Глава десятая
День доблести

К праздничному утру Марик не стоял бы уже на ногах, но за полночь его отыскал Хорм и отправил отдыхать. Баль отпустил до утра дозор, который сопровождал его в навалившихся хлопотах, послал Насьту к Айре, чтобы справиться о делах, пришел в караульную комнату и присел на топчан, надеясь обдумать, что он успел сделать, начиная со вчерашнего вечера, и чем следует заняться завтра. Но глаза открыл только утром от прикосновения и вкусного запаха.

— Ора?

Рядом сидел старина Дамп, поглядывал в узкое зарешеченное окно и потягивал из высокого кубка пиво. На неказистом столике стояло блюдо с печеным мясом.

— К твоему сожалению, нет, — спрятал усмешку в бороду воевода Суйки. — Впрочем, хорошие новости из голубятни конга есть. Море спокойное, ветер попутный, Гобенген близится.

— Хорошо. — Марик потянул через голову рубаху и наклонился к ведру с водой. — Но если уж ты заговорил о хороших новостях, значит, есть и плохие. Хотя что я гадаю? Если воевода Дамп не вернулся к благословенной стройке в град Айсил, следовательно, не все ладно в самом Скире.

— А ты узнал об этом только на днях? — поперхнулся пивом старик. — Брось, парень! Неужели я не могу себе позволить сесть на деревянную скамью на склоне холма, да поглазеть на арену — каких молодцов вырастили скирские матери?

— Можешь, — согласился баль, подхватывая брошенный ему кусок холстины. — Я и сам с удовольствием погляжу на молодцов, тем более что среди них будет пяток моих учеников.

— А вот и нет! — погрозил ему воевода. — Ты будешь смотреть на холм, на стены, на окна, чтобы никто не смог угрожать конгу. Или ты забыл, что бляхами воинов победителей будет награждать сам Снат Геба? Забыл, что он выйдет вручать меч?

— В день доблести не бывает победителей, потому как не бывает побежденных, — не согласился Марик. — Конечно, состязания год от года меняются, иногда кто-то оступается, но конг милостив! Редко кому приходится выходить на арену два года подряд. Конечно, как всегда, будет два-три участника из низов, которые захотят испытать судьбу и пробиться в дружину конга, но таким редко улыбается судьба. Будем честны — не улыбается никогда. Подготовиться к испытаниям самостоятельно непросто. Все прочие участники состязаний, так или иначе, испытания пройдут. Ты же понимаешь, старина, танским сыночкам нужно только обозначить почтение правителю да заслужить право считаться взрослым. Никто их не будет калечить.

— Не все среди испытуемых танские сыночки, — вздохнул Дамп и подвинул другу столик. — Или скажу по-другому: не все из них — сыночки скирских танов.

— Ты хочешь сказать… — Марик нахмурился. — Кто готовит обряд?

— Хорм Рейду. — Воевода отставил кубок и облизал губы. — Хотя он мне кажется человеком чести. Так что, если состязание будет в этом году труднее обычного, оно будет труднее для всех участников. Но даже в трудностях существуют различия. Насчет какой-нибудь каверзы ничего не слышал, но вот то, что против твоего приемного сына будут выставлены самые крепкие воины, не сомневайся. И они будут биться в полную силу.

— Значит, и Тир будет биться в полную силу, — уверенно сказал Марик.

— И прольет кровь, — заключил Дамп. — Ранит или убьет ветерана, воина одного из домов. Возбудит ненависть толпы. А пустить слух, что он отпрыск хеннского тана, не сложно. А там уж дело случая. Мало ли кто захочет выпустить отравленную стрелу? Ударить в спину ножом? Сбросить камень на голову с крыши дома?

— Кто тебе все это рассказал? — напрягся баль.

— Хорм. — Дамп тяжело поднялся. — Просил, чтобы ты был внимателен и чтобы предупредил Тира. Он не должен пролить чужой крови! И лучше бы он не переходил дорогу знатным претендентам. Не забудь, что пятым состязанием будут поединки между участниками. Пусть твой парень остережется. Я видел наставников сына Гармата Ойду — они мне показались разбойниками из непролазной чащобы. Разбойниками, которые орудуют мечами чаще, чем умываются! Награда победителю, кроме славы, бесценна — бальский меч реминьской работы. И молодой тан дома Ойду уже видит его на собственном поясе! Конг каждый год заказывает у коротышек отличный меч.

— Знаю, — буркнул Марик. — Насьта как раз и привез заказ в этом году. Только я не пойму, к чему ты клонишь? Ты не хочешь, чтобы Тир сражался за приз? Ему он нужнее прочих. И свой меч у него не из лучших, да и победитель станет не просто стражником конга, а попадет в его личную дюжину!

— Гармат Ойду не из тех, кто отказывается от намеченного, — заметил Дамп. — Тир может получить вечного врага! Да и ты вместе с ним.

— Вот что я тебе скажу, старый приятель, — Баль затянул перевязь. — Я благодарен тебе за предупреждение, но что касается вечного врага, он все же меньшее зло, чем трусость, как бы она ни маскировалась. Скажи мне, если бы в испытании участвовал я, ты бы стал меня увещевать этими же словами?

— Никогда, — улыбнулся Дамп. — Я уже стар, но не выжил из ума.

— Так вот — мой парень, — Марик подхватил глевию, — все равно что я двадцать лет назад! Только умнее меня, хитрее, быстрее и сильнее. Понимаешь?

— Да, — Дамп почесал затылок. — Соперникам Тира придется нелегко, но, как говорят, и сын Гармата в последние годы не терял зря времени. Я знаю, твой парень талантлив, но половину времени он помогал Оре по хозяйству, приводил вместе с тобой в порядок конюшню, а сын Гармата совершенствовал искусство боя с утра до вечера!

— Даже самый лучший клинок нельзя точить бесконечно, — отмахнулся баль.

— Я уже слышал эти слова! — повысил голос воевода. — Но ни один из клинков дома Ойду пока еще не сточен. К тому же этот «клинок» старше Тира на четыре года и выше его на голову!

— По большой мишени легче попасть, — отрезал Марик. — А когда я был в возрасте Тира, тех, кто был старше меня на четыре года, я называл старичками!

— Угу, — подбоченился Дамп. — А пинков от старичков никогда еще не получал?

Марик нашел Насьту у главных ворот. В город вливался поток селян, торговцев, зевак. Ржали лошади, галдела домашняя птица, визжала какая-то торговка, которую слишком рьяно обыскивал стражник. Маленький ремини на огромном коне, полученном от Хорма, казался крохотным верховым недоразумением, но за прошедший день стражники уже поняли, что помощник нового, а для ветеранов — старого дружинного старшины шутить не любит. Вот и теперь он распекал старшего дозора за давку и грязь у ворот.

— Что собираешься делать? — крикнул баль другу.

— Хорм приказал удвоить посты на всех воротах! — отозвался ремини чуть сорванным голосом и подхватил у водоноса кубок воды. — Однако хеннов нет. Стражники говорят, что обычно они идут на такие празднества толпами, а теперь никого. Словно выжидают!

— Чего выжидают? — не понял Марик.

— Не знаю, — пожал плечами Насьта. — Может быть, и в самом деле собрались покинуть Скир? Но вряд ли замышляют что-то хорошее. Ладно, подождем еще, состязания ведь начнутся в полдень?

— Да. — Баль взглянул на небо. — И, благодарение богам, они вновь выпадают на ясный день. Хотя я предпочел бы легкий дождичек. Не забудь, Хорм приказал расставить на крышах храмов лучших и проверенных лучников!

— Когда же я успею их проверить? — удивился Насьта. — И чего он боится? Я так понял, что, когда конг награждает победителей, он все равно прикрыт стражниками?

— Хорм обеспокоен, и я с ним согласен. — Марик с подозрением оглянулся. — Хотя если на конга покусится Забавник, не помогут и лучники. Я отправлюсь на холм уже теперь, буду следить за публикой, встану возле верхнего глашатая. Боюсь что-нибудь упустить. Вчера была новая смерть. Погиб водовоз у храма Мелаген. Обычная стрела. Но кто ее выпустил — неизвестно.

— Метили в Айру, — приблизившись, бросил Насьта. — И стрела оттуда же, откуда прилетала стрелка. От Лека. Вот такушки!

— Весь город перерыли, не можем найти! — скрипнул зубами баль.

— Айра сказала, что воровские кланы тоже ищут для нее хеннского тана и тоже безрезультатно! — заметил ремини.

— Как она? — спросил Марик. — Как ее больной друг, как Рич?

— Больной друг? — Насьта с улыбкой вытаращил глаза. — Я бы поостерегся с этим больным другом скрещивать что-нибудь, кроме кубка с вином. Вчера он гонял Рич по площадке перед башней до глубокой темноты! Девчонка была мокрой от пота, но как у нее горели глаза! Думаю, что и ты кое-чему научился бы у этого парня.

— Что же вы все последнее время попрекаете меня моим неумением? — сплюнул Марик. — Или хоть один мой ученик оказался слаб в мастерстве?

— Зах в городе, — совсем уж тихо прошептал Насьта. — Айра почувствовала его. Что-то будет на арене, баль, что-то будет. Поверь мне!.. Стражи много?

— Вся первая тысяча на арене и вокруг нее. Половина второй тысячи уже теперь на стенах и воротах Скира, скоро доберем ее до полной. И еще одна тысяча во дворце конга. Хорм сказал, что и все танские дружины в полной готовности!

— И десятки тысяч безоружных людей на холме, — сдвинул брови Насьта. — Айра тоже будет стоять у верхнего глашатая. Рин должен быть с нею, хотя я бы посоветовал ему не отходить от Рич. Она, кстати, собиралась пробраться поближе к Тиру. Приободрить хочет парня!

— Если кто и способен приободрить Тира, так это Илька, — усмехнулся Марик. — Присохла к сыну Айры, кипятком не отольешь! Да и Тир немеет, стоит девчонке только взглянуть на него. Но не позволяет себе ничего лишнего, иногда я сам удивляюсь его выдержке. И все-таки есть в нем что-то… страшное. Иногда я ловлю его взгляд, устремленный на фехтующих у нас во дворе, и ужасаюсь!

— Ты уже стал бояться взглядов? — не понял ремини.

— Друг Насьта! — Марик тяжело вздохнул. — Разве ты никогда не видел, как смотрит на добычу дикий зверь? Он еще даже не изготовился к прыжку, а кровь жертвы будто уже течет из его пасти!

Если что в городе и осталось прежним, так это арена. В незапамятные времена на месте Скира располагалась прикрытая отрогами Молочных пиков долина, посередине которой возвышался огромный холм. Со временем долина была застроена, исчезли пересекающие ее овраги и ручьи, да и сам город рушился и поднимался над развалинами не один раз, но холм где был, там и остался. Верно, кто-то из древних правителей Скира оценил его вогнутый северный склон и устроил у подножия холма площадку для состязаний и казней. И, может быть, прежде всего казней, а потом уже состязаний.

Постепенно северная сторона холма оделась каменными ступенями, на которых появились скамьи, а южная была срыта, освобождая место для очередного танского дворца, и обратилась крепостной стеной. С годами и вся арена стала напоминать крепость. С северной, северо-восточной и северо-западной стороны ее окружили храмы, обращенные портиками внутрь, вдоль подошвы холма на высоте пяти локтей в два яруса легли закрытые галереи для знати, холм прорезали потайные ходы. Были выстроены ворота и лестницы для горожан, появились даже площадки для черни на восточном и западном склонах. А на противоположной стороне от галерей все так же между ног каменного изваяния бога Сурры темнели изящной ковкой Ворота Справедливости.

— Ворота смерти! — прошептал Марик.

Он не был свидетелем, но знал, что на камнях арены был предан страшной смерти бальский мудрец и колдун Эмучи, который, кто знает, может быть, и до сих пор не добрался до престола Единого. Марик знал, что через эти ворота вышел на арену бальский воин Зиди, чтобы завоевать свободу. Здесь он пролил кровь огромного, доведенного хозяевами до неистовства хенна, а теперь другой баль должен был выпустить на арену другого хенна, который приходился ему приемным сыном.

— О чем задумался, сын Лиди из рода Дари? — услышал Марик голос Айры.

Она подошла и встала рядом.

— Где Рич? Где твой воин? — спросил баль, не сводя взгляда с пока еще пустой площади.

Слуги Хорма продолжали сколачивать помосты и готовить нужные для испытаний снаряды. Юные служки брызгали на камни воду, выметали из щелей мусор, обрывали с решеток плети высохшего на жаре плюща. Молодые воины ждали начала состязаний вместе с наставниками в одном из храмов.

— Что тут будет? — спросила Айра, словно не услышала Марика.

— Испытания, — объяснил тот. — Сначала испытания на меткость — по выбору воина: либо стрельба из лука, либо метание ножа или дротика. Затем испытания на силу и выносливость: борьба на руках с отобранными мастерами, самыми крепкими молодцами из дружины конга. Победить зрелого воина непросто, но проявить стойкость вполне возможно. Нужно выдержать определенное время, не выйдя из круга. Наконец, испытание духа. Видишь, колдуны возятся у западного портика? Худой рисс в балахоне, размалеванном дикими узорами, — наставник Лайрис. Кривоногий хенн с брюшком, что волочит мешок с амулетами, — наставник Туск. Коротышка, который все время приподнимается на носках, — наставник целительства Качис. Он из народа дучь. Следит за здоровьем испытуемых, хотя обычно ничего серьезного не происходит. А напыщенный горбоносый старикан — тот самый Добириус, которого не жалует Рич. Корепт. Ирунг подбирал колдунов, не думая о том, что за народ вырастил каждого из них. Говорят, что выбирал лучших. Ага, вот и Бравус пожаловал, наверное, будет олицетворять важность среди мудрости. Вот эти ребятки и будут устраивать испытания духа — обязательного владения колдовством от испытуемых не требуется, а вот смелость понадобится еще какая. Хотя не возбраняется и легкая магия, ведь нужно преодолеть магическое препятствие. Каждый год оно разное — или огонь, или вода, или камень, или ветер. Да мало ли что может прийти в голову колдунам? Важный конкурс. Если ты выдержал его, звание воина тебе обеспечено. Помню, как-то претендентам пришлось преодолевать ужас, даже некоторые стражники струхнули, а в первых рядах и на галереях кое-кого пришлось откачивать! Публика страсть как любит эти представления, хотя все они иллюзорны.

— Какие ты слова знаешь, Марик! — тревожно улыбнулась Айра.

— Четвертое испытание тоже не из простых, — вздохнул баль. — Каждый из претендентов должен сражаться боевым мечом с мастерами боя. Причем с такими мастерами, которые и сами не поранят противника, и не дадут поранить себя. Задача — разрубить или разломать, разбить деревянный щит на груди соперника. Вешается он обычно поверх доспеха, так что тут накладки редки. Оружие выдается похожее, чтобы уравнять шансы. Обычные сайдские прямые мечи длиной в полтора локтя. Чаще всего претендент проходит дальше, даже уступая мастеру. Конг сам принимает решение на своей галерее. Удар колокола — и ты проходишь, даже если мастер почти порубил тебя на куски. Главное — сберечь щиток! Но с опытными мастерами это дело непростое.

— И где же конг берет таких мастеров? — спросила Айра.

— Из наставников! Учителя должны присутствовать при испытании учеников. Заодно подтверждать собственное мастерство и право продолжать обучение молодых воинов! Каждый из претендентов сам выбирает себе противника, но не своего наставника. Если бы меня не сделали старшиной дружины, я бы сражался с кем-то из молодых ребят, кроме тех, кого обучил сам. Мне каждый год тут приходилось скрещивать меч с парой-другой претендентов. Никому, правда, у меня выиграть не удалось, но выбирали чаще всего меня: я никогда никого не калечил. А теперь у меня другие заботы. Но Хорм сказал, что выступить за Тира согласился Орлик.

— Орлик — хороший воин, — кивнула Айра. — А пятое испытание?

— Пятое испытание не обязательно, — пожал плечами Марик. — Прошедшие четыре состязания — уже победители. Но конг лично вручает бляху воина и подтверждает совершеннолетие только тем, кто выйдет на пятое состязание. А победитель пятого состязания получает право служить в дюжине конга и меч работы одного известного тебе кузнеца ремини.

— Не его ли работы твоя глевия и твой меч? — усмехнулась Айра.

— Его, — с улыбкой ответил баль. — Но в пятом состязании претендентам придется сражаться на деревянных мечах. Обычно бой продолжается, пока один из соперников не выбьет из рук другого меч, но случались и трагические исходы. Поэтому мало пройти четыре испытания, согласие на пятое должен дать глава дома — все-таки жизнь любого танского наследника дорогого стоит. Так что обычно распорядитель подходит к претенденту, заносит над его головой церемониальный посох, тот оборачивается к наставнику, а затем к главе дома или опекуну и ждет. Если следует крик «да» — воин идет выбирать деревянный меч. Но чаще всего звучит «нет», и претендент, может быть с облегчением, получает бляху воина и числит себя взрослым. Публика, правда, обычно слегка расстраивается.

— А ворота? — кивнула Айра. — Ворота почему не закрыты?

— Это для «диких», — объяснил баль. — Так называют простолюдинов или тех вельможных сынков, что поступают вопреки воле родителей. Через те ворота может зайти даже раб. В ста шагах на площади под охраной стражников стоит шатер. Внутри — корзины. В них маски, простенькие сыромятные доспехи, балахоны, которые скрывают лицо и тело, и самое простое оружие. Натягивай маску и проходи испытание вместе со всеми. Не сможешь, выходишь через ворота, как и пришел, и никто не узнает тебя. Неудачливый вельможный сынок не будет опозорен или наказан, неудачливый раб не рассердит своего хозяина, неудачливый рыбак, к примеру, своего отца. Но победа сулит многое. Любой победитель из «диких» может получить место стражника, выходец из знати к тому же признается совершеннолетним, что позволит ему устроить судьбу по собственному разумению, а победителю-рабу — еще и приобрести свободу на деньги конга!

— И часто бывают «дикие»? — спросила Айра.

— Всегда, — ответил Марик. — Один-два человека, но они никогда не проходят дальше второго или третьего испытания. Порой их специально ставят в худшие условия. Но, кто бы ты ни был, после четвертого испытания маску придется снять или уйти без награды.

— Однажды почти так же через эти ворота вошел воин Зиди, — задумчиво произнесла Айра.

— Я знаю, — кивнул Марик, оглянулся на ступени, которые постепенно начали заполняться народом, и повторил вопрос: — Ты ничего не сказала о Рич и о Рине. Где они? И о чем ты думаешь?

— Они здесь. Рину я поручила ни на шаг не отходить от девчонки, а она решила пробиться к Тиру и пожелать ему удачи. — Колдунья вздохнула. — Положись на Рина, хотя я не уверена, что он справится с Рич, но он от нее не отойдет.

— Ничего, — сжал губы Марик. — Зато я с нею справлюсь! Вот доберусь только…

— Пятнадцать, — прошептала Айра.

— Что пятнадцать? — не понял баль.

— Смотри. — Колдунья отвернулась от арены. — Видишь молодых людей в желтых балахонах, что выстроились на верхнем ярусе?

— Конечно, — недоуменно поднял брови Марик. — Это же старшие школяры, соученики Рич. Они каждое состязание там стоят. Их Бравус привел. Они следят за тем, чтобы никто из публики не колдовал и не ворожил ни на кого из претендентов. Да я знаю многих, некоторые через год сами будут проходить испытания. Кое-кого уже по осени начну натаскивать с мечами. Вон Сайс Стейча. Рядом с ним стоит Рейл Ойду. Его старший брат, кстати, сегодня среди испытуемых. Вон болтают о чем-то Фарисса и Майка. Вон тот белоголовый паренек — Херг…

— Это тело демона, Марик, — прошептала Айра. — Пятнадцать зерен. Пятнадцать лепестков мрака. И кто из них ядрышко — я пока не знаю.