной башней их столицы!
— Но, ваше величество, с тех пор как я в последний раз упоминал об этом, — вкрадчиво начал Черный барон, — у нас появился враг, который жаждет установить свой флаг над главной башней вашего Дворца. Причем, по оценке вашего лучшего полководца, такой враг, что нам нужны будут все наличные войска, чтобы ему противостоять. Тем более что сейчас у него есть только один путь для вторжения. А… если доблестные войска вашего величества, в чем я совершенно не сомневаюсь, скоро захватят Кагдерию, то у нашего врага окажется очень много таких путей.
Иркай возмущенно фыркнул, но затем несколько смирил свой гнев и нехотя мотнул головой.
— Ладно, иди, я подумаю…
К себе барон вернулся в весьма неплохом настроении. Так что когда в проеме двери нарисовалась голова Бубны, с причмокиванием сообщившего, что у него все готово, Черный барон неожиданно благодушно махнул рукой.
— Ладно, отправь ее обратно. А на завтра… — Он задумался.
Нет, о том, чтобы подвесить на пыточный щит кого-нибудь из этих агберских придурков, нечего и мечтать, хотя вот это он бы сделал с о-огромным удовольствием. Черный барон терпеть не мог людей, которые не оправдывали его надежд. Но с этих чистеньких благородных ублюдков вполне хватит и просто зрелища… Он предвкушающе хмыкнул.
— На завтра приготовь мне того дворянчика, ну который в теле… и еще подготовь две, нет, три бадьи… а то опять мне всю пыточную заблюют…
Назад: 6
Дальше: Часть вторая ПРИНЦ-КОНСОРТ