ГЛАВА 10
Ярость цепная рвется смертью из рук стрелка.
Ив де Гри
П-ов Аллакултак. Измит. Месяц сарриэ
До места все, кроме Тира и Казимира, добирались своим ходом.
Болиды не были созданы для дальних перелетов, и к отдаленным целям пилоты вместе с машинами добирались на авианесущих шлиссдарках. В пилотском кресле, пусть и удобном, устаешь меньше чем за десять часов, а от Рогера до Кунгейже, самого южного города Измита, было почти двое суток полета.
И все же добирались своим ходом. Потому что группа болидов в цветах Геллета, удалившись от Геллета, привлекала ненужное внимание. Даже отправься они на разных шлиссдарках, те люди, которые ожидали действий от Эрика, заметили бы и сосчитали подозрительные машины.
Перекрасить болиды? Нет. До такой низости в Саэти еще не додумались.
Так что шли над облаками, без посадок. Спали по очереди, прямо в машине, которую три других болида, окружив с трех сторон, тянули-толкали вперед.
Стая могла себе это позволить. Стая не уставала в небе. А если и уставала, то гораздо меньше, чем на земле.
А Тир путешествовал на шлиссдарке. Вместе с Казимиром.
Они изображали отпускников. Роль, в которую Тир погрузился всем существом, как в любую другую. А Казимир, тот еще и удовольствие получал от осознания того, что обязан быть раздолбаем и выполняет при этом задание государственной важности.
На шлиссдарке Тир мог не быть собой, не быть Черным, не светиться перед глазами разыскивающих его раиминов.
Он и не был. И не светился.
Добирались почти так же, как пять лет назад летели из Измита в Лонгви. Через Арксвем, столицу Акигардама. Через Нокес, город на юго-западе Альбии. Через Эрниди в Измите. Только на сей раз во всех трех городах сходили с корабля, день-другой посвящали знакомству с местными достопримечательностями — театр, кабак, бордель — и пересаживались на другой шлиссдарк.
Личина была безупречна. Без нее Тир остервенел бы еще в Арксвеме, бросил Казимира, взял Блудницу и умчался на юг, догонять Стаю. А так ничего. Считал, что он в отпуске. В Нокесе догадался вместо кабака отправиться в игорный зал, Казимир потащился за ним и в очередной раз был поражен в самое сердце.
Да, Тиру везло в картах. С учетом того, что любви у него не было и быть не могло, в картах ему везло вдвойне. А он ведь еще и играть умел. А гвардеец, которого он изображал — синтетическая личность, малоприятная, надо заметить, — играть не только умел, но и любил.
— Эрик не прав, — сказал Казимир, когда они поднялись на борт третьего по счету шлиссдарка, — ты не пресуществляешь свинец в золото. Ты пресуществляешь в золото все что угодно. Поделись удачей.
— Поделись породой, — ответил Тир. — Каждому свое, Цыпа.
Пассажиры шлиссдарка с большим интересом пронаблюдали неожиданно возникшую потасовку. Два северянина, явно с утра пораньше принявшие на грудь, подрались между собой, и тот, что побольше, надавал подзатыльников тому, что поменьше. После чего оба, страшно довольные, уселись прямо на палубе, рядом со своими болидами и затеяли играть в карты.
Северяне все до одного — дикари и язычники, это в Альбии знал любой. Но дикари бывают так забавны.
В Кунгейже оба геллетских болида стартовали прямо с палубы идущего на посадку шлиссдарка и понеслись на юго-восток. Мимо города, вдоль побережья, между морем и прибрежными скалами. Их было двое, и Казимир не заметил, когда их стало шестеро. Вот только что машина Тира неслась впереди, а вот уже пять болидов мчатся над водой. Такие же бело-зеленые, как бьющиеся о камни волны.
Тир вывернулся из строя, знаками приказал Казимиру переходить в свободный полет. И вернулся к своим.
Они приветствовали друг друга — Стая, любимцы неба, — они крутили кульбиты, толкали друг друга таранами, делали стойки, ныряли в море и вырывались обратно в небо в сверкающих на солнце брызгах.
Казимир почти сразу перестал их различать, ультрамариново-синие ауры слились во вращающуюся сферу, и лишь изредка в беспорядочной круговерти угадывался болид, отмеченный на носу, у тарана багряно-золотой вспышкой. Тир нарисовал на фюзеляже прекрасную и невинную девочку с кубком в руках, и Казимира бросало в дрожь, когда он, перед полетами, проходил рядом с этой машиной. Непонятно почему, но красота и невинность Блудницы казались ему ужасней самого низкого порока.
Хотя какая, к черту, невинность? Какая красота? Блудница — такая же машина, как все прочие. Тир дал ей имя, но ведь не жизнь и не душу.
Шаграт подбросил тараном какую-то рыбешку с ладонь размером, и Стая радостно вовлеклась в новую забаву, перекидывая друг другу сверкающую, судорожно бьющуюся добычу.
Казимир даже не пытался присоединиться к игре. Никто не прогнал бы его, но он знал, что оказался бы лишним. Вот Эрик, тот мог бы сейчас так же весело и самозабвенно отпихивать соседей, прорываться к рыбешке, ловить ее на таран, перебрасывать на хвост машины, швырять высоко в небо, где кто-нибудь другой, растолкав остальных, уже готов был перехватить добычу. Эрик… всегда такой серьезный. Но очень легко было представить его участвующим в этом безобразии.
На очередном сумасшедшем маневре колпак кабины Шаграта распахнулся, оттуда метнулась зеленая лапа, схватила рыбку и захлопнула колпак.
«Сожрал», — понял Казимир.
Стая, лишившись рыбки, начала мстить Шаграту тычками, пинками и подначками.
Удивительно было то, что при всем при этом они продолжали нестись в нужном направлении и по-прежнему обгоняли болид Казимира. А ведь все машины шли с максимальной скоростью, и скорость эта должна была быть одинаковой.
Блудница вынырнула снизу, Тир показал «следуй за мной» и без всплеска ушел под воду.
Светлый князь нырнул следом.
Тир был счастлив, Казимир и видел-то его всего пару секунд, но эту улыбку, этот сияющий взгляд разглядел бы, даже закрыв глаза.
Тир никогда не улыбался так — ему. Вот и сейчас Казимиру достался лишь отблеск его улыбки. А заслуживала ее только Стая. Банда отморозков, если вдуматься. А Тира это не беспокоит, возможно, потому что подобное тянется к подобному. И все же он хотел взять с собой на вылазку одного Казимира, а все остальные увязались следом, прилипли репьями к собачьему хвосту. Много ли будет пользы от них там, внизу, в подземных лабораториях раиминов?
Казимир знал ответ. И Тир знал. Не зря же только Казимира видел своим напарником. А Стая… их тоже можно понять, деваться-то некуда, положение при Эрике крайне непрочно, и нужно как-то доказывать свою полезность. Доказывать, что они умеют не только резвиться в небе и учить гвардейцев разным полезным трюкам, но и воевать. Что ж, пусть попробуют доказать.
Спасать их Казимир не собирался. Но понимал, что, если Тир вздумает рисковать своей головой, чтобы выручить остальных, он будет выручать Тира. А значит, и всю Стаю. При всех недостатках надо отдать им должное: друг друга они в беде не бросают.
Тир приказал остальным держаться подальше от входа в лабиринт тоннелей, но находиться при этом в пределах видимости. Вода здесь была чистая, без мутной взвеси — видно далеко.
Вход, конечно, был не один — на то и лабиринт. Но дельфины помогли составить точную карту и указали самые прямые пути к четырем блокирующим тоннели плитам. Какая-то из этих плит могла быть входом в «бункер», они все могли быть входами в «бункер», ни одна из них могла не быть входом, такой вариант Тир тоже предусмотрел. В этом случае нужно было взрывать каменные блоки и обследовать продолжение тоннелей, готовясь к любым неприятностям.
Все четыре плиты были равного размера: метр в ширину, два — в высоту, около двадцати сантиметров толщиной.
Тир работу дельфинов оценил очень высоко. В каких бы отношениях ни состоял с ними Эрик, какую бы чушь по этому поводу ни болтали, разведчики из них получились превосходные. Эхолот вообще отличная штука, если уметь им пользоваться. А покажите такого дельфина, который не умеет?
Он не задержался возле первого блока — хватило одного взгляда, чтобы понять: магией из-за камня несет, но к самому камню не подведено никакого отпирающего механизма. Просто плита, намертво приваренная к подводной скале.
Со вторым блоком пришлось повозиться.
Зато по результатам возни стало ясно, что взрывать не понадобится. Это была дверь. И эта дверь открывалась. Механизмом, открывающим каменную дверь, не пользовались много лет, хоть и содержали в исправности. Поэтому на контакт он пошел легко, радостно, стосковался бедняга по работе. И по общению. По общению они все тоскуют, даже не зная, что это такое.
Дверь ушла в каменное дно. Ушла плавно и бесшумно, и Тир осторожно продвинулся на несколько сантиметров вперед. Заполненный водой коридор был нашпигован ловушками. Не сигнализацией — хотя и без нее, конечно, не обошлось, — а смертоносными устройствами разной сложности. Плыть тут предстояло долго, аккуратно. И для всех, кроме Тира, — очень муторно. Когда речь идет об обезвреживании или переманивании на свою сторону вражеских механизмов, не скучает только тот, кто этим обезвреживанием занят. Остальным приходится тупо и терпеливо ждать.
Вот пусть подождут. Там, снаружи. Все лучше, чем тесниться в тоннелях.
Как Тир и рассчитывал, внутренние коридоры оказались такими же просторными, как и внешние. Он сразу предположил, что поначалу раимины попадали в «бункер» из-под воды. Оборудование, с помощью которого они добавляли к пяти стихиям оставшиеся три, было слишком громоздким, чтобы его телепортировать, и слишком точным, чтобы рисковать, подвергая его воздействию помех, неизбежных при использовании телепорта.
Там такой выброс энергии на выходе, что любая микросхема поджарится. Ну или что там у магов вместо микросхем?
Тир рассчитывал найти полость достаточно просторную, чтобы там поместилось шесть болидов, и расположенную над уровнем моря. По результатам разведки, такие полости здесь имелись, но находиться они могли совсем не там, где разведчики их увидели. Иллюзии кругом. Обманки. Дурят маги друг друга, как дети малые.
На десятиметровый коридор у него ушел час. Быстро, учитывая объем и сложность работы.
Осторожно продвигаясь вперед, Блудница добралась до конца коридора и оказалась в большой пещере. Освещенной пещере! Сквозь толщу воды видны были размещенные наверху источники света. Медленно-медленно, так, чтобы не потревожить неподвижную воду, Тир начал поднимать машину, напряженно вглядываясь вверх. Что там, кроме светильников? Кто там?
Люди.
Хорошее Шаграт нашел место. Не одноразовое. Если все получится, раимины сильно пожалеют о том, что пренебрегли словом Эрика фон Геллета. Даже если кому-то из них удастся сбежать, «бункера» со всем содержимым они лишатся. Это Тир мог гарантировать.
Он пересчитал людей: шестеро. Двое стоят неподвижно, четверо перемещаются.
Прислушался к эмоциям. Охрана. Охраняют, стало быть. Сами не знают, от кого и зачем, потому что некому и незачем плыть сюда под водой. А если кто-то и поплывет, так ловушек все равно не минует, и сигнализация сработает. Но охраняют однако же. Настолько бдительно, насколько возможно в таких условиях и с таким отношением.
Увидеть, не всплывая, чем вооружена охрана, Тир не мог.
О чем он сейчас жалел, так это об отсутствии связи. Магия, которой было напичкано подземелье, заглушала излучение двигателей Блудницы, заглушила бы, глядишь, и какой-нибудь шонээ… хотя, наверное, здесь были бы такие помехи, что о связи все равно пришлось бы забыть.
Погрузившись так же медленно и осторожно, Тир вернулся в коридор, оттуда в лабиринт. Полюбовался из темноты тоннеля на болиды, похожие на трехметровых хищных рыб. Висят вот. Ждут, пока в поле зрения появится добыча. А как появится — один бросок, и все. Только кровь облаком расплывется.
Блудница скользнула вперед и вверх. Нужно было всплыть, чтобы переговорить, раздать приказы и определить порядок действий.
Войдя в тоннели, они уже не осторожничали. Казимир все равно не смог бы провести машину так, чтобы не поднять волну. Болиды под водой двигались непривычно медленно, но за час, пока ждали Тира, все потренировались и пообвыклись, так что по тоннелям пронеслись почти как по воздуху. И стаей взбесившихся акул выметнулись из воды в большой пещере.
Шесть на шесть. Каждому по цели.
Казимир опередил Мала и Падре, открыв колпак и выстрелив из бронов. Невидимые бичи петлями захлестнули сразу двух охранников. Рывок, и оба раимина, не издав ни звука, ушли под воду. Светлый князь перевел броны в режим шокера — пальнул в воду.
Трупы всплыли довольно быстро. Но не раньше, чем Риттер пробил голову своему противнику, а Тир с Шагратом размазали по стене своих.
Шесть смертей. Почти одновременно.
Блудница впервые попробовала кровь. Ей хотелось еще. Девочка, хорошая девочка… Тир знал, что ей понравится убивать. Знал, что она запомнит первое убийство, и очень хотел, чтобы это были светлые воспоминания.
Так и вышло.
Но машины они оставили там же, в пещере, и дальше отправились пешком. По азимуту, ориентируясь на чутье Шаграта и выполняя распоряжения Тира. Тот осторожничал, опасаясь активных ловушек, несмотря даже на то, что помещения, по которым они шли, были обитаемы. Ловушки ведь разные бывают, и систему опознавания свой-чужой еще никто не отменял. А они были чужими. Все шестеро.
Стены, по мере продвижения вперед, украшались отделкой, весьма, надо сказать, стильной. Тир не разбирался в камнях, но уловил сходство с некоторыми станциями Московского и Екатеринбургского метрополитенов. Еще в стенах появились двери. Запертые. Деревянные, но прочные, правда, прочные лишь по здешним меркам. Винтовка «Перкунас», переведенная в режим средней мощности, выносила такую дверь с одного выстрела. А три винтовки уничтожали все, что обнаруживалось за дверью живого.
Стая действовала вчетвером так же слаженно, как если бы они были в воздухе, а Тир шел с Казимиром, который своими бронами в одиночку убивал за двоих, а вот вышибать двери не мог. Его оружие не было на это рассчитано.
Кого они убивали — черт разберет. Судя по отсутствию оружия, не бойцов. Может, ученых. Может, магов. Задумываться над этим было некогда, потому что приходилось тратить усилия на то, чтобы пропускать мимо себя посмертные дары. А кроме того, Тир налаживал контакты все с новыми и новыми устройствами, которыми был напичкан «бункер», искал и находил проводку, выстраивал в голове схему, чтобы потом, когда они закончат убивать, свести все линии в одну… и посмотреть, что из этого выйдет.
— Эй! — позвал Шаграт. — Там хрень какая-то.
«Там» было отделено двустворчатой дверью. Под деревянной облицовкой скрывалась заговоренная сталь. «Перкунасы» рявкнули одновременно в пять стволов. Дверь превратилась в огненное облако, окруженное потекшим металлом. И Тир шарахнулся от огня, не успев даже отреагировать на такой же слаженный залп изнутри.
Риттер успел. Уронил его, прижал голову к полу. Перестав видеть пламя, Тир снова начал соображать.
Стреляли чем-то вроде шрапнели. Острые осколки в беспорядочной смертельной пляске рикошетировали от стен и потолка, били в пол, вязли в бронежилетах…
Он приказал перевести «Перкунасы» в режим импульсной стрельбы.
То, что ненавидел… то, чего боялся. Но не сейчас же бояться, в самом-то деле!
Впрочем, поднять голову Тир все равно не рискнул. Не смог себя заставить.
Стая дала залп. Один — этого хватило, чтобы впереди остался только огонь… и двое неуязвимых для огня. Двое магов.
Уязвимых для энергетических бичей Казимира, вскинувшего броны и выдернувшего из пекла обоих. Один получил разряд шокера. Даже не дрогнул. И Казимир пронзил его силовым клинком раньше, чем самого Казимира оплела сеть молний.
Прицел сбился — молнии ушли в изуродованный дверной проем.
Второго мага Тир спас. Поймал взгляд, сожрал страх, перемешанный с возмущенным удивлением. Приказал:
— Не двигайся. Делай только то, что я скажу.
— Ты же обещал без сатанизма! — вмешался Риттер.
— Это гипноз, — огрызнулся Казимир. — Не мешай ему!
…Шаграт был ранен. Осколок пробил жилет и завяз в мышцах между шеей и лопаткой. Не страшно, но подвижность снизилась. Остальные? Падре хромает. Тоже не страшно, рана чистая, а кровь сейчас свернется. Мал? Целехонек. Риттер? Тоже. Молодец.
Тир забрал боль у Падре, вернул обратно, залечивая царапину.
— Шаграт, не дергайся.
Он стянул с орка жилет, не боясь потревожить осколок. Шаграт взвыл, Тир забрал его боль, пальцами подцепил стальную занозу, выдернул. Вернул боль уже в виде силы.
«Трансформатор хренов…»
Рана затягивалась прямо на глазах.
«Молодец, Суслик. Умница. Вот так всем все отдашь, сам голый останешься, тут-то тебя и убьют».
Может, кстати, и убьют. Но если сейчас не лечить своих, то потом некому будет спасать тебя. Значит, лечить — это целесообразно. Давно ли только выучился такой целесообразности? Неужели в небе над Стифуром во время атаки раиминов?
Тир развернулся к пленнику:
— Отвечай на вопросы.
Шаграт оказался прав, когда указал на стальную дверь. За ней действительно было что-то, кроме бойцов и магов. Просторный зал. К сожалению, простреливающийся из конца в конец, а поверху окруженный галереей.
С галереи и стреляли.
Набежали на шум. Охраннички.
— Пустите меня, — попросил Казимир, — Суслик, пусти! Они же магию не используют.
Формально он ошибался, потому что именно с помощью магии стрелки отправляли в полет осколочные снаряды. По сути же был прав: повреждения наносились не магией, а обычной сталью. По словам «языка», восстановив картину убийства Моюма, раимины-маги пришли к выводу, что Тира магия не берет. Их самих — здесь — магия тоже не брала. И не магия не брала: примером тому пленник, выживший в огненном аду плазменного взрыва. Ни одна из восьми стихий не причинила бы вреда хозяевам Места Силы. Хорошо, что Казимир сам по себе был стихией. Девятой. Драконом или кем там он себя считал? Драконьим сыном. От Казимира даже здесь защиты не было.
А раимины, предположив, что демон неуязвим для магии, утвердились в своем предположении, когда этот демон и его приспешники невредимыми проникли в Место Силы мимо всех преград и ловушек. Стало окончательно ясно, что убить демона может сталь или дерево. Тем и оборонялись. И правда, стали вокруг еще полминуты назад летало предостаточно. До дерева пока не дошло.
— Иди, — разрешил Тир. — Но не подставляйся.
Подставляться Казимир и не собирался. Он перекатился по полу, мимо оплавленного дверного проема, выстрелил из обоих бронов. И сдернул с галереи на пол двух человек. Один расшибся насмерть. Второго Казимир протащил через весь зал и добил уже в дверях.
На галерее залегли, и Тир отправил в поддержку Казимиру Шаграта. Тот стрелял лучше всех.
В ходе дальнейшего допроса выяснилось, что три привнесенные стихии были сосредоточены в этом самом зале. Завязаны на свои символы, которые, в свою очередь, были вплетены в общий стихийный узор всего подземелья.
К сожалению, пленник оказался специалистом узкого профиля, то есть малограмотным, и объяснить принципы создания такого узора не мог, хоть и всей душой рвался услужить. Вникать сам Тир не рискнул. Глянул одним глазом, зажмурился, увидав огонь, и понял, что не разберется. Это вам не машина, тут одной интуиции и общих знаний недостаточно. К тому же интуиция-то у него была, а вот общие знания о законах взаимодействия стихий отсутствовали. Полностью.
Еще одной неприятной, хотя и ожидаемой новостью стало то, что за помощью уже послали, и прямо сейчас в подземельях появятся другие боевые группы и, возможно, кто-то из раиминской верхушки.
— Черта лысого они появятся, — буркнул Тир, глянув на нехорошо оживившегося Риттера. — Я им сбил настройки телепортов. Теперь ни сюда, ни отсюда. Сколько здесь было людей? — спросил он у мага.
— Тридцать шесть бойцов. И пятьдесят учеников.
— Где ученики?
— Если не убежали, то в жилых помещениях.
— Проводишь, — сказал Тир. — Жди пока.
Казимир с Шагратом неплохо справлялись. Шаграт приноровился стрелять сначала в каменное ограждение галереи, а потом — в образовавшийся проем. Просто на всякий случай: вдруг первым выстрелом не убил того, кто прятался за ограждением. Тиру показалось, что Шаграту просто нравится видеть, как камень вспухает огненным шаром и течет вниз.
Жуть какая.
А Казимир, тот творил нечто запредельное. Он плясал по залу с бичами, как гимнастка с лентами, под непрерывный свист стальных осколков. Отбивал раскаленную сталь, закручивал энергетические хвосты так, что те, причудливо извиваясь, доставали раиминов сквозь пробоины, проделанные Шагратом.
Такие удары не убивали, но ранили, и ранили порой серьезно.
— Хрена ли он подался в пилоты? — спросил Тир в пространство.
— Не понимаешь? — ответило пространство голосом Падре. — Быть во всем лучше тебя, Суслик. Во всем. Как иначе он сможет тебя защищать?
— Вперед, — сказал Тир, — зал нужно очистить.
Оставив мага, они вновь взялись за винтовки.
— Здесь, в полу, — прогнусил Шаграт, сквозь закрывающую лицо мокрую тряпку.
В очищенном зале было дымно, воняло горелым мясом и почти нечем было дышать.
В полу, в узоре облицовочной плитки скрывалась дверь сейфа. А за дверью, если верить Шаграту и если верить «языку», хранился один из символов стихий. Символ веры. Вот так. Что там говорили о том, что для раиминов не существует веры, а есть только знание?
— Чужая святыня, — объяснил пленник. — Суеверия. Бред. Но питаемая верой миллионов, любая дрянь становится источником силы.
— Открой сейф, — велел Тир.
— Я не могу. — Раимин искренне сожалел об этом. — Только у Мудрейших есть ключи от этой двери.
— Суслик, — сказал Шаграт, — ты демон или портач позорный? Давай вскрой сам. Одну ножку выбить — вся табуретка упадет. Заберем этот ихний символ, остальные стихии сами развяжутся.
— Серьезно?
— Ну ты зашибись спросил! — Шаграт аж обиделся. — Буду я тебе врать, что ли?
Вопрос однозначно не требовал честного ответа.
Мозаика на полу была красиво и богато выполненным планом «бункера» и походила на детский рисунок, изображающий солнце. Восемь коридоров-лучей, заканчивающихся в общем кольцевом коридоре, из которого восемь гигантских дверей вели в центральный зал. Настоящей, из всех восьми, была только одна, остальные просто украшали глухую стену. Второй кольцевой коридор опоясывал зал на уровне галереи, и все восемь входов на галерею были настоящими. Радиальные коридоры были трехэтажными. Второй этаж начинался лестницей, а заканчивался тупиком — стеной вот этого самого зала.
Система запутанная, но для магов она имела смысл. Здесь все имело смысл, даже отделка на стенах: разные породы камня, драгоценные металлы, узоры мозаик — все было не просто так. Весь «бункер» целиком сам себе был и генератором энергии, и трансформатором, и ретранслятором.
Неужели все это выйдет из строя, если вынести за пределы «бункера» одну-единственную намоленную икону или что там спрятано в сейфе? Даже как-то обидно. Сложные системы всегда нестабильны, но хотя бы защитить-то свое гнездо раимины могли как-нибудь понадежнее?
— Мал, Риттер, и ты, Казимир, пройдитесь с этим. — Тир кивнул на мага. — Пусть покажет вам, где… черт. Ученики, говоришь? А лет им сколько?
— От двенадцати до шестнадцати, — ответил пленник.
— Отбой, — скомандовал Тир. — Мал, Падре, охраняйте коридор. Казимир и Риттер — присматривайте, чтобы сверху снова не набежали. Шаграт, давай займемся сейфом.
Он не собирался оставлять здесь никого живым. Дети или нет — без разницы. Убивать всех, значит, убивать всех. Но доверять такое убийство кому-то, кроме него самого или Шаграта, нельзя. Не сделают ведь, а наврут, что сделали. Или вообще откажутся выполнять приказ. И так плохо и этак негодно.
Поэтому он начал разбираться с замками, сначала с магическим — тут прошло быстро и без осложнений. Потом — с механическим, здесь пришлось потратить время и подключить все свое обаяние. Потом сейф наконец открылся.
В сейфе был ларец. Деревянный, ароматный, изузоренный и в красивых накладках. Запертый. Тир, начиная терять терпение, просто ударил по крышке прикладом «Перкунаса».
Ларец раскололся.
— «Ларчик просто открывался», — сердито процитировал Тир и выругался, увидев в деревянных обломках, как в ореховой скорлупе, нечто завернутое в зеленую пелену.
Он уже начал подозревать, что раиминская «чужая святыня» окажется чем-то вроде подарка с сюрпризом, где в сотне слоев упаковки не обнаруживается в итоге ничего.
Но под зеленым шелком, который Тир содрал одним рывком, обнаружилась книга. И эта книга закричала так, что кусок галереи пошел трещинами и рухнул, угробив красивую мозаику на еще не изгаженном куске пола.
Обложку и руки Тира по локоть залило кровью, и он брезгливо отбросил книгу. А она продолжала кричать. В алой жидкой пленке одно за другим стали проступать лица. Знакомые лица… все до одного. Он знал их. Этих людей. Он убил их. Голос книги сверлил мозг, выкрикивая имена. Имена, имена, имена. Бесконечный список…
Нет, не бесконечный. Около трехсот человек.
Тир помнил каждого.
Но перечислить всех книга не успела. Шаграт схватил ее, бросил в руки вбежавшему в зал Риттеру. Голос смолк.
— Ну ты… Суслик, — сказал Шаграт с восхищением, — ни хрена себе, на тебе кровищи! На мне и то меньше.
— Книга называет только имена невинных жертв, — подал голос раимин, — только тех, кто погиб ни за что.
— Спасибо за уточнение, — сказал Тир.
И свернул раимину шею.
Он терпеть не мог неуместные комментарии.
Наступившая тишина не давила, она была естественной. Всем здесь — Стае, Казимиру, даже Шаграту, нужно было время, чтобы осознать.
— Ты был в аду, — сказал Риттер, — и вышел оттуда по воле Господа. Значит, заплатил за все, что сделал.
— А почему тогда… — Мал взглядом указал на книгу, — кровь? И почему орет так громко?
— Так она же мусульманская. — Риттер продемонстрировал обложку, на которой уже не было и следа крови, зато была надпись на измитском. — В мусульманском аду Суслик не был. Он в нашем был, в правильном.
— На мне больше крови, — мрачно заметил Казимир.
— Вот и не трогай книжку. — Риттер подобрал с пола зеленый платок. — Эрику отдадим. Святыня все-таки, хоть и чужая. Эрик язычник, пусть сам решает, что с ней делать.
— Дурак ты, Цыпа, — сказал Шаграт, — нашел чем гордиться.
— Возвращайтесь к машинам. — Тир начал уставать от нелепости ситуации. — Шаграт, пойдем, мы тут еще не закончили.
Никто не идеален. Даже демоны. Рационализм и идеальность — это разные вещи. Тир изменил настройки защиты от телепортаций, знал, что никто не сможет телепортироваться в «бункер», и не подумал о том, что раимины могут попасть сюда тем же путем, каким проникла Стая. Из-под воды.
Он запер за собой подводную дверь, заклинил замок, но любую дверь можно сломать.
Так и случилось. Троих пилотов Стаи и Казимира у болидов встретила засада. А Тир с Шагратом были слишком далеко и даже звуков стрельбы не услышали. Они быстро, но методично, никого не упустив, убивали всех, кто еще оставался в «бункере». Это заняло время. Немного — чуть больше получаса. К этому времени Казимир и Стая уничтожили засаду и отбили еще одно нападение. И к этому времени Риттер уже получил ранение в живот.
