Книга: Колдун из клана Смерти
Назад: Глава 31 Путь в Маг Мелл
Дальше: Глава 33 Позорный трон

Глава 32
Негоциант

Мне нравится смотреть на гениев и слушать красивых людей.
5-6 февраля
Медленно открыв дверь, Рамон вошел в квартиру. Здесь было тихо, темно, пахло духами. «Табак „Латакия“», — определил вьесчи. Один из любимых ароматов Дины.
Негоциант бросил ключи на столик в прихожей. Прошел в свой кабинет. Не снимая куртки сел в кресло. Тень от огромного фикуса, стоящего в углу, распласталась по стене, протягивая к нему искривленные ветви.
В глубине квартиры послышался гулкий удар часов. Половина третьего. Он поднялся и тихо подошел к комнате воспитанницы. Встал на пороге, прислонившись плечом к косяку, усмехнулся. Девчонка самозабвенно дрыхла, сбросив одеяло на пол. Подол пижамной курточки задрался, открывая татуировку на пояснице — эльфа с кружевными крылышками.
С вампирским режимом у нее был полный кавардак. Дина могла завалиться спать вечером, когда все нормальные кровные братья пробуждались к активной жизни, а днем бродить по квартире. Рамон слышал сквозь сон хлопки холодильника, музыку и долгую болтовню по телефону. Время от времени ее тянуло к человеческой еде. Тогда вьесчи обнаруживал на кухне надорванные пакеты с чипсами, открытые бутылки с соком или коробки из японского ресторана. А сама девчонка сидела за столом, подперев обеими руками миловидное лицо, обрамленное пепельными волосами, подстриженными лесенкой, и обреченно смотрела в стакан с неизменной кровью.
Еще она обожала притаскивать в гости смертных друзей. И тогда из-за двери ее комнаты слышались громкие разговоры, перебиваемые хохотом, тянуло сигаретным дымом…
Это была нормальная, почти человеческая жизнь, наблюдая за которой Рамон забывал о многовековых интригах и чувствовал себя моложе на пару десятков столетий.
Вот только магии у Дины не было. Каждый раз, обращая нового человека, вьесчи надеялся на чудо. Но потерянная сила не возвращалась. Не появилась она и в этой умной, способной девочке.
Рамон бесшумно вошел в комнату, поднял одеяло, свалившееся с кровати, укрыл воспитанницу. Она что-то невнятно пробормотала во сне, поворачиваясь на другой бок. Негоциант погладил ее по мягким волосам и вышел, плотно закрыв за собой дверь.
Прошелся по всей квартире, опуская щиты на окнах. Вернулся в гостиную, сел на прежнее место, достал сотовый и нашел нужный номер.
Отвечать не спешили. Рамон вслушивался в бесконечные телефонные гудки, ничем не показывая своего раздражения. В темноте за окном плавали серые сумерки, которые для людей были глухой темнотой. В высотном здании напротив в нескольких окнах горел свет. Они сияли, словно узкие бойницы средневекового замка, одного из тех, что так любят в последнее время снимать в фантастических блокбастерах.
Невидящим взглядом вьесчи смотрел на рисунки новой эмблемы, разложенные перед ним на столе. Банк проводил ребрэндинг, на который была угрохана немаленькая сумма. И пока Рамон не высказал своего отношения к этим художествам, служащие затруднялись составить собственное мнение.
— Вымерли они там все, что ли? — негоциант нажал на кнопку отбоя, и тут же телефон зазвонил сам.
— Господин де Кобреро, — прозвучало в трубке вкрадчиво-вопросительное. — Как продвигается наше с вами дело?
Голос неизвестного, звонившего уже не в первый раз, Рамон определял как принадлежащий гермафродиту. То ли низкий чувственный девичий, то ли высокий юношеский.
— Ваше дело продвигается успешно, — равнодушно ответил вьесчи.
— Товар на месте?
Негоциант недовольно поморщился. Кем бы ни был загадочный незнакомец, он явно смотрел чрезмерно много гангстерских боевиков. Или пытался по ним научиться вести дела.
— Завтра можете подъезжать к складу.
— Великолепно! — не скрывая радости в голосе, воскликнул «гермафродит». — Деньги будут вам перечислены, как мы и договаривались.
Рамон едва сдержался от искушения предупредить заказчика о том, что привезенный для него товар, а именно вытяжка из корня растения под названием «конский волос», скорее всего не пережила транспортировку. Он сам полторы тысячи лет назад экспериментировал с этим веществом, и знал, как быстро оно разрушается. Так что «Лунная бездна», которую собирается состряпать абонент, скорее всего, останется безлунной.
— Я надеюсь, что наше сотрудничество будет продолжаться так же успешно, — промурлыкала трубка.
— Взаимно, — машинально отозвался Рамон.
— Также мне бы хотелось напомнить вам о необходимости по-прежнему поддерживать конфиденциальность в наших делах.
— Непременно.
Только идиоты могли верить, будто он не догадался, с кем имеет дело. И все эти красивые слова о конфиденциальности — всего лишь дань традиции. Та сторона прекрасно понимала, что он не станет распространяться направо и налево о том, с кем работает.
— Но лучше бы госпоже Хранье поостеречься со сбором мощных заклинаний, — сказал он замолчавшей трубке.
Он прекрасно понимал, для чего сестра Миклоша копит силу. Рамон представлял, что будет, если спросить ее об этом. Госпожа Бальза печально улыбнется и начнет рассказывать о том, как она одинока и несчастна. Как мало у нее сил и нет возможности защитить себя и своих друзей. Но вьесчи чувствовал, что вся эта возня в клане Тхорнисх не просто ссора между двумя родственниками.
Обычно господин де Кобреро был не против рискнуть и половить рыбу в мутной воде. Например, во время прошлой человеческой войны ему удалось неплохо заработать. Но сейчас его интуиция буквально кричала об опасности и, самое неприятное, он не мог понять — в чем она. Оставалось надеяться на разумность, которой всегда отличались кадаверциан. Похоже, снежно-прекрасная Дона вняла его предостережениям.
Сам негоциант не был настолько наивен, чтобы помогать Хранье. Однако и прямо отказывать ей в помощи также не считал верным. Его вполне устраивала обычная в таком случае позиция — «выполняю заказ клиента, о котором ничего не знаю».
«Продажные вьесчи, — улыбаясь, думал Рамон, снова возвращаясь к не ответившему номеру. — Для них нет ничего важнее денег».
— Алло, — наконец пропел в трубке мелодичный голос. На этот раз, безусловно, женский.
— Это Рамон Вьесчи, — сухо сказал он, не собираясь тратить время на болтовню с очередной пустоголовой куколкой. — С кем я могу поговорить по делу?
— Одну секунду.
Рамон поднялся из-за стола и подошел к окну. По дороге внизу бежал светящийся ручеек машин. За окном напротив бродила темная человеческая фигура и светился экран телевизора. Покупая квартиру в этом районе, вьесчи мог выбрать жилье с видом на исторический центр Столицы. Но ему нравилось наблюдать за людьми.
— Доброй ночи, господин де Кобреро, — произнесла телефонная трубка приятным голосом, полным собственного достоинства и в то же время внимания к собеседнику.
— Доброй ночи, Паула, — ответил он не менее вежливо, пытаясь побороть не слишком приятное чувство.
В отличие от остальных кровных братьев мужского пола, Рамон терпеть не мог Паулу Фэриартос. Ему постоянно чудилось в ней нечто отталкивающее. И негоциант сам не мог понять, что именно. Опять-таки, необъяснимое ощущение на уровне интуиции.
Глядя на ее бесспорно привлекательное лицо и фигуру, выгодно обнаженную или обтянутую в нужных местах, Рамон не мог отделаться от уверенности, что эта красотка буквально создана для того, чтобы попасть в какую-нибудь историю. Весьма неприятную для себя самой и окружающих. Этакая современная Пандора.
— У меня есть одно небольшое дело к клану Фэриартос. Поскольку, в связи с последними событиями, все стало… несколько запутанно — я изложу его тебе.
— Слушаю вас.
— Понимаю, что сейчас тебе сложно, Паула. Но это дело, действительно, важно для меня и, думаю, оно не отнимет много твоего времени. Я устраиваю небольшую вечеринку для узкого круга своих деловых партнеров. Однако стало понятно, что в программе вечера не хватает какого-то очень существенного элемента. Мне необходимо несколько фэри для оживления мероприятия. Естественно, не без солидного вознаграждения.
Девушка помедлила буквально мгновение и поинтересовалась:
— Что вы понимаете под «оживлением»?
— Необычные эстрадные номера. Что-нибудь… волшебное, поражающее, невероятное, феерическое. Как вы умеете.
Давая это не слишком предметное, но достаточно льстивое пояснение, Рамон параллельно думал о другом: если слухи о том, что Миклош проявляет интерес к Пауле верны, то негоциант был готов посочувствовать тхорнисху. Ничем хорошим общение с этой феей не могло закончиться. Водяной смерч тоже бывает красив, однако подходить к нему близко не рекомендуется. Поэтому вьесчи всегда старался быть предельно корректен в общении с этой девушкой. Стихия требует разумной вежливости и осторожности.
— Скажите, о каких деловых партнерах конкретно вы говорите? Я имею в виду…
— Это люди. И несколько моих помощников.
— Признаться, господин де Кобреро, я слегка озадачена. Фэри могут быть слишком… — девушка выдержала многозначительную паузу, но Рамон прекрасно понял, что она хочет сказать.
— … слишком ошеломляющи для людей? — со смешком закончил за нее вьесчи. — Вы боитесь, что после вашего выступления они вряд ли смогут получать удовольствие от какого-либо современного искусства? Именно это мне и нужно. Ошеломить, оглушить и зачаровать навсегда. Чтобы потом мои коллеги до конца жизни вспоминали это шоу.
— Я понимаю, — задумчиво произнесла фэри. — Хорошо, — в ее голосе зазвучали деловые интонации. — Я составлю небольшую программу. Если вы захотите посмотреть…
— Ни к чему. Я полностью доверяю вашему вкусу.
Рамон нажал на кнопку отбоя, отложил телефон и включил настольную лампу.
Самое забавное в том, что многие считают опасной Дону Кадаверциан. Еще бы — некромант, мастер Смерти. Глупцы. Негоциант давно не встречал такой верной, мужественной и самоотверженной женщины. Если бы удалось приручить ее…
Теплый свет падал на разложенные перед ним листы бумаги. На одной из самых неудачных эмблем в неразберихе линий Рамону почудился силуэт перекошенной человеческой фигуры. И он снова вспомнил про рапаита из парка.
Еще один повод для беспокойства. Как логично было бы списать вину за это нападение на Кристофа. Но некромант оказался ни при чем. И Дина клятвенно заверила, что никому никогда не говорила о планах Рамона. Впрочем, по сути, нападения не было. Как прекрасная вилисса ни пыталась его в этом убедить. В сознании вьесчи копошилась одна догадка, объясняющая произошедшее, но она казалась совершенно невероятной.
Телефон зазвонил снова.
— Патрон, — произнесла трубка почтительным голосом второго помощника, — все сделано. Машины для человеческих девиц заказаны. Пауль выбрал самых лучших. И девчонок, и авто. Шмотки тоже. Как вы заказывали. Немного драгоценностей.
— Что с помещением?
— Наводят последний лоск.
— Хорошо. Скоро вам позвонит Паула Фэриартос. Предоставьте ей все, что понадобится.
— Понял. Да, вот еще что, господин Стеклофф не приедет. Лежит в больнице с инфарктом. Но вместо него будет зам.
Обычно приглашенные на праздники Рамона не являлись только в двух случаях — если были уже мертвы или находились при смерти. Хотя вьесчи припоминал один случай, когда очень важный для негоциантов деловой партнер явился на бал с того света. Вольфгер постарался. Старый некромант был большим мастером на такие шутки. В итоге Рамон получил чрезвычайно выгодный контракт и несколько кораблей, готовых к отплытию в западные земли, ныне называемые Америкой. А кадаверциан — солидное вознаграждение.
— Будут еще поручения? — деликатно осведомился помощник.
— Нет. Продолжайте работать.
— Да, шеф, — с энтузиазмом отозвался тот.
Рамон машинально потер артефакт, вживленный в грудную клетку. Тот продолжал служить надежной защитой, но иногда мешал. Напоминал о собственной беспомощности.
Эксперименты с вриколакос провалились. А он так надеялся, что сила диких волков, перелитая в тело одного из его учеников, «приживется» там. Но нет, снова не получилось. Вьесчи не мог сказать, что это его слишком расстраивало. Он знал — рано или поздно найдет верное решение и этой проблемы.

 

Солнце опустилось за горизонт. Рамон выглянул в окно. Автомобиль уже стоял напротив подъезда.
Увидев выходящего негоцианта, шофер немедленно открыл перед ним дверцу. Подождал, пока тот устроится на заднем сиденье, и сел за руль. Вопросов о том, куда ехать, он обычно не задавал, да и вообще не стремился беседовать с главой клана, опасаясь отвлекать по пустякам. Был расторопен, исполнителен и великолепно водил машину.
Но сейчас Рамон вдруг заметил с легким удивлением, что его подчиненный не спешит трогаться с места и сидит, не двигаясь. Несколько секунд вьесчи смотрел на него, ожидая хоть каких-то действий и, наконец, не выдержал:
— Так мы едем или мне придется вызывать такси?
Никакого ответа.
— Ты слышишь меня?
Рамон подался вперед, намереваясь встряхнуть явно уснувшего шофера за плечо, но в это мгновение тот обернулся. С мертвого лица на Рамона в упор взглянули глаза рапаита, уничтоженного Доной в парке. Серые губы раздвинулись в хищной усмешке. Изо рта вырвалось тихое шипение.
Вьесчи откинулся назад, одновременно вскидывая руку. Спираль артефакта, скрученного в груди, запульсировала, с ладони едва не сорвалось белое облако… И в ту же секунду злобная морда некротической твари исчезла, превращаясь в озадаченную физиономию водителя.
— Патрон, с вами все в порядке? — обеспокоенно спросил он.
Рамон резко выдохнул, чувствуя, как часто колотится его сердце.
— Да. Все нормально.
— Вы уверены? — допытывался шофер, пристально вглядываясь в собеседника.
— Поезжай вперед, — резче, чем хотел, приказал вьесчи.
Машина выехала из двора. Негоциант откинулся на спинку кресла, наблюдая как «дворники» сметают снег с лобового стекла.
«Слишком много работаю в последнее время. — Рамон криво усмехнулся. — Чрезмерно многого опасаюсь. Дошло до галлюцинаций. Пора обращаться к даханавар. У них в клане была пара психотерапевтов, с успехом прочищающих мозги…»
Машина выехала в пригород Столицы. Теперь вместо многоэтажек по обеим сторонам дороги стояли частные дома. Земля здесь была дорогой, и участки местных застройщиков едва вмещали фундаменты строений. Поэтому они лепились один к другому, как грачиные гнезда на старой березе. Вьесчи немало забавляли особняки, построенные с намеком на роскошь и стоящие впритык друг другу.
— Тоже хотят выглядеть богатыми, — глубокомысленно произнес Рамон, заметив среди домов новый фасад, декорированный под средневековый замок.
Мимо проплыло здание гипермаркета, похожее на самолетный ангар, облепленный щитами с разноцветной рекламой. Промелькнули несколько салонов, где продавали дорогие машины и мотоциклы. Эти магазины напоминали елочные украшения. Такие же стеклянно-прозрачные, светящиеся изнутри золотым светом.
А затем внезапно начался лес. Почти весь он был поделен на куски заборами разной высоты и прочности. Одни напоминали чугунное кружево, натянутое между добротными каменными столбами. Другие щетинились кусками арматуры, торчащими из бетонных плит. Третьи утомляли взгляд однообразными пятиметровыми металлическими щитами с шипами колючей проволоки по верху.
Рамон вспомнил, что в Южной Америке, где ему доводилось бывать, в бетон верхней части заборов вмуровывают длинные осколки битого стекла.
«И со стороны это выглядит гораздо эффектнее», — подумал он, рассеянно посматривая на рекламные щиты, которые отличались от большинства установленных в городе лишь тем, что были рассчитаны на гораздо более состоятельных людей. Призывали покупать элитное жилье в центре Столицы, предлагали посещение модного парапсихолога на дому и дорогой отдых в экзотических местах, недоступных остальным смертным.
Машина свернула на дорогу, идущую в глубину леса, и вьесчи увидел впереди свет фар. Гости съезжались на праздник.
По трассе недавно прошел грейдер, расчищая ее, и полотно под колесами стало чисто-белым, искрящимся. Справа начался шестиметровый забор, сложенный из неровных каменных глыб разной величины. Его украшали острые зубцы и факелы, через равные промежутки торчащие из кладки. Красное негаснущее пламя билось в них, бросая на стены мрачные отсветы.
Огромные ворота освещали два костра, «запертые» в высоких клетках, висящих на длинных цепях. Багровые струи вырывались в промежутки между прутьев и сыпали искрами. Вереница машин медленно вплывала в темноту между раскрытыми створками, и растворялась в ней.
Рамон догадывался, какое впечатление должна производить его «Цитадель» на людей.
— Патрон, — голос водителя отвлек негоцианта от созерцания, — вроде бежит кто-то.
Вьесчи взглянул в окно. Рядом с машиной, ехавшей на приличной скорости, бесшумно неслась размытая серая тень.
— Тормози, — сказал он довольно.
Когда Рамон выбрался из салона, к нему подошла девушка. Высокая, стройная, в короткой дубленке и кожаных штанах, с толстой русой косой, перекинутой через плечо. Красивая диковатой лесной красотой всех женщин вриколакос.
Казалось невероятным, что эта хрупкая особа с прозрачными синими глазами только что пребывала в образе огромной свирепой хищницы. Имя ей было Мирослава, но про себя Рамон всегда называл ее так же, как мать: la Loba — «волчица».
Она кивнула в знак приветствия и протянула маленький холщовый мешочек. Обычный ритуал. Каким образом оборотни умудрялись вложить часть своей силы в сухие корешки и стебли травы, Рамону оставалось лишь догадываться. Но сейчас он держал в руках мощный фрагмент магии чужого клана.
Негоциант заметил, с каким любопытством Мира смотрит на него, и кивнул:
— Спрашивай.
— Это для кого-то из твоего клана, — девушка указала взглядом на мешочек с травами, — или для тебя?
Естественно, дочь и воспитанница Рогнеды, жены Иована, знала о неудачных экспериментах вьесчи с магией оборотней. Поэтому с ней можно говорить свободно.
— Для меня, — улыбнулся он.
— Но зачем? Ты же знаешь, что все бесполезно.
Вьесчи помолчал, дожидаясь пока мимо проедет машина с очередным гостем.
— А ты не думала, что мне нравится получать вашу силу? Может быть, для меня она стала наркотиком?
Девушка насмешливо улыбнулась и потянула носом воздух, словно могла унюхать запах его лжи.
Рамон познакомился с ней не так давно. Сначала девчонка дичилась, зыркала зелеными глазищами и спешила убежать. Но постепенно любопытство победило недоверие. К тому же негоциант, по давно устоявшейся привычке поддерживать дружеские отношения со всеми кланами, был вежлив и внимателен. Пару раз предлагал в подарок занятные сувениры. Естественно, Мира ничего не брала, но смотреть стала теплее, а разговаривать охотнее.
— Почему у тебя нет магии, Рамон?
— У меня есть финансовое чутье. Это магия особого рода.
Он протянул руку, щелкнул пальцами и достал из-за ее заостренного ушка серебряную монету. Нехитрый фокус, но девушка весело рассмеялась.
— Я знаю, что покупать и что продавать. Когда и на чем можно заработать. А также, сколько и на что потратить.
Мира слушала, глядя на него пристально. И в ее зрачках поблескивали хищные огоньки.
— Если честно, я не понимаю, зачем Рогнеда собирает для тебя силу.
— Не хочет отрываться от цивилизации. А цивилизация — это я. Не желаешь немного моей магии? — Вьесчи показал ей монету.
Девушка недоверчиво улыбнулась в ответ на это заявление, равнодушно посмотрела на серебро, отпрыгнула и побежала прочь, на ходу принимая волчье обличье.
Минуту Рамон стоял, глядя ей вслед, а потом сунул мешочек с травами в карман и сел в машину.
По ту сторону забора начался огромный парк. От старых кряжистых дубов веяло сказочной дикостью. Вершины высоких сосен чуть покачивались под ветром. Волшебная страна холода, покоя и тишины. Лишь с тихими хлопками срываются комки снега с ветвей елей, да свистит ветер.
Затем по обе стороны дороги взметнулись колонны изо льда. Их своды смыкались, образуя прозрачные арки, и теперь машина ехала окруженная льдистым сиянием.
В свете фонарей засверкали скульптуры из снега — девушки, застывшие в хороводе на поляне.
А потом внезапно перед гостями возникало чудо. Посреди искрящихся сугробов, под ледяным зимним небом стоял тропический сад. Высокие стройные пальмы поднимались из золотистого песка. Над их широкими листьями летали снежинки. В зарослях рододендронов кружили бабочки. Кусты роз пылали алыми цветами. С отвесной скалы падал водопад и разбивался в пыль о поверхность озера у подножия. В воде плескались две девушки в бикини, третья сидела на камне, отжимая мокрые волосы. Из глубокого водоема весело струилась по камням прозрачная речка, огибала мраморные беседки, окруженные плакучими ивами, и наполняла огромные мраморные чаши, в которых лениво покачивались шапки цветущих лотосов.
Переход от зимы к лету был настолько ошеломляющим, что Рамон сам иногда сомневался — не мираж ли все это.
Нереальная картина приближалась. Четче стала видна грань, отделяющая зеленую траву от сугробов. Белая плотно укатанная дорога словно упиралась в невидимую преграду, за которую не попадал ледяной воздух, не залетал снег, и тянулась дальше, между высоких акаций, полосой ровного черного камня.
Машина медленно проехала последние несколько метров и оказалась в зеленой аллее. Рамон довольно улыбнулся, глядя на цветы гибискусов, покачивающиеся от легкого ветра. Даже сейчас было невозможно понять, что они едут по длинному стеклянному тоннелю, разделяющему сад, накрытый таким же прозрачным колпаком.
Устроить райский уголок посреди зимы позволяли высокопрочное стекло, сложная система отопления, вентиляции и «шлюзовых камер». Но обман можно было обнаружить, только выйдя из машины и дотронувшись до прозрачной преграды ладонью.
Впереди показался дом-дворец в восточном стиле. С резными балкончиками, открытыми галереями и лестницами. К нему вплотную примыкал сад. Красиво и безумно дорого.
— Мечта Шехерезады, — скептически произнес Рамон, прислушиваясь к шипению прозрачных переборок, закрывающихся за машиной.
«Бентли» остановился. Шофер предупредительно открыл дверь. Вьесчи вышел, посмотрел на стеклянный купол. На фоне ночного неба он был неразличим. Казалось, что снежинки, падающие сверху, растворяются в тепле, струящемся над райским уголком. Здесь не было влажной затхлости ботанического сада, где в неподвижном воздухе уныло застыли неподвижные деревья. Дул легкий ветерок, слышался веселый плеск воды.
Все гости прибыли. Их было пятеро. Люди, с которыми Рамон вел дела последние десять лет. И еще полтора десятка телохранителей.
Некоторое время вьесчи, пока еще незамеченный, наблюдал за ними. Эти представители бизнес-элиты были давно знакомы и теперь благодушно переговаривались, прогуливаясь по саду, с одобрением поглядывали на полуобнаженных красавиц в озере. Кое-кто с хорошо замаскированным любопытством осматривал окружающее великолепие, явно планируя устроить у себя в особняке нечто подобное.
Люди были загорелыми, дорого одетыми, старающимися поддерживать себя в хорошей форме. Лучащимися благополучием и благодушием. Друг на друга они тоже поглядывали оценивающе. Одним взглядом, по мельчайшим признакам, могли определить в коллеге начало финансового краха. И выкинуть из стаи.
Глядя на них, Рамон подумал, что не считает себя ни более крупным хищником, ни, тем более, охотником. Живя с ними по одним правилам, он не был ни лучше, ни хуже. По мнению вьесчи, клан Нахтцеррет слишком осложнял жизнь, устраивая разделение общества Столицы по признаку бессмертия.
«Впрочем, Миклош имеет магию. А магия обладает способностью лишать своего владельца меры и здравого смысла», — подумал Рамон и направился к гостям.
Его заметили. Оживились. Приветственно поднимали бокалы, хлопали по плечу.
Он прошелся среди гостей, обмениваясь рукопожатиями и поддерживая привычные темы разговоров, касающихся отдыха и повальной в этом сезоне моды на гоночные автомобили.
Один из приглашенных, самый молодой и несдержанный, заявил с искренним восхищением:
— Судя по твоим обещаниям, я думал, ты устроишь вечеринку на Маврикии. А ты перенес его сюда. — Он указал бокалом на потолок. — Как ты это сделал? Похоже на волшебство.
— С деньгами возможно любое волшебство, — привычно отшутился Рамон.
Тропический сад пронзил гулкий удар гонга, и, ожидая обещанного развлечения, гости собрались за столиками, накрытыми на лужайке, обрамленной зарослями алых и белых роз. Перед ними, за небольшим озером, темнел провал грота. Его стены были увиты диким виноградом. На резных листьях мерцали разноцветные светляки. Их дрожащие огоньки отражались в гладкой воде.
Послышался далекий мелодичный звук. В саду стало темнеть, а в глубине пещеры зажегся мягкий золотистый свет. Он медленно приближался, и гости вдруг поняли, что сияние окружает рыжеволосую девушку в длинном зеленом платье. Та подошла к краю каменной площадки грота, нависающей над озером. Забыв о еде, люди устремили на нее взгляды, разговоры стихли.
Девушка улыбнулась, скользнула по зрителям рассеянным взглядом, и ее волшебный голос поплыл над розовыми кустами, возвращаясь обратно серебристым эхом. В траве загорелись золотые светлячки. Сильнее запахли розы.
Юная фэриартос пела какую-то древнюю балладу, но даже если бы это была слащавая современная песенка, эффект был бы тот же. Очарованные слушатели замерли, не сводя с нее глаз и даже временами забывая дышать.
Рамону пришлось сделать над собой усилие, чтобы не попасть под неземное обаяние фэри. Он смотрел на белое горло, в котором, трепеща, рождалась волшебная песня, и думал, что лишь глупец может называть этих фантастических созданий примитивным словом «вампиры». Они были — фэйри. Те самые прекрасные существа, танцующие по ночам на зеленых лугах, а днем спящие в прохладной темноте высоких холмов.
«Кем бы ни был наш создатель, он населил этот мир удивительными творениями, — размышлял вьесчи, переведя взгляд на японца, сидящего с каменным лицом Будды и пожирающего красавицу узкими черными глазами. — Вриколакос — оборотни, кадаверциан — колдуны, даханавар — ведьмы, асиман — огненные джинны… А кто такие вьесчи? Хранители сокровищ — лепреконы?»
Он улыбнулся. Красавица на сцене вскинула руку. Из ее ладони вылетела горсть золотых искр, которые окутали певицу, и та исчезла. Вода в озере внезапно забурлила, плеснула в грот, поднялась текучей стеной, скрывая происходящее на сцене. Изумленные зрители едва успели опомниться, как она схлынула, оставив после себя трех девушек в коротких юбках и туфельках с серебряными каблучками.
Они танцевали, то едва касаясь пола, то отбивая звонкую серебряную дробь. Кружились, подпрыгивали, едва не взлетая над сценой. Улыбались нежно и призывно. А от их точеных фигур в зал веяло такой яркой, слепящей страстностью, что температура людей, сидящих за столами начала стремительно подниматься. Они никогда не видели ничего подобного и не могли противиться привлекательности волшебных созданий.
Да и сам Рамон начинал чувствовать, как попадает под власть красоты танцующих фэри.
«А, собственно, какого черта? — рассеянно подумал он, глядя на золотоволосую красавицу, пленительно улыбающуюся со сцены персонально ему. — Зачем сопротивляться?»
И в это самое мгновение к нему подошел один из человеческих помощников. Он наклонился и зашептал почтительно:
— Шеф, извините, что отвлекаю, но вас просят подойти.
— Кто? — Рамон с трудом отвел взгляд от сцены.
— Девушка. Блондинка. Хорошенькая. — Человек позволил себе понимающую улыбку и указал в сторону сада роз.
Негоциант молча поднялся из-за стола и пошел в указанном направлении. За спиной музыка веселого танца смолкла на мгновение, и тут же два голоса, женский и мужской, сплелись в страстной песне.
Почему-то он подумал, что его ждет Дона.
Среди высоких кустов алых роз в самом дальнем конце парка застыла тонкая женская фигура в белом платье с полупрозрачной накидкой на голове. Услышав шаги приближающегося вьесчи, она медленно повернулась. Но вместо симпатичного лица Рамон увидел истощенный белый лик, который едва ли можно было назвать человеческим. Тонкие губы хищно раздвинулись, обнажая непомерно длинные клыки, в запавших глазах вспыхнули два красных огонька. А над головой существа засветилось бледное облако, в котором угадывалось тонкое, но смертельно опасное переплетение.
Прежде чем вьесчи успел до конца осознать, кто перед ним, он поднял руку, для защиты вытягивая из артефактов всю силу, и краем сознания понимая, что это бесполезно. И в ту же секунду кустарник вокруг дрогнул от порыва горячего ветра. Во все стороны полетели оборванные красные лепестки. В воздухе из пустоты соткалась тень огромного волка, на мгновение зависла перед Рамоном, бросилась на женщину и швырнула ее на землю.
Негоциант услышал долгий скрипучий звук, который, видимо, был криком боли. Увидел, как лапы волка начинают растворяться, погружаясь в белое тело, словно в трясину. Но мгновения отсрочки было достаточно, и Рамон ударил всей своей силой. Три белых сверкающих спирали вылетели из его груди, врезаясь в существо, извивающееся на земле. Магия вриколакос и сила артефактов соединились в ослепительной вспышке.
Рамона отшвырнуло в сторону, но он тут же вскочил, не чувствуя боли. Кусты вокруг были испепелены, земля выжжена и покрыта тонким слоем пепла. Больше никаких следов от существа не осталось.
Чувствуя внезапную усталость, негоциант отошел в сторону. Тяжело опустился на первую попавшуюся скамейку. Мешочек с травами в кармане вьесчи превратился в труху, отдав заключенную силу.
«Мне всегда везло. Под рукой постоянно оказывалось средство, спасающее от смерти». Силы артефактов, соединенные с магией оборотней, спасли его. Если бы в кармане не оказалось трав, собранных Рогнедой, его бы уже не было в живых.
Вьесчи достал телефон.
Ответили почти сразу:
— Слушаю.
— Доброй ночи, Фелиция. Извини за беспокойство. — Рамон машинально потер быстро заживающие ожоги. — Срочное дело. Помнишь тысяча восемьсот восемьдесят девятый год? «Восточный экспресс».
— Помню, — ответила мормоликая после непродолжительной паузы.
— Сегодня я встретился со вторым… то есть второй.
Над садом распустилась огненная хризантема фейерверка и осыпалась разноцветными звездами. Казалось, даже отсюда слышен женский смех и музыка.
— Как тебе удалось спастись?
— Я получил образец магии вриколакос. В соединении с артефактами вьесчи она оказалась мощной защитой. Мощнее, чем мы с тобой думали.
— Поражаюсь твоему везению, Рамон.
— Я тоже. Это была Умертвь, Фел.
Назад: Глава 31 Путь в Маг Мелл
Дальше: Глава 33 Позорный трон