Глава 20
УЗОРЫ ВНУТРИ УЗОРОВ
Севанна с презрением разглядывала своих запыленных спутниц, усевшихся в кружок вместе с ней на маленькой лужайке. Почти безжизненные ветки над головой давали совсем немного прохладной тени. Долина, где Ранд ал’Тор нанес им смертельный удар, лежала более чем в сотне миль к западу, и все же эти женщины нет-нет да и оглядывались через плечо. Без парильни никто из них не мог как следует привести себя в порядок, разве что торопливо вымыть лицо и руки в конце дня. Восемь маленьких серебряных чашечек, все разные, и серебряный чайник, помятый при отступлении, стояли рядом с Севанной на сухих листьях.
– Либо Кар’а’карн прекратил преследование, – неожиданно произнесла Севанна, – либо он потерял нас. И то и другое меня устраивает.
Некоторые из женщин при этих словах вздрогнули. Круглое лицо Тион побледнело, и Модарра успокаивающе похлопала ее по плечу. Модарра могла бы казаться хорошенькой, не будь она такой высокой и не пытайся всегда относиться по-матерински к тем, кто находился рядом. Аларис, казалось, полностью сосредоточилась на разглаживании своих юбок, и без того ровно лежащих вокруг нее, пытаясь не замечать того, чего не хотела видеть. Уголки тонких губ Мейры жалобно опустились, но как знать, кого она боялась – Кар’а’карна или самой Севанны? Что ж, у них были основания для страха.
Со времени сражения прошло два дня, и теперь у Севанны осталось меньше двадцати тысяч копий. Терава и большинство Хранительниц Мудрости все еще не объявились, как и многие копья. Некоторые из уцелевших, несомненно, устремились назад к Кинжалу Убийцы Родичей, но скольким уже не доведется увидеть восход солнца? Никто не помнил такого кровопролития, такого числа погибших за столь короткое время. Даже алгай’д’сисвай сейчас не смогли бы снова танцевать с копьями. Причин для страха хватало, и все же не следовало выставлять напоказ свой пот и свои волнения, точно они мокроземцы, точно им не стыдно, когда другие видят все это.
Риэль, по крайней мере казалось, осознавала все так же хорошо.
– Если мы должны сделать это, позволь нам сделать это, – натянуто пробормотала Риэль. Она была одной из тех, кто вздрогнул, услышав слова Севанны.
Севанна достала из сумки маленький серый кубик и положила его на бурые листья в центре круга. Сомерин, упираясь руками в колени и внимательно рассматривая его, склонилась так низко, что, казалось, вот-вот выскользнет из блузы. Чуть носом его не зацепила. Все грани кубика покрывали сложные, запутанные узоры, и, приглядевшись, можно было заметить внутри крупных узоры помельче, а внутри тех еще более мелкие, и так, казалось, без конца. Как они, крошечные, могли быть вырезаны – такие прекрасные, такие четкие, – Севанна понятия не имела. Прежде она думала, что кубик каменный, но позднее засомневалась. Вчера она случайно уронила его на скалы, но ни одна линия резьбы не пострадала. Если это вообще резьба. Кубик наверняка являлся тер’ангриалом; в этом нет сомнения.
– Сделаем вот что. Совьем тончайший поток Огня и слегка прикоснемся им вот к этому месту, где что-то вроде лунного серпа, – объяснила она, – а другим таким же – сюда, наверху, где знак, похожий на сверкающую молнию.
Сомерин резко выпрямилась.
– И что тогда будет? – спросила Аларис, запустив пальцы в волосы. Вроде бы совершенно непроизвольный жест, но она пользовалась любым случаем, чтобы напомнить всем, что у нее черные волосы, а не обычные золотистые или рыжие.
Севанна улыбнулась. Ей доставляло удовольствие знать то, чего они не знали.
– Я использую кубик для того, чтобы вызвать мокроземца, который дал его мне.
– Это ты нам уже говорила, – с кислым видом сказала Риэль, а Тион недоуменно спросила:
– Как эта штука вызовет его? – Может, она и побаивалась Ранда ал’Тора, но не слишком. И уж конечно не Севанну.
Белинда легонько постучала по кубику согнутым пальцем, хмуря выгоревшие на солнце брови.
Севанну охватило раздражение, но она постаралась сохранить спокойствие на лице и удержаться от желания погладить ожерелья или поправить шаль.
– Хватит с вас и этого, больше вам знать ни к чему. – Если бы было можно, она и этого бы им не сказала. Не будь они ей нужны, ели бы сейчас черствый хлеб и вяленое мясо вместе с копьями и остальными Хранительницами Мудрости. А скорее всего спешили бы на восток, разыскивая других уцелевших. Или стояли на страже, высматривая, нет ли погони. – Словами шкуру с кабана не содрать, а тем более не убить его. Если вы решили, что лучше затеряться в горах и всю оставшуюся жизнь убегать и прятаться, тогда уходите. Если нет, делайте то, что должны, а я сделаю то, что выпало на мою долю.
В голубых глазах Риэль, так же как и в серых Тион, читался откровенный вызов. Даже Модарра, похоже, колебалась, а ведь именно ее и Сомерин Севанна крепче всего держала в руках.
Севанна ждала, внешне спокойная, не желая больше ни уговаривать, ни просить. Однако она вся кипела от гнева. Нельзя потерпеть поражение только потому, что у этих женщин нет мужества.
– Раз так нужно... – наконец вздохнула Риэль. Если не считать отсутствующей Теравы, она чаще других выказывала строптивость, но именно на нее Севанна возлагала самые большие надежды. Спина, которая не желает сгибаться, но в конце концов уступает, обычно оказывается самой податливой. Это так же верно для женщин, как и для мужчин.
Риэль и остальные уставились на кубик, некоторые – хмуро и недовольно.
Севанна ничего не видела, конечно. Ей вдруг пришло в голову, что, если они ничего не станут делать, а потом заявят, будто кубик не сработал, она об этом никак не узнает.
Внезапно Сомерин изумленно открыла рот, а Мейра еле слышно прошептала:
– Потоки становятся сильнее. Смотрите! – Она указала пальцем. – Огонь вот здесь и здесь; и Земля, и Воздух, и Дух – они текут по этим узорам, как ручейки.
– Не по всем, – сказала Белинда. – Для некоторых будто чего-то не хватает. И есть места, где потоки... словно обходят... что-то находящееся не тут. – Она наморщила лоб. – Здесь действует и мужская часть.
Некоторые тут же немного отодвинулись, поправляя шали и юбки, точно стряхивая с них пыль. Севанна отдала бы все, чтобы узнать, что они ощущают. Почти все. Как они могут быть такими трусливыми? Как могут позволить себе показать это?
Наконец Модарра сказала:
– Хотела бы я знать, что случится, если мы прикоснемся потоком Огня к какому-нибудь другому месту.
– Если направить в вызыватель слишком много Силы или сделать это неправильно, он может расплавиться, – зазвучал в воздухе мужской голос. – Он может даже...
Голос смолк, когда женщины вскочили, оглядываясь. Аларис и Модарра настолько потеряли самообладание, что схватились за висящие у пояса ножи, забыв, что в их распоряжении Единая Сила. Между деревьями виднелись лишь полосы света и тени – и никакого движения, лишь изредка пролетала птица.
Севанна не шевелилась. Неплохо, если хоть треть сказанного мокроземцем окажется правдой, так она считала и точно так же восприняла его последнее заявление. Одно не оставляло сомнений – она узнала голос Каддара. У мокроземцев, как правило, более длинные имена, но он назвал ей только это. У этого человека множество секретов, как она подозревала.
– Сядьте на место, – сказала Севанна. – И направьте потоки туда же, куда и раньше. Как я могу вызвать его, если вы пугаетесь даже голоса?
Риэль изумленно открыла рот, в глазах недоверие. Удивляется, конечно, как Севанна узнала, что они перестали направлять; эта женщина не очень-то сообразительна. Медленно, явно испытывая неловкость, Хранительницы снова уселись в кружок. Лицо Риэль, казалось, окаменело.
– Итак, вы снова здесь, – послышался из воздуха голос Каддара. – Ал’Тор в ваших руках?
Что-то в его тоне насторожило Севанну. Он не мог знать. Но знал! Она тут же изменила свои намерения насчет того, что собиралась ему сказать.
– Нет, Каддар. Но нам все равно нужно поговорить. Я буду ждать тебя через десять дней в том месте, где мы встретились впервые. – Севанна могла добраться до этой долины близ Кинжала Убийцы Родичей быстрее, но ей требовалось время – надо подготовиться.
Как он узнал?
– Хорошо, что ты говоришь правду, девочка, – сухо прошелестел голос Каддара. – Ты же знаешь, я не люблю, когда меня обманывают. Оставайся на месте, не сбивай сигнал, я сейчас приду.
Потрясенная, Севанна уставилась на кубик. Девочка?
– Что ты сказал? – требовательно спросила она. Севанна просто ушам своим не верила. Девочка!
Риэль нарочито не смотрела на нее, губы Мейры изогнулись в улыбке, которая очень редко появлялась на ее лице и потому выглядела странно.
Вздох Каддара был отчетливо слышен:
– Объясните своей Хранительнице Мудрости, чтобы она сидела там, где сидит, и ничего не предпринимала, и я приду к вам. – Необходимость проявлять терпение заставляла голос Каддара скрипеть, точно несмазанная телега.
Получив от мокроземца то, что хочет, она наденет на него белую одежду гай’шайн. Нет, черную!
– Что значит – ты придешь, Каддар? – Никакого ответа. – Каддар, где ты? – Молчание. – Каддар?
Остальные обменялись взглядами, явно сбитые с толку.
– Он сошел с ума? – спросила Тион.
Аларис пробормотала, что, наверно, так оно и есть, а Белинда требовательно спросила, долго ли еще они собираются заниматься этой ерундой.
– До тех пор пока я не прикажу прекратить, – спокойно ответила Севанна, пристально глядя на кубик. В груди у нее затеплилась надежда. Если он сможет сделать это, тогда, конечно, принесет ей обещанное. И возможно... Не надо ожидать слишком многого. Она взглянула на небо сквозь ветви, почти сходившиеся над крошечной лужайкой, где сидели Хранительницы. Солнце все еще продолжало свой путь к зениту. – Если он не появится до полудня, мы уйдем. – Вряд ли можно рассчитывать на то, что они не начнут ворчать.
– Так и будем тут сидеть, точно истуканы? – Аларис привычно тряхнула головой, перекинув волосы на одно плечо. – Из-за мокроземца?
– Что бы он тебе ни обещал, Севанна, – хмуро сказала Риэль, – вряд ли оно может быть ценнее этого.
– Он сумасшедший, – проворчала Тион.
Модарра кивнула в сторону кубика:
– А вдруг он еще слышит нас?
Тион недоверчиво фыркнула, а Сомерин сказала:
– Стоит ли волноваться, даже если какой-то мужчина слышит нас? Но лично мне не доставляет удовольствия дожидаться его.
– А вдруг он вроде тех мокроземцев в черном? – Белинда поджала губы, и они стали почти такими же тонкими, как у Мейры.
– Не смеши, – усмехнулась Аларис. – Мокроземцы убивают таких мужчин, только увидят. Что бы там ни заявляли алгай’д’сисвай, это все дело рук Айз Седай. И Ранда ал’Тора. – Упоминание этого имени заставило всех в страхе замолчать, но ненадолго.
– У Каддара, наверно, есть точно такой же кубик, – сказала Белинда. – И женщина, способная работать с ним.
– Айз Седай? – В голосе Риэль явственно слышалось отвращение. – Будь у него даже десять Айз Седай, пусть все приходят. Мы поступим с ними, как они заслуживают.
Мейра рассмеялась – коротко и сухо, под стать обычному выражению ее лица.
– Думаю, ты и сама уже почти веришь, что это они убили Дизэйн.
– Попридержи язык! – гневно воскликнула Риэль.
– Да, – забеспокоилась Сомерин. – Нельзя произносить такие неосторожные слова. Мало ли кто их услышит?
Тион рассмеялась – отрывисто, издевательски:
– Вас тут столько, а вы боитесь одного мокроземца.
Эти слова заставили, конечно, Сомерин прикусить язык, и Модарру тоже, но Мейра не смолчала, и, не будь она Хранительницей Мудрости, можно было бы сказать, что слова ее звучат вызывающе, даже грубо. И Аларис не осталась в долгу, и Белинда...
Их вздорные пререкания безумно раздражали Севанну, хотя это все же лучше, чем сговор у нее за спиной. Однако не по этой причине она резко вскинула руку, призывая к молчанию. Риэль сердито взглянула на нее, открыла было рот, и... И в этот момент все услышали то, что Севанна уже различила раньше. Шелест мертвых листьев среди деревьев. Айильцы не подняли бы такой шум, да они и не приблизились бы без приглашения к Хранительницам Мудрости, и зверь не подошел бы так близко к людям. На сей раз Севанна поднялась вместе со всеми.
Показались две фигуры: мужчина и женщина. Они шли, так громко шурша листьями, что разбудили бы и камень. Подойдя совсем близко к полянке, оба остановились, и мужчина, слегка наклонив голову, что-то сказал женщине. Это был Каддар, в темном, почти черном кафтане с кружевами у ворота и на запястьях. Хорошо хоть, что он без меча. Казалось, они спорили. Севанна напрягла слух, пытаясь уловить хотя бы отдельные слова, но до нее не долетало ни звука. Каддар был почти на голову выше Модарры – высокий для мокроземца и даже для айильца; и голова женщины едва достигала его груди. Она была смуглая, темноволосая, как и он, и такая красивая, что Севанна поджала губы. В платье из блестящего красного шелка, обтягивающем бедра даже сильнее, чем у Сомерин.
Подумав о Сомерин, Севанна будто окликнула ее, та придвинулась поближе.
– У женщины есть дар, – промолвила Хранительница Мудрости, не сводя взгляда с приближающейся парочки. – Она сплетает барьер. – Поджав губы, Сомерин с явной неохотой добавила: – Она сильна. Очень сильна.
Произнеси эти слова кто-то другой, в них еще можно было бы усомниться. Севанна никогда не понимала, почему Хранительницы Мудрости придавали столь мало значения умению пользоваться Силой, хотя и радовалась этому в глубине души, ведь сама-то она такой способностью не обладала. Но Сомерин гордилась тем, что ей пока не довелось встретить женщину столь же сильную, как она сама. Судя по тону Сомерин, можно было предположить, что эта женщина оказалась гораздо сильнее.
Сейчас, однако, Севанну мало волновало, может эта женщина двигать горы или способна лишь зажечь свечу. Айз Седай скорее всего. Хотя и не похожа на них, насколько чувствовала Севанна. Гораздо важнее то, что Каддар способен использовать тер’ангриал. И то, что он смог найти их и явиться сюда. Очень вовремя, очень быстро. Возможности расширялись, и надежда возрастала. Однако кто из них верховодит, он или она?
– Перестаньте направлять в кубик, – приказала Севанна. Кто знает, вдруг он все еще слышит их разговор через него?
Риэль бросила на нее взгляд, в котором сквозило сожаление:
– Сомерин уже перестала, Севанна.
Ничто не могло испортить ей настроения. Она улыбнулась:
– Очень хорошо. Помните, что я говорила. Разговор поведу я, не вмешивайтесь.
Большинство из них кивнули; Риэль фыркнула. Севанна по-прежнему улыбалась. Хранительницу Мудрости нельзя сделать гай’шайн, но уже отброшено в сторону так много устаревших обычаев – кто знает, может, и с этим произойдет то же самое?
Каддар и его спутница снова двинулись вперед, и Сомерин прошептала:
– Она все еще удерживает Силу.
– Сядь рядом со мной, – нетерпеливо сказала Севанна. – Дотронься до моей ноги, если она будет направлять.
Ее ужасно раздражало, что приходится обращаться за помощью. Но она должна знать.
Севанна села, подогнув под себя ноги; и остальные сделали то же, оставив место для Каддара и его спутницы. Сомерин расположилась так близко, что почти касалась коленями Севанны. Севанна пожалела, что у нее нет кресла.
– Я вижу тебя, Каддар, – вежливо, несмотря на нанесенное им ей оскорбление, сказала она. – Садитесь, ты и твоя женщина.
Севанне очень хотелось посмотреть, как воспримет эти слова Айз Седай, но она увидела лишь поднятую бровь и едва заметную улыбку. Глаза у женщины были такие же черные, как у Каддара, – точно вороново крыло. В лицах Хранительниц Мудрости чувствовался заметный холодок. Если бы Ранду ал’Тору не удалось вырваться на свободу у Колодцев Дюмай, все Айз Седай сейчас наверняка были бы убиты или захвачены в плен. Поскольку Каддару явно было известно о случившемся, эта женщина наверняка тоже все знала, но в ней не ощущалось страха.
– Это Майсия, – сказал Каддар, опускаясь на землю чуть в стороне от оставленного для него места. По какой-то непонятной причине он не любил находиться на расстоянии вытянутой руки от собеседника. Может, опасался ножа. – Я сказал, чтобы ты обратилась за помощью к одной Хранительнице Мудрости, но никак не к шестерым, Севанна. Это может показаться подозрительным. – Непонятно почему, эта мысль, похоже, забавляла Каддара.
Майсия как раз усаживалась, расправляя юбки, когда он назвал ее имя. Она на мгновение замерла и бросила на Каддара яростный взгляд, казалось, способный содрать с него кожу. Может, не хотела, чтобы им стало известно, кто она такая. Однако Майсия не проронила ни слова. Когда она уселась рядом с Каддаром, на губах у нее снова играла улыбка – словно и не исчезала. Уже не в первый раз Севанна порадовалась тому, что у мокроземцев все чувства написаны на лицах.
– Ты принес вещь, с помощью которой можно управлять Рандом ал’Тором? – Севанна даже не посмотрела в сторону кувшина с водой. Если он был так груб с ней, с какой стати ей соблюдать приличия? Никогда прежде он не вел себя с ней так. Возможно, присутствие Айз Седай придало ему наглости.
Каддар бросил на Севанну насмешливый взгляд: – Зачем, ведь у тебя его нет?
– Нет, так будет, – спокойно сказала Севанна, и он улыбнулся. Так же как и Майсия.
– Когда будет, тогда и поговорим. – Улыбка Каддара свидетельствовала о том, что он сомневается и не верит. Женщина усмехнулась. Для нее тоже найдется подходящая черная одежда. – С помощью той вещи, которая у меня есть, можно управлять им, если он будет захвачен, но она бесполезна, пока он на свободе. Я не хочу рисковать, он не должен узнать обо мне, прежде чем окажется у тебя в руках. – Каддар не постыдился прямо заявить, что допускает такую возможность.
Севанна подавила острую вспышку разочарования. Одна надежда рухнула, но оставались другие. Риэль и Тион сидели сложив руки и глядя прямо перед собой, сквозь остальных, сквозь него; у них был такой вид, будто они не сомневались, что ничего стоящего от него уже не услышат. Еще бы – ведь они не знали всего.
– А как с Айз Седай? Может эта вещь управлять ими?
Риэль и Тион тут же оторвались от созерцания деревьев. Брови Белинды поползли вверх, Мейра искоса взглянула на Севанну. Севанна проклинала их за то, что они так плохо владеют собой.
Но Каддар, как и все мокроземцы, ничего не замечал. Он откинул голову назад и рассмеялся:
– Ты хочешь сказать, что упустила ал’Тора, но захватила в плен Айз Седай? Ловила сокола, а поймала стаю жаворонков!
– У тебя есть вещь, которая так же действует на Айз Седай? – Севанна чуть не заскрежетала зубами. Несомненно, прежде он держался гораздо почтительнее.
Каддар пожал плечами:
– Возможно. Если сойдемся в цене.
Он имел в виду деньги, можно не сомневаться. Что касается Майсии, она не проявляла никаких признаков беспокойства. Странно, если она Айз Седай. Но кем еще она могла быть?
– Это все не больше чем слова, брошенные на ветер, мокроземец, – ровным голосом сказала Тион. – Чем ты можешь доказать их?
В виде исключения Севанна не напомнила Тион, что та вмешалась в разговор вопреки приказанию.
На мгновение лицо Каддара окаменело – то же могло бы произойти с вождем клана, услышавшим оскорбление, – но он тут же заулыбался еще шире:
– Как пожелаешь. Майсия, поиграй для них с вызывателем.
Как только серый кубик поднялся в воздух, Сомерин, поправляя юбки, легонько коснулась пальцами ноги Севанны. Кубик запрыгал туда-сюда, будто его перекидывали из одной руки в другую, потом наклонился и волчком завертелся на одном из углов, все быстрее и быстрее, пока не стал почти неразличим.
– Может, ты хочешь, чтобы она поиграла с ним на твоем носу? – спросил Каддар, обнажив в усмешке зубы.
Смуглая женщина, сощурившись, смотрела прямо перед собой и принужденно – сейчас это не вызывало сомнений – улыбалась.
– По-моему, этих доказательств вполне достаточно, Каддар, – холодно проговорила Майсия. Однако кубик – вызыватель? – продолжал вращаться.
Севанна медленно досчитала до двадцати, прежде чем сказать:
– Хватит.
– Вот теперь достаточно, Майсия, – сказал Каддар. – Положи его на место.
Только тогда кубик медленно остановился и опустился туда, где лежал раньше. Несмотря на смуглую кожу, женщина заметно побледнела. И она явно просто трепетала от ярости.
Будь Севанна здесь одна, она, наверно, засмеялась бы или даже пустилась в пляс. Ей стоило неимоверных усилий сохранить спокойное лицо во время этой сцены. Риэль и все прочие были слишком озабочены тем, как с помощью взглядов выразить Майсии свое презрение; им было не до деталей. Что можно заставить делать одну женщину, владеющую даром, того наверняка добьешься и от другой. Необязательно привлекать для этого Сомерин или Модарру, но Риэль, и Тераву, и... Не следует преждевременно обнаруживать свою радость, во всяком случае сейчас, пока не удалось захватить в плен ни одной Айз Седай.
– Конечно, – продолжал Каддар, – нужно время, чтобы доставить тебе то, что ты хочешь. – Его взгляд на мгновение обрел хитрое выражение, которое тут же исчезло; возможно, имей он дело с мокроземцем, тот бы ничего не заметил. – И предупреждаю, цена будет немалая.
Севанна невольно подалась вперед:
– Как ты сумел так быстро добраться сюда? Сколько ты хочешь за то, чтобы заставить ее научить нас этому? – Ей каким-то образом удалось сделать так, чтобы нетерпение не слышалось в ее голосе, но скрыть презрение оказалось, к сожалению, труднее. Мокроземцы готовы на все ради золота.
Может, Каддар почувствовал это; его глаза удивленно расширились, прежде чем он вернул себе самообладание. Такое уже случалось. Он принялся внимательно разглядывать свои руки, презрительно кривя губы. Чувствовалось, что ему безразлично, какое впечатление производит его улыбка.
– Это делает не она, – ровным голосом произнес он. – Во всяком случае не сама. Есть такая штука... вроде... вызывателя. Я могу дать вам несколько, но цена их еще выше. Сомневаюсь, что добытого вами в Кайриэне окажется достаточно. К счастью, вы можете использовать эти... перемещатели для того, чтобы доставить своих людей в несравненно более богатые земли.
Даже Мейра так поразилась, что не сдержала выражения алчности на лице. Гораздо более богатые земли и никакой необходимости убегать и скрываться от глупцов, окружающих Ранда ал’Тора.
– Расскажи мне об этом поподробнее, – спокойно произнесла Севанна. – О богатых землях. – Это, конечно, интересно. Но не настолько, чтобы заставить ее забыть о Кар’а’карне. Каддар даст ей все, что обещал, а потом она объявит его да’тсанг. Ему, кажется, нравится черное. Тогда и золото не придется отдавать.
Наблюдатель, точно призрак, скользил между деревьями, не производя ни малейшего шума. Удивительно, как много можно узнать с помощью вызывателя, особенно в мире, где имелось, кажется, всего три такие штуки. Следить за этим красным платьем не составляло труда, и они ни разу не оглянулись, даже чтобы проверить, не идут ли за ними так называемые айильцы. Грендаль все еще сохраняла Маску Зеркал, скрывающую ее истинный облик, Саммаэль же, сбросив свою, снова стал таким, как всегда, – с золотистой бородой и лишь на голову выше ее. Он также позволил растаять соединению, существовавшему до этого между ними. Наблюдателю такое поведение не казалось разумным – учитывая все обстоятельства. Его всегда очень интересовало, какая доля храбрости Саммаэля, которую тот так любил выставлять напоказ, на самом деле объясняется тупостью и слепотой. Однако мужчина продолжал удерживать саидин; возможно, он все же подозревал о грозящей ему опасности.
Наблюдатель следовал за ними и внимательно прислушивался. Они понятия не имели, что за ними следят. Истинную Силу, получаемую напрямую от Великого Повелителя, невозможно ни увидеть, ни ощутить каким-либо другим способом; она воспринимается только теми, кто владеет ею. Черные пятнышки плыли у него перед глазами. Такова была цена, которая, разумеется, возрастала с каждым последующим использованием Истинной Силы, но он никогда не отказывался платить, если это необходимо. Право черпать Истинную Силу почти равнозначно чести стоять на коленях под Шайол Гул, греясь в лучах милости Великого Повелителя. Благодать ценнее боли.
– Конечно, тебе нужно было пойти со мной. – Саммаэль заворчал, зацепившись ногой за сухую лозу. Он всегда чувствовал себя неуютно вне города. – Одним своим присутствием ты ответила на сотню их вопросов. До сих пор поверить не могу, что эта глупышка сама предложила именно то, чего я хотел. – Он издал лающий смешок. – Может, я и сам та’верен.
Ветка, загораживающая Грендаль путь, резко отклонилась в сторону и с громким треском обломилась. Некоторое время она висела в воздухе, будто Грендаль собиралась хлестнуть ею своего спутника.
– Эта глупышка вырежет твое сердце и съест его, дай ей хоть малейшую возможность. – Ветка отплыла в сторону. – Я сама хотела бы кое о чем спросить тебя. У меня и в мыслях не было, что твое перемирие с ал’Тором продлится дольше, чем необходимо, но это?..
Брови наблюдателя поползли вверх. Перемирие? Заявление столь же рискованное, сколь и ложное, судя по всему.
– Не я устроил его похищение. – Саммаэль бросил на Грендаль взгляд, значения которого она не поняла; выражение его лица часто сбивало с толку, возможно, из-за стягивающего щеку шрама. – Однако Месана приложила к этому руку. Может, Демандред и Семираг тоже, хотя вряд ли, учитывая, чем все закончилось. Но Месана несомненно. Ты уверена, что правильно поняла намерение Великого Повелителя не причинять ал’Тору вреда? Может, тебе стоит еще поразмыслить над этим.
Грендаль, обдумывая сказанное, споткнулась, и Саммаэль поддержал ее, не давая упасть, но, восстановив равновесие, она тут же отдернула руку. Интересно, особенно с учетом всего совсем недавно произошедшего на той лужайке. Грендаль всегда привлекали только те, кто по-настоящему красив и силен и обладает подлинным могуществом, но она была способна, просто чтобы провести время, затеять флирт даже с тем мужчиной, которого собиралась убить или который хотел убить ее. Мужчинами, с которыми она никогда не флиртовала, были Избранные, в данный момент стоящие выше ее. В любом союзе она предпочитала первенствовать.
– Тогда зачем они нам нужны? – Грендаль выплевывала слова, точно вулкан расплавленную лаву, хотя обычно очень чутко контролировала свои эмоции. – Ал’Тор в руках Месаны – одно дело; ал’Тор в руках этой дикарки – совсем другое. Хотя вряд ли у нее будут реальные шансы захватить его, если ты и впрямь собираешься отправить их туда, где они получат возможность пограбить. Перемещатели? Что за игру ты ведешь с ними? Они действительно захватили пленных? Если ты думаешь, что я стану учить их Принуждению, выбрось это из головы. Среди этих женщин была одна, которую никак нельзя не принимать в расчет. Научишь ее на свою голову, а она – других; у нее хватит силы и умения. Нет, это опасно, я не хочу рисковать. Или у тебя припрятаны еще какие-нибудь игрушки? В таком случае о чем ты думал раньше? Я не люблю ждать!
Саммаэль остановился и оглянулся. Наблюдатель замер. Он по самые глаза закутан в фанклот, вряд ли его заметят. Он потратил годы на овладение некоторыми навыками, которые Саммаэль презирал. И в некоторых преуспел, может, даже слишком.
Неожиданно открылся проход, разрезавший вдоль дерево, и Грендаль вздрогнула. Расколовшийся ствол накренился, точно пьяный. Теперь и до Грендаль дошло, что Саммаэль все время удерживал Источник.
– Думаешь, я сказал им правду? – насмешливо спросил Саммаэль. – Даже маленькое увеличение хаоса ничуть не менее важно, чем большое. Они пойдут туда, куда пошлю их я, сделают то, что пожелаю я, и научатся удовлетворяться тем, что даю я. Как и ты, Майсия.
Иллюзорный облик Грендаль растаял, ее волосы вновь стали такими же золотистыми, как у Саммаэля.
– Посмей назвать меня так еще раз, и я убью тебя.
Голос и лицо Грендаль до такой степени ничего не выражали, что это могло означать одно – она в самом деле готова осуществить свою угрозу. Наблюдатель напрягся. Если она попытается сделать это, один из них вполне мог погибнуть. Должен ли он вмешиваться? Мелькание черных пятен перед глазами усилилось – быстрее, быстрее, еще быстрее.
Ответный взгляд Саммаэля был безжалостен и тверд.
– Помни, кто станет Ни’блисом, Грендаль, – сказал он и шагнул через проход.
Мгновение она стояла, глядя на проход. Сбоку от него возникла еще одна вертикальная серебряная прорезь, но, прежде чем ее проход начал раскрываться, она позволила плетению медленно растаять – сверкающая полоса сначала сократилась до точки, потом мигнула и погасла. Покалывание на коже наблюдателя тоже исчезло, когда Грендаль отпустила саидар. С окаменевшим лицом она прошла вслед за Саммаэлем, и его проход закрылся за ней.
Наблюдатель криво улыбнулся за маской из фанклота. Ни’блис. Вот что заставило Грендаль пойти на попятную, вот что удержало ее от убийства Саммаэля. Даже ее это могло ослепить. Упомянув об этом, Саммаэль рисковал куда больше, чем заметив о своем перемирии с Льюсом Тэрином. И то и другое не соответствовало действительности. Великий Повелитель любил натравливать своих слуг друг на друга, чтобы посмотреть, кто сильнее. Только самый сильный достоин его милости. Но то, что не соответствует действительности сегодня, может оказаться истинным завтра. Наблюдатель видел, как считавшееся истинным сотню раз менялось от восхода до заката. И нередко сам способствовал этому. У него возникла мысль: не вернуться ли, чтобы убить тех семерых женщин на лужайке? С ними нетрудно справиться; вряд ли они знают, как сформировать истинный круг. Теперь черные пятна полностью застилали ему глаза, кружась, точно буран. Нет, пусть все идет, как идет. Пока.
Ему показалось, что весь мир зашелся в крике, когда он, использовав Истинную Силу, пропорол крошечную дыру в Узоре и вышел из него. Саммаэлю даже в голову не пришло, как удачно он на этот раз выразился. Маленькое увеличение хаоса и в самом деле ничуть не менее важно, чем большое.
