Книга: Стальные пещеры
Назад: 17. Конец проекта
На главную: Предисловие

18. Конец расследования

Глаза комиссара Эндерби сощурились в недобром взгляде.
— Что вам нужно? Вчера утром у Фастольфа вы уже устроили один спектакль. С нас хватит.
— Я знаю, — кивнул Бейли. — В тот раз я ошибся.
«Потом ошибся еще раз, — с яростью произнес он про себя, — но не теперь, тут уж я не ошибусь…»
— Посудите сами, комиссар, — продолжал он. — Допустите, что улики против меня подтасованы, и тогда посмотрим, куда это нас приведет. Задайте себе вопрос, кто это мог сделать? Видимо, тот, кто знал, что вчера вечером я был в Уильямсбурге.
— Ну ладно. Кто же этот человек?
— Уже в столовой меня начали преследовать несколько медиевистов. Я был уверен, что избавился от них, но, видимо, один из них заметил, что я проходил через станцию. Сделал я это, как вы понимаете, чтобы окончательно замести следы.
Комиссар задумался:
— Клусарр? Он был среди них?
Бейли кивнул.
— Хорошо, мы его допросим. Мы вытянем из него все, что ему известно. Чем еще я могу быть вам полезен, Илайдж?
— Подождите. Я хочу убедиться, что вы меня поняли.
— Давайте попробуем разобраться. — Комиссар снова сжал руки. — Клусарр сам или через члена его группы узнал, что вы вошли в Уильямсбургскую станцию. Он решил использовать этот факт против вас и отстранить вас от расследования. Вы это имели в виду?
— Приблизительно.
— Отлично, — оживился комиссар. — Он, естественно, знал, что ваша жена входит в его организацию, а потом рассчитал, что вы побоитесь предать это гласности. Он думал, что вы предпочтете подать в отставку, чем опровергнуть косвенные улики против себя… Кстати, Илайдж, как насчет отставки? Я хочу сказать, если дело примет действительно плохой оборот. Мы сумеем замять все это…
— Ни за что на свете, комиссар.
Эндерби пожал плечами.
— Да, так о чем я говорил? Ага, вспомнил. Так вот, по-видимому, через сообщника он достал альфа-излучатель и поручил кому-нибудь уничтожить Р. Сэмми. — Его пальцы слегка постукивали по столу. Не годится, Илайдж.
— Почему же?
— Слишком притянуто. Слишком уж много сообщников. И, между прочим, проверка показала, что у него есть железное алиби на ночь и утро убийства в Космотауне.
— Но ведь я не говорил, что убийца — Клусарр. Это предположили вы, комиссар, — заметил Бейли. — Им может быть любой медиевист. Клусарр лишь один из тех, кого узнал Р. Дэниел. Больше того, я не думаю, что он играет сколько-нибудь важную роль в медиевистской организации. Однако кое-что в нем кажется мне занятным.
— Что именно? — насторожился Эндерби.
— Он заявил, что знает Джесси. Неужели он помнит всех членов организации?
— Трудно сказать. Во всяком случае, Джесси он знает. Может быть, потому, что она жена полицейского или по другой причине.
— И он сразу сознался и сказал, что Джезебел Бейли — член их организации? Именно так и сказал: «Джезебел Бейли»?
Эндерби кивнул:
— Повторяю вам, я слышал это собственными ушами.
— Странная вещь, комиссар. Вам хорошо известно, что Джесси невзлюбила свое полное имя и давно отказалась от него. Это совершенно точно. К медиевистам же она примкнула много позже этого. И никогда не пользовалась полным именем. Как же мог Клусарр назвать ее «Джезебел»?
Комиссар покраснел и поспешно ответил:
— О, простите, если так, то он, возможно, назвал ее «Джесси». А я механически занес ее в протокол полным именем. В самом деле, так оно и было. Он сказал «Джесси».
— До сих пор вы утверждали, что он сказал «Джезебел». Я несколько раз переспрашивал.
Комиссар повысил голос:
— Уж не хотите ли вы сказать, что я лгу?
— Я подумал, что, может быть, Клусарр вообще ничего не говорил. Я подумал, уж не сочинили ли вы все это сами. Вы знакомы с Джесси лет с двадцати и, уж конечно, знаете ее полное имя.
— Да вы спятили, Илайдж!
— Неужто? А где вы были сегодня после обеда? Вас не было здесь около двух часов?
— Как вы смеете допрашивать меня?
— И посмею ответить за вас, сэр. Вы были на Уильямсбургской энергостанции.
Комиссар вскочил на ноги. Его лоб заблестел от пота.
— Что за чушь вы несете?
— Значит, я не прав?
— Бейли, вы отстранены. Прошу ваше удостоверение.
— Как бы не так. Сначала выслушайте меня.
— И не подумаю. Вы виновны. Вы виновны, черт вас возьми! И еще имеете наглость сваливать все на меня, будто я замышляю что-то против вас! — прокричал комиссар срывающимся от возмущения голосом и добавил, едва владея собой: — Бейли, вы арестованы.
— Не торопитесь, комиссар, — процедил угрожающе Бейли. — Мой бластер на взводе, и я не промахнусь. Сейчас я за себя не ручаюсь. Я скажу все, что знаю, а потом делайте со мной все что хотите.
Широко раскрытыми глазами Джулиус Эндерби уставился на ствол направленного на него бластера.
— Двадцать лет, Бейли, — пробормотал он, — двадцать лет в самой глубокой тюрьме города…
К Бейли неслышно подошел Р. Дэниел и решительно отвел в сторону его руку с бластером.
— Я не могу допустить этого, партнер Илайдж, — спокойно сказал он. — Вы не должны причинить вред комиссару.
Впервые с тех пор как Р. Дэниел появился в городе, комиссар обратился прямо к нему:
— Держи его. Первый Закон!
— Я не хочу причинить ему вред, — торопливо заговорил Бейли. — Только не дайте ему арестовать меня, Дэниел. Вы сказали, что поможете мне до конца. У меня есть сорок пять минут.
Не отпуская руки Бейли, Р. Дэниел сказал:
— Комиссар, я полагаю, Илайджу следует позволить говорить. В данный момент я поддерживаю связь с доктором Фастольфом.
— Не может быть! Каким образом? — воскликнул комиссар.
— В меня встроен портативный субэтеральный аппарат, — сказал Р. Дэниел.
Комиссар молча уставился на него.
— Я поддерживаю связь с доктором Фастольфом, — продолжал робот, — и если вы откажетесь выслушать Илайджа, комиссар, это произведет плохое впечатление. Могут быть сделаны неблагоприятные для вас выводы.
Комиссар безмолвно опустился на стул.
— Я утверждаю, — начал Бейли, — что сегодня вы побывали на Уильямсбургской энергостанции, достали там альфа-излучатель и передали его Р. Сэмми. Вы умышленно остановились на Уильямсбурге, чтобы приписать это потом мне. Вы даже воспользовались появлением доктора Джерригела и дали ему неправильно настроенный поводок, который привел его на фотосклад, где он обнаружил останки Р. Сэмми… — Бейли убрал бластер в кобуру. — Можете теперь арестовать меня, но едва ли Космотаун расценит это как ответ на мое обвинение.
— Мотив… — едва слышно прошептал Эндерби. Его очки запотели, и он снял их и снова выглядел неуверенным и беспомощным. — Какой мотив? Для чего это могло мне понадобиться?
— Чтобы навлечь на меня неприятности. Чтобы помешать расследованию дела об убийстве Сартона. А кроме всего прочего, потому, что Р. Сэмми слишком много знал.
— О чем, ради бога?
— О том, как пять с половиной дней назад было совершено убийство космонита. И убийцей доктора Сартона из Космотауна является не кто иной, как вы, комиссар.
На это отозвался Р. Дэниел. Потому что Эндерби лишь запустил руки в волосы и молча качал головой.
— Партнер Илайдж, — сказал робот, — боюсь, что ваша версия совершенно неприемлема. Как вам известно, комиссар Эндерби не способен убить доктора Сартона.
— Тогда послушайте. Выслушайте меня. Эндерби упрашивал заняться расследованием именно меня, а не моих старших по чину коллег. И вот почему. Он рассчитывал на нашу старую дружбу и был уверен, что мне никогда не придет в голову заподозрить в преступлении своего приятеля и уважаемого начальника. Он полагался на мою преданность, видите ли. Кроме того, он знал, что Джесси является членом подпольной организации и мог в крайнем случае шантажировать меня, если бы я стал докапываться до правды. Да это его не очень-то и тревожило. С самого начала он делал все, чтобы пробудить во мне недоверие к вам, Дэниел, чтобы мы с вами действовали наперекор друг другу. Он знал, что мой отец был деклассирован. Поэтому мою реакцию было нетрудно предугадать. Как видите, если убийца сам руководит расследованием, это дает ему большие преимущества.
Комиссар вновь обрел дар речи.
— Откуда я мог знать о Джесси? — сказал он слабым голосом и, повернувшись к роботу, добавил: — Если вы ведете передачу в космотаун, скажите им, что все это ложь! Ложь от начала и до конца!
Бейли заговорил вначале громко и возбужденно, а потом перешел на неестественно спокойный тон:
— Конечно, вы знали насчет Джесси. Вы сами медиевист и входите в ту же организацию. Ваши старомодные очки! Эти окна! Да и характер у вас подходящий. Но у меня есть более веские доказательства.
Как Джесси узнала, что Дэниел робот? Этот вопрос не давал мне покоя. Теперь ясно, что через свою организацию. Но откуда об этом стало известно медиевистам? Вы, комиссар, выдвинули версию, что в нем, мол, признали робота во время неурядиц у обувного магазина. Я усомнился в этом. Ведь принял же я его за человека в самом начале, а глаза у меня в полном порядке.
Вчера я пригласил сюда доктора Джерригела. Сначала он был мне нужен, чтобы убедиться, узнает ли он происхождение Дэниела без моей помощи, но потом появились и другие причины.
Он не узнал, комиссар! Я представил ему Дэниела, они обменялись рукопожатием, завязалась общая беседа, но его осенило только тогда, когда речь зашла о человекообразных роботах. Так это же был доктор Джерригел, крупнейший на Земле специалист по роботам! И вы станете утверждать, что какие-то медиевисты смекнули это быстрее, чем он, да еще в напряженной обстановке, причем были настолько уверены в этом, что пустили в ход всю свою организацию? Ведь они могли лишь догадываться, что Дэниел робот.
Я теперь убежден, что медиевисты с самого начала точно знали, кто такой Дэниел. Столкновение в магазине было рассчитано на то, чтобы показать Дэниелу, а следовательно и Космотауну, до чего в городе не любят роботов. Цель инцидента — запутать все дело, отвести подозрение от отдельных лиц и направить его на все население… Итак, кто же мог раскрыть им правду об Р. Дэниеле? Не я. Я было заподозрил самого Дэниела, но и это отпало. Из всех землян об этом знали только вы, комиссар.
— К нам в управление могли проникнуть шпионы! — с неожиданным пылом воскликнул Эндерби. — Медиевисты могли подослать их сколько угодно. Вашу жену, например. А раз уж вы сочли возможным заподозрить меня, то что же говорить о других, менее надежных сотрудниках?
Бейли недобро усмехнулся:
— Давайте пока не будем толковать о мифических шпионах, а посмотрим, куда приведет нас прямое решение. Я утверждаю, что вы не только вероятный, но и фактический предатель.
Вспомните, комиссар, как менялось ваше настроение в зависимости от того, близко я находился от разгадки или далеко от нее. А как вы нервничали… Вчера утром, когда я хотел поехать в Космотаун и отказался сказать вам зачем, вы чуть в обморок не упали. Вы думали, я застукал вас, комиссар? Что я хотел заманить вас в ловушку?
Вы сказали, что ненавидите их. Вы едва не разрыдались. Я было решил, что вы вспомнили о том унижении, которое испытали в Космотауне, когда вас держали под подозрением. Но потом Дэниел сказал мне, что они пощадили вашу чувствительность. Вы и не знали, что находились под подозрением. Причиной вашей паники был страх, а не унижение.
А когда с таким треском провалилась моя первая версия, когда вы увидели, как далек я от правды, вы снова обрели уверенность. Вы даже спорили со мной, защищали космонитов. После этого вы некоторое время владели собой, были вполне уверены. Тогда я удивился, что вы так легко простили мои ложные обвинения против космонитов, хотя до этого сами пугали меня их щепетильностью.
Затем я заказал разговор с доктором Джерригелом; вы хотели знать зачем: я вам не сказал. Это снова подвергло вас в панику, потому что вы боялись…
— Партнер Илайдж! — неожиданно поднял руку Р. Дэниел.
Бейли посмотрел на часы: 23:42.
— В чем дело?
— Возможно, его тревожила мысль о том, что раскроются его связи с медиевистами, если мы установим их. Однако это не следует связывать с убийством. Он не мог иметь с ним ничего общего.
— Вы глубоко ошибаетесь, Дэниел, — возразил Бейли. — Он не знал, для чего мне нужен Джерригел, но мог легко предположить, что для получения сведений о роботах. Это и перепугало комиссара, так как именно робот имеет самое непосредственное отношение к его более тяжкому преступлению. Я прав, не так ли, комиссар?
Эндерби покачал головой.
— Когда это кончится?.. — с ненавистью прохрипел он, но замолк, не в силах продолжать.
— Как же было совершено убийство? — Бейли едва сдерживал охватившую его ярость. — С помощью С/Fе, черт бы его побрал! С/Fе! Я пользуюсь вашим термином, Дэниел. Вы готовы лопнуть от гордости за свою цивилизацию С/Fе, а вот догадаться, что житель Земли воспользовался именно ею, хоть и временно, оказалось вам не под силу. Вот как все происходило.
Нет ничего удивительного в том, что за пределы города выходит робот. Даже ночью. Даже в одиночку. Комиссар вручил Р. Сэмми бластер и сказал ему, когда и куда идти. Сам он оказался на территории города законным путем и, конечно, сдал при входе свое оружие. Взяв у Р. Сэмми бластер, он убил доктора Сартона и вернул оружие роботу, который благополучно доставил его в Нью-Йорк. Сегодня он уничтожил Р. Сэмми, так как тот знал слишком много.
Все становится понятным. И присутствие комиссара, и пропажа орудия убийства. Отпадает и невероятная версия, по которой житель Нью-Йорка должен был целую милю пробираться в Космотаун под открытым ночным небом.
Р. Дэниел терпеливо дождался конца этого монолога и невозмутимо сказал:
— Я вам сочувствую, партнер Илайдж, но я рад и за комиссара Эндерби, потому что ваш рассказ не убедителен. Я уже вам говорил, что цереброаналитические свойства комиссара таковы, что он не может совершить умышленное убийство. Я не знаю, каким словом можно описать этот психологический факт: трусостью, совестливостью или жалостью. Я знаком со словарным толкованием этих слов, но мне трудно судить самому. Во всяком случае, комиссар Эндерби убийства не совершал.
— Спасибо, — произнес Эндерби более уверенным голосом. — Не знаю, каковы ваши побуждения, Бейли, и с какой целью вы стараетесь уничтожить меня, но я доберусь до них…
— Постойте, — прервал его Бейли. — Я еще не кончил. У меня есть вот это.
Он швырнул на стол алюминиевый кубик. Он не чувствовал в себе той уверенности, какую, ему казалось, получал от других. Вот уже в течение получаса он скрывал от себя одну небольшую истину: он не знал, что покажет этот оригинальный проектор. Он вел рискованную игру, но ему больше ничего не оставалось делать.
Эндерби отпрянул от блестящего предмета.
— Что это?
— Не бойтесь, не бомба, — усмехнулся Бейли. — Всего лишь обычный микропроектор.
— Что вы собираетесь доказать?
— Сейчас увидите.
Бейли прикоснулся к одной из прорезей проектора, угол кабинета Эндерби тотчас же осветился, и в нем возникло объемное изображение какой-то странной сцены. Она захватила все пространство от пола до потолка и уходила за стены кабинета. Ее окутывал сероватый свет незнакомого для жителей Нью-Йорка происхождения.
«Должно быть, они называют это рассветом», — подумал Бейли со смешанным чувством отвращения и любопытства.
Сцена изображала комнату куполообразного дома Сартона. В центре был виден изуродованный труп космонита.
Глаза Эндерби готовы были выскочить из орбит.
— Я знаю, что комиссар по натуре не убийца, — заговорил Бейли. — Мне и без этого все ясно, Дэниел. Но если бы я не упустил из виду одну деталь, то уже давно закончил бы расследование. Меня осенило час назад, когда я вспомнил о контактных линзах моего сына. — Он повернулся к Эндерби. — Да, комиссар, именно в этом все дело. Лишь тогда я сообразил, что ваша близорукость и ваши очки — ключ к разгадке. Жители Внешних Миров понятия не имеют о том, что такое близорукость, иначе бы они без труда установили, кто убил Сартона. Комиссар, когда вы разбили очки?
— Какое это имеет отношение к делу? — возмутился Эндерби.
— В самом начале расследования вы сказали, что разбили очки в Космотауне. Я решил, что вы уронили их от волнения, когда узнали об убийстве. Но вы сами ничего такого мне не говорили, значит, мое решение было безосновательным. На самом же деле, если вы шли в Космотаун, замышляя преступление, то были уж достаточно возбуждены и могли уронить и разбить свои очки до, а не после убийства. Так оно в действительности и произошло, комиссар.
— Я не вижу, к чему вы клоните, партнер Илайдж.
«Мне остается десять минут быть партнером. Быстрее! Говорить быстрее! И думать быстрее!» — пронеслось у Бейли.
Продолжая говорить, он манипулировал объемным изображением жилища Сартона. Охваченный волнением, он непослушными пальцами двигал рычажки, увеличивая его. Медленно, рывками и ним приближался труп, вырастая на глазах и занимая собой все пространство в углу комнаты. Бейли казалось, что он чувствует запах обгоревшей плоти.
Бейли искоса взглянул на комиссара. Эндерби сидел с закрытыми глазами. По-видимому, ему было плохо. Бейли тоже тошнило, но он должен был рассмотреть. Сейчас невидимый луч передатчика обшаривал квадрат за квадратом пространство вокруг трупа. Палец Бейли соскочил с рычажка, и изображение покачнулось и расплылось в неразличимую картину, выйдя за пределы разрешающей способности передатчика. Он уменьшил изображение, и труп отплыл в сторону.
Бейли все еще продолжал говорить. Другого выхода не было. Он не мог остановиться, пока не найдет то, что ищет. И если ему это не удастся, никто не поверит ни одному его слову. Хуже, чем не поверит. Его сердце работало толчками, в висках стучала кровь. Он говорил:
— Комиссар не способен на умышленное убийство. Согласен! На умышленное. Но это могло произойти нечаянно. Комиссар шел в Космотаун не для того, чтобы убить доктора Сартона. Он задумал уничтожить вас, Дэниел, вас! Есть ли в его цереброанализе какое-нибудь указание, что он не способен разрушить машину? Это ведь не убийство, а просто диверсия.
Он убежденный медиевист. Он сотрудничал с доктором Сартоном и знал, для чего предназначался Дэниел. Он опасался, что космонитам удастся их план и что землян постепенно отлучат от Земли. Поэтому он решил уничтожить вас, Дэниел. Такого робота, как вы, больше нет; вот он и подумал, что сумеет остановить космонитов, показав им размах и решимость медиевистского движения. Он знал, что общественное мнение Внешних Миров против существования Космотауна. Доктор Сартон, должно быть, поделился с ним этим. И он решил, что убийство будет последней каплей, которая переполнит чашу.
Не думаю, чтобы мысль об убийстве, пусть даже робота, была ему по душе. Он охотно передоверил бы это Р. Сэмми. Но вы так похожи на человека, что такой примитивный робот, как Р. Сэмми, не увидел и никогда не понял бы, в чем разница. Первый закон не дал бы ему убить вас.
С другой стороны, из всех землян лишь один комиссар имел свободный доступ в Космотаун. Иначе бы он наверняка заставил кого-нибудь другого совершить это черное дело.
Мне кажется, план комиссара заключался в следующем. Признаюсь, пока это только предположение, но, по-моему, предположение верное. Он договорился о встрече с доктором Сартоном, но умышленно пришел задолго до назначенного времени. Точнее — на рассвете, полагая, что Сартон будет еще спать, а вы, Дэниел, будете бодрствовать. Кстати, я исходил из того, что вы постоянно находились в доме Сартона.
— Вы совершенно правы, партнер Илайдж, — кивнул робот.
— Тогда я продолжу. Комиссар рассчитывал, что у двери встретите его вы, Дэниел, и тогда он всадит в вас полный заряд бластера. С вами покончено. Комиссар тут же отправляется к тому месту где он должен ждать Р. Сэмми, отдает ему бластер и, не торопясь, возвращается к дому Сартона. В случае нужды ему не составит никакого труда оправдать свое раннее появление в Космотауне тем, что пришел предупредить доктора Сартона о якобы готовящемся на них нападении. Мертвый робот лишь придаст вес его словам. Что касается Р. Сэмми, то едва ли кто обратит на него внимание, приняв его за одного из роботов, используемых на фермах. Ну так как, комиссар, близок я к истине?
Эндерби всего передернуло:
— Я не убивал…
— Р. Дэниел? — подхватил Бейли. — Конечно, нет. Вот он, перед вами. Но потому ли за все время, что он в городе, вы ни разу не назвали его по имени и не обратились к нему непосредственно. Посмотрите на него хорошенько, комиссар!
Комиссар не мог этого сделать. Он закрыл лицо трясущимися руками.
Проектор едва не вывалился из дрожащих рук Бейли. Он нашел то, что искал.
Перед ним крупным входом стояло изображение входа в дом доктора Сартона. Дверь была открыта; она была задвинута в стену, отчего стали ясно видны металлические желобки, по которым она скользила. В них что-то поблескивало. Ошибиться было невозможно!
— Так вот как это было, — торопился Бейли. — Вы подошли к дому Сартона. Вы нервничали и, как всегда, когда вы волнуетесь, сняли очки и стали их протирать. Вот тут-то вы их и уронили; быть может, и наступили на них. Во всяком случае, очки разбились, и в этот момент дверь отодвинулась, и в ней показалась похожая на Дэниела фигура.
Вы разрядили в него бластер, подхватили остатки очков и скрылись. Труп обнаружили они, а не вы, а когда они увидели вас, оказалось, что вы убили доктора Сартона, а не Дэниела. Беда в том, что доктор Сартон придал роботу свой облик, а вы без очков не заметили разницы. Если вам нужны вещественные доказательства, то они здесь!
С этими словами Бейли осторожно положил на стол микропроектор и бережно накрыл его рукой.
Лицо комиссара Эндерби исказилось от ужаса, лицо Бейли — от напряжения; Р. Дэниел оставался бесстрастным.
Бейли протянул руку к Р. Дэниелу.
— Что, по-вашему, блестело в желобках двери, Дэниел?
— Два небольших осколка стекла, — холодно ответил робот. — Нам это ни о чем не говорит.
— Сейчас вам станет понятно. Это часть вогнутых линз. Измерьте их оптические свойства и сравните со стеклами, которые носит сейчас Эндерби. Не сметь, комиссар!
Он бросился к комиссару и выхватил очки у него из рук, прежде чем тот швырнул их на пол. Тяжело дыша, он протянул их Р. Дэниелу.
— По-моему, этого вполне достаточно, чтобы доказать, что он был у дома Сартона раньше, чем предполагалось.
— Я полностью убежден, — сказал Р. Дэниел. — Теперь я вижу, что был совершенно сбит с толку цереброанализом комиссара. Поздравляю вас, партнер Илайдж.
На часах у Бейли было 24:00. Наступил новый день.
Комиссар медленно опустил голову на руки и невнятно проговорил:
— Это была ошибка. Ошибка… Я не хотел его убивать.
Он неожиданно соскользнул со стула и свалился ничком на пол.
Р. Дэниел бросился к нему со словами:
— Вы причинили ему вред, Илайдж. Это очень плохо.
— Но он жив, не так ли?
— Да. Потерял сознание.
— Ничего, очнется. Нервы подкачали, наверное. У меня не было другого выхода, Дэниел. Для судебного преследования моих выводов было бы недостаточно, я должен был вынудить его сознаться, пусть даже такой ценой. Ведь вы слышали его признание, Дэниел?
— Да, слышал.
— Если помните, я обещал, что это будет на пользу планам Космотауна… Погодите, он приходит в себя.
Комиссар застонал. Он медленно открыл глаза и молча посмотрел на склонившиеся над ним фигуры.
— Комиссар, вы меня слышите? — спросил Бейли.
Эндерби безразлично кивнул.
— Тогда слушайте внимательно. Космонитам сейчас не до вас. У них есть более серьезные дела, и если вы согласитесь сотрудничать…
— Что, что? — В глазах комиссара появилась надежда.
— Вы, должно быть, важная персона в медиевистском движении Нью-Йорка, а то и всей планеты. Убедите своих единомышленников согласиться на освоение космоса. Вы ведь знаете, какую надо проводить линию? Мы сможем вернуться назад к природе… но на других планетах.
— Не понимаю, — пробормотал комиссар.
— Космониты добиваются именно этого. И, черт побери, теперь я полностью разделяю их точку зрения. Ради этого они каждый день рискуют своей жизнью, оставаясь на Земле, и если вы сумеете воспользоваться смертью доктора Сартона, чтобы убедить медиевистов возобновить освоение Галактики, космониты, возможно, сочтут эту жертву оправданной. Вы меня поняли?
— Илайдж совершенно прав, — вступил в разговор Р. Дэниел. — Помогите нам, комиссар, и мы забудем прошлое. Я говорю вам от имени доктора Фастольфа и других. Однако если, согласившись сейчас, вы потом предадите нас, мы будем вынуждены предъявить вам обвинение в убийстве. Надеюсь, вы отдаете себе в этом отчет? Мне больно напоминать вам об этом.
— И я не подвергнусь судебному преследованию? — недоверчиво спросил комиссар.
— Нет, если поможете нам.
Слезы появились у него на глазах.
— Конечно, конечно. Произошел несчастный случай. Объясните им. Потом, мне казалось, я поступаю правильно.
— Вы поступите правильно, если поможете нам, — убеждал его Бейли. — Спасение Земли — в освоении космоса. Отбросьте свои предрассудки, и тогда вы поймете это. А то поговорите с доктором Фастольфом. А пока вы можете помочь тем, что замнете дело Р. Сэмми. Объясните его гибель несчастным случаем или как вам угодно. — Бейли встал на ноги. — И учтите, Космотаун в курсе всех событий, так что не советую вам замышлять что-нибудь против меня. Надеюсь, это вам понятно, комиссар Эндерби.
— Можете быть спокойны, Илайдж, — сказал Р. Дэниел. — Он искренне соглашается сотрудничать с нами. Это явствует из его цереброанализа.
— Хорошо. Тогда мне пора домой. Как-никак у меня есть жена и сын, и я чертовски хочу спать. — Бейли пытливо посмотрел на Р. Дэниела. — Дэниел, вы останетесь на Земле после отъезда космонитов?
— У меня еще нет никаких инструкций на этот счет. А почему вы меня спрашиваете?
Бейли прикусил губу и нерешительно сказал:
— Не думал, что когда-нибудь придется делать такое признание такому, как вы, Дэниел, но я доверяю вам. Даже больше — я восхищен вами. Я слишком стар, чтобы самому отправиться на новые планеты, но если в конце концов будут открыты школы для эмигрантов, я отдам туда Бентли. Кто знает, может, когда-нибудь вы с Бентли вместе…
— Кто знает… — Лицо Р. Дэниела не выражало никаких эмоций.
…Джулиус Эндерби смотрел на них обоих с выражением удивления на лице, которое только сейчас стало обретать свой естественный цвет.
— Друг Джулиус, — сказал робот, — я пытался понять кое-какие рассуждения Илайджа. Возможно, я начинаю понимать его мысль, ибо сейчас мне уже кажется, что не должно быть, что есть уничтожение того, что вы, люди, называете злом, не столь оправданно и желательно, как обращение этого зла в то, что вы зовете добром.
Затем нерешительно, словно бы удивляясь своим словам, он произнес:
— Иди и впредь не греши.
Илайдж Бейли неожиданно улыбнулся, взял Р. Дэниела за локоть, и оба рука об руку вышли из комнаты.
Назад: 17. Конец проекта
На главную: Предисловие