Глава двадцать восьмая
Полдень

Город словно затаил дыхание. Аилле замер в зените, но камни мостовых, оград и стены домов казались странно холодными, хотя в воздухе стояла духота. Улицы были безлюдны. Слабый ветер влек по ним пепел, ноздри забивал запах жженой плоти, и тлеющие костры не скрывали источник запаха. Стражников не было, вместо них у кострищ и подвод с дровами копались люди, одетые в серые мешковатые балахоны с прорезями для глаз.

— По полсотни человек выделили таны от каждого дома, — устало заметил старик Дамп, встретив Айру и Тира, выглядевшего как Рин, на Кожевенной улице, которая выходила на рыночную площадь с запада. — Шесть сотен балахонников! Но и лавочникам наряд спустили. Теперь их сынки, те, кого корча не коснулась, разбирают сгоревшие дома, растаскивают на бревна, ломают заборы. Однако хороший конг из Лебба Рейду получится. С ног валится, но держится! Только его стараниями корча приостановилась! Конечно, оно еще неясно, как обернется, но запрет выходить жителям на улицу подействовал. И теперь дозоры не дремлют! Тот, кто заразился, умрет, остальные еще поживут. Вечером начнется очередной обход домов, увидим, что и как.

— А там что? — мотнула головой Айра в сторону восточной части города. — Там тоже все ладно?

— Не ладно там, — опустил голову старик. — Конечно, многим удалось спастись, но тысячи людей погибли. Больных там было мало — не каждому по карману было прикупить фазана на праздник. Гармат Ойду словно озверел. Он, конечно, никогда добреньким не слыл, но все, что устроил со своим сынком на арене, а особенно ночью — все это не похоже на него. Словно опоили его какой-то дрянью. Он ведь знает, чья стрела погубила Динуса. Берегись, девка! Марика и Насьту остереги! Сната Геба нет, некому будет прикрыть их. Я тут сам едва держусь. А Леббу Рейду не до того, да и никогда он баль не жаловал!

— Все новости? — медленно проговорила Айра.

Площадь, которая открылась перед ней, заполняли отряды стражи, но знати видно пока не было. Разведенные еще ночью костры продолжали пылать, но языки пламени таяли в слепивших глаза лучах Аилле. Не было огня только в середине площади. На высокой поленнице дров, завернутое в промасленную ткань, лежало тело Сната Геба. Там же суетились все те же балахоники и Качис с Лайрисом.

— Вот и колдуны при деле, — вздохнул Дамп. — Качис все вываривает зелье, где только находит сырье. Видишь котел над одним из костров? Если так пойдет, уже к вечеру начнет поить людей. Уснул прямо с лопаткой в руке, в угли упал, рожу опалил, еле успели вытащить. Так он очухался, побежал еще за каким-то сырьем в храм, притащил оттуда сумку амулетов, да сказал, что дар это от Вертуса и что надо, мол, передать амулеты лично Леббу Рейду, не то беда может приключиться! Да еще чтобы не через Хорма, а лично в руки! Так я и передал. Ночью еще передал. На руки нацепил конгу! Я бы на месте конга наградил бы этого Качиса. Да и рисс — трудяга. Сначала костры разводил, все вымерял, чтобы равномерно охватить весь город, а там уж и в дома ходил к больным, куда я и стражников не мог загнать, и на посылках у Хорма Рейду потрудился. Жмуриться забывает, глаз-то рисскими искрами так и сыплет, ребятки мои даже шарахаться от него начали. Хотя чего его бояться? Он ведь, может, последний остался из рисских магов! Да тоже едва на ногах держится!

— Дамп! — Айра сделала шаг вперед. — Я не об этом. Что с моим заложником? Что за хенны были в одежде стражи? Что с хеннами за стеной? И ты обещал помочь мне!

— Твой приятель за Тира будет? — Старик потер мешки под глазами. — Кто ж тогда во дворце конга? Ну да ладно, не мое дело. Сберечь решила сына? Совсем уже запутала меня со своим колдовством. Ты не обижайся, девка, но помочь будет непросто. Если, конечно, вот сейчас на тебя свалятся те самые хенны во главе с Леком, я тут же ребяток своих в горячку брошу, но уйти с площади не смогу. Всего ничего осталось, и ладонь Аилле по небу не проползет, как явятся главы танских родов. Так уж дай и мне проститься со старым другом, а там я опять к храму отправлюсь, Вертуса с птенцами его стеречь. Я ведь не спрашиваю, когда ты начнешь свою охоту — до охоты ли тебе теперь? А Тир или кто там был за него… — старик вздохнул, хлопнул ладонями по бокам. — Пропал тот парень. Точно не знаю, но рухнуло там что-то — подземелье какое-то обвалилось. А может, крыша упала. Но грохот стоял такой, что на полгорода слышно было. Уж поверь мне, красавица, заварушка эта рассосется, я и медного грошика за тех каменщиков, что рухнувшие стенки клали, не дам. Однако и мертвым твоего парня тоже никто не видел, а Хорм Рейду так вообще кричит на каждом углу, что сын Лека спрятан в надежном месте. И хенны за стеной опять танцуют. Я бы на месте этих сумасшедших собирал вещички, да отправлялся к Борке — может, кто и успеет выбраться. А остальные кровью умоются, это уж точно! Или я уже говорил тебе об этом?.. А вот уж о хеннах, ряженных под стражников, ничего не скажу, только слухи одни!

— Я и слухам буду рада, — упорствовала Айра.

— Ну что ж, — Дамп снова хлопнул себя по коленям. — Тогда слушай. Ходит слух, что есть такие хенны! И вроде никто их не видел, каждый лишь слух передает, но уж больно ладно складывается. Получается, что еще лет так пять или восемь назад какой-то тан стал собирать хеннских подростков, посулив сделать их стражниками. Сам этот тан не показывался в слободках, а ездили его нарочные, но лиц их тоже никто не запомнил. И бабы среди них были! Помнишь ту, что Сната подстрелила? А этого Маеса помнишь? Ну того, который ударил ножом Хорма Рейду?

— Маес по-хеннски значит — «без имени», — проговорила Айра.

— Безымянный, выходит? — потер глаза Дамп. — Так вот их, этих безымянных, по слухам, около сотни. Ну или поменьше — сама понимаешь, как улов у рыбака растет. И учила их бою какая-то баба, что сражается лучше любого воина!

— Та, что стреляла в конга, никогда не была хороша в близком бою, — заметила колдунья.

— Не та, так другая, — вздохнул воевода. — Другой вопрос, зачем это нужно тану, кто бы он ни был? Про хеннов ведь как говорят: «Нет человека честнее хенна, но ты не верь ни единому его слову, если не из его племени, пусть даже он клянется детьми и родителями». Ты для хенна словно скот, ржавая кухонная утварь, мусор под ногами. У хеннов свои боги, свои шаманы, свои вожди. Наши жрецы говорят, что Единый — один бог над всеми богами и над всякой тварью, но мне кажется, что и Единый у хеннов какой-то особенный.

— Снат Геба думал об этом, когда давал волю хеннам? — спросила Айра.

— Снат теперь перед Единым ответ держать будет, — вздохнул Дамп. — И у Сната были разные советчики, а у тех — свои советчики. Я не ведаю, кто тот сумасшедший тан, но все говорят, что и у него был советчик.

— Маленький, с широким мечом и флягой? — нахмурилась Айра.

— Откуда я знаю? — хмыкнул Дамп. — Высоки стены танских подворий, а слуги у некоторых так вышколены, что собственной тени страшатся. Я тана этого не знаю. А знал бы, рубанул его наискосок от ключицы к печени, а там уж и вы рубите меня как хотите! Что делать-то собираешься, девка?

— Ничего пока, — вымученно улыбнулась Айра. — Жду сигнала. Пойду я, дружище, а то ведь и не подойдет ко мне гонец.

— Ну храни тебя Сади, Сето и Сурра все скопом и по отдельности, — махнул рукой старик и заковылял к кострам.

— Рин жив? — спросил Тир, когда воевода отошел на десяток шагов.

— Жив, — кивнула Айра. — Но что с ним, я не знаю. Одно только могу сказать: он горазд на выдумки, но в разрушении зданий замечен пока не был. Ты сам-то как дышишь?

— Легко, — ответил, подумав, Тир. — Но часто. Марик будет недоволен. Я не могу сохранить спокойствие перед схваткой.

— И он бы не сохранил, попади Ора в беду, — сказала Айра.

— Ты думаешь, что встреча будет на арене? — кивнул Тир на Ворота Справедливости.

— Думаю, что да, — ответила колдунья, прищурившись. — Нужно только дождаться нарочного. Там много пустых храмов, обширные подземелья. Лучшего места для долгого разговора не найти. Но обиталище Лека не здесь. Ночами арену проверяет стража. Надеюсь, что Марик, Насьта, Рич и Орлик пробрались на галерею конга, оттуда можно видеть всю арену. Если нас поведут в храмы, они пойдут за нами. Подожди, что там на вратах?

Тир пригляделся, побледнел и едва не уронил секиру. К кованой решетке ворот была привязана черная коса.

— Идем! — дернула сына за руку Айра.

Арена оставалась пуста. Ни одного человека не было на ступенях холма, ни одного человека не было в портиках храмов. Чуть подрагивали от ветерка занавеси на галереях. За спиной послышался цокот копыт. Айра оглянулась. Со стороны дворца конга к рыночной площади приближалась кавалькада всадников.

— Пошли! — решительно сказала Айра и тронула створку ворот.

Тир шагнул вслед за ней внутрь, сорвал с решетки косу и сунул ее за пазуху.

— После! После! — поторопила сына колдунья, но тут же осеклась, увидев побледневшие губы и сдвинутые брови.

— Куда идти? — спросил он негромко.

— Вперед, — ответила Айра и двинулась к центру арены.

Она увидела Лека через два десятка шагов. И замерла.

— А ведь ты нисколько не изменилась! — заявил удивленно последний великий тан.

Лек сидел в кресле, взятом, наверное, в одном из храмов. Рядом с ним на камнях арены лежала Илька. Одежда ее была изодрана, руки, ноги, спину покрывали кровоподтеки и полосы от ударов бичом. Волосы были коротко острижены и торчали клоками, словно были вымазаны в крови.

Айра бросила взгляд на Тира, который в мгновение остался без личины Рина на лице. Он был бледен, но недвижим. Только похрустывали пальцы, лежавшие на рукояти меча. Звякнувшая о камень секира валялась у ног.

Над Илькой стояла Зия. Она постарела, но старость лишь прошелестела по ее лицу: волосы стали отливать серебром, кожа стала суше, обнажив скулы, провалив щеки и глаза, заострив подбородок. Но пришло к ней больше, чем ушло. Ее глаза уже не пылали ненавистью, они были безжизненны и спокойны, однако их спокойствие не предвещало ничего хорошего. Теперь перед Айрой стояла воительница, способная наводить ужас на противника.

С другой стороны кресла стоял, дрожа всем телом, Синг. Лицо его оказалось разбито, ноздри вырваны, одного уха не было вовсе. Он опирался на кривой посох, и Айра тут же поняла, что линия, очертившая круг в центре арены, сотворена Сингом и что не только стражники Скира не видят и не слышат происходящее на арене, но и ее друзья. «Если можете сотворить простое колдовство и сложное, выбирайте простое, — повторял ученикам, среди которых была и юная Айра, некогда всесильный Арух, а за ним уже и его слуга Синг. — Не старайтесь удивить противника или поразить его собственным мастерством. Магия должна действовать, а не сиять! И помните: лучшая магия та, которой не чувствует ваша жертва, а самая лучшая та, о которой не узнает никто и никогда. Но если вы не можете быть незаметными — будьте простыми». Что могло быть проще обычного круга с заклинанием отражения внутрь и наружу? Ничего, особенно если учесть, что маг, создавший эту «забаву для школяров», оставался внутри круга. Но именно такое решение и сулило выигрыш Леку. Ни крики, ни блики от лучей Аилле на доспехах — ничто не могло подсказать друзьям Айры возможность скорой развязки. Все звуки, отсветы дневного света, да и сами фигуры противников оставались внутри круга. Более того, магия такой обманки, пусть и выстраивалась много часов, сохраняла именно тот образ арены, который был на момент начала колдовства, а значит, она загораживала Ворота Справедливости, и с галереи конга нельзя было рассмотреть, как на арену вошли Айра и Тир. Для Марика их на арене не было!

А если бы и были? Кроме безжизненной Ильки, самого Лека, Зии и Синга по внутренней стороне круга стояли еще три десятка воинов — хеннов без имени, и их обнаженные клинки были способны охладить любой пыл, и даже пыл неопытного мага, который не знает, что обычная магия внутри такого круга невозможна.

— Не вздумай бросить что-нибудь за границу круга, — предупредил Айру Лек. — Отрежу ту руку, которой будешь бросать. Хотя есть и другая идея. Зия, подними-ка эту падаль!

Воительница наклонилась, ухватила Ильку за волосы и рывком поставила на ноги. Девчонка чуть слышно застонала, и Айра с облегчением выдохнула. Дочь Марика была жива и даже не покалечена, хотя ее лицо покрывали синяки, а губы и нос опухли.

— Это мой сын? — скривил губы Лек, взглянув на Тира. — Да, он явно попал не в те руки. Но ничего, мы с ним поладим. Ведь ты же не хочешь, мальчик, чтобы твоя девчонка лишилась из-за тебя или твоей мамочки руки или ноги?

— Не хочу, — прохрипел Тир.

— Вот и славно, — улыбнулся Лек. — Тогда разденься по пояс. Мне нужно кое-что сверить! Выйди в центр круга и разденься.

Лек тоже почти не изменился, разве что волосы его не только побелели, но и поредели, да глубокие складки легли от носа к уголкам рта. Плечи бывшего великого тана были по-прежнему широки, а голос спокоен.

— На что ты рассчитываешь? — спросила Айра, пока ее сын стягивал через голову легкую кольчугу, выданную слугой дома Креча, да распускал ворот рубахи. — Город наводнен стражей. Хеннов, что танцуют за его стенами, не хватит даже для победы в чистом поле, не то что для штурма!

— Город обречен, — с деланой печалью вздохнул Лек. — Или ты думаешь, что корча уже прошла? Надеешься, что достаточно тех усилий, что предпринял новый конг? Может быть, может быть… Но я скажу тебе кое-что. Мне не нужен Скир. Мне нужен мой сын. Мой сын, который станет таном Великой Степи. Я всего лишь помогу ему. А город — город потонет в крови. И не хенны будут тому причиной. Эти хенны, что танцуют у стены, будут штурмовать ее для вида. Для того чтобы я вышел со своим отрядом через другие ворота. А потом они бросят Скир и проводят меня до степи. И никто не погонится за нами. Знаешь почему? Потому что сайды будут резать друг друга!

— Тебе кто-то пообещал это? — сложила губы в улыбку Айра.

Тир стоял в одних портах и сапогах, оставив на себе только пояс с реминьским мечом. Лек щелкнул пальцами, и трясущийся от страха Синг засеменил к сыну Айры. Опасливо косясь на меч Тира, он обошел его вокруг, дотронулся дрожащей рукой до плеча, поднялся на носки, разглядывая выведенные охрой над лопаткой завитки.

— Тир, урожденный сын Айры, что воспитывался в доме Марика и Оры, — проскрипел колдун. — Знаки на месте. Но с синяками. Наверное, пытались вывести их.

— А ведь не по зубам тебе оказалась магия лучших хеннских шаманов! — засмеялся Лек.

— Ты говоришь о тех шаманах, которых сам и убил? — подняла брови Айра. — Скольких людей принесли в жертву в тот день, когда они ворожили на твоего сына? Скольких убили, чтобы заразить твоего сына жаждой крови? Или ты забыл об обруче, что сковывал твою шею? Такой судьбы хочешь сыну?

— Никто не свободен, — сузил глаза Лек. — Вся разница в том, что у тебя много господ, а у твоего сына только одна госпожа — его судьба.

— Так это судьба пообещала тебе устроить резню в Скире? — наклонила голову Айра.

— Позволь мне убить ее, — прошипела Зия.

— Не спеши, — скрипнул зубами Лек в сторону воительницы и снова постарался улыбнуться. — Послушай меня, Айра. Если ты помнишь, когда-то я спас тебя от смерти. Потом случалось разное, но все-таки я тебя не убил, так что некоторым образом ты осталась мне должна. Конечно, я мог бы взять в счет долга сына, но ведь он и так принадлежит мне. Не хочешь ли рассчитаться со мной?

— Разве есть хоть что-то, чем вот здесь, в центре хитроумного колдовства твоего старого слуги, я могла бы распоряжаться по своей воле? — удивилась Айра.

— Есть! — с готовностью кивнул Лек. — Твоя жизнь. Твоя смерть принадлежит мне, а жизнь — тебе. Отдай ее мне, вернись в мой шатер. Ты стала еще прекраснее, верно, нашла снадобье, которое сохраняет молодость?

— Хочешь, чтобы я поделилась с тобой чудесным средством? — поняла Айра. — А тебе не будет страшно ложиться рядом со мной? Я ведь могу и ужалить!

— Пока твой сын со мной, не можешь, — засмеялся Лек.

— А ты бы спросил его самого, — предложила Айра.

— Зачем мне его спрашивать? — пожал плечами Лек. — Я и так все вижу. Сейчас он пылает ненавистью. Он видит истерзанную девчонку и хочет наказать ее обидчиков. Что ж, дорогой мой, послушай, что я скажу. Никто не избежал пылкой влюбленности в единственную из женщин, хотя и нет никого, у кого рано или поздно не открылись бы глаза, что женщин множество. Впрочем, не буду скрывать, некоторые из них весьма милы, и твоя девчонка не потерялась бы среди них, пусть даже она и не столь восхитительна, как твоя мать. Но как бесполезная шерсть становится полезным войлоком от ударов, так и женщина начинает служить мужчине после хорошей и неоднократной порки. Если бы ты знал, как она рычала и извивалась, пока мне удалось исторгнуть из ее глаз слезы. Не думаю, что я уже достиг желаемого, но дальше над нею тебе придется трудиться уже самому. И не жги меня глазами, я не касался ее лона! Неужели ты думаешь, что я могу лишить своего сына радости первенства? Она девственница, да, хотя для сайдов это не так уж и свойственно в ее возрасте. А теперь надень доспех и обнажи меч, я хочу посмотреть, насколько ты готов быть воином! Я хочу, чтобы ты пролил кровь!

— Мама? — обернулся Тир.

— Делай, как он говорит, — прошептала Айра и сказала уже громче для Лека: — Я знаю, чего ты хочешь. Я разобрала ворожбу шаманов. Ты хочешь, чтобы он жаждал крови? А не боишься, что он не насытится, пока не убьет тебя самого?

— Боюсь, — кивнул Лек. — Но что мой страх по сравнению с той жаждой, что меня мучит? Обнажи меч, мой сын! Убей этого мерзкого сайдского колдуна!

— О мой тан! — в ужасе упал на колени Синг.

— Убей его! — повторил Лек.

— Я не палач, — негромко вымолвил Тир.

— Мальчишка, — рассмеялся Лек. — На пути от воина к богу никому не удалось избежать должности палача. Маес!

— Я здесь, мой тан, — шагнул вперед один из стражей.

— Убей, — коротко бросил Лек.

Молнией взметнулся кривой меч, и начавшийся было визг колдуна оборвался. Его голова упала на камень. Туда же повалился и труп Синга.

— Все заканчивается когда-нибудь, — прошептала побелевшими губами Айра, поняв, что, кто бы ни выстраивал магию круга, завершение колдовства было в руках ее бывшего мужа.

— Несомненно, — ответил Лек и щелкнул пальцами.

Еще четверо стражей обнажили мечи и шагнули к колдунье. Клинки замерли в паре ладоней от ее груди.

— Боишься? — выпрямилась дочь Ярига.

— Боюсь, что помешаешь представлению, — хмыкнул Лек. — Мне нужно, чтобы паренек пролил кровь. Тебе или его воспитателям удалось вдолбить ему в голову какие-то глупости о чести, так что придется идти обычным путем. А ты можешь помешать. Что ж, мой мальчик. Сейчас тебе придется защищать свою жизнь. Даже две жизни, потому как твой приз в руках Зии. Если ты проиграешь, так и девчонка мне не будет нужна. Я даже не позарюсь на ее девственность, зачем мне бродяжка в синяках? А вот если сумеешь победить, получишь ее немедленно! И сможешь даже съесть ее! Маес!

Хенн, зарубивший Синга, явно готовился вместе с тем воином, что вонзил нож в Хорма Рейду. Он двигался похоже и был, несомненно, так же опасен. Айра с досадой поморщилась, когда Тир неловко потащил меч из ножен, когда пошатнулся, сгибая колени: все-таки утреннее колдовство не прошло для него бесследно. Но затем она постаралась успокоиться. Главная схватка была впереди, а то, как победила своего соперника на арене Рич, которая занималась долгие годы вместе с Тиром, оставляло весомую надежду на успех последнего. Мельтешение мечей, которым занимался ее сын с названой сестрой почти на том же самом месте, сейчас было не нужно.

Он словно услышал ее. Только не поднял меч над головой, как сделала в своей схватке Рич, а вынес его вперед. Положил клинком на запястье левой руки, слегка согнул правую и замер. Хенн, медленно переступавший мелким шагом по кругу, тоже остановился. Поднял меч и крадучись двинулся в обратную сторону. Тир медленно поворачивался за ним, переступая левой ногой.

— Полдень! — прошипел Лек. — Уже полдень! Дым поднимается над телом Сната Геба. Хенны пошли на штурм… У нас не слишком много времени!

Маес напал мгновенно, но Тир не стал принимать на клинок взметнувшуюся стальную молнию. Выворачиваясь влево, он упал на правое колено. Хенн замер и повалился в противоположную сторону. Из рассеченной на его груди кольчуги толчком плеснулась кровь.

— Нравится? — потер руки Лек. — Бодрит! Лучше вина бодрит! Распробуешь еще вкус чужой смерти, распробуешь! А хороший меч тебе вручил новый конг. И попал он в твердые руки! Зия, отдай ему девку! Что скажешь, Айра? Неплохо подготовлен будущий тан?

— Кто тебе помогал в Скире? — повторила вопрос колдунья.

Тир, едва успевший вернуть меч в ножны, поймал почти бесчувственную Ильку, прижал ее к себе, обернулся к матери.

— Отойди в сторону, сын, — попросила она.

— Идешь со мной? — улыбнулся Лек, и его улыбка слилась с шелестом меча, который Зия вынула из ножен. Воины, наставившие на Айру клинки, сделали шаг назад.

— Кто тебе помогал в Скире? — повысила голос Айра.

— Значит, не идешь, — кивнул Лек и рассмеялся уже в голос. — Вот ведь доходяга… А ведь он предупреждал меня, что именно об этом ты и спросишь! Даже если я буду резать тебя на части, спросишь именно об этом. Он непрост. Я мог бы, наверное, ненавидеть его, но он не здешний. Он издалека. Убогий старикашка, который умудряется приказывать даже скирским танам! Он двигает их, словно фигурки по игровому полю! Он охотник, Айра. Кстати, он сказал, что ты тоже охотишься. На кого ты охотишься, Айра?

— Разреши ей поохотиться на меня! — громко сказала Зия. — Когда-то я скрещивала с ней меч, хочу вспомнить молодость. Это было бы интересно, тем более что у нее клинки Чаи! Посмотрим, чего стоит далекая южная сталь против лучшей хеннской!

Зия бросилась на Айру мгновенно. Та едва успела поднять руки к плечам, чтобы выдернуть пару кривых клинков, как уже пришлось уходить от разящего удара. От второго удара Айра уйти не успевала, и ее сталь встретилась со сталью воительницы Лека. Зазвенел, разрезанный на части, серебристый клинок. Упала на колени, пытаясь зажать вскрытую грудь, Зия. В руках у Айры искрились всполохами пламени два изогнутых языка тьмы.

— Мне пришлось перековать мечи Чаи, — сказала она глухо. — Но ножны я оставила прежние. Они мне были дороги как память!

— Убить! — в бешенстве заорал Лек, но хенны не успели двинуться с места.

Смерть подобралась к ним сзади. Марик, Рич, Насьта, Орлик с ходу сразили по два противника и в секунды закончили с остальными. Марик бросился к Ильке. Лек, не вставая с кресла, только шипел, открывая рот.

— Как вам удалось понять? — в изнеможении опустила руки Айра.

— Всё Рич! — развел руками Орлик и убрал в ножны фальшион, тоже похожий на смешанный с пламенем осколок ночи. — Мы уж заждались, но она заметила, что ветерок несет пепел по арене, а в большом круге пепел словно пропадает. Молодец девка! Тут же вылепила внешний круг, так что, считай, со схватки Тира с очередным безымянным у тебя было на четыре слушателя и зрителя больше! Мы бы и дольше постояли, все надеялись, что сболтнет твой бывший, кто ему помогал, но уж потом…

— Что теперь? — спросил Марик, прижимая к себе дочь и вытирая рукавом слезы, не замечая, что царапает кольчугой лицо в кровь. — Надо бы сообщить Оре!

— Я уже передала ей, чтобы она уходила в Репту с первым же кораблем, — кивнула Айра, не сводя взгляда с окаменевшего Лека. — Об Ильке не сказала ничего. Если бы твоя дочь погибла, это никак бы не изменило ее планов.

— Эй! — удивленно заорал от Ворот Справедливости Насьта. — Такушки теперь я окончательно уверился, что этот город сошел с ума! Стражники на площади рубят друг друга!

С площади и в самом деле доносились крики и лязг оружия.

— Надо идти в храм, — твердо сказала Айра.

— Сначала я убью его! — потянул меч из ножен Тир.

— Нет! — закричала Айра и добавила уже тише: — От этой тяжести, сын, я тебя избавлю.

Она медленно опустила жезл. Ледяное копье, пробившее грудь Лека, накренилось и уперлось в камень. Кровь великого тана смешивалась с талой водой.

— Теперь твое сердце свободно? — прошептала, подойдя к Айре, Рич.