Прислонившись спиной к одной из стройных белых колонн, окружавших маленький овальный дворик. Ранд с довольным видом попыхивал трубочкой и любовался тем, как струя из мраморного фонтана разлеталась мириадами сверкавших на солнце брызг. Стояло раннее утро, и здесь, во дворике, еще можно было найти тень. Даже Льюс Тэрин, и тот на время умолк.

— Ты еще не передумал насчет Тира?

— А как насчет того, что видела Мин? — Сидевший у соседней колонны Перрин, как и Ранд, был в одной рубахе, он выдул два колечка сизого дыма и вновь вставил в зубы свою трубку, искусно изукрашенную резными волчьими головами.

Попытка Ранда выдуть свое колечко не увенчалась успехом, и он недовольно хмыкнул. Мин не следовало упоминать это свое видение в присутствии Перрина.

— Перрин, неужто ты и вправду хочешь таскаться за мной, как на привязи?

— Хочу, не хочу — с тех пор как мы впервые повстречались с Морейн в Эмондовом Лугу, это перестало иметь значение, — сухо отозвался Перрин и вздохнул: — Ты тот, кто ты есть. Ранд. Если не получится у тебя, все пойдет насмарку…

Неожиданно он осекся и подался вперед, всматриваясь в широкий дверной проем за колоннами слева.

Прошло некоторое время, прежде чем и Ранд услышал шаги, слишком тяжелые для любого человека. Затем между колоннами бочком протиснулась могучая фигура. С трудом поспевавшая следом служанка уступала огир ростом более чем в два раза.

— Лойал! — воскликнул Ранд, вскакивая на ноги. И он, и Перрин бросились навстречу ему и одновременно подбежали к огир. Широкая ухмылка чуть ли не рассекала лицо Лойала пополам. Долгополый, почти до отворотов сапог кафтан еще покрывала дорожная пыль, карманы, как всегда, топорщились от книг.

— С тобой все в порядке, Лойал?

— У тебя усталый вид, — заметил Перрин, увлекая огир к фонтану. — Присядь-ка на парапет, отдохни.

Лойал позволил увлечь себя к фонтану, но его длинные брови поднялись и уши с кисточками недоуменно вздрагивали. Огир переводил взор с одного на другого.

— Все в порядке? Устал? — Голос его грохотал подобно камнепаду. — Само собой, все в порядке. А если я и подустал чуток, так ведь и путь неблизкий. Зато как приятно было снова прогуляться пешком. Уж про свои-то ноги всегда знаешь, куда они тебя ведут, не то что с лошадью. К тому же мои ноги быстрее. — Послышался громоподобный смех. — С тебя золотая крона, Перрин, вот тебе и десять дней. Готов побиться еще на одну, что сам ты добрался сюда не раньше чем за пять дней до меня.

— Получишь, получишь ты свою крону, — рассмеялся Перрин и, повернувшись к Ранду, добавил: — Знаешь, с этим Гаулом Лойал совсем сбился с пути:

нынче он играет в кости и делает ставки на бегах, хоть и не в состоянии отличить одну лошадь от другой.

Уши Лойала негодующе затрепыхались. Ранд ухмыльнулся. Лойал всегда посматривал на лошадей с сомнением, что и неудивительно — ведь его ноги подлиннее лошадиных.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке, Лойал?

— Ты нашел тот заброшенный стеддинг? — спросил Перрин, не выпуская трубку изо рта.

— Ты достаточно долго там пробыл?

— О чем вы оба толкуете? — нахмурился огир. — Мне всего-то и надо было, что посмотреть на стеддинг. Ощутить его. А странствовать я готов хоть десять лет.

— А вот твоя мать говорит иначе, — с серьезным видом промолвил Ранд.

Прежде чем он закончил фразу, Лойал вскочил на ноги, растерянно озираясь по сторонам. Уши его будто надломились и подрагивали.

— Мать? Здесь? Она здесь?

— Нету ее здесь, — ответил Перрин, и уши огир облегченно обвисли. — По-видимому, она в Двуречье. Во всяком случае, месяц назад была там. Ранд знает один способ прыгать с места на место, вот он и переправил туда ее и Старейшину Хамана… Ой, Лойал, что это с тобой?

При упоминании имени Хамана собиравшийся снова сесть Лойал застыл, согнув колени, а потом, закрыв глаза, медленно-медленно опустился на парапет.

— Старейшина Хаман, — пробормотал он, потирая лицо. — Старейшина и моя мать. — Огир поднял взор на Перрина и, словно невзначай, спросил: — С ними больше никого не было?

Голос его прозвучал необычайно тихо для огир — словно гигантский шмель гудел в огромном кувшине.

— Молодая огирская женщина по имени Эрит, — ответил Ранд. — Ты… — Он так и не закончил.

Издав горестный стон, Лойал снова вскочил на ноги. В дверях и окнах, выходивших во дворик, появились головы слуг, привлеченных необычным шумом. Огир принялся нервно мерить шагами двор, брови и уши его обвисли.

— Жена! — стонал он. — Женщина с моей матерью и Старейшиной Хаманом. Они нашли мне жену — вот что все это значит! А я слишком молод, чтобы жениться! — Ранд прикрыл улыбку ладонью: может, для огир Лойал и молод, но ему никак не меньше девяноста. — Они отволокут меня обратно, в Стеддинг Шангтай, — причитал гигант. — Я знаю, мне ни за что не позволят путешествовать с вами, а ведь я еще не собрал достаточно материала для своей книги… Конечно, Перрин, ты-то можешь улыбаться. Твоя Фэйли делает все, что ты скажешь.

Перрин поперхнулся дымом, так что Ранду пришлось похлопать его по спине.

— У нас все по-другому, — продолжал Лойал. — Спорить с женой не принято, это считается грубостью. Непозволительной грубостью. Она заставит меня осесть где-нибудь, найти себе солидное, подобающее семейному огир занятие — Древопесни или… — Неожиданно он задумался и перестал метаться по дворику. — Как ты сказал… Эрит?

Ранд кивнул. Перрин наконец прокашлялся, но на Лойал посматривал как-то странно.

— Эрит, дочь Ивы, дочери Алар? Ранд снова кивнул, и Лойал присел на парапет фонтана:

— Так ведь я ее знаю. Может, и ты помнишь — мы встречались в Стеддинге Тсофу.

— Как раз это я и пытаюсь тебе сказать, — терпеливо, но не без лукавства промолвил Ранд. — Помнится, она сказала, что ты красивый. И подарила тебе цветок.

— Может, она что-то такое и говорила, — смущенно пробормотал Лойал. — Запамятовал я.

Однако рука огир непроизвольно потянулась к карману, где — Ранд готов был поручиться — в одной из книжек бережно хранился засушенный цветок. Прогрохотал гром — это огир прочистил горло.

— Эрит очень красивая, красивее ее я никого не видел. И умная. Она внимательно слушала, когда я объяснял ей теорию Сердена — Сердена, сына Колома, сына Радлина. Лет шестьсот назад он нашел объяснение тому, как Пути… — Он умолк, заметив ухмылки друзей. — Правда-правда, она внимательно слушала. Ей было интересно.

— Не сомневаюсь, — уклончиво обронил Ранд. Упоминание о Путях навело его на кое— какие размышления. Большинство Путевых Врат находилось вблизи стеддингов, а стеддинги — это как раз то, что нужно Лойалу. Конечно, прямо в стеддинг он переместить Лойала не мог — Сила там не действует, но открыть проход рядом вполне возможно.

— Послушай, Лойал, — сказал Ранд. — Я хочу выставить охрану у всех Путевых Врат, и мне потребуется тот, кто может не только отыскать их, но и переговорить со всеми Старейшинами и добиться их разрешения.

— О Свет, — недовольно пробурчал Перрин. Выбив трубку, он растер каблуком золу. — О Свет! Мэта ты посылаешь «пугать» Айз Седай, меня с двумя сотнями твоих же земляков хочешь бросить в самое горнило войны с Саммаэлем, а теперь и до Лойала добрался. Опомнись, взгляни на него, он ведь только что прибыл. Чтоб ты сгорел, Ранд, ему нужно отдохнуть! Есть хоть один человек, которого ты не намерен использовать? Может, тебе угодно и Фэйли отправить на поиски Могидин? Или Семираг?

Волна гнева заставила Ранда содрогнуться.

— Если потребуется, я использую любого, — отчеканил он, глядя прямо в желтые глаза Перрина. — Ты сам говорил, я тот, кто я есть. Я и себя использую, Перрин, потому как иначе нельзя. И себя, и любого другого. Нет у нас больше выбора. Ни у меня, ни у тебя — ни у кого!

— Ранд, Перрин, — обеспокоенно прогудел Лойал. — Да не ссорьтесь вы, остыньте! — Огромной, с окорок ручищей он неловко погладил каждого по плечу.

— Вам обоим не мешало бы отдохнуть в стеддинге. Стеддинги действуют успокаивающе.

Ранд смотрел на Перрина, который, в свою очередь, не отводил глаз от него. Гнев еще клокотал, но уже стихал. Откуда-то издалека волнами накатывалось бормотание Льюса Тэрина.

— Прости, — пробормотал Ранд, предназначая это для обоих.

Перрин махнул рукой, то ли принимая извинение, то ли желая сказать, что дело того не стоит, но сам извиняться не стал. Он снова повернул голову к двери, откуда появился Лойал. И снова Ранд услышал звук бегущих шагов лишь через несколько мгновений.

Запыхавшаяся Мин влетела на двор и, не обращая внимания ни на Перрина, ни на огир, схватила Ранда за руки.

— Они идут, — задыхаясь, вымолвила она. — Они уже в пути.

— Успокойся, Мин, — промолвил Ранд. — Идут, ну и ладно. А то я уж думал, не улеглись ли они все в постели, как эта… Демира, так ты сказала?

По правде сказать, он даже испытал определенное облегчение, хотя при упоминании Айз Седай Льюс Тэрин забормотал громче. Три дня подряд Мерана — всякий раз в сопровождении двух сестер — являлась к нему каждый полдень — по ней часы можно было проверять. Но пять дней назад эти визиты прекратились без всякого объяснения. Мин тоже не знала, в чем дело. Ранд уже начал беспокоиться, не собрались ли они, сочтя его ограничения оскорбительными, покинуть Кэймлин.

Неожиданно он понял, что в глазах Мин застыл страх и ее бьет дрожь.

— Послушай меня, ты не понял! Они идут не втроем, а всемером. И меня вовсе не посылали просить разрешения или хотя бы предупредить тебя. Как бы не так! Я выскользнула незаметно и примчалась сюда. Гнала Дикую Розу галопом. Они хотят оказаться во дворце прежде, чем ты узнаешь об их появлении. Я случайно подслушала разговор Мераны с Демирой — они вознамерились застать тебя врасплох. Оказаться в Тронном Зале первыми и вызвать тебя туда.

— Как ты думаешь, об этом предупреждало твое видение? — спросил Ранд, припомнив, что ему грозит опасность со стороны женщин, способных направлять Силу.

Семь Айз Седай! Нет! Нет! Нет! — кричал Льюс Тэрин. Ранду в нынешних обстоятельствах оставалось лишь не обращать на него внимания.

— Я не знаю, — простонала Мин, и Ранд неожиданно понял, что ее темные глаза блестят из— за подступивших к ним слез. — Неужто ты думаешь, я утаила бы от тебя… я знаю лишь, что они приближаются и…

— И бояться нечего, — решительно оборвал ее Ранд. Ну и напугали же ее эти Айз Седай. Это ж какого страху надо нагнать, чтобы Мин чуть в слезы не ударилась?

Семь, простонал Льюс Тэрин. Мне не справиться с семью зараз. Слишком много. Ранд вспомнил об ангриале в виде толстяка с мечом, и голос стих до отдаленного, хоть и все равно беспокойного по тону жужжания. Хорошо еще, что с ними не было Аланны — Ранд не ощущал ее приближения. Столкнуться с ней лицом к лицу ему совсем не хотелось. Впрочем, размышлять было некогда.

— Ладно, не будем терять времени. Джалани! Молоденькая Дева с пухлыми щеками вынырнула из-за колонны столь неожиданно, что уши Лойала стали торчком. Мин вздрогнула — она только сейчас заметила и огир, и Перрина.

— Джалани, — промолвил Ранд, — скажи Нандере, что я направляюсь в Тронный Зал, где намерен вскоре встретиться с Айз Седай.

Дева попыталась сохранить невозмутимый вид, но самодовольная ухмылка сделала ее щеки еще круглее.

— Берална уже пошла к Нандере, Кар'а'карн. Уши Лойала дернулись — его удивил незнакомый титул.

— В таком случае передай Сулин, чтобы ждала меня в гардеробной за Тронным Залом. С моим кафтаном и Драконовым скипетром.

Улыбка Джалани стала еще шире.

— Она уже припустила туда, как сероносый заяц, даром что в мокроземском платье.

— Тогда, — заявил Ранд, — приведи в Тронный Зал моего коня.

У молоденькой Девы отвисла челюсть, а Перрин с Лойалом покатились со смеху.

Мин так ткнула Ранда кулаком под ребро, что он охнул.

— Нашел время шутки шутить, олух твердолобый! Мерана и все прочие заворачивались в шали, словно в доспехи облачались. Я буду стоять сбоку, за колоннами, чтобы ты меня видел. Замечу что-нибудь — тут же подам тебе знак.

— Ты останешься здесь, с Лойалом и Перрином, — возразил Ранд. — Не знаю, какой уж ты можешь подать мне знак, но одно знаю точно: увидев тебя, они мигом сообразят, кто меня предупредил.

Она сердито подбоченилась и устремила на него упрямый взгляд.

— Мин!

К немалому удивлению Ранда, девушка глубоко вздохнула и послушно промолвила:

— Да, Ранд.

Он ожидал от нее послушания не больше, чем от Авиенды или Илэйн, но времени удивляться не оставалось: ему необходимо оказаться в Тронном Зале до прибытия Мераны. Кивая Мин, Ранд надеялся, что выглядит он увереннее, чем чувствовал себя на самом деле.

Жалея, что не попросил Перрина с Лойалом не выпускать Мин со двора — ей бы такое понравилось, — Ранд рысцой поспешил к гардеробной за Тронным Залом. Джалани семенила по пятам, пытаясь на ходу выяснить, являлось ли упоминание о лошади шуткой. Сулин уже ждала Ранда с шитым золотом кафтаном и Драконовым скипетром. Копье вызывало ее неизменное одобрение, хотя она сочла бы его еще более приемлемым, окажись оно нужной длины и не будь на нем резьбы и бело-зеленых кистей. Порывшись в кармане, Ранд проверил, там ли ангриал — он оказался на месте, — и вздохнул с некоторым облегчением, хотя Льюс Тэрин и не успокоился.

Войдя через заднюю дверь в Тронный Зал, Ранд убедился в том, что и все остальные не уступали Сулин в расторопности. С одной стороны от трона стоял со скрещенными на груди руками Бэил, с другой спокойно поправляла шаль Мелэйн. Не менее сотни Дев в полном вооружении — со щитами, копьями, луками и колчанами стрел — по команде Нандеры выстроились в ряд. опустившись на одно колено. Над черными вуалями виднелись только глаза. Джалани поспешила вперед и встала в строй. Позади шеренги, за колоннами, толпились и другие айильцы, правда, у тех не было никакого оружия, кроме тяжелых ножей; лица у многих выглядели невесело. Мысль о противостоянии с Айз Седай не внушала восторга, и вовсе не из-за страха перед Силой. Что бы ни говорили в последнее время Хранительницы Мудрости, айильцы не забыли о давней вине своих предков.

Конечно же, здесь не было Башира — он вместе с женой находился в одном из учебных лагерей для новобранцев, — как не было и никого из андорских вельмож. Ниан, Эления и Лир и вся их компания вечно толклась во дворце, стремясь не упустить аудиенции, если только Ранд не отсылал их из Тронного Зала. А эти люди всегда держали нос по ветру, и их отсутствие означало, что Айз Седай уже во дворце.

И действительно, едва Ранд уселся на Драконов Трон и положил на колени скипетр, как в Тронный Зал вбежала — вот уж чего за ней не водилось — растерянная госпожа Харфор. Увидев сомкнутый строй Дев и восседающего на престоле Ранда, она удивленно заморгала:

— Милорд, я искала по всему дворцу… всех слуг подняла… Там Айз Седай… — Только это она и успела вымолвить. Семь Айз Седай уже входили в двери Тронного Зала.

Ранд почувствовал, как Льюс Тэрин тянется к саидин, пытается коснуться ангриала, но овладел собой, удерживая бушующий поток льда и пламени, благоухания и зловония столь же крепко, как рука его сжимала древко шончанского копья.

Семь. бубнил Льюс Тэрин. Я велел приходить не больше чем трем, а их семь. Мне надо соблюдать осторожность. Да. Осторожность…

Это я разрешил трем, мысленно огрызнулся Ранд. Я, Ранд ал'Тор. Льюс Тэрин умолк, но вскоре его далекий-далекий голос зазвучал снова. Переведя взгляд с Ранда на семерых женщин, госпожа Харфор, вероятно, решила, что стоять между Айз Седай и Возрожденным Драконом едва ли разумно. Присев — сперва перед Айз Седай, а потом перед Рандом, — она с деланной неторопливостью направилась к выходу и позволила себе ускорить шаг, лишь оказавшись за спинами прошедших вперед сестер.

В каждое из трех своих посещений Мерана приводила с собой разных Айз Седай, и Ранд уже знал их всех, кроме одной, — от Фаэлдрин Гарелла, стоявшей справа, чьи волосы были заплетены во множество косичек и украшены разноцветными бусинками, до коренастой Валинде Натенос, в белом платье и с шалью с белой бахромой. Все сестры были одеты официально, в цвета своих Айя. Ранд догадался, кто такая единственная незнакомая ему Айз Седай — конечно же, эта красивая, грациозная женщина в оттенявшем медную кожу шелковом платье цвета темной бронзы могла быть только Демирой Эрифф, Коричневой сестрой, которая, по словам Мин, еще недавно лежала больная. Она-то и выступила вперед, тогда как Мерана стояла чуть позади, между Фаэлдрин и круглолицей Рафелой Синдал, выглядевшей еще серьезнее, чем шесть дней назад, когда приходила сюда с Мераной. Впрочем, все они выглядели весьма серьезно.

Несколько мгновений Айз Седай молча смотрели на него, а затем, не обращая внимания на айильцев, двинулись вперед — первой Демира, за ней Сеонид и Рафела, потом Мерана с Масури — и образовали стрелу, нацеленную прямо на Ранда. Даже не ощущая покалывания, он мог бы догадаться, что они обняли саидар. С каждым шагом женщины становились заметно выше ростом. Они что, хотят поразить меня, свивая Зеркало Туманов? Недоверчивый смешок Льюса Тэрина перешел в безумный хохот. Ранд не нуждался в объяснениях, он видел, как то же самое делала Морейн. Она называла это умение Иллюзией, а Асмодиан, как и Льюс Тэрин, еще и Зеркалом Туманов.

Мелэйн раздраженно поправила шаль и громко фыркнула, но Бэил выглядел так, словно ему предстояло в одиночку сразиться с сотней врагов. Отступать он не собирался, но и на благополучный исход не рассчитывал. Некоторые Девы тоже зашевелились. Правда, их Нандера призвала к порядку одним лишь сердитым взглядом, но айильцы за колоннами продолжали возбужденно перешептываться.

Демира Эрифф заговорила, и, судя по тому, как гремел ее голос, достигая самых дальних уголков Тронного Зала, здесь тоже не обошлось без Силы.

— Мы решили, что в сложившихся обстоятельствах я буду говорить за всех нас. Мы по— прежнему не умышляем против тебя худа, но приняли решение отвергнуть все выдвинутые тобой ограничения. Тебе придется научиться оказывать Айз Седай подобающее им почтение. Отныне мы будем приходить или уходить, руководствуясь лишь собственным усмотрением, и в том количестве, в каком пожелаем. Мы будем извещать тебя о своих посещениях, но именно извещать, а не просить дозволения. Ты должен убрать от гостиницы своих айильцев — отныне никто не посмеет следить за нами. Любое оскорбление нашему достоинству будет наказано, и если твои люди пострадают, то нести за это ответственность по справедливости должен будешь ты. Все будет именно так, и не иначе. Знай, что мы Айз Седай.

Когда живая стрела остановилась неподалеку от трона, Мелэйн покосилась на Ранда, видимо, желая узнать, поражен ли он увиденным. Может, он и был поражен, но не столько происходящим, сколько тем, что решительно не понимал, чем все это вызвано. Но, так или иначе, картина получилась впечатляющая. Все семь Айз Седай выросли вдвое выше Лойала, достигнув почти половины высоты Тронного Зала. Невозмутимая и бесстрастная Демира смотрела на него сверху вниз, словно размышляя, не поднять ли его с трона одной рукой. При таком росте это не должно было составить ей никакого труда.

Ранд как бы невзначай подался вперед и стиснул зубы, поняв, что для этого ему потребовалось пусть и небольшое, но усилие. Откуда-то издалека доносились истошные вопли Льюса Тэрина — он требовал не ждать и немедленно нанести удар. Но Ранд размышлял о том, почему Демира так нажимает на некоторые слова. Что еще за «сложившиеся обстоятельства»? Почему они сначала приняли все ограничения, а теперь вдруг передумали? И угрожают ему!

— В Кайриэне я принимаю посланниц Башни на тех же условиях, что и вас, и они не обижаются. — Они, конечно же, обижались, но старались не подавать виду. — И вместо туманных угроз предлагают мне подношения.

— Они не мы, и они не здесь. Мы не станем покупать твое расположение.

В голосе Демиры звучало презрение. Ранд стиснул Драконов скипетр с такой силой, что у него рука заболела. Гнев Льюса Тэрина эхом вторил его собственному, и неожиданно Ранд осознал, что тот снова тянется к Источнику. Чтоб ты сгорел! — подумал Ранд и уж совсем было собрался попробовать отгородить их, но Льюс Тэрин ударился в панику.

Нет, нет. Ты слаб. Даже с ангриалом тебе не сдержать семерых. Глупец! Ты ждал слишком долго. Это чересчур опасно!

Отгородить кого бы то ни было от Истинного Источника действительно требовало изрядной силы. Ранд не сомневался в своей способности с помощью ангриала создать семь щитов и отсечь всех женщин, хотя они уже держались за Источник, но вдруг одна из них все же сумеет сокрушить щит… Или даже не одна. Он хотел поразить их, а вовсе не мериться с ними силами. Но существовал и другой путь. Сплетя воедино Дух, Огонь и Землю, он ударил почти так, как если бы хотел отгородить их.

Зеркало Туманов разбилось вдребезги, и грозные великанши превратились в обыкновенных, причем весьма обескураженных женщин. Правда, уже в следующий миг на их лица вернулась обычная для Айз Седай маска невозмутимости.

— Ты слышал наши требования, — промолвила Демира обычным, но уверенным, будто ничего и не произошло, голосом. — Мы ждем, что они будут удовлетворены.

Ранд приподнял брови. Что им еще нужно? Как еще показать им, что его не запугать? Саидин бурлила в нем яростным огнем. Он не отпускал Истинный Источник. Льюс Тэрин истошно вопил и пытался вырвать Источник — Ранду оставалось лишь удерживать его еще крепче. Он медленно поднялся. Семь пар невозмутимых глаз взирали на него снизу вверх.

— Все ограничения остаются в силе, — спокойно объявил Ранд. — И более того, впредь я буду ожидать от вас подобающего мне почтения. Я — Возрожденный Дракон. Можете идти. Аудиенция окончена.

Некоторое время Айз Седай стояли недвижно, будто давая понять, что и пальцем не шевельнут по его команде. Затем, удостоив его лишь легким кивком, Демира повернулась и направилась к выходу. За ней пристроились Сеонид, Рафела и все прочие по очереди. Плавно скользя по красно-белым плитам, они неторопливо покинули Тронный Зал.

Едва Айз Седай скрылись в коридоре. Ранд сошел с помоста.

— Кар'а'карн обошелся с ними мягко, — заявила Мелэйн так громко, чтобы было слышно в каждом углу. — Надо бы взять их за шкирку да проучить как следует, чтобы знали свое место.

Бэил, услышав такое про Айз Седай, поморщился; видать, ему стало не по себе.

— Может быть, так надо обходиться и с Хранительницами Мудрости? — выдавив из себя улыбку, спросил Ранд.

— Не будь глупцом. Ранд ал'Тор, — прошипела Мелэйн, понизив голос и одернув шаль.

Бэил хихикнул, и жена метнула на него сердитый взгляд. Ранд не понял шутки, и не только из-за того, что пребывал в Пустоте. Сейчас он почти жалел о том, что не разрешил прийти Мин. Слишком многого он не понимал. И прежде всего — чего же они все-таки добивались?

Закрыв маленькую дверцу гардеробной. Мин привалилась к резной панели и перевела дух. За Перрином явилась Фэйли, а Лойал не сумел убедить Мин остаться во дворе, потому-то она и оказалась здесь. Догадайся Лойал, что задумала Мин, он бы просто сунул ее себе под мышку, — разумеется, вполне нежно — и, усевшись во дворике, принялся бы ей что-нибудь читать. А так он вынужден был капитулировать перед очевидным фактом: Ранд не имеет никакого права заставлять Мин торчать в этом дворике.

Слышала Мин все, но не видела почти ничего, кроме возвышавшихся над помостом Айз Седай. Должно быть, они направляли Силу, ибо это всегда делало ауры и образы расплывчатыми, но, по правде сказать. Мин была настолько потрясена, что все равно вряд ли смогла бы что-нибудь разглядеть. А когда она совладала с собой, они больше не возвышались и голос Демиры уже не звучал раскатами грома со всех сторон одновременно.

Закусив губу. Мин размышляла о случившемся. Как она себе представляла, нынче во весь рост встали две серьезные проблемы. Первой являлось требование Ранда оказывать ему подобающее почтение. Если он надеется, что Мерана станет кланяться ему до земли, то напрасно. Долго будет ждать, да так и не дождется. Наверняка есть способ все это сгладить, знать бы только какой. Вторая проблема заключалась в самих Айз Седай и их требованиях. Ранд, похоже, полагал, что все это чепуха, капризы, с которыми можно покончить, топнув ногой, тогда как, по мнению Мин, Айз Седай не предприняли бы ничего подобного без весьма серьезных оснований. Но выяснить что-либо она могла лишь в «Розовом венце».

Забрав на конюшенном дворе Дикую Розу, Мин рысью поскакала в гостиницу, где передала гнедую кобылу на попечение лопоухого конюха, велев тому как следует почистить лошадку и задать ей овса. Дикая Роза заслужила награду, ведь благодаря ее резвости Мин сумела опередить Айз Седай и предупредить Ранда. Одному Свету ведомо, что могло бы случиться, узнай он об их появлении слишком поздно, — такая холодная ярость слышалась в его голосе.

Обеденный зал «Розового венца» выглядел почти так же, как перед уходом Мин — она удрала из гостиницы через кухню. За столиками сидели Стражи — кто играл в камни, кто в домино. При появлении Мин все подняли глаза, но, узнав ее, тут же вернулись к своим занятиям. Госпожа Синчонин стояла возле дверей винного погреба — в «Розовом венце» бочонки с вином и элем не выстраивались вдоль стен — и вид имела довольно кислый. Стражи отвадили почти всех обычных посетителей, а сами они выпивали редко и помалу. На столах стояли оловянные кружки, но Мин не видела, чтобы хоть кто-нибудь прикладывался к хмельному. Зато она увидела человека, с которым была не прочь поговорить.

Махиро Шукоза сидел за столом один и разгадывал головоломки. Два меча, которые он обычно носил за спиной, сейчас висели на стене, докуда, впрочем, он мгновенно мог дотянуться. Седеющие виски и благородный нос придавали его резким чертам особую привлекательность, хотя назвать этого человека красивым могла бы разве что влюбленная женщина. На родине, в Кандоре, он был лордом. Не расставаясь с маленькой библиотекой, он посетил дворы почти всех правителей, выигрывал и проигрывал с одинаковой небрежной улыбкой, читал наизусть стихи, играл на арфе и танцевал так, что не привидится и во сне. Короче, если не считать того, что он являлся Стражем Рафелы, Махиро был именно таким мужчиной, какие нравились Мин до ее знакомства с Рандом. А если отвлечься от мыслей о Ранде, то и сейчас. Однако, как подозревала девушка, Махиро, к счастью или к несчастью, видел в ней лишь младшую сестренку, которая нуждается в собеседнике, а порой, дабы по молодости да неопытности не свернуть себе шею, и в добром совете. Он вслух восхищался ее ножками, но никогда к ней не приставал и проломил бы голову всякому, вздумавшему надоедать Мин своими ухаживаниями.

Искусно собрав сложную проволочную конструкцию, он поместил головоломку поверх стопки собранных ранее и взял еще одну из другой стопки — пока еще не решенных.

— Итак, капусточка, — с ухмылкой промолвил он, — явилась целая-невредимая. И украсть не украли, и замуж не взяли.

Когда-нибудь она непременно спросит, что он имеет в виду, который раз решила для себя Мин.

— Махиро, с тех пор как я ушла, ничего интересного не случилось?

— Почитай, что и нет. Только вот сестры, воротившись из дворца, рвали и метали, точно буря в горах.

Очередная головоломка сложилась в его руках сама собой, словно он направлял Силу.

— Что же их рассердило?

— Ал'Тор, я так думаю. — Головоломка отправилась в стопку, а в руках Стража появилась другая. — Такие, как эта, я научился собирать много лет назад, — признался Махиро.

— Но почему, Махиро? Что случилось? Темные глаза Стража, не будь они так черны, походили бы на глаза леопарда.

— Мин, коли годовалый детеныш сунется не в ту берлогу, он запросто может лишиться ушей.

Девушка поморщилась. Это была чистая правда, но, увы, влюбленные женщины всегда делают глупости.

— Как раз этого мне и хотелось бы избежать. Я здесь вроде бы для того, чтобы передавать сообщения от Мераны во дворец, но ведь мне ничегошеньки не рассказывают, куда мне приходится соваться. Я не знаю, ни почему сестры прекратили свои посещения, ни почему возобновили, ни почему сегодня отправились туда не втроем, а всемером. Эдак, по незнанию, я могу не только ушей лишиться. А Мерана только и говорит:

поди туда да сделай то. Махиро, ты только намекни. Ну пожалуйста.

Страж молча рассматривал очередную головоломку — она почему-то никак не складывалась.

Заслышав шаги, Мин обернулась — и окаменела. По обеденному залу шествовали две Айз Седай, судя по всему, только что принявшие ванну. Последний раз Мин видела эту парочку несколько месяцев назад, перед тем как Шириам отправила их на поиски Ранда. Только вот искать его Бера Харкин и Кируна Начиман должны были вовсе не в Кэймлине, а в Айильской Пустыне.

Если не считать лишенного признаков возраста лица, Бера, с ее круглыми щеками и коротко стриженными каштановыми волосами, походила на простую крестьянку, но в данный момент весь ее облик выражал мрачную решимость. Элегантная, как статуэтка, Кируна выглядела именно так, как подобало сестре арафелского короля, которая и сама являлась могущественной леди. Огромные темные глаза мерцали, словно она Намеревалась отдать приказ о казни и насладиться этим зрелищем. Ауры и образы плясали вокруг них, как всегда бывало со Стражами и Айз Седай. Неожиданно желтовато— коричневое и темно-пурпурное свечение охватило обоих сестер одновременно. Сами по себе цвета ничего не означали, но у Мин перехватило дыхание.

Столик Мин стоял неподалеку от лестницы, но Айз Седай прошли мимо и стали подниматься наверх, не удостоив ее и взглядом. Они и в Салидаре не баловали Мин вниманием, а сейчас к тому же были поглощены разговором.

— Аланне давным-давно следовало заставить его подчиниться. — Кируна говорила тихо, но почти не скрывая гнева. — Я бы сделала это в первую очередь. Как появится, я ей так и скажу.

— Его следует посадить на поводок, пока он не наделал в Андоре еще худших бед, — согласилась Бера. Она происходила из Андора, и все творившееся здесь не могло ее не тревожить.

Лишь когда Айз Седай поднялись по лестнице, Мин почувствовала на себе пристальный взгляд Махиро.

— А они-то как сюда попали? — спросила девушка, подивившись тому, как обыденно зазвучал ее голос. С Кируной и Берой их стало тринадцать. Тринадцать Айз Седай, да еще и эта аура.

— Прослышали об ал'Торе, вот и приехали. Они находились на полпути к Кайриэну, когда узнали, что он здесь. Я бы на твоем месте держался от них подальше. Их Гайдины говорили, что настроение и у той, и у другой не самое лучшее.

У Кируны было четыре Стража, у Беры — три. Мин выдавила из себя улыбку. Ей хотелось бегом броситься из гостиницы, но это могло вызвать всевозможные подозрения, даже у Махиро.

— Это неплохой совет. А как все же насчет того, чтобы намекнуть?

Поколебавшись, Махиро положил головоломку на стол.

— Ну, точно мне ничего не известно, но… Возможно, ал'Тору в скором времени будет не до веселья. Подумай, не попросить ли передавать послания во дворец кого-нибудь другого? Может, одного из нас? — Он имел в виду Стражей.

— Возможно, сестры задумали преподать ал'Тору урок смирения. Вот, пожалуй, и все, капустка. Это на целое слово больше, чем мне следовало говорить. Ну как, подумаешь над моим предложением?

Мин не знала, являлось ли случившееся во дворце тем самым «уроком смирения» или же его еще следовало ожидать, но все складывалось одно к одному. А тут еще и эта аура.

— Это тоже звучит как добрый совет. Пожалуй, если Мерана будет меня спрашивать — вдруг ей потребуется передать очередное послание, — скажи ей, что я пошла посмотреть Внутренний Город. Думаю, я буду осматривать его несколько дней.

— Долгая прогулочка, — рассмеялся Махиро. — Этак ты и мужа украдешь, если не будешь достаточно осторожна.

Лопоухий конюх удивленно вытаращился, когда Мин потребовала, чтобы он снова оседлал Дикую Розу. С конюшенного двора она выехала неторопливым шагом, но едва гостиница исчезла за поворотом, пришпорила лошадь и, распугивая прохожих, бешеным галопом понеслась ко дворцу.

— Тринадцать, — безучастно промолвил Ранд, и одного этого оказалось достаточно, чтобы Льюс Тэрин потянулся к саидин. Ранд боролся с ним, как со взбесившимся зверем, он едва успел опередить Льюса Тэрина и схватиться за Силу первым, когда Мин выложила свою потрясающую новость. По лицу Ранда ручьями струился пот, на кафтане выступили влажные пятна, всех его сил хватало лишь на то, чтобы не допускать Льюса Тэрина до саидин. Щека его дергалась, правая рука дрожала.

Мин перестала мерить шагами ковер и снова повернулась к Ранду.

— И это не все, Ранд. Я видела ауру — кровь, смерть. Единая Сила, ты и эти две женщины. Все это вместе! — По щекам ее текли слезы. — Кируна и Бера тебя не любят, совсем не любят! Помнишь, что я тебе говорила? Женщины, способные направлять Силу, могут причинить тебе вред. А тут их тринадцать, да еще эта аура! Одно к одному, Ранд!

Мин знала, что ее видения сбываются непременно, хотя и не могла сказать, через день это случится, через год или через десять лет. Однако имелись основания опасаться, что, останься он в Кэймлине, это может произойти и сегодня. При всем сумбуре, творившемся у него в голове, Ранд осознавал, что Льюс Тэрин хочет нанести упреждающий удар, в то время как сам он к этому не стремился. Однако нельзя пренебрегать тем фактом, что по случайности или в результате воздействия таверена в тот самый день, когда Мерана решила бросить ему вызов, число Айз Седай достигло тринадцати.

Поднявшись, Ранд зашел в спальню, достал из-за шкафа свой меч и застегнул выполненную в виде дракона пряжку.

— Ты отправляешься со мной, Мин, — бросил он, взяв Драконов скипетр и повернувшись к выходу.

— Куда? — спросила девушка, вытирая слезы, но Ранд был уже в коридоре, и ей пришлось поспешить следом.

Джалани вскочила на ноги чуть быстрее, чем мрачно ухмылявшаяся Берална. Эта худощавая Дева, рыжеволосая и голубоглазая, в отсутствие посторонних частенько поглядывала на Ранда так, словно размышляла, стоит ли делать ему одолжение и выполнять его указания. Но сейчас взгляд Ранда был суров и серьезен, а его голос Пустота делала холодным и отдаленным. Льюс Тэрин почти утих, слышались лишь сдавленные всхлипывания, но Ранд не решался расслабиться. Во всяком случае, в Кэймлине или поблизости от него.

— Берална, найди Нандеру и скажи, чтобы она ждала меня в покоях Перрина. Пусть возьмет столько Дев, сколько сочтет нужным. — Оставить Перрина здесь Ранд не мог, и вовсе не из-за всяких там видений:

узнав об исчезновении Ранда, какая-нибудь Айз Седай могла связать Перрина узами. Так, как поступила с ним самим Аланна. — Возможно, сюда я уже не вернусь. Если кто— нибудь увидит Перрина, Фэйли или Лойала, пусть скажет, чтобы они тоже ждали меня там. Джалани, найди госпожу Харфор. Скажи ей, что мне нужны перья, чернила и бумага. — До ухода он должен написать много писем. Рука вновь задрожала. — Много бумаги. Ну, что стоите? Бегом!

Девы переглянулись и побежали выполнять приказ. Ранд двинулся в противоположную сторону. Мин с трудом поспевала за ним.

— Ранд, куда ты собрался?

— В Кайриэн. — Пустота сделала это слово похожим на звук пощечины. — Доверься мне. Мин. Я тебя не обижу, скорее руку себе отрублю.

Девушка молчала. Ранд пригляделся к ней и отметил странное выражение ее лица.

— Приятно это слышать, пастух. — Голос Мин казался таким же странным, как и лицо. Должно быть, испугалась до смерти.

— Мин, если дело дойдет до столкновения, я отошлю тебя подальше. Обещаю!

Как может мужчина противостоять тринадцати Айз Седай? При этой мысли вновь заверещал Льюс Тэрин.

К удивлению Ранда, Мин извлекла из рукавов те самые ножи, открыла рот, спрятала ножи с куда большей ловкостью, нежели в первый раз — не иначе как все время тренировалась, — и только тогда заговорила:

— Можешь отвести меня за нос в Кайриэн или куда угодно, пастух, но тебе придется долго тужиться, чтобы отослать меня куда бы то ни было.

Ранду почему-то показалось, что хотела она сказать совсем не это. Добравшись до покоев Перрина, Ранд обнаружил там немалое сборище. Перрин и Лойал, оба в одних рубахах, сидели, скрестив ноги, на голубом ковре и покуривали трубки, беседуя с Гаулом, Каменным Псом, которого Ранд помнил с падения Твердыни. В другом конце комнаты, тоже на полу, сидела Фэйли, а с ней Байн и Чиад, также побывавшие в Твердыне. Сквозь открытую дверь спальни Ранд увидел Сулин, менявшую постельное белье. Ни в чем не повинные простыни она встряхивала так, словно намеревалась разорвать в клочья. При появлении Ранда и Мин все подняли глаза, а Сулин подошла к двери.

Когда Ранд объяснил, в чем дело — прежде всего насчет тринадцати Айз Седай и подслушанного Мин разговора, — все переполошились. Подробностей, прежде всего насчет видений Мин, он растолковывать не стал — захочет, сама все расскажет. Ну и конечно же, Ранд умолчал о Льюсе Тэрине. Пусть лучше думают, что он просто-напросто испугался тринадцати Айз Седай в городе. В конце концов, это тоже правда. Льюс Тэрин молчал, но Ранд ощущал его присутствие. Гнев и страх, возможно, даже паника, словно огромные пауки, ползали снаружи кокона Пустоты.

Перрин и Фэйли, не раздумывая, принялись укладывать вещи. Байн и Чиад быстренько переговорили на языке жестов и объявили о своем намерении сопровождать Фэйли. Гаул, со своей стороны, заявил, что будет сопровождать Перрина. Ранд приметил, что Гаул старается не смотреть на Байн и Чиад, а те

— на него. Лойал заявил, что, поскольку его матушка ходит пешком очень быстро, Кайриэн для него предпочтительнее Кэймлина в силу большей удаленности от Двуречья. Отлучившись ненадолго, огир вернулся со здоровенным узлом под мышкой и перекинутыми через плечо седельными сумами — Лойал был готов к отъезду. Сулин тоже исчезла, но вскоре появилась со свертком — не иначе как красно-белых платьев — и с вымученно-смиренным выражением на лице пробурчала, что ей поручено прислуживать Ранду, Перрину и Фэйли и надо быть безмозглой ящерицей, чтобы решить, будто она способна заниматься этим в Кэймлине, тогда как все они будут находиться в Кайриэне. Сулин даже добавила «милорд Дракон», что в ее устах прозвучало одновременно и как выражение почтения, и как бранное слово. Нандера появилась одновременно с госпожой Харфор, которая несла письменный прибор с металлическими перьями, чернилами, бумагой и воском для печатей — по меньшей мере писем на пятьдесят. Что и к лучшему, ибо писать пришлось много.

Перрин решил послать весточку Даниилу Левину — велел тому сниматься с места и вести людей в Кайриэн. Оставлять двуреченцев на милость Айз Седай Перрин не собирался. Была у него мысль велеть Левину забрать Боде и других двуреченских девушек из «Кулэйнова пса», но Фэйли с Рандом отговорили, пояснив, что, во-первых, Айз Седай так просто их не отпустят, а во-вторых, сами они по доброй воле никуда не поедут. И Перрин, и Фэйли не раз навещали девушек в гостинице, а потому даже Перрин вынужден был скрепя сердце признать, что всем им очень хочется стать Айз Седай.

Фэйли торопливо набросала два письма — отдельно матери и отцу, — чтобы они не беспокоились. Ранд не знал, какое из них кому адресовано, но, судя по всему, они сильно различались по тону и содержанию. Одно Фэйли начинала несколько раз, все зачеркивала, рвала написанное и принималась писать снова, а другое настрочила мигом и чуть ли не над каждым словом прыскала со смеху. Мин написала в «Розовый венец» своему приятелю по имени Махиро. При этом она невесть почему стала уверять Ранда в том, что этот Махиро уже не молод, да вдобавок еще и густо покраснела. Даже Лойал после некоторого размышления взял в руку перо. Собственное, ибо человеческое утонуло бы в его ладони. Запечатав свою записку, он вручил ее госпоже Харфор и с весьма застенчивым видом попросил, если представится случай, передать в собственные руки… Толстенный палец огир частично скрывал имя адресата, однако с помощью Единой Силы Ранду удалось разглядеть надпись. Эрит. Так или иначе, Лойал не выказал желания остаться и вручить письмо, при личной встрече.

Ранду письма дались с не меньшим трудом, нежели Фэйли, но по иной причине. Пот капал с лица на бумагу, рука дрожала, а в результате из-за клякс не раз приходилось начинать заново. Правда, что он хочет сказать, Ранд знал точно.

Таиму он направил предупреждение насчет тринадцати Айз Седай вкупе с подтверждением прежнего приказа держаться от них подальше. Мерана должна была получить предупреждение совсем иного рода, в известном смысле даже приглашение. Ранд не собирался скрываться, Аланна все равно могла установить его местонахождение. Но встреча, если она состоится, должна произойти на его условиях.

Запечатав письма — нефритовая печать с изображением Дракона вызвала пристальный взгляд госпожи Харфор, на что Ранд ответил обезоруживающей улыбкой, — он обернулся к Нандере:

— Ты собрала своих двадцать Дев? Та подняла брови:

— Двадцать? Ты велел собрать, сколько я сочту нужным, и предупредил, что, возможно, не вернешься сюда. Со мной пять сотен, и было бы больше, но я подвела черту.

Ранд кивнул. Сейчас в его голове не было ничего, кроме собственных мыслей, но он ощущал присутствие Льюса Тэрина. Тот затаился и ждал, напряженно, как сжатая пружина. Лишь когда Ранд пропустил всех сквозь проход в палату Солнечного Дворца, закрыл эти врата и когда присутствие Аланны стало едва ощутимым, исчез и Льюс Тэрин. Словно изнемог от борьбы с Рандом и отправился спать. Только тогда Ранд отпустил саидин и, только отпустив ее, понял, насколько вымотался сам. В дворцовую спальню Лойал отнес его на руках.

Сидя у окна гостиной спиной к улице, Мерана держала на коленях письмо ал'Тора.' Содержание его она помнила наизусть.

Мерана — так начиналось оно. Не Мерана Айз Седай, даже не Мерана Седай!

«Мерана.

Один мой приятель, большой мастер играть в кости, говаривал, что завзятые игроки не любят, когда выпадает число тринадцать, считая его почти столь же дурным знаком, как Око Темного. Мне это число тоже не нравится. Я отправляюсь в Кайриэн. Ты можешь последовать за мной, но не более чем с пятью сестрами. Таким образом, вы будете в равном положении с посланницами Белой Башни. И не пытайся взять с собой больше — я буду весьма недоволен. Доверия к вам у меня осталось мало.

Ранд ал'Тор, Возрожденный Дракон».

В конце письма он так налегал на перо, что едва не порвал бумагу, а последние строчки и вовсе были будто выведены другой рукой.

Мерана сидела тихо, но она была не одна. Остальные посланницы, если теперь их можно было назвать таковыми, сидели в креслах у стен, однако столь же тихо вела себя лишь Беренисия. Сложив на коленях пухленькие ручки и слегка склонив голову, она помалкивала и открывала рот, лишь когда к ней обращались. Фаэлдрин, Масури и Рафела говорили наперебой, да и Сеонид, сидевшая на краешке кресла и то и дело улыбавшаяся, почти им не уступала. Валинде и прочие были настроены чуть ли не благодушно. Верин и Аланна отсутствовали, на их поиски отправили Стражей. А в центре комнаты стояли Кируна и Вера.

— Возмутительно! Как кто бы то ни было посмел отправить такое письмо Айз Седай! — Кируна не кричала; она говорила хоть и весьма решительно, но спокойно, однако ее темные глаза метали молнии. — Демира, твой лазутчик может подтвердить, что ал'Тор действительно отправился в Кайриэн?

— Перемещение, — недоверчиво пробормотала Вера. — Подумать только, он освоил Перемещение.

Фаэлдрин кивнула, так что звякнули вплетенные в ее косы яркие бусинки.

— И тем не менее это не может быть ничем Другим. Наверное, он гораздо могущественнее и Логайна, и Мазрима Таима. Мы не должны об этом забывать.

— Неужели нельзя ничего поделать с Таимом? — Круглое личико Рафелы, обычно доброжелательное и веселое, сейчас выглядело суровым, сурово звучал и ее голос. — Не менее сотни мужчин, способных направлять Силу, — сотни! — находятся всего в двадцати милях от нас!

Кайрин решительно кивнула, но ничего не произнесла.

— С ними придется повременить, — твердо заявила Кируна. — Свет и честь, я даже не знаю, сколько сестер может потребоваться, чтобы управиться со всеми ими. Самая важная проблема — ал'Тор, и мы в состоянии ее решить. Демира?

Подождав, пока все умолкнут, Демира склонила голову и сказала:

— Я знаю, что он покинул дворец, забрав с собой большое количество айильцев и, по всей вероятности, Перрина Айбару…

Как раз когда Демира начала говорить, в комнату скользнула Верин и с ходу добавила:

— Перрин с ним, тут сомнений нет. Я послала Томаса взглянуть на лагерь двуреченцев. Так вот, они отправили двоих во дворец за лошадьми Перрина и его жены, а сами спешно свернули лагерь и, оставив позади фургоны да слуг, спешно выступили на восток. Под Перриновой волчьей головой и Красным Орлом Манетерена.

Верин слегка улыбнулась, как будто последнее ее забавляло. Кайрин, похоже, придерживалась на сей счет иного мнения. Она охнула, а потом в ниточку сжала губы.Мерана тоже не видела в этом ничего забавного, но считала какие-то там гербы и знамена мелочью в сравнении со всем остальным. Стоит ли обращать внимание на рычащую собаку, если в твою юбку вцепились волки? Коли уж вляпалась в навозную кучу. одной лепешкой меньше, одной больше — не имеет значения. Она, Мерана, так переживала из-за Верин, и, как выяснилось, совершенно напрасно. Верин, почитай, и не вмешивалась в ее замыслы, разве что подтолкнула Демиру к сегодняшнему злосчастному противостоянию, но сделала это чрезвычайно тонко. Мерана полагала, что только Серая могла это заметить. К тому же она сама согласилась с предложением Верин. Они ведь хотели осадить Ранда и ничего больше. И вот, пока она беспокоилась насчет Верин, ей как снег на голову свалились Кируна и Бера. В посольство они не входили, Меране не подчинялись и были столь же сильны, как Масури, Фаэлдрин или Рафела.

— Еще одна гнилая репа в жарком, — угрюмо пробормотала Бера.

Кайрин и некоторые другие закивали, выражая согласие.

— Не столь уж большая, — сухо заметила Кируна. Кивнули все, кроме Мераны и Верин. Мерана лишь тихо вздохнула, Верин же просто наблюдала за Кайрин, по-птичьи склонив голову набок.

— Где же Аланна? — спросила Кируна, не обращаясь ни к кому в отдельности. — Я не хочу потом повторять все снова.

Мерана еще числилась главой посольства, даже Масури, Рафела и Фаэлдрин выполняли ее распоряжения, однако и они, и она сама понимали, что все пошло прахом. Пока трудно было сказать, кто возьмет на себя руководство — Бера или Кируна. То, что одна родилась на ферме, а другая во дворце, в данном случае значения не имело, но одно для Мераны было ясно:

посольство перестало существовать. Виной тому был раскол в Белой Башне

— такого не могло случиться, будь полномочия главы посольства подкреплены авторитетом и властью Престола Амерлин. Сейчас же они представляли собой просто сборище Айз Седай, не объединенных никем и ничем.

Бера открыла рот, и тут — легка на помине — появилась Аланна. Кируна и Бера насели на нее разом.

— Ал'Тор заявил, что отправился в Кайриэн, — без предисловий начала Бера. — Можешь ты что-нибудь добавить?

Аланна горделиво подняла голову, в темных глазах появился опасный блеск. Как бы то ни было, речь шла о ее Страже.

— Все, что я знаю, — он где-то к востоку. Может быть, и в Кайриэне.

— Раз уж тебе приспичило связывать узами Стража мужчину, не спросив его, — властно заявила Кируна, — то почему, во имя святости Света, ты не использовала эти узы, чтобы подчинить его своей воле?

Аланна все еще не могла полностью контролировать свои чувства. Щеки ее залились краской. Судя по блеску в глазах, покраснела она отчасти от гнева, отчасти же несомненно от стыда.

— А вам никто не сказал? — спросила она с деланным удивлением. — Видимо, никому об этом и вспоминать не хочется. А уж мне-то точно.

Фаэлдрин с Сеонид, да и не они одни, уставились в пол.

— Я пыталась сделать это сразу же после того, как связала его узами, — продолжала Аланна, будто ничего не замечая. — Ты когда-нибудь пробовала вырвать дуб голыми руками, Кируна? Так вот, это примерно то же самое.

Кируна широко раскрыла глаза и медленно, глубоко вздохнула.

— Невозможно, — пробормотала Бера. — Быть такого не может Аланна откинула назад голову и расхохоталась. Бера сердито поджала губы, а в глазах Кируны появился холодный блеск. Верин поглядывала на них, склонив голову, чем напоминала высматривавшую червяка малиновку. Верин умела со всеми ладить, ничем не поступаясь, — как ей это удавалось, Мерана понять не могла.

— Никто прежде не связывал узами мужчину, способного направлять Силу, — промолвила, отсмеявшись, Аланна. — Возможно, все дело в этом.

— Пусть так, — твердо сказала Бера; столь же тверд был и ее взгляд. — Во всяком случае ты можешь установить, где он.Да, — подтвердила Кируна. — Ты поедешь с нами, Аланна.

Аланна заморгала, будто придя в себя, и слегка склонила голову в знак согласия.

Пора, решила Морена, понимая, что, если упустит эту последнюю возможность, посольство рассыплется окончательно. Она встала, сворачивая письмо ал'Тора, чтобы чем— нибудь занять руки.

— Когда я привела посольство в Кэймлин, — начала она, напоминая тем самым, кому по праву принадлежит первенство, и радуясь, что у нее не дрожит голос, — мне были даны широкие полномочия. Однако, что следует делать, тогда представлялось очевидным, и все мы, — этими словами она пыталась напомнить своим спутницам, что они прибыли сюда как единая делегация, — имели основания рассчитывать на успех. Ал'Тора надлежало выманить из Кэймлина, чтобы возвести на Львиный Трон Илэйн и тем самым превратить Андор в наш прочный тыл. Осторожностью и терпением мы должны были войти ал'Тору в доверие и добиться от него должного уважения к нам. Тогда две или три тщательно отобранные сестры смогли бы занять при нем место Морейн и руководить его поступками. Включая Аланну, разумеется.

— Откуда ты знаешь, — прервала ее Бера, — что он не убил Морейн, так же как — об этом все говорят — Моргейз?

— До нас доходили всякие слухи насчет ее смерти, — добавила Кируна. — Кое-кто утверждает, будто она погибла в схватке с Ланфир, но многие сходятся на том, что в момент ее гибели рядом находился только ал'Тор.

Меране потребовалось усилие, чтобы удержаться от ответа и не дать сбить себя с того, что она собиралась сказать.

— Все это было осуществимо, — продолжала она, — но тут неожиданно объявились вы. Конечно, вы искали Ранда и прибыли сюда, следуя полученным указаниям, но с вашим появлением число Айз Седай в городе — пусть даже случайно — достигло тринадцати. Какой мужчина, окажись он на месте ал'Тора, не пустился бы наутек, прослышав о тринадцати Айз Седай? Так что по существу за провал наших замыслов следует благодарить тебя, Кируна, и тебя, Бера.

Теперь ей оставалось только ждать. Если она смогла добиться хотя бы морального превосходства…

— У тебя все? — спокойно спросила Бера. Кируна повела себя еще более бесцеремонно.

— Фаэлдрин, — промолвила она, повернувшись к остальным, — если хочешь, поедем с нами в Кайриэн. Масури, Рафела. и вы тоже.

— Неужто вы ничего не понимаете? — вскричала Мерана, скомкав в кулаке письмо Ранда. — Говорите так, словно все осталось по-прежнему! В Кайриэне посольство Элайды! Посольство Белой Башни! Нам ал'Тор нужен больше, чем мы ему, и боюсь, ему это известно! Верин задумчиво кивнула, но все остальные выглядели потрясенными. Уже в следующее мгновение Айз Седай совладали с собой, но слова Мераны продолжали звучать в их ушах. Нам ал'Тор нужен больше, чем мы ему. И, не вспоминая о Трех Обетах, все они поняли, что это чистая правда.

Но тут вмешалась Бера.

— Сядь, Мерана, — решительно заявила она, и Мерана, даже не успев понять, что делает, села. — Посиди и успокойся.

Мерана вздрагивала, ей хотелось кричать, а пальцы судорожно стискивали послание ал'Тора.

Кируна нарочито повернулась к Меране спиной.

— Сеонид, ты, конечно, тоже поедешь. Лишняя пара Гайдинов никогда не повредит. Верин, ты, я думаю, тоже. — Верин кивнула, будто это была просьба.

— Демира, — продолжала Кируна, — я понимаю, что ты на него обижена, но сама посуди: разве мы можем допустить, чтобы он снова ударился в панику? К тому же кто-то должен переправить в Салидар эту расчудесную компанию девушек из Двуречья. Ты вместе с Валинде, Кайрин и Беренисией поможешь в этом Меране.

Названные сестры что-то пролепетали, обозначив свое согласие, но у Мераны похолодело внутри. Посольство не просто распалось, оно рассыпалось в пыль.

— Я… — Она запнулась под строгими взглядами Кируны и Беры. А также Масури, Фаэлдрин и Рафелы. Вместе с посольством рассыпалась в пыль и ее власть. — Вам может потребоваться Серая, — еле слышно пролепетала она. — Наверняка придется вести переговоры, и… — Мерана не находила слов. Такого не случилось бы, будь Башня единой.

— Хорошо, — произнесла наконец Бера таким тоном, что всего самообладания Мераны едва хватило, чтобы не покраснеть от стыда.

— Демира, — распорядилась Кируна, — девушек в Салидар отвезешь ты.

Мерана тихо сидела на своем месте и молилась об одном — чтобы Совет поскорее выбрал Амерлин. Могущественную в отношении Единой Силы и обладающую столь же могучей волей. Для того чтобы Айз Седай стали теми, кем они были прежде, потребуется новая Диане, новая Рашима. А еще Мерана молилась о том, чтобы Аланна привела их к ал'Тору до того, как он примет решение признать Элайду. Ибо в таком случае их не спасет и Рашима.