ГЛАВА 14
Вадим Александрович подъезжал к заводу страшно сердитый. Вот как будто чувствовал, что сегодня что-то произойдет! Черт, как же это так могло получиться, перестрелка прямо у стен завода, два трупа. Да и третий, тот, что из команды Кокаколы, тоже, говорят, не жилец… И нет чтобы все втихую уладить, так милицию вызвали, «скорую», мало того, телевизионщики пронюхали! Хорошо еще, что от ментов бригада Кондратенко приехала. Прикормленные оперативники быстро сообразили, как повернуть дело, и, допросив Тиграна, вычислили, что это Рыков и этот… ну, как его там… отец девчонки, а, вспомнил, Панин его фамилия, — вот они вместе с Рыковым и напали на охрану. По «мнению» оперативников, вышло так, что один уже получил по заслугам, а второй вот-вот будет пойман. Что ж, вроде бы все обстоит не так уж плохо, есть что сообщить, так сказать, общественности.
Правда, есть одно «но». Об этом ему сообщил по телефону Кондратенко. По его словам, Тигран шепнул ему на ухо, что там был и Джавров, журналист из «Экологического вестника». О том, что на ФАЗМО этого щелкопера ждали, ментам знать совсем не обязательно. Но зачем вообще устроили эту идиотскую шумиху со стрельбой? Ведь Кокакола и его люди были предупреждены, что борзописцу не нужно мешать! Пусть бы себе пошатался у забора да и убрался восвояси. Нет, бойню устроили!
Самое противное, что не отзывается дежурный начальник смены охранников. Скорее всего, он просто вертится вокруг оперативников, но это же не его работа, а Серикова! Почему этого дурака до сих пор нет на месте? Не сидишь в своем кабинете, так хоть стой у дежурного! И как назло оба его телефона молчат, и домашний, и мобильный. Хорошо хоть Лосев и Зырянов оказались дома. Сейчас они тоже, наверное, на подъезде к заводу. Что ни говори, а ситуация самая… бестолковая. Если это слово применимо к ситуации. А по-другому и не назовешь! Ждали писаку, получили два с половиной трупа. Причем прямо у него на глазах! Черт побери, ну почему так все складывается? Задумали одно, казалось бы, совсем простое мероприятие, а выходит такой винегрет, что голова кругом идет! Как теперь быть? Как общественности представить эту перестрелку?
По сути дела, если бы не Джавров, все можно было подать так, что и реклама бы не понадобилась. Происки конкурентов пресечены, бдительность проявлена. А можно было бы представить и так: утечка промышленных секретов предотвращена.
Вот только журналист мешает! Не вписывается он в эту схему… Нужно подобрать и ему достойную роль в этой… трагедии. А что, если он и есть резидент вражеских сил? Идея! Вот, вот оно решение! И становится понятно, почему этот щелкопер наезжал в своей газетенке на завод! Плацдарм готовил! Если попадется, то заявит, что это провокация… Или нет, хотел, чтобы его пропустили на проверку… Хотя есть Лось, он за пиар отвечает, вот пусть и думает! Вадим Александрович ему и помогать не будет. Пока не будет. А потом, когда тот выдохнется — до такого хода, который придумал Должанский, ему все равно недопетрить, — вот тогда он и подкинет эту элегантную идею. Подчиненным необходимо регулярно показывать их скудоумие. Должны же они ощущать величие своего начальника! Знать, у кого в голове мозги, а у кого в башке солома!
Расправив неширокие плечи, Вадим Александрович приосанился. Это его вотчина, и здесь он должен выглядеть безраздельным хозяином. Толпу у забора он увидел издали. Мигалки милицейских «канареек» и машин «скорой помощи» не дали бы заблудиться и слепому. Должанский хотел проехать прямо к месту происшествия, но на его пути вырос мент с полосатой палочкой и заставил отъехать в сторону.
Вадим Александрович спорить не стал, зачем привлекать внимание телевизионщиков? Он вышел из «ауди» и огляделся. Хотелось увидеть кого-нибудь из своих, в особенности Кокаколу. Его он заметил быстро, фигура заметная, не спрячешь. Начальник охраны стоял рядом с Кондратенко и отчаянно жестикулировал.
— Болван! — пробормотал генеральный. — Дурак набитый, не мешал бы ему! Лучше бы добился, чтобы раненого охранника в нашу больницу положили. Мало ли что тот наболтает под наркозом?
Он достал мобильный телефон и набрал номер Серикова. Но тот как болтал с опером, так и продолжал болтать.
Должанский плюнул и, сев в машину, направился к проходной. Там его встретили два охранника с испуганно-возбужденными лицами. Одного из них Вадим Александрович знал, это был кокаколовский громила по имени Артюха.
— Почему на звонки не отвечаете? — налетел на них генеральный. — Я звоню, звоню, а здесь… бардак настоящий! Что происходит?
Вместо ответа охранник показал на телефонный аппарат.
— Не работает! Начальник смены… постарался, — сообщил Артюха. — Крыша у него поехала, вот он тут и устроил… стрельбу! Дежурку всю разнес, узел связи… Оператор в окно еле успел выскочить… Ногу сломал. С перепугу. И немудрено, видели бы вы, что он наделал! Он там картечью… бил. Все разнес!
Вадим Александрович не сразу понял, что ему пытается объяснить охранник.
Как, опять? Мало было вчерашнего? После двух идиотов, что ямы рыли, теперь еще и… это? Подожди, а что сказал Артюха? Узел связи? Чертовы дураки, так они же сегодня весь завод без связи оставили! Как такое могло произойти? Да и вообще, что происходит? Что происходит на этом проклятом заводе?
— Найди Кокаколу, пусть зайдет ко мне! — бросил он. — В кабинет!
Должанский, не привыкший сам открывать двери кабинета, долго провозился с ключами. Нужно было догадаться вызвать Марину, но что ж теперь, ждать и ее? Вызвать только для того, чтобы открыла дверь? Бред какой-то! Должанский раздраженно дернул головой, совсем уже тупеть начал!
Чертыхаясь и поминутно вспоминая чью-то блудную мать, он наконец попал к себе. Одного только взгляда на погасшее табло коммутатора хватило, чтобы понять: связи нет и у него. Разве что прямой городской телефон, номер которого практически никто не знает. Только жена, городское руководство и самые приближенные люди.
Лишь сейчас Вадим Александрович начал осознавать истинные масштабы несчастья. Сегодня же должны были приехать японцы! Твою мать, они же договорились, что предварительно гости позвонят…
— Разрешите? — В кабинет влетел запыхавшийся Зырянов. — А, ты один! Что случилось?
— А ты не видишь? — Должанский был готов наброситься на любого, кто попадется под руку. — Ты не видишь, что происходит?
— Здравствуйте, Вадим Александрович! — В дверях стоял Лосев. — О, и вы, Владимир Арамович, здесь?
— Здравствуйте, Евгений Яковлевич, проходите, присаживайтесь, подождем Серикова… Я думаю, что нелишне будет вызвать Дашкевича.
Пока генеральный набирал номер на единственном «живом» телефоне, пиарщик и начмед переглянулись. Проскочив на своих машинах проходную — после приезда генерального охрана убедила милицию беспрепятственно пропускать руководство ФАЗМО, — оба просто не успели получить информацию о ночном происшествии и теперь гадали, почему их вызвали в неурочный час и в чем причина всей этой суматохи. К сожалению, друг от друга они ничего узнать не могли.
— Бронеслав Фаустович? — Должанский первым вызвал главного инженера. — Ты прости, что поднимаю так рано, но ЧП у нас! Связи нет, а к началу рабочей смены она мне нужна как воздух! Давай-ка подъезжай, мы без тебя как без рук! Только учти, весь завод без связи, так что не забудь свой мобильный!
Кукловод вытаращил глаза. У Лося был ошарашенный вид. Связи нет? Поэтому их и вызвали? Но они-то какое отношение к связи имеют? Столбы пойдут вкапывать, что ли?
Наконец появился Кокакола. Он с трудом переводил дух.
— Вадим Александрович, у нас… здесь… такое! — с порога начал он. — Кима убили, Тигран…
— Знаю… про твоего Тиграна! — рявкнул генеральный. — Ты мне лучше скажи, что с твоими охранниками происходит? Один обожрал всю столовую, второй подкопы готовит, а третий разнес всю дежурку? Связь где? Расшмаляли всю аппаратуру и рады! Где этот идиот?
— Какой? — спросил Сериков.
— Ах да, вас же там много! — Должанский саркастически усмехнулся. — Уже чемпионат среди вас можно проводить! Кто из вас самый большой идиот! А для тебя, особо гениального, объясняю: где этот Урод, который АТС расстрелял? Он как это все себе… представляет? Что говорит?
— Да ничего не говорит! — Сериков развел руками. — Мертвый он!
— Что?! — У генерального отвисла челюсть. С Зыряновым и Лосевым это произошло еще раньше. — Еще один труп? Кто его?
— Сам! — махнул рукой Николай Николаевич. — Застрелился! После того как натворил все это.
— Господи, только этого не хватало! — Должанский опустил голову на ладони и взлохматил волосы, — Нам только самоубийцы не хватало! Вот картинка-то веселая, два мертвеца под забором, один в дежурке…
— И еще два возле столовой, — добавил Кокакола. — Вчерашних гадов подстрелил! Сам, вот этой рукой! Я…
— Что?! — Должанский почти рыдал, — Придурок, кого ты еще там… застрелил?
Сериков, ожидавший восторженных похвал и обманутый в своих самых лучших чувствах, замер с простертой вперед рукой. Той самой, которой порешил нарушителей. Он один, можно сказать, сумел найти и уничтожить тех, кто терроризировал завод, а ему в лицо плюют.
— Тех, которые склад грабили, — пробормотал он. — Ночью. Вчера.
— Где ты их нашел… на мою голову? — простонал генеральный, не поднимая головы. — Где? И как?
— Сами пришли, — недовольно пробурчал Кока-кола. Он был оскорблен поведением начальника. — Они опять столовую взломать пытались.
— Так она же пустая стояла! — взвыл Вадим Александрович. — Там же нет теперь ничего! Ее ремонтировать еще неделю!
Сериков пожал плечами. Он-то откуда знал, что она пустая? Ломятся туда гады, вот он и положил их! И вместо того чтобы благодарность получить, приходится оскорбления выслушивать.
— Кто хоть такие, выяснил? — спросил вдруг Кукловод. — Ну те, что возле столовой? Кто-нибудь знает о них?
— Не-ет! — растерялся Кокакола. — Я не думал…
— Ну так давайте посмотрим на них! — предложил Зырянов. — Вадим Александрович, пошли, может, там все и решится?
— Веди! — решительно приказал Серикову генеральный.
Руководители завода дружно вышли из помещения дирекции. Быстро светлеющее небо позволило обойтись без дополнительного освещения, и они, не теряя времени, направились знакомой тропой. Уж к столовой-то, к кассе и к проходной дорогу каждый знает!
Кокакола шел впереди всех. Он несся вперед гигантскими шагами и быстро оставил своих спутников позади. Ему не терпелось доказать, от какой страшной опасности он избавил предприятие, а его не поняли! Оскорбили в самых лучших чувствах! Кокакола жаждал сатисфакции или хотя бы признания, что он молодец.
— Куда этот верзила попер! — недовольно проговорил Должанский. Он, как самый маленький, не поспевал за всеми. — Думает, на утреннюю зарядку нас вывел?
— Да уж, если дал Бог здоровье, то уж мозги напрочь отнял, — пробурчал запыхавшийся Зырянов. Тучный, он тоже не поспевал за начальником охраны.
А сухопарый Лосев и сам не спешил. Очень ему надо на какие-то трупы смотреть! Он их терпеть не может! И вообще, его-то за каким чертом так рано вызвали? Он-то чем поможет? Доктора Айболита нашли! Тем более что ветеринар вот он, рядом пыхтит!
Когда они наконец увидели Серикова, тот с ошалелым видом метался возле здания столовой и что-то бормотал себе под нос.
— Ну что, где твои жмурики? — отплевываясь, спросил Кукловод. — Чего бегаешь, показывай!
— Вадим Александрович, да вот тут же они лежали! — Кокакола вытянул обе короткопалые ладони в сторону дверей. — Вот прямо тут!
— И что, кто-то, значит, их уволок? — не унимался Зырянов. — Да кому твои трупы нужны? Смеешься над нами, что ли?
— Но они же вот тут, тут прямо… — Кокакола оторопело смотрел в землю. — Вот тут и тут. Один на животе, а второй… тоже на боку…
— Да это ты сам на боку! — закричал Должанский. — Самое время для своих глупостей нашел! Ну самое время! Коля, да ты что с нами шутки-то шутишь! Там трупы, менты, дежурка… Постой, а ты сам-то в норме?
Вадим Александрович вдруг понял, что весьма рискует. Если и Кокакола свихнулся, то ему ничего не стоит свернуть голову всем троим! Он бросил быстрый взгляд в сторону Зырянова и Лосева. Те явно оробели.
— Да я… Ну те же, что и вчера… — Сериков, не замечая подозрительных взглядов, все еще продолжал пялиться на пустое пространство перед столовой.
— Слушай, Коля, я тебя вчера отправлял к Зырянову, ты там был? — вдруг спросил генеральный. — Ну? Был или нет?
— Так Вадим Александрович, я же думал, что вы шутите! — удивился Сериков.
— Я тебе сейчас так пошучу! — Было смешно смотреть, как маленький Должанский наскакивает на большого Кокаколу. — Так пошучу, что маму свою не узнаешь!
— Маму узнаю! Мама тоже… — пробормотал Николай Николаевич.
— Что мама? — нетерпеливо спросил Вадим Александрович. — Что тоже? Ты говорить научишься или нет? Членораздельно скажи хотя бы что-нибудь!
— Мама тоже умерла, — наконец договорил Сериков. — Давно уже… умерла.
Изменив лицо, Рыков направился прямиком к турникету. Нельзя сказать, что Толик был спокоен, но вида старался не подавать. Он ввел карточку, набрал код… и на дисплее зажегся красный огонек! Черт, успели отменить код! Ну сейчас начнется!
— Не пугайся! — Из будки дежурного высунулось довольное лицо охранника. Все же какое-то развлечение. — Сегодня у нас всех так встречают! Система не работает. АТС меняют, вот и отключено все. Ты из какого цеха?
— Из транспортного! — брякнул Рыков первое, что пришло на ум. — Механик!
— Ну проходи, раз механик! — Охранник спрятался назад в будку. — Ну давай, давай, здесь нельзя стоять!
Долго упрашивать Рыкова не пришлось. Вот это здорово, теперь даже его гостевой пропуск не будет зафиксирован компьютерами! Вот это подарок!
Толик еще не решил, в каком направлении будет вести поиски. Раньше он считал, что самым трудным будет войти на завод, но как раз это оказалось проще всего. А вот куда теперь? К себе в вычислительный? Хотя, куда уж там к себе… Теперь там Филипенко как цепной пес сидит и сторожит работу, как сахарную косточку! Нырнуть к медикам? Там чужак еще сильнее будет виден… А что делать в других цехах? В технологическом, транспортном, типографии… Или же сразу в дирекцию сунуться?
В дирекцию было бы неплохо. Прикинуться заказчиком… Черт, побывать бы хотя бы раз на настоящих переговорах, тогда можно было бы о чем-то говорить, а так… Лопух лопухом, двух слов связать не сможет! Учился бы на юриста! Или хотя бы на экономиста!
Подожди, подожди… Но если он не может сам говорить, то почему же не нанять других это делать за него? С деньгами-то проблем нет! Можно дать объявление, пусть приходят… Куда? В гостиницу не получится, новым паспортом так и не удосужился заняться, значит, и с гостиницей пролет. Снять офис? Это можно! Фирмы готовые продаются, так что бланки, печати и прочие дела будут… Так, так, так! Кажется, есть идея!
Господи, тогда чем он здесь занимается? Нужно ехать брать еще мобильные, штуки четыре сразу, покупать фирму, давать объявления, снимать офис…
Толик так увлекся новой идеей, что забыл про бессонную ночь. Он даже успел повернуть назад к проходной, когда вдруг спохватился. Неужели судьба была столь благосклонна к нему, что позволила пройти на завод незамеченным лишь для того, чтобы он вот так взял и ушел? Нет, что-то он делает не то…
Все, что он задумал, можно и потом сделать, а сейчас есть возможность полазить в святая святых противника, так почему же не воспользоваться таким подарком? Нужно только определить, где он может получить максимум информации? В дирекции? Бесспорно, но туда еще рано! В заводской больнице? Да! Но как в нее попасть? Пропуск… Ну, допустим, он эту проблему решит. Дальше что? На какой этаж пробираться, в какой кабинет идти?
Нет, без разведки не обойтись… В компьютере отдела кадров должны быть данные на сотрудников. Значит, нужно добраться до компьютера. И совсем не обязательно, чтобы он стоял… Господи, да он же может воспользоваться сервером Филипенко! Как он раньше не догадался?
Быстрым шагом Рыков вошел в вычислительный центр, именуемый по моде отделом программирования и автоматизации. Анатолий Викторович сидел на своем рабочем месте и что-то внимательно читал. Он даже не взглянул в его сторону и только когда Толик вплотную подошел к его столу, поднял голову.
— Вы ко мне? — спросил он.
Елки-палки, только сейчас Рык вспомнил, что у него другое лицо.
— Да, Анатолий Викторович, к вам. — Раз уж так вышло, то и менять ничего не стоит. Пусть все идет, как идет. — Я хотел бы посмотреть, как у вас продвигается работа.
— А вы, собственно, кто такой? — спросил Филипенко.
— Я тот, кто имеет право приказывать тебе! — Толик перешел на командный диапазон. — Я тот, кто может сделать тебе больно! Очень больно… если не будешь слушаться!
— Да-да, я вас понял, — раболепно залепетал Анатолий Викторович. — Я готов сделать все, что вы прикажете.
— Войди на сервер отдела кадров! — приказал Толик. Ему было неприятно смотреть на то, как унижается взрослый человек, но что он мог поделать? Не он сделал его таким! А если и пользуется практически беспомощным состоянием человека, то лишь для того, чтобы узнать, как помочь всем, кого постигла эта беда. — Мне нужна полная информация по персоналу завода!
Бородач вошел в сеть и нашел нужную информацию.
— Зайди в файл управления! Филипенко безропотно выполнил и это.
— Дай данные на директора! — потребовал Толик. Поймав себя на мысли, что данные на Должанского ему вроде бы и ни к чему, он задумался. Все идет быстрее, чем он успевает сообразить, что ему нужно! Он просто уже не знает, что требовать. А что, если спросить напрямик про то, что ему нужно?
— Мне нужна информация по зомбированию людей! — Рыков постарался, чтобы его голос звучал с надлежащей твердостью.
Рука Филипенко, в которой была мышка, задергалась. Он испуганно съежился и, придвинув клавиатуру, стал судорожно писать запрос поисковой программе. Его тонкие пальцы замелькали над клавишами, и на экране появилось характерное сообщение, гласящее, что запрос принят и выполняется.
Рык видел, что услужливый бородач старается добросовестно выполнить поставленную задачу, но, к сожалению, все файлы, которые программа высветила вскоре на дисплее, оказались всего лишь текстами фантастических произведений. Какого-либо прямого упоминания об интересующем предмете в прикладном софте не было.
Ну что же, этого и следовало ожидать. Кто же хранит сведения о своем преступлении на компьютере? Нет, так легко они не подставятся… Скорее всего, информацию нужно искать по-другому. Но где? В больнице? Или все-таки в дирекции?
— Что вы знаете о зомби? — обратился Толик к Филипенко.
— В книгах их описывают как людей умерших, а затем оживленных с помощью шаманских кампаний. Зомби… — начал докладывать бывший шеф.
— Нет-нет, я не об этих! — перебил его Рыков. — Я о тех, которых делают здесь, на заводе!
— Здесь не делают зомби, — ответил Анатолий Викторович. — На заводе делают омолаживающий комплекс.
— Анатолий Викторович, не хочу напоминать о том, что могу причинить вам боль. — На самом деле Толик даже не представлял себе, как он сделает хоть что-то плохое этому несчастному человеку. — Но вы сами знаете, что здесь что-то делают с людьми. Они это сделали и с вами. Что? Что они сделали? С вами? С Леной? С другими… Это же преступление!
— Я не знаю! — Лицо Филипенко вдруг ожило, на нем отразилась целая гамма чувств. Видно было, что он колеблется, его мучают сомнения, в его глазах стояла такая боль, такое страдание, что казалось, еще чуть-чуть — и психика системного администратора не выдержит.
— Но вы же не могли не видеть того, что здесь происходит? — не сдавался Рыков, — Наверняка вы спрашивали себя, что произошло с некоторыми рабочими?
— Да, так и было! — согласился Анатолий Викторович. — Я это давно заметил. И как здоровые люди вдруг попадали в больницу, и как потом переставали интересоваться чем бы то ни было, кроме работы… Но таких, кстати, в основном только в производственные цеха брали. В те, от которых выработка зависит.
— Тогда почему сразу одновременно и вы, и Лена… и Рыков попали в список… переделанных? — спросил Толик. — Сразу весь отдел программистов!
— Это из-за меня, — признался Филипенко. — После того как в больницу увели моего товарища, Володю Яковенко… Семенычем мы его называли, я и заинтересовался, что там происходит. А когда он оттуда вышел… он был как…
— Зомби? — подсказал Толик.
— Нет, не зомби, не люблю это слово, — Анатолий Викторович передернул плечами, — скорее, это робот… или полуробот…
— Киборг! — сказал Толик. — Полуробот-получеловек.
— Да, наверное… Начал я выяснять, что там происходит, начал смотреть, что заказывает медчасть, какие химикаты, какие лекарства… Осторожно, я ведь тоже, как и ты, хакером был. Только не таким, как вы, нынешние. Мои следы ты нигде не найдешь!
— Так вы узнали меня? — удивился Толик — У меня же лицо другое!
— Мне подавили волю, но дураком-то не сделали! Характер, любопытство, манера речи… Узнал, одним словом, — сказал Анатолий Викторович. — Системный подход, сам понимаешь, вы-то его сейчас игнорируете, торопитесь! А что касается моих находок… Знаешь, стал я находить в файлах одного из медицинских компьютеров странные программки. Вроде бы просто поделка бестолковая… Ну, знаешь, такая вот, как старые фотографии делали, портрет, а вокруг виньеточки дешевые и бессмысленные. Вроде как украшательство, а на самом деле отвлекает внимание от криворукости фотографа. Вот так и там, вроде бы и есть что-то профессиональное, а, с другой стороны, наворочено поделок какого-то халтурщика, наглого, но умелого.
Я, конечно, не стал там ничего трогать, только каждый раз посматривал, обращаются к программке или нет? Ну и заметил, что как только кто-то в больничный корпус попадет, так через некоторое время… нет, не сразу, на следующий день или на второй, но непременно программа будет задействована! Понимаешь, каждый раз!
— Это что, кто-то руку сломает и его тоже в киборги? — удивился Рыков. — Грипп подхватил или ангину?
— А кто про них говорит? Эти сами приходят! — ответил бородач. — Я про тех, кого уводят в больницу и укладывают в изолятор.
— Но, Анатолий Викторович, вы же знаете, что какую бы программу человек ни написал, какой бы компьютер ее ни использовал, но зомби… Ну не может она человека в киборга превратить! Для этого нужно ему в мозгах покопаться, микрочип туда вставить! Помните, с Ван Даммом фильм был? У него прямо в башке…
— Меньше, тезка, фильмы смотри! Книги, книги читай! Там мысли есть, там анализ поступков, побудительные причины… — Филипенко от эмоционального подъема менялся на глазах. Куда делась его заторможенность! — Ты мне вот что скажи, как тебе удалось уйти от контроля? Как ты смог сопротивляться зову? Я, когда его включают, готов сквозь стены идти! Не дай бог мелькнет мысль не выполнить, так такое начинается, что лучше умереть!
Рыков словно бы не слышал последних слов. Его заинтересовало другое.
— Что вы сказали… зов? Так этот сигнал… он называется зов?
— Да, это целый набор команд, — подтвердил Филипенко. — Но ты не ответил, как тебе удается защищаться от него?
— А я просто перестраиваю свой слух! Не хочу слышать этот диапазон — и не слышу!
— Как это? — удивился Филипенко. — Не хочешь и не слышишь? Как йог, что ли? Тот захочет — и сердце не бьется…
— Вот-вот! Наверное, так, — согласился Толик. — Вы заметили, у меня лицо другое. Знаете, как я это сделал? Просто захотел, и оно стало таким! Я и руки могу менять, и все остальное! Знаете, я в мозги встроил себе компьютер, теперь столько запоминаю! Я в казино столько денег выиграл! Вы у себя тоже попробуйте!
Анатолий Викторович грустно посмотрел на Рыкова, но тот не заметил.
— А знаете, — продолжал Толик, — давайте вместе их разоблачим! Вы отсюда, изнутри, а я извне! Будем как пара…
Его речь прервал телефонный звонок.
Филипенко приложил палец к губам, молчи, мол, и поднял трубку.
— Слушаю вас! Понял! Отлично! Хорошо, сейчас иду!
Он с обреченным видом положил трубку и знаком поманил Рыкова из помещения.
— Восстановили связь, Должанский требует к себе, — сообщил он на улице, — нужно перепрограммировать АТС. Я должен идти!
Филипенко, не попрощавшись, повернулся и пошел к зданию дирекции. Пошел прежней походкой ничего не замечающего зомби… Нет, не зомби — киборга! Теперь Толик точно знал, что на заводе делают киборгов.
— Помните об уговоре! — крикнул он вслед бывшему начальнику, но услышал ли его Анатолий Викторович, было неизвестно…
* * *
— Вадим, что происходит? — Зырянов с удивлением посмотрел на Должанского. — Я не могу понять, что с Сериковым? Что со столовой, с комнатой дежурного, наконец? Почему там все расстреляно? АТС, мое оборудование…
— А я хотел бы знать, — генеральный вскочил со своего кресла и заходил по кабинету, — почему ты дал команду запустить зов, когда я запретил это делать? Думаешь, если аппаратуру уничтожили, то я не узнаю, что она работала? А записи в журнале, думаешь, я не просмотрю?
— Да при чем здесь это? — удивился Кукловод. — Ты запретил массовый поиск, мы же включили адресный, только на одну Панову. Ты же сам приказал продолжать ее поиски! Вот мы и сделали так, чтобы сигнал могла принять только она. Ты же сам знаешь, что таким способом мы можем каждому давать индивидуальное задание. И не только задание, но и настроение, работоспособность, усердие… А если учесть, что мы нашли способ, как усилить сигнал, не повышая мощности передатчика, то представляешь, какие возможности это открывает?
— Что толку, если аппаратура разбита? — раздраженно бросил генеральный, однако опытный Зырянов понял, что тучи рассеялись и хозяин готов к дальнейшему разговору.
— Ну и что? — бодро сказал Владимир Арамович. — Мы все равно планировали замену передатчика, вот сегодня все и поменяем! Установим модернизированную, тогда вообще накроем не только город, но и область! Представляешь, какие появятся возможности? Хочешь, в Думе законы принимай, а хочешь, в Кремле на все посты своих назначим!
— Ладно-ладно, замахнулся! — осадил его Должанский. — Кого, куда и как, не тебе решать. Даже я не могу… Ладно, ты продолжай работать, только без самодеятельности. И так вон сколько всего наворочали! И Кокаколу пусть твои психи проверят! Похоже, он вслед за своими мордоворотами тоже крышей поехал!
— Да нет, нормальный он! — отмахнулся Зырянов. — Правда, переволновался чересчур, что есть, то есть… А во всем остальном… Ну так кто же в такой ситуации не запсихует? Вторую ночь подряд кто-то резвится… Подожди, а не происки ли это наших конкурентов?
Генеральный при этих словах Зырянова кивнул. Он тоже думал об этом. Допустим, Сериков сошел с ума, ладно, и не такое видали. Пусть тот дурак, Гладков, кажется, наделал бед и застрелился — это тоже из того ряда происшествий, что было на Чернобыльской АЭС. Невероятно малые шансы, а они возьми и выпади! Но как объяснить вчерашний случай со столовой и вырытой ямой? А то, что никак не удается изловить Рыкова, хотя вся столичная милиция его ищет? И не только его, но и девчонку! И как им удается уходить от зова?
— Ты знаешь, пора переходить в наступление! — Должанский деловито вернулся в кресло. — Хватит отражать атаки, пора и самим нанести удар!
— Есть конкретные предложения? — Кукловод не любил, когда шеф становился таким решительным. В такие минуты он мог наломать дров, а отвечать за это придется всем. — Ты что-то надумал?
— Нужно выкрасть родителей наших беглецов. — Для пущей убедительности генеральный ударил кулаком по столу. — Сегодня же! И в изолятор, под замок!
Начмед ждал чего-то такого.
— Программировать предлагаешь? — спросил он.
— Нет! — Должанский отрицательно мотнул головой. — Пока нет!
— Только учти, у Паниной этой ночью убили мужа, — напомнил Зырянов, — У нас под забором и наш охранник! Я понимаю, — он выставил вперед руку, предвосхищая возражения директора, — что средствам массовой информации все преподнесли так, будто покойный вместе с охранником был убит Рыковым.
— Ну да, так и есть! — Вадим Александрович согласно кивнул.
Теперь встал Зырянов. Он всем своим видом показывал, что еще не закончил свою мысль.
— Но если вдруг, — Кукловод поднял указательный палец вверх, — я повторяю, если вдруг кто-то как-то где-то узнает, что вдова Панина похищена нами, то представь, что сразу начнется? Да и какой резонанс вызовет исчезновение женщины, у которой накануне убили мужа? Нам нужны эти кривотолки? Да и нашим партнерам в погонах и лампасах такая реклама их бездеятельности ни к чему!
Должанский скривился в вынужденно-согласительной гримасе.
— Да, ты прав, ее трогать не будем, — решил он. — Но родителей этого негодяя Рыкова сегодня же!
Генеральный энергичным движением сжал кулак. Этот жест должен был символизировать захват.
Ну, это у Зырянова не вызывало возражений. Поимка мятежного программиста входила и в его планы. Кукловод был уверен, что его побег и исчезновение Паниной — звенья одной цепи.
— Ладно! Пойду к себе, — сказал он, — посмотрю, что там у нас делается. Надеюсь, что в моем блоке обошлось без ЧП.
— Да-да, посмотри! И вот что… успокой ты этого дурака Серикова, а то он все никак в себя не придет, — засмеялся Вадим Александрович. — Дай ему что-нибудь стабилизирующее… И скажи, что единственный путь вернуть наше доверие — привезти сюда Рыковых!
* * *
Перед тем как перейти ко второй части запланированного на сегодня, Толик заехал на Андреевскую. Хотя с Леной был Стэн, он все равно очень беспокоился. Волк-то он волк, но ласковый, цивилизованный, так сказать. Что сможет сделать животное, если девушка задумает выйти? Или, правильнее будет сказать, получит приказ выйти? Тем более что этот барбос, по всей видимости, разделяет чувства хозяина к гостье и не сможет помешать ей что-то сделать.
Лена спала. Толик заметил, что киборги… да, от этого никуда не денешься, его девушка — киборг, как и он сам, кстати, — так вот, у киборгов есть только два состояния, сон или работа. Все остальное воспринимается ими как подготовительная фаза. Сегодняшний разговор с Филипенко выпадал из общей картины. Хотя нет, он же подпитывается тем, что закладывается в сигнал управления, в отличие от Лены. Вот отсюда и иной эмоциональный фон… Конечно, попыток растормошить Лену он не оставит, но пока существует опасность, что ее достанет «голос» ФАЗМО, покоя девушке не будет. Как и толку от его попыток сделать что-либо с ней. «Шаталовка» — вот его цель! Только победив этих монстров, он сможет облегчить судьбу Лены. А вместе с ней и других несчастных, ставших рабами.
Выгуляв вместе со своей подопечной Стэна, Толик с чувством сожаления вновь оставил их одних. Настало время позаботиться о родителях. После гибели Сергея Николаевича на его плечи легла забота об обеих семьях — и своей, и Лены. Бедная Анна Дмитриевна вообще одна осталась! Если бы не похороны и связанные с этим хлопоты, можно было бы и ее на Андреевскую забрать, места всем бы хватило. Но сейчас, когда каждый шаг вдовы, равно как и его родителей, под наблюдением противника, когда он сам находится в розыске, это было бы безумием.
* * *
Первую телефонную трубку и деньги он завез Паниной. Ей они были нужны, как никому. Но поговорить с охваченной горем женщиной — она только что вернулась с опознания, — не удалось, общаться пришлось с двоюродной сестрой Анны Дмитриевны. Толик как мог успокоил ее и заверил, что Лене ничто не угрожает, просто она сейчас болеет и лучше ей находиться подальше от всего происходящего, Валентина Станиславовна, как звали сестру, обещала, что передаст Анне Дмитриевне все, что услышала, а также номера новых мобильных телефонов Толика и его родителей.
Затем он забросил еще один сотовый в почтовый ящик Джаврову и с чувством выполненного долга отправился на Большую Тульскую. Толик специально выбрал такой маршрут, чтобы быть уверенным, что и мама, и папа дома. Он хотел увидеть их обоих, для чего приготовил смену одежды. Войдет с одним лицом, выйдет совсем с другим! Рык даже рабочий комбинезон купил, чтобы походить на электрика или связиста. Лифт у него станет кабинкой для переодевания. Если есть возможность водить противника за нос, то почему этого не сделать?
Но, как говорится, береженого Бог бережет. В самый последний момент Толик решил провериться. Подъехав к таксофону, — к другому, не к тому, откуда звонил прошлой ночью, а на противоположной стороне улицы, — Рыков набрал знакомый номер. Гудок… второй… третий… Странно, обычно отец, у которого телефон стоит под рукой, трубку снимает раньше. Дождавшись восьмого гудка, Толик решил, что, может быть, не правильно соединили, и заново набрал номер. Эффект был тот же.
Еще не веря, что произошла беда, Рыков бросился к машине. Что он мог сделать? Да ровным счетом ничего. До Рембо недорос, до Брюса Ли недоучился… Вернее, он вообще драться не учился, о чем сейчас очень жалел. Но уйти и не попытаться узнать, что случилось, Толик не мог.
В машине он переоделся в припасенный заранее комбинезон, добавил себе лет двадцать и, став сантиметров на десять ниже ростом, пухлощеким толстяком, отправился к подъезду.
Неспешно войти в нужный подъезд и подняться на лифте было нелегко, но Толик уже научился держать себя в руках. Выйдя из лифта, он постоял, якобы пережидая приступ одышки, а на самом деле оглядывая коридор, потом неторопливо, переваливаясь с ноги на ногу, подошел к тридцать седьмой квартире и настойчиво нажал на кнопку звонка. Это совсем не соответствовало его собственной манере, но ведь и внешность у него другая! Вот только комбинезон стал тесноват, жаль, что его нельзя тоже подгонять по мерке в случае необходимости.
Дверь не открывали, Толик нажал кнопку еще раз, не отрывая взгляда от дверного глазка. У родителей он был самый примитивный, всегда можно было заметить, смотрит кто-нибудь в него или нет.
Но и на этот раз никто не открыл дверь. Воспользоваться своим ключом? А вдруг противник только этого и ждет? Нужно подождать. Да и как будут реагировать соседи? Вдруг кто-то из них выглянет и увидит, как неизвестный бомжеватого вида толстяк открывает чужую квартиру? Толик вышел на лестницу и поднялся на один пролет.
Никого. Еще пролет. То же самое.
Толик задумался. Может, еще внизу посмотреть? Или сначала трансформироваться? Да ладно, нет там никого! Обычно те, кто прячется, верхние этажи предпочитают.
Вернув себе прежний вид, Толик спустился на свой этаж и огляделся. Нет, никаких изменений не произошло…
На него накинулись сразу двое. Один бросился в ноги, второй свалил Рыкова на пол. Удар был настолько силен, что из глаз брызнули искры, дикая боль пронзила мозг. Все произошло так неожиданно, что Толик не успел и опомниться, как его перевернули на живот и надели наручники.
— Ну вот и все! — услышал он удовлетворенный голос. — А то говорят крутой, крутой! А делов-то… От мусоров ушел, Тиграна поломал, Кима завалил! Прямо Неуловимый Джо! Фуцен он, а не Джо!
До Рыка только сейчас стало доходить, что это все о нем! Это он фуцен? Даже не зная смысла этого слова, Толик завелся. Он был просто в бешенстве, так что даже толком не расслышал, кому докладывает нападавший.
— Все, приезжайте! — услышал Толик и повернул голову.
По телефону говорил здоровенный, прямо круглый от распирающих рубашку мускулов, мужик. В его басовитом голосе звучали торжествующие нотки.
— Да как кутенка! — продолжал тот свой доклад. — Дохляк какой-то! Нет, не ошибаюсь, здесь куча его фотографий! Хорошо, жду!
Значит, это про него? Он для них кутенок? Если они с ним так, то что же они сделали с мамой? И с отцом? Сколько им, бедным, досталось, и все из-за него… Ну, погодите, сейчас вы узнаете, что за кутенок попал вам в руки!
Рык начал трансформацию. Мгновенно избавившись от наручников, он представил, что становится выше ростом. Достигнув предела, то есть вытянув комбинезон во всю длину (Толик даже успел подумать: хорошо, что он додумался надеть мешковатый комбинезон, а иначе, что бы он с ним делал), он стал раздувать тело вширь. Конечно, Толик понимал, что это дается за счет снижения прочности костей, но что поделаешь, массу он мгновенно нарастить не мог и если где-то прибавлялось, то где-то должно было убавиться. Главное сейчас было создать устрашающий внешний вид, чтобы потрясенному здоровяку и в голову не пришло вступать в единоборство. Потому что в противном случае… Толик был сейчас настолько хрупок, что не выдержал бы и одного приличного удара.
Что же до лица, то Толик, благо противники стояли к нему спиной, расстарался вовсю. Увеличив и выдвинув челюсти, он нарастил себе клыки, так, чтобы они не умещались под губами и торчали наружу. Потом сделал голову побольше, придав ей яйцеобразную форму острым концом вверх, нос прижал к верхней челюсти и все это вместе подал вперед, превратив свое лицо в звериную морду. Напоследок Рык увеличил лоб, нарастив на нем два острых конических рога. Завершала картину перестройка зрачка — теперь он был щелевидным, как у кошачьих. Оставалось перестроить гортань и речевой аппарат…
Артюха, а это был он, почуяв, что за спиной что-то происходит, начал поворачиваться — посмотреть, что с пленником. Но он не успел повернуться до конца, его опередил могучий звериный рев. Артюхе показалось, что пол под ногами заходил ходуном, началось землетрясение. Он по инерции закончил разворот и увидел… огромное рогатое существо со страшной зубастой пастью. Ледяной холод ужаса ударил словно ломом между лопаток. Боевик понял, нет, не понял, — мозг сейчас отказывался работать, — Артюха просто почувствовал, что сейчас его будут… есть! Еще мгновение, и эти страшные клыки, грозно направленные прямо ему в горло, начнут рвать его плоты.
Артюха застыл в оцепенении, не в силах двинуть ни рукой, ни ногой. И тут чудовище зарычало еще раз, и память, переданная Артюхе генами его пещерных предков, подсказала ему, что этот утробный рык, какого он никогда прежде не слышал, означает лишь одно: дикий зверь вышел на охоту. И дичью будет он сам, охранник ФАЗМО Артюха!
И он сделал то, что сделал бы любой из длинной череды тех, кому он был обязан своим рождением, — завизжав от страха и зажмурившись, он бросился в окно. Что значил четвертый этаж, когда речь шла о спасении от страшных клыков чудовища.
Бетонный козырек, нависавший над крыльцом, принял на себя удар тяжелого тела и спас жизнь прыгуну. Спружинив, он погасил удар, и боевик, не обращая внимания на боль во всем теле и не видя ничего перед собой, спрыгнул вниз и с ревом понесся через кусты. Он не замечал, что у него сломана рука, что лоб заливает кровь из рваной раны на темени, главное было оказаться как можно дальше от ужасного места.
Его напарник поступил, можно сказать, умнее. Васо, а это был он, просто и без затей упал в обморок. Это случилось сразу, как только он увидел новый облик Рыкова, а потому не представлял для того никакой угрозы. Толик не стал его трогать, пусть его здесь найдет милиция, которую он вызвал, прежде чем уйти. Дверь квартиры он оставил открытой. Пусть негодяй объяснит, как здесь оказался и куда делись хозяева квартиры…
Заскочив в «десятку», Рыков повернул ключ и… замер. Первым его побуждением было рвануть за похитителями, но что-то подсказало ему, что поддаваться эмоциям нельзя. Да, сердце требовало немедленных действий, но мозг, словно бы полностью превратившись в компьютер, показывал, что шансы на успех минимальны. Если не сказать призрачны. Ведь он не знает даже, в какую сторону и на какой машине повезли его близких. Проще всего было предположить, что их повезли в ФАЗМО, а если нет? Если у его противников есть и другие места, где они содержат пленников, кандидатов в… рабы? Нет, сейчас не время давать волю эмоциям.
Здравый смысл подсказывал, что об Анне Дмитриевне можно пока не беспокоиться, там сейчас столько родственников, что вряд ли кто решится на такую глупость, как похищение вдовы. А ему сейчас там не место. Вдруг эти уроды и туда заявятся? Несчастной женщине сейчас и так худо, только этого ей не хватало. Нет, это не пойдет.
По тем же причинам Толику сейчас не стоило появляться и на Андреевской набережной. Еще неизвестно, кто прикрывал операцию по его захвату, так что не исключено, что его пасут. Все может быть, противник идет на самые крайние меры, а значит, жизнь родителей теперь зависит только от его осмотрительности.
Медленно тронувшись с места, Толик выехал на Люсиновскую. Давно ли он посреди ночи покупал здесь машину? С тех пор произошло столько всего, что кажется, будто это было бог знает когда. А на самом деле прошло всего два дня. А еще говорят, что время — величина постоянная.
Вспомнив о брошенной «семерке», Толик задумался: интересно, на месте ли она или ее уже угнали? И остался ли возле нее пост наблюдателей? Если остался, то сколько еще простоит? Может, послать за ней кого-нибудь? Ладно, потом решим.
На часах семнадцать десять. Интересно, сколько человек задействовано в засаде на него? В том, что на заводе его ждут, можно не сомневаться, это он и без компьютера может сказать. Но, с другой стороны, можно с большой долей уверенности предположить, что вряд ли они сами считают его круглым дураком, способным броситься вслепую на помощь родителям. Нет, они ждут от Рыкова… Даже нет, не от него… Елки-палки, как же он сразу не догадался? Они же наверняка думают, что он на кого-то работает, что за ним стоит какая-то сила.
Допустим, это так. От кого же они ждут следующего хода — от какой-то организации или от одиночки? Если от отчаявшегося пацана, то сегодня и практически немедленно. А если от организации, то завтра и после предварительной разведки. Значит, нужно, чтобы они ждали завтра, а сегодня нужна имитация разведки. Как ее организовать?
Так, сколько на часах? Пятнадцать минут шестого… Успеет!
Рыков понесся по улицам Москвы, моля бога не дать ему попасть в пробку. Однако надеяться проехать через центр в такое время было попросту наивно и бог здесь был ни при чем. Толику еще, можно сказать, повезло — в первую пробку он попал, не отъехав еще от станции «Добрынинская». Ехать дальше смысла не имело. Бросив машину возле Монетного двора, Толик спустился в метро. Так было надежнее.
* * *
Первого товарища по несчастью Рыков заметил на выходе из метро. Извечная толкучка на станции «ВДНХ» мешала выделить киборга среди нормальных людей, но помог программный компьютер. Он безошибочно вычислил и идентифицировал как запрограммированного невысокого мужчину, с унылым видом входившего в полукруглое здание станции.
— Стой! — ультразвуком выкрикнул Толик. Собаки, во множестве обретающиеся возле метро и тамошних кафе, испуганно завизжали и шарахнулись в стороны. Ах да, подумал Толик, они же слышат в этом диапазоне! А он еще недоумевал, почему это на ФАЗМО нет собак.
Но все это были мелочи, главное же было в том, что киборг остановился.
— Подойди ко мне! — приказал Толик. Мужчина повернулся и, отыскав глазами Рыкова, покорно подошел к нему.
— Вот тебе деньги! — Толик протянул несколько купюр. — В двадцать два часа возьмешь такси, подъедешь к северному забору завода, перелезешь через него, прокрадешься пять метров вперед, потом сразу же назад! Бегом к такси и домой! Остановят, скажешь, услышал зов! Понял?
— Понял, — подтвердил киборг.
— Ну все, можешь идти, но если не выполнишь приказ… — Стоило только Рыкову повысить тон, как несчастный сжался, словно в ожидании удара.
— Ладно, выполнишь задание как надо, и все будет хорошо! — Толику стало стыдно, что он был так суров с тем, кто совсем не виноват в своей беде. — Иди! Я обещаю, что обязательно помогу тебе.
Следующим был молодой парень в желтой майке. Этого Рыков нашел еще на подходе к метро. После короткого разговора Толик отправил его к восточному забору. Двигаясь дальше, Рык перехватил розовощекого здоровяка, который, вздрагивая от каждого его слова, пообещал выполнить свою часть работы в двадцать два десять под северной частью «Шаталовки».
Так, двигаясь по направлению к ФАЗМО и задерживая только мужчин, Толик обеспечил защитникам преступного предприятия веселую ночку. Последнего киборга он обработал чуть ли не на проходной.
Турникеты уже работали. Это был неприятный сюрприз, но дело можно было легко поправить. Воспользовавшись своим пропуском, Толик юркнул в отдел, там, знаком попросив Филипенко молчать, вошел на сервер и удалил запись о своем появлении. Все, теперь его здесь нет!
— Анатолий Викторович, здесь можно говорить нормально? — ультразвуком спросил Рыков. Филипенко отрицательно мотнул головой.
— Вы хотите мне помочь разобраться с тем, что здесь происходит? — спросил Толик. — Без этого мы не узнаем, что они с нами сделали.
Бородач утвердительно кивнул.
— Они похитили моих родителей, — сообщил Толик. — Вы случайно не знаете, где их могут держать?
Филипенко вновь кивнул, его взгляд заметался по столу. Он поднял руку, призывая к молчанию, и вывел на дисплее строку текста: «В изоляторе. Больше негде».
— Неужели их тоже сделают киборгами? — в ужасе вскричал Толик и тут же заметил гримасу боли на лице Филипенко.
— Извините, Анатолий Викторович, я не хотел, — мягко произнес Толик. — Мне страшно за родителей, только поэтому я и закричал.
«Программу сегодня не запускали, — набрал Филипенко. — Я могу сделать так, чтобы и завтра у них были проблемы. Но это чревато…»
— Спасибо! — Рыков прижал руку к груди. — Если этой ночью… Если я завтра утром не позвоню…
«Все понял, — Анатолий Викторович понимающе усмехнулся. — Если у тебя получится, то я и так все узнаю».
Толик благодарно улыбнулся.
«Мне пора, — сообщил Филипенко. — Должанский собирает».
Толик кивнул.
— Удачи!
«Это тебе удачи! Она тебе нужнее, — вывел Филипенко. — Пока все не разойдутся, в сеть не входи. Потом можешь, я завтра с утра все за тобой подчищу. Да, и надеюсь, ты помнишь, серверы мы на ночь не отключаем и все привыкли, что у нас есть легкое свечение сквозь жалюзи. Так что не мельтеши перед окнами, вдруг тень бросишь! Прошу, будь осторожен!»
Толик улыбнулся. Знал бы его бывший шеф, чем охранники будут заняты ночью, не беспокоился бы так. Бывший… а почему бывший? Удастся вылечить Лену, и за Анатолия Викторовича возьмемся! Ничего еще не потеряно, может, еще доведется вместе поработать.
Рыков твердо пожал руку Филипенко и проводил его до дверей. Вот уходит человек, которому ты можешь приказать все, что угодно, ведь он сейчас и не человек вовсе, а… Черт, как же не хотелось даже в мыслях произносить слово «раб», но факт оставался фактом, сейчас этот прекрасный, умный и порядочный человек был лишен своей воли, своей свободы, своего "я". И знает его Толик всего несколько дней, а вот уходит он, а душа как будто что-то теряет.
Программист со злостью посмотрел на дорогие, бывшие совсем недавно такими желанными компьютеры. И даже вас негодяи поставили себе на службу! Ну ничего, теперь недолго осталось… Что бы ни случилось, Рык все равно одолеет эту нечисть!
Первым делом он забрался в программу отдела кадров. Его интересовали данные на тех, кто работал в дирекции и больнице. Особенно в изоляторе. Хорошо, что продвинутые кадровики внесли в каждый файл даже фотографию сотрудника. Чтива хватило надолго. Если бы не модифицированная память, Толик не мог бы и надеяться, что запомнит всю информацию. Одних только управленцев тридцать два человека. А уж в ведомстве Зырянова…
