Глава 4 НЕКРОМАНТ. ТВОРЕНИЕ
— Бери ее и неси в лабораторию, — приказал Учитель после того, как эльфийка окончательно затихла, — И побыстрее, у нас мало времени…
— А что вы задумали? — спросил я, поспешая за магистром.
Ноша была до странности легкой, казалось, девушка вообще ничего не весит… или, возможно, на меня так подействовала свежая кровь. Возникло ощущение, что сейчас я могу свернуть горы, и при этом даже не вспотею. Безжизненная рука, лежащая на моем плече, будто обнимала меня в последний раз.
Спина Учителя выразила неодобрение, по крайней мере я это явственно ощутил. Мысленно выругавшись, я испытал желание хлопнуть себя по лбу — надо же быть таким недоумком! Для чего же еще может быть потребен свежий труп. Только для одного дела. Мне уже приходилось этим заниматься, поэтому я не совсем понимал, куда спешить — тело пригодно к ожив… простите, к активации еще не одну неделю, к чему торопиться, тем более сейчас, когда в душе такое благостное настроение.
— Ты поторопился, — наконец соизволил ответить Учитель. — Ты не должен был ее убивать, во всяком случае, не сейчас. Я, конечно, разрешил, но и в мыслях не держал, что ты не сможешь вовремя остановиться. Разумеется, она должна была умереть, но тогда, когда я планировал. Потерянного не воротишь, поэтому придется делать все наспех…
— Но… простите, Учитель, ведь создание зомби возможно даже из трупа месячной давности! Может, нам стоит хотя бы перекусить?
— Зомби мне не нужен, — фыркнул магистр, чуть ускоряя шаг и нисколько не заботясь о том, что мне приходилось еще и тело нести. — И тебе не нужен.
— А кто мне нужен? — спросил я, начиная догадываться об истинных причинах такой торопливости.
Сердце замерло в ожидании ответа, который подтвердил бы мою мысль. Я давно ожидал чего-то в этом роде, мне порядком наскучила зубрежка несложных, с моей точки зрения, заклинаний, изучение древних манускриптов и умозрительное представление об использовании высшей магии. Учитель неоднократно говорил, что мне пора делать следующий шаг, но что-то не особо охотно принимал к этому меры.
Разумеется, за эти годы я освоил многое. Я мог ощипать птицу на лету и изжарить ее, я мог вдребезги разнести незримым тараном крепкую дверь или монолитную скалу, я мог активировать труп, если он еще не начал разваливаться на куски… да мало ли еще чего. И все же мне всегда хотелось большего, хотелось доказать Учителю, что я умею не только исполнять ярмарочные фокусы. Сотворить грозу или снегопад, укротить тайфун, вызвать огненного или водяного духа — все эти деяния высшей магии были мне известны пока лишь в теории, которую мне не терпелось испробовать на практике. Я, разумеется, прекрасно понимал, что высшие заклинания — дело непростое и подчас смертельно опасное, но для чего же, в конце концов, я целыми днями корпел над древними свитками. Тема эта поднималась не раз, и каждый раз я слышал одно и то же — «рано». Стало быть, сейчас он все же позволит мне сделать хоть что-то по-настоящему серьезное. Сердце учащенно забилось в предвкушении чего-то необычайного…
— Тебе нужен страж.
* * *
ОТСТУПЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Зомби традиционно относят к нежити, хотя такая классификация является не вполне корректной. Хотя зомби и «не жизнь», но нежитью в полном смысле слова они не являются — этот термин скорее применим для големов и им подобных созданий, а также для духов стихий.
Зомби не являются ожившими мертвецами — это распространенное в простонародье мнение глубоко ошибочно. Оживить мертвеца в принципе возможно, но лишь в считанные минуты после гибели и к тому же далеко не всегда. Зомби же являются, согласно точной терминологии, активированными путем магического воздействия телами лишенных жизни существ.
Активация зомби возможна до наступления разложения мышечной ткани. Имеются прецеденты, когда активировалось тело, пролежавшее на леднике не одну сотню лет. Тем не менее наиболее часто в качестве материала для создания зомби используются тела недавно умерших людей, срок в среднем четыре — шесть дней.
Срок существования зомби варьируется от нескольких часов в жаркое время года до нескольких месяцев в холодное зимнее.
Зомби используются, как правило, некромантами в качестве рабов либо в качестве солдат. Бойцы из зомби плохие — замедленная реакция, слабая, по причине продолжающегося разложения тканей, мышечная сила. Тем не менее могут представлять определенную опасность, поскольку не чувствуют боли и как следствие практически не поддаются воздействию боевой магии. Единственно эффективное заклинание — пламенный разрыв. Магия холода приводит только к усилению зомби.
Однако с помощью довольно сложных процедур возможно создание иного вида зомби, так называемого стража. В отличие от обычных этот вид зомби обладает уникальными способностями, как то: молниеносная реакция, большая физическая сила, высокая скорость, полный иммунитет к магии, умение самостоятельно принимать решения, и все это в сочетании с традиционным безразличием к обычному оружию и абсолютной преданностью «хозяину». Срок жизни стражей не ограничен, однако они умирают одновременно со смертью «хозяина» — мага-некроманта, активировавшего их. Убить стража можно, лишь разрубив на куски или спалив дотла, причем реальным, а не магическим огнем.
Наряду с големами зомби-стражи являются наиболее опасными порождениями некромантии.
Стражи с натяжкой относятся к категории полуразумных существ.
Процесс активации подробно описан в книге магистра Таузера «Камень, кости, бронзу — в плоть».
Книга выдается только по личному разрешению Архимага Сандора.
(Бестиарий: зомби. Школа Сан)
* * *
— Ух ты! — только и смог пробормотать я.
Конечно, о создании стражей я читал немало, и если информацию, полученную исключительно за счет книг, можно считать знанием, то я в этом деле, можно сказать, знаток. Только личный опыт не раз показывал, что теория и практика — совсем не одно и то же.
Учитель распахнул дверь лаборатории и жестом приказал мне положить мою ношу на большой стол из сорского мрамора. Сам же он направился к стеллажам с реактивами и принялся сосредоточенно перебирать банки, бормоча при этом себе под нос наставления.
— Кое-что ты, конечно, знаешь, но не обессудь, если повторюсь. Итак, активация стража возможна не позднее чем через час после смерти, в противном случае ты получишь обычного, совершенно заурядного зомби…
Он наконец нашел то, что искал, и принялся быстро смешивать разноцветные жидкости и порошки в здоровенной колбе. Я хотел было спросить, зачем ему столько, но тут же прикусил язык — строки из рукописей явственно встали перед глазами. Видать, на моем лице все же успело что-то отразиться, а уж в наблюдательности Учителю не откажешь. Он тут же продолжил сквозь зубы свою лекцию… Ему хорошо, на его счету это наверняка не первый страж, а уж об обычных зомби я вообще молчу…
— Кровь необходимо заменить полностью, иначе тело вскоре начнет разлагаться. Этот состав, как ты понимаешь, защитит ее, к тому же придаст иммунитет к магии. Ну-ка, — внезапно повысил он голос, — отвечай, что входит в состав? Быстро!
— Э-э.. медный купорос., потом сок синего волчатника, топазовая и сердоликовая пыль, янтарь, растворенный в кислоте, формалин, цианид… и… это… как его…
— Ладно, почти все ты назвал, потом не забудь освежить состав в памяти. Пыль сердолика и топаза вместе с янтарем защитят кровь почти от любой магии, сок волчатника в сочетании с формалином прекратит разложение, ну и так далее. Теперь опусти ее левую руку в таз и вскрой вены…
Я полоснул скальпелем по запястью эльфийки, однако кровь идти не хотела — сердце уже не билось. Впрочем, Учителя это, кажется, нисколько не обеспокоило. По его приказу я привязал тело к столу широкими мягкими ремнями, очень толстыми и прочными — такие способны удержать, пожалуй, и взбесившегося быка.
— Так, хорошо. Теперь давай другую ее руку…
Вместе мы подняли стеклянный сосуд на заранее подготовленную подставку, так что он оказался выше лежащего на столе тела. Учитель аккуратно присоединил к небольшому отверстию у самого дна колбы гибкую трубку, заканчивающуюся длинной иглой, которую ввел в вену правой руки трупа.
— Теперь самое главное. Большую часть остальной работы придется проделать тебе, иначе она не будет воспринимать тебя как хозяина. Я буду только давать указания. Для начала вспомни, что ты читал об оживлении мертвых. Заставь ее сердце биться.
— Но… Учитель, я же читал, что это можно делать только в первые несколько минут…
— Идиот! Это дает эффект в первые несколько минут. А нам этот эффект не нужен, нам надо, чтобы ее сердце сделало сотню-другую ударов, и все. Ну, давай!
Я напрягся, вспоминая заклинание. Уж что-что, а магию школы Сердобольных мы изучали постольку поскольку, и прежде всего потому, что нам, после общения с высшими вампирами, в основном эта магия помощи не оказывает. Но Учитель всегда говорил, что я должен, пусть и поверхностно, знать все. Нужные слова послушно вспомнились, и я произнес формулу, прижав ладони к левой груди девушки.
Тело дернулось, под пальцами я ощутил удар… второй — и сердце забилось сильно и ровно. Из надреза на руке потекла кровь.
Заклинание мне пришлось повторять еще трижды — надолго его не хватало. Постепенно густая красная кровь, льющаяся из вскрытых сосудов на руке, сменилась вязкой синей жидкостью, уже не имеющей багрового оттенка. Для гарантии мы выждали еще немного, и, когда запас синей крови в колбе почти иссяк, Учитель приказал мне заращивать разрез. Это удалось легко, я даже не ожидал, что рана затянется столь быстро.
— Так, теперь самое главное… И запомни, тебе понадобятся для этого силы. Вспомни заклинание молнии…
— Вспомнил, Учитель.
— Хорошо… Ты должен направить молнию прямо туда, где у нее находится сердце. Чуть ниже груди… Самую сильную молнию, на которую способен.
— А она не превратится в головешку?
— Ты все-таки идиот, Берг. У нее в крови топазовая пыль. Магия на нее почти не действует… Давай!
С этими словами он с неожиданной резвостью отскочил от стола и постарался убраться в самый дальний угол. Я его понимал — заклинание молнии не игрушка, особенно в помещении.
Я воздел руки над головой и произнес слова, вызвавшие покалывание в пальцах, которое постепенно становилось все сильнее и сильнее. Я терпел и, когда боль стала уже невыносимой, выбросил руки вперед, сжав кулаки и выставив в указующем жесте средние пальцы, одновременно завершая формулу заклинания.
Ослепительная вспышка, сопровождаемая грохотом, пронзила воздух. Звук был таким, что можно было лишиться слуха. Ослепительно белая стрела ударила точно туда, куда я целился, — чуть ниже груди, но, вопреки ожиданиям, не превратила эльфийку в пылающую головню. Тело страшно изогнулось, пальцы заскребли по мрамору, ломая ногти, рот, обрамленный ставшими синими от новой «крови» губами, раскрылся в пронзительном крике.
Девушка билась на столе, ремни впивались в кожу, кое-где из-под них уже выступила синяя жидкость. Я в панике оглянулся — Учитель был совершенно спокоен и безучастно наблюдал за происходящим. Внезапно, заметив что-то, очевидное ему одному, он резко бросил:
— Хватай ее за руки и смотри в глаза! Ну!
Я понял, что на вопросы сейчас времени нет, и мертвой хваткой вцепился в запястья бьющейся эльфийки. Ее лицо на какое-то мгновение оказалось напротив моего, и глаза неожиданно распахнулись… Конвульсии тут же прекратились, крик стих. Ее такие красивые раньше глаза в упор, не мигая, смотрели на меня, и я почувствовал, как по спине ползет змейка страха — столько в этих глазах было холода, жестокости и жажды убийства.
— Ты слышишь меня?
— Я… слышу… тебя… — Слова вырывались изо рта с трудом, но это пройдет. Я знал, что страж просто еще не вполне освоилась с телом, которое покинула душа.
— Я твой господин.
— Ты… мой господин.
— Я приказываю, ты исполняешь.
— Ты приказываешь, я… исполняю. — Она по-прежнему не мигала, на лице не дрожал ни единый мускул, зрачки не двигались.
Мои руки, сжимающие ее запястья, не чувствовали биения пульса, хотя я знал, что сердце у нее сейчас бьется, пусть и очень редко, три-четыре удара там, где у человека — все шестьдесят. Я требовал клятвы верности — ритуал, придуманный неизвестно кем и неизвестно когда, к тому же совершенно лишенный смысла. Страж безусловно подчиняется тому, кто его активировал. Слова здесь ничего не значили, так же как этот немигающий взгляд, пронзавший меня, казалось, насквозь.
Внезапно я подумал о том, что нам повезло — повезло именно тем, что стражи сами определяют того, кому будут подчиняться. Захоти она убить меня сейчас — никакие ремни ее не удержали бы.
— Ты будешь хранить меня и тех, на кого я укажу.
— Я буду хранить тебя и тех, на кого ты укажешь.
Ее речь становилась все более гладкой, но слова звучали как-то мертво, равнодушно, совершенно без эмоций. Я поймал себя на крамольной мысли о том, что речь моего Учителя зачастую точно так же бывает лишена эмоций.
— Ты убьешь тех, кто посягнет на меня, и тех, на кого я укажу.
— Я убью…
— Ты умрешь вместе со мной.
— Я умру…
— Нарекаю тебя именем… Лэш. Встань и иди…
* * *
Этим же вечером мы с Учителем сидели на террасе — за день я чертовски устал и мне просто необходимо было вот так спокойно посидеть хотя бы с полчаса.
Лэш неподвижно как статуя стояла в темном углу, в нежной, почти детской руке была зажата длинная шпага великолепной стали. Обращалась она с ней пока неважно, но я знал, что научится она быстро. Неделя тренировок, и ни один мастер меча не сможет справиться с ней. Это тело не умеет забывать. Глаза Лэш медленно обшаривали окрестности в поисках грозящей мне, ее хозяину, опасности. Не хотел бы я сейчас оказаться здесь незваным гостем — пройдет несколько дней, прежде чем Лэш перестанет пытаться убить каждого, кого увидит. Пока же приходится давать ей ясные и четкие указания, не допускающие двояких толкований. Например, что Учитель является, безусловно, «своим» и подлежит защите наравне со мной. Это, вообще говоря, был первый полученный стражем приказ — иначе процесс обучения мог скоропостижно закончиться… хотя я и не вполне верил, что кто-то, даже страж, способен легко убить магистра магии.
— Скажите, Учитель, — нарушил я молчание, — а почему страж достался именно мне? Не лучше ли было бы вам получить такого телохранителя?
— Не лучше, — ответил он, как обычно, сухо. — Я и сам могу о себе позаботиться в отличие от тебя, лодыря.
— Скажите, Учитель, это ведь не первый страж, которого вы создаете?
— Не первый. — В его голосе сквозило явное нежелание продолжать тему, однако остановиться я не мог.
— И что с ним… или с ней… случилось?
Убить стража очень тяжело, почти невозможно. Он не разрушается от времени, как простые зомби. Он не поддается магии. Он не способен на измену, как, кстати, и на самоубийство. Страж, конечно, погибает вместе со своим господином, но Учитель ведь был жив, а значит, и этот вариант тоже отпадал.
— Его убили.
— Кто? Кто оказался столь силен, что смог убить стража?
Он долго молчал, и я уже решил было, что ответа так и не дождусь. Я и так, похоже, подошел к границам дозволенного — то, что Учитель не хочет отвечать на мои вопросы, было совершенно очевидно. До сих пор такого рода ситуации заканчивались одинаково — гробовой тишиной. И происходило это довольно часто, Учитель вообще не был склонен посвящать меня в детали его прошлой, да что там говорить, и нынешней жизни, — видать, было в ней много всякого. И все же в этот раз он ответил:
— Серый.
Одно слово, короткое и емкое. Слово, которое все объясняет. Серый Паладин. Ему это по силам… И бой не был равным. Стража все же можно убить, трудно, но можно. Серого же… Пока, по крайней мере, никому это не удалось. Пытались…
Учитель внезапно поднялся с кресла, и мне показалось, что он как-то сразу постарел и сгорбился. Он повернулся и молча пошел по направлению к двери, давая понять, что посиделки и вопросы на сегодня окончены. И все же я не сдержался.
— Учитель, а этот страж… он много для вас значил, да?
Он вздрогнул, как будто я ударил его в спину, и замер, уже почти переступив порог. Затем тихо, безжизненным голосом ответил на мой вопрос, и я вдруг понял, что этого ответа и ждал.
— Мой сын умер. Я… активировал его в стража. А Серый его убил.
Дверь за Учителем захлопнулась, и я остался на террасе один.
