Глава 19
Короткая сессия
Но изнурительные будни начались не с утра, а в тот же день, сразу после ужина. Еще за столом Хлеби предупредил ученика, чтобы он постарался сохранить ловкость для тренировок с «Истуконом». Чем вызвал у домоправительницы такое возмущение, что она выскочила из-за стола и демонстративно ушла на кухню, пытаясь сдержать себя от резких высказываний в адрес племянника. Еще бы, на столе стояло столько блюд, что казалось, должен был приехать некто из голодного края после месяца утомительного пути.
Сам хозяин замка, видимо, совсем не был голоден, так как тоже встал после тетушки и отправился в свой кабинет, не забыв, конечно, предупредить:
— Вернусь через десять минут, и идем в тренажерный зал!
За столом осталось только трое. И вот тут Мальвика заговорила заговорщицким шепотом:
— Если хочешь, я тебе десерт с кухни прямо в комнату принесу. Там его столько наготовили!
— М-да? — Кремон хоть и удивился подобному предложению, но возможность поесть перед сном сладкого показалась ему заманчивой — А разве тебе разрешат взять?
— Да сколько угодно! Мне сейчас все можно.
— Как это? — удивился Коперрульф. — Разве у тебя каникулы? Ведь протектор обещал завалить тебя заданиями по общеобразовательной системе.
— И завалил! — весело засмеялась девушка. — Да так завалил, что тетушка Анна с ним вчера ругаться начала, думала, что я не услышу. Но дедушка и ей выписал по первое число и приказал строго следить за исполнением каждого пункта.
— И чего же ты радуешься? — недоумевал Кремон.
— На каждый день дедушка расписал мне уроки и сказал: «Выполнишь и выучишь, — значит, остальное время можешь делать что хочешь. Хоть на голове ходи!» На две недели список составил. Как он сказал, «с возрастающей нагрузкой». А мне что? Я за час справляюсь!
— Ха! Не может быть! — не поверил Коперрульф.
— Дедушка тоже не поверил, когда увидел меня на конюшне, — стала откровенно хвастаться Мальвика. — И решил проверить. А у меня все выполнено и выучено! Вот так! И сегодня то же самое. Он опять проверял. А потом долго читал составленный им список и щипал себя за подбородок.
— Ага! Вот ты какая шустрая оказалась! — понимающе заулыбался дворецкий. — Знания сами просятся в твою головку. А… — дедушку, значит, поймала на слове? Повезло. На две недели! Потому как потом он тебе такую программу напишет!..
— Ерунда! — Мальвика беззаботно повела плечиком. — Когда напишет, тогда и буду переживать. А сейчас у меня масса свободного времени. Мало того, — она нагнулась над столом и заговорила еще тише, — я сегодня после обеда и всю программу на завтра выучила. Осталось сделать только письменное задание.
Кремон после этих слов понимающе и скорбно закивал:
— А мне вот, видимо, и вздохнуть некогда будет. Хорошо, хоть час после да час до обеда смогу потратить на эксперименты с боларами.
После этих слов девушка просительно сложила ладошки и сказала:
— Возьми и меня с собой, пожалуйста!
И сделала это таким голоском, что парень сразу вспомнил о своих подружках детства, дочерях дяди Кралей. Когда они его так просили, он не мог им отказать даже в тех случаях, когда знал, что ему здорово влетит. Вот и сейчас воспоминания из юности и детства так на него нахлынули, что даже уродливо искривленный нос и страшное косоглазие девушки не развеяли иллюзию чего-то доброго и родного. Парень только растерянно взглянул на отставного капитана, но по взгляду понял, что тот полностью на стороне сиротки, да еще и добавил:
— Лови наставника на слове: он ведь тебе разрешил брать себе в помощь кого посчитаешь нужным. Значит, все зависит только от тебя.
Молодой колдун решительно выдохнул и краем глаза отметил движение на лестнице, ведущей на верхний этаж. Поэтому тоже заговорщицки понизил голос:
— Хорошо. Но нам надо будет оговорить некоторые детали. Я тебе дам во время завтрака несколько заданий.
От слов Кремона щеки у Мальвики так и зарделись от удовольствия, и она в смущении приложила к ним ладошки. Тем временем хозяин замка даже не удосужился остановиться, а так и прошел через зал в сторону внутренних помещений, скомандовав:
— Кремон, за мной. А вы, господин дворецкий, можете отдыхать. Завтра в пять утра вам предстоит провести занятие с полной боевой выкладкой. И постарайтесь отбросить излишнюю мягкотелость, проявляйте побольше фантазии в деле наставничества.
— А как же, с завтрашнего дня никаких поблажек! — твердо и громко пообещал дворецкий, протягивая руку к большой вазе с жареными грибами и подмигивая довольно улыбающейся девушке. В сторону обиженно обернувшегося Кремона он даже не посмотрел, как бы давая понять: боевые приключения — это одно, а вот курс молодого Эль-Митолана — совсем другое!
В тренировочном зале сразу бросались в глаза некоторые усовершенствования. И без того опасный «Истукон» превратился в нечто шипасто-колюче-дробильное. Полумеханическое чудовище даже в недвижимом состоянии вызывало справедливые опасения любого воина в здравом уме. А уж когда оно заработало да еще стало в полную силу размахивать, колоть, рубить и хлестать всеми видами своего оружия, Кремон лишь нервно рассмеялся и с недоверием попытался заглянуть в прищуренные глаза наставника:
— С таким чудовищем может справиться лишь колаб в боевой трансформации!
— А ты?
— Ха! Могу и я! Но только длинным и тяжелым копьем. Или применю свои умения Эль-Митолана.
— А мечами?
Молодой колдун от этого вопроса так округлил глаза, что наставник не сдержался и рассмеялся:
— Да ты, никак, испугался деревянного чурбана?!
Кремон от такого обвинения разозлился, хоть и постарался высказаться как можно тактичней:
— Вы, конечно, извините, но ведь любая тренировка должна основываться на реальных возможностях человека. И вы вряд ли найдете мастера, который сумеет нанести по корпусу этого, хм, «чурбана» хоть один прицельный удар!
— Не найду?
— Вообще-то… разве что самоубийцу. Тот хоть один удар да нанесет.
Хлеби нарочито вздохнул и подошел к стойке с оружием. Не спеша выбрал себе два меча и сделал с ними с десяток разминочных упражнений. А затем стал в боевую позицию перед вращающимся «Истуконом».
— Ты помнишь, как я наносил удары в самый первый раз?
— Помню.
Ученик смотрел на учителя с таким недоверием, словно тот собрался как минимум проглотить оба меча, в то же время прокручивая в мозгу несколько предположений и догадок. Самая верная среди них подсказывала, что сейчас произойдет какой-нибудь розыгрыш. Или банальная шутка.
— Так вот, я нанесу удар в то же самое место.
В следующую секунду Хлеби нырнул в водоворот мелькающих лезвий и шуршащих цепей и изогнулся в нем словно бестелесная струйка дыма. Затем — молниеносный отскок, а на деревянном стволе остались две свежие зарубки. Кремон как стоял с мыслями о розыгрыше, так и остался в той же плоскости мышления, не сообразив, а главное — конкретно не заметив, что же все-таки произошло. И на вопросительный взгляд своего учителя выдал совершеннейший бред:
— Мне кажется, там уже были две зарубки от мечей…
Хозяин замка и не подумал спорить. Лишь с невозмутимым видом вернулся в исходную позицию. Резко дернулся вперед, превращаясь опять в размытую тень, и через мгновение уже вновь стоял вне пределов лязгающего оружием «Истукона». А на прочной древесине появились еще две отметки, почти аналогичные предыдущим.
Теперь молодой колдун медленным шагом перешел на другую сторону и стал тщательно присматриваться к механическому монстру, время от времени с недоверием оглядываясь на учителя. Затем все-таки не выдержал и признался:
— Мне кажется, вы применили магию.
Вместо ответа наставник указал острием меча на висящий на краю стойки с оружием белый платок. Тот самый, который менял цвет, если рядом кто-то совершал хоть малейшие колдовские действия. Парень не поверил своим глазам, подошел и даже пощупал ткань. Затем опять вернулся на прежнее место и попросил:
— А можно еще раз?
— Запросто!
И снова вязь почти незаметных движений величайшего мастера — и третья пара отметин украсила древесину «Истукона». После этого наставник сложил мечи на место и стал давать указания:
— Надевай шлем, кольчугу и легкие латы. Без них ранение может оказаться слишком серьезным. И начинаем тренировку. Раз я могу с ним сражаться, значит, и мой ученик должен достигнуть таких же успехов. Правильно я говорю?
— Правильно, — без воодушевления и с тяжелым вздохом подтвердил Кремон и натянул через голову тяжелую кольчужную рубашку. — Только вот вы чуть ли не сорок лет с «Истуконом» тренировались, а меня за год научить пытаетесь.
— За год?! — гневно воскликнул Хлеби. — Позор! Да с такой бесчувственной машиной любой боец должен за месяц справляться! А он — «за год»… Шевелись! Готов?.. Тогда вперед! Давай-давай! Или пересмотреть его хочешь? Зря! Он твоих взглядов не боится. Только мечом! Ну? Во-от… Да что ж ты так?! Я ведь предупреждал о вреде пресыщения за столом…
А его ученик вертелся волчком от боли: верхняя цепь, хоть и кончиком, все-таки достала до головы в районе правого уха. И если бы не шлем, то и оторвала бы ухо с мясом.
— Хватит подпрыгивать от удовольствия! — продолжали нестись команды. — Поправил шлем… хорошо. На позицию!.. Пошел!.. Не стоять!.. Атакуй!..
Через полчаса наставник установил скорость вращения «Истукона» на минимальную и стал показывать Кремону каждое движение, каждое напряжение мускулов и каждое дыхание. Затем опять заставил атаковать.
В какой-то момент оба колдуна с удивлением обнаружили на лавочке для отдыха в глубине зала притаившуюся Мальвику. Та сидела словно мышка, и издалека ее косоглазие было совершенно незаметно. Зато сами глазки так блестели от азарта и переживаний, что наставник решил больше не обращать на девушку внимания, а ученик непроизвольно улыбнулся, почувствовав, как в душе что-то приятно шевельнулось от такой бесхитростной, но откровенной поддержки.
В конце третьего часа протектор соизволил дать отбой. Глядя, как ученик снимает с себя изрубленные и погнутые доспехи, он постарался вложить в свой голос как можно больше грусти и соболезнования:
— Весьма жалкое зрелище… Все тело исцарапано, три резаные раны, одна колотая. Чуть без ушей не остался и даже ногу умудрился подвернуть. А мне почему-то думалось, что «Истукон» для тебя будет как легкая забава.
Кремону не хватило сил, чтобы возмутиться на такое издевательство, поэтому он только обреченно махнул рукой. Мол, совесть надо иметь! А Хлеби продолжал:
— Между прочим, победишь «Истукона» — засчитаю тебе первую сессию. Соответственно получишь пять дней каникул. С выходными получается целая неделя. Будешь делать что хочешь: плавать, загорать, путешествовать…
— А если каникулы я заслужу зимой?
Словно не заметив ядовитого сарказма в вопросе своего ученика, наставник воскликнул с воодушевлением:
— Тоже прекрасно! Будешь кататься на лыжах, купаться в проруби, путешествовать…
— И что же будет считаться победой?
— Вот этот конкретный вопрос меня радует. — Хозяин замка прошелся несколько раз перед замершим механическим тренажером, затем дотронулся до отметок, которые сам лично оставлял мечами. — Для победы надо перерубить «Истукона», что легче всего сделать именно в этом месте. Когда от него останется только нижняя половина, тебе уже легче будет повредить до основания и вывести из строя все оставшееся вооружение. То есть оставляешь от «Истукона» голый пенек и зовешь меня со словами: «Учитель! Взгляните на мое достижение. И на завтрак можете меня не ждать. Отправляюсь в путешествие…» Ну или там на лыжах кататься. Выбор будет полностью за тобой.
— Вот спасибо, — тянул заунывным голосом Кремон и мотал головой от явного разочарования. — Если бы я раньше знал, что сессии у вас сдаются так легко и беззаботно…
— Не стоит благодарить преждевременно. — Хлеби по-барски отмахнулся и направился к выходу. — Говорят, это плохая примета. — И уже в дверях добавил: — Ты сначала «Истукона» порубай!
После ухода наставника Мальвика подскочила к пирамиде с оружием, ухватила короткий и легкий меч и с залихватскими выкриками принялась кромсать застывшее чудовище. От ее ударов на древесине появлялись лишь еле видимые царапины, но и это ее воодушевило.
— Я тебе буду помогать: пока ты спишь или чем-то другим занимаешься. И никто не узнает! Хочешь?
Кремон от ее детского предложения засмеялся:
— Хочу! Но не надо, мне самому придется без всякой помощи это сделать.
— У тебя получится! — с полной уверенностью воскликнула девушка. — Я видела: не хуже чем у дедушки. Три раза меч лишь чуть-чуть до дерева не достал.
— Да-а, — протянул парень, вешая шлем на стенной штырь. — Три раза — это очень много!
— Ничего, с твоими мускулами ты любого «Истукона» порубаешь! Только питаться тебе надо хорошо, усиленно.
Проскользнувшие в голосе Мальвики интонации так сильно походили на интонации домоправительницы, что Кремон не сдержался и улыбнулся. А девушка продолжала:
— Пойдем быстрей! Я тебе в комнату принесла всякой всячины. И сметанник, и сырник, и твой любимый вишневый мармелад.
— Да ты что?! А мармелад откуда?
— Так ведь еще утром три телеги из Лиода прибыли.
— Значит, староста Берки уже в Агване?
— Не знаю… А как он выглядит?
— Неважно. Но как же тебе тетушка Анна дала мармелад?
— Так ведь специально для тебя!
И столько в тоне девчонки было непосредственности и доброты, что молодой колдун понял: Мальвика и домоправительница в вопросах питания остальных обитателей замка нашли полное взаимопонимание. Несмотря на почти шестидесятилетнюю разницу в возрасте. Сговорились! Что, с одной стороны, и неплохо: теперь достаточно послать Мальвику с любой просьбой на кухню — и отказа ей не будет. Любой бутерброд можно заказать чуть ли не на ходу.
В таких раздумьях Кремон дошел до своей комнаты и почти не удивился, когда девушка вошла вместе с ним. Указывая при этом на две большие вазы с кусками тортов, запеканки и печенья.
— Смотри, сколько я всего тебе нанесла!
Она по-хозяйски с разбегу уселась на его кровать, и это парню почему-то не понравилось. И он высказал свое удивление вслух:
— А как ты вошла в мою комнату?
— Нормально! Как всегда! — не задумываясь, ответила та.
— Что значит — как всегда? Ты здесь часто бываешь?
Уж после такого строгого вопроса до Мальвики дошло, что она делает что-то не так. Но до конца она еще не осознала своей ошибки:
— А что, нельзя?
— Хм! Видишь ли, это моя комната. И без моего разрешения в нее заходить нельзя. Ты ведь не пойдешь в комнату дедушки? Тем более без его разрешения?
— Так ведь то дедушка, — продолжала недоумевать девушка. — А мы с тобой совсем другое дело. Или у тебя какие-то проблемы?
Но Кремон не сдавался, хотя уже и хотел оставить все как есть:
— Хорошо! Значит, получается, что и я в твою комнату могу заходить, когда мне вздумается?
Мальвика в задумчивости почесала свой смотрящий в сторону нос, а глазки при этом вообще сошлись под странным углом. Но суть вопроса она наконец-то уловила:
— Не-э! Ко мне нельзя…
— Почему? Тебе можно. И мне тоже!
— Нет. Ко мне нельзя. — И тут же совсем непоследовательно добавила: — А вот к тебе, можно!
— Вот чудо наивное! — с тяжелым вздохом проговорил Кремон в сторону. — Ладно, я валюсь спать. Вернее, в душ, потом ем, потом спать.
— Я тебя подожду! — обрадовалась девушка. — А пока ты будешь есть, что-нибудь расскажу интересное.
— После душа я, — Кремон каждое слово старался выделить, словно говорил для особо отсталых детей, — выхожу голый! И ем голый! И ложусь спать тоже голый.
Возникла пауза, во время которой парень пальцами указывал на свою грязную, кое-где заляпанную кровью одежду, а Мальвика смотрела неизвестно куда и на что, так ее бедные глазки не могли зафиксироваться на одном месте. Но вдруг она нахмурилась, шумно фыркнула, вскочила с кровати и чуть ли не с обидой выбежала из комнаты. Помотав возмущенно головой, Кремон стал быстро раздеваться, отгоняя от себя назойливые мысли: «Может, я зря согласился ее завтра взять? Скорей всего, от нее лишь морока будет да неприятности всякие. Только не хватало, чтобы дети под ногами путались! Как это я так сплоховал? Что-то у нее с воображением и с соображением не в порядке. Да и явные пробелы в воспитании… Как это она задания выполняет? Надо будет глянуть: похоже, наставник ей в день по одному примеру задал! Типа два плюс два. Вот она за час его решает и… Ха! Конечно, свободна. Мне бы так! А то протектор эти два дня, наверное, только с „Истуконом“ и тренировался, а теперь из меня инвалида хочет сделать. Надо же дать такое нереальное задание! — Уже в душевой он с сожалением осмотрел свое пострадавшее тело, потрогал саднящие синяки и бережно погладил распухшее, до сих пор звенящее ухо. Болезненно поморщившись, подмигнул своему отражению: — Хочешь на каникулы? Вижу, что хочешь! Тогда готовь лыжи летом и закаляйся для купания в проруби. Раньше тебе вряд ли удастся сдать сессию. Вообще-то ведь можно и до лета следующего дотянуть…»
Еще до рассвета Кремон в полной экипировке обливался потом, выполняя указания Коперрульфа. Отставной капитан действительно показал себя человеком с богатой фантазией. Уж какие он только вводные не давал молодому колдуну. Хотя и сам в душе удивлялся, что воин со стонами, но все выполняет. Когда стало светать, Кремону поступила команда бросить меч и щит, водрузить на плечо трехметровый столб двадцати сантиметров в диаметре и бегом отправиться в поле перед замком. Сам дворецкий бежал рядом в легкой одежде и, явно бравируя, помахивал весьма острой лопатой. Забежали недалеко, метров на сто.
— Бросай ствол! Вот в этом месте копай яму. Полметра глубиной… Интенсивней! Без стеснения! И не бойся, если какого-то червячка разрежешь — представляй, что это твой смертельный враг колаб идет на тебя в атаку. Вот!.. Уже лучше! Но все равно неуклюже у тебя получается копание.
Молодой колдун с трудом сдержал возмущенное мычание. Боевые доспехи явно не способствовали труду крестьянина-огородника, но попробуй об этом напомнить вслух. Дворецкий наверняка лишь удивится, а затем заставит копать рядом новую ямку.
— Отлично! Теперь вставляй столб и плотно утрамбовывай его ногами. Чтоб я его не смог повалить наземь. — Коперрульф присмотрелся к процессу утаптывания и рванул бегом в сторону замка, успев лишь скомандовать: — А теперь догоняй меня!
Пока Кремон поднял голову, пока оторвал руки от ненавистного столба, дворецкий успел сделать отрыв метров двадцать. Но задание есть задание. И молодой воин сорвался на бег. Даже сумел сократить разрыв вдвое, но во дворе Коперрульф не остановился, а побежал дальше, прямо к башне, лишь в дверях бросив через плечо:
— Не отставай!
И сразу Кремону вспомнились нехорошие предвидения по поводу слишком крутых ступенек. Вряд ли отставной капитан зовет в башню, чтобы отдохнуть там в комнатах первого этажа. Так и оказалось: пока парень преодолел все сто восемьдесят четыре ступени, его боевой наставник успел даже отдышаться и приготовить новое задание:
— У тебя сорок минут. За это время сбегаешь вниз, хватаешь свои два меча и мчишься к нашему столбику. Рубаешь его мечами на две половинки и быстренько возвращаешься ко мне с докладом. Пошел!
Вниз спускаться намного легче, поэтому в голове появилось маленькое пространство для мыслей: «Уже знает об „Истуконе“ и решил меня потренировать в этом направлении. Чтоб он… был здоров!»
Во время рубки один меч сломался, поэтому в заданное время уложиться не удалось. Но Коперрульф стал упрекать не за опоздание, а за невыполнение приказа. Причем стал упрекать не сразу, а вначале провел рукой вокруг себя, указывая на открывающиеся красивые горизонты:
— Посмотри, как отсюда далеко видно… И главное — видно очень хорошо! А уж на расстоянии ста метров и подавно. Или ты сомневаешься в моем отличном зрении?
Запыхавшийся Кремон недоуменно пожал плечами:
— Не сомневаюсь…
— Почему же ты тогда сломал столб плечом, когда там еще оставалась неперерубленной внушительная часть? Ведь приказ был: «перерубить», а не сломать!
— А-а…
— И нечего акать! — разозлился ветеран. — Приказы надо выполнять буквально и скрупулезно! А с мечом ты что сделал? Это ведь не топор! С оттяжкой надо рубить! И наискось к волокнам. А ты что делал? Позор для любого воина сломать оружие! Да еще и не в бою! Пошли. Буду учить тебя справляться с древесиной.
И рассерженный дворецкий помчался вниз по ступенькам легко и уверенно, словно и не было у него тяжелого многочасового утреннего наставничества за плечами, всем своим видом показывая полное презрение к подобным трудностям и испытаниям.
«Что и говорить, — пронеслось в голове молодого колдуна, — ветераном быть хорошо! Да еще с такой буйной фантазией.»
Итогом следующей получасовой тренировки стал еще один сломанный меч.
Во время завтрака Кремону удалось подробно проинструктировать Мальвику по поводу обеденных экспериментов с боларами. Хотя он и сильно сомневался, что косоглазое создание ничего не перепутает, все сделает должным образом и сумеет дословно передать хуторянке Лирне все просьбы и пожелания. Но делать было нечего, и очень хотелось сократить отчасти бесполезное время на дорогу туда и обратно. Поэтому только и оставалось, что надеяться на неожиданную помощницу.
А после завтрака началась пятичасовая тренировка с «Истуконом». Три часа она проходила под выкрики рассерженного протектора Агвана, а потом еще два — под едкие замечания посвежевшего после сна дворецкого. Но как на него ни кричали наставники, как ни подгоняли, Кремон принял очень осторожную тактику боя, всеми силами стараясь избегать даже малейшего ранения и с полной сосредоточенностью подстраивая свой организм под амплитуды движений полумеханического монстра. И с каждым часом ему все чаще и чаще удавалось достать кончиком меча обозначенного места на теле «Истукона».
В итоге, когда пришло время обеда, молодой колдун рассмотрел на своем теле лишь несколько царапин и сразу бросился в душевую. Затем переоделся в чистую одежду и, лишь его нога шагнула во внутренний двор, свистнул в своей залихватской манере. А пока добежал до стойла, один из новых конюхов уже выпускал оседланного Торнадо.
Вороной истосковался по прогулкам и мчался как стрела Чуть ли не за минуту он донес своего седока до кромки леса на Южной дороге и там резко повернул вправо, к расположившейся чуть в стороне, в удобной лощине между холмами, небольшой компании Две стреноженные лошади паслись чуть поодаль, а на огромном покрывале расположились хуторянка Лирна и названная внучка протектора Агвана. Причем Мальвика смеялась таким завораживающим и счастливым смехом, словно была самым беззаботным человеком во всем мире. Видимо, девушки без проблем нашли общий язык во взаимоотношениях и сейчас вовсю делились чем-то смешным и радостным. Вернее, делилась, скорей всего, Лирна, ибо какие могли быть радостные воспоминания у несчастной сиротки?
По внешнему виду обе девушки разнились неимоверно. Крепко сбитая, высокая, аппетитная фигурка Лирны притягивала к себе взгляд любого мужчины. Ею можно было просто любоваться. А уж если она в упор смотрела своими огромными, призывно-шаловливыми глазами, да еще при этом многообещающе улыбалась, наматывая свои волнистые каштановые локоны на пальцы, то становилась понятной необузданная ревность желающего на ней жениться Бабу. Видимо, парню, невзирая даже на его громадную силу и заработанный авторитет, приходилось не однажды отваживать особенно приставучих ухажеров. Ведь на такой лакомый кусочек желающие всегда найдутся и не побоятся жестких разборок с озабоченным женихом.
А вот Мальвика смотрелась рядом с Лирной словно жалкая пародия на прекрасную половину человечества. Ее и к женщинам можно было отнести лишь по трем приметам: нежному, переливчатому голосу, богатому дамскому костюму для верховой езды да очаровательной шляпке. Голос она, похоже, по чистой случайности унаследовала от морских сирен. А вот детали одежды сердобольная тетушка Анна с радостью достала из своего необъятного гардероба. Да и то наверняка основательно поработав при этом иголкой, где-то ушила, а где-то и ваты подложила. Для округления форм. Но ваты не хватило однозначно: острые локти и коленки, выпирающие лопатки так и торчали. Не говоря уже о свернутом в сторону носе. К тому же из-под шляпки виднелись клочки так до сих пор и не отросших волос, цвет которых варьировался в зависимости от освещения: от совершенно белого и пепельного до ярко-рыжего, а порой чуть ли не черного. Но саму Мальвику собственный внешний вид не смущал совершенно. Она уже и костюм умудрилась так испачкать зеленой травой и сырой землей, что домоправительница вряд ли узнает когда-то заботливо выбранный ею в столичном магазине наряд.
Возле девушек лежало несколько битком набитых сумок и стояли два раскладных столика с накрытым на них обедом. Легкая скатерть до поры до времени скрывала блюда, но Кремон легко рассмотрел, что накрыто на три персоны.
К тому же парень сразу заметил на ветке ближайшего дерева три зеленых шара. Причем если два из них были, так сказать, взрослыми особями, то третий имел явно преклонный возраст. Хотя до виденного раньше шамана Грюхуна он не дотягивал однозначно. Да и не долетел бы старый пень на такое расстояние. А после краткого приветствия Лирна пояснила присутствие этой старшей особи:
— В стае этот болар вроде как является преемником Грюхуна. Только я не поняла, то ли Спин его с собой захватил, то ли он сам за ними увязался. Как я догадалась, остальных моих друзей сегодня нет, а вот два знакомых болара ждали меня возле нашего пожарища. Хотя работы там уже ведутся полным ходом и назвать пожарищем вырастающий постепенно фундамент язык не поворачивается.
— Отлично! — Колдун быстро расседлал Торнадо и, хлопнув по крупу, разрешил коню порезвиться в высокой и роскошной траве. — Но где же еще столы?
— Вот здесь! — Мальвика подхватилась с места, подскочила к краю полога, откинула его и стала раскладывать еще два столика.
— Лирна, выкладывай сюда угощение для наших друзей, сразу десятка по два плодов.
— Зачем так много? — удивилась хуторянка. — Я всегда давала четыре, максимум шесть для каждого взрослого.
— Сразу по нескольким причинам, — стал пояснять Кремон, стараясь уложить плоды неким цветовым и геометрическим рисунком. — Самое главное — они заслужили награду. Сопровождали нас в пути и очень сильно помогли. И не просто помогали, а предупредили о большой опасности.
— Ой! Расскажи! — воскликнула Лирна.
— Потом, когда будет время, обязательно расскажу… А вторая причина такой усиленной кормежки — это попытка поставить Спина и его ближайших друзей на полное наше довольствие. Они должны привыкнуть к изобилию и перестать заниматься поисками пищи. Как ты думаешь, сколько они обязаны приносить в стаю добычи каждодневно?
Хуторянка потеребила свои роскошные волосы, подсчитывая нечто в уме:
— Да не так уж и много: шесть, восемь, максимум десять плодов.
— Только плодов?
— Нет, конечно. Любые овощи подбирают. Или занимаются сбором съедобных грибов. Или тушек мелких животных. Пару раз я видела у пролетающего болара в корнях мертвую лисицу. А однажды болар с большим трудом, чуть ли не по земле, тащил огромного волка. Отец мой наблюдал, как три болара несли над лесом лося средней величины…
— Постой! Лося?! Может, они там себе запасы вяленого мяса делают?
— Да нет! Скорей всего, они съедают тело всей стаей.
— А ты в их так называемых гнездах была? — продолжал настаивать Кремон.
— Я же тебе рассказывала, — решила напомнить Лирна. — В расположение стаи я захожу очень редко. Уж больно там напряженно себя чувствуешь.
— Ладно, давайте обедать! — Кремон первым уселся перед накрытыми столами, а девушки пристроились по бокам. При этом столы с фруктами оказались перед колдуном на расстоянии меча в вытянутой руке. — Зови Спина и его сородичей на угощение. И постарайся, чтобы они остались есть здесь, рядом с нами.
— Тогда я лучше встану между нашими и их столами, — предложила хуторянка. — Буду боларов угощать и сама брать со своей тарелки. Так они быстрей поймут, что мы трапезничаем совместно.
— И я тоже! — Мальвика так страстно желала участвовать в процессе общения с летающими растениями, что возразить ей язык не поворачивался.
— И еще большая просьба: старайся повторять название каждого предмета или плода. Если они будут ворковать по-своему, тоже громко произноси на их языке. А мы будем повторять за тобой. То есть постараемся провести первый урок взаимного обучения.
Лирна при этих словах утвердительно закивала, как бы подтверждая: «А ведь я говорила, что с боларами можно подружиться!» А затем повернулась и стала громко кричать в сторону опушки:
— Спин! Спин! Лети к нам! Здесь друзья! Здесь Кремон! Спин, лети сюда! У нас есть для тебя угощение!..
Процесс налаживания любых контактов — дело весьма продолжительное, и короткого обеденного времени для этого явно было недостаточно. Об этом в первую очередь и заявил Кремон, когда вбежал в зал с тренажерами, еле-еле успев к началу собственных занятий. Пока он спешно облачался в доспехи, торопливо перечислил те жалкие результаты, которые лишь наметились к концу совместного обеда с боларами. И напоследок, когда стал разминаться с мечами, добавил:
— Интересно, познавательно, многообещающе, но! Не успел я с ними пообщаться основательно. Мало того, когда я садился на коня, болары дружно взмыли в воздух и легко полетели в сторону Паласиевого луга, хоть и были изрядно нагружены нашими дарами. А я очень надеялся, что они продолжат учебу при содействии девушек.
— Но тот, третий болар, самый старший, — спросил Хлеби, — все-таки присоединился к вашей трапезе?
— Лишь в самом конце. И только для того, чтобы забрать со стола фрукты и сразу вернуться на ближайшее дерево.
— Ну и то хорошо, что они выделили тебя из всех людей. И не только выделили, но еще и обеспечили сопровождающими в путешествие, и откликаются на призывы Лирны явиться к тебе на встречу. Уже одни эти события достойны скрижалей истории.
Несмотря на последние слова, полные пафоса и величия, протектор жестом пригласил ученика на позицию и продолжил с полной серьезностью:
— Но в данный момент навыки воина для тебя важней всего. Поэтому атакуй!
Через два часа напряженной тренировки Кремон улучил минуту, чтобы задать учителю несколько вопросов.
— А я могу выводить из строя оружие этого бездушного монстра?
— Конечно! Но учти — за ночь «Истукон» отремонтируют — и утром он снова будет в полном вооружении.
— Значит, фактически перерубить это бревно мне надо за один день?! — Молодой колдун не скрывал своего возмущения и разочарования.
— А ты как думал? — воскликнул Хлеби. — Или ты целый год собираешься отковыривать от него по куску?
— Ну а если меч сломается, могу я взять новый?
— Естественно! Но и на «Истукон» тут же будет навешано новое оружие взамен выведенного тобой из строя. Так что не думай, что ты сможешь заклинить мечом какое-либо устройство. Пока ты будешь обедать или ужинать, механик успеет починить твоего соперника.
— Ясно, — поправляя шлем на голове, скорбно протянул Кремон.
— Прекрасно! — Его учитель постарался вложить в свой голос как можно больше поощрительных ноток. — Теперь у тебя не осталось малейшей неясности в твоих дальнейших планах. Тогда попробуй изменить цель атаки и наноси удары вот в это место.
При этих словах хозяин замка длинным копьем весьма ловко ткнул по корпусу «Истукона» на уровне головы, всем своим видом показывая, что нет ничего более простого.
Последующие два часа тренировок неожиданно обозлили Кремона так, что он перестал осторожничать и, как следствие, опять получил несколько неопасных, но весьма неприятных и болезненных ран. Поэтому во время ужина парень был угрюм, сердит и неразговорчив, а когда приступил к вечерним тренировкам, сразу же обратился к Коперрульфу с просьбой:
— Подскажите, как лучше всего перерубить стегающую тебя цепь.
— Весьма простым приемом — «ножницами». — Отставной капитан отвечал без задержки и обстоятельно. — Но делать это проще всего с цепью, летящей в тебя на уровне головы. И то есть опасность, что отсеченная часть ударит прямо в лицо.
— А вот я не раз замечал на тренировках в казармах гвардейцев, как более опытные мастера мощным ударом запросто ломали мечи у своих соперников. Наверняка и вы имеете опыт в таких делах. И знаете, как таким способом почти обезоружить врага.
— Любой меч можно перерубить. И лучший для этого участок в двенадцати-четырнадцати сантиметрах от рукояти. А уж если ударить там же двумя мечами, в одну линию одновременно, то вряд ли устоит и самый прочный, массивный клинок.
— Вы бы не могли показать мне технику этого удара? — с загоревшимися глазами попросил молодой колдун.
— Могу! — легко согласился дворецкий, но тут же добавил твердым и строгим голосом: — Но только тогда, когда твой учитель включит этот прием в план занятий. Пока же мы должны отрабатывать приемы атаки и скоростного отхода. Поэтому приступим! Готов?.. Атакуй!
И снова три часа безуспешных почти попыток прорваться кончиками мечей сквозь круговерть мелькающей стали. К тому же после второго часа Коперрульф перекинул несколько рычажков у основания механизма, и «Истукон» стал выбрасывать свое оружие в сторону Кремона в новой последовательности и совершенно другом ритме, что довело молодого колдуна чуть ли не до слез. Зато прибавило злости, отчаяния и парочку новых ранений.
А когда тренировка закончилась, дворецкий сказал, направляясь к выходу:
— Вообще-то дополнительные самостоятельные занятия приветствовались во все времена. Почему бы и тебе не попробовать?
Согбенная возле стойки с оружием фигура Кремона так и вскинулась от этих слов. И он с ядовитым сарказмом крикнул вслед отставному капитану:
— Так ведь я еле на ногах стою!
Но тот, уже в дверях, только пожал плечами, спеша быстрей помыться да спать завалиться: ведь предрассветная тренировка тоже лежала на его совести. А если не выспишься, то фантазия работать не будет. И как следствие, молодой колдун может недополучить таких важных и сложных знаний, как копание ямы полметра глубиной в полном боевом снаряжении. Или собьется на подсчете крутых ступенек, взбегая на вершину башни полюбоваться на окрестности.
Вспомнив о ступеньках, Кремон скорбно закивал и тоже решил уснуть сразу, как увидит свою кровать. Но тут его взгляд снова упал на замершего, неимоверно опостылевшего «Истукона». И одна мысль закралась в сознание: «А ведь перерубить верхнюю цепь приемом „ножницы“ будет не так трудно. Главное — увернуться тут же от летящего обрубка. Что сделать еще проще… Ладно! Пять минут сна меня не спасут. А завтра минут десять выделю для отработки синхронного удара».
И молодой колдун с решительным видом взял со стойки два меча. Вот только в пять минут не уложился Цепь никак не хотела поддаваться и что только не делала с его мечами, несколько раз умудрившись вырвать из рук оба одновременно. Лишь на сороковой минуте сталь брызнула осколками от идеально сошедшихся «ножниц» мечей, и длинный отрезок цепи просвистел над головой пригнувшегося Кремона.
С минуту парень возбужденно подпрыгивал от радости и исторгал из груди звериное рычание. А потом с ходу опустил оба своих меча на один из выскакивающих мечей «Истукона». Скрежет стали, сноп искр и быстрый отскок от ухнувшего вслед за мечом топора. Еще бы чуть-чуть и… Но ведь это можно сделать! Вот только в воспоминаниях он никогда не видел такого снопа искр. Значит, удар нанесен совершенно неправильно.
Через десять минут отскочить от топора не удалось и пришлось жестко прикрыться от него спаренными мечами. Удар был очень силен: самого колдуна отбросило на пару метров, а один из мечей лопнул словно деревянный.
Еще минут пять Кремон внимательно рассматривал обломок и примерял новое оружие со стойки к руке, пытаясь понять, почему топор так легко преодолел жесткость клинка. И в конце концов понял: удар должен быть во встречном движении и не строго перпендикулярно, а под углом семьдесят пять градусов. После этого понадобилось всего пятнадцать минут и чуть ли не пятьдесят ударов, для того чтобы от одного из мечей «Истукона» остался лишь короткий обломок.
С огромным чувством самодовольства и некоторого злорадства Кремон остановил «Истукона», с силой похлопал того по деревянному боку и пригрозил:
— Недолго тебе осталось надо мной измываться!
И лишь потом со спокойной совестью пошел спать. Нисколько не сожалея, что до подъема осталось всего три с половиной часа.
На рассвете нагрузки увеличились естественным образом. Теперь молодой колдун успел вкопать и перерубить уже два бревна, не сломав при этом ни одного меча. Но когда после завтрака он вновь оказался в тренажерном зале, то «Истукон» уже был во всеоружии. А разозленный чем-то учитель всю тренировку заставлял атаковать непрерывно, под конец уже и сам устав выкрикивать команды. Так и ушел на обед с охрипшим голосом.
А Кремон через десять минут уже приближался к месту своего обеда на опушке, издалека высмотрев расположившихся возле столиков девушек и пятерых чинно рассевшихся на ветках боларов.
Так и продолжалось несколько дней: марш-броски и рубка стволов на рассвете, изматывающие тренировки в течение всего дня, два часа вместо обеда на обучение боларов и час, а то и два, оторванные у сна для самостоятельных тренировок. Причем вечером и ночью на всех занятиях стала присутствовать Мальвика. Девушка сидела незаметно где-то в уголке и немигающим взглядом сопровождала каждое движение молодого колдуна. Иногда это немного раздражало. Особенно когда что-то не получалось. Но в основном единственная зрительница помогала морально. Все-таки приятно, когда за тебя болеют. Тогда удары с большей вероятностью достигают цели и наносят механическому сопернику более ощутимые потери в вооружении.
Каждое утро механику доставалось все больше и больше работы. А хозяин замка злился уже в открытую и постоянно что-то ворчал по поводу своей излишней мягкотелости.
В преддверии выходного молодой колдун заметил, как учитель что-то втолковывал кузнецу и механику, показывая при этом чертеж, издалека весьма напоминающий «Истукона». И парень не на шутку испугался, что Хлеби добавит механическому чудовищу еще несколько дополнительных лезвий. Тогда к монстру будет вообще не подобраться. Хотя это уже смахивало на нечестность, но ведь предварительно и не оговаривалось, что «Истукона» нельзя усиливать вооружением.
Поэтому Кремон решился на вечерней тренировке начать штурм механического тренажера и поставил об этом в известность дворецкого. Тот лишь пожал плечами и уселся на скамью в зале со словами:
— Хорошо, приступай. Но если через час от твоей атаки не будет ощутимых результатов, мы продолжим запланированную тренировку.
— Согласен! — сквозь сжатые от волнения зубы ответил Кремон, вышел на позицию и впился глазами в своего бездушного соперника.
— Время пошло! — донеслось со стороны скамейки.
В ту же секунду оба меча зазвенели, сходясь «ножницами», и кусок цепи улетел к дальней стене зала. За десять минут два меча «Истукона» превратились в короткие обломки, и еще столько же времени ушло на укрощение четырех кинжалов ближнего боя и одного колющего меча. Затем довольно быстро колдуну удалось перерубить нижнюю цепь. А с той, что вращалась на среднем уровне, пришлось помучиться. Но и она укоротилась со звоном. Вот только освободившаяся часть на полной скорости врезалась парню в живот. Доспехи выдержали, но синяк на пару дней и боль при дыхании на долгое время были обеспечены.
Таким образом, еще до исхода первого часа Кремон приступил к планомерной рубке туловища Истукона, не обращая внимания на ритмично выскакивающий топор и мелькание двух оставшихся у монстра мечей, воспринимая их скорей как некое развлечение во время главного действия.
После этого Коперрульф не выдержал и куда-то умчался. Ясное дело, решил разыскать хозяина замка. Видимо, тот был занят чем-то очень важным, так как явился в тренажерный зал вместе с дворецким лишь через полчаса. Механического монстра тогда еще можно было спасти, засчитав ученику явную победу. Но Хлеби этого делать не стал. Посовещавшись с отставным капитаном, он сказал весьма громко:
— Все равно придется делать более совершенный агрегат. Этот ни на что не годится. Так что пусть добивает его и тешится…
Он уже собрался уходить, когда заметил притаившуюся в уголке Мальвику.
— Хм! И тебе скоро повезет: я уже составил программу обучения на следующие две недели. Так что готовься к покорению новых вершин знаний.
— Хорошо, дедушка. Я готова. — От простых слов и от тона, каким они были сказаны, Хлеби возмущенно замотал головой, переглянулся с дворецким и бегом покинул зал для тренировок. Коперрульф, наоборот, улыбнулся девушке со всей теплотой, поощрительно кивнул, а потом указал головой в сторону Кремона:
— Когда дорубит это бревно, может отдыхать. Заслужил! А мне сегодня надо решить еще кое-какие вопросы.
И тоже скрылся в неизвестном направлении. А Мальвика дождалась, пока подрубленный ствол не рухнул с вращающегося постамента, и подскочила к раскрасневшемуся от усердия и потраченных усилий парню:
— Молодец! Так ему и надо! Ура!
Тот, пошатываясь от усталости, вытер пот со лба и только теперь заметил, что, кроме них, в зале никого нет:
— А где…
— Ушли! Сказали, что у них и так много дел. А тебе разрешили отдыхать сколько хочешь. Вот!
Кремон после этого известия подпрыгнул от радости и заорал счастливым голосом:
— У меня теперь каникулы! Сдал! Сдал я эту сессию! Теперь целую неделю они меня только и будут видеть за завтраком! Может быть…
— Ой! Как здорово! И ты сможешь гулять где хочешь?
— Запросто! Уже сейчас хочу промчаться на Торнадо.
— А можно и я с тобой?
— Конечно! Поехали!
Ну как можно было отказать несчастной сиротке в такой простой и незатейливой просьбе? Тем более в минуты триумфа и первой, но такой значительной победы в процессе учебы. И молодые люди наперегонки помчались в конюшню, а потом до поздней ночи совершали конную прогулку вдоль озера. Даже искупались на пятнадцатом километре. И почти все время рассказывали истории из своей жизни. Вернее, больше рассказывал Кремон, так как при неверном свете двух лун куда-то пропало ощущение смешной уродливости Мальвики, которое постоянно возникало при дневном свете, лишь стоило посмотреть на сиротку. И когда очаровательный, мелодичный голос девушки просил парня рассказать о столице, ему даже на ум не приходило отказаться. Тем более что девушка так бурно и непосредственно реагировала на интересные и смешные моменты, что лучшего слушателя молодому колдуну не доводилось встречать ни разу в жизни. Поэтому он и сам разошелся, вспоминая приключения детства и юности. И на обратном пути его уже просить не приходилось. Именно потому, что ностальгические воспоминания по родному дому, Пладе и родителям как-то особенно приятно растравили душу, Кремон и не мог долгое время уснуть. Ворочаясь в постели, он дал себе слово спать утром так долго, пока его не одолеет голод. В лучшем варианте — до обеда. Ведь это просто прекрасно, когда тебя фактически ночью никто не посмеет выдернуть из постели и заставить заниматься издевательствами над своим телом, которые в глаза высокопарно называют тренировками.
И ведь впереди целая неделя такого отдыха! Целая неделя полного безделья! Ну, может, и не безделья, а только тех дел, которые самому хочется делать с удовольствием.
С этими блаженными мыслями Кремон и уснул. И наверняка проспал бы до самого обеда, так как силы воли ему для этого вполне хватало. Но обстоятельства всегда складываются не так, как предполагают даже те, кто знаком с тайнами мироздания.
Лишь только рассвело, внутренний двор замка наполнился шумом, гамом, скрипом телег и лошадиным ржанием. Послышались командные голоса, и даже двойные оконные рамы пропустили все эти звуки к сморщившемуся от негодования Кремону. Он с остервенением накрыл второе ухо подушкой и натянул сверху одеяло. И на какой-то момент ему показалось, что все стихло. Но уже через минуту стало нечем дышать, а через полторы парень окончательно понял: сон ему перебили полностью! И вряд ли он теперь сумеет задремать даже с сильнодействующей магией. К тому же мускулы на теле стали непроизвольно сокращаться, требуя немедленной и основательной нагрузки.
Поэтому Кремон рывком выбросил свое тело из кровати, сделал несколько кувырков по комнате и двумя огромными прыжками достиг окна, машинально надевая на голое тело легкий халат и с изумлением разглядывая через двойное стекло двор, чуть ли не до отказа заполненный людьми, животными и повозками.
В тот же момент в комнату без стука ворвалась Мальвика и выкрикнула с удивлением:
— Ой! Ты уже не спишь?!
От такого простодушия и невоспитанности Кремон возвел глаза к потолку:
— Нет, еще сплю. Просто притворяюсь, что уже бодрствую!
— Странно! — Девушка уже подпрыгивала рядом, пытаясь лучше рассмотреть двор, который частично скрывался за слишком широким для нее подоконником. — Если бы ты не признался, я бы ни за что не догадалась, что ты притворяешься!
Теперь уже колдун присмотрелся к ней с подозрением, собираясь возмутиться таким явным и остроумным издевательством. Но по довольному голосу об этом догадаться было нельзя, а прочитать по глазам вообще не представлялось возможным. Ибо девушка в тот момент показывала рукой в окно, а глазами смотрела одновременно и в пол, и чуть не на потолок.
— Ты знаешь, повозки из Плады прибыли! — бойко тараторила Мальвика. — И отряд воинов из Лиода! Все такие огромные, с доспехами, щитами и копьями. И мечи у них, и луки со стрелами! И у каждого запасная лошадь с баулами…
Фыркнув от ее вида и болтовни, колдун сладко, с громким хрустом потянулся и проговорил, стараясь попасть в тот же тон:
— Странно! Откуда у воинов взялось столько оружия?
Девушка после этого вопроса даже отстранилась от него с некоторым испугом:
— Выдали им, наверное…
— И зачем? — продолжал юродствовать Кремон. — Ведь для того чтобы копать ямы, что надо?
— Какие ямы?!..
— Как — какие? Обыкновенные! Те, что в земле! Что для этого надо?
— Лопаты…
— Во-от! Наконец-то правильный ответ: лопаты! А лопаты у них есть?
Мальвика разбегающимися глазками снова осмотрела весь двор:
— Не-эт…
— Вот это уже плохо! — Весьма довольный своим остроумием, Кремон отправился в ванную комнату и уже оттуда громко продолжил: — Поэтому можешь смело с ними ругаться и строго спрашивать: «Где твоя лопата?»
— Обязательно! — почему-то дрожащим голоском ответила девушка и добавила с некоторой заминкой: — С ними еще один Эль-Митолан приехал. Такой молодой, красивый, с длинными светлыми волосами…
— Кто?! — заорал недовольно колдун, хватая полотенце с вешалки и спешно вытирая лишь едва смоченное лицо.
— Я же говорю: Эль-Митолан! Они с дедушкой уже за стол собираются садиться, за тобой послали. Просили передать: мол, пусть приходит завтракать, если уже не спит.
— Что ж ты мне сразу не сказала?! — с возмущением, выкрикивал Кремон, прыгая по всей ванной комнате на одной ноге и спешно пытаясь попасть второй в запутавшуюся брючину.
— Ты ведь так интересно про лопаты рассказывал!
Услышав эти слова, парень так и замер, но тут же осторожно выглянул в комнату, теперь уже полностью уверенный: это косоглазое создание точно издевается над ним и только притворяется наивной и простоватой дурочкой. Но Мальвика даже не улыбалась, а стояла на цыпочках, прилипнув лбом к стеклу, и с восторгом всматривалась в людской водоворот во дворе.
«Или мне мерещится, или она раз в двадцать умней, чем пытается казаться! — думал Кремон, застегивая пуговицы на рубашке. — Интересно, как она будет прятать свои… хм, хитрые глазки, когда их все-таки приведут в норму? Ведь тогда ее взгляд вполне легко можно будет уловить и распознать: насмехается она или простодушничает. Может, мне все-таки померещились ирония и подначка в ее словах?..»
Когда молодой колдун, сопровождаемый подпрыгивающей Мальвикой, появился в гостином зале, там с немыслимой поспешностью заканчивали накрывать к завтраку. Причем сервировали огромный и обычно пустующий стол сразу на девятнадцать персон. Делали это в основном четыре женщины, среди них Кремон узнал молоденькую молочницу, с которой он познакомился в первый день прибытия в Агван. Видимо, ее мобилизовали из-за недостатка проворных женских рук. Но руководила всем неутомимая домоправительница. И не просто руководила, а успевала вдобавок чуть ли не ежеминутно наведываться во внутренние помещения, где проходила разгрузка привезенных из столицы товаров — опять-таки под ее чутким руководством. Как она всюду успевала, оставалось только удивляться. Но голос бойкой старушки раздавался со всех сторон:
— Да что ж вы такие неповоротливые сегодня? — восклицала она, перехватывая поднос, на котором горкой красовалось хрустящее печенье. — И почему до сих пор на столе нет сыра? Он ведь давно нарезан!..
И фактически без паузы тут же ее голос несся по внутреннему коридору:
— А эти ящики в подвал спускайте! И во второй комнате ставьте возле стены слева. Куда ты этот тюк поволок? Вот сюда давай! И на третью полку закидывай. Или тебе помочь?..
Как ни странно, но в гостином зале из приглашенных еще никого не было. И поэтому свое любопытство Кремону пришлось удовлетворять при помощи все той же Мальвики.
— А почему так много мест за столом накрывают?
— Так ведь помимо воинов и колдуна с нами будут завтракать староста с помощником, поселковые старшины и главный кузнец.
— А где же прибывший Эль-Митолан?
— Ему выделили комнату на втором этаже, и он приводит себя в порядок после дороги.
— Раз ты все знаешь, скажи, как его зовут. — Кремону так не терпелось узнать имя прибывшего, что он готов был бежать на второй этаж и сам разыскивать гостя.
— Не знаю, — сказала Мальвика удрученным голосом, — Когда я к ним подбежала, они с дедушкой уже поздоровались, обнялись, и тот повел красавчика наверх.
— Хорошо. Я буду его описывать, а ты подтвердишь мои предположения. Волосы у него длинные, волнистые и золотистые?
— Ага! До середины спины.
— Среднего роста, плотный. Лицо круглое такое, упитанное. Весьма красивый мужчина лет двадцати восьми на вид.
Кивавшая согласно на каждую фразу девушка при последнем утверждении возразила:
— А вот и нет! Он не красивый мужчина. Он просто прелесть!
— Вот теперь я точно уверен: в Агван пожаловал Давид Сонный!
— И такой молоденький…
— Ты бы очень удивилась, узнав, сколько ему лет на самом деле.
— Я таких бесподобных парней еще не видела! — продолжала с восхищением Мальвика.
— Ха! Странно, ведь через ваш хутор они каждый день десятками ездили! — засмеялся молодой колдун и уже собрался подняться на второй этаж, как наверху появился хозяин замка в сопровождении огромного и радостно улыбающегося Бабу.
— Как?! — воскликнул Хлеби, спустившись вниз и похлопывая ученика по плечу в знак приветствия. — Неужели ты променял здоровый и полноценный сон на чрезмерное отягощение желудка?
— Разве я виноват, что во время моих каникул в замке стоят такой шум и гам, что про сон можно забыть?
Тут и Бабу обошел протектора и расставил свои руки для приветствия:
— Кремон! Дружище! Спасибо тебе огромное! Я твой должник! — И после этих слов сгреб молодого колдуна в свои медвежьи объятия. Тому пришлось напрячь все имеющиеся мускулы, для того чтобы ребра не треснули, а внутренние органы не полезли наружу через уши.
— Бабу! Ты меня задушишь! Я, право, даже не знаю, за что ты меня благодаришь?
— Как?! Ведь ты же спас мою невесту! И тестя!
— А-а… Да перестань, — засмущался Кремон. — Какие могут быть счеты между друзьями?
— Не скромничай! Мне уже все про тебя рассказали, какой ты герой!
— Вот уж…
Глядя на эту сцену, Хлеби лишь поощрительно улыбался, но затем напустил на себя серьезный вид:
— Не перехваливай мне ученика. Обычное воинское дело — вовремя приходить на помощь! А до героя ему еще далеко.
Наверняка наверху хозяин замка вел совсем другие разговоры, потому что Бабу уставился на него с явным изумлением. Стало ясно, что перед тем наставник хвалил своего ученика, а то и хвастался. И теперь пытается пресечь его возможное зазнайство.
Неожиданно сверху донеслись новые громкие восклицания.
— Кого я вижу! Мой бывший лучший ученик! Во всей красе! — Мужчина, одетый по последней столичной моде, элегантно сбежал по ступенькам и с разбегу повис на шее молодого колдуна. — А как вырос!.. Ну здравствуй!
— Давид! Я ждал тебя, но не думал, что ты так быстро к нам доберешься! — радостно восклицал Кремон, тиская гостя в своих объятиях.
Повторялась та же сцена, что и с Бабу. Только роль силача теперь выполнял Кремон, так как Давид явно не дотягивал до кондиций воина-богатыря. Зато числился в первой когорте самых очаровательных столичных сердцеедов и соблазнителей прекрасной половины человечества, оставаясь при этом человеком очень общительным, приятным и компанейским. И никто никогда не смог бы обвинить Сонного в снобизме, зазнайстве, хамстве или обидном высокомерии. Его открытость, доброта и веселость служили для него в любой компании самым наилучшим образом. А к друзьям он вообще относился на удивление преданно и готов был прийти на помощь в любую минуту. За восемь лет предварительного наставничества Давид дал Кремону столько ценного и необходимого, что оба колдуна без раздумья считали друг друга друзьями.
Очевидно, гость из столицы уже был в курсе всех запоздалых превращений, что произошли с Кремоной по пути в Агван и сразу после прибытия. Потому и не стал спрашивать ни о Предвестниках Всплеска, ни о самом Воспламенении. Он прекрасно сознавал, что они теперь все-таки коллеги и относятся к одному клану — людей с невероятными магическими возможностями. Да и понимал наверняка: времени вспомнить и обговорить все детали у них еще будет предостаточно.
— А ведь я его еще пятнадцатилетним помню! — восклицал Давид, одновременно показывая ладонью где-то на уровне своей груди, а второй рукой пытаясь дотянуться до шевелюры Кремона. — А сейчас гляньте, какой вымахал!
— И не стыдно вводить других в заблуждение? — укорял его бывший ученик. — Я ведь уже тогда был выше тебя.
— Да?! — изумился Сонный. — Значит, ты был худой, как мой мизинец! Потому что изменения налицо! И радует, что ты так хорошо здесь… — В этот момент он наткнулся на предупреждающий взгляд Хлеби и, видимо, вспомнил о договоренности не перехваливать молодое пополнение. Поэтому продолжил почти без запинки: — …Влился в процесс обучения. Как первого учителя, меня радует, что удалось привить тебе должные послушание и стремление к познанию нового материала. Твой нынешний наставник вполне удовлетворен твоим поведением.
Кремону даже не к кому было апеллировать на такое скромное признание своих успехов. Лишь Бабу весело подмигнул ему и незаметно показал большой палец руки. Мол, молодец! И поменьше слушай эти витиеватые речи.
Поэтому Кремон ответил официальным и смиренным голосом:
— Спасибо, мэтр, за похвалу. И вам, учитель, отдельное спасибо, что упомянули о моих скромных успехах.
Сонный засмеялся так громко и заразительно, что заставил всех как минимум улыбаться до ушей. А затем пояснил:
— Точно таким покаянным голосом он обещал исправиться, когда разбил мой магический кувшин для приготовления смолки Трего, и я надолго остался без новых осветительных кристаллов.
В это время гостевой зал стал наполняться гостями. Чуть ли не одновременно прибыли поселковые старшины и кузнец, возглавляемые старостой Берки. Стараясь перейти на размеренный и неспешный шаг, пришел Коперрульф. Но по его раскрасневшемуся лицу было видно, что и в его ведомство прибыло немало товаров из столицы. А шестеро воинов сменили походное обмундирование на повседневное и в таком простом виде смотрелись уже не так солидно, как их обрисовывала Мальвика Кремону при побудке.
— Прошу всех к столу! — на правах хозяина пригласил Хлеби.
Домоправительница успела каждого усадить на отведенное место, проверить сервировку и уселась на свой стул со штатной подушкой, погладив попутно сидящую рядом сиротку по плечику. И лишь потом непонятно почему вздохнула. Но никто не услышал ее мыслей.
«Ну вот! Столько гостей — и опять ни одной женщины… И даже присутствие Мальвики никого не радует. Ее вообще никто не замечает. Бедняжку… Но все-таки кого бы пригласить к нам замок в ближайшее время? Пора принимать решительные меры!..»
Тем временем завтрак постепенно переходил из гастрономического мероприятия в сферу решения актуальных проблем, разъяснения стоящих перед всеми задач и ответов на множество сыплющихся вопросов. И самое главное — распределение сил, людей и средств для строительства башни, хутора-опоры на Паласиевом лугу и возведения первого многоэтажного дома в поселке.
Сказать, что все принимали участие в обсуждении, было нельзя. Воины, например, только тем и занимались, что баловали себя различными домашними лакомствами и попросту наедались впрок.
У тетушки Анны животрепещущая тема глобального расширения поселка вообще не находила должного отклика. Более важной задачей она считала накормить всех всем что есть на все времена и на все случаи жизни.
Кремон изо всех сил старался сохранить гордый и независимый вид, показывая тем самым, что он на каникулах и никакие дела его просто-напросто не касаются.
Куда или на кого смотрела Мальвика, догадаться было очень трудно по вполне понятным причинам. Но если судить по приоткрытому ротику, можно было подумать, что она слушает самым внимательнейшим образом. А вот кого? То ли Кремона, иногда шепотом что-то спрашивающего у сидящего рядом с ним Сонного, то ли на красавца колдуна, только что прибывшего из столицы.
И формально и фактически гость из столицы не считался лишь гостем как таковым, а поступал в полное распоряжение и под командование Хлеби Избавляющего. Естественно, что он сразу после указаний самого короля согласился на такую роль. Хотя подразумевалось, что оба колдуна будут работать и сотрудничать с полной взаимной заинтересованностью и используют контакты с боларами лишь на благо и во славу королевства Энормия.
Сам Давид тоже не особо интересовался делами Агвана, резонно предполагая, что у него своих дел на ближайшее будущее хватает. Поэтому он тоже шепотом почти все время общался с Кремоной, то рассказывая последние столичные новости и сплетни, то выспрашивая подробности о последних экспериментах с боларами. И, судя по его реакции, воодушевлялся все больше и больше, в конце завтрака уже громко обратившись непосредственно к хозяину замка:
— Чувствую, нас ждут великие дела! И я уже не жалею о своем приезде.
— Ну да, ты думаешь, мне больше делать нечего, как только звать тебя сюда для сомнительных опытов! — фыркнул Хлеби. — Да еще и применяя для этого все свои связи и влияние.
— Конечно! За что тебе отдельное спасибо! — Сонный слегка понизил голос — Если бы не личное распоряжение его величества, то меня бы в университете еще недели две продержали всякими неотложными и сверхважными делами. А так… раз — и я уже на лучших скакунах преодолеваю просторы нашей Энормии!
— И не скучно было путешествовать одному? — единственный раз прислушавшись к ведущемуся разговору, решила заговорить и тетушка Анна.
— О мадам! — тряхнул своими кудрями Давид. — В нашем королевстве столько прекрасных и обворожительных женщин, что настоящий мужчина скучать не будет никогда!
— Так почему же они вас так легко отпустили? — с намеком спросила домоправительница. — Хоть бы нескольких пригласили с собой?
— Увы, госпожа Анна! Я никогда не смешиваю обязанности и работу с удовольствиями. Или одно, или другое.
— И зря! Ведь очень многие Эль-Митоланы и семью имеют, и про дела не забывают! — не удержалась старушка от камешка в огород своего племянника.
Тот прекрасно все понял и по слогам произнес очень тихо лишь одно слово:
— Те-тя!
Сонный на эту эскападу своего коллеги лишь снисходительно улыбнулся и добавил со вздохом вполголоса:
— Хлеби Избавляющий в своем репертуаре!
Тетушка Анна сразу напряглась, справедливо предположив, что гость из столицы, несомненно, знает нечто из амурных похождений ее племянника и наверняка просветит озабоченную старушку по этому поводу. Ведь если узнать причины столь странного отторжения всех особей женского пола, то можно будет подыскать более верное лекарство и излечить явно раненую душу. Теперь важно не вспугнуть Давида и выпытать все подробности при первом удобном случае. Поэтому домоправительница перевела разговор в более нейтральное и близкое ее интересам русло:
— А вы пробовали вот это желе с ягодами? Оно изумительно по вкусу. Не пожалеете!
— О! В данный момент я жалею только об одном, — заулыбался Давид, принимая вазочку с желе, — что не обладаю таким безразмерным и огромным желудком, как Топианская Корова.
— Не забывай, — прищурил глаза Хлеби, — что Топианскую Корову доят все кому не лень!
— Зато все любят и никто не обижает.
— Да? Тогда тебе точно не хватает лишь ее желудка! — засмеялся хозяин замка. — Потому как тебя и так все любят — и желающих обидеть не найти во всей Энормии.
— Ха! Вот погоди, — Сонный пригрозил указательным пальцем, — чуть позже я тебе поведаю одну историю, которая приключилась со мной за час до отъезда из столицы. Каких только нелестных эпитетов я не наслушался в свой адрес…
Хлеби в ответ сочувственно закивал головой:
— С кем не случается при неожиданном отъезде…
— Но ты очень удивишься, — многозначительно поднял палец столичный гость, — узнав, что и тебя там упоминали, весьма нехорошими словами.
Через час после затянувшегося завтрака гости стали покидать замок различными по количеству группами. Первыми отправились к месту строительства башни двое воинов со всей своей амуницией и снаряжением. Перед ними ставилась конкретная задача: как можно быстрей приступить к охране вверенного объекта. В дальнейшем они поступали в полное распоряжение Эль-Митолана Сонного.
Чуть ли не следом за ними, но уже не спеша отправилась группа старшин со старостой и еще двоими воинами. Им предстояло проинспектировать вначале дом-опору на Паласиевом лугу и оставить там охрану. А уж затем поселковое начальство намеревалось осмотреть и внести поправки на месте в строительство башни на холме. Староста Берки лишь громко сетовал, что столько важных событий произошло в его отсутствие, и всеми силами пытался наверстать упущенное время.
А затем к кромке леса на Южной дороге отправился и Кремон со своим первым учителем. Переодевшийся в неброский дорожный костюм Сонный высказал намерение непременно участвовать в оговоренных заранее с Лирной длительных занятиях с боларами. Само собой, что Бабу находился с ними, а присутствие Мальвики уже считалось вполне привычным. Лишь закованная в сверкающие латы фигура дворецкого ярким пятном выделялась в группе всадников. Коперрульф сам напросился посмотреть на дружественных боларов, после того как протектор отказался от подобного предложения.
Кремона лишь немного насторожил тот факт, что в замке остались два самых опытных, судя по возрасту, воина и приступили к занятиям в тренажерном зале. Ведь, как понял парень из разговоров, эти воины тоже впоследствии должны присоединиться к своим товарищам на охране строящихся объектов. Но сейчас они явно готовились к чему-то другому.
Молодой Эль-Митолан подготовился к занятиям должным образом и даже предвидел момент, если компания пожелает обедать прямо там же. Договорившись с домоправительницей о доставке непосредственно на лоно природы соответствующих горячих блюд и закусок. Благо было это недалеко, все в той же живописной лощине между ближайших холмов, и посыльный мог легко доставить заказ на обед в замок.
Само занятие превзошло все ожидания в первую очередь Давида Сонного. Он восторгался от души, не скупясь на похвалы и Лирне, и Кремону. Мало того, гость из столицы тоже очень быстро наладил дружественный контакт с боларами и весьма профессионально вошел к ним в доверие. А затем стал проводить с летающими растениями разные любопытные эксперименты, чуть ли не переворачивая зеленые шары вверх корнями и очень часто при этом восклицая:
— Эта стая однозначно состоит из разумных особей!.. Эти болары уникальны! Таких нет во всей Энормии! Да и во всем мире!.. Да мы теперь таких открытий наделаем!..
На очередное занятие Спин привел с собой все тех же трех сородичей, которым уже и имена дали, и постепенно стали различать между собой. Опять-таки по меняющемуся рисунку на каркасе. Большой прогресс наблюдался и в произношении боларов. Спин мог уже произносить до двух десятков сложных слов, а его товарищи вполне сносно выговаривали свои имена, имя Кремона и обеих девушек. С особой старательностью и приятным звучанием они произносили имя Мальвики. И сиротка от этого просто таяла и чуть ли не целовалась с боларами от умиления. Кроме того, и Кремон усиленно пытался запомнить и воспроизвести самые характерные и ключевые звуки из воркующего языка разумных зеленых шаров. Получалось у него это гораздо лучше, чем у девушек.
На данный момент основное внимание уделили обучению боларов произношению слов «колаб», «дракон» и «опасность», сопровождая уроки красивыми цветными рисунками. А также попытке научить боларов считать до десяти. Как ни удивительно, но, судя по убедительным утверждениям Давида, система счета оказалась знакома боларам. И трудности на данном этапе заключались лишь в запоминании новых слов и их произношении. Но когда Сонный стал демонстрировать самые простейшие арифметические примеры, то Спин уже через полчаса с легкостью и без раздумий решал их, передвигая карточки с нарисованным количеством палочек. А чуть позже и с нарисованными цифрами. Такие способности боларов привели всех людей в неописуемый восторг. И теперь последние сомнения в разумности летающих растений были отвергнуты полностью.
Особой деталью занятий стало общение с заместителем шамана, который долгое время сидел на ветке и не откликался на приглашение угоститься. Кремон решил выпытать у Спина имя старого наблюдателя, а Сонный сразу ухватил его идею и все организовал самым простым и доходчивым образом. Он просто стал называть всех людей по именам, указывая на них рукой и ясно давая понять, что хочет услышать повторение этих имен от Спина. Потом переходил на боларов и называл по имени их, терпеливо дожидаясь подтверждения. А затем указывал на сидящего на ветке заместителя шамана и вопросительно замолкал.
С третьего раза Спин прекрасно все понял, негромко зацокал языком, сдерживая свою веселость, и выдал вполне внятно:
— Грюхун.
После нескольких повторов и подсказок со стороны Лирны удалось понять, что имена у боларов, скорей всего, передаются от наставника к ученику или что-то в этом роде. И по всеобщему разумению, старый Грюхун либо стал полностью нетранспортабельным, либо вообще окончил свое существование.
Но как бы там ни было, новоиспеченный шаман стаи весьма бодро откликнулся на конкретное имя и снизошел до того, что подлетел к столику и сгреб предложенное угощение. Более душевно и подробно общаться он не захотел, видимо твердо придерживаясь выбранной заранее линии поведения. А отлетев обратно на свое место, вновь стал пристально фиксировать все фазы крепнущего взаимопонимания между людьми и боларами.
Кульминацией почти четырехчасовых занятий стали полеты. Вначале Лирна продемонстрировала громкость своего восторженного визга. Затем Мальвика настояла на своем полете, утверждая, что достаточно натренировалась в последние дни на стремительных спусках в поселковом аттракционе. Правда, визжать ей почему-то расхотелось, да и на большую высоту подняться она не рискнула, но после приземления ее щечки были пунцовыми от удовольствия.
А потом всех удивил Давид. Он проконсультировался подробно у Лирны по поводу условных команд и сам решил подняться на максимально достижимую высоту. Против чего со всей горячностью стал возражать Кремон:
— Ты ведь намного тяжелей Лирны. А вдруг они тебя упустят? Ты только представь!
— За меня не переживай. — Самоуверенный голос Сонного мог убедить кого угодно. — Я ведь всегда могу воспользоваться левитацией и уж как-нибудь да приземлюсь.
— Да ты что говоришь?! — возмущался Кремон. — С такой высоты рухнуть — от тебя мокрое место останется!
Было общеизвестно, что для левитации Эль-Митоланам необходимо противодействие твердой или хотя бы жидкой среды. И то над землей они могли подниматься максимум метра на три, в уникальных случаях — на пять. А над водой и того меньше — метр, максимум два. Конечно, падение с крепостной стены или даже с высокой башни не могло повредить колдуну серьезно. Но ведь сейчас был совершенно иной случай. И если колдун успеет набрать громадную скорость при падении, ничто уже не спасет его от смерти. Набранная инерция не позволит задействовать всю силу левитации перед самой землей. Но, видимо, Давид Сонный был слишком самонадеян или обладал какими-то уникальными знаниями в этом вопросе, так как на опасения своего друга и бывшего ученика лишь громко рассмеялся:
— Я никогда не иду на смертельный риск, если у меня нет запасного выхода!
После этого он решительно вышел на открытое пространство, просительно хлопнул в ладоши и поднял руки вверх. Болары весьма подивились такому желанию и даже заворковали между собой, то ли не понимая мотивов колдуна, то ли совещаясь по поводу своих возможностей. Но потом все-таки решились, подхватили Сонного и со все той же кажущейся легкостью повлекли его в безоблачное небо.
Вначале никто не волновался, но, когда высота подъема достигла километра, все забеспокоились не на шутку, а Лирна даже стала апеллировать к невозмутимому Грюхуну:
— И зачем так высоко забираться?! Грюхун, может, хоть ты их остановишь?
Но тот или не понимал смысла обращенных к нему реплик, или был совершенно уверен в безопасности подобных полетов. А может, и знал о какой-то особой цели данного мероприятия. Но реакции не проявил ни малейшей.
Тем временем четверка боларов с человеческой фигуркой в центре вообще превратилась в точку. И по прикидкам опытного Коперрульфа, отчаянный Эль-Митолан, похоже, пересек отметку два километра и лишь тогда дал команду остановиться, а потом и начать спуск. Радиус спирали при этом получился просто огромный. Но где-то на середине спуска компания резко ушла в сторону леса, сделала над ним широкий вираж и, лишь оказавшись над холмами, стала опускаться по наклонной, словно по склону крутой горы. Поэтому скорость полета у земли оказалась поистине колоссальной. Оцепеневшие люди все-таки зашевелились, собираясь разбежаться в стороны от несущейся прямо на них группы летунов, но те совершили очень эффектную горку, сбрасывая скорость, и с ювелирной точностью поставили Давида на то же самое место, где и взяли.
— Уф! — попытался отдышаться колдун. — Я и кричать не мог, оттого что встречный ветер мне чуть легкие не разорвал. Ведь мы летели со скоростью урагана! А то и больше! Даже представить себе не мог такого удовольствия!
— Но зачем же ты так высоко поднялся? — недовольно спросил Кремон.
— О! Ты не представляешь, какой вид открывается с высоты! — восторгался Сонный. — Я бы еще поднимался, да, видимо, наши друзья по каким-то причинам не захотели забираться выше определенной точки.
— Ой! Смотрите! — неожиданно вмешалась в разговор Мальвика. — Болары собираются улетать!
Действительно, Спин с товарищами медленно поплыли в сторону леса, слегка покачивая корнями. Они всегда так делали при прощании.
— Надо же, — расстроился Кремон, — а я уже думал о совместном обеде на лоне природы! Конюха послал в замок за яствами и напитками, их прямо сейчас доставлять начнут…
— Ничего страшного, — решил Давид. — Предлагаю обед все равно провести в этом очаровательном месте. А вдруг наши друзья еще вернутся?
Последний вопрос он адресовал Лирне, как лучшему специалисту и знатоку поведения летающих растений.
— Вряд ли, — ответила та. — Болары еще ни разу не возвращались после наших игрищ или занятий. Наверное, у них есть определенные обязанности в стае. А может, им тоже посовещаться надо и обсудить вопросы по приручению человека.
Последняя фраза вызвала у всех доброжелательные улыбки, и люди дружно помахали вслед исчезающим среди деревьев боларам. Те опять ответили покачиванием корней, и, самое странное, торопящийся за ними Грюхун тоже проделал такие же движения.
— Ха! — обрадовался Кремон. — И шаман с нами попрощаться соизволил! Значит, считает нас довольно перспективными существами. Теперь наша задача — всеми силами укреплять наметившиеся достижения в сближении. Не мешало бы придумать новые и понятные им сигналы для приглашения на встречу или обмена различной информацией на расстоянии.
— Правильно! — Сонный уселся на складной стул и задумчиво прищурился. — Насколько мне известно, болары прекрасно улавливают низкочастотные колебания, и можно использовать для связи специальные свистки. А еще мне кажется целесообразным сделать верхнюю площадку на башне открытой и прямо там впоследствии устраивать рабочие встречи. Правда, Избавляющий запланировал возвести конусообразную крышу с четырьмя смотровыми окнами, и это не совсем подходит для посадочной площадки, но я попытаюсь объяснить ему. Как ты думаешь, он согласится поменять проект?
— Вполне! — утвердительно закивал Кремон. — Разве что он собирался прочной крышей отгородиться от другой летающей нечисти.
— В смысле?
— Наш протектор, — вмешался Коперрульф, — всегда очень нелестными словами вспоминал печально известных воздушных пиратов. А от драконов хорошая крыша — весьма достаточная защита. Хотя этих бестий и нет в здешних краях — слишком далеко мы живем от границы с Альтурскими Горами, — но ведь были прецеденты в здешней истории. И сюда эти разбойники долетали. А если исходить из вообще невероятного факта появления здесь колабов, то и от нашествия драконов будет весьма правильным перестраховаться.
— Да, тогда конечно… — в задумчивости согласился Давид, но тут же оживился: — А ведь можно создать нечто совмещенное! У меня есть оригинальное предложение, и мы с ним обсудим это дело прямо сегодня.
Обед прошел просто превосходно. Хотя во время оного вояжи посыльных между замком и уютной лощиной меж холмов не прекращались ни на минуту. Невзирая на то что все и так насытились чрезмерно, яства от домоправительницы продолжали поступать непрерывным потоком. Пришлось Кремону принимать контрмеры и возвращать посыльных без разгрузки, да еще и добавляя им ранее доставленные лакомства, чем вызвал гневные упреки со стороны тетушки Анны, выраженные красивым почерком в передаваемых записках. Мало того, она пригрозила молодому колдуну расправой за явное самоуправство и желание оставить голодным в первую очередь столичного гостя.
Поэтому Кремон без особых колебаний принял приглашение Бабу посетить его дом с товарищеским визитом, тем самым найдя причину не появляться в замке какое-то время. Кремон и Торнадо передал дворецкому, чтобы тот доставил его в конюшню, предвидя, что вороной ему сегодня не понадобится. Лирна, естественно, потащила с собой Мальвику, обращаясь к сиротке не иначе как «напарница» и «подружка».
Но когда компания отделилась от дворецкого и Давида, которые свернули на развилке прямо к замку, их догнал спешащий оттуда конюх и сообщил, что господин протектор требует к себе Мальвику на подготовку к предстоящему медицинскому осмотру ее многострадального носа. Девушка тут же забыла о своем желании побывать в гостях у Бабу и со всей прытью понеслась в замок, даже не попрощавшись со своей подругой.
Чему оба парня вполне естественно обрадовались: нежелательно, когда дети крутятся у взрослых под ногами. А вот Лирна почему-то заартачилась и отказалась посетить дом своего жениха, хотя до того она уже бывала там неисчислимое количество раз. Что-то на нее нашло. И в центре Агвана она покинула Бабу и молодого Эль-Митолана. Кремон от этого еще больше развеселился и всеми силами постарался поднять настроение приунывшему приятелю, не отказавшись ни от одной порции алкоголя, которые им подносили в семье старосты.
В итоге уже поздним вечером оба парня где только не побывали, а под занавес даже зашли в памятный для колдуна трактир, сами там здорово добавили на грудь, да еще и остальных посетителей побаловали щедрым угощением. Повеселились на славу и весьма удивились, почему же не дошло до потасовки. Видимо, присутствие колдуна, способного испепелить противника и по пьяной лавочке, сдерживало даже самых отъявленных любителей мордобоя.
Оба парня в обнимку вышли из трактира при полном двухлунном освещении, распевая залихватские песни и чувствуя друг к другу вполне понятное дружеское расположение. Покачиваясь, они добрались до центра поселка и там еще с полчаса перебивали друг друга откровениями и уверениями в вечной дружбе. А Бабу так вообще обещал исполнить любое пожелание нового приятеля в знак благодарности за спасение своей невесты.
Кремон, естественно, возражал и отнекивался. Помощник старосты с пьяным упорством настаивал и убеждал. Но вдруг ни с того ни с сего, словно опомнившись, заговорил просительно:
— Слушай, пойду я спать, а? Мне же рано вставать и в дальней дороге буду потом с коня падать. Можно?
— Да о чем разговор, дружище! — покаянно воскликнул колдун. — Знал бы я, что тебе с утра в путь, давно прогнал спать!
— Да? Значит, ты не обидишься?
— Конечно нет! Как бы я посмел? Дела прежде всего. Это мне хорошо, я — то на каникулах, могу хоть всю ночь гулять!
— Помню! Мне протектор так и сказал, — нетрезво мотал головой Бабу. — Мол, ученик мой на каникулах, так что езжайте сами…
— Сами?! А кто именно?
— Я, господин дворецкий и те два воина, что в замке остались.
— Постой, — попытался сосредоточиться Кремон. — А я что, тоже с вами должен был ехать?
— Конечно! — Гигант громко икнул и добавил с сомнением: — Кажется…
— И куда? — все еще смутно соображал колдун.
— В эти… как их… Гиблые Топи! Во!
Кремон в миг наполовину протрезвел:
— Что же ты мне раньше не сказал?!
— Так ведь протектор говорил, чтобы тебя не беспокоить делами. Что у тебя эти… как их?.. Каникулы!
— Понятно! — наливаясь обидой, протянул Кремон. — Ладно, ты ложись спать, а я побежал в замок. Встретимся утром!
Не слушая недоумевающего Бабу, колдун резко развернулся и со всей возможной скоростью помчался к замку. Да так побежал, что у самого крыльца стал почти трезвым, выгнав вместе с потом остаточный хмельной дурман.
В гостином зале никого не было. На стук в дверь из кабинета тоже никто не отозвался. Тогда парень вспомнил о планируемом осмотре Мальвики и бросился к лестнице, ведущей в подвальную лабораторию. Но там сразу наткнулся на развалившегося в кресле и подремывающего дворецкого.
— Ганби! А где учитель?
— Как — где, в подвале. Мальвику осматривает со своими друзьями.
— И те, как всегда, инкогнито и тайно?
— Естественно!
— А Давид Сонный где?
— В своей комнате, — пожал плечами Коперрульф. — Наверняка уже давно спит.
— Да?
В тоне Кремона слышались и подозрительность, и недовольство, но дворецкий реагировал на это с хорошо разыгранным равнодушием:
— Можешь сходить к нему и проверить.
Но молодого колдуна совсем не интересовал на данный момент Давид. Он нервно прошелся несколько раз по коридору туда и обратно и опять остановился перед отставным капитаном, спросив с пристрастием:
— А почему вы меня не берете в Гиблые Топи?
— Ха! Так ведь тут все решает Эль-Митолан Избавляющий! — чуть ли не с изумлением напомнил Коперрульф. — Ты разве не знал? Он и дал команду тебя не беспокоить. Считает, что ты действительно заслужил каникулы после отлично сданной сессии. И моего мнения не спрашивал.
Кремон немного смутился от такого ответа, но возмущение все-таки вырвалось наружу:
— Все равно! Как можно отправлять группу людей в такие места без магического прикрытия?
— Запросто! — улыбнулся дворецкий, видимо расслышав что-то первым. — Но эти вопросы не ко мне. Сейчас появится протектор, вот у него и спрашивай.
Теперь уже и парень явственно различил шаги человека. И тут же из-за поворота ведущей вглубь лестницы показался Хлеби со спящей Мальвикой на руках. Выйдя в коридор, он бережно передал девушку Коперрульфу и шепнул:
— Отнеси крошку в ее комнату и тоже иди спать. Поздно уже.
А сам устремился в гостиный зал, жестом увлекая ученика за собой. Когда они уселись в полутемном помещении за огромным столом, учитель устало спросил:
— Весело погуляли?
— Очень, — неприветливо буркнул Кремон.
— Что у тебя случилось?
— Почему вы не включили меня в состав отряда?
— Ах вот оно что! — улыбнулся поощрительно хозяин замка. — Я человек слова: ты сессию сдал? Сдал! Значит, как и договаривались, неделю отдыхаешь.
— Но ради важной поездки я готов отложить каникулы до возвращения!
Торжественным тоном молодой Эль-Митолан хотел подчеркнуть цену той жертвы, на которую он идет добровольно. Но его учитель придерживался другой точки зрения и лишь с сожалением покачал головой:
— Увы! На следующей неделе у нас будет еще более плотный график занятий. Ты и так отстаешь по многим дисциплинам.
Парень после такой скромной оценки своих достижений сразу впал в уныние, понимая, что над ним проводят запрещенные и негуманные эксперименты. Ведь ему только чудом удалось вырвать для себя почти немыслимое удовольствие: каникулы. И никакая важность поездки не заставит протектора изменить свое решение.
— И сколько дней отряд будет в пути?
— Семь, может, даже восемь, если все будет идти по намеченному плану.
— Значит, в таком случае учебный процесс не пострадает?
На едкий тон своего ученика Хлеби согласно кивнул и обезоруживающе улыбнулся:
— По дороге тоже можно многому научиться.
Кремон опять задумался на короткое время.
Надо выбирать: плюнуть на путешествие в Гиблые Топи или на почти непредвиденные и с таким трудом заслуженные каникулы. А ведь как хотелось снова промчаться по лесам, испытать себя на выносливость и сообразительность. Посмотреть новые места…
— Выходит, я в отряде не нужен?
— Еще как нужен! Сам ведь понимаешь, территории там не такие спокойные, как здесь. И Эль-Митолан — насущная необходимость в боевом отряде.
— А если бы у меня не было каникул, вы бы меня послали? — с обиженной усмешкой спросил Кремон.
— Зачем предполагать то, что не случилось? — пожал плечами наставник.
— А если я поеду завтра добровольно, считаясь на каникулах?
— Буду только рад! — Хлеби одобрительно закивал, а потом Добавил еще один приготовленный козырь. — Да и Коперрульф стремился спихнуть общее командование отрядом на твои плечи.
После этих слов молодой колдун больше ни секунды не сомневался в своем решении, сам себя убедив, что о таких «каникулах» он мечтал давно. Но, приняв решение, он сразу же озаботился обеспечением безопасности для всего отряда:
— Хорошо! Такие каникулы меня тоже устраивают. Но я бы хотел предупредить о выступающем в дальний путь отряде наших друзей боларов. Если они захотят, их сопровождение’ нам бы очень пригодилось. Да и сотрудничество таким образом укреплять лучше всего.
— Думаешь, они за вами полетят? — засомневался Хлеби. — Прошлый раз вы проезжали мимо, вот летающие растения за вами и увязались.
— Это я и хочу проверить.
— Как ты их вызовешь к замку?
— Предлагаю выехать не в полной темноте, а после рассвета. Ранним утром пошлю к боларам Лирну. А еще лучше — сам с ней смотаюсь в расположение стаи. Мне кажется, Спин с товарищами прилетят за нами к замку.
Протектор Агвана долго щипал себя за подбородок, прикидывая разные варианты, но потом одобрительно махнул рукой:
— Ладно! Пробуй. Два-три часа дальнюю дорогу существенно не сократят, а возможные выгоды от сопровождения боларов мы уже имеем в активе.
— Без сомнения!
— Тогда спать! — решительно поднялся из-за стола Хлеби. Но тут же остановился, выслушивая вопрос ученика:
— А что с Мальвикой? Ей исправят лицо?
— Конечно! Послезавтра ночью проведем операцию. Мои друзья если что пообещают, то могут сделать только лучше, чем было раньше. И ни в коем случае не хуже.
— Но мы ведь не знаем, — губы Кремона расплылись в доброй и покровительственной улыбке, — какой девчонка была в детстве.
— Конечно. Этого никто не знает. Но даже если она не превратится в первую красотку королевства, все равно ей жить станет гораздо проще и приятней. Хотя… Она и так забывает о своей внешности и в большинстве случаев не комплексует.
— Ага! Сегодня с нами в поселок направилась, когда Бабу в гости пригласил, — вспомнил Кремон.
— Вот видишь! Между прочим, раз на тебе нет свежих синяков, я понимаю, вы с Бабу нашли общий язык?
— Еще бы! Он парень что надо! А синяки мы тогда по недоразумению получили.
— Да? Ну что ж, я рад. Он мне очень нравится, и хочется, чтобы вы стали хорошими друзьями.
Потратив несколько мгновений на раздумья, Кремон ответил с полной уверенностью:
— А мы ими уже стали!
Спать оба Эль-Митолана отправились в довольном и приподнятом настроении. Хлеби — потому что ему легко удалось осуществить все ранее задуманное. А Кремон — потому что завтра он отправится на новое задание в качестве командира отряда. И наконец-то сможет увидеть те печально знаменитые и смертоносные Гиблые Топи. Он ведь никогда не видел таких мест, где почти все, что движется или просто дышит, таит в себе опасность. Потому и думал, что уж он всегда справится с любыми трудностями.
Только вот маленький червячок досады в душе все-таки шевелился. Слишком жалко было пошедшие насмарку каникулы. И почему не удалось зарезервировать их на более позднее время? Надо было поговорить с учителем и выторговать хотя бы три, два, а то и один-единственный денек отдыха. Вот не додумался!
Уже в своей комнате, сидя на кровати, Кремон досадливо покрутил головой, но тем самым лишь подогнав следующую оптимистическую мысль: «Если я сдал эту сессию, то почему бы мне не попытаться так же победно осилить и следующую? Надо будет только как можно быстрей узнать тему, подробные условия и… ха-ха! — сдать с тем же напором и той же скоростью!»