Глава 12

С момента неудачной попытки осмотреть дом предводителя светопоклонников прошло два дня, и оправившаяся от ранения Селеста чувствовала себя готовой к новым свершениям. Иными словами, собралась реализовать план по созданию подпольной лаборатории. Угрызения совести ее не терзали — она уже давно определилась, что ради выживания все средства хороши, поэтому действовать принялась энергично. Конечно, будь ее воля, она предпочла бы торговать чем-то более безопасным, чем наркотики, — Андрей видел, на что способен наркоман ради порции дозы, — но легальные пути заработка для нее оставались закрытыми. Приличные люди с упырями иметь дела не желали. Остатки совести возмущались принятым решением, но их быстро задавило оправдание — дурь для здоровья относительно безопасна.

Помещение под производство нашлось быстро, и алхимик-морванит по имени Сташ сумел изготовить пробную партию. Преподнесенный Факасию «товар» прошел проверку качества, и толстый «мафиозо» согласился за жалкие три четверти цены взять на себя вопрос с реализацией.

— Не смеши меня, Святейший. — По лицу упырицы не проскользнуло и тени улыбки. — Одна доза стоит целый динир. Каждая десятая доза идет дилеру, половина — оптовику, и цена четырех остается у производителя. Что ты выдумал?

Селеста, как всегда, захотела подстраховаться. Заранее устроила небольшое маркетинговое исследование потенциального бизнеса.

— Так опасно же, — развел руками Факасий. — Игнар дурью торговал — и где сейчас Игнар? В море рыб кормит. Соленый в дело вошел — теперь в деревне лопатой машет. Лисний, бедняга, всего-то немного заработать хотел, а что с ним стало? Страдальцу откусили ноги!

— И мы оба прекрасно знаем, по чьему приказу, — откликнулась девушка. — Прими мое восхищение, эффект вышел удивительный.

— Как можно! Неужели ты обвиняешь меня в случившейся трагедии! — задохнулся от возмущения толстяк.

— Ну нет так нет. Вернемся к деньгам. Сейчас в городе работают две лаборатории, товар они поставляют стабильно и по высоким ценам. Клиенты твоих борделей — подонки обеспеченные, платят и не морщатся. И дальше станут платить, никуда не денутся.

Список продаваемых в Талее наркотиков разнообразием не блистал. Старые запасы давно закончились, сырья не хватало, поэтому рецептура отличалась простотой и примитивностью технологии. Практически вся дурь являлась вариантами «горошка» — принимавшие его довольно быстро отправлялись на тот свет из-за массы побочных эффектов — или «беленькой» — прозрачная вода, навевавшая легкую эйфорию на короткое время, обычно добавляется в алкоголь. Ничего принципиально иного местным умельцам пока что изготовить не удавалось по причине отсутствия квалифицированных кадров и подходящего материала. Причем стоил наркотик с каждым месяцем все дороже из-за уменьшения остатков сырья. Забавная ситуация: желающие угробить свое здоровье люди соглашались платить огромные деньги, власти, в принципе, производству не мешали, а общее количество товара сокращалось. Криминальные круги постоянно стремились найти новые рецепты, даже экспериментировали с животными-мутантами, но пока что успехов не достигли.

С алхимиком упырицам повезло. Сташ происходил из местных и знал, где хранятся запасы покупного минерала, шедшего на изготовление наркотика. Раньше его использовали для изготовления лимонада, но умные головы быстро выяснили, что добавление сего ингредиента в раствор соли и сока одного садового кустарника дает довольно интересный эффект. Сташ этим самым минералом торговал, имел соответствующую лицензию. Сразу после начала катастрофы он предусмотрительно припрятал последнюю закупленную партию, причем клялся, что хорошие условия хранения на качестве сырья ничуть не отразились. Похоже, так оно и есть, раз тестовые испытания получившийся продукт прошел успешно. Требовалось минерала для изготовления «беленькой» немного, мешков на тайном складе тоже лежало предостаточно, поэтому Селеста рассчитывала на хороший и долговременный бизнес.

— Я ничуть не намерен спорить относительно указанных тобой моментов, милая, — стыдливо потупился Факасий. — Только есть еще кое-что. Пауки за всеми лабораториями присматривают, свою долю малую имеют. Зачем им конкурент?

Селеста задумалась, буравя взглядом собеседника. Вряд ли тот соврал насчет пауков. Значит, служба безопасности герцога не только работает с городскими бандитами плотнее, чем хочет показать, но еще и полностью контролирует весь наркобизнес Талеи. Интересная новость.

— Сама понимаешь, если пауки узнают, что я не только у них товар приобретаю, то могут обидеться и расстроиться, — продолжал Святейший. — Расстройство же господ из этих структур иногда принимает совершенно фатальные формы. Очень, очень грубые люди, просто дикари какие-то. Нет, я не отказываюсь, но и ты меня пойми: стандартные цены здесь неуместны.

— Я подумаю.

О службе безопасности известно было немногое. Обыватели шептались, что есть такая, и старательно запугивали друг друга фантастическими побасками. Люди осведомленнее знали о пауках — символом службы с прежних времен остался плетущий паутину паук — немногим более: имена руководства и пары-тройки агентов, к примеру. Факасий в нехарактерном для него приступе откровенности поведал, что в каждой сотне стражи или департаменте чиновников есть хотя бы один стукач. Бандит получал похожие на приказы советы через такого же, как он сам, мелкого портового чиновника и старательно инструкции выполнял — он был осведомлен о судьбах тех, кто «советы» проигнорировал.

— Так сделка сорвалась? — Медея задумчиво рассматривала длинные крепкие ногти, прикидывая, стоит ли обрезать. Она с самого начала предлагала продать найденные запасы сырья и не возиться с изготовлением самостоятельно.

— С какой стати? Просто появился лишний фактор, слегка осложнивший всю ситуацию, не более. Я подумаю, что можно стрясти с толстяка.

— Тогда нам пора. — Женщина соскользнула с постели и с видимой неохотой вытащила кожаные штаны. Платье в такую погоду, как сейчас, надевать не стоило.

Упырицы сегодняшней ночью намеревались забрать заказанное оборудование у промышлявшего левыми заработками кузнеца. Драл мастер втридорога, пользуясь своим монопольным положением и желанием заказчиц сохранить инкогнито. Котлы, змеевики, какие-то странные весы и прочие алхимические инструменты обошлись девушкам в сотню диниров. Селеста была готова удавить мужика — того спасла готовность пойти на бартер. Получился взаимозачет: кузнец не спрашивал, откуда у пришедших к нему девушек куча качественной брони, зато упырицы продали добычу по приличной цене и получили обещание купить еще, если появится.

Мастерская находилась в весьма необычном для ремесленного квартала месте. Кузнец приехал в Талею по каким-то своим делам перед самой катастрофой вместе со всей семьей, да так и остался. Что заставило его притащить в город почти два десятка человек, он не рассказывал; собственно говоря, у него никто и не интересовался. Точно так же не было принято спрашивать, как человек выжил в последующие два года, чем промышлял, как кормился. Достаточно сказать, что мастер Тарраш изготавливал и продавал доспехи и оружие для всех окрестных бандитов вплоть до того самого момента, когда герцог покончил с добровольной изоляцией и принялся наводить в городе порядок. Кузнец с домочадцами не пострадал в последовавшей затем короткой, но кровавой войне: новые власти обещали ему защиту, привилегированное питание и прочие льготы, взамен обеспечив работой, работой и еще раз работой. Если стража и знала о его связях с преступниками, то смотрела на них сквозь пальцы — мелкие нарушения закона ценным работникам прощались.

Почему, имея стабильный доход и достаточно весомое положение в обществе, Тарраш всем этим рискует ради сомнительной возможности заработать лишний динир, Селеста не понимала. Видимо, есть у него свои причины. Или просто жадность замучила.

— Не дом, а крепость какая-то, — высказалась Медея.

Мастер поселился в обнесенном высоким забором трехэтажном доме, бывшей усадьбе какого-то эксцентричного богача. В центральном здании и небольшом флигеле на заднем дворе жили люди, еще несколько построек отвели под кузню и склады. Хотя в последнее время здесь работали редко, соседи почти не слышали звона и прочих сопутствующих звуков. Основное производство правители города перенесли поближе к казармам: так проще следить за готовой продукцией, ходить же по улицам считалось занятием безопасным. Раньше, до прихода герцога, отошедший от дома на несколько сотен шагов путник рисковал жизнью, но теперь стража постоянно патрулировала улицы.

— Факасия охраняют получше, — пожала плечами Селеста.

— Кстати сказать, когда ты меня с ним познакомишь? Мне надоело слушать бредни фанатиков, хочется пообщаться с умным человеком.

— Этот умный человек не задумываясь пристроит тебя в одном из своих заведений, если найдет способ пленить. А что — экзотика! Упырица-шлюха, местные извращенцы выложат любые деньги.

— Но тебя же он не трогает, — надулась Медея.

— Потому что не уверен, сможет ли со мной справиться. Зато точно знает, что первая же попытка станет для него последней. Кроме того, у нас общие дела — он ценит мои услуги. В последний раз просил выкрасть бумагу из кабинета графа Лаша: человек точно задание провалил бы. — Андрей на мгновение задумался. Факасий наверняка здорово погрел руки на том документе — говорят, граф в ярости назначил огромную награду за голову вора. Кража привлекла ненужное внимание. С другой стороны, заказ оплатили хорошо, репутации он прибавил… — Еще не забывай о внешности. Девушек с моей фигурой и лицом хватает — я симпатичная, в лучшем случае просто красивая. От тебя же мужики с одного взгляда шалеют.

Медея польщенно улыбнулась и заметила:

— Вот теперь я верю, что у тебя душа мужчины. Женщина так никогда не скажет.

— Смотря какая женщина.

— О Рихарде ты тоже отзывалась плохо, но ведь никаких бед от него не пришло.

— Он к нам привык. Не сомневайся, при первой же возможности бандит нас продаст.

В момент последней встречи две недели назад главарь банды успешно торговался за место в страже, вытягивая из чиновников все новые и новые обещания. В будущем он надеялся получить право владения землей, которую еще предстояло очистить от всякой дряни, и разрешение на владение торговым кораблем. Сейчас у него не хватало денег на постройку, но Рихард всерьез рассчитывал на крупные заработки. Основания у него имелись: планы намеченной на лето кампании в открытую обсуждались в офицерских кругах. Крупные и средние банды либо вольются в число подданных герцога Динира, либо будут уничтожены, обитающие в Гнойнике парии пополнят число переселенцев. Умные люди заранее спешили связать судьбу с победителями.

— Посмотрим, — лукаво улыбнулась Медея. — Кажется, он всерьез мной увлекся. Слышала бы ты, каких комплиментов он наговорил при последней встрече!

— Комплиментов?

— О да! «Владычица ночи», «глаза как звезды» и все в таком духе. Между прочим, пытался выведать наши дальнейшие планы.

— Вот как? К чему этот интерес?

— Честолюбие, полагаю. Рихард надеется стать кем-то большим, чем простой дворянин на службе у правителя или вассал в свите аристократа. Думаю, он надеется когда-нибудь получить титул. Наша помощь в придворных интригах могла бы ему пригодиться.

— Я бы назвала его шансы слабенькими. — Селеста не скрывала скепсиса. — Маш, с его сотней клинков, в обмен на присягу может рассчитывать на соответствующий надел, но не главарь банды средней руки.

Система рангов отличалась запутанностью и огромным количеством противоречащих друг другу законов, разобраться в них мог не всякий специалист. Причем каждый ранг обладал собственными обязанностями и привилегиями, в церемониальных случаях носил одежду определенного кроя и расцветки, питался из соответствующей посуды и выставлял именно то количество воинов по требованию господина, которое было четко зафиксировано обычаями. Самое странное, на качестве функционирования государства и правительства архаизмы ничуть не отражались: система работала. Возможно, потому, что благородное сословие четко делилось на три неравные категории: обычное дворянство, кроме длинной вереницы предков, ничего не имеющее, титулованная знать и так называемые благословленные — высшая аристократия. Благословленным стать невозможно: им надо родиться. История зафиксировала не более десятка случаев, когда человек принимался в высшую касту, всегда за исключительные заслуги и с прямого благословения богов — иными словами, обладал огромными магическими способностями. Получить титул представлялось деянием сложным, но реальным: одно время личные титулы давались довольно часто. Сложнее обстояли дела с передаваемыми по наследству правами, которым в обязательном порядке сопутствовали крупные земельные наделы. Многое зависело от того, по чьей милости человек восходит вверх по кастовой пирамиде. Динир, как и все потомки Дерканы-Изменчивой, имел право на четыре рода слуг первого ранга (графов) и шестнадцать семей слуг второго (баронов), не более. Также он мог награждать одеждой темно-синего цвета, вносить имена отличившихся воинов в особый реестр и присваивать почетные прозвища, чем даровал людям или их семьям различные льготы. Род, представители которого несколько поколений подряд получали подобные отличия, автоматически повышал наследственный статус. Надо сказать, что герцог отличался консервативностью и не спешил раздаривать баронские шапки даже старым соратникам, поэтому надежды Рихарда правильнее было бы называть мечтами.

На стук в калитку ответили сразу. Сначала в маленьком оконце показалось мрачное лицо, пристально оглядевшее специально вышедшие из тени фигуры. Селесту узнали или две девушки не показались наблюдателю опасными, но вопросов не последовало. Дверь гостеприимно распахнулась, и упырицы быстро проскользнули внутрь, стараясь не обращать внимания на грохот массивного засова за спиной.

— Какую-то ты неправильную носильщицу с собой прихватила, — прогудел медведеподобный кузнец, с видимым удовольствием пялясь на Медею.

Заказчиков встречал он лично в сопровождении двух здоровенных парней — судя по стати, родственников. В каждого влезло бы не менее трех Селест.

— Броню смотреть будешь? Это остаток, больше пока нет.

— Показывай, — кивнул мастер, вперевалку направляясь в сторону кузни. — Заодно и работу проверишь.

Проверять в общем-то было нечего и незачем: за качество Тарраш ручался головой. Его изделия имели добрую славу. Поэтому упырица просто проверила комплектность заказа, упаковала вещи и привычно замерла, искоса поглядывая на любезничающих с подругой мужчин. Проблем не предвиделось, Медея уверенно морочила поклонникам головы. Кузнец недовольно хмыкал, рассматривая броню, но придираться не стал.

Селеста не сразу поняла, чем вызвана ее напряженность. Словно мелкие мурашки бежали по затылку, сигнализируя о появлении постороннего. За ними действительно наблюдали: девушки разглядели лежащих на крыше арбалетчиков (кузнец решил подстраховаться), но чувствовалось что-то еще… Упырица медленно обвела взглядом двор. Пятеро людей, кошка на окне, слабый змеиный запах, исходящий от Медеи. В силу каких причин немертвые пахли, как пресмыкающиеся, она не понимала: слишком мало данных для достоверных догадок. Стоп.

Медея пахнет иначе.

Селеста жадно вдохнула воздух, горько сожалея, что ее обоняние немногим лучше человеческого. Запах шел отовсюду: двор буквально пропитался им. Значит, сородич появляется здесь часто и надолго. Хотелось бы знать — зачем, что ему нужно?

А вот и он сам, вышел из-за угла. Вид неуверенно остановившейся фигуры возле большого дома заставил упырицу рефлекторно оскалить клыки. Она практически сразу заставила лицо принять обычное выражение, но была уверена — гримасу заметили. Из предыдущих столкновений с незнакомыми восставшими Селеста усвоила необходимость демонстрации силы. Теперь ход за незнакомым собратом: как он отреагирует? Находясь на своей территории, среди дружественных ему людей, наверняка знавших о его присутствии и не проявлявших враждебности, он мог бы напасть на девушек. Селеста бросила на Медею тяжелый взгляд, призывая к осторожности.

Возможно, придется бросить покупки и бежать. Если провалится попытка переговоров, разумеется. Сородич жил среди людей долго, впечатления безумца не производит, с ним обязательно нужно найти общий язык.

Упырь сделал несколько шагов вперед и остановился. Люди по-прежнему не видели его, для их глаз слегка рассеянная светом фонаря темнота оставалась непроницаема. Селеста же прекрасно разглядела юношескую фигуру, огромные, слегка напуганные глаза, застывшую мимику неестественно-бледного лица. На момент смерти сородичу исполнилось лет восемнадцать, не более. Довольно развитый для своего возраста, высокий, телосложением он чем-то походил на Тарраша, наводя на мысли об общей крови. Его появления еще никто, кроме упырицы, не заметил.

Селеста торопливо подошла к мастеру и встала рядом, стараясь хотя бы частично прикрыться от арбалетчиков мощной тушей. Звериной силы кузнеца она не боялась, рассчитывая при необходимости на собственные силу и скорость, иное дело — стрела. Оказаться пришпиленной к забору наподобие бабочки как-то не хотелось. В бою немертвому стоило опасаться вооруженного человека: голыми руками с восставшим справиться невозможно.

— Вы не хотите представить меня своему родственнику, мастер?

— Какому еще родственнику? — недовольно пробурчал Тарраш. Пигалицу рекомендовали серьезные клиенты, и если бы не их ручательство, помогать ей он бы не стал.

— Тому молодому… — Селеста намеренно сделала паузу, — человеку, который сейчас на нас смотрит. Не тем, что на крыше, а возле дома. Темные волосы, ростом выше меня на голову, глаза с красноватым отблеском… Представь его.

От вложенной в приказ силы Тарраш вздрогнул. Голос заказчицы ничуть не повысился, но в нем прозвучала такая власть, что кузнец не успел сообразить, как вскочил с места и повел девушку за собой. Только сделав несколько шагов, он опомнился и начал недовольно разворачиваться к чересчур ретивой гостье. Которая, к слову сказать, по-прежнему умело прикрывалась его телом от находившихся на крыше стрелков.

Незнакомый упырь тоже сделал несколько шагов вперед, выйдя на свет. Сзади подошла любопытствующая Медея, встала за спиной у Селесты, прикрывая тыл. С другой стороны держались помощники кузнеца. Теперь главное — не позволить людям наделать глупостей: вон как они напуганы неожиданным поворотом обычной вроде бы сделки.

— Мы пришли с миром и не охотимся на твоей земле, — начала беседу Селеста. — Мое имя Селеста, мою подругу зовут Медея. Как твое имя? Давно ли ты восстал?

Незнакомый упырь растерянно посмотрел на Тарраша, только теперь начавшего понимать, с кем торгует, и неуверенно произнес:

— Хастин… Меня зовут Хастин.

— Прекрасно. Мастер Тарраш! — Низенькой упырице пришлось задрать голову, чтобы взглянуть в лицо мужчине. — Мне кажется, нам стоит поговорить. Вчетвером.

Мастер помолчал, задумчиво теребя короткую бороду. Разглядывал собеседницу. Наконец, после томительной паузы, он плотно сжал губы и кивнул, взмахом руки отсылая помощников. Парни пытались было протестовать, за что немедленно схлопотали по затрещине. Невольно оглядываясь, бросая злобные взгляды на Селесту и тоскливые — на скромно стоявшую потупив глазки Медею, они нехотя двинулись в сторону дома. Впрочем, Тарраш недовольство младших игнорировал: кузнец набычившись уселся на грубо сколоченную лавку и выжидающе уставился на девушек. Стрелков с крыши он убирать не собирался.

— Мы пришли в порт почти пять месяцев назад и не знали, что здесь есть кто-то еще.

— Всех ваших, — Тарраш выделил голосом последнее слово, — перебили или прогнали в Гнойник. Стража целую зиму свирепствовала, пока не вычистила порт и склады.

— Не стоит отождествлять нас с теми сумасшедшими. — Селеста холодно посмотрела на кузнеца. — Мы, безусловно, не святые, но до звериного уровня не опускаемся. Или вы слышали о трупах на улицах, люди исчезают?

— Да кто вас знает, — мрачно буркнул мужик. — Может, прячете хорошо.

— Когда нужно, прячем, и хорошо, — согласилась упырица. — Мастер, труп или пропавший человек — это след. Нам следы не нужны. Мы хотим тихо жить в свое удовольствие, иметь возможность спокойно разобраться со своим новым состоянием. Нет, привлекать лишнее внимание нам совсем ни к чему.

Тарраш промолчал, задумчиво рассматривая девушек. Селеста слышала о его манере сначала рассмотреть ситуацию со всех сторон и только потом принимать решение. Из-за этого его считали тугодумом. В то же время мужчина сумел сохранить семью после катастрофы в целости, тогда как другие, более резвые и проворные, сложили головы в стычках или умерли от голода.

— Так давно ты восстал?

— Да месяц уже. — Хастин неловко пожал плечами. — Глупо получилось: хотел подзаработать, сделал десяток болтов на продажу. Отправился ночью к покупателю — и на чей-то нож налетел. Очнулся весь в крови, в какой-то канаве. Делать нечего, пошел домой. Уже мыться начал, когда понял, что стал… таким.

— В первую ночь восставшие плохо соображают, — подала голос Медея.

— Да… Пошел к отцу признаваться… Думал — убьет.

В ответ на устремленные на него взгляды Тарраш слегка качнул головой и ничего не сказал.

— С тех пор так и живу. О том, что я… упырем стал, не вся родня знает. Думают, на ночную работу устроился, поэтому днем сплю крепко. В подвале.

— Охотишься как? — Видя непонимание в глазах парня, Селеста пояснила: — Кровь как пьешь? В трущобы ходишь или еще где?

— Нет… — Хастин потупился. — Меня отец и братья поят.

Изумление Андрея было так велико, что на какое-то мгновение он потерял связь с реальностью. Мимо его сознания прошел возглас Медеи, неверящие вопросы, заданные подругой, смущенное покряхтывание Тарраша. Он не раз слышал — и видел своими глазами, — как матери продавали детей за грязный кусок хлеба, как отцы сдавали дочерей в «аренду» или пользовались ими сами, как убивший родителей сын жарил еще теплое человеческое мясо на костре. Бывало и наоборот: матери продавали в рабство себя ради лучшей доли для детей. Но никогда на его памяти отец не соглашался выкармливать собственной кровью восставшего из мертвых сына.

— И братья тоже?

— Что?

Справившаяся с удивлением Селеста уточнила:

— Братья тоже подкармливают?

— Да. Нас же шестеро. Если каждую ночь немного сцеживать, то незаметно выйдет.

На лицах девушек зеркальным отражением появилось одно чувство — зависть. Если бы только у них был кто-то, способный вот так просто принять, несмотря ни на что, успокоить в первые минуты после пробуждения! Селеста почувствовала, как нестерпимо ей хочется вцепиться в эту чистенькую рожу. Она даже отступила на шаг.

— Так. Тайм-аут. — Упырица потрясла головой и подтолкнула неподвижно застывшую Медею. — Мы уходим. Мастер Тарраш! Скоро рассвет, нам надо успеть добраться домой. Благодарю за выполненный заказ. Обещаю, в ближайшее время мы обязательно еще раз навестим вас. Хастин, скоро увидимся.

Не слушая слов прощания, торопливо похватав приготовленные вещи, девушки выскочили со двора.

Больше всего их уход походил на поспешное бегство.

Волю эмоциям Медея дала уже дома, под землей. Остатки сдержанности добило короткое путешествие по грязной и вонючей канализации. По сравнению с подворьем Тарраша, на котором жил Хастин, убежище упыриц действительно сильно проигрывало по всем статьям. На скопившуюся усталость легло напряжение нежданной встречи, короткий разговор и ставшее настоящим шоком откровение. Ну отвыкли девушки от обычной человеческой доброты! Забыли, что можно давать, ничего не требуя взамен.

Напоминание подействовало слишком сильно.

— Ты видела?! — Медея металась по комнате, сшибая предметы. — Нет, ты видела?! Он просто живет на всем готовом! Ему даже охотиться не надо!

— Видела.

Селеста мрачно сидела и катала по столу мелкую монетку. Быть может, сделанный ею выбор неверен? Когда-то попавший в иной мир одинокий чужак, лишившийся всего, даже тела, отчаянно пожелал выжить. Любой ценой. Он нарушал привычные принципы, в угоду принятому решению грабил, убивал, появись такая нужда — клятвопреступничал бы, обманывал живых и немертвых. Постоянно жил на грани, не позволяя себе оглядываться в прошлое и сомневаться в принятом решении. Ему казалось, он чего-то достиг. Упырицы поселились среди людей, у них появилось постоянное жилье, кое-какой намек на уют, отпала необходимость в еженощной охоте. Теперь у них есть слуги, готовые подставить вену под клыки господ.

Теперь есть кое-какая уверенность в будущем.

Но чего стоят их успехи по сравнению с одним часом среди близких? Тех, кто безоговорочно доверяет тебе? Кто готов делиться последним не из необходимости, а из обычной любви?

Что лучше? Легкая и быстрая смерть или растянутый кровавый ад? Какая бы жизнь ее ни ожидала, легкой и простой она точно не будет. Все так же придется лгать, изворачиваться, обманывать, драться в темных закоулках полуразрушенного города. Общаться с подонками вроде Факасия.

— Ты никогда не задумывалась о том, чтобы покончить со всем?

— Что? — Медея замерла, словно натолкнулась на невидимую стену.

— Я одно время часто об этом думала. — Селеста меланхолично рассматривала когти. — Вдруг, стоит выйти на солнце, — и меня вернет в старое тело? Всего-то потерпеть минут десять — лишь бы очнуться в родном мире. Пусть в больничке: лишь бы избавиться от этого кошмара.

— Селеста, — обеспокоенно зачастила подруга, — ты это… Ты так не говори! Даже не думай, слышишь! Ты же просто умрешь, глупая!

— Может быть, да, а может, и нет. Надежда есть, согласись.

Медея присела рядом и крепко схватила светловолосую девчушку за руку. Ее лицо словно светилось белизной, клыки непроизвольно появлялись и исчезали из-за суетливо подергивающихся губ. Зрелище, на взгляд обычного человека, выглядело ужасно.

— Ты же сама говорила, что все у нас будет! Только надо немножко подождать, потерпеть. Вот увидишь — и жить мы станем в хорошем доме, и приглашать начнем лучших музыкантов выступать перед нами, и…

— Да я не спорю, — прервала напуганную женщину Селеста. — Будет. Только зачем? Чтобы из ночи в ночь выходить на охоту, пить людскую кровь? Мы же, как паразиты, только берем, ничего не давая взамен.

— Это ты ничего не даешь?! — истерично рассмеялась Медея. — Да если бы не ты, я продолжала бы прислуживать Карлону, и не известно, сколько людей погибло бы от моих клыков!

— Если бы не я, не известно, сколько людей осталось бы в живых, — вздохнула Селеста. — Ладно. Порефлексировали — и хватит. Перестань бояться, никуда я не уйду. Сдаваться действительно рано, тем более что дела хорошо идут.

Настороженно глядя на подругу, Медея кивнула. Она так и продолжала цепляться за маленькую холодную руку, словно опасаясь, что ее подруга внезапно исчезнет.

— Как тебе тот парень, Хастин?

— Не знаю. Он мне не понравился.

— Ты просто завидуешь.

— Разве нет оснований?

— Есть, — криво улыбнулась Селеста. — Конечно, есть. Только права такого — завидовать — у нас нет. Сама знаешь: кому-то везет, кому-то нет, одним больше, другим меньше. Хастину повезло. И точка.

— Так что, сюда его привести, комнату выделить? — возмутилась красавица-певица. — Может, сразу в мою кровать положить предложишь?

— Нет, об этом жилье знать ему рановато. Но и связи терять не стоит. Отбрось в сторону эмоции — и сама поймешь, что знакомство выгодное. Здесь, конечно, год за три идет, мальчиком Хастина не назовешь, только он все равно сущий ребенок. Охотиться не умеет, в тенях скрывается плохо, по трубам, как мы, не лазает. Вообще с изнанкой жизни в Талее плохо знаком: его берегли. Он обязательно захочет узнать о себе побольше — кроме как у нас, ему спросить не у кого. Не глупые же сплетни слушать. Если мы ему поможем, получим благодарность мастера Тарраша — с которым дела вести куда приятнее, чем с Рихардом или Святейшим, — и место, где упырей станут искать в последнюю очередь. Впрочем, прятаться там будем тоже в самом худшем случае.

Мальчик может оказаться полезным. Почти наверняка окажется. Сохранившие нормальное мышление, не сумасшедшие упыри попадаются крайне редко: в последний раз мы встретили такого, когда из монастыря бежали. Жаль, он общаться не захотел, прогнал со своей земли. На психа Хастин не похож, поэтому стоит к нему присмотреться внимательнее. Сама понимаешь, втроем проще. Мы уже сейчас мало что сделать успеваем, а лаборатория работать начнет — совсем времени не останется.

— Ты представляешь, сколько с ним придется возиться?

— Научим. Ты и научишь: вспомни, каким взглядом он тебя провожал. Заодно и семью его очаруешь. — Селеста помолчала, взгляд ее затвердел. — Ну а я займусь дерьмом. Видать, судьба у меня такая.

Медея ничего не сказала — просто обняла худенькую девушку за плечи и крепко прижала к груди. Селеста забормотала:

— Перестань, все в порядке. Еще поборемся. Ха! — Она резко вскинула голову и хищно улыбнулась. — Кажется, я знаю, чего требовать от Факасия!

Святейший не желал повторения визита упырицы в свою роскошную спальню, поэтому предпочитал встречаться где-нибудь за пределами особняка. Селеста, в свою очередь, тоже не горела желанием лишний раз посещать чужую территорию: заботливо вскормленная паранойя требовала более безопасного места. Поэтому традиционно они общались в небольшом полуразрушенном домике на самом краю трущоб. Здесь не было лишних глаз или ушей, зато в избытке имелись столь любимые канализационные люки. Встречались обычно по вторникам и пятницам, но если возникал какой-то срочный заказ, толстяк оставлял весточку в условленном месте.

— Дорогая, есть новость, которую ты обязательно должна услышать. Как только старый Факасий услышал, что говорят в народе, он сразу подумал о своих друзьях! Святые подвижники учат делать добро, чтобы после смерти с достоинством предстать перед великими судьями, и я в меру скромных сил своих следую советам мудрых старцев. Что может быть благороднее помощи другу, прекрасная Селеста?

— Я прекрасно помню о твоем бескорыстии, Святейший, — с непроницаемым лицом заметила Селеста.

— Воистину так! Сколь добры слова твои! Но мои достоинства не сравнимы с твоими, ибо редко встречал я за свою жизнь существо, столь богатое талантами. Воистину сами боги покровительствовали нашей встрече!

— Спорить не стану.

Факасий непроизвольно поежился. Намек на вмешательство Морвана, да еще ночью, заставил чувствовать себя неуютно даже такого прожженного циника.

— Да… Скажи, ты ведь помнишь о планах герцога по укреплению законной власти?

— Если ты говоришь о намеченной на лето резне — то да, помню.

— Владыка Талеи, радея о благе подданных, разумеется, решил слегка передвинуть сроки. — Толстяк поморщился. Чем-то изменение планов властей ему мешало. — Приведение к порядку бандитов на окраинах города начнется весной — месяца через два.

— Почему спешка? Он, кажется, не собирался действовать слишком быстро.

— Склады пустеют, налицо продовольственный кризис. Динир желает уже в этом году очистить окрестности деревень от нечисти и распахать как можно больше земли. Обстоятельства складываются благоприятно: почти все главари банд проявили благоразумие, согласившись поступить на службу, с Гнойником стражники планируют управиться за неделю. Появляется прекрасный шанс ударить по тварям, пока они ослаблены зимой. — Факасий слегка смешался. — Надеюсь, ты не приняла мои слова на свой счет, драгоценная.

— Ничуть. Я не отношу себя к числу нечисти. Собственно говоря, меня даже с обычным упырем сложно спутать, не так ли?

— Безусловно, Селеста, безусловно! Но… однако же… как тебя называть? Мне не хотелось бы ненароком совершить ошибку и оскорбить тебя.

Память Андрея подсказала идею:

— Зови вампиром. Разница между вампиром и упырем невелика, но существенна: с первым ты можешь договориться, со вторым — нет.

— Воистину ты права! Во время Великой Охоты я постараюсь избегать встреч со вторыми. Так придворные прозвали весеннюю операцию: Великая Охота. Молодые воины надеются проявить себя перед лицом вышестоящих, заслужить славу, получить награды из рук самого герцога. Все это не для старого толстого Факасия. Я останусь здесь, с обращенной к богам молитвой о счастливом возвращении тех, чья жизнь еще только начинается, а не стремится к концу, как моя.

— Очень мудрый поступок. Я тоже собираюсь остаться в порту и рассчитываю на твою помощь в небольшом мероприятии.

— Каком же?

— Впрямую связанном с нашим недавним разговором насчет реализации известного тебе товара. — Мужчина кивнул, его прищуренные глазки остро блеснули. — Я могла бы согласиться на твои условия, но с небольшим «довеском». Мне нужен свой кабак.

Святейший удивленно вскинул брови:

— Кабак? Но зачем? И, прости, пожалуйста, как ты намерена им управлять?

— Будь уверен, управляющего я найду, — холодно улыбнулась Селеста. — Зачем? Очень удобное прикрытие. Люди пьют, засыпают, их оттаскивают в задние комнаты, где я или мои собратья могли бы без проблем утолить голод. Наутро пьяницы просыпаются с небольшой головной болью и спокойно идут на работу, стараясь не попадаться на глаза стражникам. Согласись, для меня последний момент особенно актуален.

— Понимаю, — кивнул Факасий. Заявленные собеседницей цели его совершенно не поразили — наоборот, он оценил изящество идеи. — Однако, Селеста, ты хочешь слишком многого. Каждое заведение приносит мне хороший доход, который ты вряд ли сумеешь компенсировать. Не забывай также о репутации: вас могут заметить, и тогда меня просто-напросто растерзают!

— Заведение, как ты говоришь, я построю новое, на свои деньги. Твоя прибыль не пострадает. От тебя требуется просто объявить кабак находящимся под своей защитой и немного помочь с поставщиками и получением лицензии. Все. С твоими связями — минутное дело. Если нас поймают, честно скажешь, что не вмешивался в процесс управления, просто помогал отваживать всякую шушеру.

— Лицензии, скорее всего, отменят, — рассеянно заметил Святейший. — Власти намерены слегка отпустить вожжи: все равно бежать-то некуда.

— Тем более.

— Предположим, я соглашусь. Какую сумму ты согласна заплатить за помощь в разрешении конфликтов?

— Никакую. — Андрей испытал сильное искушение продемонстрировать согнутую в локте левую руку. Жест оказался универсальным и в Талее прекрасно известным. — С гопотой я сама разберусь. Вот когда «беленькая» закончится, тогда и начнешь деньги за имя получать.

Последовавший короткий и ожесточенный торг закончился безоговорочной победой Селесты. Факасию было выгодно ее предложение. Он получал наркотик по непристойно низкой цене, в обмен давая обещание, которое то ли придется выполнять, то ли нет. Организация хорошего притона — дело дорогостоящее, сумеет ли девушка найти нужную сумму — вопрос большой. Может, он ей еще и денег одолжит под процент. Если же кровососка выкрутится и справится сама, то позднее ей неизбежно придется платить за прикрытие от мелких банд.

Селеста тоже осталась довольна. Пища, место для встреч, источник постоянного дохода и потенциальная возможность легализоваться — с какой стороны ни посмотри, кабак обещал стать полезным приобретением. Она уже строила планы насчет строительства. С металлическими изделиями можно обратиться к Таррашу — при правильном подходе он даст скидку. Часть сектантов-морванитов пойдет в обслугу: все равно народец на большее не способен, а так будет и к делу пристроен и под присмотром. Сложнейшая проблема заключалась в управляющем — точнее говоря, в его отсутствии. Селеста даже кандидатур подходящих в уме не держала.

Несмотря на сложность с личностью трактирщика, девушка в принятом решении не сомневалась. Как говорится, главное в любом деле — начать. Рано или поздно все обязательно получится.