ГЛАВА 3
Все прояснилось ближе к вечеру. С одной стороны — прояснилось, а с другой — запуталось еще больше.
Подобная фигня приключалась с Клозе всю его сознательную жизнь. Ответы, которые он находил, всегда порождали новые вопросы, более сложные и изощренные. Иногда Клозе думал, что лучше уж вообще не искать эти самые ответы. Было бы гораздо спокойнее спать по ночам.
Как бы то ни было, на этот раз ответы искать не пришлось. Они явились сами, нежданно-негаданно, и не спрашивая, готов ли Клозе их услышать.
В дверь его каюты постучали, он привычно булькнул «Войдите» и приготовился к очередной чуши от очередного юнца, но вместо лейтенанта Мейера или ему подобных в комнату вошла Пенелопа Морган.
— Здрас-сьте, — пробормотал Клозе. — А ведь я сегодня еще даже не пил.
— Думаешь, тебя навестило порождение белой горячки? — жизнерадостно поинтересовалась Пенелопа, закрывая за собой дверь и усаживаясь в кресло. — Ошибаешься, приятель, так просто ты от меня не отделаешься.
— Рад тебя видеть, — сказал Клозе, не делая ни малейшей попытки подняться с кровати и поприветствовать высокую гостью согласно этикету. — Хотя и не ожидал встретить старых знакомых в таком месте. Что тебя сюда привело?
— Не притворяйся дурнее, чем ты есть. Ты прекрасно знаешь, что меня сюда привело. Ты.
— О!
— Ого. Как тебе нравится проводить время в этой заднице?
— Нормально. Воюем помаленьку.
— Я видела отчеты о том, что у вас происходит. Кто осмелился назвать войной эту мышиную возню?
— Кто-то с нашей родной планеты, — сказал Клозе. — Как она, кстати? Планета, я имею в виду.
— Погано. Рокуэлл лютует.
— Мы его недооценили в свое время, — сказал Клозе. — Мы считали, что он баран. А он оказался тем самым козлом, который ведет баранов на бойню.
— Именно так. Даже Винсент не мог бы сказать лучше.
— Винсент, Рокуэлл… Все это меня мало интересует, — сказал Клозе. — Ты знаешь, кто на Земле меня волнует больше всего.
— С Изабеллой все нормально, — заверила его Пенелопа. — Она по-прежнему работает в УИБ.
— Передавала мне привет?
— Не хочу тебя огорчать, но не передавала. По той простой причине, что она не знает о моем визите сюда. Кстати, если кто-нибудь спросит, моя фамилия — Тремонт. Я дочь герцога Тремонта.
— И зовут тебя…
— Джейн.
— Красивое имя, — сказал Клозе. — И главное — редкое. Как думаешь, тебе удалось всех обмануть?
— Пожалуй, кроме тебя. Но обман не был главной целью операции.
— Так это целая операция? — удивился Клозе. — А я думал, обычный визит вежливости.
— Для визитов вежливости настали неподходящие времена. Я здесь по делу.
— Какие у тебя дела с Рикельми?
— С Рикельми — никаких.
У Клозе заныло под ложечкой.
С самого начала, как только он ее здесь увидел, он знал, что это может означать, и искренне надеялся, что ошибается.
Сейчас она скажет… Клозе уже знал, что она скажет, и все его естество заранее протестовало против этого.
— Черта с два, — пробормотал он одновременно с тем, как Пенелопа выпалила:
— Ты нам нужен!
Вот, она сказала. И что теперь делать?
Клозе закурил сигарету, стараясь потянуть время и подготовить достойный ответ. Пенелопа терпеливо ждала, не сводя с него глаз. Как было бы здорово, если бы у Юлия не было ни братьев, ни сестер.
Наконец Клозе не придумал ничего лучшего, как спросить:
— И для чего я вам понадобился?
— Мы проигрываем войну.
Начало оказалось обычным. Может, пребывание на борту «Иоанна-Павла Четвертого» на Пенелопу так подействовало?
— И мы ее обязательно проиграем, если срочно ничего не предпримем.
— Но что можно предпринять?
— Рокуэлл — не тот человек, который может провести Империю через эту войну.
Пока это еще не государственная измена, подумал Клозе. Это скольжение по самому ее краю. Одно слово, один намек…
Ругать можно всех, но не называя имен. По крайней мере одного имени. Фигура императора неприкосновенна.
Клозе мог позволить себе коснуться персоны сюзерена в частном разговоре, потому что вряд ли кто-то мог сделать ему хуже. Пенелопа — нет.
— Я вообще не вижу человека, который способен это сделать, — сказал Клозе. Твой брат мог бы, но он умер. Говорить это вслух Клозе не стал.
— Посмотри в зеркало, — посоветовала Пенелопа.
— Нет, — твердо сказал Клозе. — Рылом не вышел.
Он был человеком благородных кровей, но не настолько благородных.
— Рокуэлл может в любой момент отстранить Круза от командования, — сказала Пенелопа. — Министерство духовного воспитания заявило, что Круз недостаточно благочестив.
Твою мать, подумал Клозе. При чем тут благочестие? Командующий космическим флотом должен быть военным, хорошим тактиком, стратегом, настоящим профессионалом. И его религиозные убеждения не могут помешать или помочь ему выполнить его главную задачу.
— Это может стать проблемой, — согласился Клозе. — Конечно, незаменимых людей у нас нет, но Круз всегда казался мне человеком на своем месте.
— Месяц назад Рокуэлл приказал Вайсбергу свернуть все исследования и опечатал его лабораторию.
А вот это уже не проблема.
Это катастрофа.
Молодой гений и его работы были для Империи единственным шансом лишить таргов их главного преимущества — Нуль-Т. Если Рокуэлл приказал их свернуть…
— Но почему? — изумился Клозе.
— Рокуэлл объявил Нуль-пространство территорией дьявола, раз уж тарги могут через него проходить, и сказал, что ни один христианин не должен даже приближаться к подобным вещам. Бо обозвал его дураком и был отлучен от Церкви.
— Его хоть не убили?
— Пытались. Винсент успел вовремя и перевез Бо в относительно безопасное место. Но работать там Бо не может, сам понимаешь.
— Догадываюсь, — сказал Клозе.
— Армия не в восторге от нового императора, он ее совсем замордовал. Все молятся на то, чтобы с Рокуэллом произошел какой-нибудь несчастный случай. Желательно — с фатальными последствиями. То, что испытывает гражданское население Империи, тоже не назовешь глубоким восторгом.
Это тоже разговор на грани. Когда же она ее перейдет?
Пенелопа не заставила себя долго ждать.
— Винсент связался с адмиралом Крузом и другими большими шишками, и они разработали план. Все почти готово, не хватает только одной детали. Тебя.
Клозе никак не стал реагировать на это заявление и закурил еще одну сигарету.
Он отчаянно тянул время, старясь отвертеться от того, что для него заготовили на Земле. Без его ведома и согласия, как полагается.
Как всегда.
— Ты нам нужен, — сказала Пенелопа.
— Чушь свинячья, — сказал Клозе. — Вам нужен не я. Вам нужен символ. Знамя, под которым вы будете умирать.
— Нам нужен лидер.
— Поищите в другом месте.
— Например?
— Кто там следующий после Максимилиана?
— Его младший брат.
— И что он?
— Достаточно плох. Ничуть не лучше старшего.
— Тогда спуститесь еще ниже.
— Ты не прав, и сам знаешь, что ты не прав. То, что мы задумали…
— К чему эти эвфемизмы? — спросил Клозе. — Раз уж ты решилась прийти ко мне с подобным предложением, найди смелость называть вещи своими именами. То, что вы задумали, называется государственным переворотом. Бунтом. Путчем. Мятежом.
— Будь по-твоему. Как бы это ни называлось, мятеж не прокатит на одних только эмоциях. Нужны какие-то законные основания…
— Продолжай, — улыбнулся Клозе. Подобный подход ему нравился. Его кандидатура не имела ничего общего с законными основаниями.
— Или хотя бы их видимость, — продолжила Пенелопа. — Народ должен принять нового лидера.
— Народ скушал Рокуэлла и не подавился, — напомнил ей Клозе.
— Рокуэлл уже встал у всех поперек горла. Может быть, до вас тут информация не доходит или доходит с большим опозданием, но за последние три месяца было уже две попытки вооруженного восстания. Не считая спонтанно возникающих локальных беспорядков и митингов.
— Значит, Рокуэлл предупрежден.
— У нас есть союзники на самом высшем уровне, — сказала Пенелопа. — Если мы будем действовать быстро и чисто, то все получится.
— Мятежи не бывают чистыми, — сказал Клозе. — Обычно льется кровь.
— Дерево свободы необходимо время от времени поливать кровью патриотов, — сказала Пенелопа.
— На это мне сказать нечего. Сотня мудрецов не переспорит одного идиота.
— Вижу, старыми цитатами тебя не пронять…
В дверь коротко и отрывисто постучали. Очень вовремя, подумал Клозе, вскакивая с кровати.
В коридоре обнаружился майор Клементс, уже в привычной, мятой форме.
— Чего тебе? — дружелюбно осведомился Клозе, закрывая собой дверной проем. Но Клементс, вопреки обыкновению, не делал попытки зайти внутрь и даже не пытался заглянуть за спину барона.
— Решил поставить тебя в известность по старой дружбе, — сказал Клементс. — Твоя каюта прослушивается.
— С каких это пор?
— Рикельми приказал.
— И как давно?
— Сегодня днем.
Замечательно, подумал Клозе. Того, что они с Пенелопой успели наговорить, вполне хватит на пару смертных приговоров, и не только им двоим. Интересно, кто-то уже это слышал или пока только идет запись, а прослушивание состоится позже?
И тут Клозе заметил крохотный наушник в ухе Клементса. Не иначе паршивец слушал милую беседу в режиме реального времени.
Однако у контрразведчика было на редкость безмятежное выражение лица.
— Скажи, сия девица — это на самом деле Пенелопа Морган? — осведомился Клементс.
— Мне кажется, что прослушивание моих апартаментов — это вмешательство в мою частную жизнь.
— Ты теперь в армии, сынок, — благодушно сказал Клементе. — В армии не существует такого понятия, как «частная жизнь».
Остроумного ответа не нашлось, поэтому Клозе просто прорычал в ответ. Клементе похлопал его по плечу.
— Расслабься, Раптор, — сказал он. — Динозавры вымерли не потому, что грызли друг другу глотки.
— Мою каюту прослушивают, — сообщил Клозе, возвращаясь в комнату.
— Знаю, — сказала Пенелопа. — Это я попросила Карлоса поставить ее на прослушку.
— Зачем? — поинтересовался Клозе, отметив ее «Карлоса».
— Адмирал Круз сказал, что ему можно доверять. Они когда-то служили вместе.
— Допустим, но зачем?
— Он ведь твой начальник, — пожала плечами Пенелопа. — Он должен знать, чем собирается заняться его подчиненный.
Конечно, в этой дыре, в этом маленьком военном соединении вице-адмирал Рикельми — царь и бог, да простят меня люди из службы духовного воспитания. Допустим, он ничего не будет делать с полученной информацией. Ну а Клементс, который ставил прослушку? Или любой другой человек, который может обнаружить записи?
— Ничем таким я не собираюсь заниматься, — отрезал Клозе.
— Я понимаю, что ты протанцевал еще не все полагающиеся по этикету па, — сказала Пенелопа. — Но ты мог бы здорово сэкономить нам всем время, если бы согласился прямо сейчас.
Почему они прислали женщину, чтобы его уговаривать? И, если уж на то пошло, почему они прислали не ту женщину?
— Хочешь, я поделюсь с тобой своим видением ситуации? — поинтересовалась Пенелопа и начала делиться, не дождавшись реакции собеседника: — Дела обстояли плохо и без Рокуэлла, но, когда он пришел к власти, он изгадил их окончательно. Я ничего не имею против религии, я сама католичка, но у Рокуэлла религиозный психоз. Иными словами, он чертов фанатик. Заявляя, что вторжение таргов — это Божий промысел и человечество не спасется, пока не избавится от своих грехов, он несет полную чушь. Подбор кадров, основанный на благочестии людей, а не на профессиональных качествах, это дорога в никуда. Но, пока у руля оставались хотя бы считаные единицы профессионалов, все могло быть не так плохо, и даже появление долбаного Министерства духовного воспитания можно было как-то пережить. Но затем чертов олух свернул все работы Вайсберга, а это уже чревато большими проблемами. Если мы хотим выиграть войну, мы должны как можно быстрее возобновить исследования Бо. Рокуэлл этого никогда не сделает…
— Бо Вайсберг обещал, что лишит таргов доступа в Нуль-пространство в течение недели по получении им такого приказа, — сказал Клозе. — Прошло шесть месяцев, и я не вижу существенных сдвигов.
— Дело оказалось сложнее, чем он ожидал, — согласилась Пенелопа. — Да и битва в Солнечной системе заставила его на время приостановить работы, сам знаешь. Но он был на пороге прорыва, когда чертовы инквизиторы вломились в его лабораторию. Нам надо вернуть Бо и навести порядок во флоте, иначе у нас нет вообще никаких шансов на победу. Рокуэлл на это не пойдет, значит, Рокуэлла надо убрать.
— Допустим, — сказал Клозе.
— Теперь относительно кандидатуры, которая должна прийти ему на замену. Это должен быть человек достаточно высокого происхождения, потому что люди привыкли, что ими правят дворяне. У него должен быть хороший послужной список, умение командовать людьми, его должны уважать в Генштабе, знать во флоте, и он должен быть популярен среди гражданского населения. Ты никого в этом описании не узнаешь?
— У меня нет никаких прав на трон. Существует список наследования, можете выбрать оттуда того, кто вам понравится.
— У Рокуэлла целая куча родственников, — сказала Пенелопа. — Для того чтобы перейти к другой генеалогической ветви, придется убрать пару десятков человек. И нет никаких гарантий, что следующий парень будет хотя бы чуточку лучше.
Террористический акт, стерший с лица Земли Лувр и убравший с политической арены императора Виктора Второго, оказал Империи очень плохую услугу. Клозе считал, что он фактически положил конец императорской власти.
Преступление было настолько масштабным, что уничтожило не только Виктора, но добрых семь десятков человек, которые могли бы унаследовать его место на престоле. Хотя для дискредитации имперской власти хватило бы и первого десятка.
Погибли люди, которых с рождения приучали к мысли о том, что они могут оказаться во главе огромной Человеческой Империи. Их с детства учили выдерживать огромный прессинг, приучали к непомерной ответственности, внушали, что каждое их слово, каждый их поступок может превратиться в закон.
Несмотря на внушительную длину титулованного списка и жесткие требования, предъявляемые к будущему императору, наследование всегда осуществлялось в пределе первой пятерки, очень редко — десятки. Люди, следовавшие в следующих строчках этого списка, не имели реальных шансов посидеть на троне, поэтому их никто к нему и не готовил.
Строчки после десятой были простой формальностью, признанием за семейством давних заслуг, и не более того.
Юлий, взошедший на престол после Виктора, был семьдесят пятым в списке наследования. Если бы не злополучный теракт, у него не было бы никаких шансов заполучить на свою голову корону, он никогда в жизни не ожидал подобного поворота и оказался не готов к власти.
Он не стал плохим императором, нет. У него был довольно жесткий стиль управления, но его любили в народе и уважали в армии. Он старался быть хорошим правителем и вел себя правильно. В том, что касалось его новых служебных обязанностей.
Но власть раздавила его. Ответственность оказалась слишком тяжелой, он попытался взвалить на свои плечи вес, который не в состоянии нести один человек.
И меньше чем за год он сам свел себя в могилу.
Рокуэлл, чересчур религиозный, на взгляд Клозе, человек, получил власть после смерти Юлия и свихнулся окончательно. Списав появление таргов на грехи самого человечества, большую часть времени он посвящал борьбе не с таргами, а с грехами. Что являлось грубой тактической ошибкой с точки зрения выживания вида. Грехи могли подождать. Тарги — нет.
С точки зрения Клозе, сейчас вообще не было человека, который мог бы потянуть такую работу. Император — это ведь не президент. Не может быть перевыборов или импичмента. Как показывает история, человек перестает восседать на троне только в том случае, если ложится в могилу.
— Никто не предлагает тебе трон навсегда, — сказала Пенелопа, словно прочитав его мысли. — Мы можем назвать это регентством или еще как-нибудь. Только выиграй нам эту чертову войну. А потом можешь валить на все четыре стороны.
— Монархия хороша ровно до тех пор, пока хорош сидящий на престоле человек, — пробормотал Клозе. — Полагаю, вы приняли это решение коллегиально? Или в вашей компании есть главный?
— Тебя интересует, кто будет дергать за ниточки? — спросила Пенелопа. — Ты нужен нам не в качестве марионетки, поверь.
Клементс все слышит. Рикельми все слышит или услышит в ближайшем будущем. В чем смысл этой эскапады?
— Допустим, ты права, — сказал Клозе. — Только на минутку, но допустим. Но ведь в любом случае нужен предлог. Под каким соусом вы собираетесь гробануть Рокуэлла? Обвинив его в некомпетентном правлении? Это будет очень интересный исторический прецедент.
— Предлог нужен, — согласилась Пенелопа. — И он должен быть достаточно весомым, чтобы народные массы откликнулись на наше выступление. Мы собираемся обвинить Рокуэлла в государственной измене и убийстве Юлия.
— Что?! — возопил Клозе, мигом забыв про прослушку.
— Это сработает, — невозмутимо сказала Пенелопа. — Люди любили Юлия и не простят его убийцу.
— Зар-раза, — пробормотал Клозе.
Юлий умер своей смертью. Его прикончили бремя власти, непомерная ответственность, инфаркт и непредсказуемый сбой медицинского оборудования. У Клозе не было в этом никаких сомнений. Но если заговорщики решили разыграть карту с убийством… то о естественных причинах смерти Юлия сейчас лучше не упоминать. Слишком много ушей.
Винсент не смог бы сам разработать такой план, подумал Клозе. Это не его калибр. Он был хорош на своем месте, но плести интриги — это великое искусство, которым люди овладевают годами.
Впрочем, господин Коллоджерро показал, что способен учиться очень быстро. Только вот кто был его учителем?
Клозе догадывался кто, и это ему категорически не нравилось.
— Как ты вообще сюда попала? — поинтересовался Клозе, стараясь перевести разговор в более нейтральную область.
— Винсент помог. У директора УИБ, пусть даже бывшего, довольно большие возможности.
— Но почему именно ты?
— А кто? Круз занят в Генштабе, Винсент готовит почву для выступления. Кроме того, отсутствие любого из них на рабочем месте было бы сразу же обнаружено. А я всего лишь праздная аристократка, до которой никому нет дела.
— Неужели люди Рокуэлла тебя не пасли? Трагическая ошибка с их стороны. Я на их месте глаз бы с тебя не спускал.
— Винсент нашел девушку, похожую на меня, особенно издалека и в темноте.
— Похожих на тебя нет. Ты уникальна.
— Но какое-то время она сможет играть мою роль. Я ведь вела затворническую жизнь, знаешь ли. При дворе не очень-то жалуют родственников покойных правителей.
Клозе подумал, как она пережила смерть любимого брата, последнего из всех ее родственников. Над домом Морганов словно висел злой рок. Сначала мать и отец Пенелопы погибли во время теракта, унесшего жизнь Виктора, потом ее старший брат Гай оказался замешанным в мятеже адмирала Клейтона и погиб во время наведения порядка.
Потом умер Юлий.
Эта девушка, столь хладнокровно предлагающая ему принять участие в государственном перевороте, только на вид кажется хрупкой. Она работала секретарем у своего царственного брата и держала в узде кучу бюрократов, военных и штатских. Максимилиану Первому стоило присматривать за ней куда внимательнее.
— Что ты хочешь от меня на данный момент? — спросил Клозе.
— Ты должен полететь на Землю вместе со мной.
— То есть для разминки ты предлагаешь мне дезертирство?
В военное время уже одно только это карается смертной казнью. Если он решится отправиться на Землю, обратной дороги не будет.
На столе Клозе ожил коммуникатор. Ответив на вызов, барон увидел серьезное лицо вице-адмирала Рикельми.
— Поговорим об этом подробнее, лорд-регент, — сказал давний друг адмирала Круза. — Может быть, проблему с дезертирством удастся как-то решить.
