Глава пятая. ПОСЛЕДНЯЯ ТВЕРДЫНЯ МИРА

— Это ты,— повторил Каллиера.

— Это я,— сказал Леннар, тем не менее не открывая лица.— Я так понимаю, без меня не стало лучше. Но по крайней мере тогда сардонары не стояли у дверей Центрального поста.

— Мы... мы искали тебя,— произнес Каллиера.— Алькасоол создал специальную группу для расследования того, что произошло в шлюзе. Им удалось установить, что ты не погиб и не захвачен в плен. Где... где ты был все это время?

— Я менялся,— коротко ответил Леннар.— Но сейчас не обо мне. Ты наделал кучу ошибок, альд Каллиера. Я не так давно в окрестностях Нежных болот, но все-таки успел понять важность работ, проводимых моим старым соратником Эльканом. Не нужно было отрывать его от дела из-за каких-то мелочей.

— Мелочей?! Он же в «бледном списке»! Ты сам его поместил туда!

— Я тоже допустил ошибку. У меня в последнее время было много времени, чтобы подумать, оглянуться назад, так я скажу: это не первая моя ошибка и даже не сто первая. Ладно. Как-нибудь выкроим время, чтобы обсудить ошибки свои и чужие. А сейчас, Каллиера, отпусти Элькана обратно на болота и дай ему тех людей, которых он сам назовет. Перейдем в штольню, там произведем перегруппировку.

— А кто это с тобой? — оглянувшись на спутника Леннара, спросил альд Каллиера.— Что-то я его раньше не видел.

— Это Снорк. Один из самых ушлых и пронырливых людей, каких я когда-либо видел. Сначала хотел его убить,— буднично произнес Леннар,— а потом подумал, что он еще будет полезен. Вот взял с собой.

— Приветствую вас, альд Каллиера,— на недурном беллонском языке проговорил Снорк, почтительно кланяясь.— Когда-то мне приходилось бывать в вашей стране, я вел торговлю с озерными владыками... Были времена!

— Да, в самом деле ушлый малый,— согласился альд Каллиера.— Так что же делать?

— Ты, надеюсь, готов мне подчиняться? — сурово спросил Леннар.

— Да! — без раздумья ответил альд Каллиера, по лицу которого можно было заключить, что мысль о НЕподчинении самому Леннару не могла и промелькнуть в его голове.— Готов выполнить любое приказание. Мы должны спешить, у нас мало времени.

— И без того было потеряно столько, что несколько минут ничего не изменят,— последовал ответ Леннара.— Я так чувствую, ты захватил не только Элькана, но и одного из его новых знакомцев по голубой планете, моего... гм... в некотором роде собрата по перерождению.

— Собрата по перерождению? Н-не понял,— отозвался альд Каллиера, но Леннар не стал вдаваться ни в какие пояснения.

Он вошел в портал, а наку Беран А, так и не дождавшийся от альда Каллиеры сигнала закрывать проход, проводил недоуменным взглядом своего начальника и двух непонятных незнакомцев.

Примечательно, что Гамов узнал Леннара сразу. Не нужно было открытого лица или звука голоса, не потребовалось даже всматриваться в эту характерную плавную походку или пытаться угадать под вольными очертаниями одежд контуры фигуры. Он просто почувствовал его, выхватил чутьем из полумрака портала, и Леннар, сопровождаемый двумя спутниками, еще не вышел на освещенное пространство штольни, как Гамов снова обратился к профессору Крейцеру:

— Ну вот, дядя Марк. Не потребовалось никакого поиска. Он сам пришел. Посмотрим, как он поможет нам.

— Он поможет,— донесся до него голос Элькана, которому удалось сдвинуть мешок и перевязь на голове,— он предусмотрительнее и дальновиднее тех, кто сейчас так вольно распоряжается от его имени. Вот увидишь.

— Посадите немедленно платформы,— бросил Леннар. Когда приказание было выполнено, он окинул взглядом лица воинов, среди которых находились земляне (и пленные, и свободные — люди майора Неделина), и сказал: — Те, кто прибыл с планеты, пусть подойдут ко мне. А вот его, с мешком на голове, подведите ко мне. Как же вы обращаетесь с одним из поколения Строителей? — строго спросил он, однако в темно-серых глазах его мелькнула насмешка.— Снимите!

Мешок тотчас же сорвали с головы ученого. У Элькана был помятый и раздраженный вид. Он взглянул в глаза Леннару, и тот потянул ткань, закрывающую нижнюю половину лица.

— Высокое небо над головой, Леннар!

— И тебе здравствовать, Элькан,— отозвался вождь в ответ на это старинное приветствие, с насмешкой обводя ряды тотчас же вытянувшихся и вскинувших оружие в приветственном жесте воинов.— Не думал, что мы еще когда-нибудь увидимся. Ладно, если приведется, после переговорим. Сейчас можешь возвращаться на свои болота. Продолжай работу. Толку от тебя как от бойца все равно немного.

— Тебе все известно?

— Скажем так, мне не стоило труда узнать, все-таки у меня до сих пор есть доступ к коммуникационным сетям Академии. Правда, я редко пользовался... Были и другие источники информации. Эмпирические,— с кривой ухмылкой, чем-то напомнившей Гамову фирменные усмешечки Абу- Керима, бросил Леннар.— Поступим так. Элькан, отбери тех, кто тебе потребуется для работы, и можешь отправляться назад.

— Ты великодушен,— произнес ученый без тени иронии.— Значит, кого угодно?

— Кроме меня и Каллиеры,— в тон Элькану проговорил Леннар.— И побыстрее. Думаю, ты еще не знаешь, что сардонары на подступах к Центральному посту.

— Н-нет... Пока еще не знаю... но...— выговорил Элькан и, повернувшись к Гамову, воскликнул: — А что я говорил тебе в Этер-ла-Винге! Рано или поздно... Все равно Акил не удовлетворился бы властью этакого вашего средневекового сюзерена. Ему нужны... высокие технологии, ему нужно оружие Строителей! Да, это должно было случиться!

Его голос пресекся. Впрочем, потребовались считанные мгновения, чтобы Элькан пришел в себя и назвал тех, кого забирает с собой. Среди отобранных были не только люди из собственного отряда Элькана, как Хансен, но и двое специалистов из числа людей майора Неделина: Ингрид Тауф, медик, и Собковский, дипломированный биохимик. Характерно, что никто из умеющих серьезно владеть оружием землян — капитан Епанчин, Ли Сюн, Абу-Керим, Элен Камара, даже Гамов,— отобран не был.

— Берите гравиплатформу и возвращайтесь на Нежные болота,— приказал Леннар.— Каллиера, обеспечь их связью. Они постоянно должны быть в зоне доступа...

Элькан подошел к Леннару вплотную и спросил тихо:

— А давно ли ты узнал?

— О том, что Нежные болота скрывают наш мед-центр? Относительно недавно... Ведь его спроектировали и возвели уже после нашей с тобой смерти... Работай! Сам бы с тобой отправился, да вот не доехал.

— Ты теперь нужнее в другом месте...

— Это — да.

Сардонаров они встретили уже в основном транспортном: верно, Акил разослал своих людей по всем уровням, чтобы воспрепятствовать переброске Обращенных на помощь своим товарищам в центральных отсеках Академии. Десять гареггинов, вооруженных хванами и бей-инкарами, а также при одном плазмоизлучателе, представляли собой серьезную силу. Бой продолжался четверть часа и закончился гибелью всех сардонаров. Три бойца Акила были убиты, будучи уже схваченными: в плен гареггинов не брали.

Обращенные потеряли четверых убитыми, и семеро были ранены.

Леннар участия в бою не принимал.

— Какой же ты, к Илдызу, хранитель ключей от всех дверей Академии, если они попросту заблокировались изнутри и не пропускают,— сардонически проговорил Акил, не глядя на сьора Бельтара.

— Двери и люки всех отсеков и тоннелей, напрямую соприкасающихся с Центральным постом, контролируются только оттуда,— холодно ответил Бельтар.— Если бы не внезапность нападения, операторы Центрального поста успели бы изменить коды доступа ко многим другим дверям, и тогда не помог бы ни я, ни даже магистр Ихил. Эдер, первый оператор, очень предусмотрительный и хитрый человек. С такими людьми, как Алькасоол, Ингер и Эдер, нужно играть только на опережение.

— Ингер? — переспросил рыжеволосый Акил.— А-а, это тот самый знаменитый кожевенник, который обнаружил умирающего Леннара в Проклятом лесу близ Ланкарнака, столицы Арламдора? Выходил, вылечил? Тот самый Ингер, который поучаствовал в возвышении Леннара и создании Академии? Ну конечно, во имя Пресветлого Ааааму! Ингер, последний из Первообращенных! Какой пост он занимает теперь?

— Он отвечает за безопасность Центрального поста,— глухо ответил подошедший Ихил.— Это не единственная его обязанность, но сейчас она главная и прежде всего должна интересовать нас. Ингера не собьешь с его позиции. Его нельзя подкупить, его нельзя заинтересовать, как меня, его нельзя переубедить и поколебать его преданность делу Обращенных, как вот, к примеру, нашего общего знакомого Кериак-Йола. Его можно только убить.

— Ну что же, это мне вполне подходит,— сказал Акил.— Собственно, они уже проиграли этот бой. Хотя бы в том, что схватку удалось локализовать в этой галерее... как там ее?..

— Обращенные называют ее стреловидным тоннелем,— подсказал магистр Ихил.— Она пронизывает вспомогательный медицинский отсек и перебрасывается к дверям Центрального поста.

— А как же! Каждый, кто направляется в Центральный пост, должен пройти экспресс-осмотр в этом отсеке. Это занимает считанные секунды и является чистой формальностью, однако никто, у кого обнаружили вирусную инфекцию или симптомы опьянения, в пост не попадет. По крайней мере — без страхующей маски... Ну а о незаконном проносе оружия и речи нет...

— Сколько бессмысленной потери времени и энергии! Пора отбросить эти церемонии! — широко улыбаясь, проговорил Акил.— Осталось-то совсем чуть-чуть!

Акил был совершенно прав. Собравшиеся в стреловидном тоннеле сардонары, числом около трех сотен, пробивали сосредоточенным огнем плазмоизлучателей огромную предохранительную панель, перекрывавшую все пространство галереи. Собственно, активное участие в этом принимали около двадцати гареггинов, вооруженных «плазмами», а остальные были заняты иным: кто парил на гравиплатформе под сводом, осматривая перекрытия на предмет слабых мест, кто проникал в боковые ответвления тоннеля, кто разбирался с ранеными и обыскивал убитых Обращенных. Около ста сторонников Алькасоола лежали в непосредственной близости от разрушаемой переборки вперемешку с двумя десятками убитых гареггинов. В воздухе стоял сильный запах горелого мяса.

Около двух сотен гареггинов Акил предназначил в резерв. Они находились в галерее, идущей параллельно стреловидному тоннелю и примыкающей к оружейным терминалам. Там тоже разыгрался короткий и страшный бой: Обращенные хлынули на пункты выдачи плазмоизлучателей и боевых доспехов со встроенным каркасом защитного поля, а здесь их уже ждал хранитель терминалов, благородный эрм Кериак-Йол, который отказался снабдить людей требуемым.

А потом пришли гареггины...

Большая часть отряда Акила была отряжена на удержание уже отвоеванных рубежей. У дверей каждого взятого отсека, в каждом коридоре, на каждой палубе, галерее и мостике, у жерла каждой транспортной шахты встали посты. В конце концов, те, кто был застигнут врасплох в основных отсеках Академии,— лишь малая часть всех Обращенных, и важнейшей задачей было не допустить подхода резервов к защитникам Центрального поста.

— Альд Каллиера и его бойцы наверняка уже поставлены в известность,— говорил гареггин Ноэль,— нужно торопиться. Мы должны взять Центральный пост раньше, чем с тыла нас подопрут Обращенные, подходящие с территорий Уровней. Неужели этот твой Бельтар не может заблокировать двери?

Бельтар не мог: управление производилось из Центрального поста. Бельтар мог только помочь гареггинам подобрать ключи, да и то до того момента, как был сменен код.

Мало-помалу ареной бойни стали все ближние к Центральному посту участки палубы. В галереях, залах, переходах, на мостиках и у края шахт сошлись в беспощадной схватке Обращенные и сардонары. И никто не думал о том, что ударная группа под предводительством самого Акила таранит двери на подступах к Центральному посту, и никто не вспоминал о том, что должна подойти подмога с территорий и что сам альд Каллиера со своими грозными воинами, верно, уже оповещен о происходящем и спешит на помощь. Нет. Дрались молча, тишину разрывал только звон металла, глухой стук от падения тел на липкие палубы и предсмертные стоны. Кто-то неопытный, скорей всего из числа младшекурсников Академии, было зашелся в диком крике, но тут же оборвал свое последнее соло.

Между тем все складывалось не так радужно для сардонаров, как того желал многоустый Акил. Гареггины были сильны, «бессмертные» и вовсе были непобедимы, потери Обращенных многократно превышали потери сардонаров. Время шло, а до взятия Центрального поста было так же далеко, как операторам Алькасоола до голубой планеты, висевшей в гигантских полусферических экранах фронтального обзора. Акил прекрасно отдавал себе отчет в том, что, в случае если Обращенные сумеют удержать мозг Корабля до подхода резервов через транспортный отсек с территорий, разыгранная сардонарами партия, где все поставлено на карту, будет сдана. Нужен был еще один рискованный шаг. Шаг, который позволит выиграть время. Акил связался с Кериак-Йолом и приказал ему немедленно отправляться в оружейный терминал. Когда Акил сказал, ДЛЯ ЧЕГО это нужно, эрм Кериак-Йол так и подпрыгнул на месте и воскликнул:

— Но как же так, сьор Акил?! Мы не применяем взрывчатые вещества в замкнутом пространстве! Мы не используем их в качестве вышибных зарядов, это может привести к непредсказуемым последствиям!

— К непредсказуемым, говоришь? — произнес Акил сквозь зубы и указал на раскаленную панель, преграждающую дальнейший путь по стреловидному тоннелю. По ней струились потоки раскаленного металла, ядовитый оранжевый дым стекал вниз и полз, тяжело припадая к полу. Из дыма выныривали черные головы гареггинов, их облитые сиянием плечи.— К непредсказуемым последствиям, ты говоришь? — повторил Акил.— А что, разве то, что происходит сейчас, предсказуемо? Или ты можешь предсказать, когда к Обращенным подоспеет помощь? Выполняй приказ и не неси вздор! Исо, бери двоих и отправляйся с ним!

Между тем усилия гареггинов, бьющих по дверям из «плазм», увенчались успехом: выжженный по контуру фрагмент панели размером два человеческих роста и почти такой же ширины завибрировал, задрожал... и, когда Ноэль, переставив свой плазмоизлучатель на редкий в употреблении режим стрельбы разрывными энергетическими капсулами, нажал на «пуск», толстый кусок металла завалился внутрь, освобождая дымящийся пролом, обведенный светящимся контуром раскаленного сплава.

Один за другим несколько гареггинов перемахнули через переборку в гулкое пространство зала, именуемого вспомогательным медицинским отсеком. Здесь их ожидал сам Ингер, ас балюстрады, обводящей зал, свесились три или даже четыре десятка стрелков. «Плазмы» были только у восьмерых, а остальные использовали метательные ножи и короткие копья-миэллы из учебного арсенала Академии.

Ингер поджидал непрошеных гостей в арке проходного контроля. На пластины доспехов ложились тусклые отсветы. Он выглядел внушительно. Серебристый панцирь с примыкавшими к нему наплечниками и мощной нагрудной пластиной, слабо светящейся, делал фигуру и без того немаленького Первообращенного просто огромной. Остававшиеся открытыми мощные руки бугрились мускулами, какие не наработать ни в одном учебном зале. Мерцали огоньки напульсников, перехватывающих запястья. В левой руке Нигера хищно поблескивал плазмоизлучатель. Пальцы правой руки стискивали короткую и массивную саблю с широким лезвием, при помощи которой можно было не только атаковать, но и отбивать метательные ножи, длинные копья — гаранниды и короткие — миэллы.

Рядом с Ингером находилось до полусотни бойцов — его земляков-арламдорцев, а также беллонцев и конечно же воинов-наку. Последние были в своей традиционной одежде — бесформенных кожаных накидках с бахромой на широких костистых плечах, в широких же кожаных штанах, висящих на бедрах. Высоченные, с лишенными растительности черепами и глубокими дикими глазами, обведенными черной краской, уроженцы Дна миров выглядели грозно; и в преддверии смертельной опасности выплыла наружу их первородная дикость, не заретушированная и не смягченная годами пребывания в Академии. А сам факт, что эти люди скинули положенное по уставу Академии серебристое одеяние и облачились в свои национальные одежды, говорил о том, что они полны решимости драться насмерть.

Собственно, стоит ли ожидать иного от тех, кого отобрал сам Ингер, Первообращенный?

Первый же гареггин, преодолевший пролом, получил пять дротиков и метательных ножей в корпус. Ингер выстрелил из плазмоизлучателя, и двоих следующих сардонаров смело и буквально размазало по раскаленной поверхности панели. Тем временем тот, что проник первым, лежа на полу выдрал из тела ножи и дротики и, поднявшись, доковылял до распределительного щита, при помощи которого двери можно открыть вручную, и ударил кулаком по рычагу. Огромная изуродованная панель поползла и, отойдя на несколько метров от стены стреловидного тоннеля, высвободила проход, в который и хлынули сардонары.

— А-а, во имя Леннара! — заревел Ингер и махнул рукой стрелкам на балюстраде.— Приперлись делить общего бога?! Ну подходи, отоварим!

Гареггин Кармак выстрелил в него из «плазмы» и попал в нагрудную пластину. Ингера отбросило на несколько шагов и приложило о переборку. Но он тут же поднялся, тяжело ворочая головой. И устремился в схватку.

В ближнем бою использование «плазм» крайне ограничено — можно зацепить своих. Поэтому убийственное оружие Строителей было спрятано в чехлы, выхвачены клинки и копья — и началось!.. Отсюда, из медотсека, за прозрачной переборкой, рассекавшей пространство зала надвое, уже виднелись широкие арочные двери Центрального поста, над которыми горел красный свет боевой тревоги.

Акил не выдержал. До того он только руководил действиями сардонаров, не принимая непосредственного участия в бое. Наверное, пьянила близость поставленной цели... Он перехватил протянутый кем-то бей-инкар и с криком врубился в ряды сражающихся. Бывший храмовник, брат ордена Ревнителей, он превосходно владел любым оружием и тотчас принялся это демонстрировать. Оказавшиеся против него двое Обращенных были убиты практически сразу же. Одному Акил разрубил грудную клетку, второго уязвил мгновенным колющим ударом, пронизавшим того насквозь. Тотчас же о наплечник Акила лязгнул миэлл и отскочил, не пробив металла доспеха.

— Ну! — закричал Акил.— Хваленые бойцы Академии, кто против меня?! Ингер, может, ты?!

Первообращенный сражался довольно далеко от разошедшегося соправителя сардонаров и никак не мог ответить на его вызов. Впрочем, тут же бывшему Ревнителю стало не до Ингера: прямо на него вывернулся высоченный воин-наку и взмахнул боевой секирой. Акил не без труда парировал мощный удар, увернулся от хитрого бокового выпада, которым пытался достать его еще один Обращенный, а потом перешел в атаку. Наку не успел поставить защиту как следует: Акил разрубил ему череп и, перепрыгнув через фактически обезглавленный труп, помчался к дверям Центрального поста. За ним по пятам бросились гареггины. Воинов Ингера, сильно уступающих в численности ударному отряду сардонаров, оттеснили в сторону, и стрелки, стоявшие на балюстраде, стали прыгать вниз, спеша на помощь своим сражающимся собратьям.

Энергетические заряды плазмоизлучателей были расстреляны, метательные ножи и дротики накрепко засели в телах и выпали из боя, так что разъяренным соперникам приходилось уповать только на свое мастерство рукопашного боя, на искусство владения клинком, на мощь своих мускулов и быстроту реакции. Они так и делали... В ход шло все — не только холодное оружие, но и цепи, и металлические стойки, с мясом вырванные из перил балюстрады; в полном озверении люди пускали в ход зубы, накидывались на поваленного соперника и пальцами рвали рты, выдавливали глаза, сворачивали шеи, ломали руки и ноги в убийственных мертвых захватах...

Если предатели — магистр Ихил, сьор Бельтар и эрм Кериак-Йол — полагали, что Обращенные и сардонары прислушаются к голосу разума, признают очевидное и попытаются действовать сообща, то первые же минуты сражения опрокинули эти наивные предположения. Впрочем, тот же магистр Ихил едва ли питал иллюзии...

Наконец Акилу удалось пробиться к самым дверям Центрального поста. Огромные и двустворчатые эти двери вздымались на пять анниев и были заблокированы изнутри, и кода этих дверей не было даже у Бельтара. В этот момент подоспел бледный, окровавленный Кериак-Йол, вместе с гареггином Исо несущий длинный, в рост человека, металлический пенал. Если бы этот предмет видел кто-то из землян, то немедленно сказал бы, что он похож на гроб. Но у жителей Корабля не было принято хоронить в гробах (мертвецов кремировали), так что такое зловещее сравнение никому не могло прийти в голову.

— Ну?! — закричал, поворачиваясь к Кериак-Йолу, Акил.— Принес?! Ну так давай же!

Эрм пошевелил губами, пытаясь что-то ответить, но тут дикий рев покрыл его слова. Это ревели Обращенные, которые только что собственными глазами увидели, как Ингер, отбив неимоверно быстрые атаки «бессмертного» Кармака, взмахнул своей короткой, широкой саблей и перерубил бей-инкар гареггина. Клинок врубился в плечо Кармака, прошел через все тело и развалил сардонара надвое. Тот раззявил рот в беззвучном вопле и захлебнулся собственной кровью, осел на заваленный трупами пол. Такого страшного увечья, конечно, не вынесет и гареггин... У Кармака выкатились глаза и помертвели, тускнея, глазные яблоки.

— А-а-а!!!

Ингер еще раз взмахнул саблей и, отрубив Кармаку руку с покрывающей все предплечье гареггина татуировкой — отличительными знаками «бессмертного», вскинул ее над головой и что-то торжествующе прокричал. Обращенные ответили своему предводителю.

Бой закипел с новой силой.

В Центральном посту в этот момент находилось около тридцати Обращенных. Алькасоол, который не мог присесть ни на секунду, в неописуемом волнении ходил туда-сюда и бросал взгляды на мутно-серые экраны, на которых еще несколько минут назад можно было увидеть картины того, что происходит в медотсеке и стреловидном тоннеле. Теперь же видоискатели системы слежения, размещенные там, были разбиты, и оставалось только догадываться, что происходит в нескольких десятках шагов отсюда...

— Оператор! — воскликнул Алькасоол.— Что там с подкреплением?

— Альд Каллиера недавно передал, что его отряд вступил в бой с сардонарами в основном транспортном отсеке, на подуровне Академии. Несут большие потери... При удачном стечении обстоятельств...

— Другие резервы?

— Из Ланкарнака, арламдорский Уровень, перебрасывается соединение в три тысячи воинов. Его ведет лично правительница Энтолинера, Обращенная,— доложил Эдер.— Сейчас они находятся на одном из плато транспортного... Перемещаются к нам.

— Дай картинку! Так... А Беллона?

— Альды и туны из числа беллонских Обращенных перебрасываются от Тридцатого озера альдманна Каллиара. Они еще не дошли до портала транспортного отсека на своем Уровне...

— Так... Этих можно отбросить, они определенно не успевают,— пробормотал Алькасоол,— никак не успевают.— Получив еще несколько подобных сводок от первого оператора Эдера, он резюмировал со спокойствием, неприятно удивившим его самого: — Ну что же... Если учитывать резерв, то рассчитывать-то мы можем только на людей Каллиеры, которые уже где-то на подходе. Потери... Потери очень значительные, истреблено больше половины наличного состава Академии — то есть те, кто был на месте в момент нападения.

— Есть еще одно неприятное соображение,— поднимая лицо от пультов управления, произнес Эдер.— Даже люди Каллиеры могут не пробиться через заградительные посты, выставленные сардонарами, начиная от ствола основного транспортного... Продвижение к Центральному посту чревато большими потерями. Но даже если пробьют — не факт, что уже не будет поздно.

Алькасоол сложил руки на груди и уставился перед собой невидящим взглядом. Сцепляя в мозгу обрывки разрозненных фактов, предположений, допущений, он пытался выйти на тот единственный план действий, который позволит спасти людей и дело Обращенных.

Бой в медицинском отсеке стихал. Уцелевшие бойцы Ингера были оттеснены в боковую галерею и уже не могли серьезно воздействовать на общий ход этого сражения. У дверей Центрального поста возились несколько сардонаров, укладывая и приводя в боевое состояние вышибной заряд, находящийся в металлическом «гробу». Глаза Акила пылали. Он отошел от места скорого взрыва на добрую сотню шагов и теперь стоял у стены, окруженный полукольцом своих людей и сопровождаемый Ноэлем и магистром Ихилом. Поминутно к нему подбегали курьеры, вырвавшиеся с мест локальных схваток, и докладывали ситуацию. Последний из этих курьеров принес сообщение о том, что люди альда Каллиеры выиграли бой с крупным отрядом гареггинов и движутся по направлению к Центральному посту по резервной галерее, которая может быть расконсервирована только в исключительном случае. Резервная галерея параллельна стреловидному тоннелю и проходит...

— ...То ли под ним, то ли над ним,— закончил курьер.— Они выломали кусок в переборке, а за ней оказалась пустота. Отряд Обращенных ушел туда... Удалось узнать...

— Нуда,— произнес Акил,— то ли справа от тоннеля, а может быть, и слева. Рогатый череп Илдыза! Магистр Ихил, что это еще за новости? Что за резервная галерея?

Начальник основного транспортного отсека мотнул головой, в глазах его плавало недоумение:

— В самом деле, узнаю только сейчас... Все было рассчитано верно. От ствола большого транспортного до дверей Центрального поста по нынешнему раскладу им прорываться не меньше трех часов, даже если пренебречь их возможными потерями и представить, что они неуязвимы.

— Ты о чем мне сейчас говоришь?! — воскликнул Акил и шагнул к Ихилу, оказавшись с ним лицом к лицу.— Ты вот о чем мне сейчас говоришь? Чем ты собрался пренебречь?! Я спрашиваю тебя о резервной галерее и о том, откуда она вообще взялась! А еще о том, почему тебе все это неизвестно... я же вижу по твоему лицу! Вот что, магистр Ихил. Отвечай мне внятно: ты ЗНАЛ о существовании галереи, по которой сейчас должны идти люди Каллиеры?

— Нет,— угрюмо ответил тот.— Я дал тебе все сведения, которыми владею. Ума не приложу, как такое могло произойти.

— Значит, альд Каллиера знает больше тебя о планировке отсеков, галерей и других помещений при Академии? — спросил Акил и жестко сцепил челюсти, так что на скулах заиграли каменные желваки.

— Нет! — качнул головой Ихил.— Ему не может быть известно больше! Он попал в Академию позже меня, он занимает менее значительный пост, и не в Центре, а на периферии, на Уровне Арламдора. В конце концов, кому, как не мне, знать о тоннелях и шахтах тайных и явных!

— Ну вот видишь, ты сам все сказал,— со скрытой угрозой проговорил Акил и откинул со лба длинные рыжеватые волосы,— и сказал верно. Кому, как не тебе...

-Я...

— Подожди. У нас нет времени, но все-таки порассуждаем. Кому известно больше остальных о... Ну ты понял.

— Центральному посту, понятно,— с неохотой ответил магистр Ихил.— Первому оператору Эдеру, конечно. Алькасоолу, как главе Обращенных. Ингеру, который продолжает сражаться в сотне шагов от нас и до сих пор не взят!..— добавил он, и глаза его блеснули.— Очень много знали те, кто погиб в двадцать первом шлюзе в памятной нам всем битве. Но их нет. Тем не менее... -Что?

— Продвижение Обращенных по этой злополучной галерее, о которой мы и сейчас имеем очень слабое представление, может означать только одно,— сказал Ихил.

— Что же?

— Что в отряде Каллиеры есть кто-то более осведомленный, чем он сам.

— Это ж самому глупому демону ясно! Кто именно? Магистр Ихил нервно повел плечами:

— Ну... тут можно только гадать. Все наиболее высокопоставленные лица Академии должны быть здесь. Кто-то блокирован в своих отсеках и думает о продолжении сопротивления или капитуляции. Кто-то уже убит. На территориях мало иерархов Обращенных, да еще таких, чтоб были выше альда Каллиеры. Тем более что если я сам не знаю — то кто же?..

— Во имя Леннара! — машинально воскликнул многоустый Акил, стискивая мощные кулаки и поднося их к лицу, так что под одеждой его выпукло и зримо прокатились бугры мощных мышц.— Ничего! Скоро все будет ясно, как глаза ребенка!

При имени бывшего вождя Обращенных бледный магистр Ихил вздрогнул и отвернулся.

Гареггин Исо от дверей Центрального поста подал сигнал, что вышибной заряд уложен и подготовлен к взрыву. Акил и его люди тотчас же нырнули в нишу, за которой находилась дверь так называемой реабилитационной камеры, мощная, звукоизолирующая, герметичная. Но даже тут был слышен глухой рев взрыва, а пол под ногами содрогнулся, и зазвенели у стены какие-то пробирки, расставленные в длинные полупрозрачные ящики...

Недаром эрм Кериак-Йол, отвечавший за оружейные терминалы Академии, так противился применению взрывчатки в качестве вышибного заряда для атаки Центрального поста. Последствия взрыва в самом деле были впечатляющими: взрывная волна прокатилась по вспомогательному медицинскому отсеку, сокрушив на своем пути решительно все, разбив внутреннюю переборку и разнеся всю аппаратуру. Мощные вентиляционные трубы с идущими вдоль них кабелями, спускающиеся с потолочного перекрытия зала, были сорваны и разве что не завязаны узлом. Те из гареггинов, кто самонадеянно остался в зале и из предосторожности лишь отдалился на безопасное (по их разумению) расстояние, в большинстве своем пожалели. То есть пожалели те, кто выжил, тогда как, например, молодому гареггину Иоару, участвовавшему в переноске взрывчатки, снесло голову, а несколько его чуть более счастливых собратьев оглохли. В иной ситуации рыжеволосый вождь сардонаров был бы взбешен таким нерациональным расходованием ценного человеческого материала, все-таки создать, подготовить и выучить гареггина — это сложный и трудоемкий процесс. Но сейчас любая цена не казалась запредельной, потому что на кону стояло обладание Центральным постом Корабля и — всем миром. «Вы идете на приступ последней твердыни мира,— в свойственной ему высокопарной манере сказал соправитель Грендам, оставшийся единолично править Горном и Ганахидой,— не посрамите же своей чести!»

Дым, поваливший во все стороны, рассеивался. Из ниш, из боковых тупиковых галереек и из смежных помещений хлынули гареггины.

Вышел и Акил в сопровождении Ноэля и магистра Ихила.

Двери Центрального поста были разворочены. Правая створка вырвана из направляющих желобов и брошена на переходный мостик. В образовавшемся проеме возникла фигура человека, держащегося за голову и явно не видящего ничего перед собой. Человек сделал несколько неверных шагов и, споткнувшись о какую-то бесформенную конструкцию, казалось бы сплошь состоящую из гнутых металлических прутьев, упал. Видевший все это Акил воскликнул:

— Надеюсь, это не омм-Алькасоол! Нам с ним еще есть что обсудить. Условия капитуляции, например.

И резким движением руки Акил бросил гареггинов в Центральный пост. Первым ворвался туда великий и ужасный Ноэль, поддерживаемый своим «бессмертным» собратом Исо (двое других «бессмертных» гареггинов в Центральный пост не попали: один был убит в бою с людьми Ингера, второй, Разван, был отослан Акил ом сдерживать подход резервов Обращенных). Сидящие в Центральном посту люди не стали оказывать сопротивление. Не было никакого смысла... Если Акил прошел такой долгий путь, к чему мешать ему сделать последний шаг? Все равно ничего не изменишь... Омм-Алькасоол, стоявший возле огромной голографической модели Корабля, занимающей около трети Центрального поста и воспроизводящей самые мелкие детали конструкции звездолета, сложил руки на груди и бесстрастно смотрел, как волна вооруженных гареггинов затапливает мозг Академии и всего Корабля.

— Долго я ждал этой встречи,— проговорил Акил, выйдя из рядов расступившихся воинов-сардонаров.— Рад видеть тебя, Алькасоол. Надеюсь, ты в самом деле будешь столь же умен и благоразумен, как о тебе говорили. И тогда эта война имеет шанс стать последней. Что же ты молчишь, Алькасоол, новый глава Обращенных? Или тебе нечего сказать?

— Я смотрю, как ты упиваешься своей победой, Акил,— ответил тот.— Только не рано ли ты радуешься, сардонар? И победа ли это?

— Я даже не знаю, что тебе ответить,— произнес Акил, в то время как его люди, рассредоточиваясь по Центральному посту, хватали всех находящихся здесь Обращенных и сгоняли в кучу в центр зала.— Я нахожусь здесь. Я вижу настоящие чудеса леобейских технологий, а не те жалкие огрызки веков, что дошли до нас, вроде Дальнего Голоса, «пальцев Берла» и Столпов Благодарения. Я вижу вот эти огромные окна в большой мир, в Великую пустоту, как называли это наши не самые глупые предки. И я знаю, омм-Алькасоол, что Корабль — позволь уж и мне называть наш мир так, как называете вы, Обращенные,— отнюдь не невинная игрушка в руках стихий и насылающих их богов... или кто там глядит на нас глазами вот этих звезд, которые мне так хотелось увидеть вживую! Отчего же мне не считать ЭТО победой? Мы победили Храм и взяли его, мы победили Обращенных и проникли в Академию, проникли в Центральный пост — отчего же мне не считать это победой? Я жив и буду жить и править, а многие мертвы — отчего же мне не считать это победой, о мудрый Алькасоол? — Акил в возбуждении прошелся вдоль экранов, бросая взгляды на отображающуюся на них планету, а потом остановился и произнес: — Так... А что же это вы балуете меня только одним-единственным видом? Я слышал, что отсюда, из Центрального поста, можно увидеть практически любое место и любой город Верхних и Нижних земель! Порадуйте же меня. Покажите же, сколь зорки глаза Академии! Не бойтесь. Акил умеет ценить ум, мужество и опыт!

— Эдер...— тихо произнес Алькасоол.— Ну что же. Покажи ему... Раз уж он так хочет.

— Эдер! — повторил и Акил.— Ты управляешься с этими машинами, так? Ну садись в любое из этих кресел, покажи нам!.. Только предупреждаю, любезный Эдер,— добавил предводитель сардонаров, подходя к тому вплотную, и его подбородок почти коснулся лба невысокого Обращенного,— нет, не предупреждаю, а даже прошу: не нужно бессмысленного геройства.

— Я понял,— сказал Эдер.— Я переключу экраны на картинку с любого места в пределах Корабля, которое оборудовано нашими передатчиками. Что ж... говорите, сьор Акил!

— Слышал, в славном Ланкарнаке, столице Арламдора, Обращенные построили много новых великолепных зданий,— произнес Акил,— а впрочем, нет, лучше я посмотрю на них, когда сам приеду. Быть может, Дайлем, где родилась моя мать? Я давно не был в Дайлеме, покажи мне Дайлем, оператор Эдер. Там-то у вас, я думаю, есть эти ваши... передатчики?

Вместо ответа Эдер провел пальцами вдоль сенсорной панели пульта, пробежал по черным клавишам со светящимися на них мелкими зелеными значками, и на всех экранах вспыхнула одна и та же картинка: длинная улица, стиснутая меж двумя рядами высоких, глухих стен, по которой текли потоки воды и, прогибаясь под тяжестью поклажи, брели несколько босоногих мужчин. Присматривал за ними здоровенный бородатый страж, из-под лицевой повязки которого торчала черная лопатообразная борода. Акил подался всем телом вперед, его глаза блестели:

— Дайлем, улица Газза-Ир! Улица Безмолвия, самая длинная в городе! Та самая, что упирается во дворец дауда, и потому на ней нельзя разговаривать! Кроме...

— Ну вы, бездельники! — закричал страж.— Живее! Живее, во имя богов!. Великий дауд бир-Дайлем ждет, скоты!

— ...кроме тех, кто везет правителю трупы «диких» гареггинов,— закончил Акил.— Это что такое? Сейчас же не сезон! Или на Нежных болотах новая бойня?..

— Кто бы удивлялся насчет бойни, клянусь всеми богами! — не выдержал омм-Алькасоол.— Не устаю тебе дивиться, светлый сьор Акил! Эдер, ты, конечно, можешь показать сьору Акилу Эларкур. Или Беллону с ее сорока озерами и железным храмом Катте-Нури. Можешь показать ему новый «лепесток Ааааму», как именуют на территориях фрагменты «небес», падающие вниз, на землю. Последний такой «лепесток Ааааму» упал недавно на Втором уровне, в Гелле, и размерами достигал двадцати анниев в ширину и уж бог весть сколько в длину: глубоко в землю ушел... Да и мало ли что можно выбрать для обзора в нашем богатом дарами богов мире? — продолжал он, и в голосе его все сильнее звучал сарказм. Акил смотрел исподлобья.— Но позволь показать тебе место, где ты не был, кажется, всего-то несколько дней. Ведь ты, верно, готовил свою армию вторжения вне города, чтобы не просочилась информация. Так?

— Так,— ответил «бессмертный» Ноэль, потому что Акил продолжал молчать, и молчание это становилось тягостным.

- Эдер!

Первый оператор Эдер тотчас же переключил экраны, и на них возникла знаменитая горнская площадь Двух Братьев, та самая, на которой в свое время начинался бунт, приведший сардонаров к власти. Редко можно было выгадать момент, когда здесь не было людей. Обычно к вечеру она была наводнена гуляющими горожанами, и даже когда в свое время был введен комендантский час, площадь Двух Братьев не пустовала: тут отрабатывали строевые приемы регулярные армейские части, сформированные из новоиспеченных сардонаров, а гареггины тренировались в искусстве рукопашного боя, с применением холодного оружия и без него.

Сейчас на площади Двух Братьев тоже можно было увидеть людей. Правда, в большинстве своем они сидели, а многие так и вовсе лежали на каменной мостовой. Акилу хватило одного взгляда на взятое крупным планом лицо, чтобы понять, в чем дело.

Оператор Эдер тотчас же переключил экраны на сигнал со второго из трех передатчиков, установленных в столице сардонаров. Этот второй передатчик транслировал картинку с какой-то улочки, захватывал дворик с фонтаном и разбитым в глубине садом. У каменных ворот — друг на друге — лежало около двух десятков трупов, и гареггин на черном жеребце колол тела длинным, острым копьем.

— Гареггины не боятся эпидемии, не правда ли? — произнес Алькасоол.— Эта эпидемия и свалила треть населения Горна за пару дней. Вы же знаете симптомы амиациновой лихорадки, уважаемый Акил, недаром допускаете до себя ТОЛЬКО гареггинов, которые не могут быть переносчиками инфекции. Обращенным, я вижу, тоже доверяете: все-таки тут хороший медицинский контроль...

— Я так и знал,— выговорил Акил,— я так и знал, что мор все равно перекинется в народ рано или поздно. Ну так что ж! Что это меняет? Чему быть, того не миновать.

— А-а, вот как ты заговорил,— сказал Алькасоол.— Ты решил опереться только на гареггинов, неуязвимых и неутомимых гареггинов? Наверняка ты знал... Ты подождешь, пока эпидемия опустошит Ганахиду, пойдет на спад, а потом подсчитаешь выживших, отследишь, кто из них еще болен, и...

— Не желаю слушать,— грубо перебил его Акил.— Я не желаю этого слушать! И довольно. Я понял. Тем более что я смогу теперь часто смотреть на уголки нашего мира... Подойди-ка поближе, Алькасоол. Не смотри на меня так уж свирепо. Конечно, я мог бы приказать отдать тебя под пытку или даже сразу убить, а уже с тебя с мертвого снять Стигматы власти, переданные тебе Леннаром...— И его взгляд скользнул сначала по диадеме-поланту, а потом перекинулся к браслету на руке Алькасоола. Акил продолжал, по капле вливая в свой звучный голос доверительные ноты: — Но мне не следует так поступать, я знаю. Мы оба с тобой одного корня. Мы оба входили в орден Ревнителей, оба служили Храму по мере разумения и способностей, отпущенных нам богами. Теперь нас развело по разным дорогам. Это можно исправить, и это только в нашей воле. Я не играю с тобой в доверие. Ты достаточно умен, чтобы не заиграться, не пойти на поводу, не поддаться... Я ворвался к тебе с оружием, но разве это — оружие в сравнении с тем, чем владеешь ты?

— Ты сейчас о чем, Акил?

— Я о том, во что великий Леннар наверняка посвятил тебя. Как своего непосредственного преемника. Плазмоизлучатели — это так, зубочистки. Челнок, на котором Леннар собирался выдвинуться из двадцать первого шлюза в Великую пустоту,— это нечто вроде лодочки, плавающей по речке. На челноке не установлено никакого оружия. Я не верю, что Корабль не обладает мощной оборонной и наступательной системой. Леннар наверняка сообщил тебе. Я хочу, чтобы ты перепоручил мне то, что доверил тебе он.

— И все?

— И все.

Омм-Алькасоол некоторое время смотрел в глаза Акила, полные вызова, и потом, откинувшись назад всем корпусом, расхохотался:

— Я просто поражаюсь твоей скромности! Отчего же ты не попросил у меня планету, около которой находится Корабль? Или звезды? Вот эти острые световые иглы на экранах?.. Ты мог бы попросить у меня это с тем же успехом, как и твою мифическую систему вооружения Корабля. Я не могу дать тебе то, что ты требуешь. Я не могу ничем тебе помочь.

— Вот как,— безо всякого выражения проговорил Акил.— Значит, ты отказываешься?

— Да что мне кривить душой? Если бы я располагал каким-то мощным оружием, неужели я поколебался бы пустить его против тебя?

— Ну...— проговорил Акил.— А если это такое оружие, которое нельзя применять ВНУТРИ Корабля?

Омм-Алькасоол не сразу и нашелся что ответить на подобное высказывание соправителя сардонаров. Он невольно прикусил нижнюю губу и не смотрел на Акила, который сейчас улыбался длинной улыбкой, не открывающей зубов и явно с долей снисхождения...

— Вот как,— наконец вырвался из оцепенения Алькасоол,— значит, у тебя далеко идущие планы? И против кого же ты собираешься использовать оружие вне Корабля?

— А, так, значит, оно все-таки существует!

— Я просто предположил.

— Ты знаешь, Алькасоол, многие из тех, кто предполагал, говоря со мной, жестоко обманулись. Недавно один такой предположил, что проживет еще долго и плодотворно — дня этак два, так это не сбылось... Так что будем говорить начистоту.

Алькасоол обвел взглядом гареггинов и посмотрел на группу своих людей, согнанных к центру Центрального поста, на Эдера, которого уже выкорчевали из кресла за пультом и подтолкнули поближе к другим Обращенным. Алькасоол переспросил:

— Начистоту? -Да.

— При таком-то скоплении народа?

— Мне нечего скрывать от своих боевых товарищей и собратьев по вере, — пафосно произнес Акил.— А впрочем, если ты настаиваешь, мы можем остаться с глазу на глаз.

— Уж мне-то о вере не надо...— пробормотал Алькасоол.— Как, собственно, и не надо ничего объяснять касательно твоих планов вооружения. Наверное, пообщался со своими пленниками с голубой планеты, установил, что там нет ничего такого, что могло бы тебе помешать реализовать некоторые твои планы. Только нужно оружие, которое есть на Корабле, но доступа к которому ты не имеешь. И полагаешь, что такой доступ есть у меня... Ясно. Конечно же я тебе откажу. Просто потому, что ничего не знаю. А если не знаю я, первое лицо Академии, то не знает никто. И успокойся. Конечно, я понимаю, что отказаться от этой мечты — завладеть оружием Строителей, не крохотными плазмоизлучателями, а настоящим! — тебя могут заставить разве что боги. Да и то...

— Боги? — ухмыльнулся Акил и, верно решив, что ничто не удерживает его от убийственной откровенности, добавил: — С богами мы как-нибудь договоримся. Тем более что я сам выбираю себе богов! Мне кажется, победитель Первого Храма имеет право на такую роскошь?

— Пусть тебе ответят твои боги,— последовал ответ Алькасоола.

И тут боги, кажется, услышали. И ответили.

Матово поблескивающий свод Центрального поста вдруг затрясся, словно по нему прокатилась крупная дрожь, и в одном месте металл начал расходиться, выворачиваясь наружу, как оттопыренная нижняя губа, выражающая отвращение... Запузырились, запрыгали струйки расплавленного композита, несколько капель попало на задранные вверх лица гареггинов, и кто-то испустил стон. Гареггин с вытекшим глазом мотал головой, прикрыв пол-лица правой ладонью...

Два мощных удара выбили фрагмент обшивки свода, и из образовавшейся бреши повалил дым. Акил вдруг поднял вверх обе руки со сжатыми кулаками и потряс ими словно в исступлении, а Ноэль, не дожидаясь сигнала вождя, поднял раструб почти полностью разряженной «плазмы». Но не выстрелил: Акил ударил по стволу оружия, не отрывая глаз от свода Центрального поста.

Из пролома смотрело на него лицо Леннара.