ГЛАВА 32
КРОВЬ И ПЕПЕЛ
Под ногами шуршали листья. Я шагал по лесу к северу от Университета. Бледного лунного света, пробивающегося сквозь голые ветви, было недостаточно, чтобы видеть как следует, но я за последний оборот ходил этим путем уже несколько раз и выучил дорогу наизусть. Запах костра я почуял задолго до того, как услышал голоса и увидел пламя сквозь стволы.
Это была даже не поляна, так, незаметный пятачок, притулившийся за выступом скалы. Несколько валунов и ствол поваленного дерева служили импровизированными скамейками. Яму для костра я выкопал сам несколько дней тому назад. Она была в полметра глубиной и два в поперечнике. Костерок, пылавший на ее дне, казался совсем крохотным.
Все были уже на месте. Мола с Фелой сидели на бревне. Вилем пристроился на валуне. Сим сидел прямо на земле, скрестив ноги и вороша костер палкой.
Когда я появился из леса, Вилем поднял голову. В пляшущем свете костра его глаза выглядели черными и запавшими. Они с Симом бдели надо мной уже почти два оборота.
— Опаздываешь! — сказал он.
Сим задрал голову, чтобы посмотреть на меня. Он жизнерадостно улыбался, как всегда, но и на его лице тоже были заметны признаки утомления.
— Доделал? — возбужденно спросил он.
Я кивнул. Расстегнув манжет рубашки, я закатал рукав и показал железный диск величиной чуть больше пенни Содружества. Диск был исписан крохотными рунами и покрыт золотом. Мой новенький грэм. Он был привязан к внутренней стороне предплечья парой кожаных шнурков.
Мои друзья разразились радостными возгласами.
— Интересный способ его носить, — сказала Мола. — Стильно смотрится, все равно как на разбойнике из варваров.
— Он лучше всего действует при непосредственном контакте с телом, — объяснил я. — И при этом мне нужно, чтобы его было незаметно, мне же не полагается знать, как его делать.
— Стильно и практично, — уточнила Мола.
Симмон подошел ко мне, посмотрел на грэм, протянул руку, чтобы его потрогать.
— Надо же, какой маленький… ой-ей-ей! — вскричал Сим, отскочил назад и затряс рукой. — Черное проклятье! — смущенно выпалил он. — Извини. Я просто от неожиданности.
— Кист и крайле! — выругался я. У меня и у самого сердце запрыгало. — В чем дело?
— Ты когда-нибудь дотрагивался до гильдера? — спросил Сим. — Ну, тех, которые выдают в знак того, что ты полноправный арканист?
Я кивнул.
— Да, он вроде как зудит. У меня сразу рука онемела, как будто я ее отлежал.
Сим кивнул на мой грэм и еще раз тряхнул рукой.
— Ну вот, и он на ощупь такой же. Я этого не ожидал.
— А я и не знал, что гильдеры действуют и как грэмы тоже, — сказал я. — Хотя это логично.
— А ты его проверял? — спросил Вилем.
Я покачал головой.
— Мне показалось странным проверять его самому, — признался я.
— Ты хочешь, чтобы это сделал кто-то из нас? — рассмеялся Симмон. — Да, ты прав, это вполне нормально.
— Я еще подумал, что разумно будет иметь под рукой медика, — я кивнул в сторону Молы. — На всякий случай.
— Но я же не знала, что меня хотят видеть в качестве профессионала! — запротестовала Мола. — Я и чемоданчика своего не взяла.
— Да это и не потребуется, — сказал я, достал из кармана кубик симпатического воска и помахал им. — Ну, кто желает удостоиться этой чести?
Воцарилась тишина. Потом Фела протянула руку.
— Куклу сделать я берусь, но булавкой в нее тыкать не буду!
— Вхената! — сказал Вилем.
Симмон пожал плечами.
— Ну, ладно, наверно, придется мне…
Я протянул воск Феле, и она принялась разминать его в руках.
— Ты что, хочешь использовать волосы или кровь? — негромко спросила она.
— И то и другое, — ответил я, стараясь не выказывать нарастающей тревоги. — Мне нужно быть абсолютно уверенным в нем, иначе я не смогу спать по ночам.
Я достал шляпную булавку, кольнул себя в тыльную сторону кисти и стал смотреть, как растет яркая бусинка крови.
— Не выйдет, — сказала Фела, по-прежнему разминая воск пальцами. — Кровь в воск не впитывается. Она просто выдавится наружу, и все.
— А ты откуда знаешь, а? — спросил Симмон насмешливо, но не без опаски.
Фела вспыхнула, слегка опустила голову, длинные волосы водопадом упали у нее с плеча.
— Я свечки делала. Когда делаешь цветные свечки, нельзя брать краску на водной основе. Либо порошковый пигмент, либо масляную. Тут вся проблема в растворимости. Полярное и неполярное выравнивание.
— Вот за что люблю Университет! — сказал Сим Вилему, сидящему по ту сторону костра. — Образованные женщины намного привлекательнее.
— Была бы рада сказать то же самое, — сухо заметила Мола. — Но, к сожалению, никогда не встречала образованных мужчин.
Я наклонился, взял из костровой ямы щепотку пепла и посыпал им тыльную сторону кисти. Пепел впитал кровь.
— Да, так должно получиться.
— «Эта плоть кончается, в пепел возвращается!» — торжественно процитировал Вилем, потом обернулся к Симмону. — Так ведь сказано в твоей священной книге?
— Вообще-то она не моя, — возразил Симмон. — Ну да, примерно так. «Все в пепел возвращается, и эта плоть кончается».
— Чего это вы такие веселые? — сухо поинтересовалась Мола.
— У меня голова идет кругом, как подумаю, что сегодня ночью я высплюсь, — сказал Вилем. — Все остальное — просто кофе с пирожным.
Фела протянула мне лепешку размятого воска, и я вдавил в него влажный пепел. Она снова скатала воск и принялась лепить. Ее ловкие пальцы в несколько движений вылепили человекоподобную куклу. Фела показала ее всем присутствующим.
— У Квоута голова гораздо больше! — заметил Симмон со своей мальчишеской ухмылкой.
— У меня еще и гениталии имеются, — сказал я, взяв у Фелы куклу и прилепив ей на голову свой волосок. — Но начиная с определенного момента реализм становится непродуктивен.
Я подошел к Симу и вручил ему фигурку и длинную шляпную булавку.
Он взял их в руки, нервно переводя взгляд с одной на другую.
— Ты уверен?
Я кивнул.
— Ну ладно…
Сим перевел дух, расправил плечи и сосредоточенно нахмурился, уставившись на куклу.
Я завизжал и скорчился, схватившись за ногу.
Фела ахнула. Вилем вскочил на ноги. Симмон испуганно вытаращил глаза и развел руки с куклой и булавкой как можно дальше. Он испуганно озирался.
— Я… я даже не…
Я выпрямился, одернул рубашку.
— Я просто тренировался, — объяснил я. — Визг вышел не слишком девчачий?
Симмон облегченно обмяк.
— Пропади ты пропадом! — сказал он с облегчением и рассмеялся. — Сволочь ты! Какого черта! Это не смешно!
И, все еще нервно хихикая, принялся вытирать пот со лба.
Вилем что-то пробормотал на сиару и вернулся на прежнее место.
— Вы трое — все равно что бродячий цирк! — заметила Мола.
Симмон перевел дух. Он снова расправил плечи и поднял руки с куклой и булавкой. Рука у него дрожала.
— Тейлу на тебя! — сказал он. — Ты меня перепугал. Я теперь не смогу этого сделать.
— Ох, ради любви Господней! — Мола встала, обошла костер и подошла к Симмону. — Давай сюда.
Она взяла фигурку и булавку, обернулась и посмотрела мне в глаза.
— Ты готов?
— Секундочку…
После двух оборотов непрерывного бдения убрать алар, защищавший меня все это время, было все равно что разжать руку, которой ты слишком долго за что-то держался.
Через некоторое время я потряс головой. Без алара я чувствовал себя странно. Почти голым.
— Ладно, не тяни. Только коли лучше в ногу, на всякий случай.
Мола помедлила, пробормотала связывание и воткнула булавку в ногу куклы.
Тишина. Все неподвижно уставились на меня.
Я ничего не почувствовал.
— Все нормально, — сказал я. Все перевели дух. Я с любопытством взглянул на Молу. — Это правда было все, на что ты способна?
— Нет, — честно ответила Мола, вытащила булавку из куклы, опустилась на колени и сунула булавку в огонь. — Это была проба вполсилы. Мне не хотелось снова услышать твой девчачий визг.
Она вынула булавку из огня и поднялась на ноги.
— На этот раз попробую всерьез.
Она занесла булавку над куклой и взглянула на меня.
— Готов?
Я кивнул. Она на миг зажмурилась, потом пробормотала связывание и вонзила раскаленную булавку в ногу куклы. Грэм, прилегающий к моей руке, похолодел, и я ощутил слабое давление на икру, как будто пальцем ткнули. Я посмотрел вниз, чтобы убедиться, что Симмону не вздумалось мне отомстить и он не тычет в меня палкой.
Поскольку я отвел взгляд, я не видел, что Мола сделала потом, но я почувствовал еще три тупых толчка, по одному в обе руки, и еще один — в толстую мышцу над коленом. Грэм похолодел еще сильнее.
Потом я услышал, как ахнула Фела, и как раз успел поднять голову, чтобы увидеть, как Мола, с мрачным и решительным лицом, пробормотав еще одно связывание, бросает фигурку в самый огонь.
Когда восковая куколка взлетела в воздух, Симмон испуганно вскрикнул. Вилем снова вскочил на ноги и едва не бросился на Молу, но остановить ее он бы все равно не успел.
Куколка упала в раскаленные уголья, взметнув фонтан искр. Грэм у меня на руке сделался обжигающе-холодным. Я рассмеялся как безумный. Все обернулись и уставились на меня. На лицах отразилась разная степень ужаса и изумления.
— Да все в порядке, — сказал я. — Просто ощущение странное. Как будто на тебя дует сильный теплый ветер.
Грэм стал совсем ледяным, потом странное ощущение исчезло: кукла расплавилась, уничтожив симпатическую связь. Воск начал гореть, пламя вспыхнуло ярче.
— Не больно было? — с тревогой спросил Симмон.
— Ни капельки, — сказал я.
— Ну, на большее я не способна, — сказала Мола. — Точнее, я бы могла, но для этого мне потребовалось бы пламя как в горне.
— А ведь она эл'те! — удовлетворенно сказал Симмон. — Могу поручиться, что как симпатист она втрое сильнее Амброза.
— По меньшей мере втрое, — сказал я. — Однако если кто-то и способен вылезти из кожи вон, чтобы отыскать горящий горн, так это Амброз. И грэм тоже можно пересилить, если подвергнуть его слишком мощному воздействию.
— Так, значит, завтра делаем все как договорились? — спросила Мола.
Я кивнул.
— Лучше перестраховаться, чем потом пожалеть.
Симмон потыкал палкой в костер, в то место, куда упала кукла.
— Если Мола сделала все, на что способна, а тебе как с гуся вода, значит, ты, наверно, и Деви сможешь противостоять. Это дает тебе возможность для маневра.
Повисла короткая пауза. Я затаил дыхание, надеясь, что Фела с Молой не обратят внимания на его замечание.
Мола посмотрела на меня, приподняв бровь.
— Деви?
Я злобно уставился на Симмона. Тот ответил мне жалостным взглядом собаки, которая ждет пинка.
— Ну да, я занял денег у некой гелет по имени Деви, — ответил я, надеясь, что ее это удовлетворит.
Но Мола не отвела взгляда.
— И?
Я вздохнул. В другое время я предпочел бы увильнуть от ответа, но Мола была очень упорная в таких вопросах, а мне очень нужна была ее помощь завтра.
— Деви раньше была членом арканума, — сказал я. — И я в начале четверти дал ей немного своей крови в качестве залога. Когда Амброз принялся меня атаковать, я сделал ошибочные выводы и обвинил ее в том, что она наводит на меня порчу. После этого наши отношения испортились.
Мола с Фелой переглянулись.
— А ты, я смотрю, делаешь все, чтобы твоя жизнь была нескучной, а? — заметила Мола.
— Ну я же уже признал, что это была ошибка! — раздраженно ответил я. — Чего вам еще от меня надо?
— Расплатиться-то ты с ней сумеешь? — вмешалась Фела, пока мы с Молой не перегрызлись.
— Честно говоря, не знаю, — признался я. — Если мне повезет и я подольше просижу ночами в артной, то, возможно, к концу четверти и наскребу нужную сумму.
Я не сказал им всей правды. С Деви я, может быть, еще и расплачусь, но вот на плату за обучение мне точно не заработать. Мне не хотелось портить им настроение известием о том, что Амброз все-таки победил. Заставив меня потратить столько времени на изготовление грэма, он фактически выжил меня из Университета.
Фела склонила голову набок.
— А что будет, если ты не сумеешь с ней расплатиться?
— Ничего хорошего, — мрачно ответил Вилем. — Ее не зря прозвали Деви-Демоница.
— Даже не знаю, — сказал я. — Она может продать мою кровь. Она говорила, что знает человека, который хотел бы ее купить.
— Этого она не сделает, я уверена, — сказала Фела.
— Ну, я бы ее понял, — сказал я. — Я знал, во что ввязываюсь, когда заключал эту сделку.
— Но она…
— Так уж устроен мир, — твердо сказал я, не желая задерживаться на этой теме дольше необходимого. Я хотел, чтобы вечер завершился на радостной ноте. — Лично я сейчас больше всего хочу как следует выспаться в своей собственной постели.
Я огляделся. Вил с Симом устало кивнули.
— Короче, всем до завтра. Смотрите не опаздывайте!
* * *
В ту ночь я наслаждался роскошью своей узкой постели в тесной каморке. В какой-то момент меня разбудило прикосновение холодного металла к коже. Я улыбнулся, повернулся на другой бок и снова провалился в блаженный сон.
