Глава 25
На повороте судьбы
При отъезде ранним утром молодых людей провожали все обитатели замка, кроме самого хозяина. Видимо, гнев на бывшего ученика еще не улегся, а может, маг не хотел расстраивать себя опять при виде двоих неблагодарных созданий, отказавших ему в элементарном послушании.
Коперрульф был молчалив и угрюм как никогда. Несогласие с происходящим так и читалось на его лице. Но военная выучка не позволяла высказывать недовольство действиями начальства. С неразборчивым ворчанием дворецкий передал Кремону заверенный сертификат об окончании первой половины обучения, крепко пожал руку, а затем долго не выпускал из объятий одетую в дорожный костюм Мальвику, бормоча ей на ушко последние наставления и напутствия.
Тетушка Анна тоже вела себя странно. Она то начинала плакать, то счастливо улыбаться, но почти все время при этом повторяла одну фразу: «Все будет хорошо!» Такое странное поведение домоправительницы объяснялось тем, что ей было жалко расставаться со своей воспитанницей и молодым колдуном, но в то же время радостно из-за вырванного поздней ночью у своего племянника обещания. Говорить о нем вслух она пока не стала, да и не могла, но в душе страшно гордилась своей настойчивостью и сообразительностью. Пользуясь создавшимся напряжением в замке, она поставила своему племяннику ультиматум из трех слов: так жить нельзя! И в итоге Хлеби разрешил тетушке приглашать в замок кого она только пожелает, оставив только одно ограничение: гостей одновременно должно быть не больше четверых. Но и этого было достаточно, чтобы постепенно проторить в замок тропинку для молодых и активных девушек, для начала хотя бы из числа дальних родственниц и близких друзей.
Больше всех во время отъезда суетился конюх Леско. Но выполнял не только свои профессиональные обязанности, а еще и успевал побалагурить с Бабу и Кремоной, пошутить с Давидом Сонным и подбодрить приунывшую и грустную Лирну. Хуторянка уже не в первый раз расставалась со своим суженым, но сейчас ей мешало оставаться спокойной какое-то странное предчувствие. Она явно чувствовала себя не в своей тарелке и тщетно пыталась доискаться причины.
Прискакал на коне и староста Берки. Но пробыл буквально пять минут, пожелав счастливого путешествия, и тут же вернулся в поселок — дел было невпроворот. А тут еще и внучок чуть ли не со скандалом отпросился в отпуск. Берки бы его ни за что не отпустил, но неожиданно посыльный доставил ему записку от протектора, и… пришлось отпустить. А почему так случилось, староста догадаться даже не пытался, со своими бы проблемами управиться.
С боларами Кремон попрощался еще с вечера, проведя последнее занятие и всеми доступными средствами разъяснив Спину, куда он отправляется и зачем. Даже карту подарил болару с несколькими координатами своего предполагаемого нахождения. Чего только не бывает: а вдруг зеленые шарики в тех краях окажутся? Ведь до сих пор ничего не выяснили об их миграции и дальних путешествиях.
А Давид Сонный решил проводить небольшой караван на несколько часов пути и вернуться в замок к обеду. Поэтому с первыми лучами светила четыре всадника и пять лошадей с поклажей тронулись в путь. Агван провожал путников почти полностью безлюдными улицами: все уже давно работали на своих полях, ведь как раз шла интенсивная прополка взошедшего свала. И понаехавшие со всех сторон строители тоже находились на объектах. Так что лишь возле трактира им помахали руками сам хозяин и несколько его работников.
Затем небольшой караван набрал походный ритм, а Давид приступил к последним консультациям о том, что и как надо сделать в столице. Причем консультировал не столько Кремона, как Мальвику. Так как она никогда не бывала в населенном пункте крупнее Агвана, и законы столичной жизни порой вызывали у нее возмущенные восклицания.
За пару часов Давид не сделал в своем монологе ни одной паузы — так старался не упустить ничего важного и нужного. Кремону даже неудобно стало от такой заботы, и он попытался успокоить товарища:
— Да не переживай ты так! Я же в Пладе вырос. Даже если нас Невменяемый на порог не пустит — не пропадем! Может, и лучше устроимся.
Давид чуть не упал с лошади от расстройства:
— Да ты что?! Как — не пустит? Вы должны приложить все усилия для того, чтобы ему понравиться и остаться в его доме! Только так! И ни о чем другом даже не думай. А то получится, что я поощрял твое непослушание Хлеби, а потом бросил на полдороге! И не нашел тебе более достойного наставника. Не позорь меня!
— Все, мне уже стыдно, — признался молодой колдун. — И больше я так шутить не буду. Обещаю тебе железно: Невменяемый от нас не избавится, даже если мы потеряем все твои рекомендательные письма и забудем все твои советы и наставления.
— Надеюсь! — обиженно буркнул Сонный, но тут же вновь расцвел улыбкой: — Ну тогда давайте прощаться, мне пора назад. Ты-то уехал, а с боларами надо продолжать работу.
— Ничего, ты справишься! Счастливо оставаться и… спасибо за все, мой друг и мой наставник!
Не слезая с коней, друзья обменялись крепкими рукопожатиями.
— Не забывай о свойствах твоего Торнадо! — напомнил еще раз Давид. — И пусть Невменяемый его тоже тщательно обследует. С его опытом…
Затем Сонный так же попрощался с Бабу. А вот Мальвику он с явным удовольствием расцеловал в щечки и галопом отправился обратно в Агван. А небольшой караван продолжил умеренным темпом двигаться по дороге на запад.
Лишь в обед они сделали короткую остановку и плотно поели собранным в дорогу угощением тетушки Анны, помянув при этом домоправительницу самыми добрыми и теплыми словами.
Послеобеденное время переезда проходило в шумных спорах и дебатах о том, почему и как все произошло. Неспешное, почти ленивое путешествие этому способствовало. А деятельная натура обоих парней заставляла их найти для себя хоть какое-то занятие. Поэтому Кремон выпытывал у Мальвики малейшие детали из ее разговоров с протектором Агвана, обсуждал все его действия и неясности с Бабу и пытался уяснить предпосылки возникшего скандала. Но не находил их! Со всех сторон получалось, что виноват во всем он сам, оказавшись слишком любопытным, несдержанным и не по существу упрямым.
К вечеру даже Мальвика пришла к такому же выводу:
— И зачем ты ворвался в мою комнату? Я ведь совсем дедушки не боялась. Ну посмотрел бы он на мою попу или спину, и что с того? Я уже и согласна была. А тут ты влетел и все смешал, перепутал… Но то, что случилось, даже лучше. Теперь мы едем в столицу!
— Ага, лучше, — проворчал расстроенный Кремон. — Не просто едем, а вынуждены ехать…
— А я тоже рад этой поездке! — воскликнул Бабу. — Если бы вы только знали, как мне наша поселковая управа надоела!
— Да мне тоже многое надоело, — согласился колдун. — И жил я в замке просто неимоверной по интенсивности жизнью. Недалеко отъехали, а мне уже не хватает той атмосферы. Ведь за короткое время Агван стал для меня чем-то вроде второго места рождения. А такое из памяти быстро не стирается. Так и хочется вернуться… Увы! Не видать мне больше ни замка, ни озера, ни Паласиевого луга.
— Ничего, — засмеялся Бабу. — Просто вспоминай, как ты с полным комплектом оружия бегал по рощам и рубал деревья, и тебе сразу расхочется возвращаться.
— Да? Хм! — Кремон на несколько мгновений погрузился в воспоминания, как он бегал в предрассветном тумане, и ему сразу стало жарко: — Уф! Уже расхотелось!..
— Вот и прекрасно! — воскликнул гигант, привставая в стременах. — И Пинто уже на горизонте. И времени у нас полно. Так что сегодня вечером можно повеселиться!
Тут же в ответ раздалось возмущенное восклицание девичьим голоском:
— Тебе бы только веселиться! А бедная Лирна одна осталась…
— Обо мне Лирна может не переживать, я ей никогда изменять не буду! — При этих словах Бабу многозначительно похлопал себя по груди со стороны сердца. — А вот выпить да сплясать имею полное право. Зато Кремону вообще можно сегодня расслабиться и приударить за какой-нибудь красоткой. И позабыть постылое школярство! А, дружище?
— Не знаю, — беззаботно ответил колдун. — Может, в этом Пинто и посмотреть не на кого?
— Ха-ха! Да мы тут всегда останавливаемся, когда с караванами идем. И ни разу не пожалели!
Когда Кремон добирался пешком в Агван, то обошел Пинто по более короткой, лесной дороге. Поэтому сейчас с интересом рассматривал живописный городок, раскинувшийся у подножия высокой и широкой горы, и совсем не обратил внимания на то, с какой злостью Мальвика посмотрела на простодушного гиганта. При этом ее пальчики, сжатые в кулачки, побелели от напряжения. Девушка уже и высказаться собралась весьма нелицеприятно, но сжала упрямо губы и сумела сдержаться. Ведь нельзя ссориться в самом начале путешествия, уж лучше поговорить с Бабу наедине. Или придумать нечто такое, чтобы забыл и про выпивку, и про танцы, и про свое мерзкое сводничество!
Еще было довольно светло, когда путешественники устроились в своих комнатах на постоялом дворе, помылись и спустились в общий зал на ужин. Хотя такая неспешность в пути немного нервировала молодого колдуна. Будь Кремон один, он бы вообще двигался короткими дорогами, с гораздо большей скоростью и ночевал бы чуть ли не под открытым небом. А тут ему навязалась эта бедная сиротка с багажом как у столичной дамы. Приходилось избегать тягот скоростного путешествия. К тому же на таком маршруте и темпе особенно настаивал Давид Сонный. С пеной у рта он доказывал, что на глухих дорогах стало очень неспокойно и вечерами участились случаи нападения на малочисленные группы путешественников. И откуда у него такая информация? Видимо, из новостей, от которых молодой колдун в последнее время был полностью отрезан. Пришлось пообещать другу ехать к столице именно таким манером, останавливаясь на ночь в заранее оговоренных постоялых дворах.
Внутреннее убранство общего зала Кремону понравилось. Кухня оказалась на весьма высоком уровне, и скоро за их столом собралась жизнерадостная компания собутыльников. Здравицы сыпались одна за другой. Случайным сотрапезникам не пришлось для этого даже близко знакомиться. А когда на возвышении в углу зала появились музыканты, то вообще весь мир превратился в сплошное удовольствие. Причем женщин за столами находилось никак не меньше, чем мужчин. Соответственно и на месте, отведенном для танцев, тоже. А ближе к ночи Кремон был приятно атакован сразу несколькими представительницами слабого пола. И с любой из них имелась перспектива удалиться без помех в уединенное место. В данном случае в комнату, в которую парни вселились вдвоем. Для Мальвики сняли комнатушку поменьше, через стенку, куда девушка и отправилась спать, лишь только поняла, что на нее перестали обращать внимание.
Бабу готов был прикрывать товарища и сидеть в зале сколько угодно. Лишь бы тот насладился любовными приключениями без помех. Но происходило что-то странное: Кремон никак не мог выбрать, с кем уединиться. Лишь только он приглашал понравившуюся ему женщину на танец, как она с первых прикосновений переставала ему нравиться — и тут же интерес к ней падал до нуля. Зато глаза выискивали новое симпатичное личико, и молодой колдун со всех ног устремлялся к ней. Приглашал, шел танцевать и… отворачивался от партнерши с недовольным видом, разглядывая других танцующих и выискивая новую симпатию. И так много раз. Дошло до абсурда: Кремон стал приглашать девушек на танец повторно. И опять ему никто не нравился. Тут уже и Бабу не вытерпел. Оттащив друга в сторону, он стал его отчитывать:
— Что с тобой?! Ты как корова, которой кажется, что на другой стороне дороги травка зеленей! На тебя уже все мужчины обозлены. Ты ведь им все карты путаешь. Про женщин я уже не вспоминаю: еще чуть-чуть — и они тебе бросятся глаза выцарапывать. Очнись!
— Сам не знаю, что со мной происходит. Все мне нравятся, — стал сбивчиво объяснять колдун. — А в танце прижмусь, и сразу то запах от нее неприятный, то одежда мятая и грязная, то тело дряблое и обвисшее…
— Нет, ты явно болен! Да здесь все как на подбор! Где ты увидел тут грязную и немытую?! Все молодки хоть куда: тельце так и хочется ущипнуть. А ты «дряблое»… Сам ты…
— Да я серьезно! — обиделся Кремон. — И признаюсь, хочется мне женской ласки. Все тело так и звенит, словно натянутая струна. А тут сам себя не пойму… Может, тут все против меня настроены? И отвлекают своими негативными эмоциями?
— А что, очень может быть! — оживился Бабу. — Давай проведем эксперимент. Тебе вон та милашка нравится?
Он указал на весьма привлекательную молодую девушку за соседним столом. На нее с вожделением поглядывали почти все мужчины.
— Еще бы! Но я с ней танцевал раза два и…
— Не два, а три! Она же возле тебя только и вертится! Сделаем так: я с ней переговорю. Если она согласится побыть с тобой, то сразу проведу в нашу комнату. А ты, не мешкая, поднимайся следом. Я выхожу — ты заходишь! Там уж тебя никто не сглазит! Ну как мой план?
— Превосходно! Действуй!
Бабу все организовал прямолинейно и бесхитростно. Отозвал девушку в сторону, сказал пару слов, они оба покосились в сторону Кремона, и тут же красавица чуть заметно кивнула. И по одной из лестниц гигант увел ее наверх.
Молодой колдун тоже не стал мешкать и уже через минуту пожал другу руку на пороге в знак благодарности, а сам нетерпеливо бросился в полумрак комнаты. Девушка сидела на кровати, скромно сложив руки на коленях, но улыбалась так призывно, что молодое мужское тело напряглось еще больше. Грозя порвать ту самую пресловутую струну.
Миг — и возбужденная парочка соединила свои уста в страстном поцелуе. Еще один миг — и Кремон еле успел отстраниться и броситься на пол, как его одолела неожиданная рвота. Внутренности болезненно сжались, выдавливая наружу все выпитое и съеденное за вечер. Он и внимания не обратил на сдавленные вскрики и топот быстро удаляющихся ног, уносящих ошеломленную девушку из комнаты. Зато ему сразу полегчало. И когда в комнату ворвался обеспокоенный Бабу, Кремон уже с интересом рассматривал белую пластинку, только что вытащенную изо рта.
— Что случилось? Тебя отравили?!
— Успокойся, все в порядке. Видишь, я облизал эту пластину, и она осталась белая, Никакого яда, тем более опасного для Эль-Митолана, в моем организме нет.
— А что тогда?
Молодой колдун тяжело вздохнул, с содроганием взглянул на неприятно пахнущую лужу и констатировал:
— Банальное пищевое отравление…
— Ну я сейчас хозяина…
— Стой! Стой! — Кремону пришлось схватить друга за ноги, чтобы удержать. Тем не менее тот его доволок чуть ли не до двери. — Остынь, только скандала нам не хватало. Тем более что все остальные здоровы как огурчики. Может, у нас в дороге что испортилось?
— Шутишь? Разве у тетушки Анны что-то портится?
— Ну все бывает в жизни первый раз…
— Не, здесь явно чей-то злой умысел! — продолжал горячиться Бабу.
Но Кремон остался непреклонен:
— Все! Отбой! Принеси мне ведро и тряпку, а я открываю окна. Уберу — и спать!
— Да? — Бабу с сожалением прислушался к доносящейся снизу музыке. — Ладно, как скажешь…
Утром Кремон с голодухи съел тройной завтрак, и к нему вернулось благодушное настроение.
— А я всю ночь во сне еду видел! Снилось, как я ем, ем… И еще хочется!
— Что случилось? — Мальвика завтракала с хмурым лицом и не сразу уловила нить разговора.
— Его вчера чем-то плохим накормили, — пояснил Бабу. — Весь ужин насмарку.
— Как же так?! — всполошилась девушка. — Может, надо к врачу?
— Ерунда! — авторитетно заявил единственный среди них и потому уверенный в себе Эль-Митолан. — Мое состояние «на отлично»! К тому же я сам себе врач. Поэтому в путь, друзья! Уж в Лиоде мы найдем, чем отменно поужинать.
— Еще бы! — оживился Бабу. — Я там такое место знаю!
Мальвика состроила кислую рожицу и тяжело вздохнула. Этот Бабу просто невыносим!
Лишь только они выехали на дорогу, ведущую в Лиод, как их догнала весьма интересная парочка.
Все трое моментально узнали в девушке ту самую красотку, с которой Кремон вчерашним вечером танцевал три раза. А потом еще и уединился в комнате. Но теперь девушка выглядела совершенно по-иному в строгом костюме для верховой езды. К тому же у нее за плечами торчал огромный, по привычным меркам, лук.
Сопровождавший ее мужчина лет тридцати имел добродушное, располагающее лицо, но во всей его фигуре чувствовалась упругая и неприкрытая сила — словно взведенный и готовый к бою арбалет. Вооружен он был двумя хостами, средних размеров булавой, да круп коня прикрывал большой круглый щит. Багажа у парочки совершенно не было, если не считать нескольких переметных сум.
Как только попутчики поравнялись, девушка сбросила с себя надменное выражение и обеспокоенно обратилась к Кремону:
— Здравствуй! Тебе вчера явно нездоровилось?
— Еще бы! — воскликнул колдун с досадой. — Такого со мной еще ни разу не случалось.
— Надеюсь, не я стала причиной твоего недомогания?
От такого прямого вопроса колдун немного смутился, косясь на попутчика девушки и не зная как лучше ответить.
— Скорей наоборот. А нездоровилось мне из-за пищевого отравления…
— Бывает, — улыбнулась девушка с сочувствием, — Но из-за этого мы даже не познакомились. Меня зовут Мирта, а это мой брат Алехандро.
Когда Кремон представил своих товарищей, стали выяснять, кто куда едет, и девушка сказала:
— Мы вначале в Лиод. Должны там получить новое задание. Несколько лет работаем рассыльными, и для нас с братом дорога — вся жизнь.
— А мы в столицу направляемся, — сообщил довольно улыбающийся Бабу. Он уже понял, что Мирта не против продолжить знакомство с его товарищем, а ее брат вряд ли будет чинить этому препятствия. И как всегда, никто не обращал внимания на недовольное и нахмуренное личико Мальвики.
— Так, говоришь, пищевое отравление? — переспросил Алехандро. — Вряд ли. Ведь ты чувствуешь себя отлично. А вот когда я был в Спегото, там в таких случаях неприятностей не оберешься…
— В Спегото?! — громким восклицанием выразил общее недоверие Бабу.
Это сравнительно небольшое, с преобладающим матриархатом королевство на границе с Энормией редко пропускало на свою территорию путешественников, купцов и просто любителей приключений, имея для контроля в распоряжении военных сплошную пятиметровую стену вдоль всей границы. Даже со стороны Зачарованной пустыни. И на всей протяженности стены функционировал уникальный охранный периметр, засекающий любое передвижение в приграничье. Вдобавок королевство славилось многочисленными памятниками древней архитектуры, бесконечными подземными катакомбами и двумя десятками теоретически неприступных крепостей в самых крупных городах. Исследователи, ученые, историки, ну и, естественно, шпионы стремились попасть в Спегото всеми правдами и неправдами, порой оформляя разрешение на въезд в течение нескольких лет.
Так что человек, побывавший в этом таинственном королевстве, уже только этим вызывал к себе искренний интерес. Ко всему прочему, Алехандро оказался весьма словоохотлив, открыт и симпатичен как рассказчик. От его шуток, присказок и пословиц даже Мальвика через полчаса забыла, что собиралась игнорировать неожиданных попутчиков и смеялась вместе с остальными от всей души. А у Кремона если и мелькнули какие-то сомнения по поводу преднамеренности встречи, они тут же испарились после первых же слов увлекательного рассказа:
— Я ведь не просто был в Спегото, я там служил пять лет в дворцовой гвардии! И охранял лично семью королевы Дарины Майве. Иногда доводилось и принцесс сопровождать в поездках по королевству. И вот именно тогда я и познакомился с многочисленными видами пищевых отравлений. Причем три раза довелось испытать эту напасть на собственном желудке. И можете себе представить: стоишь на самом просматриваемом, стратегически важном месте зала торжественных приемов — и вдруг в желудке болезненный спазм. И даже нет разговора о том, чтобы добежать куда нужно, только бы не упасть… Вдобавок приступ этот происходит в разгар торжественного приема. Но самое смешное — не только у меня одного. В тот самый момент, когда я совсем отупел от боли, мое тело готово было разорваться от смеха: самая прекрасная из принцесс, Элиза Майве, тоже начинает синеть от такого же пищевого отравления. А наследный султан Онтара как раз преподносит ей немыслимый и по красоте и по цене букет менсолонийских зеленых роз. И вот тут…
Алехандро оказался феноменальным рассказчиком. Его слушатели то взрывались безудержным хохотом, то чуть ли не останавливали своих животных, боясь пропустить хоть одно слово мимо ушей. Если бывший гвардеец и врал, то так складно, красиво и немыслимо интересно, что не нашлось бы ни одного человека, могущего усомниться в его честности. Даже его сестра. Хотя Мирта, видимо, не раз уже слышала эти истории, так как время от времени просила рассказать о чем-нибудь другом.
— А помнишь, ты рассказывал о том замке, куда принцессы приезжают со своими возлюбленными? Это ведь жутко интересно!
И ее брат без лишнего самолюбования и зазнайства тут же переключался на следующую тему. А если у слушателей возникало некоторое неудовлетворение от недосказанности предыдущего повествования, то уже через три слова они об этом забывали и с восторгом внимали дальше.
Немного брат с сестрой рассказали и о себе. Они были наследниками обнищавшего баронства и поэтому отправились в поисках более богатой жизни, полной приключений и новых странствий. А год назад они освободились со своих прежних мест службы, решили помогать друг другу и подрядились доставлять ценные бумаги и срочную почту. И нисколько не смущались тем, что, будучи наследными баронами, занимались вполне обыденной и простой работой.
И когда путники дружно пообедали в придорожном трактире, то двинулись дальше совместно. Никто при этом и не подумал расстаться с такими замечательными попутчиками. Брат с сестрой, скорей всего, тоже не спешили, так как, будучи налегке, могли добраться в Лиод намного раньше. Может, Алехандро не хотелось терять таких благодарных слушателей? А может, Мирта положила глаз на красавца Кремона и решила довести прерванное ночью приключение до логического конца?
Как бы там ни было, путешествие проходило с массой приятных и положительных эмоций, о чем всегда мечтает каждый путешественник в нудной и утомительной поездке. Да и тем удивительным историям о событиях в Спегото, которые рассказывал Алехандро, казалось, не будет конца.
Так продолжалось до самого вечера, почти до самого Лиода. До центра провинции оставалось всего несколько поворотов широкого тракта, когда конь под колдуном стал знакомо поддавать крупом и резко тянуть головой влево. То есть Торнадо дал знать своему хозяину, что за ними ведут наблюдение «отделенным сознанием».
Сам по себе этот факт мог еще ничего не значить. На такой оживленной дороге рядом с большим городом десятки Эль-Митоланов могли иметь причины для наблюдения — как профессионального, так и личного свойства. А то и вообще для развлечения или тренировки. Но подстраховаться не мешало.
Успокоив вороного, колдун тут же сообщил друзьям о возможных осложнениях условной рифмованной фразой:
— Не стоит чая много пить, придется в кустики ходить!
А сам стал незаметно оглядываться по сторонам и с некоторым подозрением посмотрел на группу хорошо вооруженных людей, едущих следом за ними. Вспомнилось, что эти пятеро конников уже давно находились в тылу, но держались на почтительной дистанции. Зато сейчас они эту дистанцию спешно сокращали.
Примерно такая же группа показалась на встречном курсе. Их тоже выделяла из общего оживленного потока на тракте некая собранность, компактность и тусклое однообразие в одежде. При нынешнем темпе движения обе группы должны будут сойтись как раз возле Кремона и его попутчиков. Что больше всего колдуна и обеспокоило. Он тут же добавил слой защиты вокруг себя, Бабу и Мальвики и попытался подстраховаться против возможного нападения.
Проще всего было бы съехать в сторону и в небольшом отдалении дождаться развития событий. Если подозрительные группы окажутся вполне обычными путниками, то они и разъедутся каждая в свою сторону — и конец всем волнениям. Но дело осложнялось тем, что покинуть тракт почти не представлялось возможным. Сама дорога была широкой и возвышалась на добрый метр над окружающими полями. Вдоль тракта с обеих сторон тянулись еще и пустые полоски земли метра три шириной. Но вот за ними находились ограждения из самого различного материала. От выложенных каменных стен до импровизированных заборов из тонких стволов на вбитых в землю кольях. Кремон уже намеревался сбить один из поперечных стволов и въехать прямо на поле, пусть даже работавшие на некоторых полях крестьяне и подняли бы скандал, но тут ему на глаза попалась узенькая дорога, ведущая в глубь полей. Она заканчивалась тупиком в виде добротных ворот и для задуманного маневра вполне годилась. От тракта можно было отдалиться метров на пятьдесят. К этому моменту Кремон уже и своих случайных попутчиков зачислил в список подозреваемых. Поэтому он указал на боковую дорогу Бабу и Мальвике и негромко скомандовал:
— Сворачивайте туда! — А красавице и ее брату, которые с недоумением остановили своих коней, пояснил: — Мы сделаем короткую остановку и через некоторое время вас догоним.
— Да нет проблем! — с готовностью ответил Алехандро. — Мы вас можем и подождать! — После этого они с сестрой тоже съехали с тракта и остановились в самом начале ответвления. При этом они как бы блокировали узкую дорогу.
— Зачем мы здесь? — встревоженно спросил Бабу, когда друзья оказались перед воротами в конце тупика.
— Спешивайтесь и оставайтесь возле коней, словно поправляете подпруги! — скомандовал Кремон и тоже сделал вид, что занялся тем же. Но сам пристально наблюдал за трактом. И от увиденного нехорошие подозрения лишь усилились.
Догоняющая их группа сгрудилась возле остановившейся для мелкого ремонта телеги. С первого взгляда могло показаться, что встретились просто знакомые и о чем-то разговаривают. Но колдун своим усиленным зрением прекрасно рассмотрел перепуганное лицо крестьянина, возящегося с телегой. Он явно был не рад вниманию к своей скромной персоне.
Зато встречная группа продолжала движение в том же темпе, быстро сокращая расстояние до тупиковой дороги. И когда оно с обеих сторон стало одинаковым, люди возле телеги оставили в покое ее хозяина и тоже двинулись навстречу. Цель этих странных и хорошо вооруженных всадников стала ясна: все одиннадцать вознамерились встретиться как раз возле попутчиков Кремона. Оставалось только спокойно дождаться, как будут развиваться события.
Интересно было наблюдать и за действиями сегодняшних попутчиков. Они о чем-то продолжали оживленно беседовать, повернувшись лицом к тракту. Но вот фигура Алехандро неожиданно напряглась, а рука потянулась назад, к огромному щиту. Голова при этом стала часто поворачиваться то налево, то направо. Похоже, бывший гвардеец королевы Спегото тоже заволновался при виде приближающихся к ним вооруженных людей. И опыт помог ему предпринять правильные действия.
В тот момент когда обе группы сошлись вместе, все всадники дружно повернули коней в сторону тупиковой дороги и вскинули приготовленные луки. Два залпа в упор буквально смели недавних попутчиков на землю. Алехандро успел выставить щит для защиты, но прикрывал в основном сестру, которая неудачно попыталась спешиться. В итоге оба коня, получив смертельные ранения, рухнули на землю, увлекая за собой седоков. Скорей всего, именно это и спасло упавших Мирту и Алехандро. Девушка получила лишь одно ранение, заго ее брат поймал открытым телом сразу четыре стрелы. Впоследствии все удивлялись его необычайной везучести: ни одна из стрел не нанесла смертельной раны.
А нападавшие разделились: пятеро сорвались с места, перемахнули бьющихся в агонии лошадей и помчались в сторону троих друзей. Оставшиеся шестеро со всей возможной скорострельностью стали отправлять стрелы из своих луков. Пытаясь попасть в первую очередь в Кремона.
Молодой колдун в этот момент больше всего досадовал на себя из-за нелепой гибели случайных и невинных попутчиков. Ведь ему показалось, что те остались лежать на земле без движения. Да и торчащие из тел стрелы не позволяли надеяться на благополучный исход. Поэтому на Кремона накатила неожиданная злость, и он даже не подумал о том, что в дальнейшем придется выяснять причину явно заранее спланированного нападения. В порыве гнева он отправил навстречу пятерке нападавших два огненных сгустка максимальной мощности. И от тех остались лишь ни к чему не пригодные, обуглившиеся трупы. Даже трех уцелевших при этом лошадей впоследствии пришлось добить из-за неизлечимых ожогов.
После двух ярких вспышек со стороны дороги послышался вопль ужаса:
— Эль-Митолан!
Скорей всего, бандиты не предполагали, с кем имеют дело. Но жить им от этого хотелось не меньше. И раскаиваться в содеянном, а уж тем более сдаваться они не подумали. Не мешкая и доли секунды, налетчики повернули коней и пустились двумя тройками наутек в противоположные стороны. Кремон лишь отчаянным усилием воли и благоразумия сдержал себя от уничтожения и этих нападавших. Ведь на тракте находилось очень много людей, поднялась бы суматоха, паника, и в создавшемся кавардаке обязательно были бы многочисленные жертвы. Зато ему в голову пришла другая идея: догнать одну из троек и пленить хотя бы одного разбойника. А в идеале — и всех троих.
А Торнадо для бешеной скачки и понукать не надо. Пятьдесят метров до тракта он преодолел словно смерч. Но на повороте его все-таки пришлось остановить. Брошенный взгляд на, казалось бы, мертвых попутчиков заставил отказаться от погони. Мирта с торчащей в плече стрелой пыталась подползти к брату, который широко открытым ртом судорожно хватал воздух. Обоим нужна была немедленная помощь. И колдуну пришлось приложить все свои знания для спасения попутчиков.
Нападавшие тем временем бесследно исчезли, несмотря на то что уже через час все близлежащие территории прочесывались поисковыми группами лиодской городской стражи, а несколько десятков Эль-Митоланов обшаривали все подозрительные закоулки «отделенным сознанием». Да и на основных въездах в центр провинции охранники утроили бдительность. Набежавшие следователи надеялись отыскать следы скрывшихся преступников с помощью идентификации обгоревших трупов. Но, сомневались, что это случится скоро.
А вот тройке друзей в тот вечер так и не удалось поужинать в спокойной обстановке. И уж тем более повеселиться. Кремон чувствовал себя виновным в том, что Мирта и Алехандро получили тяжелые ранения. Причем за жизнь бывшего гвардейца сводный отряд медиков боролся до поздней ночи. И лишь тогда с некоторой осторожностью врачи предположили, что раненый может выжить.
Поэтому молодой колдун лично участвовал на самом сложном этапе операции. Потом несколько часов провел с намного лучше чувствующей себя Миртой. Чтобы хоть как-то загладить свою вину за случившееся происшествие, он пригласил девушку с братом в гости, если те будут с оказией в столице. На что раненая лишь печально покачала головой:
— Вряд ли нам теперь удастся скоро попасть в Пладу.
— Никогда не отрицай того, что имеет шанс случиться! — многозначительно произнес Кремон. — Со мной в последнее время очень часто происходит то, о чем и подумать раньше не мог. Так что выздоравливайте — ив любое для вас удобное время — ко мне!
В каком-то порыве парень даже чмокнул Мирту в щечку, прихватив в чуточку затянувшемся поцелуе и краешек сладких губ, за что и получил многообещающую улыбку. И только после этого отправился к друзьям на постоялый двор, где вынужденный пересказ новостей не позволил ему сразу же прикоснуться к подушке. Да и утром его поднял ни свет ни заря королевский дознаватель и попросил уточнить некоторые детали сражения на тракте.
Как следствие всех этих треволнений в дальнейшей дороге Кремон весь день был хмур, напряжен и подозрителен. В последующие дни он немного расслабился, но все равно до самой столицы его не покидала уверенность, что за ними тщательно следят. И следят чуть ли не постоянно. А поддающий крупом Торнадо только убеждал в справедливости подобных предположений. Создавшейся натянутой обстановкой больше всего была довольна Мальвика. Парни теперь и не помышляли о бесшабашном веселье вечерами, подозревая в каждом собутыльнике неизвестно кого. И в местах ночлега старались вести себя скромно и незаметно. Даже обедать старались быстро и без излишеств, чтобы не привлекать к себе дополнительного внимания со стороны остальных посетителей трактиров.
На седьмой день пути маленький отряд благополучно достиг столицы Энормии. Бабу здесь бывал уже шесть раз. Кремон вообще провел в Пладе всю сознательную жизнь. А может быть, и родился, в чем заставила сомневаться проверка Сонным Покрывалом перед принятием его в ученики.
Зато Мальвика буквально трепетала от восторга. А мечущиеся и пытающиеся охватить все одновременно глаза имели все шансы вновь превратить свою хозяйку в косоглазое создание. На окраинах Плады девушка лишь ахала и потрясенно молчала, но потом из нее выплеснулся целый водопад вопросов. На некоторые из них порой даже у Кремона не было ответов. Трудно было представить реакцию юной провинциалки на центральную часть столицы, но проезжать мимо королевского дворца и прочих значимых построек друзья не собирались. Так и придерживаясь пригорода, они в первую очередь направились к цели своего путешествия. Ведь до окончания курса молодого Эль-Митолана ученику запрещалось жить в одном доме с родителями. А если по договоренности приходилось менять наставника, то молодой колдун был обязан прибыть на место, не отклоняясь от маршрута. В противном случае сертификат о пройденной части обучения признавался недействительным. Вдобавок еще и договоренности, как таковой, не существовало — только рекомендации, ходатайства да грядущее предварительное собеседование.
Поэтому еще в Агване Давид Сонный умолял Кремона сразу же явиться к Невменяемому. А если того не будет на месте, ждать чуть ли не у самых ворот до победного конца. Друзья, конечно, надеялись, что древнего колдуна не окажется на месте. Ведь он довольно часто выезжал в некие поездки, а то и надолго пропадал из поля зрения соседей. Если бы такое случилось, троица намеревалась поселиться в ближайшей гостинице и использовать время ожидания в свое удовольствие. Заодно проведать родной дом Кремона, повидаться с его отцом и конечно же пообщаться с дядей Кралей и всем его семейством. А Бабу еще и мечтал о вечерних гуляниях. Ведь где еще можно развлечься, как не в самой большой и знаменитой столице мира? А рассуждения и пожелания Мальвики по этому вопросу, как всегда, не принимались в расчет.
Место жительства Огюста Невменяемого находилось на скалистом берегу реки Лакия, в самом элитном районе столицы. Здесь располагались старинные особняки, роскошные резиденции и дома самой новейшей и уникальной конструкции. А проживающие в них аристократы могли похвастаться родословными более чем тысячелетней давности. Этим нисколько не смущались недавно разбогатевшие купцы, банкиры и промышленники, стремящиеся скупить здесь недвижимость за любые деньги. Хватало тут вельмож и поскромнее, обиталища коих терялись среди ухоженных, а порой и не очень садов и декоративных посадок.
Дом древнего колдуна стоял на самой окраине района, одной стороной возвышаясь над речным портом, а второй чуть ли не нависая над водной гладью Лакии. Такое расположение позволяло иметь минимальное число соседей, да и то этих соседей никто никогда толком не видел. Если кто туда и приезжал, то лишь ночью и, как правило, в закрытой карете. Лишь знали, что трехэтажным домом из серого камня владеет не то граф, не то маркиз. А те, кто знал больше, помалкивали и не пытались выставить себя самыми осведомленными.
Ну а четвертая сторона участка шла вдоль дороги, которая в свою очередь здесь и заканчивалась, упираясь в вертикально стоящую скалу. Скала, называемая Коготь Орла, хорошо просматривалась издалека, но полностью перекрывала вид на реку, поэтому прогуливающихся королевских подданных у ее основания никогда не наблюдалось. Разве что заблудится кто, упрется в почерневшие камни, осмотрится по сторонам, увидит слева полуразрушенное жилище почившего в бозе графа Сатюльпе, не оставившего после себя наследников и еще при бесшабашной жизни запустившего свой дом до дикого состояния, а затем с содроганием рассмотрит дом одного из всемирно известных колдунов и… чуть ли не бегом поворачивает обратно. Уж слишком странным казалось жилище древнего Эль-Митолана. Не имело оно аналогов даже в такой огромной и многообразной столице, как Плада. Да что там столица и королевство Энормия — во всем мире не было чего-либо подобного!
Нижняя площадка дома представляла собой две правильные трапеции, составленные противоположными от основания сторонами. Но на этом вся правильность и заканчивалась. С верхней площадки, расположенной на двадцатиметровой высоте, открывался вид на два чуть соприкасающихся круга и отходящие от этой своеобразной восьмерки два равнобедренных треугольника, указывающих вершинами в стороны. Или, точнее, на правильный ромб, на тупых углах которого было добавлено по большой полуокружности. Причем верхний этаж особняка по площади превосходил нижний как минимум в полтора раза.
Но самое гнетущее впечатление в облике дома-замка создавали еще две отличительные особенности. Стены его представляли собой стоящие ребром наружу грани, которые выступали, словно лезвия немыслимых топоров. Причем граней вокруг дома насчитывалось более трехсот, и, учитывая увеличение площади дома кверху, они создавали иллюзию опасности, дисгармонии и мистического ужаса. Вдобавок «лезвия» граней были выкрашены яркими, блестящими красками светлых тонов, а углы их схождения — темными, до черноты. Отыскивать окна или двери было бесполезно: их просто не было. А скорей всего, они просматривались только изнутри.
Второй отличительной чертой являлось несуразное иссиня-черное сооружение, скорей напоминающее рассерженного гигантского дикобраза, которого кто-то додумался водрузить на крышу. Об этих шпилях, трубах и колючках ходило много домыслов, шуток и легенд, но вряд ли кто точно знал предназначение нелепо торчащих во все стороны конструкций. Знать не знали, но вот боялись — точно. Даже поговорка ходила, которой отпугивали любопытных, пытающихся хоть что-то выпытать по поводу уникального дома: «Не смотри в ту сторону и не попадешь на обед к ворону!»
В общем, место обитания патриарха Эль-Митоланов было еще то! Друзьям понадобилось минут двадцать, чтобы справиться вначале с любопытством, затем с волнением, а потом и с желанием убраться отсюда немедленно. Лишь твердость и непоколебимость молодого колдуна заставили решиться на завершение визита. Кремон первым подъехал к громадной арке, высеченной из цельной скалы и приподнял чугунное кольцо полуметрового диаметра. Когда кольцо грохнуло по окованным железом воротам, звук разнесся словно от могучего тарана. Друзья даже отпрянули на конях назад, словно опасаясь, что арка рухнет от сотрясения. Ведь по легендам ей уже давно исполнилось тысяча лет, и надписи «Невменяемый», высеченной в ее верхней части, было столько же. А вот имя «Огюст», высеченное на отдельной плите, висело в проеме, и возраст этой плиты никто точно не знал. Но если судить по проржавевшим цепям, плита была подвешена… ну очень давно.
Еще эхо от удара разносилось по окрестностям, а Бабу заговорил таким тоном, словно они уже час не могут достучаться:
— Не повезло нам. Может, поищем место для временного отдыха где-нибудь в другом месте?
При этом он смотрел не на друга, а на Мальвику. Та вообще открыто дрожала от страха, но воспоминание о древней книге с легендарными Признаками заставило ее плотней сжать посиневшие губки и равнодушно отвести взгляд в сторону. Но гигант гнул свое:
— Раз здесь никто не ждет, то уж твой отец точно будет рад нас видеть…
Вместо ответа Кремон вновь приблизился к воротам и грохнул кольцом уже дважды, да еще приложив при этом значительные усилия. Как ни странно, эффект получился совсем противоположный: звук стал тише, словно от молота по наковальне. Зато раздался злобно-шипящий, но громкий мужской голос:
— Это правда, здесь вас никто не ждет! Шли бы вы, детки, к своим мамочкам и папочкам!
Кремон даже не стал осматриваться по сторонам и выискивать, откуда раздается голос.
— Моей матери уже нет в живых, она погибла от когтей драконов. А отец меня всегда дождется. У моей подруги вообще родителей нет, круглая сирота. А мой товарищ просто нас сопровождает…
Раздавшийся в ответ хохот был самым неожиданным продолжением только начавшегося разговора. Даже молодой колдун передернулся от ментального удара и с большим трудом успокоил Торнадо и привязанных к седлу лошадей с поклажей. Минуты три ушло у друзей на то, чтобы в их группе установилось спокойствие, и все это время хохот лишь менял тональность, но не прекращался. Но затем стих так же неожиданно, как и начался. Голос после этого прошипел:
— Ага, значит, ко мне? Странно! И по каким делам?
— У меня к вам сопроводительные и рекомендательные письма. В них все изложено подробно. Также прикладываются ходатайства от моих бывших наставников и сертификат о пройденном этапе обучения. Если вы соблаговолите принять от меня эти бумаги и прочитать их, я смогу ответить на все остальные ваши вопросы более обстоятельно.
— Ты смотри! Такой молодой, а уже небось и читать умеешь? Ладно, так и быть, соблаговолю. — В то же мгновение в монолитной стене арки прорезался ранее незаметный желоб. — Кидай все бумаги в дырку!
— Да, но я должен передать их лично вам в руки, — засомневался Кремон и тут же стал нервно доставать бумаги из сумки, поеживаясь от разразившихся криков.
— Лично?! Может, мне еще и на коленки перед тобой упасть? Или облобызать со слезами? Ты кто такой, что здесь у меня распоряжаться надумал?! Или сомневаешься, что с тобой Невменяемый разговаривает?
— Как можно! Извините за бестактность! — Молодой колдун поспешно опустил пакет с письмами и бумагами в желоб, и тот сразу же с чмокающим звуком захлопнулся. — Просто мои учителя очень настаивали на осторожности…
— Здесь только я имею право настаивать! Понял?
Несмотря на злобность и громкость криков, Кремон неожиданно почувствовал, что за ними пытается скрыться кто-то с совсем иным складом характера. Где-то даже примерно таким, какой был у полковника Кралей. На память пришел случай, когда дядя жутко орал на гвардейцев за пустячную оплошность, а потом тут же отворачивался в сторону, чтобы скрыть рвущийся наружу смех. И любил он своих подчиненных словно отец родной. И вот крики пока еще невидимого Эль-Митолана отдавали очень сходными интонациями. Словно невидимый хозяин этого жуткого замка еле сдерживается от смеха.
И Кремон неожиданно даже для самого себя улыбнулся:
— Конечно, понял! Попробуй тут не понять. Сразу в лягушку превратите. Или в кузнечика… Не, лучше в лягушку: хоть кузнечик не сожрет!
Повисшая пауза прервалась непонятным всхлипыванием, затем коротким кашлем, словно собеседник немного растерялся:
— А? Хм! Ладно, подождите и полюбуйтесь на окрестности. А я попробую разобрать каракули ваших поручителей…
Любоваться гранено-шипастым замком как-то не хотелось, почерневшим Когтем Орла тоже, поэтому друзья целых полчаса созерцали заброшенную усадьбу напротив и пытались вспомнить что-нибудь из истории графов Сатюльпе. Да попутно спорили о породах одичавших фруктовых деревьев в запущенном саду. Похоже, что еще лет двадцать назад сад благоухал, удивлял и поражал своим великолепием и разнообразием. Но после смерти хозяйки замка ее супруг пустился во все тяжкие, перебрался в дом в центре Плады и бросил уникальное творение садоводов на произвол судьбы и банального разграбления плодов в период созревания. О чем можно было судить по большой дыре в заборе. Видимо, многочисленная детвора не боялась стоявшего по соседству колдовского замка. Детям все нипочем, и Кремон усмехнулся, вспоминая веселое детство:
— Мы тоже куда только не забирались порой! Все казалось, что в других садах плоды намного вкусней и слаще.
Но созданное благодушное настроение моментально развеял скрипучий голос:
— Вот именно! От вашей горлопанистой мелочи покоя нет! Уж сколько я их сжег, испепелил — все равно лезут и лезут…
От услышанных откровений друзья побледнели: неужели старик совсем из ума выжил и детей малолетних изводит? Кремон первый догадался, что это не что иное, как возрастное брюзжание и попытка запугать пришельцев, поэтому принял тот же тон в разговоре:
— И правильно делаете! Частная собственность неприкосновенна. Мы это понимаем, поэтому смиренно ждем вашего приглашения.
— М-да? Смиренно? А если бы не понимали, то проломили бы мои ворота?
— Ну что вы! Как можно ломать исторические и архитектурные ценности! К тому же они так изъедены ржавчиной, что и сами могут рухнуть с минуты на минуту. Стоит дождаться ветра посильней…
— Ага! Намекаешь, что бурю научился делать? — хохотнул голос. — И не стыдно запугивать старого и немощного старика?
— Зачем же так прибедняться? — решил немного польстить Кремон. — Давид Сонный мне рассказывал, что вы весьма хорошо выглядите на свои двести лет, а уж по силе вам вообще нет равных во всем мире.
Второй раз раздавшийся хохот уже не так напряг друзей, да и продолжался всего минуту.
— Меня такими дешевыми словами не проймешь! — проскрипел голос, но некоторые интонации позволяли предположить, что его хозяин остался доволен комплиментами о своем внешнем виде и магических способностях. — Побереги лесть для своей подружки!
Молодой колдун с удивлением оглянулся на Мальвику: с чего бы это ей льстить? А затем снова вернулся к разговору:
— Еще меня убеждали, что вы очень цените время. Как свое собственное, так и чужое.
— А вот это уже полный нонсенс! — возразил невидимый собеседник. — За… гм… двести лет я научился никуда не спешить и не торопить события. Это только детям присуще: спешка, беготня, необдуманные действия и, как следствие, долговременное исправление совершенных ошибок. Но некоторую справедливость в твоих словах готов признать, да и беседовать на расстоянии неудобно. Поэтому заходите, детки! Только сами, без своего «большого» товарища. С ним мне говорить не о чем.
Похоже, Бабу и сам бы не захотел входить на территорию древнего колдуна без крайней необходимости. Поэтому сразу облегченно вздохнул и протянул руку Кремону:
— Ладно, друг, счастливо оставаться! — Но потом все-таки не сдержался от небольшого укола в адрес невидимого колдуна: — Если вас выгонят еще до ужина, ты знаешь, в какой гостинице меня искать. Мальвика, давай свою щечку. И не грусти: может, расстаемся ненадолго.
И тут же, бросив опасливый взгляд на граненый замок, гигант повернул свою лошадь и поскакал по дороге. Еще заранее они договорились, что Бабу будет ждать друзей до завтрашнего утра в определенном месте. И если те не появятся, значит, остались в замке, и тогда Бабу отправится в Агван сразу после посещения нескольких магазинов. Ему все-таки навязали пару-тройку срочных заказов. Особенно переусердствовал в этом Давид Сонный, страдающий от далекого расположения столицы больше всех.
А ворота тем временем дрогнули и плавно раскрылись во всю ширь. Причем без малейшего скрипа или дребезжания. Въезжая на уложенную идеально ровными плитами дорогу внутреннего двора, Кремон с удивлением осматривался вокруг, но конюшни или чего-то подобного так и не смог заметить. Где же разместятся их семь верховых животных во главе с красавцем Торнадо? Об этом Давид и словом не обмолвился. И есть ли здесь конюх?
— А где же вообще вход? — высказала свое недоумение Мальвика.
Им оставалось до нависающих над головой граней всего метров десять, но ни единой щелочки для входа так и не открылось. Но вдруг два выступающих «лезвия» дрогнули и поехали в стороны, складываясь, словно мехи гармошки. И открылся парадный вход — высотой почти четыре метра, а шириной добрых два. При этом негромко прозвучали начальные такты какого-то древнего музыкального гимна. За входом пол приподнимался всего на две ступеньки, и сразу за ними, на фоне совершенно неосвещенных внутренностей замка, стоял Огюст Невменяемый.
Вид сутулой фигуры патриарха не мог смазать или упростить некую ауру величественности, мудрости и всезнания, что висела в пространстве вокруг этого человека. Если бы его распрямить, то ростом он оказался бы под метр восемьдесят, а то и больше. Но сейчас маг выглядел более низким из-за чрезмерной худобы, которая не коснулась разве что лица. Щеки, лоб и шея Огюста были испещрены морщинами не так сильно, как можно было предположить. И действительно, больше чем на двести лет он не выглядел. Хоть глаза и утопали в глубоком прищуре, а тонкие губы почти не отличались по цвету от серых щек. Нос немного нарушал гармонию, будучи слишком маленьким, и казался сделанным из жесткого картона. Истинных волос не было видно из-за явно накладного парика вполне фривольного и молодежного стиля: а-ля кучерявый шатен-жиголо.
Стоял Невменяемый подбоченясь одной рукой, а другой опираясь на стариковскую деревянную палочку с весьма оригинальной и витиеватой резьбой. Бежевая рубашка с длинным рукавом, облегающие черные бриджи, бежевые чулки и коричневые туфли из переплетенных полосок кожи говорили о некой изысканности и щепетильности их хозяина в выборе одежды.
После обязательных по протоколу слов приветствия и короткого представления старик уже совершенно нормальным голосом произнес:
— Добро пожаловать в мой замок Каменная Радуга! — И тут же засмеялся, заметив недоумение на лицах гостей. — Конечно, об этом названии уже все забыли, да и я стал подзабывать. Но ведь это неправильно! Пусть даже несколько сотен лет по граням этого замка не проносится цветовая радуга, это не значит, что его следует называть «граненым стаканом» или «бредом сумасшедшего».
— Цветовая радуга, — осмелилась поинтересоваться Мальвика, — проносилась раньше по граням? А почему сейчас этого нет?
— Задать такой вопрос, деточка, намного легче, чем на него ответить! Но… — Морщинистая щека хозяина дернулась в сторону, и послышалось нечто напоминающее разочарованное цоканье языком. — Не я строил это уникальное жилище. Потому и не ведаю всех его секретов. — Тут он заметил, что Кремон с озабоченностью оглядывается на стоящих позади лошадей, и спохватился: — Заводите животных внутрь, конюшня в полуподвале правого крыла. Правда, конюха у меня нет, но тут уж вы сами справляйтесь. Нечего было брать с собой пять лишних кляч для груза. И кстати, зачем вам так много багажа? Да у меня во всем замке столько добра не наберется!
— Здесь не только наш багаж, но и некоторые подарки для вас.
— Подарки? Хм! Ну что ж, пока можете все сгружать прямо на стол центрального зала. А потом посмотрим…
Кремон не стал дожидаться повторного приглашения, а тут же со всей напористостью истосковавшегося по нагрузкам организма бросился переносить поклажу с лошадей в указанное патриархом место. Мальвика еле успевала расстегивать ремни, которыми их багаж крепился к спинам животных. Парень носился бегом и управился за пять минут. Потом они провели лошадей по короткому коридору во вполне просторную конюшню, разместили животных в стойлах, расседлали и задали им корма из тех запасов, что имели с собой, потому как в конюшне было так чисто и голо, что при всем желании нельзя было найти и соломинки. Даже пыль отсутствовала. Мальвика провела пальцем по верхнему борту стойла и многозначительно показала Кремону: мол, даже не запачкалась. Воздух тем не менее был свежим и совершенно неспертым, что свидетельствовало о хорошей и постоянной вентиляции. Естественно, в таких условиях запахи из конюшни ни за что не могли проникнуть в жилые помещения и помешать повседневному существованию обитателей.
— Видимо, здесь живут и работают воздушные медузы, — сказал Кремон, внимательно присматриваясь к углам конюшни. — Их чаще называют просто пылевиками.
— Брр! — содрогнулась от непроизвольного отвращения девушка. — Они что, еще и летают?
— Конечно. И при этом впитывают в себя всю воздушную пыль, паутину и даже мелких мошек. Еще и воздух очищают от тяжелых запахов. И пугаться их не надо, они вполне безобидные и ранимые существа. Напоминают большой клубок перепутанных волос.
— И где же ты их видел?
— У Витбаля, одного из моих первых учителей, целый выводок пылевиков дома живет. Там тоже чистота всегда просто идеальная.
— А почему же у дедушки Хлеби их не было?
— Ха! Эти существа стоят целого состояния. Дешевле содержать десяток уборщиц, чем семейство летающих медуз.
Когда гости вернулись в гостиную, Огюст сидел за столом, опершись руками о столешницу, и, казалось, дремал. Но Кремон сразу почувствовал, что старик где-то витает «отделенным сознанием». Поэтому молодые люди тихонько уселись с другой стороны и стали ждать возвращения колдуна из странствия, озираясь по сторонам и рассматривая внутренние детали помещения.
Оказалось, что действительно окна существовали только изнутри, и с улицы в них даже дневной свет проходил с трудом. Зато все, что находилось снаружи, просматривалось как на ладони. Причем окна были высокие, до самого потолка, и самое странное: наружных граней сквозь них не было видно! Словно тех и не существовало в природе. Или они создавались из прозрачного материала. Значит, снаружи грани не что иное, как обман зрения? Или искусно созданный морок постоянного действия? Сколько же тогда на его поддержание уходит энергии? По расчетам, просто неимоверное количество.
В самом гостевом зале мебели было мало. Лишь вдоль стен стояли вперемежку мягкие диванчики и высокие витринные шкафы. За их стеклянными дверьми виднелись многочисленные хрустальные кубки, фарфоровая посуда и столовые приборы из тускло поблескивающего металла, скорей всего серебра.
Между витринных шкафов на трехметровой высоте кое-где по стенам были развешаны искусно выделанные чучела голов разных диких и редких животных. Кремон даже содрогнулся, когда увидел с обеих сторон от входной двери головы валелей. Причем с такими длинными и толстыми рогами, что возникало сомнение в их подлинности. И голова зубастого борнуса слишком широко разевала свою лепестковую пасть в другом конце зала. Неужели Огюсту приходилось охотиться в Гиблых Топях? Или он все-таки растратил на них часть своих легендарных богатств?
Стоящий строго по центру стол был в два раза больше, чем в замке Хлеби Избавляющего, и имел восемьдесят посадочных мест. По крайней мере, столько кресел с резными подлокотниками насчитала любознательная Мальвика. С потолка над столом свисали три огромные люстры с газовыми светильниками. Но выполнены они были не в традиционной форме шаров, а в виде трех гигантских птиц, раскинувших крылья более чем на три метра. И если стремящиеся к центру в застывшем полете орел и морской сипайт были вполне узнаваемы, то птица над центром стола была совершенно чуждой животному миру планеты. Так, по крайней мере, подумал Кремон. Ибо крылатое создание скорей походило на получившего оперение человека. Но с удлиненными ногами, укороченным туловищем и излишне вытянутой шеей, на которой располагалась сплюснутая голова. В данный момент газ в этих оригинальных светильниках не горел, поэтому в зале господствовал таинственный полумрак.
По резко открывшимся глазам стало понятно, что Огюст вернулся в свое тело. При этом он даже не нагрелся до обычного в таких случаях состояния, а принялся спокойно разглядывать своих гостей. Но приступил к расспросам лишь через несколько минут. Да к таким нудным и дотошным, что молодые люди порадовались своей предусмотрительности, время от времени смачивая горло водой из захваченных с собой бутылок. Сам же Невменяемый словно никогда и не испытывал жажды, голода или усталости: только и делал, что спрашивал, слушал и опять спрашивал, совершенно забыв о том, что за разговорами истекло время и самого обеда.
Вначале он заставил Кремона перечислить все полученные у Хлеби знания. Потом выборочно проверил их. Затем скрупулезно расспросил о каждой мелочи скандала, который послужил причиной изгнания молодого ученика из Агвана. И после этого неожиданно замолчал и впал в полную прострацию, из которой его бесцеремонно вырвал вопрос изголодавшейся девушки:
— А когда здесь у вас обедают?
Хозяин Каменной Радуги скривился как от лимона и пробурчал:
— Со мной никто не живет. Гостей я не ждал. А посему есть нечего…
— Ничего! — обрадованно и облегченно воскликнул Кремон. — У нас есть! — И не дожидаясь согласия древнего колдуна, вместе с Мальвикой бросился раскрывать переметные сумы с пищей. Но старик неожиданно тоже вскочил, взмахнул своей деревянной палочкой и скомандовал парню:
— Иди за мной! Кое-что проверим. А ты, дитя, разложи на столе ваши скромные запасы, пока мы вернемся.
Несмотря на возраст, Огюст двигался с такой скоростью, что возникали подозрения в использовании левитации в повседневном быту. Они прошли в левое крыло замка, спустились на первый подвальный уровень и оказались в хорошо оборудованном тренировочном зале. Старый колдун зажег яркое освещение и с гордостью похлопал стоящего в центре «Истукона»:
— Вот! Хочу посмотреть на твою физическую подготовку. Справишься?
Кремон лишь снисходительно приподнял уголки губ. Такого устаревшего образца он не видел даже в казармах королевских гвардейцев и, изо всех сил сдерживая внутреннее торжество, спросил очень вежливо:
— Каким оружием можно пользоваться?
— Любыми мечами! — великодушно разрешил Невменяемый, усаживаясь на скамейку и приготовившись наблюдать за спаррингом.
— И что надо сделать? — Кремон уже выбрал два коротких хоста и крутил их, проверяя балансировку.
— А что хочешь! Лишь бы на его теле появились новые зарубки.
При этом старик сдвинул расположенный возле него рычажок до отказа, и «Истукон» начал вращаться.
Ну что ж, зарубки так зарубки! Кремон без малейших раскачек устремился вперед, складывая оружие ножницами. Хрясь! И кусок отрубленной цепи пронесся над головой. Хрясь! И от нижней цепи остался лишь огрызок. Дзинь, дзинь! И от обоих длинных мечей «Истукона» остались лишь рукоятки в зажимах. Бум, бах! И шипастая булава покатилась по деревянному полу зала.
А в следующий миг оба хоста Кремона опустились на деревянное тело бездушного монстра, вырубив из него сразу же порядочные куски. Отскок для замаха, одновременное пропускание свистящего топора, который парень оставил для разнообразия, — и вновь атака. При этом в стороны полетели щепки еще больших размеров.
— Стоп! Стоп! — опомнился древний Эль-Митолан, останавливая тренажер и вскакивая со своего насеста. — Да что ж ты творишь?! Ты ж его поломал!
— А он ни для чего большего и негоден! — безапелляционно возразил Кремон, возвращая хосты на место в стойке. — Разве что для музея…
— Ха! Для музея! — Огюст подскочил к парню и хлопнул по плечу: — Ну и мускулы у тебя! А ну ложись животом на эту лавку!
Пришлось послушаться старого колдуна, который буквально левитировал вокруг скамейки и ощупывал поочередно мышцы молодого коллеги, восклицая при этом время от времени:
— Да ты сам чудовище! Монстр!.. Уникальное творение природы!.. Вот так экземпляр! Словно сам из железа!.. Да тебя надо на ярмарках показывать! Вот это да!..
Старческий запал угас быстро, и колдун увял прямо на глазах. Уселся на соседнюю лавку и сонно кивнул:
— Да-а. Силен ты, силен… Может, и стоит взять над тобой наставничество?
— Был бы рад, — последовал вежливый ответ. Но старик лишь досадливо замотал головой:
— Что-то тут не сходится. И прежде чем дать окончательный ответ, хочу спросить: ты готов пройти полное дознание под Сонным Покрывалом?
Кремон удивленно похлопал глазами, но потом решил, что скрывать ему нечего, да и хозяин имеет на это полное право.
— Готов! — Хотя и поинтересовался после этого: — А что вас беспокоит? Я ведь и так могу дать вам ответ на любой вопрос.
— Вижу. По эмоциям вижу, что не врешь. Но… — Старик замялся. — Мне странно и неприятно, когда навязывают какого-то оболтуса. И самое главное — подозрительно! Что-то здесь явно не стыкуется. А вот что — не могу понять.
— Ладно, раз надо, допрашивайте. Но, может, сначала все-таки пообедаем?
— Конечно! — Хозяин еще раз с изумлением оглянулся на изувеченного «Истукона» и, левитируя над полом, понесся впереди, пустившись при этом в извинения: — Слуг я не держу. Сам питаюсь в других местах. Да мне много и не надо. Это вам, молодым… Потому в замке хоть шаром покати. Так что не обессудь.
— Да что вы! Мы прекрасно все понимаем и сами приносим извинения за неожиданное вторжение.
Когда они уселись за стол, перед каждым уже стоял полный комплект столовых приборов, тарелок и фужеров. Продуктов оставалось немного, но выложены они были красиво и аккуратно. Три человека могли поесть если не сытно, то с удовольствием. Школа тетушки Анны не прошла для Мальвики бесследно: все предметы сервировки находились строго на положенном им месте.
— Хм! — удивился хозяин дома. — Да эта детка может накрывать самому королю! Видимо, прошла полный курс обучения?
— Всего один месяц с небольшим, — ответил вместо довольно зардевшейся девушки Кремон. — Именно столько времени Мальвика провела у своего названого дедушки Хлеби в замке. А до этого она жила в глухом лесном хуторе. Но память у нее действительно уникальная: схватывает все с первого раза. Я бы и за год не запомнил, какой фужер и куда надо ставить.
— Как же ты учишься с плохой памятью? — буркнул старик, принюхиваясь к вяленому мясу. — А что, весьма неплохой запах.
— Угощайтесь, не пожалеете! — подбодрила его Мальвика.
После короткой трапезы Невменяемый долго и пристально смотрел на девушку, чем довел несчастную чуть ли не до слез. И лишь когда ее глазки подозрительно заблестели, старый колдун облегченно вздохнул и спросил:
— Что, плакать захотелось?
— Ага… — призналась девушка.
— Уже легче, — без всякой логики констатировал старик и пояснил Кремону: — С тобой-то мы решим вопрос после Покрывала. Да и эмоции твои читаются. А вот с ней что делать? Она же «непроницаемая». К кому бы ее пристроить?
Девушка покраснела от собственной решимости и заговорила едва ли не с заиканием:
— Я тоже буду Эль-Митоланшей! Мне только осталось отыскать в себе два Признака, и Кремон сразу же станет моим предварительным наставником. Он уже согласился. И я буду его телохранительницей. Так что я обязана находиться возле него в любом месте и времени. И вы меня от него не отгоните даже силой!
После такого высокопарного монолога Невменяемый чуть не подавился смехом и долго не мог прокашляться. Затем со стоном перевел дух, вытер старческую слезу и спросил:
— Детка, ты хоть соображаешь, кому ты собралась возражать и навязывать свое мнение?
Напрягшаяся Мальвика ответила вопросом на вопрос:
— Так, значит, это правда, что вы поджариваете детей молниями и огнем?
Хозяин дома недоуменно приоткрыл рот, но затем, видимо, вспомнил, чем запугивал гостей, когда они стояли у ворот, и сам в свою очередь поинтересовался у Кремона:
— Она у тебя всегда такая язва?
— Почему — у меня? — удивился парень. — Она сама по себе. И сама может себя защитить от кого угодно.
— Угу, защитить, значит… Ладно, идем вон в ту комнату, решим вначале вопрос с тобой. А потом и с ней разберемся.
Старик неспешно встал, но вдруг неожиданно грохнул своей деревянной палочкой по пустой части стола и свирепо гаркнул в сторону Мальвики:
— И не вздумай распаковывать свой багаж!
Бедная сиротка от страха буквально окаменела. А патриарх Эль-Митоланов с довольным видом повел озадаченного Кремона за собой.
