Глава 49. КРЕПОСТЬ ХОЛОДНЫЕ СКАЛЫ

Нахмурившись, Ранд огляделся по сторонам. Впереди, примерно на расстоянии мили, высился горный массив — не то плотное скопление отвесных скал, не то гора, рассеченная узкими расщелинами. Во всех других направлениях можно было увидеть примерно то же самое — выжженная земля, скудная растительность и скалы. Все та же Пустыня, которую он видел с тех пор, как покинул Чейндар.

— Где? — спросил он.

Руарк взглянул на Авиенду, а та посмотрела на Ранда так, словно тот спятил.

— Идем, — сказал вождь. — Пусть собственные глаза покажут тебе Холодные Скалы.

Сбросив шуфа на плечи, Руарк бегом припустил вперед, к расщелине в отвесной скале.

Шайдо уже остановились и принялись ставить палатки. Гейрн и все Джиндо, обнажая на ходу головы, с громкими криками последовали за Руарком. Девы, сопровождавшие купеческий караван, велели возницам ехать следом за Джиндо, да побыстрее. Одна из Хранительниц, подобрав юбки, побежала вдогонку за Руарком. Ранд решил, что это Эмис: волосы седые, а бежит шустро. Бэйр, наверное, так не смогла бы.

Морейн заколебалась. Кажется, она порывалась подъехать к Ранду, потом заспорила о чем-то с одной из Хранительниц и в конце концов вместе с Эгвейн и Ланом двинулась в том направлении, в каком бежал Руарк впереди облаченных в белое гай'шайн, ведущих в поводу вьючных лошадей. Свесившись с седла, Ранд протянул руку Авиенде, а когда девушка отрицательно покачала головой, сказал:

— Они так кричат, что я не слышу твоих слов, а из-за этого могу совершить какую-нибудь непростительную ошибку.

Что-то пробормотав, Авиенда покосилась на Дев возле торговых фургонов, но все же ухватилась за протянутую руку. Несмотря на ее протесты, Ранд подтянул девушку вверх и усадил позади себя, после чего пустил коня легким галопом. Пожалуй, Авиенда впервые ехала на коне быстрее, чем шла пешком. Чтобы не свалиться с седла, ей пришлось обхватить Ранда за талию.

— По твоей милости сестры поднимут меня на смех, — проворчала она.

— С какой стати? Я не раз видел, как Эмис и Бэйр ехали позади Морейн или Эгвейн, а ты чем хуже?

Подумав, Авиенда сказала:

— Ты воспринимаешь перемены гораздо легче, чем я, Ранд ал'Тор.

Он так и не понял, что она имела в виду. Когда они догнали Руарка, Гейрна и Эмис, Авиенда сдернула шуфа с головы Ранда:

— Ты должен вступить в крепость с открытым лицом, чтобы все тебя видели. Я ведь тебе уже говорила. И надо шуметь. Нас давным-давно заметили, и, конечно же, знают, кто мы такие, но обычай требует показать, что мы не пытаемся застать крепость врасплох.

Ранд кивнул, но кричать не стал, поскольку Руарк и его спутники молчали, да и сама Авиенда тоже. Однако воины Джиндо раскричались вовсю.

Куладин, бежавший рядом, обнажив огненно-рыжую голову, бросил на Ранда взгляд, несколько удививший юношу. На загорелом лице Куладина промелькнуло презрение. И что-то еще. Ненависти и пренебрежения юноша ожидал, но, похоже, он. Ранд, чем-то распотешил этого Шайдо. Хотелось бы знать, чем.

— Глупый Шайдо, — пробормотала сидевшая за спиной Ранда Авиенда. Может, как раз то, что девушка едет верхом, и насмешило Куладина. Но Ранду казалось, что дело в чем-то другом.

Вздымая клубы желтоватой пыли, подскакал Мэт — в надвинутой низко на лоб шляпе, уперев копье в стремя наподобие пики.

— Что это за место. Ранд? — спросил он, силясь перекричать айильцев. — От этих женщин толку не добьешься, знай твердят «быстрее» да «быстрее» или «сам увидишь».

Ранд объяснил, что это называется холдом, или крепостью.

— Крепость? — Мэт вгляделся в отвесный утес. — Пожалуй, что да. Ежели запастись всем необходимым, ее можно удерживать долго, хотя это не Твердыня и не Тора Харад.

— Какая такая Тора? — не понял Ранд.

— Да так, к слову пришлось, — пожал плечами Мэт. — Слышал когда-то… Не обращай внимания. Он привстал на стременах и окинул взглядом купеческий караван:

— Хорошо еще, что они с нами. Интересно, надолго они здесь останутся?

— Во всяком случае, они отправятся вместе с нами в Алкайр Дал, — ответил другу Ранд. — Руарк говорит, что там, где встречаются вожди кланов, происходит что-то вроде ярмарки, даже если собираются всего два-три вождя. Ну а уж коли соберутся все двенадцать… Кейлли и Кадир не упустят такой случай.

Мэта это известие, похоже, не слишком обрадовало.

Руарк направился прямиком к самой широкой, шагов в десять-двенадцать, расщелине в отвесной каменной стене. Нависавшие скалы скрывали солнце, и в их тени — вот уж неслыханное дело! — было прохладно. Крики айильцев теперь отдавались эхом от каменных стен, а когда они неожиданно смолкли, цокот копыт и стук колес показались необычно громкими.

Ранд и его спутники свернули в ущелье, которое после нескольких изгибов перешло в широкий и почти прямой каньон. Со всех сторон неслось оглушительное улюлюканье. Вдоль всего ущелья стояли толпы людей: женщины в тяжелых юбках, с шалями на головах, мужчины в серо-бурых куртках и штанах — Ранд знал, что это называется кадин'сор. И Девы Копья тоже были здесь. Все махали руками, кричали и колотили по горшкам, подносам и тому подобным предметам.

У Ранда даже челюсть отвисла — ну и столпотворение. Стены каньона представляли собой ступенчатые террасы, облепленные маленькими домиками — глинобитными или сложенными из серого камня. Между этими, казалось, громоздившимися друг на друга хижинами вились узенькие тропинки, а почти на каждой плоской крыше был разбит крохотный огородик с бобами, тыквами, перцами и какими-то совсем уж невиданными растениями. По дорожкам бегали куры и какие-то еще чудные с виду домашние птицы. Туда-сюда сновали детишки. Гай'шайн носили на головах большие глиняные кувшины — видимо, воду для поливки грядок.

Ранду всегда говорили, что у айильцев нет городов, но это поселение — или как там они его называют — явно было куда больше самой многолюдной деревни. Скорее всего, это все-таки город, хотя и до крайности необычный.

Грохот стал оглушающим — Ранд даже не мог задать Авиенде интересующие его вопросы. А спросить он хотел в первую очередь про диковинные овощи, глянцевитые круглые фрукты, слишком красные для яблок, растущие на низких кустах с бледными листьями, и про прямые, с широкими листьями стебли с длинными толстыми отростками, увенчанными желтыми кисточками, — ведь как-никак столько лет он был фермерским сыном.

Руарк и Гейрн замедлили шаг и закинули копья за спину, вправив их за ремни налучьев. Так же поступил и Куладин.

Эмис побежала вперед с радостным смехом. Ранд, развернув коня, как велела Авиенда, следовал за ней. Мэту, судя по его физиономии, больше всего хотелось убраться куда-нибудь подальше.

В дальнем конце каньона скалы образовывали глубокий, темный карман. Солнце никогда не проникало туда — по словам Авиенды, именно потому крепость и получила название Холодные Скалы. На широком тенистом уступе стояла Эмис, а рядом с ней другая, незнакомая женщина. Такая же худощавая и светловолосая, с сединой на висках, она, кажется, была немного постарше, чем Эмис, хотя на ее красивом лице было заметно лишь несколько тонких морщинок. Одета она была точно так же, как Эмис, — в толстую юбку, плечи укутала коричневой шалью, а руки ее украшало множество браслетов из золота и резной кости. Наряд ее был ничуть не богаче, чем у прочих, но именно она была хозяйкой крова крепости Холодные Скалы.

Руарк остановился перед уступом, и шум немедленно стих. Гейрн и Куладин стояли за спиной вождя.

— Я испрашиваю дозволения вступить в твою Крепость, хозяйка крова, — громко возгласил Руарк.

— Я даю тебе его, о вождь клана, — так же громко отозвалась женщина и, понизив голос, добавила с улыбкой и с большей теплотой:

— И сейчас, и всегда, о прохлада моего сердца.

— Благодарю тебя, хозяйка крова и отрада моего сердца. — Эти слова тоже прозвучали не очень церемонно.

Вперед выступил Гейрн:

— Хозяйка крова, я прошу дозволения обрести приют у твоего очага.

— Я даю его тебе, Гейрн. Под моим кровом всегда найдутся вода и прохлада для тебя.

— Спасибо тебе, хозяйка крова. — Гейрн похлопал Руарка по плечу и отправился к своим воинам. Айильская церемония оказалась не слишком долгой.

Куладин с надменным видом встал рядом с Руарком:

— Хозяйка крова, я испрашиваю дозволения вступить в твою Крепость.

Лиан растерянно заморгала и нахмурилась. Позади Ранда послышалось удивленное перешептывание. В воздухе повисло ощущение угрозы. Мэт тоже почуял ее, он сжал в руке копье, беспокойно оглядываясь на айильцев. — В чем дело? — тихонько спросил Ранд Авиенду. — Почему она молчит?

— Он спросил так, как подобает только вождю, — Изумленно прошептала Авиенда. — Должно быть, этот человек спятил. Такая просьба — оскорбление, но если она откажет ему, то заденет этим всех Шайдо. Но отказать она вправе. Кровной вражды это не вызовет, ибо он, как бы ни заносился, не вождь клана, но неприятностей не оберешься. — В голосе девушки слышалась тревога. — Ты ведь меня не слушал, разве не так? Наверняка не слушал! Она могла отказать даже Руарку, и ему пришлось бы уйти. Это привело бы к расколу клана, но таково ее право. Она могла бы отказать и ТомугКто-Приходит-с-Рассветом, Ранд ал'Тор. Женщины у нас не так бесправны, как у вас, в мокрых землях, где нужно быть чуть ли не королевой, чтобы не выпрашивать у мужчины кусок хлеба!

Ранд только молча покачал головой. Он частенько корил себя за то, что маловато знает об айильцах, однако же, судя по словам Авиенды, она тоже имела смутное представление об обычаях других народов. — Вот бы тебе хоть разок взглянуть на Круг Женщин у нас в Эмондовом Лугу. Ты бы враз зареклась называть их бесправными. И они бы тебе самой кое-что объяснили. — Ранд почувствовал, как она шевельнулась, видимо, желая заглянуть ему в лицо, и постарался придать своей физиономии невозмутимое выражение.

— Тебе дозволено, — начала Лиан, и Куладин приосанился, — вступить под мой кров. Для тебя найдутся и вода, и прохлада.

Сгрудившаяся вокруг толпа отозвалась одобрительным гулом.

Куладин вздрогнул, словно его ударили, и побагровел от ярости. Похоже, он растерялся и не знал, что делать. Сначала он с вызывающим видом шагнул вперед, зло глядя на Лиан и Эмис, и даже сцепил руки, будто для того, чтобы не схватиться за копья, потом повернулся и отошел, свирепо озираясь по сторонам. Теперь он стоял позади Руарка, почти там же, где в начале церемонии, и смотрел на Ранда. Его голубые глаза горели как уголья.

— Как одинокого бродягу, — восхищенно прошептала Авиенда. — Она приветила его, как привечают безродного бродягу! Смертельное оскорбление для него, но вовсе никакого — для клана Шайдо. — Неожиданно она ткнула Ранда кулаком под ребра, да так, что он охнул:

— Давай, не мешкай. Покажи всем, чему я тебя научила. Пошевеливайся!

Соскользнув со спины Джиди'ина, юноша подошел и встал рядом с Руарком. Я не айилец, подумал Ранд. Не айилец, и никогда не смогу им стать. Мне их не понять.

Он поклонился Лиан. Никто из айильцев этого не делал, но Ранд поступал в соответствии с понятиями, в которых был воспитан.

— Хозяйка крова, я прошу дозволения вступить под твой кров. Он услышал, как охнула Авиенда. Предполагалось, что он произнесет вовсе не те же самые слова, что и Руарк, ведь Ранд — не вождь. Глаза Руарка беспокойно сузились — он смотрел на Лиан с тревогой. Куладин, все еще красный от злости, скривил губы в презрительной усмешке. Джиндо озабоченно переглядывались.

Хозяйка крова окинула Ранда еще более суровым взглядом, чем до того Куладина. Глаза ее задержались на шуфа, на красном кафтане, какого не надел бы ни один айилец. Затем Лиан вопросительно посмотрела на Эмис, та кивнула.

— Такая скромность, — медленно проговорила Лиан, — подобает мужчине. Мужчины не часто ее выказывают. — Приподняв толстую юбку, она присела в неловком реверансе. Айильские женщины никогда не делали ничего подобного, но она сочла нужным ответить реверансом на поклон Ранда. — Kap'а'карну дозволено вступить в мою крепость. Для вождя вождей в Холодных Скалах всегда есть вода и прохлада.

Айильские женщины вновь заулюлюкали — одобрительно или осуждающе, Ранд так и не понял. Куладин бросил на него исполненный жгучей ненависти взгляд и зашагал прочь, грубо отстранив Авиенду, когда та неловко слезла с пятнистого жеребца.

Мэт замешкался, слезая с коня, и, посмотрев вслед Куладину, негромко сказал Ранду:

— Советую тебе не поворачиваться к этому малому спиной.

— Не ты один мне это советуешь, — отозвался Ранд.

Торговцы уже распрягали мулов и, не теряя времени, выносили товары. Подошли Хранительницы Мудрости, с ними и Морейн. Их тоже приветствовали криками и битьем в котлы, хотя и не так шумно, как Руарка.

— Но мне не о нем надо беспокоиться.

Тревоги Ранда были связаны вовсе не с айильцами. Морейн с одной стороны, а Ланфир с другой — вот уж с ними забот не оберешься. И кто опаснее — неизвестно.

Ранд чуть было не рассмеялся.

Женщины спустились со скалы, и, к удивлению Ранда, Руарк, подойдя к Лиан и Эмис, обнял обеих за плечи. Они обе были рослые, как и большинство айильских женщин, но Руарк оказался выше на целую голову.

— Мою жену Эмис ты уже знаешь, — промолвил вождь, — а теперь познакомься и с моей женой Лиан.

Юноша разинул рот от удивления, но тут же спохватился и закрыл его. Авиенда говорила ему, что Лиан, хозяйка крова Холодных Скал, — жена Руарка, и он решил, что неправильно истолковал весь этот обмен ласковыми словами и взглядами между Руарком и Эмис на Чейндаре. Да он над этим и не особо задумывался — некогда было…

— Обе? — выпалил Мэт. — О Свет! Вот это да, чтоб мне сгореть! Везет же некоторым! Или же глупее его мир не видывал с самого дня творения.

— Я думал, — промолвил Руарк, приметив удивление Ранда, — что Авиенда больше рассказала тебе о наших обычаях. Похоже, многое она упустила.

Лиан вопросительно взглянула на Эмис, и та, кивнув, сухо сказала:

— Видимо, мне придется потолковать с ней в укромном местечке. О чем она все время с ним говорила? Не иначе как учила языку жестов Дев или гара доить.

Авиенда слегка покраснела и возмущенно вскинула голову.

— У нас были темы и поважнее, чем семейные дела. К тому же он ничего не слушает…

— Авиенда — прекрасная наставница, — поспешно вставил Ранд, — благодаря ей я уже немало узнал о Трехкратной Земле и ваших обычаях. — Что это еще за язык жестов? — А если чего и не понял, так это не ее вина, а моя. — Хотелось бы знать, подумал он, как можно доить ядовитую ящерицу в два фута длиной. — Повторяю, она — прекрасная наставница, и я хочу, чтобы она учила меня и дальше. — Ранд и сам не знал, почему это сказал. Может быть, потому, что Авиенда присматривала за ним в открытую, что всяко предпочтительнее тайных соглядатаев. Эмис окинула его пристальным взглядом. Ее ясные голубые глаза были так же остры и проницательны, как у любой Айз Седай. Да, по правде сказать, от Айз Седай она мало чем отличалась — и Силу направлять умела, и выглядела гораздо моложе своих лет.

— Так тому и быть, — сказала она наконец. Авиенда открыла было рот, собираясь возразить, но под взором Хранительницы спохватилась и угрюмо потупилась. Видимо, она надеялась, что с прибытием к Холодным Скалам ее избавят от присмотра за Рандом.

— Ты, наверное, устал с дороги, — с материнской заботой обратилась к Ранду Лиан, — да небось и проголодался. Пойдем. — Она улыбнулась и Мэту, который уже поглядывал в сторону фургонов. — Добро пожаловать под мой кров. Взяв седельные сумы, Ранд оставил Джиди'ина на попечение гай'шайн, которая приняла и поводья Типуна. Мэт кинул последний взгляд на фургоны, перебросил свои сумы через плечо и последовал за всеми.

Дом Лиан находился на самом верхнем уступе западного склона. Жилище вождя клана и правительницы крепости оказалось скромным — самое большее на две комнаты — прямоугольным строением, сложенным из обожженных на солнце больших глиняных кирпичей с узенькими незастекленными оконцами, задернутыми белыми занавесками. На плоской крыше располагался маленький огородик, а рядом, на террасе, отделенной от дома узкой, мощенной серым плитняком тропкой, — другой. От прочих домов это непритязательное с виду жилище отличал разве что висевший у дверей большой бронзовый гонг. Внутри, однако, дом был куда просторнее, чем казался снаружи. Кирпичное строение представляло собой лишь одну прихожую, за которой находились вырубленные в скале вместительные и удивительно прохладные внутренние помещения, в которые вели высокие арочные проемы. Серебряные светильники источали аромат, напоминавший о тенистом зеленом саде. В доме был только один покрытый красным лаком и отделанный золотом стул с высокой спинкой, которым, судя по всему, пользовались нечасто. Авиенда назвала его троном вождя. Помимо этого вся мебель состояла из полированных или лакированных сундуков и низеньких подставок. На них стояли раскрытые книги, но читать их можно было, лишь лежа на полу. Пол же был в несколько слоев устлан коврами самых разнообразных цветов. Ранд приметил тирские, кайриэнские, андорские и даже иллианские и тарабонские узоры. Другие были ему незнакомы: широкие зубчатые полосы, цвета которых ни разу не повторялись, или соединенные прямоугольники серых и коричневых тонов, а также разной глубины оттенков черного. Среди множества ковров нельзя было найти и двух одинаковых.

Снаружи айильское жилище казалось таким же тусклым, как и окружающая его Пустыня, внутри же царили яркие, радостные цвета. Стены украшали богатые шпалеры, явно попавшие сюда из-за Хребта Мира и, скорее всего, тем же путем, что и привезенные спутниками Ранда шпалеры из Твердыни. На коврах были разбросаны многочисленные шелковые подушки, украшенные бахромой, кистями или и тем, и другим сразу. В каменных нишах красовались вазы из тончайшего фарфора, серебряные кубки и статуэтки из резной кости, изображавшие главным образом неведомых зверей. Так вот каковы они, эти «пещеры», о которых с таким презрением говорили жители Тира. Внутреннее убранство айильских жилищ роскошью могло соперничать с палатами Твердыни, а пестротой — с фургонами Лудильщиков, но при этом выглядело не кричащим, а исполненным благородного достоинства. Домашний уют удачно сочетался здесь с некоторой официальной пышностью, видимо, подобающей сану вождя.

Ранд слегка ухмыльнулся Авиенде, давая понять, что на сей раз намерен поступить в соответствии с ее наставлениями, и достал из седельной сумы подарок для Лиан — искусно сработанную золотую статуэтку льва. Юноша купил ее у одного Ищущего Воду из Джиндо, который, в свою очередь, прихватил ее в Тире. Правда, поскольку Ранд вроде бы являлся правителем этого самого Тира, выходило, что он купил и теперь дарил вещь, украденную у него самого.

Немного поколебавшись, Мэт тоже достал свой подарок — тирское ожерелье в виде цепи из серебряных цветов. Надо полагать, в Пустыню оно попало тем же путем, что и лев, а куплено было, скорее всего, для Изендре.

— Изящная вещица, — с улыбкой сказала Лиан, принимая льва. — Мне всегда нравились тирские изделия. Помнится, давным-давно Руарк подарил мне пару безделушек. — Она обернулась к мужу с добродушной улыбкой, подобавшей супруге мирного фермера. — Ты, кажется, захватил их в шатре Благородного Лорда, как раз перед тем, как Ламану отрубили голову. Жаль, что ты не добрался до Андора. Андорское серебро мне тоже очень нравится… И твое ожерелье прекрасно, Мэт Коутон.

Выслушивая ее похвалы подаркам. Ранд с трудом скрыл изумление. Несмотря на женский наряд и материнскую улыбку, эта хозяйка крова в душе была такой же, как и Девы Копья. Тем временем подошли Хранительницы Мудрости, Морейн с Эгвейн и Лан. Меч Стража вызвал неодобрительный взгляд, однако, когда Бэйр назвала Лана Аан'аллейном. Лиан приветствовала его тепло и радушно. Но еще более церемонно приняла хозяйка крова Эгвейн и Морейн.

— Ваше посещение — большая честь для меня, Айз Седай, — промолвила Лиан и сделала движение, весьма напоминавшее поклон. — Говорят, что до Разлома Мира мы служили Айз Седай, но подвели их и в наказание были сосланы сюда, в Трехкратную Землю. Ваше появление здесь может свидетельствовать о возможности искупления вины наших предков. Ну конечно, сообразил Ранд, она ведь не была в Руидине. По-видимому, запрет рассказывать об увиденном там соблюдался свято и распространялся даже на отношения между мужем и женой. А также между сестрами-женами — или кем там приходились друг дружке Лиан и Эмис.

Морейн тоже попыталась вручить Лиан подарок — оправленные в серебро хрустальные флакончики духов — издалека, из самого Арад Домана. Но та отклонила подношение.

— Одно твое присутствие, Айз Седай, для меня бесценный дар. Принять другой подарок означало бы для меня лишиться чести самой и обесчестить мой кров. Я не снесла бы такого позора. — Она говорила вполне серьезно, по-видимому опасаясь, как бы Морейн не стала настаивать на принятии дара. Вероятно, в глазах Лиан Айз Седай была важнее Кар'а'карна.

— Как пожелаешь, — невозмутимо отозвалась Морейн, убирая флакончики в кошель. Она была спокойна и холодна как лед в своем голубом шелковом платье и светлом плаще за спиной. — Думаю, что скоро Трехкратная Земля увидит и других Айз Седай. Раньше у нас не было причин появляться здесь.

Судя по всему, это заявление не слишком обрадовало Эмис, а Мелэйн уставилась на Морейн, словно на случайно забежавшую на ее двор приблудную собаку. Бэйр и Сеана обменялись встревоженными взглядами. Подбежали услужливые гай'шайн — мужчины и женщины со смиренными лицами, что вовсе не свойственно айильцам, — и, приняв у Морейн и Эгвейн плащи, подали влажные полотенца, чтобы отереть руки и лица, потом поднесли положенные по ритуалу встречи гостей маленькие серебряные чашечки с водой. Затем последовало угощение в серебряных мисках и на серебряных подносах, достойных любого дворца. Немало, впрочем, было и простой глиняной посуды с полосками голубой глазури.

Ели лежа на полу, головами туда, где вправленные в камень белые плитки обозначали что-то вроде стола. Каждый подложил под грудь подушку. Лица были обращены друг к другу, а ноги в разные стороны — ни дать ни взять колесо со спицами. Гай'шайн скользили между лежащими гостями, разнося блюда.

Мэт никак не мог толком устроиться на своей подушке. Лан, напротив, держался так, будто всю жизнь ужинал именно подобным образом; Морейн и Эгвейн тоже ничуть не смущались, возможно, они приучились к этому в палатках Хранительниц Мудрости. Ранд, хотя и ощущал некоторое неудобство, предпочел не обращать на это внимания и занялся едой. Темное острое рагу из козлятины, обильно сдобренное мелко нарезанными перцами, было ему незнакомо, но его с трудом можно было назвать необычным, как и вареные бобы. Остальное же оказалось внове — рассыпчатый желтоватый хлеб и продолговатые красные стручки, смешанные с зеленью, или же блюдо с ярко-желтыми зернами и кусочками красной сочной мякоти, которые Авиенда называла земай и т'мат. Незнаком был и сладкий, похожий на клубни фрукт с плотной зеленоватой кожицей, который, по ее словам, являлся плодом безлистных колючих растений, именовавшихся кордон. Но все оказалось очень вкусным. Пожалуй, Ранд ел бы с еще большим аппетитом, если б Авиенда не поучала его каждую минуту. Хорошо еще, что она не заводила разговора о сестрах-женах. Впрочем, Эмис и Лиан лежали по обе стороны от Руарка и улыбались друг дружке едва ли не так же, как и своему мужу. Если они обе вышли за него замуж, чтобы не порушить дружбу, и обе его любят — прекрасно, но вряд ли стоило надеяться, что Илэйн и Мин последуют их примеру. О Свет, спохватился Ранд, как такое вообще могло прийти мне в голову? Видать, солнцем башку напекло.

Но если что-то Авиенда и оставляла без объяснения, то другое растолковывала въедливо и дотошно. Видимо, она сочла его полным дураком оттого, что он не сразу уразумел, кто такие сестры-жены. Улыбаясь ему чуть ли не умильной улыбкой, она талдычила, что и жаркое, и земай и т'мат можно есть ложкой, но, судя по яростному огню в глазах, ее сдерживало лишь присутствие Хранительниц Мудрости. Иначе она непременно запустила бы в него миской.

— Уж не знаю, чем я тебе так насолил, — спокойно сказал Ранд. Он чувствовал на себе пристальный взгляд Мелэйн, хотя та вроде и была поглощена тихим разговором с Сеаной. Бэйр то и дело вставляла словечко-другое в их беседу, но Ранду казалось, что и она время от времени поглядывала в его сторону. — Но коли тебе неприятно меня наставлять, так и скажи. Ты вовсе не обязана этим заниматься. Так уж получилось, что это взвалили на тебя, но, думаю, Руарк или Хранительницы, если что, подыщут тебе замену.

Уж за этим-то дело не станет, подумал он. Кто-то же будет для них шпионить.

— Ничем ты мне не насолил… — Она изобразила нечто похожее на улыбку. — И никогда не насолишь. Можешь лежать, как тебе угодно, и болтать, с кем тебе вздумается. Правда, вежливые люди, как правило, разговаривают с теми, кто лежит по обе стороны от них.

Мэт взглянул поверх головы Авиенды на Ранда и закатил глаза, явно довольный тем, что к нему никто не пристает.

— В основном, с ними, — продолжила Авиенда, — если, конечно, не приходится поневоле все время говорить с кем-нибудь одним. Например, кого-нибудь учить. Еду лучше брать правой рукой, ежели ты, конечно, не опираешься на правый локоть, а тогда…

Выслушивать подобные наставления было нестерпимо, но Авиенда, кажется, получала удовольствие от таких мелких уколов. — …ясное дело, если кому-то приходится без конца все растолковывать всяким недотепам…

Может, попробовать откупиться? — подумал Ранд. Айильцы любят подарки, и она, наверное, не исключение. Может, если ей что-нибудь поднести, она смягчится. Хотя странно подкупать того, кто за тобой шпионит.

Когда гай'шайн унесли блюда с остатками еды и принесли серебряные чаши с темным, густым вином, Бэйр бросила на Авиенду суровый взгляд, и та угрюмо потупилась. Эгвейн, привстав на колени и перегнувшись через голову Мэта, успокаивающе погладила ее, но это, похоже, не подействовало. Авиенда надулась, а Эгвейн посмотрела на Ранда так, словно это он чем-то обидел айильскую девушку. Руарк достал кисет, набил свою короткую трубку и передал кисет Мэту. Тот вытащил свою трубку, отделанную серебром.

— Некоторые приняли известие о твоем появлении близко к сердцу, Ранд ал'Тор, — сказал вождь. — Лиан говорит, что Джеран, вождь клана Шаарад, и Бэил, вождь Гошиен, уже добрались до Алкайр Дал. Эрим, из Чарин, уже в пути.

Руарк позволил стройной молодой гай'шайн разжечь его трубку горящей лучинкой. По грации ее движений Ранд заподозрил, что она не иначе как из Дев Копья. Интересно, долго ли ей осталось служить с покорностью и смирением, ведь срок гай'шайн один год и один день?

Мэт ухмыльнулся, когда эта женщина встала на колени, чтобы зажечь его трубку. Но взгляд ее зеленых глаз отнюдь не отличался кротостью, и усмешка исчезла с лица юноши. Он с досадой отвернулся, выпустил тонкую струйку сизого дыма и, по-видимому, не заметил удовлетворения на лице гай'шайн, которое, впрочем, вмиг пропало после одного сурового взгляда Эмис. Зеленоглазая женщина пристыженно удалилась. А Авиенда? Она, для которой так невыносимо было отлучение от копья и которая до сих пор считала сестрой по копью всякую Деву, из какого бы клана та ни происходила? Теперь же Авиенда смотрела вслед уходящей гай'шайн с тем же сердитым видом, с каким глядела бы госпожа ал'Вира на того, кто плюнул бы у нее в гостинице на пол. Вот странный народ! Одна лишь Эгвейн посмотрела на гай'шайн с сочувствием.

— Гошиен и Шаарад, — пробормотал Ранд, вертя в руках кубок с вином. Руарк говорил, что вождь каждого клана, явившись к Золотой Чаше, приведет с собой нескольких воинов. Так же поступит и каждый вождь септа. Скорее всего, наберется по тысяче воинов от каждого клана. Двенадцать кланов — двенадцать тысяч человек, включая Дев, готовых из-за своих странных представлений о чести начать танец копий, ежели где случаем кот чихнет. Может, и больше, если учесть ярмарку. Ранд поднял голову. — Они ведь враждуют, верно? — спросил он.

Руарк и Лиан кивнули.

— Я помню, Руарк, ты говорил, что в Алкайр Дал соблюдается нечто вроде Мира Руидина, но я видел и то, насколько это пресловутое перемирие могло удержать Куладина и его Шайдо. Может, не стоит все это затевать? Если Гошиен и Шайдо передерутся… А следом за ними и остальные… Руарк, я хочу, чтобы меня поддержали все айильцы.

— Гошиен — не Шайдо, — заявила Мелэйн, тряхнув гривой рыжевато-золотистых волос.

— И Шаарад на Шайдо не похожи. — Голос Бэйр был тонким, как у молоденькой, но звучал не менее твердо. — Возможно, Джеран с Бэилом и попытаются убить друг друга до возвращения в свои крепости, но никак не в Алкайр Дал.

— Не о том вы говорите, — вмешался Руарк. — Ранд, если ты прибудешь в Алкайр Дал прежде, чем туда соберутся все вожди, опоздавшие потеряют честь. Думаю, не следует провозглашать себя Кар'а'карном и в то же время лишать чести людей, которых призываешь следовать за тобой. Дольше всех будут добираться Накай. Но через месяц в Алкайр Дал соберутся все.

— Раньше, — возразила Сеана, покачав головой. — Я дважды наведывалась в сны Альзеры, и она сказала, что Бруан собирается проделать весь путь от Холда Шиаги бегом. Он прибудет раньше, чем через месяц.

— А ты уедешь от нас никак не раньше, чем через месяц, — промолвил Руарк. — Отсюда до Алкайр Дал три дня пути, в крайнем случае четыре. К тому времени там уже все соберутся.

Выходит, придется ждать целый месяц. Ранд потер подбородок. Слишком долго, но ничего не поделаешь. Это только в легендах и преданиях у героя всегда все идет как по маслу, но в реальной жизни такое удается редко. Даже та'верену, действующему во исполнение Пророчества. В реальной жизни приходится радоваться, если, рассчитывая заполучить каравай, разживешься хоть корочкой. Однако пока часть его плана осуществлялась, как было задумано. Самая опасная часть.

Морейн, расположившись между Эмис и Ланом, маленькими глоточками потягивала вино. Веки Айз Седай были опущены, словно ее одолевала дремота, однако Ранд в это не верил. Он не сомневался, что эта женщина видит и слышит все. Но пока не собирался ничего скрывать от нее.

— А многие ли выступят против, Руарк? Ты намекал, что могут найтись упрямцы, но никогда не говорил более определенно.

— Трудно сказать, — ответил вождь. — Думаю, что, когда ты покажешь Драконов, все признают тебя. Драконов Руидина подделать невозможно.

Глаза Морейн блеснули — или это ему только почудилось?

— Конечно, ты именно тот, о ком возвещают пpoрочества. Я поддержу тебя, и Бруан, и Деарик из Рийн Айил — тоже. Что до остальных… Севанна, жена Суладрика, будет представлять Шайдо, ведь у этого клана нет законного вождя. Она слишком молода. Ей, конечно, не хочется расставаться с ролью хозяйки крова крепости всего клана, а придется, как только Шайдо выберут нового вождя вместо Суладрика. Севанна коварна, как и все Шайдо, от нее можно ждать любого подвоха. Но даже если она не выступит против тебя, то уж Куладин непременно — ты и сам это знаешь. Хоть он и не побывал в Руидине, но ведет себя словно вождь клана, и Кое-кто из Шайдо, возможно, последует за ним. У них Дурости еще и не на то хватит. Насчет Гана из Томанелле трудно что-либо сказать заранее — никто не знает, что У него на уме. Такие вожди, как он…

Руарк осекся, услышав, как Лиан тихонько промурлыкала:

— Можно подумать, будто бывают другие. Ранд решил, что эта реплика не предназначалась для ушей Руарка. Эмис прикрыла ухмылку ладонью, а ее сестра-жена с невинным видом спрятала лицо в чаше с вином.

— Как я уже говорил, — промолвил Руарк, хмуро переводя взгляд с одной жены на другую, — обещать что-либо определенно нельзя. Но большинство последует за тобой. Возможно, и все. Может быть, даже Шайдо. Мы три тысячи лет ждали человека, отмеченного двумя Драконами. Как только вожди увидят твои руки, никто не усомнится, что ты именно тот, кто призван объединить нас.

И погубить, подумал Ранд. Об этом Руарк умолчал, продолжив:

— Усомниться не усомнятся, но как они себя поведут — это вопрос. — Вождь задумчиво постукивал черенком трубки по зубам. — Может, ты все-таки наденешь кадин'сор?

— И что я этим докажу, Руарк? Какой мне смысл прикидываться айильцем? Этак можно обрядить айильцем и Мэта. — Мэт чуть не поперхнулся. — Не стану я притворяться. Я такой, какой есть. — Ранд поднял руки со сжатыми кулаками. Рукава кафтана опали, обнажив златогривые драконьи головы на запястьях юноши. — Вот мои доказательства. Если их не хватит, ничто не поможет.

— И на кого ты «вновь направишь копья войны»? — неожиданно спросила Морейн. Мэт чуть не выронил трубку изо рта и ошарашенно уставился на нее. Темные глаза Айз Седай уже не были прикрыты веками.

Ранд конвульсивно сжал кулаки, да так, что затрещали костяшки пальцев. Ему давно следовало усвоить, что с этой женщиной лучше не умничать. Она запоминает каждое слово, каждый жест, каждый взгляд, а потом размышляет, сопоставляет и в конце концов выясняет, что за ними кроется. Ранд медленно поднялся на ноги. Все взгляды были прикованы к нему. Эгвейн хмурилась еще более тревожно, чем Мэт, айильцы же просто смотрели с любопытством. Разговор о войне — вполне заурядная для Аийл тема. Руарк, похоже, был готов к войне. На лице Морейн отражалось ледяное спокойствие.

— Извините, — промолвил Ранд, — я хочу прогуляться.

Авиенда привстала на колени, а Эгвейн даже поднялась на ноги. Но ни та, ни другая за ним не последовали.