Глава шестнадцатая
ОБЛИКИ ТЬМЫ
Мэлги чудовищны в своей извращенной сути. Они огромные, точно быки, с рогами и покрытой броней кожей. Из их пасти летит огонь, и твари без труда проглатывают лошадь. На Рубеже они то и дело нападают на людей, пожирая целые деревни. Один путешественник рассказывал мне, что встречал мэлга и был тот величиной с гору. Полагаю, он перепутал выродка той стороны с племенем великанов. Ибо рост последних таков, что они без труда достают лапами облака, а их хвосты могут сбить с неба луну.
Бестиарий, составленный почтенным
мастером Олевом. Отшельником,
ни разу не покидавшим свой дом и пишущим книги,
основанные на рассказах путешественников
Тэо не чувствовал ни страха, ни волнения, когда, обойдя площадку по кругу, вышел из своего укрытия. Бросил взгляд на каменную гряду, где сейчас прятались Шерон и Лавиани, и ощутил себя точно так же, как во время любого своего выступления, когда оказывался под взглядами зрителей, — чуть азарта и много спокойствия.
Он не волновался. Не переживал. И не думал о том, что будет дальше. Сейчас все это было совершенно не важно. Он довольно долго наблюдал за мэлгами, отмечал про себя, как они двигаются и насколько могут быть сильны, — и был готов к своему «выступлению».
Кинжал оттягивал пояс. Шерон, несмотря на возражения Пружины, отдала ему свое оружие.
Тэо направился к лагерю и, видя, что его не замечают, замахал рукой и крикнул:
— Эй!
Сперва к нему повернулась одна голова, затем две, следом остальные… Черные глаза без зрачков уставились на акробата. Он читал на грубых лицах недоверие, если даже не потрясение.
— Я тут заплутал, не подскажете, где ближайшая таверна? — Тэо сомневался, что его вообще поняли, но продолжал приветливо улыбаться.
Один из мэлгов пружинисто встал на ноги, склонив голову набок, изучая невесть как появившегося у лагеря человека. Остальные, помешкав, тоже начали подниматься, и удивление быстро покидало их бледные, уродливые лица. Самый здоровый произнес несколько фраз и поманил Тэо, приглашая сесть к костру, но тот остался на месте, видя, как людоеды берутся за оружие, как внимательно следят за каждым движением, точно охотники, опасающиеся спугнуть оленя.
Он сделал шаг назад, стоило лишь первому мэлгу двинуться к нему, оставляя между собой и противниками дистанцию почти в тридцать ярдов. И в тот момент, когда один из них собрался метнуть копье, бросился бежать, петляя и слыша за спиной резкие, отрывистые команды.
Шерон сама не заметила, как прокусила нижнюю губу, наблюдая за безумием, которое устроил Тэо. Поняла, что сделала, лишь почувствовав сладковатый вкус крови во рту, и тут же забыла об этом.
Если раньше мэлги казались ей похожими на людей, то теперь, когда они увидели человека, в них появились звериные черты. Как у волков, собиравшихся задрать беззащитную овцу.
Девушка посмотрела на свою спутницу, которая, как и она, прижалась к камням. Хищное скуластое лицо сойки было точно у мертвой, жили лишь холодные глаза, не упускавшие ничего из творящегося на лагерной площадке. Лавиани легко предугадала происходящее — мэлги пытались взять Пружину в кольцо, медленно обходя по флангам.
Ей оставалось лишь скрипеть зубами, надеясь, что акробат понимает — его хотят прижать к обрыву, за которым лишь бездна и море, и останется небольшой выбор: или прыгнуть в губительные волны, или же закончить свою жизнь в качестве ужина. Но канатоходец не дал плану тварей осуществиться. Всего лишь полушагами, мягко отступая, сохранял дистанцию и не позволял загнать себя в ловушку.
— Умница, — прошептала сойка и, поймав взгляд Шерон, пояснила: — У него крепкие нервы.
— Я боюсь вместо него. — Сейчас указывающая жалела, что мэлги не заблудившиеся. Иначе она бы справилась с ними.
Со всеми.
Напряжение возрастало, словно натягивалась струна, и наконец наступил момент, когда мэлги в едином порыве кинулись на человека. Тэо, развернувшись, задал стрекача, легко перепрыгнув оказавшиеся на его пути высокие кусты. Копье, мелькнув, воткнулось в землю, не успев за циркачом. Преследователи устремились в погоню, и лишь двое остались охранять лагерь.
— Как я и думала, — произнесла Лавиани. — Всех выманить не удалось.
— И что теперь?
— Убьем их. Впрочем, нет. Ты останешься здесь. Я пока не уверена, что от тебя будет толк в прямой схватке. Это не твари с той стороны, так что свои таланты покажешь как-нибудь в другой раз.
— Их двое.
— Их всегодвое, девочка. С двумя мэлгами справится даже такая старая рыбина, как я. — Она сняла с себя плащ, взяла нож в правую руку, закрыла глаза, досчитала до десяти и, радуясь, что девчонка не возражает ей, устремилась к лагерю, низко пригибаясь к земле и прячась за любым подвернувшимся по пути камнем. Женщина отлично успела изучить местность и знала каждое укрытие в округе.
Мэлги пытались сквозь грохот прибоя расслышать, как продвигается погоня. Оба были крепкими, на голову выше Лавиани, плечистыми, с широкими загривками и узловатыми руками. Ветер дул от них, и ее ноздрей коснулся запах чужих тел — мускус, мокрая шерсть и кровь.
Последние сорок шагов она пробежала стремительно, на ходу выбирая дорогу, отмечая разбросанные по лагерю вещи. Не замедлившись ни на миг, подхватила левой рукой лежавший на земле маленький кулачный щит.
Напасть внезапно не получилось. Ближайший воин заметил ее и не колебался — резким движением швырнул копье. Она видела, как то, вращаясь вокруг своей оси, летит прямо в нее, и, не снижая скорости, чуть пригнулась, пропуская смерть над правым плечом.
Оба людоеда отступили в стороны, обнажая мечи. Сойка поймала на щит первый удар, и тот оказался такой силы, что ее развернуло под клинок второго.
Лавиани не хотела использовать татуировки, здраво полагая, что в Талорисе они, возможно, пригодятся ей больше. Так что пришлось вертеться.
Больше она не допускала ошибок и не останавливала прямые удары меча щитом, лишь сбивала их, отводя от себя. Мэлги взяли ее в оборот, колошматя клинками, точно цепами, работая споро, как водяные мельницы, при этом не издавая ни звука.
Она не ожидала столкнуться с таким напором, а они, как видно, с таким проворством, и после минутной схватки противники, тяжело дыша и глядя друг на друга с ненавистью, остановились.
— Неплохо для уродов, — сплюнула Лавиани.
— Неплохо для бабы, — коряво произнес один из них на всеобщем языке, прыгнув вперед и занося меч над головой.
Он обманул ее, перехватив рукоять, и ударил наискось, а не вертикально вниз. Сойка осталась на месте, лишь подлетела в воздух — и ткнула своим длинным рыбацким ножом в открывшуюся шею противника. Выругалась, когда мэлг закрылся от смертельного укола предплечьем левой руки. Ее нож распорол его почти до кости, но Лавиани пришлось отшатнуться в сторону, избегая вновь взлетевшего меча.
Все трое слишком поздно увидели Шерон. Указывающая не стала ждать, подняла с земли брошенное копье и что есть сил, двумя руками, всадила в бедро не ожидавшему нападения мэлгу.
Девушка тут же отшатнулась назад, когда тот попытался разрубить ее клинком на развороте. Второй, с располосованным сойкой предплечьем, выдернул копье из товарища, так что тот взвыл, и бросил в самого опасного из двух противников — Лавиани. Расстояние было небольшим, и той не оставалось ничего иного, как перестать экономить свою силу. Как и прежде, ее тело стало прозрачным, и пролетевшая сквозь него смерть не причинила ей вреда.
— Прочь, девочка!
Но Шерон бросилась на раненого со стальным стилосом, метнула в лицо, метя в глаз, тут же снова отпрыгнула, наконец-то побежав прочь, но не в укрытие, как думала Лавиани, а за лежавшим у огня топором.
— Скованный тебя забери! — Лавиани обогнула своего основного противника и двумя рассекающими ударами добила мэлга с пробитым бедром и окровавленным лицом.
Тот, даже умирая, пытался схватить ее, ударить головой, на которой лежавшие ранее иглы-волосы встали дыбом.
Второй противник, оставшийся в одиночестве, перешел в отчаянное наступление, вновь безостановочно рубя, но рассекая лишь воздух. Сойка, точно дискобол, швырнула ему в лицо щит, и тот, кроша зубы и кости, опрокинул людоеда.
Лавиани протянула руку, и Шерон, угадывая ее желание, бросила обоюдоострый топор на коротком древке. Сойка поймала его и с нескрываемым удовольствием опустила на мэлга, разбивая череп.
— Проклятые сукины дети. Слишком долго я с ними возилась. Ты в порядке, девочка?
Указывающая была бледной:
— Куда лучше, чем они.
Сойка понимающе усмехнулась и посмотрела на лужу крови, растекающуюся под ногами.
Боль отсутствовала, и Тэо благодарил судьбу за это. Он мог сосредоточиться на другом — беречь дыхание, примечать неровности земли, заставлять мышцы выполнять любые команды и не забывать о равновесии и балансе.
Пружина бежал через угрюмую пустошь по земле, сочащейся туманом, петляя в каменистом лабиринте и уводя погоню прочь от моста. Акробат метался как заяц, и белая дымка сейчас играла ему на руку, запутывая отставших мэлгов, то и дело терявших его из виду. Циркач нырял в проемы, которые когда-то были окнами и дверьми, перепрыгивал через камни обрушившихся стен, стараясь заманить преследователей как можно дальше.
Сначала он не спешил, маяча у врагов перед глазами, затем поддал, отрываясь. За ним увязались лишь несколько самых упорных, остальные, разбившись на тройки, пытались охватить как можно большую территорию, не дать ему затеряться в глубине острова.
В какой-то момент он остался один. Во всяком случае, так ему показалось, и Тэо остановился, прислушиваясь.
Копье вылетело из тумана, точно акула из глубины, но бросивший его поторопился, промазав шага на четыре. Оно глубоко вошло в землю, задрожало, и Тэо, выдернув его, побежал прочь, свернул налево, затем направо, видя с двух сторон от себя каменные, влажные стены лабиринта.
Отметил краем глаза движение слева, нырнул в правый проход, зная, что теперь у него за спиной по крайней мере четверо. Мэлги больше не скрывались, гудели в ловчие рожки, издававшие высокие, пронзительные звуки, извещавшие остальных о его местоположении.
Серая отвесная преграда выплыла из тумана как приговор. Тупик, оказавшийся на пути, остановил бы любого. Но не его. Он оттолкнулся копьем от земли, точно шестом, быстро работая ногами в буквальном смысле взлетел по отвесной стене и, когда почувствовал, что притяжение тянет тело вниз, резким рывком переднего сальто преодолел последние полтора ярда, оказавшись на вершине.
Используя копье вместо балансира, он побежал поверху, оставив мэлгов в дураках. Но и они не растерялись. Первый бросился к стене, подставляя плечи и спину для второго, а тот для третьего. Пружина не стал ждать, когда они заберутся следом, спрыгнул вниз, перекатом гася скорость и избегая переломов, отмечая про себя, откуда раздается звук рожков.
Время сжалось, ему казалось, что прошла минута, хотя по ощущениям, по тому, как выступил пот и отзываются мышцы, акробат понимал, что бежит уже больше получаса. Усталости пока не было, дыхание оставалось глубоким и ровным. Он мог продолжать играть в догонялки в том же темпе еще час и собирался дать Шерон и Лавиани столько времени, сколько потребуется.
Дорогу вниз — влажную скалистую тропку, спускающуюся каскадом, словно большие ступени, — они нашли не сразу. Лишь благодаря тому, что Шерон частенько подходила к самому краю и заглядывала вниз, им повезло.
Указывающая поранила пальцы, хватаясь за мокрые острые камни и колючие ветки кустарников.
Когда они с Лавиани спустились на половину глубины пропасти и бурлящее море приблизилось, грозно дыша в лицо, впереди появилась каменистая площадка. До упавшей башни оставалось несколько десятков шагов.
Сойка, рискуя на ненадежных камнях, изучала противоположную сторону.
— Странное место, девочка. Словно земля раскололась пополам, и брешь заполнило море!
— Возможно, так и было. Здесь бушевала магия.
— Смотри! Целый город сполз вниз!
За «мостом» узкая пропасть расширялась, превращаясь в огромную котловину, затопленную беснующимся морем, едва способным пробиться сквозь груду камней, построек, дворцов, крепостных стен, домов, храмов, колонн. Лавиани завороженно смотрела на древнюю часть Талориса и поэтому не сразу увидела то, что находилось совсем рядом.
Он сидел рядом с вершиной башни-моста, упавшей и расколовшейся. Исполинский, в пять человеческих ростов скелет. Шерон застыла, пораженно расширив глаза, глядя на вытянутый, но так похожий на человеческий череп, на клиновидную грудную клетку с мощными широкими ребрами, на огромные руки. Он был угольно-черный — настолько, что поглощал свет, наводняя осколки этого мрачного места бесконечным ужасом. Лавиани наконец-то тоже заметила его и тихо выругалась.
— Что это такое… было? — Гигантский скелет поразил даже ее.
Шерон, чувствуя, что во рту пересохло, с трудом ответила:
— Голиб Предавший Род.
Сойка двумя пальцами сжала себе переносицу, стараясь подавить раздражение:
— Девочка. Я, конечно, помню, что ты называла это дурацкое имя, когда мы сюда приплыли, но я не акробат и не могу знать всех, кто жил в нашем мире на протяжении тысяч лет.
— Он из рода великанов. Тех, кто сражались с эйвами много веков, а затем стали служить Темному Наезднику и тем асторэ, что поддерживали его. Великаны были главным молотом в сражениях с таувинами. Только они могли дать им отпор. Голиб был одним из последних гигантов нашего мира. Он боготворил Нейси и встал на сторону Тиона, чтобы спасти ее. Единственный из своего племени, за что и получил такое прозвище.
— Но сестру Арилы он выручить не смог.
— Нейси держали в Лунном бастионе. И когда Тион добрался до Талориса, Голиб возглавил атаку. Он сам так хотел, еще даже не зная, что Скованный уже убил девушку.
— Экая печаль.
— Великаны всегда считались свирепыми и могучими воинами.
— При таком росте и силе? Не сомневаюсь, — согласилась сойка и сделала несколько шагов вперед. — Но скелет не настоящий. Это не кости, а какой-то металл.
— Серебро, — тихо сказала Шерон. — Когда начался штурм крепости, Лавьенда уничтожила корабль великана, и тот добирался до берега вплавь. Любовница Скованного превратила кости Голиба в серебро, и он утонул.
Лавиани рассмеялась и, поймав недоуменный взгляд указывающей, пояснила:
— Эти великие волшебники были теми еще затейниками. Серебро! Он уцелел только потому, что здесь нет людей. В Соланке его уже давно бы растащили на части и переплавили в монеты.
— Его вообще не должно тут быть. Лунный бастион в двух днях пути отсюда.
— Ну, может, ему тут нравится, вот он и пришел.
— Не шути так! — резко ответила девушка и добавила тише: — Здесь так не шутят.
Лавиани хотела отмахнуться, сказать, что это глупость, но еще раз посмотрела на останки мертвого героя, на тьму глазниц и промолчала.
Его взяли в клещи.
Тэо пришлось проскочить под одним мечом, затем над другим, запрыгнуть на плечи не ожидавшего этого мэлга, с них сделать сальто в пол-оборота, а после поехать по склону пригорка вниз, обгоняя сыплющиеся камни и обдирая ладони. Ему вдогонку кинули сеть, но промахнулись. Акробат скрылся в тумане и оторвался от погони. Его больше не преследовали, а ловчие рожки тоскливыми косатками запели где-то далеко-далеко, и их звук искажался и менялся, становясь таким же призрачным, как и все, что его окружало.
Пружина был рад передышке, хотя не сомневался, что она временная. Мэлги не из тех, кто оставляет добычу. Такие не отстанут, особенно если голодны и не ели человечины Шестеро знают сколько времени.
Он плутал в тумане, несколько раз прижимался к земле, слыша легкие шаги ловчих групп, прочесывающих местность. Однажды мэлг прошел так близко, что, будь у Тэо такое желание, он бы с легкостью дотронулся до него.
Ему пришлось сделать крюк, затеряться в развалинах, и выбрался из лабиринта он лишь благодаря шуму моря.
Стена тумана останавливалась на границе пропасти, словно боясь перешагнуть ее. Отсюда была видна башня-мост.
Лагерь встретил его догорающим костром и двумя мертвыми мэлгами. От них несло смрадом, и он с неприятным удивлением увидел, как быстро разлагаются тела тех, кто много поколений назад был людьми.
Он не сомневался, что покойники — работа Лавиани. Значит, его спутницам удалось миновать опасный участок, и Тэо был рад, что сумел им помочь. Он стал спускаться по тропе вниз, но услышал шорох и обернулся. Один из мэлгов наблюдал за ним исподлобья, и взгляд его был далек от дружелюбного. В следующую секунду порождение магии той стороны поднесло к губам рожок, и от этого звука у канатоходца зазвенело в ушах.
Поверхность упавшей башни оказалась щербатой и неровной. Лавиани залезла на этот мост первой, но Шерон не последовала за ней.
— Ты что? Боишься высоты?
— Не в этом дело.
— Да я уж вижу, что покойник тебя просто заворожил.
— С ним что-то не так.
— Угу, девочка. Он мертв. И превратился в серебро.
Указывающая лишь дернула плечом, сделав шаг к останкам.
— Постой! Ты куда? Нам надо идти! — крикнула ей Лавиани, но та, не слушая, решительно направилась к скелету, остановившись от него в шаге и разглядывая пристально, точно стараясь заглянуть за только ей видимую грань.
Отдаленный гул рожка прилетел из сгущавшегося влажного тумана, и сойка, помянув Скованного, вновь спрыгнула на площадку, намереваясь, если надо, тащить спутницу силой.
— Не превращай все, что сделал Тэо, в прах. Нам нельзя останавливаться! Мэлги близко!
Но та неожиданно подняла руку и сказала резко:
— Стой где стоишь!
Лавиани словно в стену врезалась, с удивлением глядя на девчонку, голос которой сейчас был острее лезвия. Впрочем, не слова заставили ее остановиться, а белый огонь, разгорающийся вокруг левой руки Шерон.
Девушка всем телом подалась вперед, запрокинув голову, изучая возвышающийся над ней череп, пытаясь увидеть в глазницах то, что на мгновение промелькнуло перед ней. Она чувствовала, как подрагивают пальцы от нервного напряжения, что ее охватило.
Где-то в глубине души шевельнулся страх. Потому что она стояла перед легендой из прошлого, которую, как и многих других мертвых на Летосе, захватило дыхание той стороны.
Голиб был заблудившимся. Странным, необычным и впавшим в глубокую спячку, но способным пробудиться в любое мгновение. И тогда против них окажется даже не дробитель костей, а нечто столь непознаваемое и могучее, что справиться с ним будет почти невозможно.
В руке у Шерон появился стилос, она, все еще не отводя глаз от останков великана, стала отступать. Лавиани в точности скопировала это движение. Тревога указывающей передалась сойке, и та даже не удивилась, когда серебряная челюсть начала опускаться.
Выругавшись, женщина одним прыжком оказалась рядом с девушкой, без всяких церемоний схватила ее поперек талии одной рукой, рванула на себя и в два движения забросила на мост.
— Уходим! — рявкнула ей в лицо. — Уходим, Скованный тебя задери!
Череп со скрипом повернулся на шейных позвонках, и Лавиани взвыла, так как у нее возникло ощущение, что невидимые руки, похожие на когтистые лапы хищной птицы, вытягивают из ее живота потроха.
Шерон, прикусив губу, что есть сил ударила спутницу ладонью по щеке. Оплеуха была звонкой, отрезвляющей, болезненной.
И эффективной.
Цель оказалась достигнута — зрительный контакт добычи и жертвы разорван.
— Не смотри ему в глаза!
Лавиани, чувствуя, что ее правая щека горит, потрясенно кивнула, но тут же собралась, глядя на поднимающегося чудовищного противника, который, судя по его медленным, неловким движениям, все еще приходил в себя после спячки.
Шерон швырнула сгусток белого огня прямо в центр грудины, но единственное, чего она добилась, — уничтожение темного налета, под которым теперь засветилось чистое серебро.
Голиб сделал первый шаг в их сторону, разом преодолев половину расстояния до моста. Вокруг руки указывающей появился вихрь из белых искр, она собирала силу для второго удара, сама не веря, что это принесет хоть какую-то пользу, но и не собираясь сдаваться.
Поднявшись в полный рост, скелет стал еще более огромным и устрашающим. Сойка чувствовала себя совершенно бесполезной в схватке с подобным существом:
— Надо перебежать на ту сторону, девочка! На мосту мы даже не сможем от него уклониться!
Шерон увидела, как из тумана появился Тэо. Он несся по скользкой, нависающей над пропастью тропинкой легко и пружинисто.
— Осторожно! — крикнула она ему, но циркач не услышал ее из-за грохота волн, не снизил скорости, лишь поднажал еще сильнее, сокращая расстояние между собой и ожившими останками героя прошлого.
Лишь через секунду она осознала, что канатоходец не видит опасности из-за скалистого гребня, скрывающего площадку со стороны тропы. В отчаянии замахала руками, надеясь привлечь его внимание, и едва не упала, когда Лавиани снова рванула ее на себя, потянула по наклонной к башне, подальше от Голиба, уже нависшего над мостом.
— Шаутт станцуй на моих костях, девочка! Тебе жить надоело?! А, тьма!
Последнее ругательство относилось к мэлгам. Шестерка вооруженных каннибалов бежала следом за Тэо, прыгая по ненадежным камням с неожиданной ловкостью.
— Поднажми, парень!
Акробат вылетел на открытую площадку, увидел чудовище. Он даже не успел испугаться. Понял, что оказался между молотом и наковальней, но сейчас было не лучшее время для паники, поэтому он бросился вперед, прямо под ноги скелета, почувствовавшего нового человека.
Шерон резко дернула плечом, срывая цепкий хват Лавиани:
— Не мешай, Шестеро тебя забери!
Она вполне могла позаботиться о себе самостоятельно в вопросах, касающихся существ, порожденных той стороной. Ей нужна была максимальная свобода. Девушка швырнула в противника новую порцию белого пламени, попала в лопатку, и скелет пошатнулся, удар его руки угодил совсем не туда, куда он рассчитывал. Металлический чудовищный кулак с грохотом врезался в камень, разминувшись с акробатом, который в последний момент сделал колесо без рук, резко взмахнув ногами в воздухе. Пружина крутанулся в горизонтальной плоскости, избегая пинка серебряной голени, который, без всяких сомнений, превратил бы его кости в порошок.
В следующие несколько секунд он, дыша ровно и легко, словно и не было этого бесконечного бега от людоедов, спросил у Лавиани:
— Где вы нашли эту образину?
— Давай истории потом, а?! Перебирай копытами, мальчик!
— Я тоже рад видеть тебя живой. Просто не скрываю этого, — улыбнулся он ей, и они побежали прочь, предоставив великану разбираться с высыпавшими с тропы преследователями Тэо.
Сойка, находясь уже на середине моста, несколько раз обернулась, видя, как безумствует скелет, убивая отчаянно бьющихся, не желающих отступать мэлгов.
Указывающая пошатнулась, когда нога заскользила по влажной кладке древнего строения. Тэо подстраховал ее, взял за руку, переплетая пальцы со своими, и ладонь девушки потерялась в его руке.
— Вниз не смотри. Если закружится голова, скажи.
Она благодарно кивнула, и Лавиани в раздражении закатила глаза:
— Не хочу никого подгонять, но ваш Голиб довольно быстро перебьет их и отправится за нами. Не лучше ли не останавливаться из-за пустяков, Скованный вас прокляни?!
Шерон свободной рукой убрала намокший локон, прилипший к щеке. Она старалась не отставать от акробата, который осторожно обогнул зияющее тьмой пространство — окно, уводящее в недра башни. Лавиани ушла далеко вперед, раздражаясь тем, что ее спутники мешкают и копаются.
— Рыба полосатая, ты за них не в ответе. Хватит проявлять заботу, — зло шептала она себе под нос, глядя на скалистый берег и белокаменные колонны древних построек над обрывом.
Опора под ногами мягко вздрогнула, словно нечто большое и невероятно тяжелое забралось на нее.
— Никак ты не успокоишься, древняя гадина! — свирепо процедила она, решительно возвращаясь назад. — В пламя легенды, мифы и сказки! Чтобы они всегда оставались в прошлом и не беспокоили меня!
Голиб, разделавшись с мэлгами, неуклюже встал на мост.
— Указывающая, на тебя можно рассчитывать?
Шерон, на лбу которой появилась глубокая складка, покачала головой:
— Не уверена. Ты же видела, что получается.
— Надо избавиться от этой ходячей драгоценности. Он не оставит нас в покое.
— Как? Я не могу его убить.
— Не надо убивать, девочка. Мы просто сбросим его вниз. В море. — Сойка ткнула пальцем в бездну, беснующуюся под ними.
— Это не муравей, чтобы отправить его в полет щелчком пальцев, — возразил Тэо, но Лавиани отмахнулась.
— Ты пока помолчи. Твои способности пригодятся, девочка. Просто теперь швыряй свой огонь не в грудину, а ему в колено. А я сделаю все остальное.
Скелет уже находился на половине пути к ним, и башня теперь дрожала каждый раз, когда серебряные стопы опускались на нее.
— Левое колено. По моей команде. Поняла?
Шерон решительно кивнула, пробуждая дар.
— Вы что, серьезно?! Решили противостоять тому, кого опасался сам Скованный? Ближайшему сподвижнику Тиона?
— Просто не лезь, циркач. — Лавиани поплевала на ладони, покрепче стиснула рукоятку трофейного баклера. — Еще я от покойников не бегала.
Голиб приближался широкими, тяжелыми шагами, и у нее возникло впечатление, словно некто невидимый управляет гигантом, дергая его за ниточки. Когда тот оказался на середине моста, сойка спросила:
— Готова?
— Да! — отозвалась Шерон.
— Давай!
Лавиани ощутила, как холодом остывает ее кожа под исчезнувшей татуировкой, как нечто больно тянет волосы назад, как множество мягких иголочек впивается в подушечки пальцев и весь мир тускнеет, заполняясь розовым светом, а окружающее ее замедляется во много раз.
Голиб точно продирался сквозь густую патоку, двигаясь со скоростью умирающей улитки. Женщина посмотрела на каменное лицо Тэо. Суровое, со сжатыми губами и решительно выдвинутым вперед подбородком. На Шерон с прищуренными серыми глазами, похожую на собирающуюся перед прыжком маленькую уличную кошку, не готовую отступать даже перед страшным охотничьим псом. На ее левую руку, с которой сорвалось бледно-белое сияние, устремившееся к цели.
Лавиани напрягла ноги, бросаясь вперед, ничуть не уступая скорости магии, летящей у нее над головой.
Сквозь расплывчатый розовый мир, наполненный болью игл, жалящих ее кожу, точно осиные атаки. Не обращая внимания на когтистые пальцы, терзающие волосы, которые, казалось, еще чуть-чуть, и оторвут ей скальп.
Сойка рассчитала все идеально.
Чудовищный скелет завершил шаг, начал медленно поднимать правую ногу, опираясь на левую. Лавиани, за секунду до этого взвившись в воздух и размахнувшись металлическим щитом, ударила им одновременно с пламенем указывающей, вложив в это силу еще одной бабочки.
Ребром баклера она ткнула под углом в малую берцовую кость в тот миг, когда в его колено врезалась мощь магии Шерон. Скелет пошатнулся, и его стопа поехала по наклонной поверхности опрокинутой башни.
Пользуясь моментом, сойка еще дважды нанесла удары. Она не надеялась перебить серебряный прут толщиной в три ее руки, но не давала противнику восстановить равновесие.
Внезапно, как это всегда и бывало, пальцы на ее волосах разжались, иглы исчезли, а мир вновь окрасился серыми, блеклыми красками реальности. Появились звуки и ветер, и она, все еще сжимая изрядно помятый кулачный щит в руке, отскочила назад. Голиб мгновение балансировал на краю пропасти, а затем беззвучно рухнул вниз.
В прожорливое бурное море.
