Глава 3
— Все, что ты заказывал, есть! Вот, посмотри маркировки. Та сумма, которую я представил к оплате, — это очень немного за такой качественный товар. Тут есть и три мегабластера, самые мощные, последней модели, даже на линкорах таких не имеется. Вернее, есть — на одном, только строящемся, но он еще не скоро сойдет со стапелей — года через два. Не раньше. Хочешь своего монстра оснастить? И металл нашел — сталь, алюминий, медь, олово. Все имеется! Все по списку. Брони четыре тысячи комплектов, двадцать тысяч лучеметов… игловики… батареи НТ-895… РТ-89… емкость… дальность… беспилотники… полевые бластеры…
Купец шел вдоль штабелей с оружием и снаряжением и отмечал каждую позицию, вместе со Славой пересчитывая все вручную. Погрузка еще не закончилась, и Вячеслав уже задолбался считать все эти ящики и коробки. Но считать нужно было — другой раз купец, глядя на то, как заказчик небрежно принимает товар, может решить, что клиент идиот, и попытаться его надуть. Зачем устраивать человеку проверку соблазном? Все люди, все человеки… когда дело касается денег, все могут повести себя неправильно. Они же всего лишь люди…
Металлы, принятые от керкаров, были выгружены еще утром, и Славе пришлось некоторое время ждать, когда доставят все, что он заказал из оружия и снаряжения. Запаздывали полевые бластеры и блоки к мегабластерам, потому ничего не оставалось, как сидеть и слушать болтовню Зенгара.
Девчонки отказались помогать ему в этом деле — они занимались более важным, а именно: перемывали ему кости и сплетничали о прошлой жизни. Так что Славе, за неимением Сильмары, на которую можно было бы сбросить это нудное дело, пришлось отдуваться самому. В конце концов и блоки прибыли.
Чем хороши были технические системы этого мира для потребителя — они не требовали сложной настройки. Соединил блоки, подсоединил их к энергоносителям — и вот мегабластер заработал. Конечно, сказать легче, чем сделать — кольцо мегабластера собиралось из нескольких десятков или даже сотен блоков и в конечном состоянии выглядело как некая чаша примерно в сто метров в диаметре. Три таких набора «запчастей» заняли очень даже приличную часть трюма «Соргама». Но что поделать? Не оставлять же живой корабль беззащитным.
Конечно, нападать на него было проблематично, вернее, не проблематично, а бесполезно — с нынешними-то системами вооружения, но кто знает, что там впереди? Оружие нападения тоже нужно иметь.
В общем, «Соргам» был загружен под завязку, до самого верха. Пришлось часть вооружения растаскивать по каютам, благо неиспользуемых кают нашлось много.
Закончили погрузку уже глубокой ночью, когда все, включая купца и Славу, устали до чертиков и только мечтали о том, чтобы работы скорее завершились.
Наскоро распрощавшись с купцом, Слава с облегчением уселся в кресло капитана и приказал:
— Давай, Семен, — на Шаргион! Думал, никогда эта хрень не кончится! Как хорошо, что скоро Сильмара будет этой ерундой заниматься! Я пока ящики пересчитал, чуть не стошнило! Нет, не работать мне кладовщиком, это точно! Наташка, зараза такая, отказалась пересчитывать — говорит, ничего не понимает в этих ружьях! Вот хитрозадая негодяйка!
— Точно, — усмехнулся Семен, — что есть, то есть. Может, перекусишь пока? Целый день ведь бродил, не пожрав как следует!
— И правда, вроде и не хотел есть, а как ты сказал, чуть не помер с голода! Сейчас, сейчас…
Слава соорудил себе огромный бутерброд с черной икрой, другой — с копченой колбасой, сварганил какую-то немыслимую похлебку из морепродуктов и принялся с наслаждением поглощать то, что создала система обеспечения по его мысленному приказу.
Через полчаса сосредоточенного жевания он уже оказался готов к новым трудовым свершениям. И Шаргион был уже близок. Слава мысленно попросил корабль открыть приемный шлюз, и огромная мембрана раскрылась, принимая в громадный тоннель звездный крейсер.
Вячеслав счастливо вздохнул — дома! Каждое возвращение на живой корабль он воспринимал как радость, как воссоединение с любимым существом. Это было, конечно, не так, как соединение с Лерой, это была не любовь между мужчиной и женщиной, нет. Это было сродни воссоединению с семьей, с близкими — как будто они только что находились далеко, а теперь — рядом, обнимают тебя, целуют, смеются! Корабль радовался прибытию Славы, и от его гигантского мозга-тела исходили волны счастья и довольства. Он как будто погладил Славу по голове, приветствуя своего пилота, своего Посланника.
Слава быстренько прошелся по системам Шаргиона — корабль был здоров, сыт, если сравнивать его с кем-то из мира животных — это был огромный, лоснящийся от здоровья, силы и мощи бык, готовый снести все препятствия, вставшие на его пути.
Вячеслав удовлетворенно вздохнул и представил, что в теле Шаргиона образуются шахты, в которые будут помещены мегабластеры. Корабль вначале недоуменно затих, не понимая, что это такое и зачем оно ему, но Слава представил, как это должно выглядеть, и Шаргион удовлетворенно принял посыл — толпы гранов бросились к указанным местам и начали производить работу, освобождая место под будущую установку блоков оружия. Слава вздохнул и, не заходя в свою каюту на Базе, поплелся в казармы керкаров, так и живших на Шаргионе.
Те, как обычно, несмотря на ночное время, занимались боевыми упражнениями. Впрочем, Слава давно подозревал, что ночью они как раз чувствуют себя наиболее комфортно, как и все многоножки. Это после контакта с цивилизацией зеленых керкары стали ориентироваться на дневное время. Прежде они днем просто засыпали в своих подземных укрытиях.
Увидев его, керкары остановили тренировку. Старшие групп, так называемые десятники и сотники, вышли вперед и приветствовали командира дружным стрекотом жвал. За ними следом застрекотали и остальные керкары. Слава тоже постарался изобразить приветствие на языке многоножек, а потом перешел на язык зеленых — почти все керкары его знали. Впрочем, как и русский язык, который они стали изучать после того, как попали на корабль к Славе. Но тут их успехи были слабоваты, что, как пояснили старшие, объяснялось сложным устройством языка родины командира.
Слава подозвал к себе сотников и сообщил:
— Мне сегодня нужны все воины. Необходимо выгрузить из корабля блоки мегабластера — этим бластером мы будем бить зеленых двуногих. Задействуйте гравиплатформы. Место, куда сложить блоки, я вам покажу.
— Будет сделано, командир! — странными, словно граммофонными голосами ответили сотники и скомандовали трелью пощелкиваний и фырчаний:
— Всем построиться! Тренировочное и любое другое оружие — оставить! Все организованно идут за командиром — десятка за десяткой! Пошли!
Слава удовлетворенно кивнул и зашагал к «Соргаму».
Через несколько минут он уже показывал керкарам, что надо вынести, а через мозг Базы нарисовал в воздухе виртуальную картинку, объяснив, куда надо доставить блоки. Работа была тяжелая, муторная, но керкары с удовольствием за нее взялись — они не боялись тяжелого физического труда, кроме того, во-первых, это было хоть какое-то развлечение, а во-вторых, это было орудие убийства, которое применят к зеленым, — чем не радость?
Работа закипела, все задвигалось, зашумело. Многоножки весело цепляли блоки орудия убийства сильными лапами и стаскивали их на гравиплатформы.
Слава указал керкарам на штабеля со слитками металла — их тоже нужно было перебросить в определенный отсек.
Дело в том, что ничего не появляется из ничего. Шаргиону необходимо было строить свое тело, укреплять его, и металлы занимали в этом процессе очень важное место. Конечно, корабль использовал любой подручный материал — весь мусор, который попадался ему в полете, все, что мог поглотить. Но металла было не так много, поэтому приходилось восполнять «металлический» голод.
Удостоверившись, что работа кипит, Слава побрел в свою каюту.
Лера уже спала, раскинувшись на постели, теплая и нежная, как бутончик розы. Слава провел по ее бедру рукой, она чего-то пробормотала сквозь сон, попыталась притянуть его к себе, но он увернулся и, вздохнув, пошел в комнату для душа — после сегодняшней беготни и суеты был потный, грязный, и сама мысль о том, что он может в таком виде прикоснуться к чистой и благоухающей Лере, показалась ему отвратительна.
Через десять минут истязания мощными струями воды, то горячими, то ледяными, его состояние улучшилось. Кожа горела от процедур, и к тому времени, как заработала сушка, Слава вполне пришел в норму, поэтому, когда перед его глазами снова появилась Лера, лежащая в полумраке комнаты и сопящая своим маленьким носиком, его сексуальное желание зашкалило за все возможные границы.
Он осторожно прилег к ней, стянул с девушки тонкое одеяло — Лера лишь почмокала губами и закинула руку за голову, раскрывшись, как бутон цветка. Он приблизил губы к ее груди, вдохнул приятный запах — почему-то от жены всегда пахло чем-то терпким — то ли орехами, то ли апельсинами, то ли… в общем, это было похоже на тонкий запах дорогого крема. Впрочем, она всегда протестовала и говорила, что не применяет никаких кремов и ароматических масел. Он не вдавался в подробности — возможно, именно так и было. А может, и нет. Часто женщины скрывают, чем они добиваются красоты и привлекательности. Можно простить им маленькие слабости и наивную ложь. По крайней мере, Слава так считал.
Он наклонился над ней и взял губами затвердевший от движения воздуха сосок. Немного подержал, потом лизнул, ощущая языком упругую сморщенную плоть. Лера слегка вздрогнула, задышала и, забросив руки ему на шею, притянула к себе.
Через полчаса они оба уже спали, и только смятая постель говорила об их упражнениях.
Посреди ночи Слава почувствовал, как Лера поглаживает его бедро, низ живота, переходит все к более и более откровенным ласкам. Он, не открывая глаз, улыбнулся, заложил руки за спину и предоставил подруге заниматься тем, чем она уже занималась.
Через пару минут интенсивной подготовки Лера перешла к более радикальным методам, уже скакала на нем, как лихая наездница на горячем аргамаке. Слава, почувствовав через некоторое время подход времени Ч, сгреб ее, подмял под себя и, вжимаясь в ее тело, излился в нее, содрогаясь в остром наслаждении.
Затем открыл глаза и опешил: это была не Лера!
Наташа лежала под ним, слабо улыбаясь, закатив глаза от наслаждения.
Слава ошеломленно вытаращился на Наташку и не нашел ничего лучшего, как тупо спросить:
— Это… ты чего! Ты как?! Щас Лерка увидит, и чего?
— И ничего! — послышался сбоку голос Леры.
Слава повернул голову и увидел жену, лежащую на боку и с интересом наблюдаюшую за слившимися в любовном экстазе партнерами. Лера наклонилась к лицу Наташи, с затуманенными от наслаждения глазами смотрящей на Славу, и с чувством поцеловала ту в губы:
— Поздравляю! С первым сексом тебя после многолетнего перерыва! Слав, ну чего ты удивляешься? Я не против Наташи в нашей постели. Она хорошая девчонка и тебя любит. И я тебя люблю. Пусть она будет с нами. Тебе же было с ней хорошо? Ведь правда? От тебя не убыло, от меня тоже. А ей нужен мужчина, настоящий мужчина, такой, как ты. А там… что судьба даст. Прости, мы с ней договорились, что она сегодня к нам придет. Она и пришла.
— Слав, тебе не понравилось со мной? — грустно спросила Наташа, с надеждой ловя его взгляд.
— Да нет… понравилось… только как-то непривычно… я к таким штукам никогда не был склонен. Впрочем, и не пробовал никогда вот так, жить с двумя женщинами.
— Все когда-то происходит в первый раз, — усмехнулась Лера, — жаль, что мы тебе не девственницами достались. Так бы хотелось подарить тебе эту радость… первый мужчина. Я этого урода до сих пор помню. — Ее глаза стали жесткими и колючими, как стальной клинок. — Все равно когда-нибудь с ним встречусь. Убью — обязательно.
— Давайте не будем о плохом, а? — попросила Наташа. — Мне так сейчас хорошо!
Она задвигала бедрами, и Слава почувствовал, как снова приходит в боевую готовность.
— Давайте продолжим вместе? — улыбнулась Наташа и притянула к себе Леру. — Слав, как со мной закончишь, не забудь и Леру приласкать…
Утром Слава проснулся от того, что у него онемели обе руки — на одной сопела прижавшаяся к нему Наташа, на другой — Лера. Они закинули на него свои стройные ноги, обвились вокруг бедер, как лианы вокруг дерева-великана. У обеих девушек припухли зацелованные, натруженные губы.
Слава посмотрел на всю эту картину, улыбнувшись, подумал: «Ни хрена себе, покуролесили! И не знал, что я так могу! А все девчонки — такой изобретательности и в порнушке не увидишь. И откуда научились-то? Ох уж эти симуляторы… Повыкидывать надо эти штуки! Впрочем, было нереально хорошо! Ни разу такого не испытывал!»
Он осторожно вынул руки из-под голов девушек, сполз с постели и отправился в душ. Через пару минут Вячеслав уже стоял, упершись в стену вытянутыми руками, и чувствовал, как струи смывают пот.
Но и тут ему не удалось избежать нападения — женские руки обхватили его сзади за бедра и, соединившись в замок, захватили его, лаская и массируя. Другие, не менее шаловливые ручки, гладили по спине…
— Удрать хотел от утреннего секса?! Как не стыдно! Ну-ка, иди сюда! Дай-ка его мне!
В общем — закончилось все так, как и начиналось. Слава потом удивленно сказал, что не иначе как Наташке тоже ввели какой-нибудь «вирус шлюхи», когда делали тело. Ну не может быть женщина такой сладострастной и неутомимой! На что Наташка резонно ему ответила, что он дундук, не знающий женщин. И если ее партнер заслуживает того — женщина будет и неутомимой, и ненасытной, и изобретательной. И сделает все, что он захочет и что придумает. И исполнит больше того, что он придумает, потому что ее, женская фантазия, гораздо изощреннее продукта закомплексованного мужского мозга.
Он не стал спорить…
Весь следующий день проходил под знаком прошедшей ночи — девушки шептались, чего-то обсуждали, поглядывали на своего мужчину, а Слава усмехался и делал то, что было нужно — следил за тем, как строятся шахты для бластеров, как граны растаскивают слитки металла, унося его в неизвестном для всех, кроме Славы и Шаргиона, направлении.
Он проверил небольшие флаеры, которые ему продал купец, — те были вполне работоспособны, и не просто работоспособны, а очень даже хороши — Слава опробовал их, вылетев в космос и облетев на них громадную тушу корабля.
Он даже выпустил по Шаргиону несколько залпов из бластера, чем привел того в благодушное настроение — вот типа и позавтракал! Все узлы флаеров работали нормально, Вячеслав остался очень доволен. Проверив скафандры-броню, тоже не нашел никаких претензий — новое оборудование, все прекрасно.
Набрал по коммуникатору купца:
— Привет, Зенгар! Как твои успехи? Как с металлом? Я твоим оборудованием доволен. Надеюсь, с металлом ты решил все как следует.
— Сегодня переведу деньги. Этот товар расходится с лету! Сюда возили металл с дальних звездных систем, всегда есть голод на редкоземельные и щелочные. Платформы-то нужно строить, гравидвигатели нужно делать — с ходу рвут! Давай еще привози! У меня уже предварительных заказов на тысячу тонн! Богатеть будем!
— Это отлично, — с удовольствием отметил Слава, — будет тебе металл. Не тысяча тонн… но… впрочем, может, и тысяча. Ты там держи оборону, не сдавайся конкурентам!
— Да ты чего, — усмехнулся купец, — тут шум такой стоит! Зенгар, мол, совсем зажрался! Богатеет не по дням, а по часам! Ищут источник поступлений! Пока никто не знает, что и как. Смотри там, не разболтай — а то наживем проблемы.
— А мне и некому болтать, я в космосе. Так что, если кто сболтнет, то только ты. Держись. Ну, все, удачи!
Слава отключил коммуникатор, посидел немного, подумал — сегодня должны были прилететь Сильмара с Олегом, ночью… Осталось разгрузиться у керкаров, а потом… потом постоять, укрепляя шахты Шаргиона. Впрочем, это можно будет сделать и на орбите Земли.
Он посидел еще, обдумывая будущие дела, и с удивлением услышал голос Базы:
— Приближается звездолет «Урал». Запрашивает посадку. Разрешить?
— Конечно, разреши… а какого черта они сами не связались? — запоздало спросил Слава. — Чего они тебя спрашивают? Почему на визор не выходят?
— Корабль поврежден. Средства связи вышли из строя, за исключением слабого передатчика.
— Информация о том, кто повредил, имеется?
— Информации нет.
Слава через Шаргион увидел, как «Урал», работая одним из планетарных двигателей, осторожно подходит к шлюзу и втягивается в открывшееся отверстие, потом встал с места и быстрым шагом устремился на площадку для приема кораблей. Подумал, скомандовал, откуда-то выскочила гравиплатформа, и он, запрыгнув на нее, понесся вперед с максимально возможной скоростью. Его сердце чуяло беду, но Вячеслав запрещал себе делать предположения, потому что они заводили его в такие дебри, что волосы вставали дыбом от страха.
«Урал» стоял обожженный, на месте одной дюзы планетарного двигателя зияла пробоина, вернее, даже не пробоина — ее просто не было, этой дюзы. Снесено было чисто, как ножом. Или срезано громадным резаком. Местами корпус оказался поврежден — вмятины, царапины (и это на сверхпрочном металле брони!).
Из корабля несколько минут никто не выходил, потом шлюз открылся и показались две фигуры — высокая, черная, и ниже ее ростом — белая. Сильмара полунесла Олега на руках, потом подхватила его, как ребенка, и быстрым шагом подошла к гравиплощадке, на которой сидел онемевший от изумления Слава:
— Его скорее надо в систему обеспечения, на «Соргам»! Медицинские роботы не справляются, он умирает!
Слава молча кивнул, и через три секунды они уже сорвались с места, уносясь к стоящему в отдалении «Соргаму».
— Силя, я еще не отдохнул… ты полежи пока, а? — Олег смущенно улыбнулся, глядя на Сильмару, стоящую в позе кошки и смотрящую на него, словно черная пантера.
— Нечего увиливать! Ты мужчина или нет?! Ну-ка, соберись! Сейчас приступим, сейчас, сейчас… попался! — Сильмара с рыком бросилась на Олега, схватила его за руки, распластала на постели и, склонившись к его лицу, стала целовать, спускаясь все ниже и ниже…
Через полчаса они лежали рядом, глядя в потолок, и Сильмара мурлыкающим голосом сказала:
— Ну вот, а говорил, не сможешь больше! Тут главное — не настраивать себя на проигрыш, и все будет хорошо! И чего я в тебе такое нашла? Сама не знаю… но как дотронусь до тебя, прямо-таки трясусь вся! Может, ты псионик? А что — ты же видишь корабли, скрытые защитными полями, — вот и смог мне внушить, что я тебя всегда хочу! И теперь я тебя всегда хочу! — Она тихонько засмеялась, глядя в улыбающееся лицо своего любовника, который был моложе ее на несколько десятков лет.
Олег потянулся, мечтательно закинул руки за голову и сказал:
— Хочу с тобой пройтись по набережной! И чтобы ты надела коротенькие шорты, топик такой, чтобы грудь наружу, а я бы тебя обнял за талию… и пусть все смотрят и завидуют! Вот бы они все охренели, глядя на нас! Ты такая красотка! И еще — черная! А потом бы поехали на нудистский пляж — там бы все шеи посворачивали, глядя на нас! А мы бы на них — ноль внимания! А что, может, и правда слетаем, а? Вот поговорим с Лериным Колей и слетаем! Ну чего нам стоит? Петр нас высадит где-нибудь потихоньку, потом заберет. А мы денек побродим по городу, я тебе покажу, где я жил, вырос, а?
— Хм… да почему и нет? — усмехнулась женщина. — Вот выполним задание и слетаем. Денек побродим. Я во многих местах была, а вот на Земле еще нет. Конечно, сходим. Скоро уже на месте будем, пора вставать. Пошли, а?
Олег соскочил с постели и стал натягивать на себя рабочий комбинезон, искоса поглядывая на свернувшуюся как кошка обнаженную подругу. Он как будто опасался, что та сейчас прыгнет, повалит его на постель, и… впрочем, так уже не раз было.
Сильмара проводила глазами его крепкую юношескую задницу, заметила, что он косится на нее, и сделала этак:
— Ам! — Белые зубы щелкнули, Олег вздрогнул и, заливаясь смехом, выскочил из каюты. Сильмара тоже усмехнулась, провела по бедрам ладонями, еще раз потянулась, сладко выгнулась, так, что ее крепкие небольшие груди глянули вверх, и легко соскочила с кровати.
Пройдя в душ, она мимоходом подумала, что никак не приучит мальчишку почаще мыться — после секса, и сразу в штаны заскочил, непорядок! Потом хихикнула, вспомнив, как он улепетывал, мурлыча про себя какую-то мелодию, запавшую в голову, и принялась мыться.
Освежившись, не утруждая себя излишними одеяниями, натянула шорты и пошлепала босыми ногами по длинному коридору крейсера в командную рубку. По дороге прикидывала, что надо сделать в будущем, какие изменения внести в корабль: требуется поставить систему обеспечения, расширить трюм, убрать лишние перегородки и каюты — они же не собираются возить полк десантников! Вполне хватит нескольких кают. Флаер — тот, что сейчас в трюме, оставить. Он неплохой боевой аппарат, и в нормальном состоянии. Только вмятины остались после того, как Слава на нем слетал на ту встречу с контрабандистами. А так — вполне приличная машина. И полетать, и пострелять можно.
Сильмара вошла в рубку, где уже находились Олег и виртуальный Петр, такой, каким он был в двадцать пять лет — не очень высокий сухощавый парень с живыми черными глазами. Они не обратили никакого внимания на приход Сильмары, рассматривали что-то на экране визора. Сильмара хотела сказать что-то уничижительное, веселое и вдруг осеклась — лицо Олега было напряженным, бледным, руки его слегка дрожали. Виртуальный Петр казался предельно серьезным.
Сильмара подняла глаза на экран, который они рассматривали, и тихо охнула: Земля была покрыта пожарищами, дым тянулся до небес, покрывая черным саваном обширные территории. Там, где на планете длилась ночь, не было видно ни малейших признаков электричества, ни огонька не светилось в кромешной тьме, будто вернулось Средневековье. Только в одном месте планеты горели огни и сияли города, и Сильмара с удивлением спросила:
— Что это значит? Что там происходит?
Петр повернулся к ней и мрачно сказал:
— Война. Вся планета охвачена войной. Я поймал передачи телевидения — судя по всему, это Китай виноват. Каким-то образом сумел выплеснуться из своих берегов и захватить почти весь мир.
— Я попытался позвонить Коле — связь не работает, — растерянно сказал Олег, — я не знаю, что делать, у кого спросить, что происходит. Похоже, нет электричества — Россия вся темная. Ни передач, ни сотовой связи. Что делать будем, Силя?
— Стойте! Я поймал! Есть! Включаю запись!
— Для Леры и Славы! Срочно свяжитесь с Николаем! Он вас ждет на Красной площади у Мавзолея Ленина! Лера и Слава! Срочно свяжитесь с Николаем!
— Что за мавзолей такой? — не поняла Сильмара. — Что за красная площадь? Олег, Петр, вы в курсе?
— В курсе, конечно! Силя, полетели скорее, узнаем, в чем дело! Петр, давай туда, зависнешь километрах в двадцати над поверхностью, а мы слетаем на флаере!
— Уже лечу, — сказал Петр и добавил: — Предлагаю вам надеть бронекостюмы. Мало ли что там происходит… в случае чего — коммуникатор не выключайте, я вас огнем поддержу. Вдвоем не выходите, на всякий случай!
— Разберемся, ничего… — проворчала Сильмара. — Пошли, нацепим скафандры. Вот чуяло у меня сердце — так просто все не будет… эх-х-х… не дали нам с тобой по набережной прогуляться, Олег.
Флаер медленно спускался с неба, когда его приняла эскадрилья истребителей. Десятка два ракет, оставляя за собой белые следы, врезались во флаер, рассыпались стальным дождем осколков. Тут же заговорили скрытые вокруг Красной площади зенитные орудия, и густые пунктиры очередей исчертили весеннее небо. Защитные поля флаера стойко приняли удар, взвыли генераторами и рассыпали искры после соприкосновения с летающими смертоносными объектами. Флаер ускорил движение и почти плюхнулся на брусчатку перед Мавзолеем, где и замер как вкопанный.
Минуты две ничего не происходило, потом дверь сзади открылась, как будто исчезла в глубине корабля, и в проеме показалась черная фигура с наглухо закрытым шлемом. Из оружия на ней был только игольный лучемет, пристегнутый к предплечью.
Инопланетянин легко спрыгнул на площадь, встал перед замершими в напряженном ожидании спецназовцами. Те прижимали к плечам короткие автоматы и ждали сигнала, не зная, стрелять или пока подождать.
Инопланетянин приветственно помахал рукой, как когда-то делал старый генсек, и грудным женским голосом сказал:
— Лера, Слава! Видеть Коля! — Олег так и не научил Силю как следует говорить по-русски. В основном они все-таки общались на языке зеленых.
Спецназовцы вначале не поняли, чего хочет существо, потом старший группы быстрого реагирования скомандовал:
— Отставить! Свои!
Он вышел вперед и, сняв тяжелую непробиваемую каску, сказал:
— Ты Лера? Сейчас сюда доставят Николая.
Сильмара нажала панель в подмышке, после чего ее голова освободилась от шлема. Помотав ею, женщина сказала:
— Нет. Я не Лера. Меня послать Лера. Видеть Коля. Не стрелять. Друзья.
Спецназовцы ошеломленно смотрели на черное, как уголь, лицо женщины и, опустив оружие, стояли вокруг, внимательно озираясь по сторонам — видимо, опасались воздушного налета. Сильмара тоже оглянулась — люди на улицах отсутствовали, площадь оказалась пуста, даже неясно было, откуда выскочили несколько десятков человек. Может, прятались в этом странном каменном заведении? Мавзолее?
Коля появился через пятнадцать минут — взвизгнули шины, и джип, выкрашенный почему-то в яркий желтый цвет, остановился перед флаером. Коля выпрыгнул из машины и, подойдя к Сильмаре, озабоченно сказал:
— Я Коля! Вы от Леры? С ней, со Славой все в порядке? Беда у нас! Нужна помощь! С кем я могу все обсудить?
— Пройти во флаер. Там говорить. Плохо говорить русский, — сказала Сильмара и, повернувшись, пошла внутрь корабля. Коля заскочил за ней, и флаер тут же взвился вверх под удивленными взглядами солдат спецназа. Олег решил не рисковать и уйти под защиту полей «Урала», скрывающего их от недобрых глаз.
Рассказ занял минут двадцать — Коля постарался вкратце изложить все, что было важным и первоочередным. Основным из сказанного являлось то, что китайская армия уже находилась в нескольких сотнях километров от Москвы. Судьба страны была практически предрешена. Не помогали ни акты героизма, ни самоотверженность людей, ни новейшее, на взгляд современников, вооружение, которого и осталось-то не так много. Стоило вытащить что-то на открытое место, тут же прилетали флаеры врага и все уничтожали. Батареи, расположенные в скрытых огневых точках, успевали сделать по два-три выстрела, пока их не уничтожали полностью. Как и танки, горевшие, будто спичечные коробки. На захваченных территориях россиян не осталось. Коля рассказал о плане правительства взорвать ядерные фугасы — после чего в радиоактивные пустыни превратятся громадные территории бывшей великой страны.
Олег долго молчал, слушая Колю, затем коротко спросил:
— Чем мы можем помочь?
— Нужны Слава и Лера с их кораблем. Нужно оружие, способное противостоять пришельцам. Вот и все.
— Действительно — все! — хмыкнула Сильмара. — Я так и знала, что эта поездка будет непростой! Вот чуяло сердце, и все тут! Слишком все хорошо складывалось.
— Да ничего ты не чуяла, — не выдержал Олег, — кто знал, что такое дерьмо начнется! Помогать надо!
Коля смотрел на пришельцев, разговаривающих на непонятном языке, и до боли сжимал кулаки — ему было понятно без переводчика, что сейчас решается судьба его страны, а может, и всей Земли.
— Болван! — резко сказала Сильмара. — Если мы сейчас быстро не свалим и не сообщим Славе о происходящем — им конец придет! Ты представляешь, если мы сейчас ринемся на помощь и нас прихлопнут, как насекомых? Кто тогда сообщит нашим о беде? Пока это они еще прочухают, что нас что-то слишком давно нет, не проверить ли, куда делись?! Они решат, что мы загуляли по набережным, и неделю будут ждать, пока не объявимся. И только потом полетят искать. Я против нашего участия в боевых действиях на этом корабле.
— Ну почему? Он же довольно быстрый, у него мощные бластеры — собьем несколько уродов! Все нашим полегче будет!
— Олег, заткнись! — рассердилась Сильмара. — Нам нужно передать информацию. Все! Дальше будет работать средний крейсер, а не эта жестянка! Судя по рассказу Коли, тут болтается тяжелый крейсер класса «Гриэль», это послабее линкора, но сравним с ним по мощи! Да он от этого кораблика мокрого места не оставит, только щелкнет!
Коля не выдержал и напряженно спросил у Олега:
— Так что вы решили? Поможете нам? Или полетите за Славой? Что она говорит?
— Она говорит, что я болван.
— И верно говорит! — сказал виртуальный Петр, появившись у плеча вздрогнувшего от неожиданности Коли. — Если нас сейчас завалят — кто передаст информацию? Коля, этот корабль по сравнению с машинами врага просто кукурузник рядом с боевым истребителем, понимаешь? Мы можем посшибать часть флаеров, но потом нас просто раздавят. Если придет Слава — другое дело. Там крейсер среднего класса, пусть не такой мощный, как тот тяжелый крейсер, который сюда прилетел, но он хоть что-то может сделать. Притом у нас есть еще и Шаргион… а вот этого они не ожидают.
— А что такое Шаргион? — жадно спросил Коля. — Еще один корабль?
— Еще. Живой корабль десяти километров в диаметре. Только у него нет никаких средств нападения, — нахмурился Петр, — как бы и его не подставить под удар! В любом случае — наш «Урал», плюс «Соргам», плюс еще два истребителя, плюс флаеры, плюс Шаргион — это уже сила, и мы как следует потреплем чужих. А может, и разнесем их. Я считаю, надо улетать, и как можно скорее, не теряя времени.
— Живой корабль? — удивился Коля. — Это как так может быть?
— Да какая разница? — досадливо сказал Петр. — Не до того сейчас. Потом расскажем, время будет. Сейчас мы тебя спустим обратно, а сами уйдем на Алусию. Верно, Сильмара?
— Верно, Петр! — Сильмара сурово посмотрела на Колю и сказала по-русски: — Верить — мы прийти. Скоро. Надрать зад!
— Хорошо бы… — усмехнулся Коля, — вы на этом корабле спуститесь или на флаере меня отвезете? Я должен сообщить о вашем решении. И еще — о каких сроках идет речь? Сколько нам ждать прибытия Славы?
— Сутки мы летим до Алусии — я постараюсь выжать из двигателей все, что возможно. Может, и быстрее получится. Шаргион тут будет за минуты, но вопрос в том, готов ли Слава — что там у них делается, мы не знаем. Он загружался товаром для керкаров, его может не быть на месте. В общем, сутки с небольшим, я думаю. Продержитесь это время, как можете. Мы прилетим! Обязательно прилетим! — Петр кивнул Коле и исчез.
— Олег, давай во флаер — отвезешь Колю. Петр, готовься к старту. Как только вернется Олег, жми по полной! Олег, броню нацепи, зачем снял?
— Да душно в ней, я быстро — р-раз, и обратно!
— Нацепи, зараза! Я чего тебе сказала! Ну что за парень, вернется — выпорю палкой! — Сильмара досадливо махнула рукой и углубилась в рассматривание телезаписей сожженной Земли.
Флаер начал снижение. Двадцать километров высоты для аппарата, в несколько раз превышающего скорость звука, — это не расстояние.
Колю ждали — группа спецназа, автомобили. Его тут же увлекли в стоящий рядом джип, и тот сорвался с места, увозя своих пассажиров под укрытие бомбоубежища.
Олег проводил их взглядом, закрыл дверь флаера. Потом мягко поднял его с площади, задрал нос, нацеливая в нужную точку неба. Перед тем как рвануть почти вертикально вверх, обвел взглядом пространство вокруг и внезапно увидел три темные точки, стремительно приближающиеся к отъезжающим с площади машинам. Вначале он принял их за истребители ВВС России, но через несколько мгновений стало ясно, что перед ним боевые флаеры, похожие на тот, на котором летал он, — только без вмятин и царапин. Новые мишины, как с иголочки. Само собой стало ясно, что если эти флаеры не принадлежат Славе, значит, это враги. Других флаеров на Земле не было.
Два летательных аппарата отделились от группы и помчались к нему, а один резко свернул и открыл огонь по петлявшим из стороны в сторону машинам.
Олег перевернул флаер на спину, так, что Красная площадь с ее строениями оказалась внизу, накренив аппарат, по сложной траектории ринулся к одиночному флаеру, который охотился за джипом с Колей.
— Нападение! Машину с Колей атакует флаер! Два атакуют меня! Принимаю бой, присоединяйтесь!
Кровь в жилах Олега пела, бурлила, кипела — атака! Вот оно и пришло — бой!
Флаер ударил по вражескому летательному аппарату всей мощью — бластер, две ракеты с антиматерией. Вернее, две ракеты, потом бластер. Основная тактика была такова: ракетами с антиматерией напрячь генераторы защитного поля, чтобы они не успели закрыть образовавшуюся от взрывов дыру, и в эту дыру засадить луч бластера.
Это ему виртуозно удалось — Олег вообще от природы был довольно ловким и быстрым парнем, а наложенная на его мозг матрица одного из лучших пилотов вселенной (обошлось в большую копеечку!) помогала ему мгновенно и адекватно реагировать на любые происки врага. Флаер стал продолжением его рук, ног, головы и тела — он вертелся в воздухе так же естественно, как если бы бегал и прыгал.
Луч бластера, ударившись в незащищенную полем корму флаера, в самую его «нежную» точку, испарил броню вместе с обшивкой, проделал в ней небольшую дырочку, сантиметр в диаметре, прошедшую в глубь флаера метра на три. Олег стрелял максимально сконцентрированным лучом — так было больше шансов промахнуться, но и нагрузка на броню в точке соприкосновения была, конечно, во много раз больше, чем если бы он применял широкий луч. Вся мощь бластера, мощь флаера, сконцентрировалась в этом точном уколе шпагой.
И вражеский флаер умер. Луч попал точно в батареи, в которых хранился запас энергии для серийных выстрелов бластера, и они, освобожденные от защитной оболочки и энергетических полей, удерживающих эту энергию в блестящих блоках, выплеснули всю мощь в пространство.
Корму флаера просто вырвало, как если бы кто-то аккуратно, гигантским топором, вырубил ее из аппарата. Тот беспомощно замер в воздухе, а затем, беспорядочно кувыркаясь, полетел к земле. Через считаные секунды возле собора Василия Блаженного горели и взрывались обломки чуда техники цивилизации зеленых.
— Есть! Один есть! — возбужденно крикнул Олег, и тут же получил пять ракет в бок корабля. Флаер вздрогнул от чудовищного удара и окутался пламенем. Защита была сорвана, как перчатка с мужской руки. Генераторы защитного поля завизжали, завыли, как будто жалуясь на судьбу, но не успели прикрыть своего хозяина — еще две ракеты врезались в то же место, образовав рваную дыру в корпусе.
Двигатели флаера работали через раз, толкая корабли вперед, — Олег, получивший удар обломком обшивки в голову, с трудом удерживал аппарат в воздухе.
Перед его глазами вспыхивали красные буквы:
«Системы нестабильны! Угроза взрыва! Угроза взрыва! Рекомендуется покинуть корабль!»
Олег осмотрелся и увидел, как два флаера врага разворачиваются в нескольких сотнях метров от него. Они не спешили его добивать, видимо, решили вначале завершить задумку первого флаера — перестрелять машины, вылезшие на площадь. Но благодаря Олегу машины уже улизнули, и теперь враги возвращались, чтобы довершить начатое.
Олег с трудом дышал, кровь заливала глаза, двигать рукой было трудно. Он посмотрел вниз и с недоумением увидел точащий из груди зазубренный кусок металла, похожий на неровный клинок экзотического ножа. Олегу стало плохо, его чуть не вырвало. Он достал из ящичка, расположенного рядом с креслом пилота, двух слизняков и приспособил на себя. Они тут же заползали, запустили в него нити, стало немного легче.
Флаер с трудом удерживался в воздухе, но Олег все-таки его посадил, пробороздил по площади метров сто, выбивая из булыжников фонтаны искр. Салон корабля наполнился дымом. Олег попробовал подняться, но чуть не потерял сознание — в бедре торчал еще один осколок металла. Система наблюдения действовала, и он удивленно посмотрел вокруг — почему еще жив? Его противники снижались, не стреляя, и он понял — хотят захватить в плен. Видимо, решили узнать, кто тут появился и почему вступил в бой.
Олег хрипло крикнул в эфир:
— «Урал», я сбит. Ранен. Сам выбраться, наверное, не смогу. Силя, прости… — и потерял сознание.
Вражеские флаеры снизились на высоту чуть более метра над площадью, из них выскочили несколько бойцов в бронескафандрах с закрытыми забралами. Они были уже метрах в десяти от подбитого флаера, когда внезапно в воздухе раздались гулкие выстрелы, такие, как будто кто-то вдалеке палил из охотничьих ружей по уткам.
Двое бегущих впереди бойцов в бронескафандрах упали, разбрызгав мозги и кровь по булыжникам — винтовка «Корд», это вам не шутка! Остальные дружно бросились под прикрытие брони флаеров, но добежали только трое из семерых — остальные получили по пуле в спину и голову и так и остались лежать на площади, прозванной Красной.
Один из флаеров, видимо, засек, откуда велась стрельба, и, беззвучно поднявшись, метнулся к Кремлевской стене, на ходу выпуская огненные стрелы и ракеты.
Один из зубцов осыпался, стена покрылась щербинами и опалинами, но устояла. Из второго флаера, стоящего на месте, снова вышел экипаж, но теперь все были в зеркальных скафандрах высшей защиты. Пули антиснайперских винтовок бессильно рикошетили от их безликих фигур, не причиняя никакого вреда.
До подбитого флаера оставалось уже с десяток шагов, когда из пустоты с шумом и треском жвакнула река пламени и слизнула эти две фигуры, как корова языком. На их месте осталась только воронка глубиной в метр и шириной в пять метров, сияющая оплывающими краями. Следующий удар пришелся в стоящий на месте флаер — через секунду он превратился в спекшийся кусок металла, пригодный лишь на переплавку.
Пусть и легкий крейсер — он все-таки крейсер, и какая-то шлюпка с ним не сравнится, даже если на ней поставить пулемет.
Второй флаер заметил происшедшее и заметался, пытаясь, вращаясь в воздухе и меняя направление, уйти от удара возмездия, но не успел. Выстрел старого вояки-афганца был неотразим — через секунду в воздухе летел уже не быстрый и верткий кораблик, а комета, оставляющая за собой огненный хвост. Эта комета с грохотом врезалась в парапет, закрывающий набережную Москвы-реки, и с шипением ушла под воду. Вода в этом месте забурлила, зашипела, и через секунду оттуда вырвался столб пара, как будто работала огромная скороварка.
Пространство на площади раскрылось, обнажая шлюз «Урала», и оттуда высочила высокая фигура в черной броне со снятым шлемом. Она бросилась к поверженному флаеру Олега, заскочила внутрь. Через несколько секунд Сильмара уже тащила парня на руках, унося под защиту брони крейсера. Он был жив, но не реагировал ни на какие раздражители — похоже, впал в кому. Сильмара бегом заскочила в крейсер, шлюз закрылся, и корабль снова исчез под защитными полями невидимости.
Ненадолго.
«Урал» успел подняться только на триста метров, когда в небе вспыхнула целая река пламени, белого, как свет звезд. Река вскользь задела «Урал», слизав один из планетарных двигателей — похоже, враг хотел не уничтожить корабль, а взять его на абордаж или посадить на землю.
Сильмара крикнула Петру:
— Это тяжелый крейсер! Стартуй на маршевых, иначе нам конец!
— Можем сгореть в воздухе!
— Стартуй, говорю тебе, иначе нам сейчас точно наступит конец! А там еще неясно, может, и выдержим!
Генераторы маршевых двигателей выдали поле сверхпроницаемости, окутали корабль пленкой и отбросили от себя пространство, швырнув его назад.
Все, что было вокруг — воздух, птицы, облака, захватили поля маршевых двигателей и с невероятной скоростью бросили в сторону, противоположную той, куда намеревался двигаться звездолет. Удар этой струи был такой силы, что в мгновение ока сдул с площади разбитый флаер, сорвал настил брусчатки и выбил на площади кратер глубиной около десяти метров и шириной около двухсот. Мавзолей Ленина выдержал удар, но все газоны, все, что было плохо приделано, унесло страшным вихрем.
После этого можно было поверить рассказам о том, что запуск маршевых двигателей линкора вблизи планеты способен вызвать такой апокалипсис, что цивилизация будет уничтожена вызванными им стихийными явлениями. Поговаривали, что он может сорвать атмосферу с планеты… Даже старт такого относительно слабого маршевого двигателя, какой стоял на легком крейсере, вызвал что-то, подобное урагану высшего класса.
Вокруг набережной вырвало с корнем деревья, сбросило рекламные щиты, сдуло брошенные автомобили и снесло линии электропередач. Купола собора словно срезало, кресты разбросало по всей территории вокруг площади, словно это был символ апокалипсиса.
Олег тяжело, с хрипом дышал, на его губах пузырилась кровь. Сильмара, напряженная, как струна, сидела рядом с ним на постели, там, где еще недавно они соединялись в сладострастном любовном экстазе, и держала его за руку. На парне копошилось уже штук пять медицинских роботов, но они не справлялись с тяжелой задачей.
Сильмара вырвала кусок железа, застрявший в бедре, роботы зашили глубокий разрез на лбу, обнаживший белую кость, но трогать металл, застрявший рядом с сердцем, женщина побоялась. Роботы могли не успеть залатать дыру прежде, чем Олег истечет кровью. Системы обеспечения на «Урале» не было, потому оставалось только ждать, когда корабль прибудет на Базу Шаргиона.
Время от времени Олег приходил в себя, пытался что-то сказать, виновато хлопал глазами, но Сильмара останавливала его:
— Лежи, лежи, не разговаривай! Береги силы! Скоро будем дома — все хорошо!
Он снова закрывал глаза со слабой улыбкой на лице и проваливался в состояние, близкое к коме. Олег находился под воздействием успокаивающих препаратов и анальгетиков, потому не чувствовал боли, только задыхался. Иногда он сильно кашлял и выплевывал целый фонтан крови, который быстро блокировали слизняки.
Сильмара при этом бледнела, становилась серой, как стена. Она знала — еще три-четыре таких фонтана, и Олега уже не спасти. Жизнь из него утекала, как вода из дырявого ведра. Женщина в который раз подумала, что обязательно настоит, чтобы в «Урал» поставили систему обеспечения с максимальными функциями лечения! Как на «Соргаме». Больше она такого не допустит.
Рядом появился виртуальный образ Петра. Сильмара даже не успела удивиться — если он может видеть все, что происходит в их каюте и может спокойно сюда проникать, значит, он видел все их кувырки в постели?
— До Базы осталось идти несколько часов, — сказал Петр. — Я максимально форсировал двигатели. Идем с превышением максимума на двадцать пять процентов. Эта лошадка оказалась не такой уж и плохой, если ее оборудовать как следует, мы еще повоюем! Все вижу. Держись. Мне кажется, мы успеем. Держись, Силя.
Петр снова исчез, а Сильмара осталась наедине со своими мыслями. Уже сколько раз в ее жизни было так — казалось бы, все замечательно, все хорошо и лучше и быть не может — и тут бах! По башке, как осколком ракеты! Мол, не задирай нос, не ты управляешь обстоятельствами.
Сейчас ей было очень плохо. Так плохо, как давно не было — с тех пор, как на одной заштатной планетке подорвалась на мине ее подруга Гиана, с которой они вместе служили в десанте. Они просто вышли в лесок, на котором не имелось обозначений никаких минных полей, и через минуту Гиана уже умирала у Сили на руках с оторванными ногами и распоротым животом. Системы обеспечения рядом не было, а биороботы с такими ранениями не справляются. После этого Сильмара озверела, ее на месяц закрыли в тюрьму за то, что она изрубила на куски тридцать захваченных в плен сепаратистов. Ее зверства даже описали в одном из выпусков визора, и вся цивилизованная вселенная была потрясена жестокостью военщины. После этого женщина уволилась из армии. И пошла в наемницы.
…Шаргион показался через пять часов, когда Олег уже почти не приходил в сознание. Последний раз он очнулся, когда Сильмара на глазах у Славы тащила его по пандусу «Урала».
— Все нормально, не волнуйся! — Лера порывисто обняла Силю за плечи, и та прикрыла глаза, как будто в них попал едкий дым от сгоревших флаеров.
Олег лежал в коконе из белых нитей, опутавших его, как паук опутывает свою жертву. Осколок из груди вырвали, и теперь ничего не мешало восстановлению.
Оставив Олега на попечение медицинской системы, Лера и Сильмара пошли в рубку, где сидел Слава. Он молчал, но было видно, что сидит он не просто так — выйдя в псионическое пространство, он связался с керкарами, для которых несколько дней готовил то, что было загружено в трюм.
— Привет, Учитель! Приветствую, Великая Мать! Мне нужно с вами срочно обсудить проблему!
— Конечно, сын мой! Что случилось? — Псионический голос Матери Роя был, как всегда, ласков, и Слава почувствовал нежность, будто его погладили огромной теплой ладонью.
— На мою планету напали зеленые. Уничтожают людей, захватывают в рабство. Звездолет только что вернулся оттуда — одного человека ранили, корабль подбит. Мне нужно срочно лететь на Землю. В связи с этим я хотел попросить о двух вещах: первое — тот груз, который сейчас на корабле, я хочу передать своим однопланетникам, чтобы они могли защищаться от врага. И второе — мне нужны боевые роботы, штуки три. Те, которых я оставил вам для защиты Роя.
— Сын мой, мы ждали тысячи лет, подождем еще немного. Что такое время? Главное, чтобы твой родной Рой выжил, это важнее всего. Потом прилетишь и завезешь нам оружие. Что касается роботов — они все твои! Можешь забрать. Еще раз повторю — главное, чтобы выжил твой Рой. Ты правильно мыслишь. Выживание Роя прежде всего. Прилетай, забирай роботов.
— Слава! — вмешался Учитель. — Может, тебе дать еще воинов? В помощь? Без проблем — сколько надо! Скажи — и они будут у тебя на корабле!
Слава немного подумал и отказался:
— Нет. Спасибо. Хватит и этих. Будем вооружать моих соплеменников — основная война пойдет против своих же сопланетников, вооруженных зелеными. Лучше, чтобы воевали свои. Я пришлю «Соргам» за роботами.
— Ну что же, удачи тебе, сын мой! — Мать Роя снова коснулась сознания Славы и отключилась.
Шаргион вырвался в открытый космос. Звездолет совершал сумасшедшие скачки, выныривал и снова прятался в подпространство. Слава не понимал этого процесса, но и не задавался целью узнать, как все происходит. Ну происходит и происходит. Хозяйка пользуется посудомоечной машиной, не стремясь узнать, как все в ней крутится, какие «шестеренки» приводят ее в действие. Так и Слава поступал с живым кораблем. Это нормально. Самое главное — он знал, что все узлы работают, все функционирует и будет функционировать еще долго — так долго, что он себе этого даже не может представить. Разве может человек представить себе срок в миллион лет? Это только сказать легко, а вот представить — год за годом, год за годом… миллион лет! Невозможно.
До Земли они долетели за двадцать минут. Вернее, не до Земли, а до Луны, за которой и спрятались в непроницаемой тени.
Слава оставил Шаргион висеть в этой дыре, чем тот был не очень доволен — его напрягло то, что нельзя нежиться под солнечными лучами и впитывать энергию. Она все-таки потихоньку тратилась — на работу узлов корабля, на передвижение в космосе. Да и на ремонт «Урала» требовались силы. Но Слава быстро его успокоил — передал картинку нежащегося в солнечной короне кораблика, весело подмигивающего вселенной.
Шаргион ответил ощущением довольства и застыл в полудреме, в которой он, как сытый кот, пребывал большее время своей жизни.
Слава со своим экипажем оставили Шаргион спать на темной стороне Луны и вылетели к Земле на «Соргаме».
