Глава 15. Т'ЗШАЛ
В Климе, как и в других подобных ему районах, соль является основой промышленности. Здесь трудятся тысячи подневольных людей, пленников пустыни. В Климе есть своя вода, но в плане продовольствия он полностью зависит от торговых караванов. Продукты привозят в разбросанные на расстоянии нескольких пасангов склады, откуда их позже забирают соляные рабы и доставляют на территорию приисков. Подобным же образом рабы выносят на своих спинах соляные цилиндры в специальные хранилища, откуда их забирают доставившие провизию караваны. Цилиндры изготавливаются по стандарту, каждый равен десяти стоунам, или горианскому весу, соответствующему примерно сорока земным фунтам. Средний кайил способен нести десять таких цилиндров, по пять с каждой стЬроны. Сильное животное берет шестнадцать, по восемь на бок. В любом случае груз должен быть сбалансирован, иначе его невозможно нести по пустыне. В основном в Климе добывают белую соль, хотя на некоторых шахтах окислы железа придают ей красный цвет. Этот сорт называется красная соль Касры, потому что ее свозят в Касру, порт в месте слияния Верхнего и Нижнего Файена.
В геологическом прошлом Гор представлял собой огромный соленый океан или несколько океанов, от которых остались крупные залежи соли. Не исключено, что много веков назад вследствие сейсмических потрясений часть океана отделилась или распалась на множество мелких соленых озер. По другой версии, эти моря всегда были изолированы. Никто не знает, как все происходило. В соляных районах соль встречается в твердом виде и в растворах. Наиболее известен своими приисками Клим. Здесь ведут добычу как открытым, так и закрытым способами. Благодаря смещению пород встречаются целые кубические пасанги спрессованной соли, в которых прорывают настоящие тоннели. Многие месторождения находятся глубоко под поверхностью Тахари. Шахтеры проводят в них по нескольку недель. В некоторых местах соляные Залежи выходят на поверхность, и соль добывается как в обычных открытых карьерах. Местами соляные горы достигают в высоту шестисот футов. Большая же часть соли в Климе находится в виде растворов. Здесь сохранились подземные моря и озера, представляющие часть некогда бурлившего на поверхности океана. Их питают подземные реки. Растворенную соль добывают двумя способами. Когда раствор находится неглубоко, его выкачивают через пробуренную скважину, а если пробурить скважину невозможно, раствор вычерпывают рабы. Существует две технологии бурения: система двойных и раздельных труб. Система двойных труб предусматривает закачивание в подземную пещеру свежей воды, которая вытесняет тяжелый соляной раствор. Раствор поднимается на поверхность через вторую, или внутреннюю, трубу.
Раздельные трубы действуют примерно так же, только находятся не одна в другой, а на расстоянии нескольких ярдов. Специалисты считают добычу при помощи раздельных труб наиболее эффективной. Преимуществом двойных труб является то, что бурить приходится только одну скважину. Обе технологии основаны на применении насосов. Но большая часть соли в Климе добывается в знаменитых соляных пещерах. Пещеры подразделяются на «открытые» и «закрытые». В закрытые люди спускаются на плотах или по узким проходам. Там они наливают растворы в бурдюки, которые затем поднимаются наверх при помощи установленных на поверхности воротов.
«Сборочный» сосуд напоминает перфорированный конус с рукояткой, к которой привязана веревка. Его протаскивают через раствор и поднимают, после чего вода выливается, а соляная жижа и крошка остаются в сосуде. Затем все, что осталось, выливают в огромные деревянные ванны. Из ванн смесь попадает в закрепленные на крючьях бурдюки. Кое-где встречаются «открытые» соляные пещеры, подпитываемые подземными источниками или реками, без воды из которых они мгновенно бы высохли, учитывая температуру Тахари. В открытых пещерах смертность рабов особо высока. Те же самые источники, которые питают соляные ямы, образуют колодцы и ключи с пресной водой в тех местах, где нет залежей соли. Солоноватый привкус сохраняется, в Тахари вообще не бывает воды без привкуса, но пить ее можно без предварительной очистки. Кстати, наличие соли в питьевой воде имеет свой смысл; благодаря ему частично восстанавливается соляной баланс в организме людей и животных. Соль, как и вода, необходима для жизни. Потеть в Тахари опасно. Этим, вероятно, и объясняются размеренные, неторопливые, грациозные движения кочевников и обитающих в пустыне животных. Тяжелые одеяния жителей Тахари предотвращают потерю влаги, а кроме того, не позволяют испариться с поверхности кожи уже выступившему поту. В пустыне можно потеть только там, где много воды и соли.
Помимо шахт и ям, на соляных промыслах много складов и конторских помещений, где ведется учет добываемой и отправляемой в отдаленные районы соли. Существует также обрабатывающая промышленность, большие площади отведены для переработки соли и придания ей различных степеней качества. При помощи сложной системы котлов и труб из соли выпариваются остатки влаги. Затем соль поступает в формовочные цеха, где ей придают форму огромных цилиндров, которые впоследствии связывают и грузят на кайилов. На каждом цилиндре указывается степень качества, название района и имя старшего мастера смены.
Само собой разумеется, в Климе много жилых и подсобных помещений, кухонь, столовых, казарм для рабов, дисциплинарных ям, мест сбора, кузниц, мастерских и больниц.
В определенном смысле Клим напоминает нормальный населенный пункт. Между тем от обычного города его отличают две главные особенности: здесь нет ни детей, ни женщин.
Когда до Клима осталось совсем немного, Хассан сказал:
— Спрячь платок в трещине.
— Зачем? — опешил я.
— Это невольничий шелк, — пояснил Хассан, — к тому же он до сих пор сохранил запах женщины.
— Ну и что? Почему я должен его прятать?
— Потому, что в Климе тебя за него убьют.
Возле первого низенького облупленного домика я затолкал кусочек шелка в трещину в соляной корке.
Говорил Т'Зшал, старший отделения 804.
— Вы можете покинуть Клим, когда вам заблагорассудится, — объявил он. — Здесь никого не держат против воли.
Мы сидели голые на полу какого-то сарая. Все были связаны за шеи легкой веревкой. С такими путами могла бы справиться и слабая девушка. Между тем ни один человек не попытался ее сорвать и устремиться на свободу.
— Я не шучу, — подчеркнул Т'Зшал.
Мы прожили в Климе уже четыре дня. Кормили вполне сносно, поили вдоволь. Держали нас в тени. Сразу же после прихода из пустыни нас связали легкой веревкой, чтобы мы держались вместе. Нам запретили ее снимать, и мы повиновались. Четверых, как бы то ни было, пришлось освободить. Эти люди умерли от перегрева после марша на Клим. Таким образом, в конечном итоге от всей нашей группы осталось пятнадцать человек.
— Я вполне серьезно! — повторил Т'Зшал и рассмеялся.
Он носил походные сапоги, штаны из мешковины, красный широкий кушак, за который был заткнут изогнутый кинжал. Волосатая грудь оставалась обнажена. Т'Зшал носил бороду. Он никогда не расставался с хлыстом — символом его власти над нами. За ним с кривыми ятаганами в руках стояли два стражника в плоских тюрбанах из репса. Сквозь дыру в потолке в сарай проникал тусклый свет.
— Можете идти, — сказал он.
Т'Зшал распахнул дверь. Мы увидели сверкающую под солнцем соляную корку пустыни.
— Идите! — расхохотался он. — Идите! Ни один человек не пошевелился.
— Ага, — произнес он. — Вы решили остаться. Это ваше право. Хорошо, я с ним соглашаюсь. Но если вы остаетесь, вам придется соблюдать мои условия. — Он вдруг резко щелкнул кнутом. — Это ясно?
— Да! — поспешно откликнулись несколько человек.
— На колени! — рявкнул Т'Зшал. Мы повалились на колени.
— Вопрос в том, разрешат ли вам здесь остаться, — сказал он. Несколько человек обменялись недоуменными взглядами.
— Может быть, да, а может быть, и нет, — произнес Т'Зшал. — Как вы уже поняли, решать буду я. — Он свернул хлыст в кольцо. — Право остаться в Климе надо еще заслужить, — сказал он. — Вы должны усердно работать. Кроме того, вы должны мне нравиться. Очень нравиться.
Он уже не спрашивал, понятно нам или нет. Нам было понятно.
— Значит, мы имеем право уйти, когда захотим? — уточнил Хассан.
Т'Зшал уставился на него. Мне показалось, что он пытается сообразить, нормален Хассан или нет.
— Да, — сказал он наконец.
— Ну и отлично, — улыбнулся Хассан.
— В Климе мало кожи, — сказал Т'Зшал. — И очень мало бурдюков. А те, что есть, равны одному талу. Кстати, их охраняют.
Тал равняется приблизительно двум галлонам. Таловый бурдюк действительно мал. Такими обычно пользуются кочевники, выпасающие верров вблизи лагеря. В походы маленькие бурдюки не берут, разве что их приторачивают к седлам разведчики.
— Уж не собираешься ли ты, — повернулся к Хассану Т'Зшал, — своровать несколько бурдюков, наполнить их водой, предварительно сразившись со стражей, и убежать в пустыню?
Было совершенно ясно, что идущему через пустыню человеку не под силу тащить с собой нужное количество воды.
— Просто спросил, — пожал плечами Хассан.
— Наверное, ты считаешь себя очень сильным? — прищурился Т'Зшал.
— Я дошел до Клима.
— Мы все дошли до Клима. — При этих словах Т'Зшала рабы удивленно подняли головы.
— Здесь нет ни одного человека, — раздельно произнес надсмотрщик, — который бы не проделал этот путь. — Т'Зшал обвел нас торжествующим взглядом. — Мы все здесь рабы соли и пустыни. Мы добываем соль для свободных людей, и за это нас кормят.
— Даже соляной мастер? — спросил Хассан.
— Он тоже много лет назад голым пришел в Клим. Здесь продвигаются благодаря сноровке и стали. Здесь все обустроено нами, рабами, мы управляем жизнью так, как считаем нужным. Пока добыча и поставка соли идет нормально, никто не вмешивается в наши дела. Мы существуем автономно.
— А мы? — снова спросил Хассан.
— Вы, — осклабился Т'Зшал, — истинные рабы, ибо вы рабы рабов.
— Значит, ты пришел сюда в капюшоне? — не унимался Хассан.
— Все пришли сюда в капюшонах, — ответил Т'Зшал, — даже соляной мастер.
Я видел, как приуныл Хассан. Он, безусловно, планировал захватить заложником стражника, может быть, Т'Зшала или старшего смены, а может, и самого соляного мастера, чтобы они показали дорогу из Клима. Теперь же выяснилось, что ни один человек для этой роли не подходит.
В общих чертах мы все знали, что Красный Камень, касбах соляного убара, и прочие места находятся к северо-западу от Клима, но без знания точного направления, караванных дорог и колодцев эта информация теряла смысл. Даже при однодневном походе без выверенных ориентиров можно отклониться в сторону от оазиса на несколько пасангов.
Чрезвычайно важно знать точный маршрут.
И вот выяснилось, что его в Климе не знает никто. Свободные предусмотрели все.
Более того, для лучшей конспирации соляные районы не отмечались на общедоступных картах и атласах. Еще одна предосторожность с целью сохранить монополию на соль, как будто сама пустыня не обеспечивала достаточной охраны.
— Никто, ребята, не знает дороги из Клима, — грустно сказал Т'Зшал и на мгновение показался обыкновенным человеком, а не старшим казармы. — Можете считать, что дороги из Клима вообще нет.
— Дорога есть, — сказал Хассан. — Надо только ее найти.
— Желаю удачи! — рявкнул Т'Зшал и кнутом указал на дверь. — Иди!
— Я предпочитаю некоторое время побыть здесь, — от ветил Хассан.
— Это большая честь для моей казармы, — сказал Т'Зшал и склонил голову.
Следуя тахарскому обычаю, Хассан тоже поклонился, принимая комплимент.
— На всякий случай запомни, — нахмурился Т'Зшал, — своим уходом ты сильно нас опечалишь. Впредь можешь не рассчитывать на гостеприимство. Мало кто возвращается в Клим. Из тех, кто возвращается, мало кто выживает после дисциплинарных ям, а те, кто выживает, попадают на открытые месторождения. — Он поднял кнут, любуясь его грациозным изгибом. Оружие Т'Зшала походило на змею с множеством клыков. Кожаное кнутовище усыпали зазубренные стальные крючки.
— Клим, — медленно произнес Т'Зшал, — покажется вам страшным и жестоким местом. Может, так оно и есть. Не знаю. Я забыл другие места. И все же я думаю, он мало чем отличается от городов на другой стороне горизонта. Здесь, как и во всем мире, есть люди, которые бьют других кнутом, и те, которые копают ямы и умирают. — Он окинул нас пристальным взором. — В этой казарме кнут держу я.
— Что надо, — спросил я, — чтобы стать старшим казармы?
— Надо убить меня, — ответил Т'Зшал.
