— Трой!.. Тро-ой!

Звонкий девичий голос далеко разнесся по лесу. С десяток косуль, мирно кормившихся на уютной солнечной полянке, вскинули головы и, на мгновение замерев, пришли в движение, не больно торопливо, но все-таки довольно споро устремившись в лесную чащу в направлении, противоположном тому, откуда прилетел голос. Не успела последняя косуля скрыться за густой листвой, как над поляной раздался густой хлопок тетивы. Косуля суматошно вскинулась, отчего все ее сородичи мгновенно порскнули вперед, будто листья, поднятые резким порывом ветра, но косуля сумела сделать только один прыжок. А затем ее ноги подогнулись, и она, тоскливо замычав, опрокинулась на бок. Пару мгновений косуля еще пыталась приподнять голову, увенчанную тонкими, изящными рожками, потом вздрогнула всем телом и обессилено замерла. Некоторое время ничего не происходило, но вот в густой траве промелькнула узкая, хищная тень, и в следующее мгновение в горло поверженной косуле впились острые зубы.

— Трой! Выходи немедленно! Тебя староста зовет!

Высокий, широкоплечий крепыш, возникший на краю поляны практически из ниоткуда, заслышав очередной призыв, сердито поморщился.

— Вот суматошница! Чуть всю охоту не спортила.

Каррхам, чей сивый оттенок шерсти наводил на мысль о его необычайном для каррхамов долгожительстве, на мгновение оторвался от пожирания еще теплого лакомства и понимающе рыкнул что-то на своем языке. Крепыш в ответ кивнул головой.

— Вот я и говорю…

— Трой! Ну где же ты, негодник?!

Трой сокрушенно вздохнул.

— Ну ладно, пошли, а то ведь все равно не угомонится.

Каррхам нехотя оторвался от пиршества и вновь что-то проворчал на своем языке. Наверное, в очередной раз повторил то, что он думает об абсолютно дурацкой человеческой манере давать своим самкам совершенно излишнюю и вредную для здоровья и психики обоих полов свободу действий. Но на этот раз Трой ничего не ответил, а лишь тяжело вздохнул и, нагнувшись, одним движением вскинул на плечо тушу убитой косули. В этот момент кусты на другой стороне поляны зашевелились и оттуда выбралась юная девушка в коротком, чуть ниже колен, домотканом платье и крепких сапожках.

— Трой, ну как тебе не стыдно? Я кричу-кричу, а ты… о-о, ты убил косулю?

— Да уж не благодаря тебе, Селия, — сердито проворчал парень и, движением плеча поудобнее устроив тушу, бросил уже несколько спокойнее: — Пошли уж, чего стоять-то.

До деревни они добрались через час. К тому моменту, когда они пересекли ворота, от Троя валил пар, но за все это время он ни разу не сбавил шаг и не остановился передохнуть. Рргыхнак за полсотни шагов до частокола, в очередной раз проворчав что-то насчет тупости человеческих самцов, предпочитающих поражать самок не успехами в охоте и размерами своего детородного органа, а собственной глупостью (отчего Трой, едва ли не единственный во всей деревне, кроме Ругира, выучившийся языку каррхамов, густо покраснел), свернул в сторону кузни. Несмотря на то что старый вождь каррхамов жил вместе с Троем уже три зимы, в деревне к нему до сих не привыкли. Поэтому он предпочитал появляться внутри частокола как можно реже, что ему, кстати, вполне удавалось.

Трой свалил убитую косулю у дома Ругира и, отдуваясь, присел. Селия, едва они дошли до ворот, убежала вперед «сказать старосте, что ты сейчас будешь». Плечо болело. Трой беззлобно подумал про себя: «И че было пыжиться?» С другой стороны, он знал, что пользуется в деревне славой самого сильного парня и сегодняшний переход от Волчьего лога до дома с тушей косули на плече только упрочит ее. Не говоря уж о том, что совершено сие деяние было на глазах у Селии, считающейся самой завидной невестой. И хотя, по общему мнению, Селия уже давно считалась ЕГО невестой, какой парень отказался бы при случае еще раз продемонстрировать свою силу и удаль. В этот момент из хаты выглянула тетка Лактана, жена Ругира.

— Батюшки, Трой, да где ж ты так извозился?.. — Тут в ее поле зрения попала косуля, и она всплеснула руками: — Батюшки, да неужто это ты подстрелил? Ну молодец, ну добытчик… ой, да что же это я, пошли скорее, я тебе солью — обмоешься и рубашку сменишь, эта вон вся в крови.

На площади Трой появился спустя полчаса. Умытый, в свежей рубашке и чистых полотняных брюках. Менять брюки, по его мнению, не было совершенно никакой необходимости, но тетка Лактана, узнав, что его ждет сам староста, настояла. Причем, когда Трой переодевался, она так жарко пялилась на его голые мускулистые ноги, что у Троя закралось подозрение по поводу того, что истинной причиной ее настойчивости было вовсе не желание одеть его соответственно моменту. Такие взгляды для него были не новость, но чтобы тетка Лактана…

Староста ждал его на своем обычном месте, под набатным столбом. За последний год Амир изрядно одряхлел и поэтому передвигался, опираясь на клюку, вырезанную из крепкой буковой ветки. Вот и сейчас клюка лежала около него на скамейке, которая была вкопана рядом с набатным столбом. Однако одет староста был, как всегда, опрятно, и его седые волосы и борода были аккуратно причесаны.

Рядом, на лавке напротив, отделенной от той, на которой сидел староста, большим столом из дубовых плах, расположились еще трое. Одним был Ругир, а двух других Трой прежде в деревне никогда не видел. Впрочем, их появление было вполне объяснимо, и объяснение находилось совсем рядом, на противоположной стороне площади. Объяснение состояло из двух возов, крытых толстым полотном. Три года назад они, да еще мужики из телемарских, что в соседней деревне обосновались, собрали ватагу да подвычистили тварей, чьи логова были у Одинокой горы и у Сумрачного урочища. С той поры купцы и коробейники стали добираться до них не в пример чаще. Эти, похоже, были из таких. Вот только на кой ляд им Трой понадобился?..

Тут староста, который сидел вполоборота, приставив ладонь к правому уху, заметил Троя и обрадованно затряс бородой.

— А вот и наш парень… идит-ко сюды, идит-ко…

Трой подошел, молча поклонился сначала старосте, затем Ругиру и потом уж гостям. Старшие-то они старшие, но что за люди? Вот как узнаем, кто и откуда, тогда, может, и первым кланяться будем.

— Вот что, парень, — заторопился староста. Трой бросил взгляд на Ругира. Тот едва заметно кивнул. Староста Амир последнее время частенько задремывал, теряя нить разговора, и Ругир, как-то незаметно все время оказывавшийся неподалеку, потихоньку перехватывал инициативу и плавно закруглял беседу к всеобщей пользе. И все как-то уже привыкли, что, хоть старосте следует оказывать всяческое уважение, практические вопросы можно порешить напрямую с Ругиром.

— Ты это… по лесам шляешься, каррхама ручного завел. А эти господа как раз, кроме всего прочего, всякую живность покупают. Императорский прокуратор, вишь ты, подарки ко дню тезоименитства готовит. Зверюг всяких… Так ты это… сподмогни людям. Покажь им, где ловушки ставить. А то и зверюгу свою продай. Они хор-рошую цену дают. Двадцать золотых! И скарбу всякого — топоров пять штук, гвоздей, опять же полотна мануфактурного отрез… — И староста принялся увлеченно перечислять то, что ему гости обещали за каррхама. Трой было набычился: продать Рргыхнака? Да как об этом и помыслить-то возможно? — но, поймав предупреждающий взгляд Ругира, удержался и только буркнул:

— Я это… подумаю.

— А че тут думать? — удивился староста. — Я ж тебе говорю: двадцать золотых дают, а окромя того еще пять топоров, гвоздей со стоун будет, отрез…

Спустя десять минут, когда староста уже в четвертый раз перечислил те немыслимые богатства, которые обрушатся на молодого, но крайне глупого пацана, совершенно не понимающего своего счастья, Ругиру удалось потихоньку замять тему и отвести Троя в сторону. Тот стоял насупленный и злой.

— Никуда я с ними не пойду!

Ругир окинул его внимательным взглядом и усмехнулся.

— Серьезно? Ну тогда, значит, я зря договаривался с Трименталем…

— О чем это? — насторожился Трой. Кто такой Трименталь, он не знал, но, судя по всему, так звали одного из пришлых. И, похоже, Ругир был с ним знаком.

Ругир с деланным равнодушием пожал плечами.

— Какая разница? Ты же все равно с ними не пойдешь.

Трой помялся.

— А чего они на Рргыхнака нацелились. Да не бывать этому!

— Не бывать — так не бывать. Тем более что они и не нацеливались.

— Ну вот еще… — пробурчал Трой. Ругир снова пожал плечами.

— А ты вспомни, про твоего каррхама только староста и болтал. А Трименталь с помощником всю дорогу сидели молча. Я тебе даже скажу, что и про цену, что они выставили за каррхама, сам же староста все и придумал. — Ругир тихо вздохнул. — Старина Амир в последнее время сильно сдал. Вчера ночью встал, добрел до набатного столба и принялся раскачивать набатное било… даже пару раз успел ударить. Ему, понимаешь ли, приснилось, что он все еще в казарме своего легиона, который стоит лагерем где-то в Рангмарских лесах, и караул, сволочи этакие, проспал орков. Когда мы с Мертулом и его старшеньким затаскивали старосту домой, он все время орал: «Орки! Орки!!! Я их печенкой чую!!!»

Трой представил нарисованную Ругиром картину и едва не прыснул в кулачок (вернее, в кулачище).

— Ну так что, отведешь их за Вересковую падь?

Трой несколько мгновений раздумывал, потом, нехотя кивнув, спросил:

— А о чем ты с этим, как его, Трименталем договорился?

— А вот он сам тебе все и расскажет. По пути. Чай, на Вересковую падь путь неблизкий…

Из деревни вышли затемно. Трой оделся в свою обычную охотничью одежду и, поскольку охотиться нынче не собирался, прихватил с собой только надежную двузубую рогатину да ухватистый топор. Его спутники были одеты куда основательней. На обоих были длинные кожаные куртки, тяжелые сапоги (ой, не по лесу в таких ходить). У пояса висели короткие клинки (не мечи, а что-то вроде тяжелого, длинного ножа-тесака). За спинами умостились туго набитые чем-то мешки.

Рргыхнак появился, как только они вошли в лес. Хотя староста вчера все уши прожужжал приезжим о «собачке» Троя, хищная тень каррхама, вынырнувшего из высокой травы совсем рядом с парнишкой-проводником, заставила двух взрослых и бывалых мужчин невольно вздрогнуть и машинально ухватиться за рукояти своих клинков. Рргыхнак покосился на них и презрительно вздернул верхнюю губу. Старший из двоих, которого, как сказал Ругир, звали Трименталем, шумно выдохнул и… оглушительно расхохотался.

— Да-а, парень, — отсмеявшись, заговорил он, — хоть мне об этом вчера долго рассказывали, но увидеть воочию, как каррхам жмется к твоей ноге, будто дрессированная собачка… — Он покачал головой.

— И ничего он не жмется, — пробурчал Трой.

Трименталь вскинул руку, видимо собираясь хлопнуть Троя по плечу, но тут Рргыхнак угрожающе оскалил клыки, и рука Трименталя поспешно изменила траекторию.

— Э-э, я не хотел сказать ничего обидного, уважаемый Трой. Просто всем известно, что каррхамы — одни из самых диких и опасных тварей. И непримиримые враги людей и иных Светлых рас… Но вот нашелся человек, который этого не знал и… — Трименталь с несколько натянутым воодушевлением взмахнул руками.

— Да все я знал, — досадливо огрызнулся Трой. — Мне дядя Ругир все про каррхамов рассказывал. Просто… ну, я не знаю… Рргыхнак сцепился с гхарком, и если бы я того не прикончил, то он Рргыхнака загрыз бы. Насмерть.

Трой произнес эти слова, продолжая идти вперед размашистым шагом, и потому не сразу осознал, что топот сзади него, издаваемый двумя парами тяжелых сапог, куда-то пропал. Когда он оглянулся, оказалось, что двое охотников за «всякими зверюгами» стоят на месте и ошеломленно пялятся на него. Трой пару мгновений недоуменно хлопал глазами, потом до него дошло, что причиной этого стала его фраза о гхарке (а чего тут удивительного-то?), и он, густо покраснев, полез за пазуху.

— Не верите? Да? Так вот он, хвост-то. Я хотел было ему башку отпилить, да у него чешуя дюже крепкая… пока хвост пилил, нож совсем затупился.

Он вытащил из-за пазухи хвост, подвешенный на шнурке, и двое взрослых мужчин окаменело уставились на высушенный кусок темной твари, которую, как считалось, невозможно было победить ни оружием, ни магией. Только очень могучие маги могли наложить на эту тварь достаточно сильное спутывающее заклятие, которое давало шанс КОМАНДЕ охотников нанести гхарку столь сильные раны, что он, выпутавшись из заклятия и убежав, через некоторое время (иногда через несколько часов, иногда через несколько суток) подыхал где-то в лесной чаще… Но перед ними стоял молодой парень, который утверждал, что убил эту тварь ОДИН! Трименталь закрыл рот, громко стукнув зубами, и покачал головой.

— Да-а-а, — он бросил взгляд на спутника, — пожалуй, твой учитель был прав…

Его спутник шумно выдохнул и вполголоса выругался, а затем внезапно заговорил хриплым, надтреснутым, но отчаянно визгливым голосом:

— Ты это, парень, а продай-ка мне хвост. Я хорошую цену дам. Тр… два золотых дам… За хвост-то…

Трой несколько мгновений мерил его недоуменным взглядом, потом нервно хмыкнул и торопливо убрал хвост за пазуху.

— Не-а, не продам.

Мужик открыл было рот, словно собираясь что-то сказать, но Трименталь шевельнул рукой, и мужик заткнулся. Трименталь растянул рот в самой широкой улыбке, на которую был способен.

— Ладно, парень, ты нас, конечно, удивил, но у нас дело. А мы уже полчаса топчемся на одном месте.

— Да я че, — слегка стушевался Трой, — пойдемте.

К Вересковой пади они подошли уже к исходу дня. Трой привел их к своему обычному месту, у старой поваленной сосны. Обустройством лагеря занялись сразу же. Когда спутник Трименталя, скинув рюкзак, поухватистей перехватил свой тесак и двинулся в сторону сухого березняка, явно собираясь заняться дровами, Трой остановил его за плечо:

— Не стоит.

— Чего? — не понял тот.

— Шуметь, — пояснил Трой. Откинув сапогом верхушку кучи прелых прошлогодних листьев, он указал носком на обнажившуюся аккуратную поленницу. — Вот, дрова на вечер есть. — Повернувшись к Трименталю, добавил: — Около деревни-то мы тварей поразогнали, а отсюда начинаются глухие места. Мы здесь ночью стараемся осторожничать, а то мало ли…

Трименталь понимающе кивнул.

— А дрова кто заготовил? — спросил он.

— Так это, я же и заготовил, — удивился Трой, — нонче их сожгем, а с утра, посветлу, по новой заготовим…

Ночь прошла в общем спокойно. Правда, Рргыхнак несколько раз тихо приподнимал голову и чутко прядал ушами (отчего Трой, уже давно научившийся мгновенно просыпаться от любого «лишнего» движения рядом, тоже открывал глаза), но на этом все тревоги и закончились.

Утром поднялись сразу после рассвета. Пока готовили завтрак, Трой улучил момент, когда они с Трименталем остались одни (второй приезжий был откомандирован на заготовку дров), и спросил:

— Дяденька Трименталь… дядя Ругир сказал, что вы о чем-то договорились?

Трименталь отложил деревянную ложку, которой помешивал в котелке, и, прищурившись, окинул Троя слегка насмешливым взглядом.

— А о чем — он тебе не сказал?

Трой мотнул головой.

— Не-а, сказал, сам, мол, спросишь, ну… по пути.

Трименталь хмыкнул.

— Ну что ж… дело в том, что с твоим… «дядей» Ругиром мы знакомы довольно давно. Лет эдак… впрочем, ладно, не в этом дело. И он мне вчера немного рассказал о тебе. Так вот, он — боец, каких мало. Тут я ему не чета, а вот в том, что касается магии…

— Так вы дворянин! — обрадованно воскликнул Трой.

Трименталь скривился.

— Вот уж нет.

— А как же… — недоуменно начал Трой и тут же осекся, заметив, что губы собеседника растянулись в кривой усмешке. Трименталь вновь подхватил ложку, помешал варево, булькающее в котелке, и опять повернулся к Трою.

— Понимаешь, мой мальчик, сказки о том, что магия доступна ТОЛЬКО дворянам — это… всего лишь сказки и только. Возможно, когда-то так и было, в чем я лично О-ОЧЕНЬ сомневаюсь, но с тех пор прошел не один век… — Трименталь прервался, зачерпнул ложкой и, поднеся ко рту, с минуту дул на содержимое, затем глотнул, крякнул и удовлетворенно кивнул: — В самый раз, — и вновь повернулся к Трою.

— Так вот, уже давно всем известно, что способности к магии имеются не только у дворян. Более того, иные простолюдины обладают намного более заметными способностями, чем некоторые дворяне. Никто не знает, почему так произошло. Возможно, — тут Трименталь усмехнулся, — все от того, что дворянам всегда было свойственно широко орошать подданных простолюдинок своим семенем… ну а дворянки частенько запускали себе под юбки статных конюхов или неутомимых егерей, конечно, пока мужья были в отъезде…

Трой понимающе кивнул: все так, как ему рассказывал дядя Ругир.

— Так вот, — продолжал между тем Трименталь, — мы с Ругиром давние знакомцы. И он знал, что я понимаю в магии поболе иного дворянина. А кроме того, умею держать язык за зубами. Поэтому он попросил меня, чтобы я посмотрел твою ауру… Понятно?

— Понятно… А чего посмотреть?

Трименталь рассмеялся.

— Да ладно, все равно сейчас не до этого. Я так понимаю, нам сегодня предстоит тяжелый день.

Трой с разочарованным видом кивнул головой.

— Ну да, как перейдем протоку, до нее часа два ходу, так и можно уже ставить ловушки… — Закончить он не успел. С той стороны, откуда раздавался стук тесака третьего попутчика, внезапно послышался громкий изумленный крик и сразу вслед за этим дикий вой.

Трой и Трименталь мгновенно оказались на ногах. Трой вскинул копье и качнулся вперед, но Трименталь удержал его рукой, напряженно вслушиваясь в шум и взвизги, несущиеся с той стороны.

— А, темные кланы… — Он повернулся к Трою. — Как далеко до топей?

Трой изумленно разинул рот, но тут же получил кулаком в скулу, а Трименталь, бешено выкатив глаза, заорал:

— Как далеко до топей?!

— С лигу будет… — Трой мотнул головой.

— Бегом!!! — В следующее мгновение спина Трименталя уже исчезла в зарослях, плотно окружавших поляну. Трой ничего не понял, но за столько лет Ругир успел приучить его к тому, что четко отданную команду надо выполнять быстро и не раздумывая.

Поэтому спустя мгновение он тоже стремительно продирался сквозь кусты.

Темные догнали их, когда до протоки оставалось шагов триста. Первым выскочил наперерез здоровенный орк на огромном лохматом варге. Трой, обогнавший Трименталя и бежавший впереди, показывая дорогу, хищно ощерился и, даже не притормозив, с коротким замахом ударил топором по оскаленной варжьей морде сразу за левым ухом. Варг утробно взвыл и встал на дыбы, отчего удар кривого орочьего ятагана прошел мимо стриженой макушки парня. Орк злобно заворчал и, спрыгнув со спины беснующегося от боли варга, воздел над головой ятаган и ринулся за Троем, не обращая внимания на Трименталя. Подобное распределение приоритетов оказалось ошибкой, чему Трименталь не замедлил представить самые веские доказательства. Спустя мгновение орк с сочным всхлипом рухнул на землю, а Трименталь, притормозив на пару секунд, быстро сдернул со спины трупа туго набитый мешок, стараясь не думать о том, что за припасы он там обнаружит. Если эта орда совершала набег по жилым местам, в мешке вполне могла оказаться вяленая человечина… Но даже если это было и так, он совершенно не собирался посвящать парня в подобные тонкости. Они убрались из лагеря, не успев прихватить практически ничего из пожитков (и, слава богам, это дало им хоть какую-то фору), так что вполне возможно, что припасы в мешке орка — это их единственная надежда на выживание… если они успеют добраться до топей… если парень знает тропы… если им не сядут на хвост… если не подстрелят из луков… да мало ли было этих «если»!

Одно вселяло надежду — варги ни в жисть не сумеют пройти топями, больно тяжелы, да и сами орки не сильные ходоки по болотам (несмотря на могучие квадратные тела и мощные длинные руки, ноги у орков были коротки и слабоваты)… Пока все это проносилось в голове Трименталя, дышавшего как кузнечный мех и отчаянно переставлявшего гудевшие от напряжения ноги, из зарослей орешника слева от них вынырнули еще двое орков на варгах. На этот раз мчавшийся впереди Трой не стал проявлять излишнюю щепетильность, с ходу метнул копье в нависшего над загривком варга могучего орка в богато (по орочьим меркам) украшенном шлеме, увенчанном рыже-черно-золотистым плюмажем. Похоже, это был сам Вождь похода либо какой-то ОЧЕНЬ знаменитый воин, на что указывало роскошное украшение из волос человечьих самок. Однако столь богатое украшение ему не помогло. Тяжелое охотничье копье вошло прямо под козырек, буквально проломив тяжелым плоским наконечником-лезвием массивную лобную кость. Трименталь невольно охнул. Похоже, Ругир опять оказался прав — парень ОЧЕНЬ силен.

Лобную кость орка брал не всякий меч, а Трой проломил ее лопатообразным наконечником охотничьего копья… Почти сразу же топор парня с чмоканьем воткнулся в горло нависшего над ним варга, а в следующее мгновение Трой покатился по земле от мощного удара когтистой лапы по голове. Трименталь едва не зажмурился, представив, как у парня сейчас звенит в голове, но оказалось, что он его недооценил. Едва тело парня остановилось, врезавшись в полусгнивший пень и подняв тучу гнилой щепы, как Трой тут же попытался подняться. Впрочем, эта попытка ничего бы не дала — второй всадник уже был в одном прыжке от него с вознесенным для удара ятаганом, но тут из травы выметнулось гибкое хищное тело и повисло на горле огромного хищного скакуна. Варг взвыл и прянул в сторону. Его всадник, не удержавшись на вздыбленном загривке, рухнул на землю… Казалось, у них появился шанс, но тут орки на варгах посыпались из-за кустов один за одним. Трименталь остановился, примерился и, вскинув над головой тесак, ловким движением вогнал его в глазное яблоко ближайшего варга. Тот взвыл и запрокинулся на спину, придавив могучим телом своего незадачливого всадника. Раздался громкий хруст и отчаянный вопль. Трименталь довольно оскалился… и его голова продолжала скалиться все время, пока летела по воздуху, снесенная напрочь тяжелым орочьим ятаганом…