ГЛАВА 32

Взрыв прогремел в тот самый момент, когда Марк с Андреа уже закончили свое вечернее занятие в алхимической лаборатории и как раз расставляли в шкафах вымытую после опытов лабораторную посуду. Взрыв оказался настолько мощным, что буквально сотрясло все здание, стекла в окнах пронзительно задребезжали, а несколько плохо закрепленных колб и пробирок упали на пол и разбились. К счастью, все они были пусты.

Андреа и Марк испуганно уставились друг на друга.

— Это… — начала она.

— …на шестом, — закончил он.

— В шестьсот две…

— …где Сущность…

Из своего кабинета вихрем вылетел мастер Алексис и быстро осведомился:

— Что там у вас?

— Это не у нас, — ответил Марк. — Это на шестом.

— Я уже понял, — отрезал алхимик. — А у вас что разбилось?

— Ничего страшного, все пустое.

— Тогда ладно.

Мастер Алексис резко развернулся и выбежал из лаборатории. Стряхнув с себя оцепенение, Марк и Андреа последовали за ним. Но только до коридора, а дальше их пути разошлись. Как куратор четвертых классов, мастер Алексис прежде всего должен был позаботиться о детях и поспешил в левое крыло здания. А Марк с Андреа бегом бросились к боковой лестнице, чтобы подняться на шестой этаж.

Когда они достигли лестничной площадки, вдруг раздался голос Ильмарссона. Многократно усиленный, он звучал отовсюду, внушая спокойствие и уверенность:

— Прошу внимания! К сведению учеников, учителей и персонала. Как вы, наверное, догадались, в школе произошла небольшая магическая катастрофа. Однако причин для паники нет, ситуация находится под полным контролем. Тем не менее до полного разрешения возникшей проблемы просьба соблюдать элементарные меры безопасности. Школьникам, находящимся в учебном крыле, немедленно вернуться в жилое крыло. Тем, кто находится в жилом, там и оставаться. Учителям обеспечить выполнение моего распоряжения…

При этих словах Марк было притормозил, но Андреа, не сбавляя шага, бросила:

— Обеспечим это на шестом этаже.

— Обслуживающий персонал, — заканчивал Ильмарссон свое сообщение, — при желании может покинуть здание школы, хотя в этом нет никакой необходимости.

— Все равно они покинут, — тяжело дыша, произнес Марк.

— Думаю, да, — согласилась Андреа. — Но боже, что же там случилось?..

Ответ на этот вопрос они получили уже через несколько секунд, выбежав в коридор шестого этажа. С правой стороны в стене, точно там, где когда-то находилась дверь бывшей шестьсот двенадцатой аудитории, теперь зияла большая дыра, перед которой стояла стройная фигурка Герти. Глаза девушки были закрыты, на лице застыло отсутствующее выражение; казалось, она пребывала в трансе.

Все это было видно обычным, немагическим зрением. А колдовское восприятие Марка добавляло к картине одну важную деталь: из дыры в стене струилась какая-то нематериальная субстанция, похожая на прозрачную дымку ясно-голубого цвета, в которой светилось множество крошечных золотых искорок. Субстанция стелилась по полу, окружая Герти широким кольцом, которое медленно сжималось, а тонкие пряди дымки уже опутывали ее тело, словно блестящая паутина.

— О нет, нет! — в отчаянии прошептала Андреа, вцепившись в плечо Марка. — Сущность освободилась, она убьет девочку…

С их стороны коридора также находилась королева Инга. Судя по всему, она получила сигнал тревоги, как только прозвучал взрыв, и немедленно явилась сюда. Все ее внимание было сосредоточенно на Сущности, она насылала какие-то невероятно мощные и совершенно непонятные Марку чары. Тем не менее было отчетливо видно, что все ее усилия пропадают впустую — Сущность явно не хотела ей подчиняться. И, похоже, даже не подпускала ее к себе.

С другой стороны коридора стояло трое преподавателей — главный мастер Ильмарссон, госпожа Корелли и мастер Аль-Нури. Остальные учителя, как догадался Марк, находились в жилом крыле, успокаивая учеников.

Ильмарссон обращался к Герти, призывал ее очнуться, но она реагировала на его слова точно так же, как Сущность — на чары Инги. То есть не реагировала вовсе.

За спиной Марка послышался топот ног. Оглянувшись, он увидел бегущих к ним Гвен и Сондерса. Лицо Гвен выражало испуг и растерянность, а вот Ульрих, казалось, был просто озадачен. Неприятно озадачен — словно ждал одного, а получил совсем другое.

— Это не она, — произнес он, остановившись. — Нет, так не должно быть! Это неправильно… неправильно! Я должен исправить… должен найти ее…

Резко развернувшись, Сондерс побежал обратно к лестнице.

— Что здесь… — начала было Гвен, но Андреа перебила ее:

— Сама видишь. Я знаю не больше тебя. А что с Ульрихом?

— Без понятия, — ответила Гвен. — Когда загремело, он радостно закричал и буквально поволок меня сюда. Твердил, что настал великий день, что мы должны увидеть все своими глазами. По-моему, он что-то об этом…

Она осеклась, так как в этот момент Герти пошевелилась, раскрыла глаза и обвела всех присутствующих туманным взглядом. Инга тотчас произнесла:

— Только не паникуй, девочка. Главное, спокойствие. Сейчас я тебе помогу.

— Мне уже никто не поможет, — ответила Герти с глубокой печалью в голосе. — Я сама во всем виновата. Пришла сюда… и разрушила стену.

— Тебе кто-то приказал? — спросил Ильмарссон.

— Нет, никто. Просто… просто я поняла, что должна это сделать. Я почувствовала, как в меня влилась большая сила. И еще почувствовала зов… зов всего этого. — Она раскинула руки, и ее ладони полностью погрузились в голубую дымку Сущности. — Оно прекрасно, хотя я понимаю, что это — Зло. Но для меня оно и должно быть прекрасным — ведь я сама рождена от Зла.

— Не говори глупостей, девочка! — воскликнула Инга. — У тебя просто шок.

— Это не глупости, — покачала головой Герти. — Я все знаю, я все вспомнила. Когда я была в «колодце», со мной говорил Велиал, князь Нижнего мира. Он сказал, что я его дочь, зачатая от Черного Причастия, и должна стать могущественной черной ведьмой.

— ЭТО ЛОЖЬ! — прогремел чей-то голос прямо под ухом у Марка.

Он отпрянул в сторону, чуть не сбив Андреа с ног, и увидел, как из воздуха материализуется рослый мужчина в длинной лазоревой тунике. Марк ни разу не видел его собственными глазами, но догадался, кто он такой, еще до того, как Андреа потрясенно произнесла:

— Дядя Ривал!

— Здравствуй, крестница, — улыбнулся он ей, а затем снова обратился к Герти: — Здесь присутствуют люди, которые подтвердят тебе, что я представляю Вышний мир. И от его имени заявляю тебе, что Велиал солгал. Он не твой отец, а злейший враг твоего отца. Ты действительно рождена не от земного мужчины — ты наша дочь. Ты — Дочь Вышних.

От изумления у Марка перехватило дыхание, и он закашлялся. Радом с ним потрясенно ахнула Андреа, а Гвен, кажется, взвизгнула. Даже Инга настолько была поражена, что прекратила свои попытки обуздать Сущность.

— Вот и правильно, — сказал ей де Каэрден. — Все равно твои потуги напрасны. Ты могла отнять Священное Начало у несмышленыша, но теперь имеешь дело с вполне уже взрослой девушкой, которая сама знает, чего хочет.

Впрочем, как подумал Марк, это было явное преувеличение. Герти совсем не походила на человека, уверенного в своих желаниях. Скорее наоборот — она была растерянна и сбита с толку.

— А почему я должна верить вам? — немного опомнившись, спросила Герти. — Можно подумать, вы не умеете лгать. Ведь вы обещали мне, что сегодня я увижу Эйнара. А где же он?

Похоже, тут она попала в точку, поскольку в голосе Вышнего явственно прозвучали извиняющиеся нотки:

— Это была не ложь, а всего лишь хитрость, маленькая и, в сущности, невинная. Сегодня ты Эйнара не увидишь, но в ближайшее время — да. И я вовсе не требую верить мне на слово. Прислушайся к своему сердцу. Прислушайся наконец к разуму, к логике. Разве стал бы главный мастер Ильмарссон держать в своей школе, возле детей это, — де Каэрден указал на клубящуюся вокруг Герти Сущность, — если бы оно было Злом? Спроси у королевы Инги, что это такое, откуда оно происходит — из Вышнего мира или из Нижнего.

Герти вопросительно посмотрела на Ингу. Та вздохнула:

— Он прав.

— А теперь сама подумай, — продолжал де Каэрден. — Будь твоим отцом Велиал, Хозяин Преисподней, разве смогла бы ты принять то, что исходит от Вышнего мира?

— Да, но… — Герти запнулась, тихо всхлипнула, затем с горечью произнесла: — Моя мама была черной ведьмой…

— Только по формальным признакам. Только потому, что ее подвергли — причем насильно! — Черному Причастию. Но сама она Злу не служила и зла не творила. Даже в смертный час, имея возможность покарать своих убийц, твоя мать их пощадила.

— А почему вы не спасли ее? — спросила Герти с неожиданной агрессивностью. — Ни когда ее убивали, ни еще раньше — когда… когда ее сделали такой? Если я действительно ваша дочь, почему вы не защитили мою мать?

Ривал де Каэрден помрачнел:

— Это очень печальная история, но я тебе расскажу ее, ты должна знать. Все началось еще треть века назад, когда мы отправили в земной мир нашего Сына, нашего Посланца. — Он сделал паузу и уточнил: — Я говорю о нас, имея в виду весь Вышний мир, хотя сам тогда еще жил на Гранях; но для нас это не имеет значения. Так вот, с нашим Сыном мы потерпели неудачу. Мэтр, последний из истинно Великих, принял единоличное решение, что человечеству больше не нужны Посланцы от Вышних. Он похитил нашего Сына и воспрепятствовал его предназначению, а самого его использовал в других целях. Однако то, чем мы наделили нашего Сына, — особое дарование, которое одни именуют Священным Началом, а иные Вышней Сущностью, — оно никуда не исчезло, поскольку неуничтожимо. Священное Начало продолжало существовать в нашем Сыне, но бездействовало, и десять лет спустя мы решили породить еще одного Сына, чтобы он перебрал его на себя. Однако наша воля вновь столкнулась с противодействием Мэтра, и на сей раз последствия оказались еще драматичнее, чем прежде. В результате этого столкновения одно семя, отправленное нами в земной мир и призванное породить ребенка мужского пола, разделилось на две дюжины семян, которые развеялись во времени и стали порождать девочек.

— С ума сойти! — тихо пробормотала Инга, и Марк полностью разделял ее чувства.

— Мы до сих пор не знаем, — между тем продолжал де Каэрден, — получилось так случайно или это была злая шутка Мэтра. Но самая большая трагедия состояла в том, что Велиал каким-то образом прознал о происшедшем и устроил охоту на тех женщин, которым досталось наше семя. А мы не могли оказать им надлежащего покровительства, ибо Мэтр разорвал нашу с ними связь. На первых порах слуги Велиала просто убивали их, однако семнадцать лет назад у него возник замысел попытаться совратить наших Дочерей, заставить их служить Тьме. То, что случилось с твоей матерью, Герти, увы, не исключение, а, к нашему стыду, скорее, правило. Только шестерых женщин из двадцати четырех нам удалось спасти от смерти и надругательства. Из оставшихся восемнадцати половина были убиты, а половина насильственно подверглись Черному Причастию. Также мы должны признать, что три наши Дочери в той или иной мере склонились ко Злу. Одну из них, девочку по имени Тара, Велиал собирался прислать сюда, чтобы она овладела Священным Началом…

— А вот это уже полный бред! — категорически заявила Инга. — Даже если бы та девочка подчинила себе Сущность, то Нижний мир не получил бы от этого ни малейшей выгоды. Сама природа Сущности такова, что она не может служить Злу.

— Совершенно верно, — согласился де Каэрден. — Но я ведь и не говорил о выгоде для Нижнего мира. Речь идет о выгоде конкретно для Велиала. Он планировал использовать Тару, овладевшую Священным Началом, для атаки на Преисподнюю. А точнее, для атаки на всех остальных Хозяев, для их уничтожения. Тогда бы он стал единоличным правителем всего Нижнего мира. Что же касается тебя, Герти, — Вышний вновь обратился к девушке, — то ты была призвана проложить для Тары дорогу к Священному Началу, а затем умереть и отдать ей свою силу. Твою мать убили именно потому, что она не хотела отпускать тебя в школу.

— Как же так? — удивилась Герти. — Ведь я попала сюда благодаря вам. Это вы посоветовали мне поехать с Марком.

— Да, посоветовали. Потому что мы видели: Велиал совершил ошибку, решив использовать тебя. Ты не поддалась бы его влиянию, тебя нельзя переманить на сторону Зла. Ты достойна быть не только нашей Дочерью, но и нашей Посланницей.

— Но это неправильно! — прозвучал голос Сондерса уже с той стороны коридора. Запыхавшийся от быстрого бега, он остановился возле Ильмарссона и, осуждающе глядя на де Каэрдена, продолжал: — Вы обещали нам другую Посланницу, но ее нет в школе. Мне сказали, что она куда-то уехала с родственником. Вы должны были это знать! И вы знали, конечно. Вы специально это подстроили?

— О ком он говорит? — недоуменно прошептала Андреа.

Марк сразу понял о ком. Сегодня после обеда к нему прибежала радостная Абигаль и рассказала, что объявился ее дядя Бен, причем с официальным письмом, в котором его родня отказывается от всех обвинений в адрес ее родителей. А через четверть часа Марк увидел из окна алхимической лаборатории, как из двора школы выезжает вороной конь с двумя всадниками — Абигалью и рыжеволосым молодым человеком, безусловно, тем самым Беньямином Шолемом, чей портрет он видел в выпускном альбоме пятилетней давности.

Теперь Марку все стало ясно. Как он и подозревал с самого начала, Вышние вовсе не заботились о счастье влюбленных, когда настойчиво советовали Риве Шолем бежать из дома. Они стремились спасти свою очередную Дочь, и в тот раз им это удалось. Дочь выросла умной, веселой и обаятельной девушкой, которая умела даже свои недостатки вроде чрезмерной болтливости превращать в достоинства. Так что Марк вполне понимал Ульриха Сондерса, желавшего видеть Посланницей не Герти с ее неровным характером и непростой судьбой, а жизнерадостную и зажигательную Абигаль… Вот только откуда он все знал?

Тот же вопрос заинтересовал не только Марка. Ильмарссон повернулся к Сондерсу и смерил его тяжелым взглядом.

— А ты, Ульрих, какую роль тут играешь?

— Я просто наблюдатель от Несторианской Церкви, — с достоинством ответил он («Ой, нет! — с чувством произнесла Гвен. — Ну почему мне так везет на несториан?..»). — Я принял веру еще на Марадоре, когда учился в академии, а позже получил от самого святейшего Илария задание поступить в вашу школу на должность учителя. Это совпадало с моими желаниями, я всегда хотел учить детей, а кроме того, мне было поручено наблюдать за Дочерью Небес, будущей Посланницей, которая была нам обещана и чью кандидатуру одобрил святейший патриарх. Но нас обманули! Подсунули нам другую…

— Молчи, глупый мальчишка! — рявкнул на него Ривал де Каэрден. — Ты сам не ведаешь, что говоришь! Вы еще скажете нам спасибо, что мы пересмотрели свое решение.

— Без нашего ведома. Это нечестно!

— У нас не было времени все согласовывать заново. Ваш святейший Иларий — редкий педант, он бы затеял долгую тягомотину с одобрением новой кандидатуры. А ситуация такова, что медлить нельзя.

— Но…

— Больше ни слова! Все будет, как мы решили. И не иначе. Вам ведь тоже не нужна Посланница с букетом цветов в одной руке и голубем мира в другой. Вам нужен карающий меч Господень! Так будет вам меч. — Де Каэрден повернулся к Герти: — Теперь ты все знаешь, девочка моя. Знаешь, через что прошла твоя мать, через что прошли другие матери. Прими Священное Начало, стань нашей Посланницей. И обрушь свой гнев на Нижний мир, сокруши всех Хозяев, а в первую очередь — Велиала. Пусть произойдет то, чего он сам желал, но с роковой для него поправкой. Пусть он получит то, что давно заслужил. На другой Грани находятся пять твоих сестер, которые, как и ты, пострадали от Нижнего мира. Они далеко отсюда, но расстояние для вас не помеха. Они дали тебе свою силу, чтобы ты добралась до Священного Начала. Они же помогут тебе нанести удар по Велиалу и другим Хозяевам. Ваша боль, ваш гнев, собранные воедино, сокрушат все защитные порядки Преисподней. Пусть Нижний мир ввергнется в Хаос — свое естественное состояние!

Представив все последствия такого развития событий, Марк ужаснулся. Но еще больший страх он испытал, когда увидел, что слова де Каэрдена явно пришлись Герти по душе. Ее глаза засверкали, лицо приобрело решительное выражение, а Сущность почти полностью окутала всю ее фигуру с ног до головы.

Инга собиралась что-то сказать, но Ильмарссон быстрым жестом дал ей знак молчать и мягко заговорил:

— Теперь послушай меня, Герти. Я не стану спорить с тем, что Нижний мир причиняет людям много зла. Ведь он и есть самб Зло — такова его природа. Также я не отрицаю твоего права отомстить Велиалу за себя, за свою мать, за всех своих сестер и их матерей. Только прежде подумай хорошенько о том, какую цену придется заплатить за твою месть. Не тебе лично — но всему человечеству. Уничтожив Хозяев, ты ни на каплю не ослабишь Нижний мир. К нашему великому сожалению, Зло неуничтожимо — таков закон бытия. Я говорю не об обычном земном зле, а о вселенском, космическом, которое является неотъемлемой частью нашего мироздания. С ним можно бороться, ему можно противостоять; но исчезнет оно только вместе со всей нашей Вселенной. Ты слушала мои лекции, ты очень умная девушка и должна это понимать. На смену прежним Хозяевам Преисподней обязательно придут новые — и нет никакой гарантии, что они окажутся лучше своих предшественников. Но мало того, тотальная борьба за власть в Нижнем мире неизбежно выплеснется на Грани, претенденты на роль новых Хозяев будут стремиться продемонстрировать свою силу, черные маги станут выслуживаться перед ними, соревнуясь друг с другом в необузданной, беспредельной жестокости. Это повлечет за собой столько смертей и разрушений, сколько не знала еще ни одна Столетняя Война.

Решимость Герти несколько ослабела, и Сущность вновь отступила от нее. Правда, совсем чуть-чуть, самую малость…

— Да, Герти, все именно так и будет, — взяла слово Инга. — Скажу тебе даже больше — уничтожить Хозяев Преисподней никогда не было проблемой. Это мог сделать любой из Великих, могли сделать предыдущие Посланцы, и наконец это можем сделать мы с мужем. Признаться, у нас был такой соблазн, но мы одолели его. Поняли, к чему это приведет. Нам достаточно было представить, что на месте Велиала окажется Женес де Фарамон — ты наверняка слышала о нем. А мы с ним имели дело и знаем, что по своей жестокости и подлости он переплюнет всех нынешних Хозяев.

— Но ведь и его можно уничтожить, — не совсем уверенно произнесла Герти.

— Можно, — подтвердила Инга. — Но всегда найдется другой Женес де Фарамон. А на всех таких женесов силы не напасешься. Кроме того, уважаемый Вышний забыл сообщить тебе — наверное, по чистой случайности — одну весьма важную деталь. Такую атаку на Нижний мир можно произвести лишь единовременно, после чего он приобретет иммунитет от подобных вторжений на целую тысячу лет. Это тоже закон бытия — закон сдерживания и противовесов, который не позволяет ни одной из сторон получить существенный выигрыш в извечной борьбе Добра и Зла. — Она посмотрела на де Каэрдена: — Я вообще не понимаю вас, Ривал. Как вы можете такое предлагать? Ведь вы много лет служили Мэтру.

— Да, служил. И до сих пор испытываю от этого стыд. Мне приходилось выполнять такие его приказы, которые тяжким бременем лежат на моей совести. Ты знаешь, о чем я говорю, Инга. Мне было заранее известно о готовящемся Прорыве на Истре, но я не смел поднять тревогу и вызвать помощь. Когда нечисть убивала всех жителей в замке князя Верховинского, я оставался безучастным к этому и спас лишь одного младенца — твоего будущего мужа, хотя мог спасти и многих других. Также я догадывался, что твои братья, Сигурд и Гийом, были обречены Мэтром на заклание, чтобы отвлечь внимание Велиала от тебя. Я догадывался, но не решился нарушить его приказ и доставить мальчиков в безопасное место. Были и другие эпизоды, о которых я не хочу сейчас вспоминать. Однако скажу Герти еще кое-что, о чем мы, Вышние, поначалу собирались умолчать, но теперь приняли решение предать это огласке. Когда я говорил, что Велиал каким-то образом прознал о наших Дочерях, это была не вся правда. На самом деле ему сообщил обо всем Мэтр. Последний из Великих не побрезговал вступить в сговор с Нижним миром, лишь бы воспрепятствовать новому Пришествию. Так что не слушай королеву, Герти, она наследница того бездушного существа, которое хладнокровно обрекло твою мать и других женщин на смерть и надругательство. А что касается почтенного мастера Ильмарссона, то и он сказал тебе далеко не все. Да, верно, после уничтожения Хозяев в Нижнем мире начнется борьба за власть, которая действительно выплеснется на Грани. Но вместе с тем и мы, Вышние, получим возможность больше участвовать в земных делах. У нас появятся адепты нашей силы — белые маги, которые будут защищать человечество от Зла, нести миру Правду и Добро!

— А что будет с теми, кто не захочет вашего Добра? — внезапно раздался из глубины коридора голос.

Со стороны центральной лестницы к ним быстрым шагом приближались трое человек: Абигаль Ньердстрем, ее дядя Беньямин и еще какой-то незнакомый Марку юноша, смуглый и темноволосый. Именно ему принадлежали последние слова.

— Эйнар! — воскликнула Герти радостно и немного растерянно. — Эйнар… Это ты?.. Что с тобой?..

— А, совсем забыл! — Он на ходу взмахнул рукой, воздействовав на себя чарами. — Просто маскировка.

Смуглость с его лица исчезла, оно стало светлым, даже бледным, а волосы из темных превратились в белокурые. В таком виде он показался Марку знакомым. И это естественно — Эйнар Ларссон был очень похож на своего отца, черного мага Свена Ларссона.

Мастер Аль-Нури и госпожа Корелли бросились было останавливать эту троицу, но затем, видимо, получив от Ильмарссона мысленный приказ, не стали чинить им препятствий.

— Значит, белые маги, рыцари Правды и Добра, — вновь заговорил Эйнар Ларссон, обращаясь к де Каэрдену, который, похоже, был застигнут врасплох появлением новых действующих лиц. — Вот к чему стремится Вышний мир! И небось ваши белые маги будут точно так же привязаны к вам, как черные привязаны к Преисподней. Будет Белое Причастие, будут жертвоприношения на алтарях Света, потом появятся белые одержимые и белокнижники… Это то будущее, о котором они мечтают, милая Герти. То будущее, которое страшит меня еще больше, чем настоящее. — Эйнар подступил почти вплотную к окружавшему Герти облаку Сущности. — Извини, я не успел вовремя и многое пропустил. Я не знаю точно, что это за сила, которая хочет войти в тебя, вряд ли она злая изначально — иначе великий и мудрый мастер Ильмарссон не стал бы держать ее в школе. Но все равно я не советую ее принимать. Она тебе ни к чему — ты хороша такая, как есть. Оставайся собой; оставайся той Герти, которую я люблю.

— Ах, Эйнар! — произнесла Герти со слезами в голосе. — Я уже не могу… Это моя судьба…

— Судьбы нет! — твердо возразил он. — Есть только свободная воля, данная каждому из нас.

— Не слушай мальчишку, Герти, — вмешался де Каэрден. — Он ничего не понимает. Исполни свое предназначение. Исполни то, для чего ты рождена.

— Предназначение, говорите? — Ларссон взглянул на Вышнего со злой насмешкой. — А где же было это предназначение на Зелунде? Ты должна знать, Герти, что твоя мать погибла не случайно, ее убийство было подстроено Велиалом…

— Я знаю, Эйнар.

— Ну да, об этом тебе могли рассказать. Но я очень сомневаюсь, что тебе рассказали и о другом. О том, что пастор, требовавший твоей казни, действовал не по собственной инициативе — ему был сон от Вышних. Они хотели твоей смерти, но потом передумали и решили, что ты еще окажешься им полезной. В этом вся их суть, они такие же безжалостные, как их антиподы, только рядятся в белые одежды Добра. Не связывайся с ними, умоляю тебя.

Казалось, Герти вот-вот разрыдается.

— Но я… я принадлежу им…

— Ты никому не принадлежишь, только себе! — заверил ее Ларссон и ласково улыбнулся. — Ну может, еще и мне — потому что я люблю тебя. И в той же самой мере я принадлежу тебе. — Он протянул ей руку. — Сбрось эту пелену, родная, иди ко мне.

Герти послушалась и сделала шаг к нему. Но Сущность двинулась вместе с ней, и кончики пальцев Ларссона погрузились в голубую с золотыми искорками дымку…

Что-то ослепительно сверкнуло, громыхнул гром, и Ларссона отбросило на добрый десяток метров вдоль коридора. Он ударился о стену, рухнул на пол и замер неподвижно. Ильмарссон с неожиданной для своего возраста прытью побежал к нему, опередив и Абигаль, и Беньямина, и госпожу Корелли.

— НЕТ! — в отчаянии закричала Герти. — ЭЙНАР, НЕТ!

Она сделала рывок, и на этот раз ей удалось освободиться от Сущности. Лишь тонкие нити еще тянулись к ее рукам и голове, но она решительно разорвала их и, продолжая кричать «Эйнар! Эйнар!», бросилась к Ларссону, над которым уже склонился Ильмарссон. Он воздействовал на парня диагностическим заклятием и, когда плачущая Герти подбежала, быстро успокоил ее:

— С ним все в порядке, дорогая. Никаких повреждений нет, он просто в обмороке.

Герти опустилась на пол, обняла своего возлюбленного и зарылась лицом в его волосы.

А Марк взглянул на Ривала де Каэрдена, который в этот самый момент с величайшей досадой смотрел на Ульриха Сондерса.

— Ну что ж, — произнес Вышний, — получай свои цветочки и голубки. Подавись ими! — После чего растаял в воздухе.

Инга не слышала последних слов де Каэрдена, но его исчезновение заметила.

— Так, ладно, — сказала она. — Хорошо то, что хорошо кончается. Теперь посторонитесь, друзья, сейчас я верну нашу беглянку на место.

Марк, Андреа и Гвен послушно отошли в сторону, но это оказалось ни к чему. Облако Сущности по-прежнему не желало подчиняться Инге. Несколько секунд оно висело неподвижно, затем медленно поплыло по коридору в направлении Герти…

Хотя нет, вдруг понял Марк. Не к ней, совсем не к ней…

А вот Инга этого не поняла и распорядилась:

— Заберите отсюда Герти, поскорее! Мастер Ильмарссон, срочно вызывайте Нильса.

Не успела она это договорить, как в воздухе рядом с Беньямином Шолемом возник кот, но вовсе не Нильс, а какой-то другой, черный, худощавый. В следующее мгновение он превратился в поджарого вороного жеребца и призывно заржал.

«Ну вот, еще один кот-попрыгун, — подумал Марк без всякого удивления. — Интересно, сколько их еще на свете?..»

— Давайте ее сюда! — сказал Беньямин мастеру Аль-Нури и госпоже Корелли, которые пытались оторвать Герти от Ларссона. — Я мигом ее увезу.

— Нет, не надо.

Это произнесла Абигаль. Она легонько потрепала гриву коня, отчего тот снова стал котом, и смело зашагала навстречу Сущности, завороженно глядя на нее.

— Аби, стой! — испуганно воскликнул Беньямин. — Что ты делаешь?!

— Я знаю, что делаю, — ответила она, не оборачиваясь; голос ее звучал отрешенно. — Я все поняла… почувствовала… это мое…

Беньямин хотел побежать за ней, но споткнулся на ровном месте. Конечно, не сам — ему помог Ульрих Сондерс, воспользовавшись сногсшибательными чарами.

— Не мешайте ей, — сказал он, заслонив собой Абигаль от мастера Ильмарссона, госпожи Корелли и мастера Аль-Нури. — Все равно не помешаете, только себе навредите.

Когда Абигаль соприкоснулась с голубым искрящимся облаком, Гвен охнула, а Андреа еще крепче вцепилась в плечо Марка. Инга лишь обреченно вздохнула — она уже догадалась, что не будет ни вспышки, ни грохота, а произойдет нечто совершенно другое.

И это произошло неожиданно быстро. На сей раз Сущность не ведала сомнений, как в случае с Герти; она сразу обволокла Абигаль и стремительно впиталась в нее. Через несколько секунд не осталось ни единого клочка голубой дымки, ни единой золотой искорки. Была только Абигаль — с виду такая же, как прежде, разве что ее взгляд неуловимо изменился. Марк не мог толком понять, что же такого особенного появилось в ее глазах, и за неимением более подходящего слова назвал это сокровенностью…

К Абигали подошел Сондерс, опустился перед ней на одно колено и наклонил голову.

— Благослови меня, Госпожа! Сочту за честь стать твоим первым учеником.

Абигаль изумленно воззрилась на него:

— Ради всего святого, мастер Сондерс, встаньте! Какое еще благословение? Почему я должна вас учить? Вы уже взрослый, сами можете учиться.

У Ульриха был такой ошарашенный вид, словно его огрели чем-то тяжелым по голове.

— Но разве… разве ты не призвана учить людей праведной жизни?

— Конечно нет. Это было бы насилием. Ведь каждый по-своему понимает праведность. И каждый сам выбирает, как ему жить. Я не собираюсь никого принуждать.

— А что же ты будешь делать, Госпожа?

— Еще не решила, — честно призналась Абигаль. — Наверное, любить. Любить людей, любить весь мир, любить все живое в нем. Это так просто и приятно! Мне нравится любить.

Марк, Андреа и Инга обменялись быстрыми взглядами. Инга послала им мысль:

„Ну и ну! Мессия-хиппи, кто бы подумал! Хотя, возможно, это и к лучшему…"

— А впрочем, — продолжала Абигаль, — еще я должна творить чудеса. То есть получать магические результаты без применения магии. Это мне тоже нравится.

Она подошла к Беньямину Шолему, который потрясенно таращился на племянницу. Но обратилась она не к нему, а к его коту:

— Ральф, чего бы ты хотел больше всего на свете?

— Говорить, — тотчас ответил кот, на пару секунд замолчал, а потом повторил по слогам, словно смакуя каждый звук: — Го-во-рить…

Громко и пронзительно мяукнув, Ральф стал прыгать по коридору, распевая какую-то песню и при этом жутко фальшивя. Марк понял значение этой сцены, лишь когда Абигаль улыбнулась Беньямину и сказала:

— На следующие пару месяцев отложи все свои дела, дядя Бен. Ральф от тебя не отстанет, пока не выговорит все, что накипело у него на душе за многие годы молчания.

После этого Абигаль подступила к сидевшей на полу Герти, которая обнимала все еще бесчувственного Ларссона.

— Ну тут никаких чудес не требуется. Разве что… так, мелочи. А остальное уладится само собой. Верь мне, Герти. — Наклонившись, она поцеловала подругу в лоб, затем выпрямилась и посмотрела на Марка: — А вот тут никакие чудеса не помогут… Мне не помогут, — с грустью уточнила Абигаль и перевела взгляд на Андреа. — Вам очень повезло, госпожа Бреневельт. Я вам завидую. По-доброму завидую и желаю счастья.

Марку стало страшно неловко. А между тем Абигаль повернулась к Ильмарссону:

— Я вот подумала насчет учебы, главный мастер…

— Боюсь, — произнес он с улыбкой, — я буду вынужден зачесть твои выпускные экзамены автоматом. Зачем мучить учителей, если ты и так сдашь все на отлично.

— Спасибо, — сказала Абигаль. — Но я вообще-то хотела попросить о другом. Мастер Сондерс говорил, что я должна учить. Это мне тоже нравится, я люблю учить, но только не взрослых и не праведной жизни. Я бы хотела учить детей, учить их магии, и самой тоже учиться. У вас. Я знаю, вы меня многому научите.

Марк никогда не думал, что когда-нибудь увидит Ильмарссона, которого кто-то поставит в тупик. Но Абигали это удалось. Главный мастер смотрел на нее и просто не знал, что ответить.

— Да, понимаю, — говорила девушка, — это очень необычно. Мне только в ноябре будет шестнадцать, я еще не училась в академии, и вы можете сказать, что я не готова быть учительницей. Но госпожа Корелли вам подтвердит, что я отлично разбираюсь в бытовой магии, и на уроках она часто поручала мне работать с отстающими девочками. У меня это хорошо получалось — ведь правда, госпожа Корелли? Я смогла бы работать у вас ассистентом?

Госпожа Корелли безмолвствовала. Предложение Абигали потрясло ее еще больше, чем Ильмарссона.

Впрочем, самым потрясенным из всех присутствующих был, безусловно, Ульрих Сондерс. Он все еще стоял на одном колене, на лице его застыло выражение глубокой скорби, а в глазах блестели слезы: Марк в душе посочувствовал ему — ведь он так ждал Посланницу, мечтал стать ее учеником, новоявленным апостолом, а в результате…

„Хорошо, что мы не религиозные", — послал он мысль Андреа.

„Да, очень хорошо", — согласилась она.

Гвен подошла к Ульриху, помогла ему подняться и обняла его. До ушей Марка донесся ее шепот:

— Эх вы, чертовы несториане…

Наконец Ильмарссон сухо прокашлялся:

— Видишь ли, Абигаль, самая большая проблема не в твоем возрасте и даже не в том, что ты не училась в академии. Все дело в твоем… э-э… новом статусе.

— А какое тут дело? — искренне удивилась Абигаль. — Ведь то, что сейчас находится во мне, это самое Священное Начало, оно и раньше было в школе. Как я понимаю, каждый ученик получал его частичку. Я тоже буду его раздавать. Я совсем не жадная.

— Соглашайтесь, мастер, — отозвалась молчавшая до сих пор Инга. — По-моему, это хороший вариант.

Ильмарссон снова прокашлялся:

— Ну значит, поступим так. С этого дня будем считать, что ты закончила школу. Вернешься домой, хорошенько все обдумаешь…

— А мне думать нечего, главный мастер, — заверила его Абигаль. — Я знаю, чего хочу.

— И все равно подумай, — настаивал Ильмарссон. — И кстати, нельзя перебивать старших, даже если ты Посланница.

— Ох, извините!

— Ничего, извиняю. Так вот, Абигаль, все-таки подумай над тем, чем ты хочешь заниматься в будущем. А в последний день октября дашь знать о своем решении. Если оно не изменится, то за оставшиеся до нового учебного года два месяца я успею укрепить здание школы и возвести вокруг высокую крепостную стену с тяжелыми бронированными воротами. Ну и, соответственно, понадобится установить дополнительные защитные заклятия.

Андреа затряслась от беззвучного смеха. Инга украдкой ухмыльнулась. А Абигаль ничего не поняла:

— Но зачем, главный мастер? Кто посмеет сунуться в школу, если здесь будем мы с вами?

— Враги не посмеют, конечно, — согласился Ильмарссон. — Зато от друзей отбоя не будет. Ты даже не представляешь, девочка, сколько у тебя появится поклонников. Поговори об этом с королевой, она поделится своим опытом.

Абигаль подошла к Инге.

— Я давно хотела с вами познакомиться.

— Вот мы и познакомились, — тепло улыбнулась ей Инга. — Теперь нам будет о чем поговорить…

Кот Ральф, который все это время носился по коридору и распевал песни, вдруг умолк, испуганно зашипел и стремглав бросился к Беньямину. Причина его паники стала понятна в следующую секунду, когда на полу между Ингой с Абигалью и Марком с Андреа возникла большущая рыжая лиса.

— Ну-у! — протянула Абигаль. — Это неслыханная наглость! Я только что говорила, что ни один враг не посмеет сунуться к нам… А тут нате вам — Эмиссар!

— Погоди гневаться, Посланница, — молвила лиса. — И вы, господа учителя, не спешите убивать меня. — Предупреждение было не лишним, поскольку и госпожа Корелли, и мастер Аль-Нури, и Марк, и Андреа уже приготовились испепелить непрошеного гостя чарами. — Вы бы только знали, какие невероятные усилия потребовались Нижнему миру, чтобы отправить меня сюда, в вашу школу.

— Да, друзья, — спокойно произнесла Инга, не выказывая ни удивления, ни возмущения. — Не торопитесь. Сначала выслушаем это исчадье. Прежде всего, кто ты?

— Я — Хозяин Локи, воплощенный в сие жалкое тело.

— Что ж, правильный выбор. Ты самый никчемный, но наименее отвратительный из князей Нижнего мира. Так вы получили мое послание?

— Да.

В ответ на вопросительные взгляды присутствующих Инга объяснила:

— Как только Ривал де Каэрден стал рассказывать о замыслах Велиала, я начала транслировать наш разговор в Преисподнюю. Решила, что их это заинтересует.

— И была права, — подтвердил Локи, — нас это очень заинтересовало. Твое послание слышали все Хозяева, их приближенные и многие рядовые слуги. Я был первый, кто закричал, что это правда, ибо кое-что знал и до того. Мы объединились и низвергли Велиала в Ущелье Забвения, где теперь он будет пребывать вечно. За ним последовали его ближайшие сановники, в том числе ненавидимый всеми Женес, а заодно мы разделались и с Кали, на которую многие Хозяева давно точили зубы.

— Неплохая новость, — сказала Инга. — Не буду скрывать, что я на это рассчитывала.

— Только не думай, — предупредил Локи, — что наша сила уменьшилась.

— Я так не думаю. Просто теперь есть надежда, что наше противостояние станет более… ну, цивилизованным, что ли.

— На сей счет можешь не сомневаться. Велиал и Кали были самыми отъявленными беспредельщиками. Мы, как и раньше, ваши заклятые враги, но ведь враждовать можно по-разному. Это все, что я имел вам сказать, королева, Посланница. Разрешите мне откла…

— Стоп! — быстро сказала Инга. — Я не хочу, чтобы здесь смердело адским дымом.

— Как хочешь, королева, — с готовностью согласился Локи. — Для меня будет честь умереть от твоей руки.

— Э-э… погоди… — робко отозвался Беньямин Шолем; чувствовалось, что он испытывает страх и отвращение, обращаясь к Хозяину Преисподней. — Из рассказа моего друга Эйнара Ларссона я понял, что его отец умер и находится в аду. Если Велиала больше нет, то… может… ну…

— Вообще-то Свен Ларссон был моим слугой, — сказал Локи. — И я уже отпустил его. Теперь он недосягаем ни для Нижнего мира, ни для Вышнего… Ну все, королева, я готов.

Инга ударила по нему заклятием, и Черный Эмиссар испарился бесследно, не оставив на полу даже клочка шерсти.

— Вот так… — начала было она, но в этот момент зашевелился Эйнар Ларссон.

Тихо застонав, он раскрыл глаза, обвел всех мутным взглядом и остановился на Герти, которая по-прежнему держала его в объятиях.

— Как ты, милый? — спросила она.

— Да вроде нормально, — ответил Ларссон, правда, не совсем уверенно. — А где я, в раю?

Герти постаралась как можно беззаботнее улыбнуться:

— Нет, Эйнар. К счастью, нет. Ты жив, ты на Торнине.

— Торнин? — удивился Ларссон. — Что это? Какая-то Грань?

Улыбка стерлась с лица Герти, а из ее груди вырвался сдавленный всхлип.

Ильмарссон склонился над Ларссоном:

— Юноша, ты знаешь, как тебя зовут?

— Знаю, конечно. Эйнар Лундквист.

К ним подошла Инга.

— Под этой фамилией ты учился в Авернской школе, — сказала она. — А настоящая у тебя другая.

— Королева!.. — пораженно прошептал Ларссон. Он подтянулся и сел, прислонившись спиной к стене. — Ваше величество…

— Какой сегодня день? — спросила Инга.

— Тринадцатое марта… было вчера, — ответил Ларссон, оглядываясь по сторонам. — Кажется, так…

— Что ты помнишь последнее?

— Я лег спать… последний раз в школе. Завтра… сегодня я уезжаю. Не знаю, куда… — Вдруг он разволновался. — Но что случилось? Как я здесь оказался?

Герти снова всхлипнула, а Инга после коротких колебаний решила сказать правду:

— Судя по всему, у тебя амнезия. Из твоей памяти выпали последние полгода.

— О нет!

— Боюсь, что да, — произнесла Инга, воздействуя на него каким-то чарами. — И боюсь, что это навсегда. В твоем мозгу нет ни органических повреждений, ни следов обычного магического вмешательства, так что твои воспоминания не заблокированы, а скорее изъяты… гм… некой сверхъестественной силой, с которой ты недавно столкнулся.

— Столкнулся? Как это?

— Долго рассказывать. Позже все узнаешь. Но главное, что своим вмешательством ты предотвратил катастрофу мирового масштаба. Если бы не ты… страшно представить, что тогда случилось бы. Так что ты полностью искупил грехи отца, и тебе больше нечего стыдиться своего настоящего имени.

Ларссон тряхнул головой:

— Но я ничего не помню… совсем ничего…

— И меня тоже не помнишь? — спросила Герти, готовая вот-вот разрыдаться. — Ты забыл обо мне?

Он посмотрел на нее, и в его глазах, прежде выражавших лишь испуг, растерянность, недоумение, зажглись нежные огоньки.

— Я… кажется, я знал тебя всегда. Ты приходила ко мне во снах…

— Честно?

— Да, честно, — заверил ее Ларссон. — Я ждал тебя всю жизнь. Ты… тебя зовут Герти, правда?

Она порывисто обняла его и все-таки разрыдалась, но от счастья. Инга, Ильмарссон и остальные отошли в сторону, чтобы не мешать им.

А Марк повернулся к Андреа и увидел ее сияющее лицо.

— Ты понимаешь, что все это означает? — спросила она.

— Понимаю, — ответил он. — Теперь Феликсу ничто не угрожает. Он сможет жить с тобой и называть тебя мамой.

— Да, — сказала Андреа и взяла Марка за руки. — А еще ему понадобится отец.