Глава 11
КРАХ ДЕМИРА
Утро началось с неожиданного знакомства. В комнату зашел сонный Бергис и с порога сообщил:
— Там привезли на продажу пленного кочевника. Не посмотришь?
Спустившись вниз вместе с хозяином, я увидел связанного парня лет двадцати могучего телосложения. Почему-то сразу понял, кто это. Вспомнился рассказ Антокса про единственного воина, одолевшего в тренировочном бою коварного Длирокса и пропавшего спустя три дня при загадочных обстоятельствах.
— Тебя, случайно, не Лероксом зовут?
Парень удивленно поднял брови.
— Мы берем этого человека, — сказал я и, уже обращаясь к нему, продолжил: — Пойдем ко мне в комнату, есть серьезный разговор.
Когда я рассказал пленнику о событиях в кочевом стане, его взгляд потеплел. Мои планы экономического уничтожения Демира не слишком вдохновили парня, но, поколебавшись, он согласился.
— Зачем такой длинный путь, чтобы проучить обычного негодяя? Лерокс — воин, если ему сделали подлость, он привык сразу наказывать злодея, и да будет всегда чистым небо над головой. Но это твой обидчик и тебе выбирать, чего он заслуживает, а долг Лерокса — помочь человеку, покаравшему его врагов.
Трудно без привычки понять человека, который говорит о себе в третьем лице, к тому же не совсем ясно, при чем здесь небо. Был бы он крестьянином, а так… Впрочем, обретая союзника, не стоит обращать внимание на мелочи.
— Купец воспользовался моей глупостью, но не убил меня, поэтому я не считаю себя вправе лишать его жизни, — постарался я объяснить Лероксу мотив своего поступка. — Понятно, что он так поступил не из человеколюбия — грех было портить дорогой товар, и если получилось нажиться, не затратив ничего, — для него это счастье. Демир отобрал у меня самое главное — свободу — и теперь должен заплатить не меньшую цену. Говорят, деньги заменили ему весь мир. У меня есть немного свободного времени, которое я постараюсь потратить на то, чтобы собственная жадность лишила Демира всех его денег. Через три дня обещаю вернуть тебе волю при любом исходе задуманного.
Освободившись с моей помощью от веревок, молодой воин встал на ноги и, подняв правую руку, произнес:
— Лерокс клянется во всем помогать другу, и да будет всегда чистым небо над головой.
Затем парень рассказал историю собственного пленения. Главную роль в ней сыграл Борикс, направивший парня без оружия прямо в руки воинов Межозерья, которым князь продал своего соплеменника всего за десять монет.
Лерокс оказался для меня настоящим кладом. Сильный боец с хорошей реакцией и неплохими навыками не требовал особого внимания учителя при освоении новых приемов. Когда мы с ним на арене устроили тренировочный бой, все окружающие побросали свои дела и, открыв рты, пялились на невиданное зрелище.
— Где ты научился так хорошо драться? — спросил я у парня.
— Лерокс пообещал своей девушке, что побьет Длирокса в честном бою, — кратко ответил он без каких-либо комментариев.
Поединок со степным воином претендовал на высший разряд по всем показателям. Это был еще один козырь для подогрева публики, которой ожидалось все больше и больше. Мальчишки сообщили о приезде в Курогос множества гостей с целью посещения главной достопримечательности города — театральной школы Бергиса. Гостиницы и постоялые дворы просто не могли вместить всех желающих.
Плотники проработали всю ночь, и к утру новенькие ложи были готовы к приему богатых гостей.
Второй день прошел по сценарию первого, но порядка при работе тотализатора было больше, поэтому антракты сократились. Бергис увеличил количество касс, принимающих деньги от желающих попытать счастья. А самые богатые гости, чей билет на представление стоил больше, чем недельное жалованье старшего телохранителя у одного знакомого мне купца, могли делать ставки, не сходя с места. Сандрус, Кардик и еще пара смышленых мальчуганов, приходившихся Бергису дальними родственниками, обслуживали первые пять рядов центральной трибуны. С гостями лож работал сам хозяин школы. В конце дня он с восторгом сообщил о баснословной выручке в три тысячи монет.
— Здесь нет ничего удивительного. Испокон веков народ требовал хлеба и зрелищ. Насколько я понял, в Курогосе нищих почти нет, а сытому всегда хочется развлечений. В дни ярмарки тут одних купцов больше тысячи, а приезжих, которые раз в году вырвались в столицу, и того больше. И всем подавай чего-нибудь необычного, о чем потом можно будет рассказать в своей глуши.
На лице владельца школы появилась мечтательная задумчивость.
— А если не продавать школу до конца ярмарки? — с надеждой в голосе спросил он.
— Тогда за нее не дадут и четверти той цены, которую можно получить в самый разгар рыночного сезона. Да и популярность заведения скоро пойдет на убыль, — спустил я Бергиса с небес на грешную землю.
— Демир уже предлагает десять тысяч за школу.
— Как ты думаешь, сколько денег у него может быть? — спросил я.
— Около сорока тысяч, но точно не знаю.
— Завтра утром назови цену в тридцать тысяч. Днем у нас будут бои с представителями другой школы, где с нашей стороны участвуют два новых бойца: Белый Ворон и Рыжая Лиса. И тот и другой, в моем понимании, очень хорошие бойцы, так что зрителю будет на что посмотреть.
— Ты взял себе кличку Белого Ворона, а кочевника обозвал Рыжей Лисой? — догадался Бергис.
— Да, по цвету кожи. Вечером мы с ним устроим настоящее представление в совместном поединке.
— Документы на вас с Лероксом я подготовил, вы оба — свободные граждане города. — И Бергис положил бумаги на стол. — Согласно нашим планам, послезавтра надо продавать контору, но что делать с людоедом? Ты просил не оставлять ни единой души на момент продажи.
— Людоеда выведем на сцену в день торгов, а вечером перед всей публикой устроим кровавое представление с гибелью чудовища в финале. Это зрелище еще больше подогреет интерес жителей города, но уже на следующий день показывать будет некого.
— Я знаю наших людей, если им не предоставят обещанного — разнесут все на части.
— Но это уже будут части не твоей собственности.
Хозяин школы отсчитал пятьдесят монет и вручил их мне:
— Ты сегодня целый день работал, а ведь уже не являешься моим рабом. Выкуп еще вчера был оплачен полностью. Поэтому получи дневной заработок. И не отказывайся, мне совсем не хочется быть похожим на Демира.
— Кстати о деньгах. Какие сегодня успехи у Тарнака? — спросил я, пряча первую зарплату.
— Брат лорда унес с собой сотню и был этим весьма доволен.
— Завтра пригласи его на оба представления, и он возьмет триста, а послезавтра может рассчитывать на полтысячи.
— А вдруг мы проиграем у бойцов моего коллеги? Они неплохо дерутся.
— Мы отдадим только первую схватку, а в двух других деремся я и Лерокс. Тарнак может смело ставить на первый проигрыш и две победы. Причем первые две ставки должны быть крупными, а в последнем бое большого выигрыша не будет. Почти все в зале поставят на нашего бойца.
Закончив беседу с Бергисом, я направился в подвал. Настала пора знакомиться с экзотической собственностью школы. Здесь было сыро, темно и, несмотря на каждодневную уборку, несло нечистотами. Колечко, каким-то чудом уцелевшее у меня после досмотра Демира, радостно замигало бирюзовыми огоньками, и, когда глаза привыкли к подвальной темноте, я обратился к узнику:
— Привет, уважаемый. Давно скучаем?
Лохматый парень сначала уставился на меня, как на привидение, но затем снова принял скучающий вид, словно кроме него здесь больше никого не было. Когда он повернулся правым боком, в глаза бросилось отсутствие одной немаловажной части на голове.
— Вот, оказывается, где тебя носит! А Гарпина все глаза проглядела — куда подевался Дербс?
То ли имя старушки подействовало, то ли его собственное, но отношение гордого монстра к моей персоне мгновенно изменилось.
— Неужто до сих пор скучает?
— Еще бы, говорит: «Без Дербса и веселье не радует, и дискотека не заводит», — самозабвенно врал я.
— А тебе откуда наша бабка знакома? Она вроде вашего брата не жалует.
— Люди тоже разные бывают, не все из них сволочи.
— Ты и правда так думаешь?! — возмутился он, словно я только что сморозил несусветную чушь.
Чтобы как-то восстановить собственное реноме, я поспешил перевести беседу в другое русло:
— Тут Кузьмич рассказывал, что ты к ведунье свататься ходил, неужели правда?
— Кузьмич — мужик справный, он хоть и невидимый, а зря врать не станет. К Гарпине я действительно год назад ходил просить руки и сердца. Не в смысле на пропитание, а в целях любви и уважения.
Видно было, что любитель сырого мяса соскучился по хорошей беседе и сейчас в моем лице нашел благодарного слушателя.
— Мне как раз в то время восемьдесят лет стукнуло — совершеннолетним стал. И жениться захотелось, ну спасу нет. А в наших землянках, как назло, ни одной девушки на выданье. Хорошо, ребята у нас душевные. Бабка, говорят, с тебя глаз не сводит, а ей всего сто двадцать лет — женщина в самом соку. Подумал я немного: «Не беда, что мелковата, зато уважаемый человек среди молодежи». Собирался я недолго, дождался начала сумерек — и бегом к Гарпине, пока наши не нагрянули. Раз такое дело, негоже к невесте с пустыми руками ходить. Заранее посоветовался с парнями о вкусах ведуньи. «Она в козах души не чает и цветы любит с большими лепестками», — сообщил мне самый толковый из нашей братии. Он мог досчитать почти до ста и ни разу при этом не сбиться. Мясо молодой козы я тоже сильно уважаю, значит, мы уже подходим друг другу. В цветах я никогда толку не видел, но что поделать, не она шла ко мне свататься, а я к ней.
Все в этот вечер складывалось для меня удачно. Почти у самой ограды бабкиного двора заметил упитанную козочку, за которой и бегать долго не пришлось (кто-то заботливо привязал ее к колышку), а большой цветок вообще рос прямо за оградой. Так что в дом к будущей жене я завалился во всеоружии: на плече свежезадушенное животное, а за спиной, чтобы женщина не обрадовалась раньше времени, красивое растение.
Невеста от радости чуть не набросилась на меня. «Ты что, ирод окаянный, с Машкой сделал?» — закричала она вместо «здравствуйте», указывая на мою ношу. «Подарок тебе, любимая», — сказал я, вкладывая в слова всю нежность, на которую был способен. Видимо, ребята не соврали, когда советовали сделать именно такой гостинец. Гарпина онемела на несколько секунд от восторга, а затем произнесла: «А ты не мог мне мою собственную козу подарить живой?» Вопрос мне показался более чем странным, и я почти забыл, зачем пришел. Кто же ест животное живым? Но не стал обращать внимание на необычное поведение новобрачной — чего только женщина не натворит от счастья. «Так она бы убежала», — еще ласковее объяснил я. «Ты бы мне еще руку оторвал и подарил на память». После этих слов я вспомнил основную цель визита и, сбросив на пол тушу жи-вотного, твердыми шагами направился к своей избраннице. «Дербс, с рукой я пошутила», — сказала хозяйка дома, спрятав обе за спину. И тут я, словно чародей, вытащил из-за спины растение и произнес четыре слова: «Выходи за меня замуж». Никогда еще не наблюдал такой реакции женщины на самый обычный цветок, который ведунья упавшим голосом назвала: «Мой любимый подсолнух». Вместо простого «согласна» она начала вспоминать моих маму и папу, бабушку и дедушку вместе со всем нашим лохматым племенем. Где она их видела, я так и не понял, но раскрасневшееся лицо хозяйки говорило само за себя (не иначе — засмущалась). К тому же громкий смех Кузьмича явно свидетельствовал — мужик радуется счастью своей хозяйки. Не давая опомниться, я продолжил наступление на сердце красавицы. «Ты только намекни, ненаглядная, чем мне доказать свою любовь?» Раньше я как-то не замечал у ведуньи кровожадных наклонностей, потому ее ответ меня озадачил: «Скорее ты съешь собственное ухо, чем я выйду за тебя замуж». Поскольку между мной и моей возлюбленной находилась такая мелочь, я не стал долго колебаться. Взяв со стола оказавшийся весьма кстати нож, я аккуратно срезал боковой нарост на голове и постарался проглотить его, не пережевывая. Вокруг наконец воцарилась тишина, и я был просто уверен в том, что все формальности улажены. Но вместо урагана страстей в комнате возник настоящий смерч, вынесший меня далеко за пределы бабкиного подворья.
Приземление на поверхность оказалось настолько неудачным, что я временно потерял всякую охоту жениться и даже хотел на следующий день зайти и отложить свадьбу на несколько дней. Но ребята, вернувшиеся накануне от бабки, посоветовали месяц не появляться у нее на глазах. «Что ж, замужество — дело серьезное, пусть хорошенько подумает», — решил я и стал лечить ушибленное место. Через неделю у меня все прошло, а у соседской дочки к тому времени подошел срок выходить замуж. Она сама пришла свататься и с хорошими подарками. Мы сыграли свадьбу, и больше я к Гарпине ни ногой, жена не пускала из ревности. Да и самому неудобно, вроде звал женщину за себя, а женился на другой, но, с другой стороны, себе тоже цену знать нужно. Не стоило брать слишком большой срок на раздумья, такие женихи на дороге не валяются, — резонно заметил экс-жених Гарпины, заканчивая свою историю.
— Да, ведунья, наверное, как узнает об измене, будет локти кусать, — добавил я ему бальзама на душу.
— Вовсе нет. Собственный локоть укусить нельзя, я пробовал, — уверенно заявил лохматый.
— Дербс, не хотел говорить сразу, но я здесь для того, чтобы вернуть тебе свободу, — торжественно сказал я, ожидая, что людоед как минимум обрадуется. Но, похоже, этот парень не мог быстро перестраивать мыслительный процесс на другие темы, и его голова по-прежнему была занята несостоявшейся женитьбой. Может, именно оттого он спросил:
— Какая от этого польза Гарпине? У нас двоеженство не разрешается.
— Будешь иногда ходить в гости. Для женщины это важно.
— Раз так, открывай клетку. На дворе как раз ночь — самое время для побега.
— К сожалению, не все так просто. Прежде чем ты выберешься на свободу, нам с тобой нужно будет одурачить огромное количество людей.
Я поделился с Дербсом своими соображениями. Похоже, лохматому парню нечасто предоставлялась возможность оставить в дураках кого-либо, и мои коварные планы пришлись ему по вкусу.
— Мужики дома лопнут от зависти, когда узнают, — радовался обитатель Людоедской пустоши, когда я покидал затхлое помещение.
Утро началось с привычной толкучки возле касс, продолжавшейся не более часа. Появились первые спекулянты билетами, что говорило о возможности дальнейшего повышения цен. Демира тоже видели в эту раннюю пору возле главных ворот школы. Видимо, заведение Бергиса не давало покоя жадному купцу, ведь ежедневно немалые суммы шли мимо кармана самого великого бизнесмена местного масштаба. Наверняка он обратил внимание на появление передвижных торговых лавок у стен школы во время продажи билетов, а это все деньги, деньги, деньги.
Дневное представление началось при переполненном зале. Владелец школы распорядился за три монеты пропускать в зал особо желающих, но даже при таких ценах все проходы были забиты людьми. Я специально взглянул на ложу, где находился Демир. Пожалуй, он являлся единственным из присутствующих, кто выглядел мрачнее тучи. Его взгляд, в отличие от остальных зрителей, был обращен совершенно в другую сторону. Купец подсчитывал количество народа и переводил его в монеты. Когда к нему подошел Бергис и, улыбаясь, сказал несколько слов, тот не сдержался. Он встал, произнес что-то с перекошенным от злости лицом и покинул место стоимостью в десять монет. Немного зная это «воплощение скупости», я решил, что нам следует ждать больших неприятностей. Хотелось подойти к хозяину и расспросить о случившемся, но пора было начинать.
После небольшого вступления из обкатанных ранее номеров перешли к основному блюду сегодняшнего действа — состязанию бойцов разных школ. Народ потянулся к кассам тотализатора, а так как большинство зрителей было из Курогоса, на приезжего ставили единицы.
Поединок получился довольно интересным. Благодаря тому незначительному багажу, который наш боец приобрел за три дня тренировок, он неплохо начал схватку и удачно провел несколько приемов, но опыта сражений у него не было. В итоге гастролер одержал победу.
Коллега Бергиса светился от радости, как, впрочем, и брат лорда, сидевший в соседней ложе. Во втором поединке устремления толпы, словно маятник, качнулись в противоположную сторону. Кому не удалось выиграть на своем бойце, пытались отыграться на чужом. Откуда им было знать, что в моем лице на арену выходит бронзовый призер Галактики по рукопашному бою, если они и про Галактику, скорее всего, ничего не слышали. Следуя традиции, установленной в начале ярмарочного сезона, на бой я вышел под кличкой Белый Ворон и разделал подопечного Дергина меньше чем за пять минут. Именно столько времени понадобилось, чтобы бой выглядел эффектно для зрительской аудитории. Несмотря на то что основная часть публики поставила на моего противника, патриотизм сделал свое дело, и толпа гудела от восторга.
Лерокс вышел под кличкой Желтая Лиса и потратил на своего соперника в три раза больше времени. Его победа воспринялась с максимальным оживлением — в этот раз весь зал делал ставки на бойца школы Бергиса. На этой мажорной ноте и закончилось дневное представление.
— Демир обозвал меня грабителем и сказал, что я буду упрашивать его купить предприятие за пять тысяч, — взволнованно рассказал хозяин, как только последний зритель покинул зал.
— Значит, самое время подключать к делу Тарнака. Скажи ему, что один богатый купец из зависти ставит палки в колеса и может сорвать вечернее представление, в котором будет весьма доходный для родственника лорда бой.
Бергис, захватив с собой двух охранников, покинул территорию школы, а нам с Лероксом предстояла еще генеральная репетиция вечернего сражения. Весь поединок расписали до малейшего движения. Каждую деталь повторили по нескольку раз. В итоге рукопашное шоу содержало вступительную, основную часть, два кульминационных момента и эффектную развязку, растянутые на двадцать минут.
Хозяин, крайне встревоженный, вернулся через два часа и сообщил:
— Демир подключил начальника городской стражи — Ларгона. Что он ему наплел — неизвестно, но сегодня вечером два офицера в штатском с разрешением совать свой нос во все закутки появятся в нашем заведении. Тарнак не имеет влияния на Ларгона и не может помочь. Охрана города подчиняется лично Банкару.
— Как это сейчас некстати! Жаль, мы не сможем распознать их до того, как они вторгнутся на запретную территорию.
— Брат лорда пообещал прислать человека, который укажет проверяющих, но он просил обойтись без насилия.
— Ни о каком насилии не может быть и речи.
— Взятки им тоже лучше не предлагать, в городской страже за каждым проверяющим еще несколько тайных контролирующих, так что все боятся.
— Мы их купим так, что они сами не заметят. Знаешь фокус с юбилейным посетителем? Я приберегал его на случай, если дела пойдут не столь гладко, как задумывалось. Вот на этих ребятах мы его и обкатаем.
— Что за фокус?
— Еще одна рекламная акция, которая обойдется нам в пятьдесят монет и два билета на лучшие места.
Когда переодетые охранники пересекали линию центрального входа, зазвучала торжественная музыка, и с десяток человек школы бросились поздравлять счастливчиков с грандиозной удачей. Вошедшие оказались десятитысячными посетителями заведения. Билеты на лучшие места, целая гора мелких подарков за счет предприятия, личная встреча с владельцем и вручение двадцати монет каждому навалились на офицеров непомерным грузом. Желания ходить с этим богатством по пыльным задворкам такого щедрого заведения, как школа Бергиса, у них заметно поубавилось. К тому же в ожидании хозяина у дверей кабинета инспекторы стали невольными свидетелями интересного разговора двух мальчишек.
— Сандрус, у тебя нет денег?
— Есть одна монета. А тебе зачем?
— Я точно знаю, кто победит сегодня в главном бою.
— Да это все знают. Конечно, Белый Ворон, он вчера так ловко разделался со своим противником. Рыжей Лисе до него далеко.
— А вот и неверно. Белый Ворон на тренировке повредил ногу и еле ходит, но хозяин все равно ставит его на бой. Так что победит Лиса, а поставят все на Ворона.
— Тогда побежали ко мне домой, у меня еще три монеты припрятаны.
Став обладателем столь важной информации, а затем еще билетов и денег от самого владельца школы, проверяющие хотели сразу бежать в кассы тотализатора.
— Для почетных гостей у нас все прямо в ложе. — И Бергис проводил их на места.
В дальнейшем зрелищность, азарт и вино, помноженные на крупный выигрыш, сделали свое дело. К радости совсем немногих посетителей, в числе которых значились и наши юбилейные гости, победу одержал Рыжая Лиса.
Демир тоже присутствовал в зале вечером. Сандрус обнаружил его на самых дешевых местах. В этот раз купец имел на удивление довольную физиономию, что само по себе настораживало еще больше. Однако мысль об этой неприятности недолго задержалась в моей голове из-за суеты, связанной с представлением.
На ставшем уже традиционным ночном совещании мы с Бергисом обменялись всего несколькими словами.
— Завтра после дневного представления нужно проводить аукцион по продаже школы. Я выдохся окончательно, а Демир, похоже, готовит новую пакость.
— Он сегодня даже не подходил, несмотря на провал инспекции. Слушай, а как ты сделал светящийся фонтан на арене? Это так понравилось зрителям.
Его последние слова донеслись до моего слуха уже на выходе из кабинета и не были удостоены внимания. А напрасно. Утро началось с крупных неприятностей, причиной которых стал номер, понравившийся публике. Название этих проблем звучало угрожающе: «Несанкционированное колдовство с отягчающими последствиями». По словам Сандруса, сообщившего утром страшную новость, это грозило главному устроителю представления как минимум продажей в рабство.
— В кабинете дяди находится Демир и четверо охранников. Еще двое у билетной кассы, — рассказал наш дозорный.
— Значит, Демир перекрыл доступ к финансовым источникам. Билеты уже в кассе?
— Еще не успел отнести.
— Тогда собирай своих ребят и продавайте за воротами. Спасти положение можно только большими деньгами, а у меня наличными всего сто пятьдесят монет.
Захватив по дороге Лерокса и еще пару ребят с развитой мускулатурой, мы поспешили в кабинет Бергиса. Лицо купца, восседавшего за столом владельца школы, которому в данный момент вязали руки, сияло счастьем.
— Хозяин, если это разбойное нападение, мы сейчас выбросим грабителей в окно, — произнес я грозным голосом.
— Разве ты не видишь, раб, перед тобой служители закона, — ответил вместо него Демир. — Зря ты не согласился быть у меня телохранителем. Теперь сделаю из тебя забавненького шута.
Я проигнорировал высказывание непрошеного гостя, словно его здесь не было.
— Они предоставили какие-нибудь документы? Мне хорошо известен этот мошенник. Он мог переодеть разбойников в любую одежду и запросто ограбить вас.
Бумаг, по-видимому, у Демира не имелось, потому что охранники стали чувствовать себя неуверенно.
— Вы хотите, чтобы сюда явился сам начальник охраны?! — грозно заявил купец.
— Если бумаг нет, то требую развязать нашего хозяина и пригласить человека, имеющего право подтвердить правомочность происходящего, — как можно официальнее обратился я, проигнорировав начинавшего приходить в бешенство купца.
— Нет, работать у меня шутом слишком большая честь! По тебе каменоломни плачут! Нечего было устраивать колдовские фонтанчики. Водой тушат, а не поджигают, — сказал он, наливая дрожащими руками воду в граненый стакан.
Торговец и не подозревал, что сам подсказал мне выход из сложной ситуации. В памяти всплыло воспоминание о немереных дозах первача, употребляемых Гарпиной из точно такой же емкости. А в голове четко прозвучали ее слова: «Полезнее спирта для организма ничего нет».
— И вот из-за этой ерунды потревожили столько уважаемых людей? Тогда срочно вызывайте начальника.
Я бесцеремонно взял под руку одного из охранников, показавшегося старшим по званию, и мы направились к выходу. За дверью вручил служивому двадцать монет и выяснил, что связывало купца с главой городской стражи Ларгоном. Причина их отношений оказалась банальной — долг чиновника перед Демиром составлял двести монет.
За воротами в это время кипела работа по продаже билетов. Сандрус передал мне выручку в триста монет.
— У вас на рынке продают первач? — задал я ему неожиданный вопрос.
— Да, но охранникам на работе пить запрещено.
— Дело не в них. Мне нужен самый прозрачный и самый крепкий.
— Тогда, может, лучше спирта купить?
— Неужели он у вас есть? — обрадовался я. — Тогда срочно купи бутыль спирта.
Сандрус вернулся через пять минут с важным приобретением. Теперь было чем встречать начальника городской охраны.
Когда он вошел на территорию школы, племянник Бергиса уронил возле ног чиновника мешочек с тремя сотнями и наивно спросил:
— Дядя, это, случайно, не вы потеряли?
Внимательно осмотрев кошелек и взвесив его на ладони, Ларгон произнес неожиданную фразу:
— Кошель мой, но почему здесь не хватает ста монет?
Да уж! И не важно, что в этот мешочек впихнуть даже половину названной суммы представлялось весь-ма проблематичным. Но я тоже не остался в долгу:
— Ваша потеря будет возмещена за счет фирмы в полуторном размере, как только мы разрешим не-большое недоразумение. Школа Бергиса ставит интересы больших людей города выше собственных.
Все акценты в нашей короткой беседе были расставлены предельно ясно, а когда в кабинете подожгли спирт, чиновник объявил дело закрытым. Ларгон оставил без внимания протесты Демира о том, что вчера огонь горел ярче и другим цветом.
— Странно, что ты так хорошо помнишь все подробности. У меня закрадываются некоторые подозрения, — спокойно сказал чиновник и, обращаясь к владельцу школы, продолжил: — Не хотите сделать заявление?
Лицо купца из бордово-красного стало мертвенно-бледным, он осознал свой проигрыш. А теперь еще возникла реальная угроза угодить в яму, которую старательно вырыл для другого. По весьма понятным соображениям Бергис не воспользовался заманчивым предложением.
— Тогда с тебя триста монет за ложный донос, — снова обратился начальник стражи к торговцу.
Когда все покинули кабинет, хозяин дотронулся до моего плеча и произнес:
— Спасибо, Серж, меня еще никто так не выручал. Если бы стражники отвели меня в тюрьму, все было бы кончено. Оттуда только два выхода: либо на тот свет, либо в каменоломни. У нас решения людей, облеченных властью, считаются непогрешимыми.
— А куда делись твои охранники?
— Городская стража их попросту распустила. Окажи они малейшее сопротивление — и им грозила бы тюрьма за пособничество. Но как тебе удалось?
— Я перекрыл расценки Демира. Зная его скупость, сделать это было несложно, — ответил я.
— Да, теперь я окончательно убедился в необходимости продажи предприятия. Торги начнутся сразу после дневного представления.
— Дергин еще не уехал?
— Нет, гостит у меня дома.
— Попроси его фиктивно поучаствовать в торгах, чтобы сумма составила не меньше тридцати пяти тысяч.
Днем состоялось премьерное выступление людоеда, который без труда раскидал вооруженных дубинками статистов. Они точно знали места на теле монстра, где их удары наносили меньше всего ущерба, а Дербс пообещал мне бить вполсилы и не выпускать когти. Зрелищности в этом «избиении младенцев» было немного, но само участие чудовища привлекало зрителей.
На аукцион я не пошел и всю информацию получил от Сандруса. Предприятие продали за тридцать семь тысяч лицу, пожелавшему остаться неизвестным. Незнакомец сидел рядом с Демиром, который лично в торгах не участвовал, но, по сведениям Бергиса, занял в этот день пятнадцать тысяч сроком на две недели. Так что поставленная цель была достигнута, осталось лишь отыграть последнее представление.
Таких цен, как на сегодняшний вечер, заведение не знало никогда. Самый дешевый билет стоил три монеты, но, несмотря на это, в проходе все равно стояли люди. Новость о том, что Бергис дает последнее представление, разлетелась с невероятной быстротой, а сообщение о смертельной схватке лучшего ученика школы с людоедом накалило ажиотаж вокруг выступления до предела. Перед началом театрального действа теперь уже экс-владелец школы выплатил баснословные суммы всему персоналу.
— Половина из них сегодня напьется и завтра не сможет подняться на ноги, вторая запросит такие цены за свои услуги, что Демир скорее удавится, чем заплатит. Первые два дня ему гарантирована большая головная боль. А если он завтра продаст билеты на представление, которое провести не сможет, то придется долго восстанавливать руины, оставленные разъяренными зрителями.
— Чувствую, он и тебя сильно зацепил.
— Трюк с несанкционированным колдовством на моей арене — чересчур даже для такого мерзавца, как он.
«Смерть» Дербса была разыграна по всем правилам напряженного поединка с труднопредсказуемым концом. Пятнадцать минут мы держали зрителя в тревожном ожидании. Чаша фортуны склонялась то к одному, то к другому сопернику. Красной краски пролилось около литра, а противники все кружились по арене в безрезультатных попытках нанести решающий удар. Мне раз пять пришлось напоминать мохнатому парню, что наш бой не настоящий, прежде чем под оглушительный рев толпы я срезал мечом его палицу и «пронзил» в самое сердце. Гибель чудовища надо было видеть. Дербс вложил в финальную сцену весь свой актерский талант. Уверен, на каком-нибудь фестивале он вполне мог рассчитывать на один из призов.
«Труп» побежденного выволокли с поля боя за территорию школы с черного хода. Там же мы с Дербсом и простились.
— Прощай, людоед. Передавай привет Гарпине от Сержа.
— На самом деле мы называем себя лерхами, но среди вашего брата прижилось именно это название. Почему вы считаете себя для нас предпочтительным мясом — не знаю. Только очень голодный лерх может позариться на человека, и то потом будет долго плеваться. Так что прощай, невкусное мясо, мы с тобой ловко одурачили целую толпу доверчивых людишек, и Дербс этого никогда не забудет.
Он помахал лапой на прощание и скрылся в темноте.
Лошадь и вещи в дорогу ждали меня у центральных ворот школы.
— Может, останешься до завтра и глянешь, как Демир вступит в свои владения? — предложил Бергис.
— Сначала мне именно этого и хотелось, но затем злость прошла, и остался спортивный азарт. Купец получил то, чего заслуживал. А мне пора возвращаться к отложенным делам.
Пожав руки Бергису, Сандрусу и Лероксу, я вскочил на лошадь и направился к Прозрачному камню.
