ПРЫЖОК БЕЗУМНОГО ЭДДИ
Кутузов называл это место точкой Олдерсона, но беженцы с «Мак-Артура» предпочитали название «Точка Безумного Эдди», и кое-кто из команды «Ленина» перенял у них эту привычку. Она находилась под плоскостью системы Мошки, и обычно найти ее было нелегко. Однако, на этот раз не должно было возникнуть никаких проблем.
– Представьте себе траекторию корабля мошкитов, пересекающего прямую линию между Мошкой и Глазом Мурчисона, – сказал Реннер капитану Михайлову. – И это будет достаточно близко к цели, сэр.
– У них такая точная навигация? – недоверчиво спросил Михайлов.
– Да. Вас это может довести до безумия, но они могут это. Предлагаю постоянное ускорение.
– От Мошки в эту точку направляется еще один корабль, – сказал Кутузов. Он протянул руку мимо капитана Михайлова, подрегулировал экраны мостика, и перед ним вспыхнули векторы направлений.
– Это корабль с топливом, – уверенно сказал Реннер. – Я готов держать пари на что угодно, что корабль с послами яркий, прозрачный и настолько явно безвредный, что никто не сможет его ни в чем заподозрить, сэр.
– Вы имеете в виду, что этого не сделаю даже я? – сказал Кутузов, и Реннер не заметил на его лице ни следа улыбки. – Спасибо, мистер Реннер. Продолжайте помогать капитану Михайлову.
Троянские астероиды остались позади. Все ученые на борту мечтали добраться до телескопов «Ленина», чтобы изучить эти астероиды, и адмирал не стал протестовать. Было не совсем ясно, сделал ли он это, потому что боялся неожиданной атаки с астероидов, или же заразился стремлением гражданских узнать что-то новое о мошкитах, но у Бакмена и остальных появился шанс.
Впрочем, Бакмен вскоре потерял к ним интерес. Астероиды были явно цивилизованы, и их орбиты были изменены, так что знания эти ничего не стоили. Остальные не разделяли его точки зрения. Они наблюдали за вспышками ядерных двигателей мошкитов, измеряли потоки нейтрино от энергетических станций, разглядывали пятна света, оттенявшие темные полосы вокруг зеленых хлорофилловых полос и удивлялись. Единственным возможным выводом было то, что огромные плантации находятся под куполами. И на каждом астероиде, достаточно большом, чтобы его можно было заметить, имелся характерный одиночный кратер, убедительно доказывающий, что астероид перемещался.
Но однажды интерес вернулся к Бакмену. Делая одолжение Хорвату, он изучал орбиты астероидов, когда глаза его вдруг вспыхнули. Он лихорадочно ввел в компьютер какие-то данные и подождал результата.
– Невероятно…
– Что невероятно? – терпеливо спросил Хорват.
– Каменный Улей был мертвенно холоден.
– Да, – у Хорвата уже имелся опыт вытягивания информации у Бакмена.
– Предположим, что остальные астероиды тоже. Я верю в это. Эти орбиты совершенны… можете продлевать их взад и вперед на сколько угодно, и они никогда не столкнутся. Эти камни должны быть здесь уже долгое время.
Хорват вышел, разговаривая сам с собой. Действительно, насколько стара эта астероидная цивилизация? Бакмен думал в масштабах жизни звезд! Ничего удивительного, что Каменный Улей холоден: мошкиты не корректируют орбиты. Они просто выводят астероиды туда, где хотят их видеть.
Ну, что же, подумал он, пора возвращаться на подаренный корабль. Вскоре нам придется оставить его… Интересно, добился ли Блейн какого-нибудь успеха?
Род и Сэлли в этот момент беседовали с адмиралом. Они собрались на мостике: насколько было известно Роду, никто, кроме адмирала и его стюарда, никогда не бывал в каюте Кутузова. Возможно, там не бывал и сам адмирал, поскольку казалось, что он постоянно находится на мостике, разглядывая экраны, подобно маньяку-наблюдателю, вечно выискивающему признаки измены.
– Очень жаль, – говорил Кутузов. – Этот корабль должен быть весьма ценным. Однако, мы не можем рисковать и брать его на борт. Кто знает, для чего служат его механизмы? К тому же имея на борту мошкитов… – Кутузов пожал плечами.
– Да, сэр, – вежливо согласился Род. Он сомневался, что подаренный корабль несет угрозу, однако, на нем имелись агрегаты, назначения которых не понимал даже Синклер. – Но я думал о некоторых других вещах. Небольших частях. Скажем, статуэтки, которые так нравятся священнику Харди. Мы можем залить все пластиком, поместить в запаянные стальные контейнеры и разместить на корпусе, внутри Поля. Если у мошкитов найдется что-либо, что повредит нам после всех этих предосторожностей, нам, пожалуй, лучше вообще не возвращаться домой.
– Гмм, – адмирал коснулся пальцем бороды. – Вы верите, что эти вещи ценны?
– Да, сэр, – когда Кутузов говорил «ценный», он имел в виду нечто отличное от того, что подразумевали под этим словом Сэлли и Хорват. – Чем больше мы узнаем о технологии мошкитов, тем лучше мы с Каргиллом сможем оценить угрозу с их стороны.
– Да. Капитан, я хотел бы услышать ваше мнение. Что вы думаете о мошкитах?
Сэлли с трудом сдержала себя. Ей было интересно, что скажет Род. Он уже доказал, что является абсолютным гением в общении с адмиралом.
Род пожал плечами.
– Я согласен и с доктором Хорватом, и с вами, сэр. – Когда глаза Кутузова расширились от удивления, Род торопливо добавил: – Они могут быть и потенциальной опасностью, величайшей из всех, с которыми мы сталкивались, и величайшим счастливым случаем, подвернувшимся нам. А может, и тем, и другим. В любом случае, чем больше мы о них знаем, тем лучше – учитывая, конечно, принятые предосторожности.
– Угу. Капитан, я ценю ваше мнение. Если я дам разрешение, примете ли вы на себя персональную ответственность за нейтрализацию любой угрозы от артефактов мошкитов, взятых с этого корабля? Мне нужно не просто ваше повиновение, я хочу вашего сотрудничества и вашего слова, что вы не будете рисковать.
Это не добавит мне популярности у Хорвата, подумал Род. Поначалу министр по науке будет рад, что может взять хоть что-то, но вскоре он захочет чего-нибудь такого, в чем я не буду уверен.
– Да, сэр. Я должен отправиться туда и увидеть все лично. И… мне необходима мисс Фаулер.
Глаза Кутузова сузились.
– Да? Вы будете отвечать за ее безопасность?
– Разумеется.
– Очень хорошо. Вы свободны.
Пока Род и Сэлли уходили с мостика, командор Борман удивленно посмотрел на своего адмирала. Он не мог понять, видел ли он улыбку. Нет, конечно же, нет. Это было просто невозможно.
Если бы в этот момент здесь присутствовал офицер более высокого ранга, чем Блейн, Кутузов мог бы объясниться, однако, он не собирался обсуждать капитана – и будущего маркиза – с Борманом. То, что он мог сказать, звучало бы примерно так: «Чтобы поддержать активность Блейна, стоило рискнуть мисс Фаулер. Он хороший офицер, если не думает много». Пусть Кутузов никогда не покидал мостика, но моральное состояние подчиненных было его обязанностью, и как ко всяким обязанностям, он относился к этому серьезно.
Разумеется, немедленно начались конфликты. Хорват хотел все и полагал, что Род просто не желает тревожить адмирала. Когда же он понял, что Род относится к своему обещанию серьезно, его медовый месяц кончился. Он испытывал что-то среднее между гневом и страхом, когда люди Блейна начали разбирать подаренный корабль, разрезая на части хрупкие агрегаты и пакуя их в пластиковые контейнеры.
Для Рода это было время возвращения к полезной деятельности, и на этот раз – в обществе Сэлли. Когда не было работы, они говорили часами. Они пили бренди и приглашали к себе священника Харди. Слушая споры Сэлли и Харди о теоретических тонкостях культурного развития, Род начал учиться кое-чему из области антропологии.
Когда они добрались до точки Безумного Эдди, Хорват почти впал в неистовство.
– Вы нисколько не лучше адмирала, Блейн, – глядя, как техник подносит режущее пламя к агрегату, генерировавшему сложное поле, изменявшее молекулярную структуру еще одного магического кофейника. – У нас уже есть один такой на борту «Ленина». Чем может повредить еще один?
– Тот, что у нас на борту, мошкиты делали, не зная, что он окажется на борту линкора, – ответила Сэлли. – И этот отличается от того…
– Все, что делают мошкиты, отличается друг от друга, – фыркнул Хорват. – А вы еще более осторожны, чем Блейн. Надеюсь, вы знаете, что делаете.
Сэлли сдержанно улыбнулась и подкинула монету.
– Пожалуй, разрежьте это и здесь тоже, – сказала она технику.
– Да, мисс, – мужчина передвинул резак и начал снова.
– О!… – подавленный Хорват отправился на поиски Харди. Священник взял на себя роль миротворца, и это было хорошо, поскольку без него связь с катером прервалась бы в течение часа.
Техник закончил срезать устройство и уложил его в подготовленный ящик. Залив его пластиком, он запечатал крышку.
– Снаружи находится стальной ящик, сэр. Я пойду заварю его.
– Хорошо, продолжайте, – сказал ему Блейн. – Я осмотрю все позднее, – когда мужчина покинул помещение, он повернулся с Сэлли: – Знаете, я никогда не обращал внимания, но ведь Хорват прав. Вы действительно более осторожны, чем я. Почему?
Сэлли пожала плечами.
– Не тревожьтесь об этом.
– Что ж, не буду.
– Вот это и есть протозвезда Бакмена, – сказала она, погасила свет, взяла его за руку и подвела к иллюминатору. – Мне никогда не надоедает смотреть на нее.
Некоторое время, пока их глаза привыкали к темноте, Угольный Мешок казался бесконечной чернотой. Затем стала появляться краснота, и вот уже видны маленькие красные водовороты на черном фоне.
Они стояли очень близко. В последнее время так бывало часто, и Роду это нравилось. Он провел пальцами по ее спине, а потом мягко погладил под правым ухом.
– Скоро вам придется говорить с послами мошкитов, – сказала она. – Вы уже решили, что скажете им?
– Более-менее. Возможно, стоило бы предупредить их… хотя способ адмирала может быть безопаснее.
– Сомневаюсь, чтобы в этом была какая-то разница. А все-таки хорошо будет вернуться туда, где много звезд! Интересно… Род, как по-вашему, на кого будут похожи послы мошкитов?
– Понятия не имею. Думаю, мы скоро это узнаем. Вам не кажется, что вы слишком много говорите?
– То же самое говорит мне дядя Бен.
После этого они долго стояли тихо.
– Внимание! Они прибывают!
– ОТКРЫТЬ ДВЕРИ АНГАРНОЙ ПАЛУБЫ! ВЫДВИНУТЬ ЛИНЕЙНЫЕ СТАПЕЛЯ!
– ПОДГОТОВИТЬ ЛЕБЕДКИ.
Шлюпка скользнула в утробу корабля. Вторая шлюпка – с багажом – ждала своей очереди: все, включая вакуумные скафандры мошкитов, было переправлено на нее. Пассажирская шлюпка, лязгнув, опустилась на стальную палубу.
– Экипаж, ВНИМАНИЕ!
– Звездная пехота, НА КАРАУЛ.
Воздушный шлюз открылся, и тут же грянул целый хор боцманских дудок. Появилось коричнево-белое лицо. Затем второе. Когда два Посредника были уже снаружи, появился третий мошкит.
Он был чисто-белый с шелковистыми пучками волос под мышками и серыми вокруг лица и торса.
– Старейший Мастер, – прошептал Блейн Сэлли. Она кивнула. Действие космических лучей на волосяные сумки мошкитов ничуть не отличалось от воздействия на волосы человека.
Хорват, стоящий в конце линии звездных пехотинцев, вышел вперед.
– Добро пожаловать на корабль, – сказал он. – Я очень рад видеть вас… Это исторический момент.
– Мы надеемся, что для обеих рас, – сказал первый Посредник.
– От имени Военного Флота приветствую вас на борту, – сказал Род.
– Я должен еще раз извиниться за карантинные предосторожности, но…
– Не беспокойтесь об этом, – сказала одна из мошкит. – Меня зовут Джок. А это Чарли, – она указала на второго Посредника. – Эти имена достаточно удобны – вы не смогли бы произнести наших настоящих, – она повернулась к белому мастеру и прощебетала что-то, закончив словами «Капитан Родерик Блейн и министр Энтони Хорват», затем вновь повернулась к людям. – Мой лорд, министр Хорват, я представляю посла. Он просит, чтобы его звали Иван.
Род поклонился. Он никогда не видел мошкитов лицом к лицу и сейчас испытывал неудержимое желание погладить его мех. Белый мужчина…
– Почетный караул проводит вас к вашим квартирам, – сказал Род. – Надеюсь, они окажутся достаточно большими. Это две смежные каюты. – И четыре ругающихся офицера, которых выселили из них. Круги от этого перемещения расходились во все стороны до тех пор, пока один младший лейтенант не оказался в кают-кампании гардемаринов «Ленина».
– Одной каюты должно быть достаточно, – спокойно сказала Чарли. – Нам не требуется уединение. Это не относится к числу требований наших видов, – в голосе Чарли было что-то знакомое, и это беспокоило Рода.
Мошкиты дружно поклонились, идеально копируя поведение придворных, и Род удивился, где они научились этому. Он вернул поклон, так же, как Хорват и прочие, находившиеся на ангарной палубе, затем одно отделение звездной пехоты вышло вперед, возглавляя процессию, второе замыкало ее. Священник Харди должен был ждать их в одной из кают.
– Мужчина, – буркнула Сэлли.
– Интересно. Посредники называют его «Посол», хотя мошкиты подразумевали равные права для всех троих. Нужно спросить, не собираются ли они и договоры подписывать одновременно все трое…
– Возможно, эти Посредники не являются его Посредниками, – сказала Сэлли. – Я спрошу у них… наверняка мне представится случай. Род, вы уверены, что мне нельзя идти с ними? Прямо сейчас?
Он улыбнулся.
– У вас еще будет возможность. А сейчас пусть ее получит Харди.
Ангарная палуба быстро опустела. Сейчас ни на ней, ни на шлюпках, встречавших корабль мошкитов, не было ни одного человека экипажа «Ленина». Грузовая шлюпка была втянута лебедками на место и опечатана.
– ВНИМАНИЕ ВСЕМ. ЗАНЯТЬ ПРЫЖКОВЫЕ МЕСТА. ПРИГОТОВИТЬСЯ К ОЛДЕРСОН ДРАЙВ. ЗАНЯТЬ ПРЫЖКОВЫЕ МЕСТА.
– А он не теряет время, верно? – сказала Сэлли.
– Точно. Нам лучше поторопиться, – он взял ее за руку и повел к своей каюте, тогда как «Ленин» начал замедлять свое вращение до нулевой гравитации. – Полагаю, что мошкиты не нуждаются во вращении, – сказал он, когда они добрались до двери каюты. – Но таков уж адмирал. Если уж вы собрались что-то делать, то делайте это хорошо…
– ПРИГОТОВИТЬСЯ К ОЛДЕРСОН ДРАЙВ. ЗАНЯТЬ ПРЫЖКОВЫЕ МЕСТА.
– Входите, – поторопил Род. – У нас еще есть время, чтобы вызвать каюту мошкитов по интеркому, – он принялся щелкать переключателями, пока на экране не появилось жилище мошкитов.
Говорил священник Харди.
– Если вам что-то будет нужно, у вашей двери всегда будут дежурить дневальные, а эти кнопки и выключатель соединят вас непосредственно с моей каютой. Я ваш официальный хозяин в этом путешествии.
По кораблю прокатился трубный звук, и Харди нахмурился.
– Сейчас я должен идти в свою каюту… вероятно, вы предпочтете быть одни во время перемещения. Советую вам занять койки и не покидать их, пока перемещение не закончится, – он заставил себя замолчать, чтобы не сказать что-нибудь еще. Его инструкции были предельно ясны: мошкиты не должны ничему научиться, пока они не выйдут из их родной системы.
– Долго ли это продлится? – спросила Джок.
Харди слабо улыбнулся.
– Нет. Итак, до свидания.
– Ауфвидерзеен, – сказала Джок.
– Ауфвидерзеен, – ответил Харди и вышел, совершенно сбитый с толку. Где они могли научиться этому?
Койки были плохо соразмерены, слишком жесткие и сделанные без учета индивидуальных различий между мошкитами. Джок повернула свой торс и махнула нижней правой рукой, выражая неудовольствие ситуацией, однако, удивление этими вещами было не самым худшим.
– Это явно скопировано с чего-то для Коричневых, – в голосе ее звучала уверенность рассуждения, а не прямого наблюдения. – Хотела бы я иметь возможность привести сюда своего Коричневого.
Чарли: Я тоже. Но будь с нами Коричневые, нам бы не поверили. Я знаю это, – она начала было новую мысль, но тут заговорил Мастер.
Иван: Был ли Мастер людей среди тех, кто встречал нас?
Джок: Нет. Проклятье! Сколько времени я пытаюсь изучить его, но до сих пор не то что не встречала, но даже не слышала его голоса. По-моему, он вполне может быть комитетом или одним Мастером, подвластным дисциплине людей. Держу пари на всю свою анатомию, что он человек.
Иван: Вы не должны пытаться связаться с Мастером «Ленина», а если мы встретим его, вы не станете его финч'клик'. Вы знаете, что случается с финч'клик' людей.
В ответе не было никакой необходимости. Мастер знал, что его услышали, а, значит, выполнят приказание. Он отправился к своей койке и с отвращением посмотрел на нее.
Взревели сирены, и из громкоговорителя донесся человеческий голос.
– Подготовиться к драйву Безумного Эдди. Последнее предупреждение, – перевела одна из Посредников.
Они улеглись по койкам. Еще более громкий звук пронесся по всему кораблю.
А затем произошло что-то ужасное.
