Глава 14
В горах жить непросто
Скай стояла снаружи в одиночестве. Жрец, честно исполнив долг, уволок остатки жертвы. Сегодня у него праздник. Нечасто подобные подношения случаются, а уж серебро он видит по очень большим событиям. Здешний народ предпочитает совершать сделки рыбой или сыром.
Неудивительно, что вынужденно держит личный огород. На местных жертвователях не разжиреешь. Горцы вообще долинные молельни ни в «ноготь» не ставят. У них семейные имеются, и там все по традиции, а не по новомодным имперским регламентам.
В отличие от своей родни, Скай побывала во многих местах и кое-что видела. Она не любила об этом вспоминать и давно отучила всех остальных, но мать из долин — это клеймо. Не на лбу — в душе. Тем более что воспитывалась она не в роду первоначально. Многое осталось с тех времен, и сколько бы она ни демонстрировала окружающим правильное воспитание и знание обычаев, вкупе с горячей горской кровью, в уме она видела не только свои недостатки, но и преимущества.
Сказать об этом вслух было немыслимо. Изменить поведение? В лучшем случае ее просто не поняли бы. Приходилось действовать не вполне ординарными методами, хотя в русле обычаев. Она не могла позволить себе пойти против общего мнения. Сначала требовалось подготовить и выдвинуть вперед авторитетного человека. Дядя — это удачно.
И все-таки среди горцев не редкость женщины-правительницы. Она пошла по этому пути сознательно, и никто ее не остановит. А что делать, коли сами мужчины не способны думать?
Слишком многие кланы гор застыли как насекомые в смоле. Так и живут древними понятиями, будто ничто не меняется. А вот ей это не удастся. Она знает обе стороны мира. И несгибаемые шеи умирающих за честь соплеменников, не готовых ради жизни детей поступиться принципами. И подлость низин, готовых продать собственных детей и мать, если им выгодно. Но ведь нет общего для всех поведения! Ни там, ни здесь! Видела она и доброту тоже, и бескорыстие, и как идут ради долга до конца.
Нельзя считать себя умнее по одной причине: ты — горец. Пятую весну подряд урожай был плох из-за холодов. Травы в долине Юлакара не уродились, и начался падеж скота. Обычно их места — рай для скота. Даже гнуса и мух не водится. В разные сезоны скот перегоняли выше или ниже по склонам и всегда жили в достатке.
Все приметы обещали повторение ухудшения и в этом году. Все равно, чем недовольны боги, необходимо действовать, а не сидеть в ожидании чуда! В таких случаях племена начинали самоубийственные войны. Проку от этого немного. У остальных ничуть не больше добра, и резаться за свое они станут отчаянно. Не помирать же, лишившись последнего. Лучше отдать жизнь красиво, в бою.
Нет в этом никакого смысла! Как и в уходе стариков, освобождающих место. Далеко не все из них ей нравятся, но человеческие руки всегда в цене. Больше людей — сильнее род. Союз с родственными семьями — замечательно. Подчинить других — вот важнейшая задача. Не вырезать, а взять под себя. Браком, союзом, силой, но проще всего золотом. Империалы любят не только мягкотелые трусы в низинах.
Любые товары, доставленные с востока транзитом или привезенные с плоскогорий, могут дать минимальную прибыль. Караваны с шелком и чаем идут давно проверенными маршрутами под охраной псоголовых и состоят из сотен, а иногда и тысяч тягловых животных. Соответственно и вооруженных людей не меньше чем в любом горном роде, и уж точно бойцы каравана по количеству превышают намного семью.
Нападать бессмысленно и опасно. Нанимать горцев для владельцев имеет смысл лишь на длительный срок и предпочтительно отрядом. Ей много дали те три года бесконечных странствий. Люди думают по-разному, и уметь их понять — важнейшее дело. И в то же время в глубине, под наслоением привычек, инстинкты человека одинаковы. Недаром и список грехов не слишком различен во всем мире.
Продавать продукты, когда их и так в обрез, неимоверно глупо. А далеко не все можно найти в горах. Даже не потому что нет, а по причине малого количества. Чем сложнее достать, чем больше спрос, тем выше цена. Выход достаточно очевиден — найти такой товар. И она его обнаружила! Собственно, ничего нового в этом и нет. «Кат» жуют во многих местах, где она побывала с караванами. Нормальный воин никогда не станет его употреблять — замедляет реакцию, и человек тупеет с течением довольно длительного срока, однако достаточно посмотреть на тамошних стариков. Отвратительное зрелище. Полное отсутствие достоинства и сил.
Опиум… Через четыре месяца после посева коробочки созревают. Их надрезают тонкими лезвиями и выжимают белый клейкий сок. На следующий день он станет коричневым, и можно собирать. Операцию повторяют несколько раз, пока сок не перестает появляться. Самый лучший опиум темно-коричневого цвета и вязкий, называется тар.
Опиум с образования гор применяли местные жители. Он снижает боль и для некоторых религиозных праздников позволителен, снимая барьеры и давая веселье. Но раньше никого особо не волновало его использование в Империи. Не их это дело. А оказывается, тамошние богатеи не прочь это употребить. Долгое многократное использование непременно ведет к привычке — это знают все. Недаром продавать все обязаны через специальных имперских представителей по фиксированной цене. Но когда это горцы считались с законами Империи?
Она почти заставила дядю сделать ход поперек общего мнения. Не терять родичей в очередных бессмысленных набегах — собрать груз тара и отвести его в Синждан. Все предварительные переговоры Скай провела сама и знала, на что рассчитывать. Риск для всех достаточно серьезный. За продажу без разрешения и в нарушение торговых рыночных законов можно расплатиться головой. Поэтому и взятки должны быть крупными, и корабли не арендованными, а личными. Здешняя госпожа прекрасно подходила. Кроме всего прочего, они давно знакомы и несколько раз оказывали друг другу услуги.
И пусть зеларни получают один империал, купчиха пять, а где-то в конце цепочки у Океана продавец две сотни или три за тот же вес. Это пустое. Деньги есть всегда, меняются только карманы, в которых они лежат. Торговец не может работать себе в убыток. Сколько он сумеет наварить — его дело.
Чужие золотые ее не интересуют. А вот взятые прошлой весной три тысячи двойных империалов позволили неплохо пережить зиму и купить поддержку нескольких соседних родов. Не деньгами — гордость им не позволила бы взять. Зерном и другим продовольствием.
В этом году она привезла свыше сотни пудов тара, и никто не возразил на расширение участка. Кровь? Так это нанятые по большей части. Жиран поднялся, Мунстера — да, жаль. Хороший был воин. Но это жизнь. Все мы рождаемся и умираем, и ему выпала правильная смерть — с оружием в руках.
Она прекрасно знала, что такое возможно, и приготовилась заранее. Правда, нападение оказалось слишком серьезным, но родичи погибшего непременно получат оговоренное. Как магическую помощь получил каждый раненый. И не суть важно, во сколько обошлось. Люди должны знать — она держит слово. И не из одной расчетливости. Жертву она принесла по собственной инициативе, без просьб и договоров. Так правильно. Пусть у них свои семейные храмы, но она отдала долг честно. Никто ее не сможет упрекнуть.
А десять тысяч двойных империалов чистого дохода — это невообразимая сумма по здешним местам. Деньги — это власть. Много золота — власть огромная. Больше никто не посмеет возразить на ее предложения в семье. Вся округа станет плясать под ее команды. Теперь по ее приказу поднимутся уже не три десятка бойцов, а несколько сотен.
Да какое там! Всех людей в родственных семьях и союзных на плоскогорье наберется под десять тысяч. Добрая четверть может сражаться. Целая армия. В будущем необходимо хорошенько заранее почистить всех способных позариться на ее добро. Будет дяде занятие в полной мере по его характеру.
Блор появился из Дома Молений, и она, сама не замечая, улыбнулась мечтательной улыбкой барса, обнаружившего добычу. Сегодня как раз подходящий день, и есть хорошие шансы на зачатие ребенка. Не рожавшая в семье стоит много ниже уровнем, и пришло время это исправить. А от кого — роли у горцев не играло. Получить от постороннего даже полезно — свежая кровь. Уж от данного бойца она плохой не будет, в этом Скай была убеждена. Неплохо себя показал. Подходящий кандидат. Кто не дерется всерьез — не выигрывает. Беззлобный щенок — мусор. А этот при необходимости горло врагу перегрызет, как настоящий мужчина.
Судя по некоторым намекам, Воин его любит. Это хорошо и плохо. Хорошо — прославится. А плохо потому, что на кого обращают внимание боги — в этом мире обычно не задерживается. Ну со скорым отплытием все равно не ее проблема. Она свои обязательства выполнила полностью и имеет право на маленький подарок. Ему не повредит.
Баню уже должны были протопить, и никто им не помешает. Не посмеют. Ее уже знают в Синждане, и не с самой лучшей стороны. Не будут бояться — попробуют обмануть. Значит, придется проверять и наказывать за нерадивость вновь. Закупленное должно быть хорошего качества.
— Меня ждешь? — спросил парень.
— Одна ходить боюсь, — хлопая глазками на манер глупых имперских девиц, потупилась Скай. — Темно, и подстерегают неведомые опасности.
Он невольно хохотнул. Уж чего-чего, а заподозрить в страхе перед темнотой или шавками за заборами ее сложно. А любого местного ухаря уделает вмиг. И даже без помощи ножа. Сильная и гибкая, не хуже акробатки. Уж это он ночами выяснил без сомнений.
— Разрешишь проводить? — церемонно кланяясь, спросил.
— Ты главное — меня своим копьем от кур защити.
— Так я его в Доме Молений оставил.
— Ну каким-нибудь другим. В последний раз проверяла — присутствовало. Твердое. Аж проткнул меня.
Блор споткнулся. Не привык он к таким прямым высказываниям. Он вообще очень плохо понимал, когда она говорит всерьез, а когда шутит. В Храме с женским полом не пообщаешься, и женщины для него так и остались загадкой.
— А можно вопрос?
— Смотря какой, — шутливо произнесла Скай. — Может, и отвечу, но в любом случае обещаю не бить больно.
— Это не то.
— Да? Тогда что?
— О чем вы конкретно договаривались насчет меня?
— Слово-то какое… конкретно. Это что значит?
— Не придуривайся, пожалуйста.
— И «пожалуйста» в горах странно звучит.
Блор промолчал, постаравшись показать лицом недовольство. Неизвестно, помогло ли. Ее все это скорее забавляло.
— Ну раз вежливо просят, почему и не сказать. Не тайна. Док просил тебя доставить к Грилине…
— Это магиня?
— Ну да. И передать записку.
— И?
— Что «и»? — искренне не поняла Скай.
— С какой стати вы его послушали? Почему, например, не дать мне по башке и не продать в рабство?
— Во-первых, — с насмешкой сказала девушка, — в горах все всегда обо всем знают. И про нарушение обещания непременно выяснят. Кто потом с подонками дело иметь станет? Знаешь такое неприличное слово — «репутация»?
— Ага.
— Молодец. Умный. А то многие понимают, а сказать не могут. Мычат.
— И все же?
— А во-вторых, Доку не отказывают. Нормально, что я так мудрено перечисляю? Первый, второй. Доходит?
— Я ничего не понял, — сознался Блор. — Вы его боитесь? Дока.
— Понимаешь, — сказала девушка после паузы озадаченно, — сложнее всего объяснить вещи всем известные. Ну мне нет нужды выяснять на сотни лиг в любую сторону от хребта, почему зеларни и еще два десятка племен Дока не боятся, а уважают. Я это знаю с детства. Даже не помню, когда об этом услышала впервые.
Она замолчала и задумалась.
— Нет, — с ощутимым удивлением в голосе пробормотала, — не помню, когда в первый раз услышала. Видишь ли, он шлялся по нашим местам еще при моем прапрадеде…
— Он всегда был такой? — поразился Блор, вспоминая странную реакцию Возмездия: «С тобой неясно» и «Ближе не подходи». Тогда он принял это за недоверие к магу. — Он бессмертный?!
— Ну слышала я, что нет, — без особой уверенности сказала Скай. — Вроде его несколько раз убивали. Один раз сам разбился — точно знаю, свалился в пропасть.
— Но трупа не видели?
— Зато ущелье я знаю. Нет шансов уцелеть. Но понимаю. Все случается однажды. И врать могли про труп. Чего не знаю, того не знаю. Временами исчезал и несколько лет не слышно, так, может, просто далеко ушел. До Султаната он точно доходил, а туда месяцы пути.
— Сколько живут маги? Ну лет семьдесят. Не больше обычных людей. Не слышал, чтобы дольше.
— Так он не маг.
— Что?
— Ну да. Ходит много-много лет и ножом режет, травами лечит, переломы обучал правильно складывать. Я сама видела — не как маг. Любого не спасет, но многим помогает.
— И при этом живет второе столетие.
Она с недоумением пожала плечами. Вот действительно, полезно чужими глазами смотреть. Лишний раз напоминание. Все знают Дока и в курсе: не откажет в помощи и платы не спросит. Накормить достаточно, а если нет еды — и так сойдет. Многих спас. И никто не вспоминает о прошедших годах. Он как скала. Есть — и все. А откуда взялся, никто не ведает.
— Может, так и рождаются боги? — спросила она вслух.
Блор невольно остановился и уставился на нее. Представить себе болтливого и пусть очень умелого целителя в роли очередного воплощения божества, требующего жертв и поклонения, при всем желании не получалось.
Он нервно рассмеялся.
— В каждом поколении приходит ками из Ямы, — сказала серьезно Скай. — Он может стать новой аватарой, а могут о нем и не узнать.
Это уже была откровенная ересь. Хотя кто его знает, чему учат детей в горах. У них Яма рядом. Может, она даже видела пришельцев, но чтобы божественная сущность могла сдохнуть на перевале от обычного холода и голода? Воин в последний раз приходил столетия назад.
— Древо жизни, соединяющего три мира (подземный — земной — небесный), — не один ствол, на нем есть и ветви — другие миры. Вот оттуда они все и приходят в центр вселенной, откуда родилась сама жизнь. На Крышу Мира.
— Если бы появлялись постоянно ками, мы давно бы услышали.
— Не он себя называет, его признают люди! — уверенно заявила девушка. — Стив Завоеватель тоже не всегда признавался воплощением Воина. Даже когда принялся создавать империю. И магом он не являлся, вот!
— Это точно. Маг — не бог.
— Это все чушь. Где грань, нам не ведомо. Просто один поднялся, а другой нет.
— За ним шли люди. И они верили в его правоту!
— Ну и что? Великое дело следовать за победителем. Если я подомну под себя горы на тысячу лиг в округе, признаешь меня новым воплощением?
— Женщину? — поразился Блор.
— Брандила.
Он криво усмехнулся. В империи до сих пор спорили о сущности воительницы с севера. Слишком давно это случилось. Не существовало даже уверенности в ее реальности. Зато сто легенд и двести баллад.
— Ни разу не понес Стив поражения. А войн провел десятки.
— Приравняв самого могущественного и удачливого человека в мире к богу — это не значит сделать его равным Небожителям. Просто люди в это верят. Им приятнее обрести бога более близкого к человеку. Тогда и его действия становятся яснее. Сам знаешь про двойственность души. Люди ищут объяснения собственному поведению. А на самом деле в нас намешано и худое, и доброе поровну. Что вылезет на поверхность — зависит в первую очередь от воспитания.
— А во что веришь ты? — резко спросил Блор.
— Абсолютного добра и зла нет, отличить одно от другого может только сам человек, — без запинки ответила Скай. — Нет общих для всех правил! Напавшие на наш караван плохи? А если я нападу и отниму еду у чужих для своих детей, стану хороша? В чьих глазах? Нет правильности для всех и каждого. Раб, получающий плети за нерадивость, считает это несправедливым, в отличие от его хозяина. А ваши «веди себя правильно — и родишься в новой касте ступенькой выше» — глупость. Это способ высших держать в узде низших. Не больше. Странно, что еще не запретили браки между разными кастами. Отгородиться и не пускать к себе. Гильдии уже вовсю этим занимаются.
— Но что случится после твоей смерти?
— От моего поведения зависит — отправится моя душа светить в виде звезды на небе, на муки в недра или возродится вновь среди родичей.
— И чем это принципиально отличается от рождения в другой касте? Наказание по заслугам, и награда тоже.
— О! Ты знаешь слово «принципиально»!
— Ты тоже.
— И поэтому Там, — она показала в небо, — меня станут судить в присутствии моих предков. Они смогут высказаться в защиту и в порицание. А потом вынесут решение.
— Хороша ли ты была для своего племени?
— Именно так! Не для жителей Султаната или Империи. Не для людей с островов на западе или юге. Даже не для племени, живущего рядом. Плевать мне на их мнение…
Она замолчала и положила руку на плечо парню, останавливая очередной вопрос:
— И вообще достаточно. Обсуждать чужие религиозные верования — фэ. Легко договориться до драки. У меня — мой бог, у тебя — твой бог. Кто кому дань платит, того и власть. Нет в горах императорских чиновников — вот и все.
— Но ты же жертву принесла! Не предкам ходила молиться.
— А мне не жалко. Я внизу, и можно уважить здешних покровителей. Хуже точно не станет.
«Другие не пошли», — вспомнил Блор.
— Док — не чужая вера. Он — ничей. Сам себе хозяин.
«А идея-то замечательная, — подумала в восхищении. — Не зря Блор появился. Если ребенок не получится, к Доку пойду. Почему раньше в голову не приходило? Он женщин отнюдь не чурается. Это даже лучше — получить от него мальчика. Ну как предки решат. Или второй, или первый. Лучше мальчик. Но не упущу!»
— Нельзя одиночке существовать долго вне рода, — сказала она вслух, — а его не обижают. Но странный. Проповедует забавную идею: «Если можешь помочь — сделай». И очень часто даже не сообщает людям об этом. И тебе не говорил.
Как раз очень даже сообщил, а вранье зачем? Но объяснять Блор не стал. Она явно не в курсе.
— Такой… не алчный. Не просящий ничего взамен. Почему его и уважают. Не только за умелость и знания. Не за одних вытащенных из-под носа у Господина Мертвых.
— Не выполняй предписания и не думай, как это смотрится в чужих глазах, — помоги! — повторил Блор. — Но ведь не только своим!
— Я тоже не убиваю всех подряд, потому что встретились на дороге из чужого племени.
Они переглянулись и рассмеялись. Действительно ерунда получается.
— Все лучше и лучше, — сказала Скай через два часа, прижимаясь. — Третий раз вообще замечательно. Ты хороший ученик и станешь отличным любовником.
— Ты хорошая учительница, — ответил Блор. — Но почему речь о будущем времени?
— Везде и во всем необходима тренировка. В этом тоже.
— И как много у тебя было партнеров?
— О! — «Слышу в голосе нотки ревности», — обрадовалась Скай. — Это льстит. К счастью, я тебе не жена, да и уезжаешь.
— А ты не хочешь посмотреть мир?
— Скажи еще «цивилизованный».
— А разве нет?
— Э, — погладив его по плечу, рассмеялась, — вечно вот так. Лучше наших не бывает. Не задумывался — а вдруг наши обычаи лучше ваших?
— Горские или зеларни? — с сарказмом спросил Блай.
— А ты с ними знаком? Правда нет? Как ни странно, для меня это именно так. Они позволяют мне творить что душе угодно. Торговать, воевать, с тобой спать. И даже на суде выступать от своего имени. А в Империи собственность принадлежит мужу, право на детей тоже. Он имеет право гулять на стороне, а супругу за такое может убить безнаказанно. Развод запрещен. Жаловаться непозволительно — все происходящее в семье выносить в суд нельзя. Зачем мне такая жизнь? Я не стану никогда собственностью мужика. Даже самого лучшего.
— Ну а просто мир посмотреть — неужели никогда желания не возникло?
— Я его видела.
— В виде Синждана?
— Не только. Я еще бывала в Кашлагаре и Султанате. И поверь мне, дома всегда лучше. Нельзя шляться и не иметь куда возвращаться. Постарайся построить свой. И это… хорош болтать. Делом займись. Обучение останавливать нельзя.
Она залезла сверху и надула губы.
— В конце концов, я здесь сижу голая, а баня уже стынет.
— А про Кашлагар поделиться? — обнимая, прошептал ей в ухо.
Насколько он знал, никто из жителей Империи там не побывал. Слухи ходили самые разные, а многие в принципе не верили в существование благословенной страны, где все счастливы и довольны.
— Потом, — целуя его, нетерпеливо сказала Скай. — Все потом.
