Глава 23
Незаслуженные придирки

И снова «Истукон», бег, рубка, кровь, пот и короткая прогулка с истосковавшимся по хозяину Торнадо. Опять подъем в кромешной тьме и выматывающий все силы марш-бросок с полным комплектом вооружения…

За завтраком немного развеселила всех Мальвика. Вначале она с чисто детской непосредственностью стала жаловаться:

— Дедушка! Мне кажется, что твоя книга «Признаки и Предвестники» неполная. Я ничего не смогла найти для себя.

Хозяин замка уже был в курсе чаяний сиротки со временем стать Эль-Митоланшей, поэтому участливо закивал:

— Конечно. Ведь каждая книга со временем нуждается в дополнениях и исправлениях. И они у меня тоже есть, но уже в отдельной, тоненькой книжечке…

— Чисто черная обложка и заглавие белыми буквами? — уточнила девушка.

— Да…

— Я ее тоже просмотрела. — Сказано это было с тяжелым вздохом и опущенными вниз «биноклями». — Там тоже ничего…

— А как же ты ее нашла? — удивился Хлеби.

— Так ведь у тебя каталог есть! И я по нему любую книгу могу найти.

— А на место ты их ставишь? — заволновался не на шутку владелец ценнейшей библиотеки. — Там ведь такие уникальные экземпляры!

— Где беру — туда и возвращаю! — вскинулась Мальвика и добавила с недетским сарказмом: — А вот очень многие книги там валялись где попало! Кто-то их где читал, там и кидал. А полки, которые ближе к дверям…

— Ладно! С виновными будет проведена воспитательная работа, — сдерживая улыбку, пообещал хозяин замка. — А если заинтересуешься еще более полным описанием всех Признаков, даже легендарных и сказочных, то тебе надо искать такую книгу в столице. Поговаривают, там сохранилось несколько экземпляров.

— А у кого? — тут же спросила девушка. И Хлеби с помощью Давида Сонного стал вспоминать:

— В королевской библиотеке есть… Мне, кажется, на глаза попадалась…

— Так ведь туда попробуй еще попади! Это только тебе такие привилегии достались.

— Вроде у Витбаля есть…

— Нету! Я его библиотеку несколько раз без всяких каталогов прочесывал…

— Тогда уж Марихоль точно должен иметь!

— О! Этот старый букинист имеет наилучшую библиотеку среди Эль-Митоланов. Вот только никто к ней доступа не получает. Видимо, от старости Марихоль стал страдать манией ограбления. И таких запоров в своем замке понастроил…

— А жаль! Иногда не помешало бы поделиться знаниями. И второй, еще более древний старик живет в столице — Невменяемый. Тоже, говорят, любые книги имеет…

— Конечно, имеет! Только к нему и зайти-то боятся, так он всех достал своими издевательствами и шутками.

— Да уж, старость, она не украшает некоторых людей! — подвел черту под воспоминаниями Хлеби.

— А порой и разума лишает, — поддакнул Сонный. Неожиданно хозяин замка вспомнил суть разговора и с улыбкой прищурил глаза:

— А зачем тебе выискивать в себе Признаки?

Вот тут-то Мальвика изрядно повеселила всех сидящих за столом, но впоследствии заставила сильно задуматься над своими словами. Ведь те законы, на которые она ссылалась, вообще не применялись на практике, но тем не менее существовали. Оставалось только удивляться, как девушка их нашла и смогла правильно применить в данном случае, хотя и лишь гипотетически предполагаемому.

— Все очень просто. Если во мне отыщутся Признаки, — от воодушевления зачастила Мальвика, — я смогу пойти в первые ученицы к любому Эль-Митолану, еще находящемуся в процессе обучения. И он не имеет права мне отказать. Его первое наставничество засчитывается в актив его курса молодого колдуна. А если он откажет, то навсегда лишится выбора имени. Но я думаю, что Кремон мне бы не отказал. Правда?

Хорошо, что парень в этот момент уже ничего не ел и не пил, а то бы обязательно поперхнулся от грозно наставленных на него очков-биноклей. Но прокашляться все же пришлось. Затем Кремон вопросительно повернулся к Хлеби, расширенными глазами спрашивая о наличии такого закона в действительности. Получив от наставника утвердительный кивок, он вновь повернулся к девушке и в этот момент вспомнил, что она никогда не будет Эль-Митоланом: уж таких чудес, как не выявить Признаки к ее возрасту, просто не бывает в этом мире. Поэтому Кремон облегченно рассмеялся и торжественно пообещал:

— Конечно, не откажу! Обращайся ко мне в любое время дня и ночи. Предъявляешь свои Признаки и сразу же становишься моей первой ученицей.

Казалось бы, на этом беспредметный разговор и закончится, но Мальвика сделала серьезную заявку на то, что в будущем она вполне может стать прекрасным знатоком юриспруденции, потому как продолжила всех удивлять:

— По тем же законам я могу стать твоей телохранительницей в возрасте четырнадцати лет, сопровождать тебя буквально везде и даже спать с тобой в одном помещении. А так как мне уже шестнадцать…

Теперь уже заговорили все одновременно:

— О! Надо же!..

— Ого! Кто бы мог подумать?!..

— Такого не бывает! Неслыханно, ты же девушка!..

— Мне еще этого не хватало!..

— Весьма спорное и пикантное заявление! И ведь есть такой пункт!..

А хозяин замка подвел черту под разговором:

— Везет же некоторым: ни флага, ни имени, а к нему уже ученики толпами валят!

Рассмеялись все, но расходились из-за стола задумчивые. Никто сам себе не мог ответить на вопрос, почему это сиротке вздумалось вести такие разговоры?

Лишь Мальвика злорадно улыбалась под вуалью и с каким-то мстительным удовольствием представляла себя грозной, непоколебимой и решительной в момент «изъятия» своего «наставника» из объятий разных поселковых девиц, которые готовы ложиться под каждого встречного. На вымышленной картинке виделся поникший Кремон, идущий впереди нее с видом побитой собаки и бросающий назад извиняющиеся взгляды на свою несравненную и строгую телохранительницу. И вряд ли тогда повторятся его бессмысленные вечерние похождения и грязные танцульки, о пикантных подробностях которых ей сегодняшним утром поведала общительная молочница. Мальвика многозначительно ухмыльнулась: «А уж Бабу я и на полет стрелы не подпущу к своему учителю. Мерзкий сводник! И Лирна хороша… Подруга называется! Повела Эль-Митолана к бесстыжим шлюшкам! Ничего, я им еще покажу! Все им припомню! Теперь главное — отыскать в себе два Признака. Только вот как их правильно отыскивать? Эх, достать бы ту древнюю книгу…»

А мужчины отправились в подвальные лаборатории. Хлеби — с намерением похвастаться своими успехами перед Давидом Сонным. Кремон — для вспомогательной работы по очистке инвентаря. А Коперрульф — просто за компанию. Еще на лестнице они забыли о малолетней любительнице странных законов и обсуждали лишь свои насущные проблемы. В самой лаборатории протектор указал рукой на один большой котел, в котором уже несколько дней бродила резко и противно пахнущая густая закваска:

— Эту смесь мы сейчас тоже проварим и, если опять не получится, выкидывать не будем. То, что у нас останется в итоге, захватим в долину.

— Все-таки хочешь попробовать оплавить свои неудачные составы огнем из литанры? — Давид с плохо скрываемой брезгливостью принюхался к небольшой кастрюльке с черной смесью и отпрянул из-за едкого запаха: — Кошмар! Как вы тут дышите?

— Ха! Дело привычки! — засмеялся Хлеби, устанавливая и зажигая под котлом газовую горелку. — Тебе тоже через пять минут понравится. А вот здесь у меня та самая кислота. Смотри…

Он достал из штатива небольшую пробирку и стал подробно объяснять свойства чуть замутненной, густой жидкости. Свойства были такие диковинные, что и дворецкий, и ученик старались не пропустить ни единого слова.

Минут через десять хозяин замка спохватился, расслышав тяжелое и ленивое бульканье, и поспешил к котлу:

— О! Уже закипает. Скоро начнем добавлять ингредиенты. Кремон, дай мне лопатку для перемешивания.

Парень со скрытой улыбкой протянул наставнику ту самую, которую он сделал вчера. Заметит или не заметит, что смола не прилипает? Не заметил…

— Вот так лучше! — Хлеби снова обратился к ученику: — Тщательно вымешивай, чтобы на стенках не прилипало — Стряхнув лопатку о край котла, он передал ее Кремону, а сам поманил Давида за собой к самому большому столу. — Сегодня утром мне пришла в голову одна великолепная идея…

Но так и замер на полпути. Сонный, по инерции шагнув вперед, остановился и с удивлением воззрился на коллегу:

— Да уж! Видать, идея действительно гениальная, раз ты в ступор впадаешь от одного воспоминания о ней.

Но хозяин замка и не подумал улыбнуться на шутку. Он медленно, не двигая шеей, повернулся назад всем корпусом и уставился на стоящих у котла мужчин. Коперрульф как раз делано зажимал нос и что-то говорил Кремону по поводу запахов, а молодой колдун с пониманием утвердительно кивал и улыбался. Но Хлеби смотрел не на них конкретно, а на лопатку в руках Кремона. Да так смотрел, что через минуту все это заметили и вопросительно затихли.

— Чем это ты мешаешь? — заинтригованным голосом спросил хозяин замка.

— Да вот, — довольно улыбнулся молодой колдун, — вчера попробовал сделать такое орудие труда, чтобы смола не прилипала. Вроде получилось…

А наставник уже был рядом и чуть ли не вырвал кустарное изделие из рук ученика. Забыв о разогревающемся котле, он осторожно ощупал лопатку, затем принялся гнуть ее, стучать ею по стенке котла и напоследок сунул плоскую часть в горящее пламя. Лопатка от жара вздулась пузырями и свернулась, испустив при этом неприятный резкий дымок. И тут же загорелась, выделяя густой дым с копотью. Не обращая внимания на чадящее пламя, Хлеби пальцами загасил его и принялся выравнивать деформировавшееся при горении изделие. Для фиксации наложил тонкий слой льда, который тут же испарился. Но лопатка вновь стала прочной и гибкой. Тогда наставник бросился в угол лаборатории, где находились инструменты и приспособления для работы с деревом и металлом. Минут десять он с неразборчивым ворчанием рубил, пилил, сверлил и резал многострадальную лопатку. Капал на нее разными растворами и кислотами.

А затем продолжительно вздохнул, уселся на верстак и обвел всех немного растерянным, но довольным взглядом.

— Опытные Эль-Митоланы учеников в лаборатории не пускают. Выходит, что я неопытный, раз впустил, заставил работать, да еще и не присматривал при этом за ним. Или опытный до гениальности. Ибо мой ученик… — Он осекся, будто что-то вспомнил, испуганно вздрогнул и поспешно спросил у Кремона: — Надеюсь, ты сможешь нам сейчас повторить весь процесс изготовления?!

— Конечно! — с уверенностью подтвердил тот. — Я даже записал все подробности… на всякий случай.

— М-да? Тогда ты даже не представляешь, какой ты молодец! Ведь ты создал совершенно новое вещество! Именно то, над поиском которого я тщетно бился последние месяцы И именно ты совершил просто уникальное открытие Благодаря этому мы, возможно, уже скоро откроем небывалое предприятие в Агване. Хотя… — Хлеби спрыгнул с верстака и подскочил к Кремону: — Мы можем пройти всю цепочку процесса прямо сейчас?

Немного растерявшийся ученик оглянулся на ящик с обломками эбонитовых палочек и утвердительно кивнул:

— Можем. Но часа четыре у нас на это уйдет, а мне ведь еще под руководством господина Ганби с «Истуконом» тренироваться.

— Да? Хм!.. Если у нас сейчас получится искомый материал, я буду тренироваться все послеобеденное время вместе с тобой! И Давида попросим нам помочь. А уж все вместе мы от крутящейся железяки лишь пенек оставим! Согласен?

— Попробовал бы я не согласиться…

За обеденным столом три колдуна сидели притихшие, но весьма довольные. Протектор мысленно уже видел огромный завод по изготовлению емкостей любых видов и любой вместимости. Оставалось лишь окончательно выбрать место для его строительства.

Давид радовался из чисто коммерческих соображений. Будучи в свое время лучшим учеником главного механика столицы Витбаля, он с ходу предложил несколько вариантов весьма сложных агрегатов по созданию пресс-форм, добавив, что может усовершенствовать эти агрегаты под свойства нового вещества. Хлеби тут же предложил Сонному войти в дело и получать свои шесть процентов от общей прибыли. Считать столичный красавец умел быстро, даром что слыл гулякой и ловеласом, поэтому сразу оценил перспективы без особого напряжения. И тут же согласился заняться проектированием, созданием и доводкой всех требуемых агрегатов. Прибыль обещала быть большой еще из-за того факта, что вряд ли кто повторит то случайное сочетание ингредиентов и магических преобразований, которое придумал Кремон. И изготовление нового вещества будет однозначно монопольным, а значит. Перспективы открывались радужные.

Сам молодой колдун имел еще больше причин для праздничного настроения. И обозначенные наставником пятнадцать процентов от прибыли занимали в его немеркантильном сознании, пожалуй, последнее место. Гораздо важнее казалось то, что новый материал, по твердому настоянию протектора Агвана, теперь будет называться «кремонитом», вводя таким образом его имя в историю. Что уже само по себе считалось невероятным среди не только простых людей, но и Эль-Митоланов. А если еще кремонит прочно войдет во все сферы жизни, как и предсказывает наставник? Вот тогда придут истинная слава и известность!

И в завершение учитель облагодетельствовал Кремона освобождением от занятий на сегодня и завтра, официально прикрываясь тем, что Сонный вынужден теперь работать над чертежами агрегатов и у него совсем не остается времени для уроков с летающими растениями. Поэтому на эти полтора дня боларами досконально должен заняться Кремон. Заодно ученику вменялось присмотреть за строительством башни и детально вникнуть в ее технические аспекты и организационные вопросы для более широкого, так сказать, и общего развития.

По этой причине парень еще до обеда послал курьера к Бабу с запиской, в которой предлагал присоединиться к нему на эти полтора дня. Если, конечно, его отпустит староста Берки. Ведь работы в поселковой управе прибавляется с каждым днем все больше и больше. Бабу даже жаловался по этому поводу и мечтал о поездке куда угодно, хоть в Топи, лишь бы вырваться из рутины несвойственной для гиганта канцелярской работы. А ведь в поселке еще не знают о сегодняшних событиях. И о том, что Хлеби уже сегодня собрался вызвать целое монтажно-строительное подразделение из Лиода для возведения завода по изготовлению предметов из кремонита. И основные хлопоты по приему, размещению и обслуживанию этого подразделения опять-таки лягут на плечи Берки и его помощников. Так что Бабу могут и не отпустить. Но ведь можно и самому за ним заехать. Конечно! И мобилизовать себе в помощь истосковавшегося по просторам товарища в приказном порядке.

Бабу появился в комнате Кремона, когда тот переодевался после обеда в костюм для верховой езды. И сразу с порога гигант стал жаловаться и благодарить одновременно:

— Уф! Еле вырвался!.. Сил моих больше нет бегать вокруг этой управы! И дед отпускать не хотел ни в какую. Спасибо, что ты хоть записку передал, пришлось показать… Что делать будем?

— Прогуляемся в район строительства башни, с боларами позанимаемся прямо возле места их основного обитания, а потом и заночуем там же.

Кремон поспешно рассовывал по карманам необходимые мелочи, разложенные на столе, соображая, что из еще не проверенных им магических предметов захватить с собой. Бабу тем временем взял со столешницы блестящую пластину и с восхищением крутил ее в руках:

— Даже не верится, что внутри такая силища упрятана. Как тогда шарахнуло, думал, что слепым на всю жизнь останусь.

— Закрывать глазки надо! — засмеялся колдун, присматриваясь к необычным очкам из коробки с трофеями.

— А чем закрываться? Этими очками?

— Да я вот сам не пойму, для чего они. Вместо стекол какие-то непрозрачные камни…

— Во! В самый раз от вспышек за ними глаза прятать.

— Да нет, очки явно не для этого… Добро, возьму и их, может, ночью «просмотрю» досконально. Давай планку!

Бабу передал святящиеся заряды товарищу с некоторой опаской и не удержался от вопроса:

— И не страшно такую штуку в кармане таскать?

— Наоборот, спокойнее! Я с ней теперь никакого колаба не боюсь. А то и с десятком справимся.

— Еще бы! Эх, вот бы и мне найти способ, как ею пользоваться! Или не получится?

— Хм! Вряд ли… Может, со временем что и придумаем. А если будет возможность — будем экспериментировать. Так, вроде все взял… Тогда пошли на кухню, тетушка нам в дорогу разной вкуснятинки наготовила. Не голодать же добрым молодцам в глухих лесах!

— А почему только в лесах? — засмеялся Бабу. — Я и дома голодать не люблю!

Когда ночь накрыла мир сумрачным покрывалом, а обе луны залили все вокруг своим двухцветным сине-желтым сиянием, друзья удобно расположились у подножия огромного холма под большим тентом. Как раз в том месте, где когда-то лежал наставник и прощупывал объединенной с Кремоном силой этот самый холм. Сидя на складных стульях, парни не спеша наслаждались ужином, лениво перекидывались замечаниями о прошедшем дне и «просматривали» разложенные на столе трофеи. Вернее, просматривал колдун, а помощник старосты просто выдвигал предположения и гипотезы по поводу их предназначения. Ничего важного им не открылось, пока Кремон не сосредоточил свое внимание на странных очках, приговаривая:

— И Хлеби, и Давид их видели, но не обратили малейшего внимания. Значит, этот предмет им совершенно неизвестен.

— Или ни к чему особо не пригоден, — добавил Бабу. — Может, эти очки позволяют рассмотреть, к примеру, раннюю беременность у женщин? Но ведь любой колдун и так это может сделать. А на меня зачем направляешь? Я ведь не женщина!

— Ха! Может, они показывают мужчин, не могущих иметь детей естественным образом?

— Кончай так шутить! — немного нервно рассмеялся гигант. — И смотри на всякий случай в другую сторону.

— А в них, куда ни смотри, все равно ничего не видно! — хохотнул Кремон, но все же медленно стал крутить головой вправо-влево, изо всех сил стараясь пронзить взглядом странные камни вместо стекол. — Да нет, скорей всего, они или сломаны, или действуют в паре с чем-нибудь другим. Или вообще являются предметом розыгрыша для… гм… доверчивых простачков.

Осмотрев весь лес, колдун постепенно повернулся на сто восемьдесят градусов и уставился на возносящийся холм, продолжая применять все имеющиеся у него магические возможности. Ничего не получалось, сколько он ни пялился в непрозрачные каменные пластины. Он уже собрался снять очки, тяжело вздохнув и прикрыв при этом глаза от усталости, и тут же перед ним возникло что-то расплывчатое и слабо светящееся. Кремон изумленно открыл глаза — изображение исчезло. Закрыл — снова появилось.

— Ага! — воскликнул он вслух. — Значит, этот предмет для слепых! Надо глаза закрывать!

— Ух ты! — обрадовался и Бабу. — А дай мне попробовать.

Уставший от долгого напряжения Кремон согласился и протянул очки товарищу. Тот бережно их надел и стал то закрывать, то открывать глаза. Но куда бы он ни смотрел, ничего не увидел. И он вернул магический предмет со словами:

— Нет, если это и для слепых счастливчиков, то только Эль-Митоланов.

Отдохнувший Кремон повторил обзор с закрытыми глазами. Но изображение появлялось лишь при «осмотре» непосредственно холма. Что же в нем такого странного?.. Без напряжения сразу вспомнились объяснения наставника про «дуросовые наплывы» и необычайную их прочность и вязкость. Значит, очки позволяют видеть именно эту редкую породу камня? Отлично! Теперь можно с большей продуктивностью рассмотреть конфигурацию «дуросовых наплывов», а возможно, и с большей легкостью проникнуть внутрь таинственных пещер и полых образований в глубине холма. Но сколько Кремон ни старался, сделать это так и не удалось. «Отделенное сознание» не проходило сквозь вязкие породы совершенно. Зато можно было просматривать редкую породу со всех сторон и даже немного сквозь нее.

Кремон с Бабу забросили свой ужин, позабыли о сне и добрых три часа исследовали чуть ли не каждый метр огромной площади холма, нанося на карту мельчайшие детали видимых в глубине «дуросовых наплывов».

Результатом этих обследований молодой колдун воспользовался уже утром, с первыми лучами солнца взойдя на вершину холма с прорабом строительства. Их также сопровождали оба мастера и три бригадира. Чуть сбоку от фундамента башни недавно начали копать колодец трехметрового диаметра. Слой грунта в этом месте был всего метра два, и строители вчера подобрались непосредственно к скальному основанию. В этом месте, по прежним расчетам Хлеби, «дуросовые наплывы» имели толщину восемь метров — предположительно самую тонкую, где можно было пробурить ход во внутренние полости холма. Но при ночном обследовании Кремон обнаружил более тонкое место свода — всего четыре метра — и теперь распорядился о переносе места бурения колодца. Прораб, когда узнал об уменьшении предполагаемой шахты вдвое, сильно обрадовался, заявив, что бурение сократится при этом почти на целый месяц. После небольшого раздумья Кремон обнадежил строителя еще больше, добавив, что скоро, возможно, они используют здесь несколько мощных и специально созданных для этого зарядов. Ведь пока фундамент башни не заложили, и общее сотрясение почвы от взрывов вряд ли вызовет опасные разрушения.

А Бабу он намекнул, что можно воспользоваться несколькими зарядами для литанры. Ведь все равно десятки их почти даром ушли на разрушение скал испытательной долины. Почему же не применить их с пользой? Вот только с протектором надо согласовать все подробности.

Еще немного подумав, Кремон дал прорабу указание просверлить по центру колодца в «дуросовых наплывах» тоненькую скважину полуметровой глубины. И то, по расчетам, на это планировалось потратить чуть ли не весь день.

Увлеченные спором и обсуждениями, почти все находящиеся на холме не заметили медленно планирующего невдалеке болара. Но Чигран недаром зорко продолжал осматривать окрестности и тут же обратил на него внимание Эль-Митолана. Кремон присмотрелся к зеленому шарику и радостно воскликнул:

— Спин! Друг! Лети сюда!

Но было похоже, что болар не решается приблизиться к группе незнакомых ему людей, и тогда колдун отбежал в сторону, призывно махая рукой. Спин тут же спикировал к нему. По общему дрожанию корней сразу стало понятно, что он сильно возбужден и нервничает. А то и боится чего-то. И первые три слова, которые со скрипом выдавил из себя болар, подтвердили догадку Кремона:

— Опасность! Дракон! Один!

И один из корней указал на небо в той стороне, где располагался Полнорецкий лес.

Помимо воли все тело Кремона затряслось от такого известия. Враг! Самый ненавистный враг рядом! Четыре последних тяжелых года вспышкой пронеслись в сознании, оставляя после себя лишь одну фразу: «Теперь я готов уничтожить любого дракона! Даже если он Эль-Митолан!»

Злость, ярость и ненависть, казалось, затопили все сознание. Но выучка все-таки сказалась: какая-то часть мозга продолжала четко контролировать разбушевавшиеся эмоции и трезво оценивать обстановку. Голос колдуна прозвучал ровно и твердо:

— Дракон? Как далеко отсюда? Расстояние? Сколько километров?

— Десять… и еще два… километра…

— Высота? На какой он высоте?

— Очень высоко… четыре и больше километров…

— Куда? Куда он летит? От нас или к нам?

Все-таки Спин уже хорошо понимал человеческий язык, особенно Кремона, и мог отлично пользоваться сразу несколькими средствами для донесения собственных мыслей. Вот и сейчас отставленным в сторону корнем он плавно очертил круг в воздухе и проскрипел лишь одно слово:

— Кружит.

Значит, дракон что-то высматривает в лесных массивах! Значит, и сюда может наведаться. А может, и нет! Поэтому желательно пойти с ним на сближение. Вот только болара надо успокоить, уж больно нервничает. А скорей всего, просто боится плюющихся зажигательной смесью драконов.

— Спин! Ты молодец! А сейчас спрячься с друзьями в кронах деревьев и не высовывайтесь. Прячься!

Зеленый шар встрепенулся всеми корнями и полетел в сторону леса. А Кремон уже залихватски свистнул, подзывая Торнадо, и тут же стал отдавать распоряжения:

— Всем внимание: недалеко дракон! Соберите и подготовьте людей. Чигран! Немедленно включи тревогу на сигнальном периметре. И передай в замок: опасность номер девять. Бабу, остаешься здесь, поможешь воинам, в случае если я разминусь с драконом или он от меня удерет.

Всхрапывающий Торнадо подскочил словно ночная буря, и через минуту лихо несущийся всадник с опасными поворотами спустился с холма, а затем и скрылся на уходящей в лес дороге. Клаковская гуща прикрыла колдуна не только со стороны, но и сверху. Что, однако, не помешало ему поставить еще и два Щита, прикрывая свою магическую сущность и предохраняясь от неожиданной засады. Даже если дракон и совершит краткую посадку и, будучи Эль-Митоланом, решит осмотреть окрестности отделенным сознанием, то никого опасного не обнаружит. Лишь одинокого спешащего всадника.

Через несколько километров Кремон резко осадил коня, приказал ему не двигаться и легко воспарил сознанием над кронами деревьев. Спустя минуту дракон отыскался на фоне голубого неба. Но находился он на почти недосягаемой, пятикилометровой высоте. То есть садиться он и не собирался. Хотя его широкие круги постепенно смещались как раз в сторону Кремона.

Колдун тут же вернулся в нормальное состояние и проскакал по дороге еще пару километров. К сожалению, она уводила в сторону, и пришлось углубиться в лес. Лишь оказавшись среди гигантских ашпуниц, парень сообразил, что находится в невыгодном положении. Ведь для дракона появлялась возможность внезапной атаки в тот момент, когда колдун попробует осмотреться «отделенным сознанием» и оставит тело почти беззащитным. Да и в лесу могли находиться сообщники твари со вполне конкретной задачей.

Поэтому Кремон без малейших раздумий спешился и, словно обезьяна, быстро и ловко взобрался на одну из самых мощных и высоких ашпуниц. Расчет оказался верным: через три минуты дракон появился в пределах прямой видимости, и ничто не загораживало обзор. Похоже, что воздушный пират до сих пор не заметил пристального внимания к своей кожисто-шипастой туше. Единственное, что очень смущало — огромная высота. Скорей всего, это был особый подвид крылатых бандитов, которых как раз и использовали для дальних и скоростных разведок. Только вот что он пытался высмотреть сквозь кроны деревьев? Видимо, высматривал некий конкретный знак или указатель именно на самых верхушках деревьев. А раз так, то скоро летающий шпион может обнаружить и наблюдателя в кроне ашпуницы. Как он поведет себя в этом случае? Наверное, постарается скрыться. Вряд ли в его задачу входит атака любого попавшегося на пути воина. Не для того он залетал так далеко в глубь вражеской и смертельно опасной для него территории.

Пока эти соображения сновали в голове Кремона, руки и тело делали свое дело. Поочередно четыре заряда были извлечены из планки и, почти не искря при ярком утреннем свете, повисли рядышком с человеком. Конечно, для того чтобы сбить скоростного дракона на такой большой высоте, не мешало бы удвоить количество зарядов до восьми. Ведь только тогда сеть из них стала бы более эффективной. Но парень опасался, что манипулировать большим количеством зарядов одновременно будет невозможно, и решил воспользоваться только четырьмя. Два он сразу же под прикрытием крон отправил влево от себя, намереваясь поднять их вверх со стороны не так давно взошедшего светила. Пусть яркие лучи прикроют искрящиеся комочки, может, воздушный пират их и не заметит. А два провел на целый километр вправо и лишь затем стал резко поднимать вверх.

Дракон к этому времени находился уже почти над самой головой притаившегося в кроне колдуна. И какое-то время казалось, что несущихся к нему невинных искорок он не заметит. Но когда правая пара достигла отметки километра три, кожаные крылья шпиона сменили угол планирования, дракон даже заинтересовался поначалу непонятным явлением и, скорей всего из любопытства, нырнул в нисходящие потоки, пытаясь приблизиться и более тщательно рассмотреть непонятное явление.

Вероятно, дракону были известны эти зажигательные шарики. И он сообразил, что послать их мог только Эль-Митолан. Поэтому он сразу завалился на крыло, развернулся и на всей скорости полетел на восток. Добавляя скорости за счет небольшого снижения и легко уходя от преследования.

И тут к нему прямо со стороны светила устремились два других заряда, которые Кремон успел поднять почти на пятикилометровую высоту. В последний момент дракон все-таки рассмотрел одну несущуюся на него опасность и резко ушел в сторону от искрящего комочка, что и следовало ожидать. Но тут же воздушный пират получил второй заряд прямо в грудь.

На таком расстоянии трудно было отдать команду о самоликвидации шарика в нужный момент. Может, заряд взорвался и за несколько метров перед несущимся драконом, но цель была достигнута. Вернее, мастерски поражена. Туша летающей рептилии нелепо кувыркнулась после ярчайшей вспышки и бесформенной грудой рухнула вниз. И лишь гораздо позже до ушей колдуна донесся звук взрыва.

Кремон очень внимательно проследил, куда именно упала туша дракона. А затем еще и «сбегал» на то место «отделенным сознанием». Не забыв, конечно, крепко привязаться ремнем к стволу. При падении тело воздушного пирата здорово пострадало, напоровшись на ветви деревьев, где и зависло на пятиметровой высоте. Теперь главное было — поскорее туда добраться и обыскать каждый сантиметр пространства. Ведь только это, может быть, даст возможность ответить на главный вопрос: что делало здесь воздушное чудовище?

Спускаясь вниз, Кремон с некоторым удивлением отметил пропавшие куда-то злость, ненависть и бешенство. Вместо них оставалось лишь чувство выполненного долга. Давно ожидаемый враг появился в его жизни совершенно неожиданно и совсем не там, где надо. И совсем не так, как ожидалось. И именно в этот момент что-то кардинально изменилось в мироощущении молодого колдуна. Что-то рушилось, но взамен этого начинало просматриваться новое, совершенно отличное от прежнего, здание внутреннего сознания.

Уже пробираясь по лесу верхом на Торнадо, Кремон осознал для себя главную истину: в каком бы месте ни находился Эль-Митолан, в его обязанности входит защита всех людей, которые окажутся рядом. Не обязательно для этого стремиться на границу с Альтурскими Горами. Более важно каждодневно улучшать свои профессиональные способности, совершенствовать полученные от природы магические и физические возможности и никогда не сомневаться в своих наставниках. Ни в прошлых, ни в настоящих. Судьба и так предоставила ему уникальный шанс для обучения у столь талантливых и знаменитых Эль-Митоланов. И если удастся заслужить их уважение и признание, то они всегда направят решительного и подающего большие надежды коллегу на самый ответственный и сложный участок.

Как все-таки был прав дядя Кралей, когда уговаривал не горячиться, не спешить, а продолжать обучение и самоусовершенствование. И старый вояка недаром потратил столько сил и нервов, удерживая безрассудного парня от опрометчивых шагов. Надо будет обязательно при первом же удобном случае его поблагодарить. Может, стоит письмо написать? Да и дочери полковника будут безмерно рады получить от него весточку. И то верно, ведь за столько времени он так и не удосужился напомнить о себе. Забыл о самых близких и дорогих людях…

Кремону стало стыдно за свой эгоизм, беспамятство и элементарную лень. Да-да! Именно лень! Ведь мог же потратить один-единственный час для простого письма, а не жалеть свое якобы замученное тело. И торопиться спать, и предаваться излишнему чревоугодию, а то и просто веселиться или танцевать. Хотя не так уж часто и доводилось веселиться…

Добравшись к месту падения дракона, молодой Эль-Митолан тщательно осмотрелся первым делом простым зрением по сторонам, а потом проверил окрестности «отделенным сознанием» и с удивлением обнаружил в двух километрах кавалькаду из трех всадников. Петляя между деревьями, к нему спешили Хлеби, Давид и обвешанный, как всегда, оружием дворецкий. Хорошее дело сигнальное оповещение, совмещенное с охранным периметром! Скорей всего, протектор или Сонный недавно сделали остановку и тоже проследили, куда упало тело дракона, и теперь стремились точно к определенному месту.

Кремон усмехнулся, возвращаясь в себя, очередной раз облил голову из фляги водой и принялся тщательно осматривать землю между корнями деревьев метр за метром. Желательно найти хоть какие-то предметы из багажа воздушного пирата для его хотя бы частичной идентификации. Снять застрявшую между веток стопятидесятикилограммовую тушу можно и позже. Да и сделать это утроенными усилиями Эль-Митоланов будет намного удобнее после общего сбора.

Когда послышались топот копыт и конское ржание, молодой колдун попытался убрать с лица триумфальное и довольное выражение, но вполне заслуженно приготовился услышать в свой адрес если уж не восторженные панегирики, то полное и уважительное одобрение выполненными действиями. Каково же было его удивление, когда протектор Агвана, лишь мельком взглянув на застрявшую между веток тушу, принялся ругаться самым нелестным образом:

— Ну и что ты натворил?

— Я?!

— Нет, я с деревом разговариваю! — еще больше вспылил Хлеби. — Кто тебя просил гоняться за этим драконом? Мог бы хоть иногда подумать головой, прежде чем предпринимать опрометчивые действия!

— Но ведь я его сбил…

— А толку?! Неужели ты не понял, что эта тварь здесь не одна? Неужели ты не догадался хотя бы предположить наличие сообщников?

— Да я предположил…

— Ты?! Ха! Зачем же ты тогда за ним погнался, а не затаился на опушке леса? Ведь в такую глубь нашей территории дракон мог забраться только с несколькими помощниками. И сейчас его компаньоны наверняка улепетывают на полной скорости в дремучие леса! А мы их даже совместными усилиями наших «сознаний» не сможем выследить!

— А может, они где-то в глуши сидят? — несмело высказал Кремон предположение.

— Вот наказание! — Хлеби развел руками, как бы апеллируя к остальным свидетелям этой сцены, которые чуть ли не на четвереньках приступили к тщательному осмотру окрестностей. — Продолжаешь настаивать на своей правоте? И не можешь провести нужные параллели? Мог бы проявить хотя бы элементарную сообразительность! Раз к нам подбираются такие крупные диверсионные вражеские формирования, значит, им здесь архиважно что-то отыскать или совершить некое экстраординарное действие. Если мы уничтожили две группы, а на их поиски направлена третья, то нам надо было затаиться, словно мышам, и незаметно мобилизовать все усилия на поимку тех, кто хоть что-то знает о целях этих вражеских группировок.

— Может, дракон вообще заблудился, — попытался оправдаться Кремон, — или находится здесь совсем с другими целями?

— Опять ты за свое?! — Наставник от возмущения даже подпрыгнул на месте. — А ведь драконов заочно изучил не хуже меня! Знаешь же, что этот подвид специально используют для высотных полетов и разведки местности. И что продолжительность полета у них всего два-три часа. А потом им надо хорошо поесть и поспать хотя бы часик. Причем под хоть какой-нибудь да охраной. Следовательно, скоро он должен был вернуться к своим сообщникам! Логично я рассуждаю?

— Да… вроде…

— А тебе только и надо было, что проследить за ним до места посадки «отделенным сознанием». И все! Больше никаких самостоятельных действий! И никаких попыток корчить из себя героя!

При последних словах Хлеби едва не сорвался на крик и даже помахал указательным пальцем перед носом своего ученика. Затем рассерженно сплюнул в сторону и подошел к Коперрульфу, который что-то отыскал.

— Что у тебя?

— Сумка с мушками, которые они используют для создания зажигательной смеси. Сильно порвалась, но, кажется, ничего другого в ней не было.

— Продолжаем поиски! Это всех касается!

Последнее относилось к Кремону, который стоял немного ошеломленный свалившимися на него обвинениями. Парень тут же встрепенулся и тоже наклонился к земле. Зато отозвался Давид Сонный:

— О, смотри! Мне кажется, это обломок их прибора для Дальнего слежения. Значит, и линзы должны быть где-то поблизости. По всей видимости, это «Фокус»!

— Этого еще не хватало! — расстроился протектор, устремляясь к коллеге. — Ну-ка дай глянуть… Вот уж… Верно, так и есть!

Восклицания Хлеби были понятны всем посвященным. Ведь неимоверно дорогие и уникальные приборы «Фокус» использовались драконами очень редко — лишь в случаях сверхважных военных действий, во время учений на внутренних территориях Альтурских Гор или по личному распоряжению императора драконов. Состоял прибор из двух изогнутых труб с отшлифованными линзами, соединенными между собой регулируемыми держателями. Прибор надевался на голову дракона и позволял ему рассматривать своими расположенными по бокам глазами все, что находилось под ним во время полета. Причем полета на больших высотах. Практически уже на трехкилометровой высоте такого дракона-разведчика не могли достать объединенными усилиями даже десять Эль-Митоланов. Тем не менее «Фокусы» считаные разы использовали на границе с Энормией, так их берегли и прятали. А тут такое невероятное событие: скоростной разведчик в глубине вражеской территории и с редкостным прибором!

После особо продолжительного и злостного мычания наставника Кремон окончательно признал свою ошибку и от стыда еще ниже пригнулся к земле, пытаясь спрятать раскрасневшееся лицо. Он теперь и не мечтал о похвале, предчувствуя, что основной выговор еще впереди. И обижаться было не на что — вполне справедливые упреки. Мог бы и не торопиться сбивать ненавистного воздушного пирата, сдержать свои эмоции, которые на каком-то этапе подменились ложным хладнокровием и показной решительностью. Ведь если разобраться до конца, то и Бабу он оставил возле строящейся башни для того, чтобы тот не помешал в решающий момент. Уже тогда вознамерился пожать все лавры победы над летающим стервятником, потому что сразу в мозгу засела лишь одна мысль: уничтожить! Уничтожить врага любыми средствами и обязательно собственными руками. В итоге результат достигнут, но совсем не тот, который от него ожидали.

Четыре часа ушло на тщательные поиски, опускание тела шпиона, обыск и снятие с него всех возможных данных. Закапыванием останков занялись двое воинов, прибывших в компании с Бабу.

На обратной дороге протектор выглядел словно грозовая туча, готовая разразиться молниями. Поэтому даже Сонный старался помалкивать и делал вид, что занят своими мыслями. Но громы все-таки разразились. И опять на голову бедного Кремона. Очередной нагоняй он получил после того, как сделали короткую остановку возле башни и прораб доложил, что очистка земли на новом месте проходит успешно. В присутствии строителей Хлеби себя сдержал, лишь с каменным выражением лица отменив приказ своего ученика и распорядившись начать бурение на старом месте. Зато едва выехали на дорогу, вновь набросился на молодого коллегу с яростными упреками:

— Кто тебе позволил распоряжаться на стройке?! Тебе было сказано — присмотреть! И только! Но ничего не менять без моего разрешения!

Парень попытался оправдаться и поспешно рассказал об уникальных очках, позволяющих рассматривать «дуросовые наплывы» и мотивируя свое вмешательство нахождением места с более тонким сводом. Но наставник и не подумал сбавить обороты, наоборот, еще больше разошелся:

— Да мне плевать на твои очки! Какими бы они ни были! Я и без них видел места с более тонким сводом. Но раз я назначил снятие грунта именно на том месте, значит, так надо по соображениям строительства! И не смей мне перечить!

— Да я вроде…

— Никогда, — это слово было выделено отдельно, — не смей мне перечить! Отыскал видимое улучшение — идешь ко мне и докладываешь. А уж я сам решу, что делать и как.

Когда четыре всадника добрались до замка, наступило время обеда, но Кремон сразу же получил конкретное задание:

— Как только поешь, отправишься к боларам и любыми средствами попытайся выяснить, каким образом они, со своим пресловутым слабым зрением, различают объекты на таком большом расстоянии. Скорей всего, их выдвигаемые из кроны глаза к этому непричастны.

— Хорошо, я постараюсь, — с подавленным видом ответил парень.

— И по ходу дела начинай интересоваться, с помощью каких средств они отличают Эль-Митоланов от простых людей. Понятно?

— Да, конечно…

И наступили для Кремона черные дни. Не то чтобы наставник достал его физическими нагрузками, нет. Тренировки с «Истуконом», марш-броски и прочие приемы по усовершенствованию тела продолжались с прежней интенсивностью. Вернее, со стабильным увеличением в сторону сложности. Да и учебный процесс не так резко перешел с простых магических приемов на самые сложные и уникальные. К этому уже давно имелись предпосылки. Но вот как теперь это все преподносилось, как подавалось и как поощрялось… Вернее, совсем не поощрялось. Даже явные успехи встречались протектором с насмешками и придирками. А уж если хоть что-то у молодого колдуна не получалось, на него сыпались чуть ли не оскорбления, а то и явные обвинения в оголтелой лени, несерьезности и откровенном разгильдяйстве. А наметившиеся дружба и взаимопонимание между учеником и наставником исчезли из их отношений бесследно.

Подобные изменения сказались и на отношениях с остальными обитателями замка. Коперрульф превратился в ярого солдафона, которому и поговорить больше не о чем, как о выполнении приказов начальства. И без особых на то причин очень стал похож на «Истукона». Только тот был из железа, а этот из живой плоти. Характер дворецкого стал замкнутым, лицо словно окаменело, а глаза превратились в две маленькие щелочки. Даже самые простые человеческие эмоции исчезли из внешнего поведения отставного капитана.

Домоправительнице, скорей всего, пришлось пережить нечто страшное в отношениях со своим племянником. То ли тот ее запугал, то ли взял шантажом, но тетушки Анны просто-напросто не стало видно в замке. Если точнее, то ее фактически перестал видеть Кремон. Женщина садилась за стол позже всех, молча ела и раньше всех убегала по своим делам.

Зато самым геройским и вызывающим способом вела себя Мальвика. За столом она постоянно буравила дедушку своими очками-биноклями, отчаянно дерзила, задавала глупые и неуместные вопросы и всем своим видом показывала полное несогласие с политикой наставника в отношении ученика. За что была неоднократно наказана изгнанием из-за общего стола и пугана угрозами применить к ней телесные наказания. Причем угрозы провозглашались таким страшным и раздраженным голосом, что молодой колдун не мог понять, почему несносная девчонка до сих пор ходит небитая.

Зато каждую свободную минуту Мальвика старалась бывать в том месте, где находился Кремон. Будь то тренажерный зал, конюшня, берег озера или место для занятий с боларами. Она совершенно игнорировала тот факт, что при виде ее все работники замка, да и многие посельчане, не могли скрыть улыбки. А вечером Мальвика старалась дождаться парня в его комнате и перекинуться хотя бы несколькими словами. Если же Кремон приходил слишком поздно со своих занятий, то на столе его всегда ждали несколько ваз со свежими фруктами, выпечкой, конфетами и мармеладом. В общем, до одного поворотного события Мальвика была единственным человеком, открыто выражавшим свое сочувствие опальному колдуну.

Давид Сонный при хозяине замка соблюдал полный нейтралитет и невмешательство. Зато наедине откровенничал с молодым колдуном безо всяких оглядок и деликатности, четко выражая свое несогласие с поведением Хлеби в отношении ученика. И за короткое время Давид превратился для Кремона в самого близкого и поверенного во всех делах друга, с которым можно было советоваться по любому вопросу. Ну если не считать Бабу и Мальвику. Но с помощником старосты из-за неимоверных нагрузок доводилось видеться слишком редко, а с девчонкой о смысле и целях жизни не поговоришь.

А вот с Сонным такие разговоры велись постоянно. Пользуясь тем, что уроки с боларами потребовали большей интенсивности, они вдвоем выбили у протектора еще один час времени и теперь могли наговориться на любые темы, успевая при этом вести исследовательскую работу с летающими растениями.

Больше всего Давид в последнее время расстраивался по поводу того, что Кремон не остался в столице и не получает там нужного обучения. Категорически отрицая оправдательные рассуждения молодого коллеги, Сонный убеждал его, что надо идти совсем по иному пути. Особенно такому Эль-Митолану, как Кремон. И пророчил ему большое будущее в овладении магией высшего порядка, кардинально иного направления — психотропного, приговаривая при этом:

— Конечно, такого учителя, как Хлеби, еще надо поискать. Но! Он ведь чисто боевой Эль-Митолан.

— Как же так? — удивлялся парень. — Да он меня стольким атакам на человеческое подсознание научил! Да он столькими науками интересуется! Только его уникальные умения создавать бурю и намораживать твердое покрытие на воде ставят его на одно из первых мест в Энормии среди остальных Эль-Митоланов.

— Совершенно правильно! — мягко соглашался Давид. — Хотя я сильно удивлен, что он тебя чуть ли не в самом начале курса стал обучать наисложнейшему искусству управления погодой. А уж то, что вы ходите с ним по озеру, — вообще странно. Такими секретами наставники с учениками очень редко делятся.

— А он мне сказал, что я не справлюсь! — устало ухмыльнулся парень. — Мол, покрытие уберет на практических занятиях — и мне придется плыть до берега. Пришлось поднапрячься, чтобы не мокнуть.

— И с бурей получается?

— Конечно. На днях сдаю экзамен в той самой долине, где меня когда-то накрыло! — похвастался молодой колдун.

— Вот видишь, он тебе не раскрыл еще и сотой доли своих умений, а пытается сразу срезать на самом трудном! — подвел немного странный итог Давид и стал развивать свою мысль дальше: — Любое обучение должно проводиться по плавно возрастающей линии, а не скачками и ломаной кривой. Согласен?

— Вроде как…

— Вот видишь! И к чему эти мелкие придирки не по существу? Если станешь наставником, ты допустишь такое обращение с учеником?

— Никогда!

— Молодец! Эх, — Сонный сочувственно вздохнул и покачал головой, — тебя надо было отдавать опытному наставнику по психогипноатакам. Вот где бы ты развернулся…

— Ха! Если я сам уйду от Хлеби, мне никогда не получить ни имени, ни герба Эль-Митолана.

— Естественно! И не только из-за существующих правил и законов. Но и потому, что все посчитают тебя слабаком, трусом и недостойным даже носить звание Эль-Митолана.

— А если бы он меня сам отправил, то где найти тех желающих, готовых потратить на меня свое драгоценное время?

— Зря ты гак. Сам посуди, одно твое умение вызывать понос у противников, — напомнил Давид, — огромное преимущество при выборе наставника.

— Ага… Выборе? Не смеши меня! Да их во всей Энормии можно пересчитать по пальцам одной руки!

— Да, действительно почти нереальная задача. Вот если бы кто-то походатайствовал…

— О чем ты говоришь? Кто может это сделать перед… ну хотя бы тем же Невменяемым?

— Зря сомневаешься! — Давид с самодовольным видом погладил свои волнистые волосы. — Даже к такому старому мизантропу можно подобрать свой ключик.

— К Невменяемому?! — воскликнул Кремон с удивленным смехом. — Да вы только и говорите о старческом маразме и умственной неполноценности этого старикашки! Лучше уж терпеть придирки Избавляющего, чем подстраиваться под выкрутасы престарелого сознания.

— Это ты зря. — Сонный даже испуганно огляделся по сторонам, словно опасаясь быть подслушанным одним из патриархов колдовской братии. — Если бы он такое про себя услыхал…

— Ты серьезно? — захихикал Кремон. — Неужели ты и вправду думаешь, что он может нас подслушать чуть ли не за тысячу километров?

— Хм! А вдруг он где-то рядом?

— Как это?

— А вот так: отправился в путешествие! Невменяемый весьма часто пропадает на некоторое время, и никто даже не догадывается, где он находится. Почему бы не здесь?

— Ладно, старик на меня не обидится, — ответил Кремон с достоинством и спокойствием. — А вот вас с Хлеби он не простит за пошлые сплетни про него.

— Молодец! Выкрутился! Считай, что еще больше меня напугал! — заулыбался Давид. — Но суть здесь одна: такой наставник, как Невменяемый, был бы для тебя самым лучшим вариантом. Согласен?

— Ха! Согласен я или нет — толку никакого! Надо заканчивать вначале обучение у Избавляющего. Вот получу имя, герб — и тогда…

— …И тогда твоя жизнь превратится в сказку! — тем же тоном продолжил за Кремона Сонный. — Вот только жалко терять пять лет жизни…

— Как «пять лет»?! Почему «пять лет»?! — испуганно воскликнул парень.

— А что? Были и такие случаи в истории. А Хлеби, судя по всему, готов этот срок превысить.

— Опять шутишь?

На что Давид тяжело вздохнул и по-дружески хлопнул товарища по плечу:

— Хотелось бы шутить самим всегда, но правда жизни с нами шутит исподлобья! Присмотрись к наставнику и сам подумай на досуге…

И Кремон присматривался. Везде и всегда. И действительно приходил к мысли, что Давид Сонный прав: наставник хочет продолжить обучение неизвестно на какое время. И даже не скрывает этого, так как иногда у него вырывается фраза, на которую раньше как-то не обращалось внимания: «Опять у тебя ничего не получается!» Или: «Как можно два раза подряд совершать одну и ту же ошибку?!» И как следствие: «Нет! Такого недотепу и за три года не обучишь!»

Вот только непонятно было, для чего он это делает. Какой смысл прославленному Эль-Митолану так долго держать в учениках приблудившегося молодого колдуна? Совсем непонятно.

Дни тянулись за днями, и жизнь, казалось, потеряла все свои краски и привлекательность. Единственным интересным исследованием, проведенным троими Эль-Митоланами совместно, стало давно обещанное хозяином замка воздействие на вороного красавца. Еще в свое первое наблюдение за Торнадо «отделенным сознанием», Хлеби обратил внимание, что конь вел себя в этот момент слишком странно и неадекватно, смешно подбрасывал круп и резко дергал головой влево, словно в попытке укусить ездока за стремя. Но повторный эксперимент требовал тщательных измерений в пространстве и согласования во времени, чтобы не пойти на поводу подтасованных сознанием фактов.

Поэтому три колдуна несколько часов предобеденного времени только тем и занимались, что поочередно подбирались к Торнадо «отделенным сознанием». А то и двое одновременно. И выяснили феноменальную способность вороного красавца каким-то образом чувствовать к себе магическое внимание. Причем различий между колдунами он не делал и подкидывал крупом в любом случае присутствия рядом «отделенного сознания». Даже если за ним подсматривал Кремон. Но вот успокоить коня легким похлопыванием по шее удавалось только его хозяину. Ни Хлеби, ни Давид не могли этого сделать никоим образом: Торнадо продолжал вести себя странно во время всего «подсматривания».

Разгоревшийся после экспериментов спор лишь немного прояснил уникальные возможности личного скакуна Кремона. По воспоминаниям Хлеби, такие животные изредка встречались в истории. Про них он читал упоминания в королевской библиотеке А Давид Сонный даже настаивал, что у одного из столичных Эль-Митоланов есть похас, имеющий такие же способности к распознаванию. Правда, раньше Сонный не уделял внимания подобным слухам, будучи уверенным в том, что это не что иное, как досужие вымыслы. Но после опытов с Торнадо пересмотрел свое мнение.

Кремон тоже вспомнил поведение вороного во время наблюдения за отрядом кого-то из Эль-Митолановых «коршунов». Но тогда он не придал этому значения и приписал первоочередную заслугу боларам. А вот если бы летающие растения их не сопровождали? В таком случае вороной красавец становился просто неоценимым помощником.

В завершение Хлеби предупредил коллег, что подобное знание должно оставаться в тайне и не предаваться огласке ни в коем случае. Разве что при чрезвычайных обстоятельствах. Или для общего блага королевства.

А Кремон загордился своим скакуном еще больше и теперь с непроизвольной дрожью вспоминал момент, когда его любимого Торнадо едва не продали для работы в поле. Вот уж стечение обстоятельств! И мармелад вовремя оказался под рукой… Да еще и вишневый!