В офицерской кают-кампании «Ленина» висел портрет Императора. Изображение Леонида IХ было окружено со всех сторон флагами Империи и боевыми знаменами и смотрело вниз на длинный стальной стол. Картины военных сражений из истории Первой и Второй Империй висели на всех переборках, а в одном углу перед иконой Св. Екатерины горела свеча. Имелась даже специальная вентиляционная система, чтобы поддерживать ее горение при нулевой силе тяжести.

Дэвид Харди не сумел сдержать улыбки при виде этой иконы. Мысль о подобной вещи на борту корабля с таким названием была довольно забавной; Харди полагал, что даже Кутузов ничего не знал об истории коммунизма – в конце концов, это было так давно – или же просто верх взяли его русские национальные симпатии. Наиболее вероятным было первое предположение, поскольку для большинства имперцев Ленин был героем из далекого прошлого, человеком, известным по легенде, но не более. Подобных было много: Цезарь, Иван Грозный, Наполеон, Черчилль, Сталин, Вашингтон, Джефферсон, Троцкий, почти все они – современники друг для друга (для всех, кроме дотошных историков). Доатомная история имела тенденции к сжатию, если смотреть с такого большого расстояния.

Офицерская кают-кампания начала заполняться, когда ученые и офицеры, входя, занимали свои места. Звездные пехотинцы зарезервировали два места – одно во главе стола, второе справа от него, хотя Хорват пытался занять его. Министр по науке пожал плечами, когда звездный пехотинец возразил ему на быстром русском, и направился к другому концу, где вытеснил с места какого-то биолога, а затем попросил пересесть другого ученого, освободив место справа от себя, и предложил его Дэвиду Харди. Если адмиралу захотелось поиграть в престиж, пожалуйста, но Энтони Хорват тоже кое-что знал об этом вопросе.

Он смотрел, как собирались остальные. Каргилл, Синклер и Реннер вошли вместе. Затем появились Сэлли Фаулер и капитан Блейн… Странно, подумал Хорват, что Блейн входит теперь в переполненную комнату вообще без всяких церемоний. Звездный пехотинец указал им места слева от адмиральского, но Род и Сэлли сели в середине. Он может позволить себе это, подумал Хорват. Он был рожден для этой должности. Что ж, мой сын тоже будет таким. Моей работы в этой экспедиции будет достаточно, чтобы внести меня в очередной почетный список…

– Внимание!

Офицеры встали, так же как и большинство ученых. Хорват на мгновение задумался, потом тоже встал. Он посмотрел на дверь, ожидая увидеть адмирала, но там был только капитан Михайлов. Итак, нам придется пройти через это дважды, подумал Хорват.

Однако, адмирал одурачил его. Он появился, как только Михайлов добрался до своего места, и буркнул:

– Продолжайте, джентльмены, – так быстро, что у звездного пехотинца не было никакой возможности объявить его приход. Если кое-кто и хотел осадить Кутузова, им нужно было ждать другого случая.

– Командор Борман начинает извлечение из экспедиционного задания, – холодно сказал Кутузов.

– Раздел двенадцать. Военный совет. Параграф первый. Вице-адмирал, командующий экспедицией, должен спрашивать совета у научного персонала или старших офицеров «Мак-Артура», за исключением случаев, когда задержка с принятием решения может поставить под угрозу безопасность линкора «Ленин».

– Параграф второй. Если старший ученый этой экспедиции не согласен с Вице-адмиралом, он может потребовать официального Военного совета. Старший ученый может…

– Этого достаточно, командор Борман, – сказал Кутузов. – В соответствии с этими распоряжениями и по официальному требованию министра по науке Хорвата этот Военный совет созван для обсуждения вопроса о чужаках, попросивших доставить их в Империю. Вся процедура будет записана. Министр Хорват, если вы готовы, можете начинать.

Красота, подумала Сэлли. Атмосфера напоминает алтарь святого Петра во время Мессы в Новом Риме. Эти формальности должны запугать любого несогласного с Кутузовым.

– Благодарю вас, адмирал, – вежливо сказал Хорват. – Учитывая то, что заседание может быть долгим – в конце концов, мы обсуждаем решение проблемы, которое может оказаться самым важным из принятых нами – полагаю, нам не помешают закуски и напитки. Капитан Михайлов, могут ваши люди предложить нам кофе?

Кутузов нахмурился, но причин отказать в просьбе не было.

Кроме того, просьба разрядила обстановку в комнате. Со стюардами, суетящимися вокруг, запахами кофе и чая в воздухе, испарилась большая часть официальности, на что и рассчитывал Хорват.

– Спасибо, – поблагодарил Хорват. – Как нам известно, мошкиты попросили нас перевести троих их послов в Империю. Это посольство имеет все полномочия представлять цивилизацию мошкитов, подписывать договоры о дружбе и торговле, принимать решения о совместных научных разработках… думаю, можно не продолжать. Полагаю, преимущества от представления их Вице-Королю должны быть очевидны. Вы согласны?

Послышалось согласное бормотание. Кутузов сидел прямо, его темные глаза под кустистыми бровями сузились, лицо напоминало маску, вылепленную из красной глины.

– Да, – сказал Хорват. – Думаю, очевидно также и то, что при любой возможности мы должны проявлять по отношению к послам мошкитов всю возможную учтивость. Вы не согласны, адмирал Кутузов?

Попался в свою собственную ловушку, подумала Сэлли. Все это записано, и он должен понимать это.

– Мы потеряли «Мак-Артур», – грубовато сказал Кутузов. – У нас есть только один этот корабль. Доктор Хорват, вы присутствовали на конференции, когда Вице-Король Меррилл планировал эту экспедицию?

– Да…

– Меня там не было, но мне рассказали об этом. Разве тогда не говорилось, что чужаки не должны попасть на борт этого корабля? Я имею в виду прямой приказ Вице-Короля.

– Ну… да, сэр. Но контекст делал понятным, что он имеет в виду. Ни один чужак не должен был попасть на борт «Ленина», поскольку было вполне вероятно, что они поведут себя враждебно. Таким образом, независимо от их действий, «Ленин» должен был оставаться в безопасности. Но сейчас-то мы знаем, что мошкиты не враждебны. В конце экспедиционного задания Его Высочество оставляет это решение на ваше усмотрение – там нет запрещения, подобного тем, что имеются в книге приказов.

– И все-таки это оставлено на мое усмотрение, – триумфально сказал Кутузов. – Я не вижу, чем это отличается от устных инструкций. Капитан Блейн, вы были при этом разговоре. Скажите, разве не верно, что Его Высочество сказал: «Ни при каких обстоятельствах чужаки не должны попасть на борт „Ленина“?»

Блейн с трудом глотнул.

– Это так, сэр, но…

– Думаю, что вопрос исчерпан, – сказал адмирал.

– О, нет, – вмешался Хорват. – Капитан Блейн, вы хотели что-то сказать. Сделайте это.

Кают-кампания замерла. Сделает ли он это, подумала Сэлли. А что может сделать ему Царь? Он может затруднить ему службу на Флоте, но…

– Я только хотел сказать, адмирал, что Его Высочество не столько отдавал приказы, сколько планировал общую линию поведения. Думаю, что если бы он намеревался связать вас ими, то не оставлял бы вам свободу действий, сэр. Он внес бы это в книгу приказов.

Слава Богу! – мысленно зааплодировала Сэлли.

Зрачки глаз Кутузова сузились еще больше. Он сделал стюарду знак подавать чай.

– Я думаю, в вашем решении есть недооценка доверия Его Высочества, – сказал Хорват. Это прозвучало неискренне, и он тут же понял это. Ему требовалась чья-нибудь поддержка – Харди или Блейна – но оба были слишком независимы, и Хорват побоялся обрабатывать их перед этим собранием.

Адмирал улыбнулся.

– Спасибо. Возможно, он доверял мне больше, чем вы, доктор. Итак, вы продемонстрировали, что я действую против явно выраженных желаний Вице-Короля. Разумеется, я не поступлю так легкомысленно, и вы еще можете убедить меня в необходимости такого поступка. Следующая экспедиция может доставить послов еще раз.

– Но пошлют ли они кого-нибудь после такого оскорбления? – буркнула Сэлли, и все посмотрели на нее. – Адмирал, мошкиты просят не так уж много. И их просьба вполне разумна.

– Вы думаете, что они обидятся, если мы им откажем?

– Я… адмирал, я не знаю. Может быть, обидятся. И очень.

Кутузов кивнул, как если бы понимал это.

– Возможно, это меньший риск, леди, – оставить их здесь. Командор Каргилл, вы подготовили о, о чем я вас просил?

– Да, сэр, – бодро ответил Джек Каргилл. – Адмирал просил меня оценить военный потенциал мошкитов, предположив, что они владеют секретом Драйва и Поля. Я изобразил это на графике… – он сделал знак младшему офицеру, и на экране интеркома офицерской кают-кампании появился чертеж.

Поначалу кривые шли круто вверх, показывая превращение пассажирских и грузовых кораблей мошкитов в военные суда, затем сглаживались, и снова начинали подниматься.

– Как видите, угроза достаточно высока, – сказал Каргилл. – В течение двух лет мошкиты могут собрать флот, способный бросить вызов всему Военному Флоту Империи.

– Это просто смешно! – запротестовал Хорват.

– О, нет, сэр, – ответил Каргилл. – Я был вполне умерен в своей оценке их индустриальных возможностей. У нас имеются счетчики нейтрино и объективная оценка их энергетических ресурсов – количество ядерных реакторов, термальная производительность… причем, эффективность я считал не выше нашей, хотя подозреваю, что она превосходит ее. Как известно, у них нет недостатка в опытных рабочих.

– А где они возьмут металлы? – спросил Де Вандалья. Геолог казался сбитым с толку. – Они выбрали все, что было на планете и, если верить их словам, на астероидах тоже.

– Переработка имеющегося материала. Предметы роскоши, излишние транспортные средства. Уже сейчас у каждого Мастера есть множество машин и грузовиков, которые можно объединить. Им придется обойтись без некоторых вещей, но не забывайте – все металлы со всей планетной системы Мошки уже извлечены, – Каргилл говорил очень бойко, как будто ждал подобных вопросов. – Флот потребует много металла, но это не так много в сравнении со всеми индустриальными ресурсами цивилизации.

– Ну, хорошо, – фыркнул Хорват. – Поздравляю с чудесными способностями к оценке. Но какого дьявола вы называете эту оценку угрожающей? Мошкиты не являются угрозой.

Каргилл посмотрел на него, как на назойливую муху.

– Это технический термин. Слово «угроза» подразумевает способность…

– Но не намерение. Вы сами говорили мне об этом. Адмирал, все это означает, что если мы будем вежливы с их послами, им не придется бросать все силы на строительство военных кораблей.

– Это не моя компетенция, – сказал Кутузов. Сейчас он выглядел менее повелительным, его голос стал более мягким, то ли потому, что он хотел убедить остальных, то ли оттого, что почувствовал себя более уверенным. – По-моему, это означает, что мы должны принять все меры предосторожности и не допустить, чтобы мошкиты овладели секретом Поля Лэнгстона.

Последовало долгое молчание. Графики Каргилла были пугающими в своей простоте. Флот мошкитов был потенциально больше, чем все, что могли выставить мятежники в этом секторе.

– Род… он прав? – спросила Сэлли.

– Цифры верны, – мрачно буркнул Блейн. – Но… хорошо, – он заговорил громче: – Адмирал, я не уверен, что, даже приняв все меры, мы защитим Поле.

Кутузов повернулся к нему и выжидающе посмотрел.

– Во-первых, сэр, – осторожно подбирая слова, продолжал Род, – есть риск, что мошкиты уже получили этот секрет. От Домовых, – боль исказила лицо Рода, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не коснуться пальцем носа. – Я в это не верю, но это возможно. Во-вторых, они могли получить его от пропавших гардемаринов. И Уайтбрид, и Стели знали достаточно, чтобы обеспечить им хороший старт…

– А мистер Поттер знал еще больше, – поддержал его Синклер. – Он был очень способным парнем, сэр.

– Значит, и от Поттера тоже, – сказал Род. – Я не верю, что такое случилось, но это могло произойти.

– Нелепость…

– Такой же параноик, как и Царь…

– Они мертвы…

Несколько гражданских заговорили одновременно. Сэлли было интересно, что сделает Род, но она сидела тихо.

– И, наконец, мошкиты знают, что Поле существует. Все мы видели, что они могут делать – поверхности без трения, различная проницаемость, перестройка молекулярных структур. Вспомните, что сделали Домовые с генератором «Мака»! Адмирал, они знают, что Поле можно получить, и вопрос, когда их Инженеры создадут его, остается только вопросом времени. Таким образом, при всей важности защиты наших технологических секретов, нельзя ограничиваться только этим суждением.

Вокруг стола послышался возбужденный шепот, но адмирал не слушал его. Он, казалось, обдумывал сказанное Родом.

Хорват хотел было заговорить, но сдержался. Блейну первому удалось произвести видимое впечатление на адмирала, к тому же Хорват был достаточным реалистом, чтобы понимать – все, что он предложит, будет автоматически отброшено. Он тронул локтем Харди.

– Дэвид, не могли бы вы сказать что-нибудь? – умоляюще спросил он.

– Мы можем предпринимать любые меры предосторожности, – заметила Сэлли. – Они приняли историю о чуме, независимо от того, поверили в нее или нет. По их словам, послы ожидают карантина, и уж, конечно, они не избегнут внимания вашей службы безопасности, адмирал. К тому же пребывание их на борту будет недолгим, ведь мы можем прыгнуть сразу, как они прибудут.

– Это верно, – задумчиво сказал Харди. – Конечно, мы можем разозлить мошкитов еще больше, приняв их послов…. и никогда не вернув их.

– Мы не сделаем такого! – запротестовал Хорват.

– Это вполне возможно, Энтони. Будьте реалистом. Если Его Высочество решит, что мошкиты опасны, а Военный Флот решит, что они знают слишком много, им никогда не позволят вернуться.

– Так значит, риска вообще нет, – быстро сказала Сэлли. – Не может быть никакой угрозы «Ленину» от мошкитов, заключенных в карантине. Адмирал, я уверена, что меньший риск – это принять их. Таким образом мы не будем рисковать оскорбить их, пока принц Меррилл – или Его Величество – не примут решения о наших будущих отношениях.

– Гмм, – Кутузов отхлебнул чаю. Глаза его выражали интерес. – Вы умеете убеждать, леди. И вы тоже, капитан Блейн, – он сделал паузу. – Мистера Бари не приглашали на это совещание. Думаю, что пришло время послушать его. Боцман, приведите Его Превосходительство в кают-кампанию.

– Есть, адмирал!

Они стали ждать. Молчание нарушала дюжина разговоров, шепотом ведущихся вокруг стола.

– Род, вы были блестящи, – поздравила Сэлли и пожала ему руку под столом. – Спасибо.

Вошел Бари, сопровождаемый неизбежными звездными пехотинцами. Кутузов знаком отпустил их, и они вышли, оставив торговца в комнате. Каргилл встал и уступил ему место за столом.

Бари внимательно выслушал, как командор Борман суммировал все аргументы. Если его и удивило услышанное, он не показал виду, его лицо по-прежнему выражало вежливый интерес.

– Я прошу совета, Ваше Превосходительство, – сказал Кутузов, когда Борман закончил. – Признаться, я не хотел бы видеть этих существ на борту этого корабля, и все-таки, если они не угрожают безопасности «Ленина», нет оснований отказывать в просьбе министра по науке Хорвата.

Бари погладил бороду, пытаясь собраться с мыслями.

– Вы знаете, что, по-моему, мошкиты могут читать мысли?

– Это смешно! – фыркнул Хорват.

– Едва ли это смешно, доктор, – сказал Бари. Голос его звучал спокойно. – Возможно, это невероятно, и все-таки есть доказательства существования этого отсутствующего у людей качества. – Хорват начал что-то говорить, но Бари продолжал: – Разумеется, это не решающее доказательство, но все-таки. К тому же, под чтением мыслей не обязательно подразумевается телепатия. Вспомните: мошкиты настолько преуспели в изучении отдельных людей, что могли буквально играть роль человека, и играть так хорошо, что его друзья не могли заметить различия. Только появление в пределах видимости выдает их. Сколько раз вам приходилось видеть рядовых и звездных пехотинцев, автоматически повинующихся мошкитам, имитирующих офицеров?

– Это еще не доказательство, – сказал Хорват. Едва ли можно было спорить с этим – то, что говорил Бари, было известно всем.

– Таким образом, посредством ли телепатии или полным отождествлением себя с человеком, они читают мысли и, следовательно, умеют убеждать лучше всех существ, с которыми мы когда-либо встречались. Они точно знают, что движет нами, и подбирают аргументы, которые действуют наверняка.

– Ради всего святого! – взорвался Хорват. – По-вашему, они могут убедить нас отдать им «Ленин»?

– А вы уверены, что не могут? Уверены, доктор?

Дэвид Харди откашлялся. Все повернулись в его сторону, и священник смутился. Потом улыбнулся.

– Я всегда знал, что изучение классиков имеет свою ценность. Кто-нибудь из вас знаком с «Республикой» Платона? Ну, конечно, нет. Так вот, на первой странице Сократу, уверенному, что он умеет убеждать лучше всех живущих, его друзья говорят, что либо он останется с ними на всю ночь, либо они заставят его сделать это силой. Сократ, конечно, спрашивает, нет ли какой-нибудь альтернативы – не может ли он убедить их отпустить его домой. Разумеется, ему не удалось этого сделать, потому что друзья не слушали его.

Последовала короткая пауза.

– О, ну конечно! – сказала Сэлли. – Если мошкиты никогда не встречали ни адмирала Кутузова, ни капитана Михайлова, ни вообще никого из экипажа «Ленина», как они могут убедить их в чем-либо? Надеюсь, мистер Бари не воображает, что они убеждали команду «Мак-Артура» молча?

Бари пожал плечами.

– Моя леди, при всем уважении к вам, представляете ли вы, что могут предложить мошкиты? Нечто более ценное, чем существующее в Империи. Люди продавались за гораздо менее…

Ты сам и способствовал этому, подумала Сэлли.

– Если они так хороши, то почему до сих пор не сделали этого? – голос Кевина звучал насмешливо и непочтительно. В ожидании увольнения по возвращению на Новую Шотландию Реннер мог позволить себе любой поступок.

– Вероятно, пока им это не требовалось, – сказал Бари.

– Скорее, они просто не могли этого сделать, – парировал Реннер. – К тому же, если они могут читать мысли, то уже знают все наши секреты. Они работали с Синклером, который знает, как починить все, имеющееся в Военном Флоте, они назначили финч'клик' Лорду Блейну, которому известны все политические секреты…

– Они никогда не были в прямом контакте с капитаном Блейном, – напомнил ему Бари.

– Зато они имели мисс Фаулер, – Реннер хихикнул над невольной шуткой, – которая знает об имперской политике больше большинства из нас. Мистер Бари, мошкиты хороши, но не настолько, чтобы убеждать или читать мысли.

– Я склонен согласиться с мистером Реннером, – добавил Харди. – Хотя, конечно, предосторожности, предложенные мисс Фаулер, должны быть приняты. Скажем, допустить до контактов с чужаками только нескольких лиц, например, меня. Сомневаюсь, чтобы им удалось подкупить меня, но даже если это произойдет, у меня нет власти. Затем мистера Бари, если он согласится. К ним не следует допускать доктора Хорвата, а также любого ученого, имеющего дело со сложным оборудованием. Кроме того, никаких рядовых команды и звездных пехотинцев, за исключением случаев, когда это происходит под надзором – и прямым, и по интеркому. Это может быть тяжело для мошкитов, но, думаю, так мы сведем опасность для «Ленина» к минимуму.

– Гмм… Мистер Бари? – спросил Кутузов.

– Но… я же говорю вам, что они опасны! Их технологические способности таковы, что верить им нельзя! Кто знает, что они могут сконструировать из безвредных предметов? Оружие, коммуникаторы, что-либо для бегства… – спокойствие Бари испарилось, и он изо всех сил старался сдерживать себя.

– Я снимаю предложение, чтобы мистеру Бари был позволен доступ к мошкитам, – сказал Харди. – Сомневаюсь, что они переживут этот эксперимент. Примите мои извинения, Ваше Превосходительство.

Бари что-то пробормотал по-арабски, слишком поздно вспомнив, что Харди – лингвист.

– О, безусловно, нет, – с улыбкой сказал Харди. – Я знаю своих предков гораздо лучше вас.

– Я вижу, адмирал, – сказал Бари, – что был недостаточно убедителен. Прошу прощения, хотя у меня не было других мотивов, кроме благополучия Империи. Если бы меня интересовала только выгода… Я не принижаю торгового потенциала мошкитов и ценности того, что можно получить от них, но я считаю их величайшей опасностью для человечества, с которой мы столкнулись.

– Да, – решительно сказал Кутузов. – С этим мы, пожалуй, можем согласиться, если добавить одно слово: потенциальной опасностью, Ваше Превосходительство. Мы здесь обсуждали, как сделать риск наименьшим и, если опасности для «Ленина» нет, я убежден, что меньший риск – это перевести послов, соблюдая условия, предложенные священником Харди. Доктор Хорват, вы согласны?

– Если это единственный способ взять их с собой, то да. Я считаю, что стыдно обращаться с ними таким образом… Да!

– Капитан Блейн, вы согласны?

Блейн погладил переносицу.

– Да, сэр. Взять их с собой будет меньшим риском. Если мошкиты и представляют угрозу, доказать это мы не сможем, но, может быть, узнаем что-нибудь от послов.

– Леди?

– Я согласна с доктором Хорватом…

– Благодарю, – Кутузов выглядел так, словно проглотил лимон. Лицо его сморщилось, как в агонии. – Капитан Михайлов, вы должны приготовиться к содержанию мошкитов в изоляции. Предлог – опасность чумы. Кроме того, вы должны следить, чтобы они не могли удрать. Капитан Блейн, вы сообщите мошкитам, что мы возьмем их послов на борт, но вполне возможно, что они не захотят отправить их, узнав условия, на которых мы настаиваем. Никаких инструментов. Никакого оружия. Багаж будет осмотрен, опечатан и недоступен для них в течение всего полета. Никаких малышей или других низших каст, только послы. Сообщите им об этом в какой угодно форме, но условия эти изменению не подлежат, – Кутузов резко встал.

– Адмирал, а что с подаренным кораблем? – спросил Хорват. – Нельзя ли нам взять… – тут его голос потерялся в поднявшемся гомоне. Гордо шествуя, адмирал покинул кают-кампанию.