Глава 16. ОТПОР

Хищник набрал последнюю группу команд, внимательно просмотрел строчки, напичканные формулами, и нажал „ввод“. Ну это дело, можно сказать, сделано: первая программа для работы с захваченным сегодня материалом составлена. Теперь можно часок позаниматься чем-нибудь другим, чем-то попроще, дать мозгу отдохнуть. Скажем, пойти в лес, выследить лерда или хорта и загнать его. Да, это был бы хороший отдых. Но вряд ли он может себе это позволить — слишком много времени потребуется. А тратить время попусту он сейчас не может: раз Миссия начата, она должна выполняться. Работы впереди невпроворот: надо строить базу, ракетные шахты, рудник, обогатительную фабрику — ядерное топливо вскоре потребуется. А еще надо установить полный контроль над всей планетой. Он уже послал группу во главе с Кувалдой Тони в ближайший поселок. Хочется надеяться, что там они не подкачают, как в Гринфилде, сделают все быстро и без потерь. И детей привезут.

Да, с детьми в Гринфилде вышла заминка. Кто-то его опередил, увел их. Кто-то сумел каким-то образом узнать об операции и предупредить аборигенов. Как это могло случиться? Ни Экстази, ни Леон не могли проболтаться, с Демосфеном это вообще исключено. Скунс, правда, не слишком надежен, но не будет же он болтать с какими-нибудь пилотами или работягами, верно? Ладно, потом выясним.

В Гринфилде вообще много напортачили. И детей упустили, и молодежь с женщинами, и дом этот никак не могли взять. Двоих бойцов на ровном месте, можно сказать, потеряли, и еще двое лежат в лазарете, чинить надо. Не оправдали они его надежд, не оправдали. А ведь сколько возился с программой и с обучением! Он и им так сказал: не оправдали, мол. Кувалда очень расстроился, да и братья-херувимы тоже. Клятвенно обещали все исправить и больше ошибок не повторять. Что ж, посмотрим. Кстати, Алекс полчаса назад сообщил, что напал на след детей и надеется вскоре их найти. Посмотрим, посмотрим. Может, все и наладится.

Нет, на охоту идти точно не получится. Пожалуй, он сделает вот что: пойдет к этим олухам, что строят базу — вон, даже сквозь обшивку корабля слышно, как натужно ревет экскаватор, — сядет за рычаги и покажет, как можно использовать технику. Он сделает в три, в четыре раза больше, чем любой из них. И делу поможет, и восхищение тупоголовых вызовет.

Казалось бы, зачем — ведь и так будут послушны, никуда не денутся. Это вначале, когда он изложил им новую диспозицию — что работать они теперь будут не на Компанию, а лично на него, Хищника, и его Великую Миссию, и получать за это будут не кредитки, а тарелку супа — тогда они попробовали протестовать. Но когда он взял одного говоруна и прямо перед толпой разрезал его на части, протесты прекратились, и все стали прямо как овечки. Что ж, он всегда знал, что умеет вызывать страх. Но почему-то хочется вызывать не только страх, но и восхищение. Может, даже уважение. Почему? Непонятно. Но, он слышал, некоторые древние владыки — и не какие-то слюнтяи, а настоящие воины — тоже так делали. Трудились рядом со своими подданными, показывая свою мощь и сноровку. Хотя какая мощь может быть у обычников? Вот в этом теле — Хищник встал, расправил плечи, — вот в нем действительно есть мощь. И сейчас он ее покажет.

Он успел сделать лишь один шаг к выходу, когда его сверхчуткий слух уловил тихий лязгающий звук, донесшийся со стороны корабельных дюз. С таким звуком магнитная мина присасывается к металлу. Значит, кто-то подобрался к дюзам. Ясно кто: недобитые храбрецы из числа аборигенов. Партизаны гребаные! Но как, откуда? Ведь система наружного наблюдения никого не зафиксировала. И что делают часовые? Ладно, разберемся.

Он выскочил в коридор и помчался к выходу. На бегу он услышал еще один такой же звук. Значит, мин две.

Он уже был возле выхода, когда внезапно мелькнувшая догадка заставила его остановиться. А почему он вообще услышал этот лязг? Хороший диверсант сделает все так, что никто ничего не услышит. И вообще, откуда у аборигенов магнитные мины? Может, никаких мин нет, а это ловушка, придуманная как раз для него, в расчете на его слух?

Он свернул и помчался в сторону грузового люка. Он двигался быстро, но удивительно бесшумно — словно не бежал, а летел над полом.

К сожалению, он не мог управлять движением створок люка — он бы открыл их быстрее и тише, чем автомат. Едва дождавшись, что створки разойдутся на достаточное расстояние, он прыгнул из люка, расположенного на высоте 12 метров. Ударил ногами о борт корабля, меняя направление полета, перекувырнулся и приземлился на руки — они лучше амортизировали нагрузку при падении с большой высоты. Еще в полете он заметил тень, метнувшуюся от пассажирского люка в сторону леса. Так и есть — это была засада. Ну что, не вышло? Сейчас они, конечно, спешат спрятаться с лесу, думают, что он, такой знакомый, можно сказать, родной, их укроет. Ну это мы еще посмотрим.

Он пробежал мимо дюз, с удивлением убедился, что мины не были имитацией и действительно существовали; на ходу оторвал их и забросил подальше, в сторону столбов, на которых висело то, что когда-то было капитаном и штурманом „Джефферсона“, и устремился вслед за убегавшими врагами: хотя он видел лишь одну тень, но не сомневался, что нападавших было несколько.

Алекс Дергач, носивший в отряде прозвище Херувим Алекс, внимательно осмотрел мертвого лерда. Судя по всему, зверь был убит три-четыре часа назад. Трава вокруг была вытоптана, кусты примяты. Картина восстанавливалась легко: большая группа, не меньше двадцати человек, поднялась из ущелья и, старательно обходя мертвого лерда, двинулась дальше. Несомненно, это они — те, кого он должен найти. Осталось двигаться за ними, не теряя след, и задание будет выполнено.

Он связался с Командором (здесь, на перевале, была слабая связь) и сообщил об успехе. К рассвету они догонят беглецов, заявил Херувим шефу. Так что можно высылать большой глайдер, чтобы забрать детей. Командор ответил, что глайдер вылетит через два часа, и напомнил, что ни один ребенок не должен пропасть в лесу или погибнуть. Алекс заверил, что все так и будет, затем собрал группу, и они двинулись вдогонку за беглецами.

Однако движение вскоре замедлилось. След, возле ущелья четкий и ясный, вскоре стал едва заметным, а потом и вовсе исчез. Острым взглядом разведчика осматривая землю и траву, Херувим определил, что след исчез не сам по себе — кто-то его старательно уничтожал. Значит, там не одни дети, в группе есть опытный боец, и надо быть настороже. Это делало стоящую перед ним задачу более трудной. Однако Алекс не сомневался, что сможет ее выполнить: никто, даже самый искусный маскировщик, не сможет уничтожить все следы таких беспечных существ, как дети.

Снова, как и в начале погони, преследователи развернулись в цепь и шли, внимательно оглядывая каждую травинку, каждую веточку на кусте. Спустя час Шульц, двигавшийся на левом краю, заметил на колючем кусте крохотную ниточку — видно, оторвалась от платья или платка. Они свернули туда, и спустя некоторое время нашли еще несколько слабых следов.

Уже начато светать, когда они поднялись на плоскогорье и увидели впереди рощу. Обоняние, зрение, слух — все три чувства, развитые в разведчике-пруви третьего уровня до полного совершенства (хотя, конечно, не до такого совершенства, как у супи и тем более у самого Командора), подсказали Херувиму, что его добыча здесь и никуда не двигается. Ну конечно: дети устали, дети должны спать. С этим их вожак, тот, кто каким-то образом узнал о захвате поселка и увел желанную добычу от Командора, кто потом искусно уничтожал все следы и пытался обмануть их, бойцов Великой Миссии, — с этим даже он не мог не считаться. И Херувим понимал, почему его противник выбрал для ночлега именно эту рощу, открытую со всех сторон и заметную, как мишень на стрельбище. Да, ее видно и из нее трудно отступать, но и приблизиться к ней незамеченными очень трудно. А учитывая наличие у противника боевого опыта, просто невозможно. Что ж, они и не будут приближаться здесь. Они обойдут. Что это там, за рощей — кажется, спуск в следующее ущелье? Вот оттуда они и поднимутся. Чуть позже, зато внезапно. Возьмут детишек, так сказать, тепленькими, те и понять ничего не успеют. А главного бойца он возьмет на себя.

Херувим подал своим знак, и отряд бесшумно направился в сторону ущелья.

…Норма Хайек тревожно застонала во сне: она увидела, преследователя, долго шедшего за ними по следу, тот стоял совсем рядом. Она видела его отчетливо: комбинезон выпачкан в грязи, к слегка вьющимся льняным волосам прилипла паутина, но голубые глаза смотрят спокойно, почти безмятежно. И смотрят они прямо на них, на нее и детей. Преследователь с ангельским лицом видит их, знает, что они здесь. Сейчас он даст команду, и его подручные кинутся вперед. Беда, надо просыпаться!

Но что это? Они отступают, уходят куда-то. Да, ушли, их нет. Все в порядке, это просто сон.

Уже почти проснувшаяся, Норма перевернулась на другой бок и вновь погрузилась в сон.

А Люсинда спала безмятежно, никакие видения ее не тревожили. В стороне сидел маленький Чака. Он тоже не видел поводов для тревоги. Его рецепторы отличались необычайной чуткостью, но действовали на расстоянии двухсот метров, не дальше. В этих пределах ничего подозрительного не замечалось, и доро был спокоен.

Диверсант достиг опушки и, обернувшись, выстрелил. Хищник прыгнул в сторону, прижался к земле. И правильно сделал: выстрел был метким, заряд плазмы прошел точно в том месте, где он только что стоял. Да, стреляют аборигены неплохо. Если бы сейчас открыли огонь остальные, ему бы пришлось туго. Но они почему-то не показывались. Может, успели убежать далеко?

Хищник вскочил и зигзагами помчался к тому месту, где сверкнул бластер. Пока он достиг опушки, враг успел выстрелить еще раз, и снова метко: заряд прошел у Хищника над самой головой. Враг не просто отстреливался — он бил на поражение. Если так, в лесу он должен был прекратить стрельбу: там у преследователя было гораздо больше шансов укрыться от меткого выстрела.

Так и вышло: когда Хищник оказался в лесу, выстрелы прекратились. Не слышно было и звука шагов. Может, абориген затаился, надеется спрятаться от него?

Тогда он обречен: Хищник услышит, как стучит его сердце, различит дыхание. Он двинулся вперед, до предела обострив возможности всех рецепторов. Внезапно, подчиняясь интуиции, он пригнулся и отпрянул в сторону. Что-то просвистело в воздухе, и острый диск, зазвенев, глубоко вонзился в ствол дерева над его головой.

Хищник бросился в ту сторону, откуда был пущен сюрикен. Дело принимало интересный оборот. Его противник явно не был обычным аборигеном — это был специалист. Откуда он здесь?

Следующие минуты укрепили его подозрения. Он заметил тень, двигавшуюся между стволами. Однако звука шагов по-прежнему не было слышно. Это было невозможно: никакой охотник, даже самый искусный, не мог двигаться совершенно бесшумно. И по-прежнему никак не проявляли себя остальные участники нападения на корабль; его противник был один.

Так, ловя малейшие движения одной тени среди других теней, малейшие колебания воздуха, он проследовал за своим врагом в глубину леса. Здесь передвигаться стало легче: деревья были крупнее и выше, а подлесок почти исчез. По дороге тот, за кем он гнался, еще дважды метнул оружие, и один раз Хищник не успел уклониться, и острый диск отсек ему часть уха и распорол кожу на голове.

Здесь, среди гигантских деревьев, враг в какой-то момент исчез. Даже напрягая до предела все органы чувств, Хищник не мог нигде различить никакого движения: ни перед собой, ни слева, ни справа. Впрочем, оставалось еще одно место, где мог находиться его противник: наверху, среди ветвей. Там, легко скользя с ветки на ветку, он окажется прямо над ним и превратится из дичи в охотника. Но так не может поступить никакой человек — ни обычный, ни улучшенный. Так себя вести может только одно существо.

Придя к такому выводу, Хищник выпрямился, вышел на свободное пространство между стволами и громко произнес, обращаясь вверх, в густые древесные кроны:

— Я знаю, ты здесь, брат супи! Я не знаю, кто ты и почему напал на меня, но прежде чем мы продолжим схватку, я хотел бы с тобой поговорить. Кое-что тебе рассказать, брат, и предложить кое-что. Выходи, поговорим!

Он ждал, готовый встретить удар любого оружия, но почти уверенный, что его не будет: мало найдется супи, кто не захотел бы узнать новую информацию. Даже недалекий Демосфен, и тот бы заинтересовался.

Он не заметил, откуда появился его противник; огромная фигура возникла на нижней ветке дерева словно из ничего. Враг легко спрыгнул на землю, приблизился и произнес с едва уловимым акцентом:

— Хорошо, давай поговорим, Хищный Дэвид. Что ты хотел рассказать?

Норма проснулась внезапно, словно опаленная огнем. Ощущение близкой опасности было таким сильным, словно враги уже стояли над ней. Она вскочила, оглядываясь. Нет, вроде никого. И с этой стороны, и здесь… Фу, привиделось. Но почему…

И в эту минуту со стороны обрыва, откуда она совсем не ожидала, появились несколько фигур в черных комбинезонах.

— Они здесь! — закричала Норма Хайек, шаря вокруг себя в поисках оружия. — Люси, они здесь!

Люсинда уже стояла с бластером в руках. Но пока она осматривалась, еще не полностью проснувшись, Херувим успел дважды выстрелить. Первый заряд попал в Норму — она умерла мгновенно. Второй угодил в дерево, за которым стояла Люсинда. Толстый ствол надломился и стал крениться. Прежде чем девушка поняла, что ей угрожает опасность, маленький Чака вцепился ей в брючину и оттащил в сторону. В это время гигантское дерево с шумом рухнуло.

Херувим в сердцах выругался, проклиная себя за глупость. Упавшим стволом может придавить кого-то из этих щенков. Вон, мечутся со сна, некоторые орут, не понимая, что происходит. А Командору они нужны. Что, если кого-то веткой ушибет или под выстрел попадет? Значит, стрелять нельзя. Нужно подобраться к девчонке поближе и убить, не подвергая опасности добычу.

— Не стрелять! — скомандовал он подчиненным. — Окружайте девчонку! Кто первым подойдет на расстояние точного броска — убейте. И следите, чтобы дети не убежали в лес. Быстрее!

Люсинда в растерянности оглядывалась. Только что вон там, возле обрыва, мелькали силуэты врагов — и вдруг исчезли. А, вон один — там, справа. А в другой стороне — еще один. И как близко! Они ее окружают, вот что! Что же делать? А тут еще дети стали сбегаться к ней, ища защиты: сначала самые маленькие, а потом и остальные. Сбились вокруг плотной толпой. Как ей стрелять? Совсем скоро их всех схватят. Что же делать?

В эту минуту откуда-то слева ухнул выстрел бластера.

— Я же велел не стрелять! — заорал Херувим. — Какая сволочь…

Он осекся, увидев, что Малютка Генрих валяется на земле с оторванной рукой. Значит, стрелял кто-то другой. Кто-то пришел на помощь девчонке. Как не вовремя, черт побери! Ладно, надо выяснить, кто этот новый противник.

Он оставил на месте бивака Дылду и Самурая, приказав им как можно быстрее покончить с девчонкой, собрать детей и ждать глайдер. Сам он с оставшимися тремя бойцами развернулся в сторону нового врага.

Они прошли метров пятьдесят в том направлении, откуда раздался выстрел. Потом еще столько же. По расчетам Херувима, они уже достигли позиции, откуда велась стрельба. Однако врага не было видно. Незаметно отступить он тоже не мог: роща впереди кончалась, дальше лежало открытое пространство. Может, он спрятался за той скалой справа? Алекс дал знак Везунчику Паку, и тот двинулся в обход скалы. Однако спустя некоторое время Везунчик показался с другой стороны и отрицательно покачал головой: никого. Больше спрятаться здесь было негде. На земле валялось несколько упавших веток, голые ровные стволы деревьев уходили высоко вверх. Может, враг там, в кроне одного из деревьев?

Херувим задрал голову, вглядываясь в сплетения веток. В эту минуту лежавший у его ног обломок ствола вдруг согнулся и со страшной силой ударил Херувима в живот. И хотя солнечное сплетение и внутренние органы бойца-пруви были защищены специально выращенной броней мускулов, удар пробил и эту защиту. Херувим согнулся пополам и упал. Его подчиненные еще не успели осознать, что произошло, а внезапно оживший ствол — точнее, враг, так искусно притворившийся стволом, — уже мчался к одному из них. Мясник Лукас, на которого неслось это существо, успел выстрелить лишь один раз. Видимо, он не попал, потому что в следующую секунду враг оказался уже рядом и в прыжке попытался повторить удар, сваливший Херувима; пальцы его между тем целили Мяснику в глаза.

Лукас (зря, что ли, его учил Командор) успел уклониться от обоих ударов и, отпрыгнув в сторону, выстрелил. И тут же с удивлением убедился, что стрелять было не в кого: враг исчез. Словно в воздухе растаял! Мясник, двое его соратников, начавший приходить в себя после удара Херувим — все они обшаривали глазами рощу. Но нигде не было существа в простом рабочем комбинезоне, которое только что вывело из строя командира и собиралось расправиться с сильнейшим из бойцов.

И вдруг — снова вдруг! — оно возникло прямо из воздуха возле Тертого Роджера. Прежде чем тот успел что-нибудь сделать, враг полоснул его кинжалом по горлу. Тертый еще не успел упасть, а Херувим, Лукас и Пак дружно выпалили по его убийце. Возможно, один из зарядов задел неуловимого врага. Во всяком случае, на этот раз он не стал исчезать в никуда, а упал на землю и с необыкновенной скоростью пополз в сторону Пака.

Огонь возобновился с утроенной силой. Было видно, как заряды вонзаются в землю совсем рядом с человеком-змеей. Но он продолжал ползти. Когда между ним и Паком осталось не больше нескольких метров и Везунчик приготовился стрелять в упор, враг вновь исчез. Понимая, что это может означать, Пак бросился бежать по направлению к Херувиму.

Он не добежал: острый шип глубоко вошел ему в шею у основания черепа. А бросившее его существо снова скрылось из виду.

…Когда они остались вдвоем, Самурай приказал Дылде его прикрывать, а сам, приникнув к земле, по дуге направился к плотной куче детей, окружавших девушку. Он рассчитывал приблизиться к ней под прикрытием упавшего дерева — оно закрывало его добыче весь обзор.

Верный древней науке, он двигался не спеша, но и не останавливаясь. Слева, куда направилась основная часть отряда, послышалось дружное уханье бластеров — похоже, палили сразу из всех стволов. Но он не обращал на это внимания — у него была своя задача. Метр, еще один… Он подобрался почти вплотную, а враг ничего не заметил. Вот так надо было действовать с самого начала — послать его одного, и он бы все сделал. А не устраивать глупую атаку всей группой.

Добравшись до упавшего дерева, он одним прыжком перемахнул его и оказался прямо перед детьми. Девушка смотрела в ту сторону, откуда только что доносилась стрельба (сейчас там было тихо — видимо, с врагом было покончено), и его не видела. Первыми его увидели дети — малышка, стоявшая с краю, и хмурый рыжеволосый мальчишка. Оба они раскрыли рты, чтобы закричать, но, прежде чем они это сделали, Самурай метнул оружие.

Сюрикен был брошен с такой силой и расчетом, чтобы отсечь девушке голову. Но в самый момент броска кто-то с силой ударил Самурая в колено, он пошатнулся, и диск изменил траекторию, лишь слегка коснувшись шеи девушки. Хлынула кровь, Люсинда выронила бластер и осела на землю.

Самурай взглянул вниз, где маленькое розовое существо готовилось к новой атаке на его колено, но что-то заставило его взглянуть налево. Там возле ствола дерева стояла собака с необычно крупной головой. Он мысленно усмехнулся. Плохи дела у противника, если его воины — маленькие создания, похожие на поросенка, и собаки. Он не боялся собак. Он и с лердом, здешним тигром, мог бы справиться голыми руками. Новый сюрикен сам собой оказался в его руке. Одно движение, и…

Но прежде чем Самурай сделал это движение, собака неожиданно поднялась на задние лапы. В передних у нее что-то было, что-то знакомое… Он не успел осознать, что это, — сверкнула вспышка, бластер глухо ухнул, и Самурай с развороченной грудью упал на землю.

Ган спрятал оружие и, не обращая внимания на пятящихся от него детей, направился к Люсинде.

— Повернись, чтобы я видеть, откуда кровь, — деловито скомандовал он. — Может помочь.

Девушка не отвечала, тогда он сам, действуя клыками и передними лапами, перевернул ее на бок и распрямился, не пытаясь больше помочь. Помочь было нельзя. Кровь толчками вытекала из рассеченной артерии, и, как ее остановить, он не знал.

Но Люсинда еще была жива. Глаза ее открылись, она увидела Гана.

— Ты здесь, — тихо проговорила она. — Это здорово. Значит, Питер тоже. Значит, все хорошо. Дети не пострадали?

— Дети здесь. Пострадал не вижу, — ответил Ган, для подтверждения своих слов мотнув башкой, отчего из пасти полетела слюна. — Только боятся.

— Бедные, сколько им пришлось… — Голос Люсинды становился все тише, так что человек ее, пожалуй, уже бы не услышал. — А где Питер? Позови его, мне нужно ему сказать…

— Питер здесь нет, — объяснил Ган. — Питер на севере, там много людей, помогать надо. Здесь только я и Элен-супи.

— Как жаль… — прошептала девушка. — Я хотела… Но на севере хорошо, там краси…

Она не договорила. Ган немного посидел, ожидая, не скажет ли она что-то еще, потом понял, что не скажет, и встал. Ему уже некоторое время казалось, что он слышит нечто важное, а теперь он явственно различал приближающийся тонкий свист. Это значило, что к роще подлетал вызванный карателями глайдер.

— Бегать не надо, — сказал он, обращаясь к детям и стараясь четче выговаривать слова. — Идти за ту скалу, сидеть тихо. Скоро вернуться назад.

— Я не думал, что это ты, Ванли, — сказал тот, кого его подчиненные звали Командором. — Раньше ты никогда не работал на Систему. С кем ты здесь? Это спецотряд Комиссии или бригада Совбеза? Кто вас вызвал — местные?

— Как много вопросов, Дэвид Рискин! — ответил Чжан Ванли. — И ты, я вижу, припас еще. Видимо, я ошибся: шел на беседу, а попал на допрос. Мне казалось, что это ты собирался что-то рассказать. Если ты передумал, давай покончим с разговорами и перейдем к делу.

— Прости меня, брат Чжан! — воскликнул его собеседник. — Ты же знаешь, я всегда был ужасно любопытен. Это любопытство заставило меня забыть об обещании. Мне и правда интересно узнать, как ты здесь оказался. Но это потерпит. И дело, для которого тебя послали, — оно тоже может подождать, верно? Сначала ты должен узнать, почему и зачем здесь оказался я. А когда ты все узнаешь, сам решишь, что тебе делать дальше. Только наберись терпения — мой рассказ будет не очень коротким.

— Я слушаю, — ответил Чжан.

— Вот и отлично, брат, вот и отлично! Но начать свой рассказ мне все же придется с вопроса — ты уж прости меня. Скажи, ты согласен с тем, что мы, сверхнатуралы, не являемся людьми и относимся к новой расе?

— Да, согласен.

— А раз так, то почему мы ведем себя, словно горстка уродов, которых добрые люди почему-то не сажают в клетки, чтобы показывать в шоу или проводить над ними опыты, а милостиво позволяют странствовать где угодно и заниматься обычными делами? Почему мы, превосходящие людей на голову, и даже много больше, живем по их правилам, играем в их игру под названием „освоение Края“? Почему мы ничего не делаем для развития своей расы? Я знаю, брат Чжан, что меня считают хитрым и удачливым бандитом, правда, немного более образованным, чем остальные. А я между тем задумался над этими вопросами. И знаешь, что я решил, брат? Что просто никому не пришло в голову их задать. Потому что, как только задашь, так сразу ясен ответ. Он прост: мы не должны так поступать. Мы, которые не нуждаемся ни в пище, ни в воздухе, ни в сне, ни в спаривании, не должны жить так, как эти „цари природы“, которых способно уничтожить самое слабое излучение.

Но если не жить, как люди, то как жить, спросишь ты. Чем заниматься? Можно просто отделиться от людей и жить отдельно, изучая природу и наращивая свои знания и возможности. Когда-то, когда сапиенсы начали догадываться о грядущем возникновении нашей расы, они решили, что именно этим будущие сверхлюди и станут заниматься. И некоторые действительно пошли по этому пути. Я знаю, по крайней мере, двоих, которым ничего не надо, кроме их телескопов и хроматографов. Я встречался с ними и долго беседовал. И знаешь, я, кажется, догадался, чем закончат эти невозмутимые исследователи, эти жрецы чистой науки. Знаешь чем? Совершив какое-нибудь уж совсем потрясающее открытие, они выйдут из своих пещер и понесут его в „Nature“ или Нобелевский комитет. Они жаждут признания, брат Чжан. Нет, они не отделились от сапиенсов, потому что желание познавать — чисто человеческое желание.

Нет, мы не должны подчиняться стремлениям и целям слабых сынов Евы, брат супи. Мы обязаны поставить перед собой цель, заложенную в самих основах мироздания. И есть лишь одно стремление, объединяющее живое и неживое, большое и малое, — это власть. Амеба стремится захватить как можно больше пространства, солнца подчиняют планеты, протон удерживает возле себя электроны. Эту же цель поставил перед собой и я.

— Ты решил подчинить эту планету?

— Нет, брат Чжан, планета — только начало. Я решил подчинить Вселенную.

— С помощью трех десятков плохо обученных пруви? Здоров ли ты, друг Хищник?

— Понимаю, это звучит нелепо. Но поверь — моя затея вовсе не такая смешная, как тебе кажется. Во-первых, в моем распоряжении не только эти бойцы. Есть и другие, они находятся в резерве и вступят в бой позже. Во-вторых, я заручился поддержкой многих наших собратьев. Без этого нельзя было ничего начать. Как я мог захватывать Вселенную для развития супи без самих супи? Это было долгое и трудное дело, поверь. Пришлось беседовать с каждым, не раскрывая до времени всего плана. Но я сделал это, и теперь в моей команде не три десятка пруви, как ты выразился, а две дюжины могучих супи. Они приняли мой план и включились в него. У каждого своя задача. Одни устанавливают контроль над спутниками связи, другие ликвидируют полицейские пункты, третьи готовятся атаковать армейские корабли, если их направят сюда. Как видишь, я от тебя ничего не скрываю, потому что уверен, что ты тоже будешь на нашей стороне.

Ты можешь спросить, брат, почему я не обратился к тебе тоже. Понимаешь, я решил, что ты окончательно застрял на своей Сирене, застыл и ничего больше не захочешь. Кроме того, как раз в это время я был вынужден спешить — появилось одно обстоятельство, которое можно было использовать для нашего плана. Сейчас, видя тебя здесь, я понимаю, что совершил ошибку, и сожалею о ней. Но эту ошибку не поздно исправить, не так ли, брат?

— Да, я вижу, что твой план не такой нелепый, как кажется, — согласился Ванли. — Но даже если вы сумеете захватить пару крейсеров, Совбез направит сюда целую армаду и быстро распылит вашу армию на атомы.

— Ну чтобы распылить нас на атомы, нужно использовать ядерное оружие, а оно уже два столетия находится под запретом. Чтобы его снять, потребуются долгие переговоры, и мы выиграем время. А если речь идет об обычных вооружениях — сам знаешь, что любой из нас стоит целой бригады. Кроме того, в моем распоряжении есть кое-что способное защитить нас от атаки слизняков. Если я применю его, никакая армада не прорвется в эту часть Края. А когда я стану достаточно сильным, я сам перейду в атаку.

— А чтобы стать сильным, тебе нужны новые воины. Вот почему ты ищешь детей, — заключил Чжан.

— Правильно, брат супи! Ты все правильно понял! Я не зря так долго общался с Вакано — мне нужно было научиться самому инициировать новые зародыши нашего вида. Под конец даже пришлось нажать на старика — он хотел утаить от меня некоторые важные секреты.

— Значит, это ты убил Вакано? А все гадали, кто мог поднять руку на нашего создателя.

— Ничего не поделаешь, брат, — на войне как на войне. Старик с радостью принял весь мой план, но с одной поправкой: он сам хотел стать правителем новой Вселенной. Он не хотел понять, что время отшельников-ученых прошло. Мечтал быть чародеем, который из-за кулис дергал бы за ниточки и управлял войском созданных им сверхсуществ.

Ну вот, брат Чжан, теперь ты знаешь все. Предстоит великая битва за новый мир. На чьей стороне ты будешь сражаться? Будешь ли ты в рядах титанов или останешься слугой пигмеев, которые тебя боятся и от страха готовы предать в любую минуту? Я знаю, ты не уважаешь сапиенсов и их ничтожные законы. Так ты с нами?

Чжан Ванли ответил не сразу. Казалось, он колеблется. Его противник, будущий король новой Вселенной, не слишком верил в успех своей агитации, но теперь в его сердце появилась надежда. Получить в союзники такого могучего бойца было бы очень неплохо.

— Наверно, я бы пошел с тобой, если бы ты позвал, — наконец заговорил Чжан. — Ты прав: я не слишком люблю людей и их законы. Зато я люблю сражаться, и чем сильнее враг, тем лучше. Поэтому я мог оказаться на твоей стороне. Но ты не позвал. А теперь я уже выбрал армию и вступил в битву. На поле битвы не взвешивают шансы сторон, а сражаются до конца. К тому же за последние дни я понял одну важную вещь, которая укрепила меня в моем выборе.

Главное было сказано. Уговорить врага не удалось, надо было готовиться к бою. Однако тот, кого когда-то звали Дэвидом Рискином, и правда был любопытен. Поэтому он не удержался от еще одного вопроса:

— Каком выборе, брат супи?

— Сильный не нуждается в другом сильном — вдвоем тесно. Но сильный нуждается в слабом. Помогая ему, он лучше чувствует свою силу. Вот мой вывод, Хищник, — произнес Чжан Ванли.

Его слова еще звучали, но говоривший уже исчез — растаял в воздухе. И вовремя: лазерный луч, вырвавшийся из глазницы Хищника, пронзил место, где он только что стоял. Когда атака не удалась, будущий повелитель Вселенной присел, поднял ладони на уровень плеч, сделавшись похожим на гигантского богомола, и стал поворачиваться кругом. Чувствительные сенсоры, вмонтированные в его запястья, локти и плечи, сканировали местность, улавливая пульсацию крови, едва различимый запах тела — всегда холодного и не дающего пота тела супи.

Первый слабый сигнал пришел из переплетения веток справа — и туда была послана целая серия зарядов бластера, свалившая гигантское дерево и срубившая верхушки деревьев поменьше. Второй сигнал поступил с другой стороны, и туда помимо очереди из бластера направились две ракеты. Ветки и обломки стволов полетели в разные стороны, звуки разрывов докатились до корабля и понеслись дальше, к опустевшему поселку.

Третьего сигнала ждать не пришлось — враг подал его сам. Острый как бритва предмет, по форме напоминающий пропеллер, вонзился в воздух там, где только что стоял Хищник. Не найдя цели, он развернулся и сделал новый заход, идя теперь низко над травой.

Упускать инранг из виду не следовало, Хищник и не упускал, успевая в то же время делать главное. Нанеся удар, враг выдал себя, и он тут же послал в него третью ракету. На этот раз растаять бесследно Чжану не удалось: Хищник заметил огромную тень, метнувшуюся влево, и послал туда заряд бластера и пару дисков. Его противник экономно ответил всего одним сюрикеном и пошел на сближение. Причина смены тактики была ясна: Чжан понял, что ракеты у врага кончились, и решил перейти к ближнему бою.

Да, время пряток прошло, настал решающий момент схватки. Однако Хищник не спешил идти на сближение: в ближнем бою его враг мог оказаться сильнее. Все эти восточные штучки, знаете… Нет, он не будет соревноваться с китайцем в умении махать руками и ногами. Ракет у него и правда больше нет, зато имеется кое-что другое.

Лес вокруг места схватки, подожженный зарядами бластеров и лазерным лучом, горел, пламя поднималось все выше. В его свете Хищник следил, как приближается враг. Когда дистанция сократилась до двух прыжков, он резко выбросил вперед левую руку. Казалось, он бросил в противника горсть камешков. Поблескивая в отблесках пожара, похожие на маленькие веретена металлические тела помчались в сторону Чжана. От нового оружия Хищного Дэвида не мог уклониться даже самый ловкий и быстрый боец: стальные шершни преследовали цель неумолимо и находили ее куда лучше, чем глупый инранг. Сейчас они вопьются в тело врага, и дело будет кончено.

Однако Чжан словно ожидал чего-то подобного. Он тоже выбросил вперед руку, и тонкая сеть развернулась в воздухе, встречая смертоносный рой. Острые веретена ударили в преграду, готовясь разорвать ее, но не тут-то было: сеть не разорвалась, а прогнулась и сомкнулась позади роя, быстро спутываясь, так что вырваться было уже невозможно. Спустя несколько секунд злобно гудящий, но бессильный комок упал на траву.

Однако два маленьких веретена избежали этой участи. Они летели с краю, и сеть не захватила их. Чжан заметил опасность, но уклониться не смог. Один кибер-шершень вцепился ему в предплечье, второй впился в грудь. Стальные жвала первого насекомого рвали крепкие мускулы, лапки второго уперлись в ребра, насекомое напряглось, стремясь поскорее раздвинуть их и добраться до сердца.

Свободной рукой Чжан Ванли сжал предплечье, ломая стальной панцирь. Но со вторым врагом расправиться таким образом не удалось — он проник слишком глубоко. К тому же Хищник тоже не сидел без дела и посылал в противника один заряд бластера за другим, так что тому приходилось тратить внимание на то, чтобы уклоняться от выстрелов. Тем не менее Чжан успел выхватить тонкий стилет и нанести удар себе в грудь, туда, где ворочался стальной шершень. Вогнав лезвие, провернул его, ломая лапки, разрывая соединения. Стальные жвала сжались в последний раз и замерли. Не обращая внимания на хлещущую из ран кровь, Чжан развернулся в сторону Хищника. Однако врага нигде не было, поляна опустела.

— Где будем садиться, капитан? — спросил пилот патрульного корабля. — Нам было приказано обеспечить безопасность поселка. Но наблюдение показывает, что он пуст. Зато в километре к западу стоит грузовой корабль и вовсю идет какая-то стройка.

— И в самом деле, — произнес командир патруля, переводя телескоп с одного края поселка на другой. — Никого не видно. Хотя… Тебе не кажется, что вон там, в седьмом квадрате, кто-то лежит?

— Да, точно, это человек, — подтвердил пилот. — А вот тот дом, на севере, полностью разрушен. И я вижу еще несколько поврежденных зданий.

— Похоже, у них действительно что-то стряслось, — заключил капитан, выпрямляясь. — А то я решил, что мы попусту тащились через два Коридора. Какой-то странный сигнал, принятый почему-то на Гее… Тамошний начальник полиции даже не был уверен, что принял его на самом деле. Будь моя воля — не полетел бы, но начальство решило перестраховаться. И вот — действительно, поселок пустой, дома разрушены… Что ж, надо разобраться, что тут у них случилось. Садись вон там, рядом с транспортом. Но дистанцию на всякий случай держи. Что-то тут не так, сердцем чую. Пойду к ребятам, будем экипироваться по-боевому.

Спустя несколько минут, когда корабль, совершив нужные маневры, уже заходил на посадку, пилот вызвал командира по внутренней связи.

— Там, на севере, идет бой! — услышал капитан взволнованный голос пилота. — Бластеры так и сверкают! Судя по числу вспышек, участвуют несколько десятков человек.

— Значит, там дерутся, тут мертвые лежат, а здесь, у корабля, спокойно работают, — заключил капитан. — Не нравится мне эта картина. Знаешь что: давай лучше сядем на севере поселка, рядом с тем разрушенным домом.

— Понял, выполняю, — ответил пилот. — Только тихо сесть не удастся, с транспорта нас наверняка заме… О, он стартует! Грузовик стартует!

— Прикажи ему немедленно отменить старт и оставаться на месте! — закричал капитан, жалея, что не находится в рубке.

— Да, передаю. Он… Он не отвечает, капитан! И он уходит! Прикажете преследовать? У него очень приличное ускорение, но если нажать, можно попробовать догнать.

Несколько секунд капитан колебался, потом заявил:

— Нет, давай все же сядем и разберемся, что же тут произошло. Может быть, мы нужны здесь. А грузовик никуда не денется: я сообщу диспетчеру, чтобы его не пропускали в Коридор.