Книга: Невменяемый скиталец
Назад: Глава двадцатая Ударный кулак
Дальше: Глава двадцать вторая Уйти от погони

Глава двадцать первая
Погоня

В открытом море облачность оказалась немного большей, чем вдоль берега. Но все равно у преследователей оставались отличные шансы догнать все галеоны работорговцев. Скорость далеко ушедших в отрыв драконов позволяла расширить сеть наблюдения во много раз, а и надо-то было выловить всего три малоподвижные цели.
Расстояние между Опасным и Кротом преодолели очень быстро, но, поскольку над шхерами не кружились посланные вперед драконы с Маяками, то, следовательно, к тому времени пираты уже находились в открытом море. Надежно сработал их ночной дозор, заметивший огненный след сигнальной ракеты. Поэтому пары боларов поправили курс строго на юг и уже после получаса полета получили первый сигнал зеленого Маяка: где-то чуть левее основного курса дракон обнаружил на всех парусах улепетывающий галеон. Пока к нему приближались, замерцали блики синего маяка чуть правее: еще один корабль отыскался прямо по центру.
Вполне справедливо надеясь на свои силы, отряд разделился на неравные группы и большая полетела в центр. А на первый объект приготовилась к атаке группа из восьми боларов с четырьмя Эль-Митоланами, среди которых были Татил Астек, два колдуна из свиты Галиремы и один ордынец. К ним присоединились два зависших над облаками дракона. А командовал всеми решительный и многоопытный Караг. Такой мощи вполне хватало для подавления любого сопротивления. Разве что среди пиратов, по неимоверному совпадению или страшному закону подлости, могли бы находиться более десятка разумных с магическими умениями. Но такое исключалось, так как на допросе островные пираты заявляли твердо: на каждом галеоне не более двух — максимум трех колдунов. Слишком уж безнаказанно стали себя чувствовать работорговцы в последнее время.
Болары поравнялись с драконами, обменялись мнениями и согласовали последовательность действий, поглядывая в просветы между облаков на маленькую с такой высоты тушку галеона. А потом устремились в атаку.
Само собой, что спешно покидающие чужие воды менсалонийцы больше посматривали назад, чем по сторонам или тем более вверх. Поэтому к самому зоркому моряку, сидящему в «ласточкином гнезде», одна из пар боларов подлетела со стороны носа, и висящий в корнях Эль-Митолан ударил первого врага сонной молнией. Остальные опускались на палубу между парусами уже с большей уверенностью. Матросы, встревоженные неожиданным отплытием, в большинстве своем еще не спали и собрались не спардеке, оживленно обсуждая такой аврал. Тут их всех и накрыли парализующие удары магов. Караг заметил странное мельтешение на капитанском мостике и не стал излишне рисковать, отправив туда пару зарядов из литанры На этом сопротивление и погасло. А вот горящий мостик пришлось тушить простым, но довольно эффективным магическим покрывалом. Затем подвесили над всей палубой трего и усиленным голосом заставили выстроиться вдоль правого борта оставшуюся на ногах команду. И только после этого стали подводить итоги. Были убиты шесть членов экипажа, ранены пятеро. Капитан и один из менсалонийских Эль-Митоланов оказались тоже живы, как и сорок три человека из их команды. Но самое главное — в наполовину заполненном трюме оказалось около ста пятидесяти плененных ордынцев — как обитателей побережья, простых рыбаков, так и горожан, пойманных разбойничьими шайками на дорогах.
Трудно передать ту радость со слезами на глазах, с которыми пленники встретили свое освобождение. И не менее трудно оказалось удержать недавних рабов от немедленной расправы над работорговцами. Дошло до того, что некоторых пришлось останавливать сонными ударами. И только бас маленького таги оказал на освобожденных благотворное и успокоительное воздействие.
— Стойте! И не заставляйте нас применить силу еще и к вам! — кричал он, взобравшись на леер среди остатков капитанского мостика и одной рукой придерживаясь за натянутый канат парусной оснастки. — Нам этих тварей нисколько не жалко, и каждый из них вскоре получит по заслугам. Но мы здесь оказались по причине поиска, важность которого имеет общемировое значение. Поэтому каждого пирата вначале следует тщательно допросить, а уже потом отдать в руки справедливого суда. Так что прошу воздержаться от рукоприкладства, а помочь нам с управлением судна. Приступаем!
Под его зычные команды весь экипаж вскоре оказался в кандалах, в том самом вонючем трюме, где недавно находились несчастные пленники. Паруса были приспущены и поставлены вновь, после чего галеон сменил направление движения на прямо противоположное. Ну а на борту к тому времени остался только Татил Астек, два болара и один представитель ордынского сыска. Вчетвером они приступили к тщательному допросу. Причем начинался он, как правило, с одного и того же вопроса: «Не встречались ли вам в море такой-то ночи два купальщика в открытом море?»
Все остальные члены отряда вместе с драконами поспешили на захват двух оставшихся галеонов.
Центральный, тот, который обнаружили вторым, тоже взяли без потерь и особого труда. А вот на третьем корабле пираты оказали невероятное, можно сказать, яростное сопротивление. Может, они успели получить сообщение от соседей, а может, наблюдали за боем отделенным сознанием, но, когда на них с неба обрушилась волна атакующих боларов и драконов, Эль-Митоланы-работорговцы оказались готовы ее отразить. С наскока победу одержать не удалось, и бой превратился в затяжной. Ко всему прочему, нападающие очень боялись потопить галеон раньше времени, наверняка и здесь в трюме находились похищенные люди.
Перелом наступил в тот момент, когда над самым морем со стороны примчались силы, освободившиеся после захвата первых двух галеонов. Большинство экипажа было безжалостно уничтожено, их колдуны практически изжарены живьем спаренными магическими ударами, и только капитана с его помощником удалось парализовать и взять целехонькими.
Понесли первые, весьма ощутимые потери и нападающие. В волнах плавали щепки и обломки корпусов сразу трех боларов. Попал под прицельный удар махофуров один из драконов, прославленный воин «Молний», и раны его оказались настолько опасны, что он так и умер на руках у своих товарищей. Спасая свою Галирему, неосторожно сунувшуюся в самую гущу сражения, погибли и два Эль-Митолана из ее свиты. Тела героев уложили на носу судна и накрыли белой парусиной.
Затем принялись лечить собственные ранения. Досталось почти всем. Да и сама Огирия получила несколько ранений. И только когда из трюма выпустили и расковали невольников, удалось повернуть галеон на обратный курс. Правда, отдыхать никто и не подумал: начались интенсивные допросы выживших в сражении, в первую очередь капитана. Да и всех невольников опросили по очереди. К моменту сбора всех кораблей возле острова Крот Галирема успела побывать на всех трех кораблях, стремясь как можно быстрей собрать разрозненные сведения. Увы, погоня хоть и принесла невероятный успех, но главная цель была потеряна. Ни о каких купальщиках никто на трех галеонах не знал. Мало того, один из капитанов признался, что, когда они сюда пришли, отсюда в Менсалонию ушел их коллега с переполненными трюмами. Но и он ни словом не обмолвился при личной встрече и швартовке бортами про каких-то найденных в море пленников. Оставалось только надеяться, что уходящий отсюда пират просто не придал такому мизерному факту должного внимания. Только на этом базировался последний шанс.
Но все равно надежд на спасение Кремона Невменяемого ни у кого почти не осталось. В некотором смятении сменили курс и на рассвете вышли к острову Опасному. Подобрали Алехандро Шиловски и остальных коллег по отряду и с еще большей печалью выслушали отчет шурина Фаррати про допросы на берегу. Там тоже никто ни сном ни духом не ведал о странных, попавшихся прямо в открытом море невольниках.
Встал вопрос: куда возвращаться? Памятуя о странном змее, уничтожившем «Две радуги», решили идти прямо в Экан. Это возле него произошло нападение лиранских монстров, а значит, следовало провести расследование столь невероятного события до конца, выявить, есть ли другие подобные жертвы нападений, и предупредить портовые службы. Помимо этого, многих в отряде, а особенно Гали-рему, теперь очень интересовали те самые силы, которые пытались уничтожить матроса Крюка и сжечь портовую таверну вместе с хозяином. Огирия почему-то вбила себе в голову, что неведомые противники просто успели похитить Кремона Невменяемого с морской поверхности, а после этого решили все концы спрятать в воду. Потому что иной причины уничтожать корабль контрабандистов она не видела.
Однако эту ее идею никто не поддержал. Потому что никакой связи, по мнению остальных членов отряда, не могло быть между Длинным змеем и поджигателями. Но вот найти злоумышленников на берегу стоило обязательно. Следовало проверить любые, даже самые абсурдные и неконструктивные версии. Именно поэтому все три галеона, с освобожденными людьми на борту и плененными пиратами в трюмах, под лучами взошедшего Занваля поспешили строго на запад, в порт города Экана.
Поначалу поглазеть на швартовку захваченных пиратских кораблей сбежалось в порт чуть ли не половина города. А когда пронесся более конкретный слух об освобождении чуть не полтысячи пленных, к пирсам устремился весь город. Пришлось Райну Полесу проявить чудеса организаторских и карательных способностей, но уличных беспорядков он со своими подчиненными не допустил. А самых злостных и горячих агитаторов за немедленную казнь пиратов незаметно, бескровными магическими методами, успокоил. Сонные тела буянов заносили в первые попавшиеся дома, связывали и оставляли под присмотром хозяев. А затем в действие вступали малочисленные Кзыры, которые усиленными голосами раздавали нужные приказы толпе.
Благодаря этому ближе к вечеру порт был очищен от посторонних, и началась завершающая часть всей операции. Вначале торжественно вынесли тела шестерых героев, павших при захвате галеонов. Их отнесли к расположенной невдалеке стене Погребения и внесли в приготовленный для этого храм Скорби. Впервые в человеческом храме оказались корпуса трех боларов и тело дракона. Но никто из многочисленной толпы не пикнул даже слова возражения или несогласия. Наоборот, теперь жители ордынского города Экан посматривали на парящих в воздухе разумных растений с искренним и горячим уважением.
Затем пиратов препроводили в городские тюрьмы, освобожденных людей отдали родственникам, отпустили по домам или предоставили временное жилье со сменой испорченной одежды и обильным питанием. Ну а в честь отдыхающих освободителей Райн Пол ее устроил в ночном небе магический фейерверк, а потом пригласил всех членов сборного отряда на торжественный ужин.
Каково же было его удивление, когда в здание управы прибыли всего пять человек. Как раз те, кто не обладал магическими способностями и не участвовал в основных сражениях. Некоторое разочарование, легко читаемое на лицах хозяев и почетных гостей города, развеял своей вступительной речью граф Алехандро Шиловски:
— Как наделенный особыми полномочиями со стороны Фаррати Кремневой Орды его величества Ваена Герка, хочу отметить впечатляющие успехи общих сил сыска в прибрежных водах Экана. Все службы показали похвальное взаимодействие, завидную мобильность и примерное желание уничтожить любую скверну на теле родного государства. Завтра дипломатическому представительству Менсалонии в Куринаголе будет предъявлен категорический ультиматум о недопущении подобных пиратских действий в наших водах. Благо улик и доказательств более чем достаточно. Помимо этого, Кремневая Орда оставляет за собой право немедленно обратиться в новый Союз не только за политической поддержкой, но и за оказанием военной помощи в обуздании разгулявшихся работорговцев. Более полный текст моего заявления вы получите завтра.
После этого шурин Фаррати обвел рукой стол, уставленный блюдами и закусками, и перешел на неофициальный тон:
— О заслугах каждого отдельно взятого подданного поговорим тоже завтра. Но сразу хочу лично поблагодарить господина Райна Полеса за всемерную поддержку отряда надзирателей воли и за такой роскошный ужин. Первый тост поднимаю за город Экан!
Когда уже все изрядно выпили, закусили и расслабились, местный руководитель наклонился к Алехандро Шиловски:
— Но вы так и не сказали, где находятся остальные ваши коллеги. Их хоть накормили?
— Не переживайте, господин Полес. Они себя в обиду не дадут. И голодными не останутся. Тем более что коллеги очень обозлены нашими неожиданными потерями и отсутствием ориентиров для дальнейшего поиска. Поэтому они сейчас рыщут в поисках нового, более конкретного материала.
— Но хоть ее величество Огирию следовало пригласить за стол! Неудобно как-то…
— Как раз она первая и отказалась от ужина в нашу честь. Слишком много предположений ей предстоит проверить этой ночью.
— Да… такую колдунью не удержишь… — грустно согласился Райн. — Но вы хоть расскажете вкратце присутствующим гостям, как происходили события на море?
— Обязательно! Ведь пока мы шли к Экану, то запомнили все подробности не хуже участников штурма. Да и товарищи мои умеют рассказывать. Правда, Бабу?
Смилги вздрогнул от неожиданного вопроса и вздохнул с некоторой печалью в голосе:
— Чего уж там, расскажем…
— А чего так грустно, дружище? — поинтересовался Райн Полес. — Или вино не нравится?
— Да нет, вино превосходное, — похвалил гигант. Затем воровато оглянулся, наклонился к собеседникам и признался: — Просто обидно, что меня и сейчас с собой не взяли. Так вскоре из боевого рыцаря в дипломата на побегушках превращусь.
Граф Шиловски несколько строго попытался осадить своего товарища:
— Но ведь кому-то и на приемы ходить надо.
— Вот ты и ходи! — не совсем вежливо буркнул Бабу своему высокопоставленному товарищу. — Все равно тебе от этого по долгу родства и службы не отвертеться. А я недавно звание настоящего воина получил, но только за столами и сижу. Разве это правильно? Мне бы еще лет десять славно повоевать, славы и наград нажить, а уж потом можно и за столами байки травить.
— Не прибедняйся! — осадил его старый друг. — Тебе и так уже есть чем хвастаться. На годы хватит. Вот хотя бы про события в Спегото расскажи. У тебя, между прочим, здорово получается.
— Действительно, мы очень просим, — поддержал начальник порта. Заметив, что немного смущающийся воин не возражает, он громко объявил: — Господа, прошу тишины! Сейчас мы послушаем одну замечательную историю из уст непосредственного участника событий.
Бабу Смилги пожал плечами, смочил горло вином из кубка и стал рассказывать свою самую любимую историю:
— Выбрались мы из горного тоннеля, когда еще на северных склонах снег лежал. Зато какой вид открывался на столицу Спегото со смотровой площадки!..
Назад: Глава двадцатая Ударный кулак
Дальше: Глава двадцать вторая Уйти от погони