Лишь когда Ранд вышел за дверь, Верин позволила себе глубоко вздохнуть. Ведь говорила же она и Суан, и Морейн, насколько он может быть опасен. Ни та ни другая не прислушались, и что же? Не прошло и полугода, а Суан усмирена и скорей всего мертва, тогда как Морейн… Улицы Кэймлина полнились всякими слухами о Возрожденном Драконе, порой самыми невероятными, но никто не говорил о том, что рядом с ним Айз Седай. Морейн могла позволить ему считать, будто он поступает по-своему, но на деле никогда не выпустила бы его из-под контроля, а уж тем паче теперь, когда он вошел в такую силу. Уж не пришлось ли ей столкнуться с куда худшим натиском с его стороны, нежели только что выдержали они? С тех пор как Верин видела его в последний раз, Ранд заметно повзрослел, а на лице его явственно проступили следы внутренней борьбы Одному Свету ведомо, в здравом ли он уме и не была ли та борьба борьбой с надвигающимся безумием.

Итак, Морейн скорее всего мертва. Суан мертва. Белая Башня расколота, и Ранд, похоже, на грани безумия. Верин досадливо прищелкнула языком. Неужто почти семьдесят лет кропотливой работы пойдут прахом из-за одного молодого упрямца? Нет, она прожила слишком долго, испытала слишком много, чтобы даже в таких обстоятельствах позволить себе отчаяться. В первую очередь следует думать о главном, о том, что надо предпринять, а не сокрушаться по поводу того, чего, возможно, и не случится. Это правило вдалбливали ей в Башне, и она не только заучила урок, но и приняла сердцем.

А главным сейчас было успокоить девчонок, все еще дрожавших и всхлипывавших, сбившись в тесную кучку. Верин могла их понять, она-то не впервые сталкивалась с направлявшим Силу мужчиной, но всякий раз желудок ее вел себя словно на море во время качки. Стараясь, чтобы голос ее звучал по-матерински ласково и уверенно, она принялась утешать девушек — одну погладит по плечу, другую по головке — и убеждать их, что Ранд ушел, а значит, ничего страшного больше не случится. Это стоило ей немалых усилий, но наконец рыдания стихли. Правда, Дженеси не унималась и требовала, чтобы ей сказали, что Ранд говорил неправду, а все увиденное всего-навсего фокус. Бодевин столь же настойчиво твердила о необходимости спасти ее брата — Верин дорого бы дала за возможность узнать, где этот самый брат находится, — а Ларин лопотала одно: надо сейчас же, сию минуту убираться из Кэймлина.

Отделив от прочих одну из служанок, простоватую с виду женщину лет на двадцать старше любой из двуреченок, дрожавшую и утиравшую передником слезы, Верин спросила, как ее зовут, а потом распорядилась:

— Принеси-ка им свежезаваренного чаю, Эзрил. Меду добавь побольше да влей по капельке бренди. — Посмотрев на девушек, Айз Седай поправилась: — Нет, Пожалуй, не по капельке. Плесни каждой как следует, это поможет им успокоиться. Да и вам, служанкам, не помешает принять по стопочке.

Эзрил всхлипнула, шмыгнула носом, поморгала, но в конце концов, утерев лицо, сделала реверанс. Возвращение к привычным обязанностям в какой-то мере привело ее в чувство.

— Чай им подай в комнаты, — сказала Аланна, и Верин кивнула в подтверждение. — Сон творит чудеса. Правда, они и встали-то совсем недавно, но ничего. Усталость и бренди сделают свое дело.

Это распоряжение вызвало переполох.

— Нам здесь не спрятаться, — ухитрилась вставить Ларин, хотя почти непрерывно всхлипывала. — Бежать надо! Скорее бежать. Он всех нас перебьет!

Щеки Бодевин блестели от слез, но на лице ее появилось решительное выражение.

— Еще чего надумала, бежать! Надо сначала Мэта найти! Нельзя же оставить его с этим… с этим, который… Даже если это Ранд, мы не имеем права…

— А я хочу посмотреть Кэймлин, — расхрабрившись, пискнула все еще дрожавшая Дженеси.

Мнения разделились. Некоторые, несмотря на страх, поддержали Дженеси, большая же часть девушек настаивала на немедленном отъезде. А одна из них, слишком светленькая для двуреченки, Илли из Сторожевого Холма, заголосила что было мочи.

Верин с трудом удержалась от искушения отшлепать всю эту ораву. Самых молоденьких еще можно оправдать, но Ларин, Илли и некоторые другие уже заплетали косы и считались женщинами. В конце концов, опасность миновала, да большинства из них она и не коснулась. Но с другой стороны, девушки устали, визит Ранда явился для них потрясением, и, скорее всего, их ждет немало подобных потрясений в ближайшем будущем.

Исходя из этого она предпочла не давать воли своему раздражению. А вот Аланна — нет. Эта сестра даже среди Зеленых славилась вспыльчивым нравом, каковой недостаток в последнее время заметно усугубился.

— Отправляйтесь в свои комнаты, — невозмутимо промолвила она, но спокоен был лишь ее голос.

Верин вздохнула, увидев, как из потоков Воздуха и Огня Аланна сплетает Иллюзию. Глаза у девиц чуть не повыскакивали из орбит, комната наполнилась охами и ахами. Реальной нужды прибегать к такому сильному средству не было, но обычай не одобрял вмешательства в действия другой сестры, да, по правде говоря, Верин и сама почувствовала немалое облегчение, когда смолкли завывания Илли. Ведь и ей самой спокойствие давалось непросто. Необученные девчонки, конечно, не могли видеть свитых Аланной потоков, и им казалось, что с каждым словом Айз Седай становится все выше и выше. И голос ее словно рос вместе с ней — тон оставался неизменным, но звучал теперь громко, под стать росту Зеленой сестры.

— Вам предстоит стать послушницами, а первая добродетель послушницы — послушание. Вы должны повиноваться Айз Седай без проволочек, жалоб и попыток уклониться. — Аланна стояла посреди комнаты, оставаясь в глазах Верин такой же, как и прежде, но девушкам казалось, будто ее голова уперлась в потолочную балку. — А теперь бегом! Той из вас, которой не окажется в комнате, когда я досчитаю до пяти, придется жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Раз… два…

Не успела она произнести «три»., а девицы уже гурьбой мчались по лестнице — удивительно, как они друг дружку не затоптали.

Аланна не стала утруждать себя счетом до пяти и, как только последняя из двуреченских девушек исчезла наверху, отпустила саидар. Иллюзия пропала, и Айз Седай удовлетворенно кивнула.

Теперь этих девчонок придется уговаривать хоть нос высунуть из комнаты, подумала Верин, но может, оно и к лучшему. При таком повороте дел предпочтительнее, чтобы их не подмывало тайком улизнуть из гостиницы да посмотреть город. Сейчас не до того, чтобы разыскивать этих недотеп и возвращать на место.

Само собой, поступок Аланны возымел и побочный эффект. Служанок, попрятавшихся под столами, пришлось уговаривать вылезти оттуда, а одну, запнувшуюся о порог при попытке удрать на кухню, поднимать на ноги и приводить в чувство. Правда, эти не шумели, а лишь трепетали, словно листья на ветру. Верин пришлось слегка подтолкнуть каждую и повторить свое распоряжение насчет бренди и чаю раза три, прежде чем Эзрил перестала таращиться на нее так, словно боялась, что Айз Седай сей же миг отрастит себе вторую голову. У толстяка хозяина челюсть отвисла до груди, а глаза чуть не вылезли из орбит. Верин взглянула на Томаса и знаком велела ему помочь перепуганному трактирщику.

Томас посмотрел на нее довольно кисло — так бывало всякий раз, когда ему приходилось заниматься обыденными делами, хотя оспаривал ее распоряжения он крайне редко, — похлопал мастера Дилхема по плечу и весело осведомился, не прочь ли тот пропустить с ним за компанию кружечку-другую винца. Лучшего, какое найдется в гостинице. Айвон уселся на лавку и задрал ноги на стол. Одним глазом он ухитрялся смотреть на улицу, а другим на Аланну. Причем на Аланну поглядывал с тревогой. С тех пор как в Двуречье погиб Овэйн, другой ее Страж, Айвон стал относиться к Аланне особенно заботливо, но весьма настороженно воспринимал проявления ее нрава, хотя обычно ей удавалось держать себя в руках лучше, чем сегодня. Сама Аланна не выказала ни малейшего интереса к ликвидации последствий устроенной ею суматохи. Она стояла посреди комнаты со сложенными на груди руками и устремленным в никуда взглядом. Со стороны Аланна могла показаться воплощением спокойствия, но Верин понимала, что Зеленая сестра готова взорваться.

— Нам надо поговорить, — промолвила Верин, коснувшись ее руки.

Аланна подняла глаза — в них ничего нельзя было прочесть — и, не промолвив ни слова, поплыла к двери в отдельную комнатушку.

Верин услышала, как мастер Дилхем дрожащим голосом спрашивал у Томаса:

— Как вы думаете, могу я теперь объявить, что моя гостиница находится под покровительством Возрожденного Дракона? Как-никак, он ведь у меня побывал.

Айз Седай улыбнулась — с хозяином гостиницы все будет хорошо — и плотно прикрыла за собой дверь. Улыбка Верин исчезла.

Аланна расхаживала взад и вперед по маленькой комнатушке, и ее шелковая юбка шелестела, словно скользивший в ножнах клинок. От ее деланного спокойствия не осталось и следа.

— Наглец! Каков наглец! Ограждает нас. Нас! А потом еще и указывает, куда ходить, куда не ходить. Прежде чем заговорить, Верин присмотрелась к ней. Ей самой потребовалось десять лет, чтобы пережить смерть Балинора и связать себя узами с Айвоном. Овэйн же погиб совсем недавно, и свое горе Аланне приходилось держать в себе. С тех пор как они покинули Двуречье, Аланна пару раз всплакнула, но этого, конечно же, недостаточно.

— Не пустить нас во Внутренний Город, конечно, в его силах, там ведь караулы стоят. Но вряд ли он может против нашей воли удержать нас в Кэймлине.

Аланна ответила на это испепеляющим взглядом, и заслуженно. Они-то уйти могут; сколь бы многому ни научился Ранд, едва ли он способен проследить за двумя женщинами в огромном городе, но уйти означало бросить здесь двуреченских девушек. А такого клада, как в Двуречье, ни одной Айз Седай до них не удавалось обнаружить с… Наверное, с самих Троллоковых Войн. Даже в восемнадцать лет уже нелегко приспособиться к послушнической жизни, потому они и установили этот предел. А подними они возрастной рубеж лет на пять, с ними сейчас могло быть вдвое больше молодых женщин. Пять из этих девушек — целых пять! — включая Мэтову сестричку, Илли и юную Дженеси, обладали природной искрой, то есть со временем начали бы направлять Силу, даже не будучи обученными. Они с Аланной не взяли с собой и еще двух девчушек с такими же данными, оставили до следующего года, чтобы те подросли и смогли невозбранно покинуть родной дом. Это не внушало опасений — девушки с врожденной искрой, не получив подготовки, редко проявляли свои способности до пятнадцати лет. Да и остальные сулили многое. Двуречье оказалось кладезем чистого золота.

Как только Аланна обратила наконец на нее внимание, Верин тут же сменила тему. В действительности у нее не было намерения ни бросать этих многообещающих девиц, ни удаляться от Ранда.

— Ты думаешь, он прав? Насчет мятежниц? Аланна вцепилась в свой подол.

— О такой возможности мне даже думать противно! Неужто мы и вправду дошли до… — Она осеклась на близкой к отчаянию ноте и понурилась. К глазам ее подступили слезы.

Теперь, когда гнев этой женщины приутих, Верин решилась приступить к расспросам другого рода:

— Есть ли надежда, что, ежели ты копнешь поглубже, эта твоя торговка расскажет побольше обо всем случившемся в Тар Валоне?

Женщина, содержавшая мясную лавку, не была личной лазутчицей Аланны. Она работала на Зеленую Айя, и Аланна обнаружила ее по выставленному в окне условному знаку. Что это был за сигнал, Аланна. разумеется, не сказала, да Верин и не спрашивала, ибо и сама не стала бы посвящать ее в секреты Коричневых.

— Нет. Все, что ей известно, содержалось в том сообщении, которое она передала мне. Да и передала-то с грехом пополам, у бедняги от страха еле язык ворочался. А послание краткое, и суть его такова: «Все предано забвению. Верным своему долгу Айз Седай надлежит вернуться в Башню». — В глазах Аланны промелькнули искорки гнева и тут же угасли. — Если бы не все эти слухи, я бы никогда не рассказала тебе о ней.

— Понимаю, — отозвалась Верин, усаживаясь за стол, — и ценю твое доверие. Ну так вот. Ты должна согласиться с тем, что это сообщение подтверждает слухи. В Башне раскол, и где-то вне ее, по всей вероятности, обосновались так называемые мятежницы. Вопрос в другом — нам-то что делать?

Аланна посмотрела на нее как на сумасшедшую, да оно и не диво. Суан могли низложить, но лишь по решению Совета Башни, в соответствии с законом. Сама мысль о попрании закона казалась безумной. Правда, столь же безумной казалась и мысль о расколе.

— Если у тебя пока нет ответа, подумай об этом. И еще вот о чем: то, что молодой ал'Тор был обнаружен, в первую очередь дело рук Суан Санчей.

Аланна открыла было рот — не иначе как спросить, откуда Верин это знает и не замешана ли во всей истории сама, — но Верин помешала ей задать вопрос:

— Нужно быть изрядной простушкой, чтобы поверить, будто ее свержение никак с этим не связано. Таких совпадений не бывает. Вот и подумай, как должна относиться Элайда к Ранду. Не забудь, она Красная. А пока размышляешь, ответь мне на вопрос попроще. Чем ты руководствовалась, когда связывала его узами Стража?

Этот вопрос вроде бы и не должен был застать Аланну врасплох, однако же застал. Она заколебалась, выдвинула стул, села и, прежде чем заговорить, долго разглаживала юбку.

— Ну… это же было так логично… тем более он сам к нам пришел. Давно надо было так поступить. Ты не могла или не хотела… — Как и большинство Зеленых сестер, Аланна потешалась над Айз Седай из других Айя, считавших, что следует иметь только одного Стража. А уж что думали Зеленые о Красных, вовсе не имевших Стражей, лучше и не говорить. — Их всех надо было связать узами при первой же возможности. Они слишком важны, им нельзя позволять разгуливать, как им вздумается. А он — важнее всех.

Неожиданно на ее щеках расцвел румянец — Аланна почувствовала, что слишком разболталась. В Двуречье, пока они с Верин испытывали молодых девушек, она присматривалась к Перрину, но мысль связать его узами Стража оставила довольно быстро, и по весьма простой причине. Как-то раз, когда Перрин не мог этого слышать, Фэйли отвела Аланну в сторонку и весьма убедительно заверила, что, если та вздумает сделать чтонибудь подобное, живой из Двуречья ей не выбраться. Знай Фэйли побольше об узах, связывающих Стражей и Айз Седай, она никогда не решилась бы осуществить свою угрозу, но в данном случае как раз неведение и помогло ей остановить Аланну. Скорее всего, именно разочарование, постигшее Аланну в Двуречье, в сочетании с нервным напряжением последнего времени и привело к тому, что она сделала с Рандом. Не только связала его, но и поступила так без его согласия, чего не случалось уже сотни лет.

Ну что ж, спокойно подумала Верин, в свое время и мне случалось нарушать кое-какие обычаи.

— Логично? — переспросила она с улыбкой, но без язвительности. — Ты говоришь прямо как Белая. Ну да ладно. Связать-то ты его связала, но что собираешься делать с ним дальше? Помнится, в детстве рассказывали мне притчу об одной девочке, которая ухитрилась надеть седло и уздечку на льва. Кататься на нем ей очень понравилось, но под конец прогулки выяснилось, что она не подумала о том, как с него слезть.

Аланна поежилась и нервно потерла руки:

— До сих пор не могу поверить, что он так силен. Если бы мы с тобой успели раньше соединиться! И я пробовала, пробовала, да ничего не вышло… Он так силен!

Верин и сама едва не поежилась. Вовсе они не могли соединиться, если только Аланна не имела в виду, что соединиться следовало еще до того, как она его связала. Да и тогда неизвестно, что бы из этого получилось. Им пришлось пережить несколько пренеприятных мгновений — от осознания своей неспособности отсечь его от Истинного Источника до той пренебрежительной легкости, с которой он отсек их, оборвав их связь с саидар, словно нитку. У обеих и разом. Невероятно. Сколько же потребовалось бы сестер, чтобы оградить и удерживать его? Неужто все тринадцать? Все полагали, что это не более чем традиция, но, похоже, для него это число и вправду необходимо. Так или иначе, об этом стоит поразмыслить в другое время.

— И потом, остается вопрос с этой его амнистией, — промолвила Верин.

Аланна широко раскрыла глаза:

— Неужто ты веришь? Да всякий раз, как только объявляется Лжедракон, появляются и россказни о том, будто бы он собирает вокруг себя мужчин, умеющих направлять Силу. Слухи такие же ложные, как и эти Драконы. Они стремятся к власти и не собираются делиться ею с другими.

— Но он не Лжедракон, — спокойно возразила Верин, — а это многое меняет. Если правдив один слух, правдивым может оказаться и другой, а об этой его амнистии толкуют повсюду, с самого Беломостья.

— Даже если и так, кажется, на его призыв никто не откликнулся. Да и какой порядочный мужчина захочет направлять Силу? Такое желание может возникнуть разве что у жалкой горстки отщепенцев, а не то Лжедраконы объявлялись бы каждую неделю.

— Он та верен, Аланна. Он притягивает к себе то, что ему нужно.

Губы Аланны беззвучно зашевелились, лежащие на столе кулаки судорожно сжались. Спокойствие улетучилось, видно было, что ее колотит дрожь.

— Мы не можем позволить… допустить, чтобы направляющие Силу мужчины открыто собирались вместе. Мы обязаны пресечь это. Обязаны! — Глаза Аланны метали искры.

— Прежде чем решить, что с ними делать, — невозмутимо промолвила Верин,

— не помешало бы выяснить, где.он их держит. Вероятнее всего, в королевском дворце, но узнать точно будет непросто, поскольку Внутренний Город для нас закрыт. И вот что я предлагаю…

Аланна подалась вперед.

Обсудить предстояло многое, но большую часть — не сейчас. Ответы на многие вопросы будут найдены позже. Действительно ли Морейн погибла, а если да, то как это случилось? На самом ли деле существуют мятежницы, и если да, то какую позицию по отношению к ним следует занять? В чьи руки надлежит передать Ранда — Элайде или тем, отколовшимся? И если им, то где они находятся? Все это необходимо узнать. Как лучше воспользоваться ненадежным поводком, накинутым Аланной на Ранда? Попытаться ли одной из них — или обеим

— занять место Морейн? Впервые с тех пор, как Аланна позволила своим переживаниям выплеснуться наружу, Верин порадовалась тому, что она достаточно долго их сдерживала. В нынешнем состоянии, в котором она и сама-то толком не могла разобраться, Аланна должна легче поддаваться воздействию. Верин точно знала, как следует ответить на некоторые из этих вопросов, хотя знала и другое: некоторые ответы едва ли придутся Аланне по нраву. А потому пусть она остается в неведении до той поры, пока не станет слишком поздно.

Вскочив в седло. Ранд галопом помчался во дворец. Он оторвался от бежавших следом айильцев, но не обращал внимания на их оклики, так же как и на прохожих, вынужденных шарахаться в стороны, чтобы не угодить под копыта Джиди'ина. Башир и его салдэйцы с трудом поспевали за ним на своих низкорослых лошадках. Он и сам не знал, чего ради несется сломя голову, но по мере того как унималась дрожь, все более отчетливо ощущал присутствие Аланны. Он чувствовал ее. Словно она прокралась в его голову и обосновалась там. Но если он ее чувствует, то, наверное, точно так же чувствует его и она? А что еще она может? Что еще? Ему необходимо от нее избавиться.

Гордыня! — рассмеялся Льюс Тэрин, и на сей раз Ранд не пытался заставить его молчать.

Он стремился вовсе не во дворец, ибо держал в уме совершенно иное место, но для Перемещения требовалось знать отправную точку едва ли не лучше, чем место прибытия. У южной конюшни он бросил конюху поводья своего скакуна и бегом припустил по коридорам. Длинные ноги помогли ему значительно опередить салдэйцев. Слуги удивленно таращились, отвешивали поклоны или приседали, а он, не замечая никого, мчался мимо. Оказавшись в Тронном Зале, он мгновенно ухватился за саидин, открыл врата перехода и, выскочив на прогалину возле фермы, отпустил Источник. Ранд с глубоким вздохом опустился на колени среди сухих листьев. Висящее над оголенными ветвями солнце опалило его жаром — он уже довольно давно утратил необходимую концентрацию. Аланну он ощущал и здесь. Возможно, несколько слабее, но во всяком случае мог точно указать направление, в котором она находится. Даже с закрытыми глазами.

На миг он снова взялся за саидин, и в руке его появился сотворенный из пламени меч. Ранд не помнил, чтобы он думал об этом клинке, Огненном, с темнеющим на слегка изогнутом красном клинке клеймом в виде цапли, хотя зажатая в ладони длинная рукоять была тверда и прохладна. Ни Пустота, ни Сила ничего не изменили — Аланна по-прежнему оставалась там, в уголке его сознания.

С горьким смешком Ранд отпустил Источник. А ведь он был так уверен в себе. Всего-то навсего две Айз Седай. Конечно, как ему не справиться с ними, ведь справлялся же он с Эгвейн и Илэйн. Что они могли ему сделать?

Он понял, что все еще смеется, никак не может остановиться. Что ж, его глупая гордость и впрямь смешна. Самоуверенность… Помнится, когда он и Сто Спутников запечатали Отверстие, ему тоже казалось, что мир и спокойствие обеспечены теперь навеки…

Листья зашелестели, когда Ранд заставил себя подняться на ноги.

— Не я, — прохрипел он. — Это был не я! Убирайтесь из моей головы! Вы все, прочь из моей головы!

Голос Льюса Тэрина превратился в отдаленное бормотание. Аланна молчала и терпеливо выжидала где-то на задворках сознания. И голос, похоже, ее побаивался.

Ранд старательно отряхнул приставшие к коленям листья. Он не поддастся и не уступит. Айз Седай нельзя доверять ни в чем — отныне он это запомнит. Человек. без веры все равно что мертвец, съязвил Льюс Тэрин.

Он не сдастся.

На ферме все оставалось по-прежнему. Во всяком случае, на первый взгляд. Сора Грейди холодно и бесстрастно смотрела на Ранда из окошка. Теперь она оставалась единственной женщиной на ферме — жены и подруги мужчин, не прошедших испытания, уехали вместе с ними. Своих учеников Таим собрал за амбаром, на прогалине, покрытой красноватой коркой из засохшей глины, сквозь которую пробивались редкие сухие травинки. Всех семерых. Помимо Джура, мужа Соры, из первой группы проверку прошли лишь Дамер Флинн, Эбен Хопвил и Федвин Морр. Остальные были новичками, с виду такими же молоденькими, как Эбен с Федвином.

Все ученики, за исключением седовласого Дамера, сидели рядком, а сам Дамер, стоявший перед ними, сдвинув брови, таращился на лежащий футах в тридцати здоровенный, величиной с человеческую голову камень.

— Давай! — приказал Таим, и Ранд почувствовал, как Дамер ухватился за саидин и принялся неумело сплетать потоки Огня и Земли.

Камень взорвался. Дамер и прочие ученики попадали ничком, чтобы не угодить под град осколков. Все, кроме Таима; тот мгновенно сотворил из Воздуха щит, от которого отскакивало каменное крошево. Осторожно приподняв голову. Дамер отер кровь со ссадины под левым глазом. Ранд стиснул зубы — лишь благодаря везению ни один обломок не задел его. Сора по-прежнему смотрела из окна. Смотрела на него. Куры все так же копошились в пыли, — похоже, они уже попривыкли к взрывам.

— Может быть, хоть теперь вы запомните то, о чем я вам без конца твержу, — спокойно сказал Таим. — Когда наносишь удар, загораживайся щитом, не то дело может кончиться худо. — Он взглянул на Ранда с таким видом, будто давно знал, что тот находится здесь. — Продолжайте, — бросил Таим ученикам и направился к Ранду. Сегодня его ястребиный профиль казался особенно резким.

Дамер уселся рядом с прочими учениками. Вместо него вперед выступил прыщеватый Эбен. Свивая потоки Воздуха, чтобы поднять из кучи очередной камень, паренек нервно подергивал себя за ухо. Плетение его оказалось слабым, и камень упал на землю.

— Не слишком ли рискованно оставлять их вот так, без пригляда? — спросил Ранд, когда Таим подошел к нему.

Второй камень взорвался, как и первый, но на сей раз все ученики успели заградиться щитами. Так же поступил и Таим, оградив сразу и себя и Ранда. Не говоря ни слова, Ранд овладел саидин и сотворил собственный щит, оттеснив плетение Таима в сторону. Губы Таима скривились — почти в улыбке.

— Мне приходится подгонять их, потому что так было угодно Лорду Дракону. Я заставляю их решительно все делать с помощью Силы, все повседневные дела. Самому новенькому удалось разогреть еду только вчера вечером — до этого ему приходилось обходиться без горячего. В большинстве случаев времени на это уходит вдвое больше, чем вручную, зато они непрерывно учатся работать с Силой. Учатся так быстро, как могут, только вот учеников покуда маловато.

Проигнорировав подразумевавшийся вопрос. Ранд огляделся по сторонам:

— А где Хаслин? Небось опять напился? Говорил же я тебе, вино ему можно давать только по вечерам.

Генри Хаслин был Наставником Меча в Гвардии Королевы и отвечал за обучение новобранцев, пока Равин не принялся очищать эту гвардию от слишком преданных приверженцев Моргейз. Одних он спровадил в отставку, других отправил на войну, в Кайриэн. Хаслин был староват для военных походов, а потому ему назначили пенсион, с чем и выставили за ворота. Когда по Кэймлину поползли слухи о смерти Моргейз, старый рубака пристрастился к вину, однако он считал виновником гибели королевы не Ранда, а Гейбрила и неплохо учил молодежь сражаться, когда бывал трезв.

— Я его отослал, — ответил Таим. — Какой им прок от мечей? — Взорвался очередной камень. — Ведь теперь у них есть Сила.

Убей его! Сейчас же убей его! — гулким эхом отозвался в Пустоте голос Льюса Тэрина. Голос Ранд подавил, но с клокотавшей вокруг кокона Пустоты яростью справиться было труднее. Впрочем, когда он заговорил, слова его звучали спокойно:

— Найди его. Таим, и доставь обратно. Скажешь, что передумал. И ему, и ученикам. Говори что хочешь, но он должен вернуться и давать им уроки. Каждый день. Я не хочу, чтобы они отдалялись от мира. Чем, спрашивается, им заняться, если они не смогут направлять Силу? Вспомни, каково пришлось тебе, когда Айз Седай тебя оградили. А ведь если бы ты владел мечом, умел сражаться руками, то, наверное, сумел бы вырваться на свободу.

— Но я же в конце концов вырвался. Потому-то я и здесь.

— Тебя, как я слыхал, освободили твои сторонники, в противном случае ты кончил бы как Логайн, которого усмирили в Тар Валоне. А ведь у этих парней нет последователей. Найди Хаслина.

Таим поклонился:

— Как будет угодно милорду Дракону. Так выходит, милорд явился сюда только ради этого. Ради Хаслина и мечей?

В голосе Таима промелькнула едва заметная нотка пренебрежения, но Ранд предпочел не обращать на нее внимания.

— В Кэймлине объявились Айз Седай. Поездки в город следует прекратить — и ученикам, и тебе. Одному Свету ведомо, что случится, ежели один из них нарвется на Айз Седай, а та поймет, кто он таков. — Или он узнает, а он точно узнает, кто она, и с перепугу бросится бежать или попытается нанести удар. И то и другое разоблачит его и погубит. Судя по тому, что видел Ранд, и Верин, и Аланна способны спеленать любого из Таимовых учеников, как младенца. Таим пожал плечами:

— Сделать с головой Айз Седай то же самое, что с камнем, они и сейчас могут. Разница невелика, только плетение чуточку другое. — Глянув через плечо, он возвысил голос: — Сосредоточься, Эдли, сосредоточься!

Долговязый, с непомерно большими руками и ногами парень, стоящий теперь перед учениками, дернулся, упустил саидин, но, хотя и не без труда, вернул ее. Еще один камень разлетелся на куски.

Таим снова повернулся к Ранду:

— Пожалуй… если милорд не желает сам… я мог бы убрать их.

— Если бы я хотел их смерти, то обошелся бы без твоей помощи.

Ранду подумалось, что он и вправду мог бы решиться на такое, попытайся они убить или укротить его. Но станут ли они предпринимать такие попытки? Теперь, когда связали его какими-то узами? Так или иначе, рассказывать об этом Таиму Ранд не собирался, потому что не доверял ему и без бормотании Льюса Тэрина, и уж всяко не собирался обнаруживать перед ним свою слабость.

О Свет, подумал он, что же за узду позволил я накинуть на себя Аланне?

— Если потребуется убить Айз Седай, я дам тебе знать. Но пока пусть никто и не пикнет, ежели только Айз Седай не вздумает снести ему голову. Я хочу одного — чтобы все держались от них подальше. Мне не нужны действия, которые могут восстановить их против меня.

— А разве они и так не против? — пробормотал Таим, но Ранд предпочел сделать вид, будто не расслышал этого вопроса. Возможно потому, что не знал на него ответа.

— Кроме того, я не хочу, чтобы кого-то лишили жизни или укротили из-за того, что его голова слишком велика для шапки. Постарайся внушить это им. Ты за них в ответе.

— Как угодно. — Таим снова пожал плечами. — Некоторые из них так или иначе погибнут, если только мы не станем держать их здесь вечно. И даже в этом случае кое-кто, наверное, умрет. Такое почти неизбежно, коли я буду подгонять их так, как сейчас. А их мало. Было бы разумнее позволить мне выходить на поиски.

Ранд посмотрел на учеников. Светловолосый юнец, обливаясь потом, пытался передвинуть очередной камень. Бедолага все время упускал саидин, и камень перемещался скачками.

Через несколько часов из дворца должен выехать фургон с новобранцами, прибывшими вчера пополудни. На сей раз их оказалось четверо. Несколькими днями назад было двое или трое. С тех пор как он доставил сюда Таима, семь дней назад, на призыв Ранда откликнулось восемнадцать человек, но только трое из них оказались способными к обучению. Правда, Таим утверждал, что это вполне приличная цифра, ведь все они заявились в Кэймлин, чтобы просто-напросто испытать судьбу. А еще Таим уверял — и не раз, — что с такими темпами они смогут сравняться с Башней лет через шесть. Не было нужды напоминать Ранду, что этих шести лет у него нет. Равно как и возможности обучать учеников медленнее.

— Как ты собираешься это делать?

— Воспользуюсь вратами перехода. — В этом Таим преуспел сразу. Он вообще был очень сообразителен и все, что показывал ему Ранд, схватывал на лету. — Я смогу посещать по две, а то и по три деревни за день. С деревнями, пожалуй, будет попроще, чем с маленькими городками. Флинна, он продвинулся дальше прочих, несмотря на все свои оплошности, я оставлю приглядывать за уроками. А с собой возьму Грейди, или Хопвила, или Морра. Правда, нам потребуются приличные лошади. Та кляча, что возит нашу тележку, не подойдет.

— И каким образом ты намереваешься действовать? Заявишься в деревню и объявишь, что ищешь мужчин, желающих научиться направлять Силу? Тебе повезет, если селяне не вздернут тебя сразу.

— Ну, я, конечно, не стану действовать так уж напрямик, — сухо ответил Таим. — Для начала скажу, что набираю людей в войско Возрожденного Дракона.

Вот так не напрямик. Куда уж прямее.

— Это припугнет людей и поостудит пыл тех, кто захочет накинуть мне петлю на шею. И поможет отсеять не желающих выступать в твою поддержку. Вряд ли стоит обучать людей, настроенных враждебно и способных изменить при первом удобном случае. — Таим вопросительно поднял бровь, но не стал дожидаться само собой подразумевавшегося ответа. — Как только я отвезу их подальше от деревни, открою проход и переправлю всю ватагу сюда. Кто-то, наверное, ударится в панику, но думаю, с этим совладать будет нетрудно. Раз уж они согласились следовать за человеком, способным направлять Силу, то едва ли станут артачиться, когда я захочу испытать их. Ну а тех, кто не пройдет испытания, я отправлю в Кэймлин. Что ни говори, а Возрожденному Дракону и вправду пора набирать войско. Собственное, чтобы не зависеть от других. Башир может передумать и передумает, коли ему велит королева Тенобия. И кто знает, чего можно ожидать от этих так называемых айильцев?

Таим остановился перевести дух, но Ранд предпочел придержать язык. Примерно так же думал и он сам, хотя, конечно же, не про айильцев, однако Таиму вовсе не обязательно знать об этом.

Спустя мгновение Мазрим Таим продолжил:

— Готов биться об заклад на что угодно: если я возьмусь за дело, то в первый же день найду столько способных к учению людей, сколько не явится в Кэймлин за целый месяц. Раз Флинн и некоторые другие могут обойтись без меня… — Он развел руками. — Мы можем сравняться с Башней менее чем за год. И ведь каждый человек — это. оружие.

Ранд призадумался. Позволить Таиму отлучиться рискованно — уж больно тот напорист. Не ровен час, нарвется во время своих поисков на Айз Седай. Может, он сдержит слово и не тронет ее; а вдруг она сама узнает, кто он такой, отрежет его от Источника и пленит? Ранд не мог позволить себе понести такую потерю, ибо не умел учить, да и не имел времени на то, чтобы и учеников обучать, и заниматься всем остальным. Шесть лет! Шесть лет на то, чтобы сравняться с Башней. И это в том случае, если Айз Седай первыми не прознают про ферму и не уничтожат ее вместе со всеми учениками, прежде чем те усвоят достаточно, чтобы постоять за себя. Шесть лет или год. Даже меньше года.

Не обращая внимание на отдаленное бормотание Льюса Тэрина, Ранд кивнул:

— Ты получишь коней.