В имении на следующий день все собрались только к обеду. К этому времени я уже вдоволь успел намахаться тесаком, выгоняя из организма вчерашние излишества.

За обеденным столом только и разговоров было что о визите к Милашке Сьюи. Не врал, оказывается, тот, кому не очень доверяли. Посетившие заведение так аппетитно и красочно рассказывали о своих похождениях, что все неприсоединившиеся трижды пожалели о своем отказе составить компанию. После горьких сетований тех, кто вчера так опрометчиво отказался от встречи с прекрасным, было принято решение повторить визит сегодня вечером в расширенном составе.

Так что после ужина в усадьбе остались только двое дежурных да я. Чуть позже приехал Горднер в сопровождении Михена.

Барон не без интереса понаблюдал за тем, как я топчусь вокруг соломенного чучела с тесаком в руке и пытаюсь выполнить очень быстрый колющий удар. Со своей техникой я давно уже определился, выбрав за основу тактику, присущую волкам. Знатоки звериных повадок рассказывают, что хищник сокращает дистанцию, кусает, потом мгновенно возвращается на безопасное расстояние. Затем кружит в ожидании подходящего момента для повторной атаки. Учитывая мой предыдущий опыт, я понял, что и мне такое поведение позволит добиться наибольшего эффекта. Поэтому сейчас я пытался привязать к волчьей тактике все те знания и умения, которыми успел овладеть хоть в какой-то степени. Да и Бронс в свое время советовал мне почти то же самое.

Через некоторое время Горднер подозвал к себе. Вот и отлично, всегда испытываешь чувство неловкости, когда твои неуклюжие действия оценивает профессионал, ведь в том, что барон – боец высочайшего уровня, не было никаких сомнений. Вчера, когда он решил немного размяться и вышел один против троих, мне захотелось посмотреть, как бы он повел себя в схватке с Бронсом или Дерком. За такое зрелище и денег не жалко.

Я думал, что Горднер даст мне какие-нибудь указания или захочет узнать что-то новое о Фреде, но все оказалось не так.

– Знаешь, в чем твоя проблема? – спросил он.

Конечно, ваша милость. Во-первых, я никого не просил отправлять меня сюда, в этот мир, а во-вторых, влюбился именно в Милану. И я до сих пор не знаю, что мне со всем этим делать.

– Основная твоя проблема, Артуа, состоит в том, – продолжил Горднер, – что твои действия не успевают за твоими решениями. Говоря проще, руки не поспевают за головой. Обычно происходит наоборот. То, что я сейчас тебе расскажу, знают многие. Но далеко не все уделяют этому должное внимание.

Он помолчал мгновение, как будто пытаясь разжечь мое любопытство.

– Для того чтобы выполнить любое движение очень быстро, нужно сначала научиться делать его очень медленно. Если ты сможешь растянуть свой выпад на несколько минут, то благодарностью тебе за это будет скорость. Возможно, ты добьешься этого тысячами повторений на протяжении многих лет, а может, это займет у тебя значительно меньше времени. Пока не попробуешь, не узнаешь. И еще запомни, Артуа, главное – скорость. Кроме того, смени свой тесак на что-нибудь более тебе подходящее. Это не твое оружие.

Затем кивком он дал мне понять, что я могу быть свободен.

Я все же решился и задал ему вопрос, который меня мучил последнее время. Дело в том, что мне стало известно, кто такой Варон Кройт. Узнать о нем оказалось просто, достаточно было поинтересоваться у Тибора. Но вот почему в том доме, куда я прибыл по указанию герцога Кейтского, оказались его люди, до сих пор оставалось для меня непонятным.

Варон Кройт являлся криминальным авторитетом, известным далеко за пределами столицы. Нет, он не сидел на малине, раздавая своим помощникам распоряжения. Кройт был вполне респектабельным гражданином и владельцем нескольких банков. Еще говорили о том, что он опутал долговыми расписками значительную часть представителей столичной аристократии. Благодаря этому Кройт позволял себе то, о чем люди его круга и помыслить-то не решались.

По тому адресу, что дал мне герцог, устраивались «собеседования» с кандидатами на ту работу, которую я сейчас и должен был выполнять. Приходили и другие люди, их цели были мне неясны, но все визиты так или иначе имели непосредственное отношение к Горднеру. Как в доме оказались люди Кройта, успевшие даже кого-то убить, оставалось для меня загадкой. Но на мой прямой вопрос барон сказал лишь, что всему свое время. Это означало, что мне совсем не стоит совать свой нос в чужие дела. Любопытство никогда не было моим пороком, но все же выяснить подробности тех событий представлялось мне интересным.

С Кройтом все понятно без слов, он сам по себе величина. А вот за бароном явно стоит кто-то повыше рангом. Видимо, произошло какое-то столкновение между местным мафиози и неведомыми мне людьми. И интерес мой во всем этом, прежде всего, шкурный. Стоит ли она того, предложенная мне оплата? Вот в чем вопрос. Я слишком мелкая пешка, поэтому меня легко могут принеси в жертву при первой необходимости.

Что же касается предложенной бароном методики, то ее, безусловно, стоит опробовать. Что-то подобное я уже слышал, и эффективность такого подхода к тренировкам напрямую строится на мышечной памяти. Можно делать движения очень быстро и очень часто, чем я до этого и занимался, а можно дать телу время на тщательное запоминание. То есть в первом случае количество переходит в качество, а вот во втором случае… Черт его знает, что происходит во втором случае, но слишком уж хорош Горднер как мастер фехтования, чтобы давать заведомо недействующие советы.

Ну а насчет тесака… Я и сам чувствовал, что это не мое. Недаром же среди холодного оружия существует так много разновидностей. И не проще ли не подстраиваться под уже имеющийся, а подобрать клинок по себе? Нет здесь таких требований, чтобы оружие у всех было одинаковым. Это автомат Калашникова всем без исключения подходит и мне бы отлично подошел. Эх, сколько бы мы с ним дел натворили… Да что там автомат, кургузый «макарка» – и тот бы порадовал. И шли бы все эти мастера фигурного махания железяками метров на тридцать, дальше я патроны переводить бы не стал из-за боязни промахнуться.

Какая все же у Годима сабля была, как будто специально под мою руку сделана… Надеюсь только, что хватит у Пронтия совести оставить клинок там, куда я его и положил.

Сейчас у меня была одна надежда, что сумею поменять свой тесак с доплатой на одну из сабель Тибора. У него их чуть ли не целая коллекция, не меньше пяти штук. Нет, я не претендую на ту, что он постоянно носит, или даже на другую, украшенную непонятной вязью. Есть у него один клинок, более скромный во всех отношениях. К нему сам владелец, кстати, относится весьма пренебрежительно. И именно это оружие больше всего напоминало шпагу. Мне даже удалось немного подержать его в руках. В присутствии Тибора, естественно. Брать в руки оружие в отсутствие хозяина и тем более без его разрешения для местных воинов сравнимо с заигрываниями с их женами в отсутствие мужа. И неизвестно еще, в каком случае оскорбление будет сильнее.

Металл на приглянувшийся мне клинок пошел немногим лучше, чем на тесак, что был у меня, если не сказать обратного, а вот что касается всего остального… Конечно, не сабля Годима, но мое это, мое. Есть еще крайний вариант – поменяться с соседом по комнате на мой замечательный кинжал. Тем более Тибор сам проявлял к нему интерес.

Среди вернувшихся днем из похода по злачным местам моих будущих боевых товарищей Тибора не было. Он приехал ближе к вечеру и выглядел очень расстроенным. Судя по его настроению, было не самое удачное время для торговых операций, поэтому я отложил дело на потом. Окружающие не привыкли видеть весельчака в таком состоянии, но на все расспросы он только отмахивался да отмалчивался.

Почти одновременно с Тибором прибыло еще несколько всадников, как оказалось, тех, кого мы и ожидали. Горднер выстроил всех нас, объявил, что отправляемся послезавтра утром, и потребовал, чтобы никто не покидал поместья. После того как строй распустили, Тибор не пошел под навес, где собирались любители скоротать вечерок за игрой в кости. Вместо этого он повалился на постель и уставился глазами в потолок.

Я проведал Мухорку, понаблюдал за игроками и даже сам дважды попытал счастье. Лишний раз убедившись в том, что кости – это не мое, вернулся в комнату. Тибор продолжал молча рассматривать потолок. Иногда человеку просто необходимо побыть одному, и я уж совсем было собрался лечь спать, не задавая лишних вопросов, когда он вполголоса произнес:

– Наверное, я так и не дождусь твоей просьбы, Артуа.

Голос у него был не такой, как обычно. Было похоже, что он принял для себя какое-то трудное, но единственно верное решение.

– Не раньше, чем ты мне все подробно объяснишь.

– Объяснить? Что именно тебе непонятно?

– Что могло тебя так изменить, да еще за столь короткий срок? Единственное, что мне приходит в голову, так это то, что ты влюбился, побывав в гостях у Милашки Сьюи.

– Влюбился? – Мой сосед расхохотался и резко сел, свесив ноги с постели. – Влюбился, говоришь?

Тибор снова рассмеялся, но сейчас его смех был наполнен какой-то горечью и не походил на тот, что я услышал несколькими мгновениями раньше.

– Нет, Артуа, я не влюбился. Хочешь объяснений? Пожалуйста. И черт бы меня побрал, если ты и после этого сможешь относиться ко мне по-прежнему.

Я хорошо к тебе отношусь, но знаем мы друг друга всего пару дней. Может, ты придаешь моему мнению о себе слишком большое значение?

Тибор извлек откуда-то из-под изголовья бутылку вина, пару оловянных стаканов, так похожих на те, из которых мы пили недавно в таверне. Затем наполнил их и один протянул мне. Все это было так похоже на то, с чем мне приходилось сталкиваться и раньше, как будто снова в своем мире оказался. С той лишь разницей, что никогда до этого в стаканах не плескалось почти безалкогольное вино.

– Слушай. – Он помолчал немного, собираясь с мыслями, затем начал говорить, изредка прерываясь на то, чтобы сделать глоток вина. – Моя семья живет совсем недалеко отсюда, в местечке, называемом Мельничьей падью. Старик-отец, мать, чуть младше его, и четыре сестры – вот и все мои родные. Две старших сестры давно уже замужем, одна даже успела овдоветь. Герия, младшенькая, тоже недавно замуж вышла, а Терсиле не судьба, калека она у нас. Еще маленькой под телегу попала. Так и выросла скособоченная и ходит еле-еле, не расставаясь с клюкой.

И вот мне пришло в голову навестить их сегодня, настроение хорошее было. Я нечасто дома бываю, хоть и рядом. То уезжаю надолго, то поругаемся мы. Мать постоянно меня пилит, что по возрасту скоро и в деды сгожусь, а все в бобылях. Сам посуди, какой из меня семьянин, смех один получится. Но я не об этом.

Тибор помолчал, допил вино, снова наполнил свой стакан…

Мы, пять человек, собрались у западной стены, прячущей поместье от посторонних взглядов. Вплотную к ней расположилась конюшня, с крыши которой перемахнуть через стену не представляло никакой трудности. Мы – это я, Тибор, Лигрус, его закадычный друг, они и попали сюда, к барону Горднеру, вместе, и еще два брата-близнеца, которых и при свете дня отличить друг от друга трудно, а сейчас, почти в полной темноте, так и вообще невозможно. Последних я не знал, просто не было времени познакомиться, поскольку прибыли только сегодня.

Спрыгнув со стены, мы оказались в небольшой рощице, разросшейся по всему западному периметру поместья. Через час мы рассчитывали попасть в ту самую Мельничную падь, где жили родственники Тибора.