132

Через два дня после возвращения пришло сообщение от фронтового друга Бена. Он разыскал адрес Агаты.

И снова Бен исполнил роль гонца, несущего хорошие вести. Как обычно, он начал с того, что якобы кто-то видел Джо, потом сказал, что, кажется, он в госпитале… В конце концов Агата оборвала его на полуслове и спросила напрямую:

— Бен, Джо… он рядом?

— Он здесь, Агата, — признался Бен и передал трубку другу.

Через неделю Агата с сыном Александром приехала в Лейм-Роуз, несказанно обрадовав родителей Джо, которые совершенно неожиданно узнали, что у них есть внук.

А ещё через несколько дней Бен увидел на пороге своего дома Лин Маккоун.

— Малышка Лин, что ты здесь делаешь?

— Мне сказали, что ты вернулся, Бен.

— А где ты была?

— В Кроуфорде. У меня там работа.

— Хочешь поискать работу здесь?

— Может быть, Бен. Посмотрю, как получится.

И Лин пришлось искать работу в Лейм-Роузе, потому что подуставший от кочевой жизни Бен решил сделать остановку.

Прошло время, и однажды все газеты и телевизионные каналы сообщили об окончании войны, которая длилась так долго.

Кто-то радовался, а кто-то жалел, что не успел совершить свои подвиги.

Потом стали возвращаться солдаты. Среди них были Мэнни Шканек и Ноэль Абрахаме.

Мэнни на всю жизнь сохранил чувство вины перед Джо и Беном и, напившись, всякий раз начинал плакать и требовать, чтобы его наконец простили.

Ноэль Абрахаме на фронтовые выплаты открыл собственную винокурню и поклялся, что умрёт пьяным.

Так и произошло. Он умер спустя полгода, захлебнувшись в грязной луже где-то в пригороде.

Ненадолго пережил его Эдди Миллиган, который так и не прекратил пить, несмотря на все запреты врачей и мольбы матери.

У Джо подрастал сын и родился второй.

Лин Аффризи подарила Бену двух девочек.

Жизнь в Лейм-Роузе продолжалась.

Вербовочной пункт закрылся, а снятые с его стен рекламные плакаты повесили в городском парке, где их палило солнце и поливали дожди.

Постепенно изображения на них выцвели и расплылись, дольше всех продержалась надпись:

«Я напишу тебе, крошка!»