Глава 10. Перед решающей битвой

— Если это называется подготовкой к сражению, то что же тогда считается беззаботным мирным бытием?! — Олаф взад-вперед расхаживал по комнате Максима, нарочито тяжело топая по мозаичному полу.

— Не кипятись. — Успокаивал его товарищ. — Ты же видел, что у эльфов всегда так — на первый взгляд — пиры да танцы, а на самом деле — постоянная готовность броситься в кровавую сечу.

— Этот принц Эллмир даже не принял нас, даже не выслушал.

— Дилафисса и Эльфрагн все сделали без нас. Да и Криннофиллис уже поправляется…

— Ты же сам понимаешь, что все это полная чушь! Эльфы разбираются в военной науке не лучше пятилетних детей. Мы могли бы…

— А нам это надо? — Резко оборвал Максим Олафа.

Тот опешил:

— Что это ты так?

Максим примиряюще поднял руки:

— Я не имею в виду ничего плохого. Я готов помогать нашим новым друзьям всеми своими знаниями и силами. Вопрос в том — действительно ли мы должны пытаться переделать их под себя?

— А-а-а…

— Вот то-то. Ты хочешь, чтобы эльфы уничтожали друг друга по нашим, человеческим правилам? Как ты думаешь, должны ли они менять свое сложившееся миллионами лет мышление, мировосприятие? И менять на что? На наши человеческие представления о порядке и правильности? Кто мы такие, чтобы перестраивать эльфов на свой манер?

— А-а-а…

— Вот тебе и «а-а-а»! В последнее время я много думал…

— Я вижу. — Олаф многозначительно покосился на одно из платьев Диньзиль, второпях оставленное на кресле.

— Ну, и это тоже. — Ничуть не смутился Макисм. — Так вот, я думал и, наконец, пришел к выводу, что мы слишком разные. Мы прекрасно можем жить вместе, даже любить друг друга, но при этом все равно останемся существами совершенно разных видов.

— Это точно. — Олаф нахмурился, видимо, вспомнил в этот момент про Фею Шипов.

— Кстати, она, — Максим кивнул на платье, — беспокоится о тебе. Она считает, что ты очень любил Яну и поэтому теперь совершенно не обращаешь внимания на эльфинок.

— Ха-ха, какая трогательная забота. — Грустно сказал Олаф. — Я надеюсь, ты не стал ее разубеждать?

— Зря надеешься. Я не стал скрывать от Диньзиль своих прежних отношений с Яной. И про тебя рассказал. Тут нет ничего особенного — у эльфов к любовным связям примерно такой же подход. И еще я рассказал Диньзиль о твоей любви к Тризелне.

— И что она на это ответила? — Заинтересовался Олаф.

— Собственно, ничего конкретного. Эльфы никогда не вмешиваются в чужую личную жизнь. Диньзиль только как-то вскользь обронила, что на Ожерелье заключались и не такие союзы.

— Да-а-а? — Задумчиво протянул Олаф. — Надо было поподробнее узнать, что она имеет в виду.

Максим прислушался:

— Вот сам у нее и спроси. Я слышу ее шаги в коридоре.

Диньзиль очень спешила, поэтому каблучки ее туфелек звонко цокали по твердой древесине. Влетев в комнату, она увидела Олафа и застыла от неожиданности. Бьорнсен почувствовал себя неловко, ему показалось, что он помешал встрече двух влюбленных. Но оказалось, что эльфинка торопилась не только на встречу с Максимом.

— Как здорово, что я застала вас двоих. Значит я первая сообщу вам приятные новости.

— Давно я не слышал хороших новостей. — Буркнул Олаф.

Максим промолчал. Сияющими глазами он разглядывал точеную фигурку Диньзиль, по сравнению с которой статуя Венеры показалась бы нескладной и неуклюжей.

— Меня послала Дилафисса. Скоро во дворце принца Эллмира состоится военный совет. Вы тоже на него приглашены. Там соберутся все военачальники и старшие офицеры. После совета состоится грандиозный пир. — Скороговоркой выплеснув людям все свои новости, Диньзиль сделала эффектную паузу и медленно произнесла коронную фразу. — А самое главное, на пиру будет танцевать Жемчужина! Она обещала посвятить свой новый танец победоносной армии королевских эльфов.

Олаф и Максим понимающе переглянулись — в словах Диньзиль содержалась квинтэссенция эльфийского мировоззрения.

— Конечно, этот танец — абсолютная гарантия будущей победы. — С улыбкой произнес Максим.

Диньзиль не заметила его сарказма.

— Благодаря тебе я тоже приглашена на пир. — С очаровательной улыбкой игриво сказала она.

Максим ответил ей страстным взглядом: следовало понимать, что благодарность Диньзиль не будет иметь никаких границ.

Олаф вновь почувствовал себя лишним в этой комнате. Он сделал шаг в сторону выхода, но его остановил вопрос Максима:

— Ты уже видел Жемчужину, Олаф? Я еще нет.

— И я не видел. Но я о ней много слышал. По-моему, в Карливалле ей уделяют внимание больше, чем армии короля-Дракона.

— И она того заслуживает! — Восторженно воскликнула Диньзиль. — Это самая прекрасная эльфинка на всем Ожерелье! Ее кожа бела, как перламутр, а волосы невесомы, как лесной туман. Ее глаза похожи на огромные дымчатые топазы, обработанные самым искусным ферстидом-ювелиром. Ее губы похожи на цветок алого десятицвета. Она грациозна и нежна, как дыхание ветра. Ее голос подобен перезвону сотни серебряных колокольчиков. Она несравненна в своем великолепии!

В звенящем голосе девушки звучало искреннее обожание, граничащие с обожествлением. На Земле ни одна женщина никогда не сказала бы о другой женщине таких слов.

— Примерно это я ото всех и слышал. — Усмехнулся Олаф. — Как будто это не танцовщица, а богиня.

— А мне кто-то рассказал, что на Желтой Бусине она и была кем-то вроде богини. — Заметил Максим. — Правда, Диньзиль? Ведь ты же знаешь все о своем кумире?

— Не совсем так. На Желтой Бусине она жила уединенно. Я, например, раньше никогда о ней не слышала. Но когда после поражения нашей армии началось переселение на Черно-Белую Бусину, Жемчужина стала одной из первых. Кажется, ее замок находился неподалеку от Нижней Нити. Говорят, что на Желтой Бусине она потеряла своего возлюбленного. После этого она отреклась от своего прежнего имени и взяла псевдоним — Жемчужина.

— Ага. И сразу же очаровала принца Эллмира. — Ехидно вставил Максим.

О необыкновенной любви танцовщицы и главнокомандующего эльфийской армией уже складывались легенды.

— Не говори так. — В шутку нахмурилась Диньзиль. — У них настоящая ЛЮБОВЬ!

— Почти как у нас! — Рассмеялся Фрадов.

Диньзиль радостно присоединилась к его смеху.

— Да-да! — Повторила она. — Совсем как у нас с тобой.

— И когда начнется этот совет? — Вернулся к первоначальной теме Олаф, старательно выдавливающий из себя улыбку.

— Как только прибудут отряды лесных эльфов, троллей и васпанов. Принц Эллмир хочет собрать все силы, чтобы одним ударом покончить с армией захватчиков.

— Как бы это ожидание не сыграло на руку темным эльфам. — Посерьезнев, сказал Максим Олафу. — Мы видели, что их армия не тратит время на пиры и танцы.

Но Бьорнсена интересовало не это.

— Диньзиль, а кто возглавляет армию Лесного Народа? — С замершим сердцем спросил он.

— Феи, конечно. Кажется, объединенные отряды ведут в Карливалл Фея Цветов Гортензия, Фея Коры Бирфисса и Фея Шипов Тризелна.

— О-о-о! — Выдохнул побледневший Олаф…

Максим и Олаф в очередной раз пытались обучить воздушных десантников приемам боевой рукопашной схватки. Около сорока наиболее способных эльфов и эльфинов сначала внимательно смотрели на то, как это проделывают земляне, а потом старались скопировать увиденное. Люди нещадно заставляли воинов вновь и вновь повторять приемы, доводя их выполнение до автоматизма.

Дилафисса Долифандра почти бегом приблизилась к тренировочной площадке и еще издали прокричала:

— Олаф! Максим! Заканчивайте занятия. Приближается армия Лесного Народа!

В подтверждение своих слов разведчица махнула рукой в сторону центра Карливалла.

Бьорнсен едва заметно вздрогнул и застыл столбом на месте.

— Вы хорошо поработали! — Объявил Максим десантникам. — Все свободны.

Эльфы и эльфины сломя голову бросились к своим казармам.

Фрадов обратился к Олафу:

— А ты чего стоишь? Беги!

Олаф очнулся и бросился бежать следом за эльфами.

— Стой! Ты куда? — Едва успел схватить его за локоть Максим.

— Как куда? Встречать…

— В таком виде?! — С улыбкой ужаснулся Максим. — Я имел в виду: беги к себе, переоденься.

— Точно! — Сообразил Бьорнсен, оглядев свою покрытую пылью одежду для тренировок. — Спасибо!

Фрадов отпустил локоть приятеля и тот исчез с почти сверхзвуковой скоростью.

Дилафисса со всепонимающей материнской полуулыбкой наблюдала за этой сценой.

— Ты думаешь, у него есть шанс? — Спросил ее Максим.

Женщина-эльф задумалась.

— Трудно сказать. Я плохо знаю Фею Тризелну. Но могу ответить тебе примерно то же, что и твоя Диньзиль: всякое бывает в этом мире.

— Моя Диньзиль? — Переспросил Максим. — Ты думаешь, я настолько привязался к вашему миру, что оставил мысли о возвращении домой?

Дилафисса опустила взор:

— В последнее время ты и Олаф ни разу не напоминали об этом.

— Это еще ничего не значит. Нижняя Нить продолжает действовать. Армия темных эльфов вот-вот перейдет в наступление. У нас пока нет возможности выбраться отсюда. Но мы не отступимся.

— Может случиться так, что война продлится так долго, что твоей жизни не хватит на то, чтобы добраться до Срединных Миров. — Дилафисса испытующе посмотрела в глаза Максима. — Да и потом еще неизвестно, сможете ли вы добраться до своей планеты, или нет. А здесь вас ждет почет и уважение. Я говорила с принцем Кинтэллом. Он собирается добиться вашего назначения военными советниками короля Эллчагра. Ты понимаешь, что это значит?

Люди уже достаточно хорошо разбирались в эльфийской иерархии. Фрадов согласно кивнул головой:

— Мы станем графами в непосредственном подчинении королю и принцам?

— Вот именно.

— Это слишком большая честь для смертных выходцев из далекого мира.

— Мы испытываем потребность в новых идеях и новых специалистах.

— Странно это слышать от бессмертных существ. Мне казалось, вы не очень-то склонны к переменам.

Дилафисса улыбнулась:

— Все когда-нибудь меняется. Ты не думал о том, что бессмертие — это не только тяга к стабильности и покою. Время от времени общество требует перемен. Эльфам просто надоедает вести прежний образ жизни…

— И тогда они следуют за королем-Драконом? — Ввернул Максим.

— Бывает и так. Если бы Крахторот появился не на Фиолетовой Бусине, а здесь, то… Вполне возможно, что это наша армия сейчас бы штурмовала Верхние Измерения.

— Но сейчас вы все объединились против общей угрозы. Это тоже своего рода желание перемен?

— Примерно так. Но, к сожалению, ты немного не прав. Вокруг короля Эллчагра объединились не все эльфы. Даже не все его братья…

— Кинтэлл всерьез подозревает своего брата Киссалина?

— Пока у нас нет доказательств измены. Только смутные косвенные подозрения.

— Но ведь принц Киссалин сейчас в столице?

— Уже нет. Вместе с армией Лесного Народа сюда должны прибыть корабли принца Кинтэлла и принца Киссалина.

— Ого! Предстоящий пир обещает быть увлекательным зрелищем!

— И не только пир…

— Кинтэлл боится, что наша армия получит нож в спину в самый решающий момент сражения?

— Это вряд ли. Мои сотрудники наблюдают за настроением в войсках. Там предательства нет. Опасаться следует только фланговых ударов горных троллей и дракенсов из Тенистых гор. Но принц Эллмир выставил заградительные отряды на направлениях вероятных ударов.

— Иногда эти направления как раз самые безопасные. — Задумчиво произнес Максим. — Надо еще раз посмотреть на карты.

— Кстати, эскадра Ломилирна сейчас патрулирует предгорья Тенистых гор. Адмирал успел увести корабли почти из-под самого носа темных эльфов, которые шли по нашим следам. У него все в порядке. Он передавал вам привет от имени всего своего флота.

— Это здорово. Он прилетит в Карливалл?

— Только не сейчас. Пока что эта эскадра нужна для защиты фланга армии.

— Жаль… Мы хорошо сработались с Дероном Свалирном и Кэлорином Олфорваном…

Дилафисса прислушалась:

— Лесной Народ приближается. Пойдем, посмотрим. Это должно быть великолепным зрелищем.

Карливалл располагался на самой границе бескрайнего леса и Серебристой степи. Часть его кварталов походила на столичные — с домами-деревьями, дворцами-рощами и площадями-полянами. Другая часть раскинулась среди редколесья и кустарников. Дома здесь строились из камня и кирпича. Именно тут располагались оружейные заводы, армейские казармы, стоянки военно-воздушных кораблей, тренировочные плацы и площадки.

Сейчас почти все эльфы, эльфины, ферстиды и тролли двигались в одном направлении — в сторону центра города и, соответственно, леса. Все уже знали о приближающихся союзниках и торопились оказаться в первых рядах встречающих. Максим и Дилафисса присоединились к общему движению, стараясь не выделяться в толпе разнообразных существ.

Внезапно вдалеке над крышами дворцов и кронами деревьев показались небольшие облачка, похожие на струйки дыма.

— Лесные эльфы! — Закричали вокруг.

Навстречу облачкам из лесных кварталов Карливалла потянулись слабые струйки.

— Местные эльфы первыми встречают своих собратьев!

— Крылатые счастливчики…

Вслед за отдельными облачками показались основные воздушные силы Лесного Народа. Летающие эльфы не знали строя, поэтому издалека их войско походило на рой саранчи или стаю африканских вьюрков. Они закрыли половину неба. Чуть поодаль от крылатых малышей величественно плыли огромные воздушные корабли.

— Вот и все в сборе. — Сказала Дилафисса. — Скоро принц Эллмир соберет совет.

— Ты знаешь, что он задумал? — Спросил Максим. — Оборону или наступление?

— Все говорят о наступлении. Если принц Кинтэлл не станет возражать, то мы атакуем позиции темных эльфов. Ты недоволен?

— Не знаю. Мое чувство опасности подсказывает, что что-то делается неправильно. Есть еще какой-то фактор, который мы упустили. Очень важный фактор.

— Может быть, ты найдешь его на военном совете? — С легкой улыбкой произнесла Дилафисса. — Или во время пира?

— Может быть… — Пробормотал себе под нос Максим.

Тем временем отряды лесных эльфов снижались друг за другом, занимая предоставленные в их распоряжения дворцы и кварталы. Вначале казалось, что Карливалл не сможет вместить в себя всю эту многотысячную армию. Однако вскоре в небе не осталось ни одного крылатого существа. Корабли королевских эльфов медленно причалили к балконам дворца принца Эллмира и начали высадку пассажиров.

— И это все? — Немного разочарованно протянул Максим. — Ты же обещала грандиозное представление.

— Все еще впереди. — Заверила его Дилафисса. — Просто ты никогда не видел настоящий эльфийский. Посмотри вокруг. Все только о нем и мечтают.

Максим осмотрелся. Действительно, на лицах (если это слово применимо не только к эльфам и троллям, но и к клювам ферстидов) окружающих было написано нескрываемое предвкушение праздника. Все улыбались, шутили, кое-кто приплясывал от нетерпения. Глаза сияли радостным возбуждением.

— Итак, на пир? — Спросил Максим.

— Переоденься, я поручила Диньзиль доставить тебя во дворец Эллмира на воздушной лодке. Ведь сам ты вести ее не сможешь. Охрана хорошо тебя знает, так что проблем на входе не возникнет..

— Есть! — Во-военному отдал честь Максим, хотя в его глазах плясали насмешливые бесенята.

Дворец принца Эллмира был поистине огромен. Пожалуй, только дворец самого короля в Эллчагре превосходил по размерам это творение королевских эльфов. Его образовывала целая роща гигантских деревьев. Прямо сквозь него протекал широкий ручей, из которого брали воду для питья, хозяйственных нужд, фонтанов и бассейнов.

Все города эльфов занимали огромные пространства, вписываясь в окружающую среду. Поэтому те, кто желал попасть в центр города, пользовались либо своими быстрыми ногами, как ферстиды, либо крыльями, как лесные эльфы, либо воздушными судами, как королевские эльфы, немногочисленные тролли и еще более немногочисленные люди.

Космонавты жили в некоем гибриде дома и казармы вместе с офицерами воздушного десанта. Дом находился в «степном» квартале Карливалла, так что дойти пешком отсюда до дворца Эллмира было совершенно нереально.

Пока Максим второпях принимал ванну и одевал парадную форму воздушного десантника, Диньзиль подогнала прямо к его окну двухместную воздушную лодку.

— Где Олаф? — На всякий случай поинтересовался Максим, хотя предполагал, каким будет ответ.

— Наверное, он уже на месте. — Подтвердила догадку Диньзиль. — Ты бы видел его глаза! Он ворвался в дом, похватал все необходимое и полетел во дворец на первом подвернувшемся судне. Он и правда так влюбился в Фею Тризелну?

— Не влюбился, а полюбил. — Поправил эльфинку Максим. — Чувствуешь разницу?

— Да. — Вздохнула Диньзиль, с обожанием глядя на мускулистую фигуру своего любимого человека. — Поторопись, по общему «дальнословию» передали, что совет вот-вот начнется.

Люди уже привыкли к тому, что их невосприимчивость к магии не только является защитой в бою, но и доставляет множество неудобств. Они не могли мысленно общаться с эльфами, не могли управлять летающими судами, не могли стрелять из «жезлов», не могли зажигать огонь — в общем, не имели возможности пользоваться теми устройствами, которые требовали использования особых заклинаний.

Диньзиль резко подняла лодку вверх и повела ее к центру города. Максим смотрел вниз и не переставал удивляться необыкновенному единению разных разумных существ. На улицах и площадях Карливалла местные жители и расквартированные воины готовились к пиру. Васпаны тащили огромные тяжелые столы. Быстроногие ферстиды сновали с бокалами, тарелками и столовыми приборами. Королевские эльфы резали салаты. Тролли волокли туши и развешивали их над кострами. Лесные эльфы несли по воздуху сосуды с нектарами и ягодными винами.

— Теперь я понимаю, что имела в виду Дилафисса, когда говорила, что я еще не видел эльфийского пира. — Сказал Максим. — Насколько я могу судить, весь город сольется в едином празднике.

Диньзиль ничего не ответила, только ее взор заволокло мечтательным туманом. Впрочем, туман быстро сменился напряженным вниманием. Чем ближе к центру, тем больше воздушных судов плыло по воздуху. Вести лодку становилось все труднее и труднее.

В вышине медленно двигались огромные военные корабли. Чуть ниже летали торговые и транспортные суда. Еще ниже сновали небольшие лодки. Диньзиль ловко управляла своим суденышком. Иногда она едва не касалась днищем крыш домов, иногда ловко проскакивала между шпилями дворцов. Один раз прямо перед ней вспорхнула компания лесных эльфов, и Диньзиль круто повернула лодку, чтобы не задавить крылатых малышей.

Наконец, лодка причалила к балкону дворца принца. Все входы и выходы охраняли гвардейцы Эллмира и солдаты в форме воздушных десантников. Посторонний никогда не смог бы проникнуть во дворец. Максима это порадовало. Среди всеобщего беззаботного веселья стража выделялась спокойствием и даже некоторой суровостью. Максима и Диньзиль узнали, поприветствовали согласно правилам и указали место для стоянки. Выйдя из лодки, человек и эльфинка рука об руку вступили под своды неописуемо-великолепного дворца принца Эллмира.

Проводниками внутри этого необъятного строения выступали лесные эльфы.

— Совет начинается. — Сказал один из крылатых малышей. — Пройдите, пожалуйста, за мной.

Он провел Максима и Диньзиль через несколько коридоров и лестниц. Вскоре они вышли в огромный круглый зал, размерами сравнимый с небольшим земным стадионом. Сходство усиливали столы, расставленные расходящимися концентрическими кругами. Свободное пространство в центре напоминало по размерам арену цирка. Только вместо опилок пол покрывал плотный ковер короткой травы. (Знаменитые английские газоны в сравнении с творениями эльфов казались зарослями дикого бурьяна.)

Стены зала уходили ввысь и сходились в купол из ярко-зеленых листьев. У Максима создалось ощущение, что он — муравей на лесной поляне. Впрочем, таких муравьев было много. Внизу за уставленными всевозможными яствами столами собрались практически все высшие офицеры армии. Здесь были представители всех разумных рас: королевские и лесные эльфы, тролли, васпаны, ферстиды и даже несколько сохранивших верность Эллчагру дракенсов.

— Сюда, пожалуйста. — Крылатый эльф проводил Максима и Диньзиль к предназначенному для них месту.

Тут уже находились Олаф, Дилафисса и несколько знакомых офицеров.

— Как дела? — Спросил Максим у Олафа.

— Я зря спешил. — Ответил тот. — Феи на совет еще не прибыли. А в их часть дворца никого не пускают.

«Даже тебя?» — Хотел спросить Максим, но ограничился неопределенным пожатием плеч.

Чем ближе к центру зала располагались приглашенные, тем выше был их статус. Стол, за который усадили людей, принадлежал к кругу адмиралов, генералов и высших офицеров из команды Кинтэлла. Это было почетное место. Отсюда люди могли вблизи наблюдать за первыми лицами в государстве эльфов. Неподалеку находились столы, за которыми сидели маги. Там находился и Криннофиллис со своими учениками. Он заметно поправился, но все же еще не достиг уровня былой упитанности. Эльфрагн помахал людям рукой. Те ответили такими же приветственными жестами.

За главными столами возле открытой площадки сидели принцы Эллмир, Кинтэлл и Киссалин. Три брата мирно беседовали друг с другом, и большинство присутствующих даже не догадывались об имеющихся сомнениях и подозрениях в лояльности одного из них. Рядом с Эллмиром сидела девушка необыкновенной (с точки зрения королевских эльфов) красоты.

— Это и есть Жемчужина? — Спросил Максим у Диньзиль.

— Да. — Выдохнула та. — Она прекрасна.

Максим с Олафом скептически переглянулись. Человеческие стандарты красоты несколько отличались от эльфийских.

Внезапно над головами собравшихся послышался шум крыльев.

— Тризелна. — Одними губами еле слышно прошептал Олаф.

Его зов остался без ответа. Крылатая компания направилась прямо в центр зала. Лесные эльфы заняли приготовленные для них столики, поставленные на возвышения, чтобы быть вровень с остальными. Сверкнула вспышка и перед тремя принцами предстали три феи, принявшие человекоподобные формы и размеры.

Тризелна красовалась в муаровом платье насыщенного зеленого цвета с вышитыми колючками и шипами. Гортензия была одета в необыкновенно пестрый и в то же время потрясающе красивый наряд из разноцветных лепестков. Даже на значительном расстоянии ощущались окружающие ее пьянящие ароматы. Бирфисса нарядилась в элегантно-строгий коричневый костюм.

После обмена цветистыми и многословными приветственными речами феи приступили к трапезе.

— Я не понял, — обернулся Максим к Дилафиссе, — когда же начнется военный совет?

— А он уже идет. — Удивленно ответила та. — Разве ты не видишь?

— Вижу. — Максим многозначительно посмотрел на Олафа. — Надо было заранее догадаться, что это так и будет. Пир или военный совет — что для эльфов важнее?

Но Бьорнсен на оценил его сарказма. Его внимание было приковано к центру зала, точнее, к сидящей рядом с принцем Кинтэллом Фее Тризелне.

Внезапно гул голосов в зале смолк, и в наступившей тишине принц Эллмир вышел из-за стола на свободное пространство. Следом за ним поднялись его братья и феи. Все они держали в руках чаши с золотистым вином.

— Я приветствую всех собравшихся в этом зале! — Провозгласил Эллмир, и его слова, усиленные магией, разнеслись по всему дворцу. — Я приветствую всех, кто вышел сейчас на улицы Карливалла! Я приветствую всех обитателей Черно-Белой Бусины Ожерелья! Я поднимаю эту чашу за нашу победу. Пришло время освободить Бусину от захватчиков. Мы решили двинуться на врага и заставить его покинуть наш мир. Наша армия достаточно сильна, чтобы противостоять войску короля-Дракона. Он никогда не наложит свою лапу на этот мир. Я верю в вашу смелость, в вашу храбрость, в вашу решительность. Эту чашу я посвящаю вам, воины!

С этими словами принц до капли осушил свой кубок.

— Довольно короткий тост для такого повода. — Шепнул Максим Олафу. — Я ожидал речь не менее, чем на пол часа.

— Это хорошая примета. Принц Эллмир тратит силы не на слова, а на дела.

— Будем на это надеяться…

Военное совещание, а, точнее, веселое застолье, постепенно становилось все более и более оживленным. В центр зала выходили офицеры и произносили тосты, похожие на призывы к немедленной атаке на лагерь темных эльфов и одновременно на клятвы верности. Еще через некоторое время зазвучала прекрасная музыка и некоторые эльфы закружились в веселом танце.

Максим с тревогой заметил, что Олаф не только не спускает глаз с Тризелны, но и слишком часто прикладывается к бокалу с пьянящим нектаром. Он уже начал придумывать предлог, чтобы покинуть это бессмысленное мероприятие, когда вдруг услышал знакомый голос:

— Хо-хо! Люди! Наконец-то я вас разыскал!

— Запупырь! — Воскликнул Максим.

— Привет, громила! — Подхватил Олаф.

— Я рад видеть героев и защитников замка Феи Шипов! — Громоподобно рычал Запупырь.

Едва Бьорнсен отвел глаза от главного стола, Максим заметил, как Тризелна бросила быстрый взор в сторону людей.

«Надо сказать Олафу, чтобы меньше пялился на свою фею. — понял Фрадов. — Кажется, она его не только не забыла, но и готова вновь проявить благосклонность.»

В это время Бьорнсен и Запупырь хлопали друг друга по плечам, как старые боевые товарищи.

— Как ты тут оказался?

— Я прибыл на войну вместе с ополчением лесных троллей. — Ответил Запупырь. — Кстати, наш старшина, Клыкобой, хочет с вами познакомиться. Я много рассказывал ему о ваших подвигах, а он не верит, говорит, что на такое способен только тролль, но никак не человек.

— Ладно, как-нибудь познакомимся. Ты где остановился-то?

— Да мы только что пришли. Пока обретаемся неподалеку от фей. Вроде как личная охрана.

— Вот здорово! — Сразу же подумал о своем Олаф. — А ты не мог бы…

— Тише! — Шикнула на них Диньзиль. — Принц Эллмир поднялся, чтобы объявить танец Жемчужины.

Увлекшись беседой с троллем, люди не заметили, что в огромном зале вновь установилась тишина.

Принц Элмир вышел на центральную площадку, ведя за руку свою любимую.

— Я с радостью сообщаю вам, что великолепнейшая и прекраснейшая эльфинка Ожерелья пожелала исполнить свой новый танец.

Эльфы радостно захлопали в ладоши, но, едва Жемчужина открыла рот, мгновенно перестали.

— Я посвящаю этот танец тем, кто отомстит за гибель эльфов Желтой Бусины. Я посвящаю этот танец вам — бесстрашные воины. Я посвящаю этот танец будущим победителям!

В напряженной тишине раздались первые аккорды щемящей сердце мелодии. Великолепное изящное тело Жемчужины плавно задвигалось в медленном ритме. Светло-голубые одежды мягко струились, как будто танцовщицу омывали струи воды или обволакивали облака плотного тумана. Музыка заиграла чуть быстрее, и Жемчужина сделала несколько шагов по кругу, как бы подключая к священнодействию всех зрителей.

Этот танец можно было бы назвать синтезом балета, пантомимы и «говорящих» па земного востока. На языке жестов танцовщица рассказывала историю эльфов Желтой Бусины, и ее движения были понятны существам всех рас. Жемчужина как бы выступала в нескольких лицах: то она превращалась в легендарного мага Лортола — вождя сопротивления, то становилась герцогом Бартикаром — командующим силами вторжения. Всего несколькими скупыми движениями она изобразила короля-Дракона, но даже принцы невольно отшатнулись от ее исказившегося лица. Жемчужина рассказала о героических сражениях, подвигах защитников Желтой Бусины и жестокости захватчиков.

Максим заметил, что по щекам Диньзиль катятся слезы. Эльфинка как будто вновь переживала те полные ужаса времена. Лица Дилафиссы Долифандры и других офицеров стали суровы и сосредоточены. Одними лишь движениями Жемчужина напомнила всем собравшимся в зале, как жесток и коварен их враг. Даже Запупырь замер с открытым ртом, не в силах оторвать взгляда от танцовщицы.

Жемчужина перешла к рассказу о бегстве уцелевших эльфов, об их расселении на Черно-Белой Бусине. Она искренне поблагодарила королевских эльфов за гостеприимство и помощь. Но и врагов не следовало забывать. Они шли по пятам. Их передовые отряды через Нить проникли в следующий мир, который следовало завоевать и подчинить.

Дальше танец Жемчужины из повествования превратился в призыв. Она умоляюще протягивала руки, она угрожала бедами, она жаждала отмщения, она верила в победу. Музыка теперь звучала, как гимн, как военный марш. Сначала встали принцы, потом все эльфы, а следом за ними и все собравшиеся. Кое-кто начал подпевать в такт музыке.

На последнем торжествующем аккорде Жемчужина замерла с протянутыми к Эллмиру руками. Причем жестом одной руки она умоляла его о защите, а другой как-бы возлагала ему на голову боевой шлем. Принц подбежал к Жемчужине и заключил ее в объятия.

Диньзиль едва не задыхалась от прилива восторга. Напряжение, в котором пребывал зал все время танца, взорвалось восхищенными криками. Феи обступили танцовщицу и что-то возбужденно щебетали. Было видно, что танец отнял у Жемчужины много сил. Она едва держалась на ногах. Принц Эллмир подхватил невесомое тело танцовщицы на руки и отнес ее на место за столом.

После танца Жемчужины пир перешел в более непринужденную фазу. Собравшиеся уже не так тщательно соблюдали условности и субординацию. Танцы и всеобщее веселье смешали лейтенантов и генералов, магов и подмастерьев. Можно было наблюдать забавные сценки, когда тролли плясали с лесными эльфами, а васпаны — с ферстидами.

— Пой, смейся, веселись! — Припев задорной песенки никак не соответствовал тому поводу, ради которого все собрались в этом зале.

— Пойдем отсюда, Максим. — Буркнул Олаф, тяжело поднимаясь из-за стола.

Он огляделся и внезапно сообразил, что рядом с ним остался лишь один Запупырь. Волна веселья смыла и Максима, и Диньзиль, и Дилафиссу. Олаф неприязненно покосился на свой бокал с вином.

Едва не задев его, мимо промчалась вереница лихо отплясывающих эльфов.

— Пой, смейся, веселись!!!

Олаф потряс головой и сделал несколько проясняющих сознание упражнений по методике военной разведки. Ему стало немного легче ориентироваться в пространстве и времени.

— Если бы темные эльфы не были такими же идиотами, они сегодня могли бы захватить Карливалл без единого выстрела. — Сказал Олаф троллю.

Запупырь кивнул головой, но при этом так и не вынул изо рта горлышко бутылки. Он осушил ее до дна и, довольно ухнув, принялся жевать какой-то овощ.

Бьорнсен еще раз осмотрелся вокруг и не увидел ни одного знакомого лица. Даже принцы и феи куда-то подевались.

— Так ты говоришь, что тролли охраняют покои фей?

— Угу. — Запупырь слегка пошатываясь встал на ноги. — Пойдем со мной. Я познакомлю тебя со своими друзьями и со старшиной Клыкобоем.

— А-а-а, пойдем! — Махнул рукой Олаф.

Сквозь мельтешащие и кружащиеся хороводы танцующих эльфов человек и тролль, обнявшись, направились к выходу. Всеобщее веселье давно уже выплеснулось за пределы зала, растеклось по всем помещениям дворца, смешалось с праздником на улицах Карливалла и неистово забурлило, заискрилось, засияло. Олафа и Тролля не раз старались вовлечь в свои танцы смеющиеся королевские эльфы, ферстиды тянули их за свои столы, лесные эльфы усаживались им на плечи, чтобы прямо в уши проорать какие-то смешные куплеты, сочиненные ими тут же, в прямом смысле слова — на лету.

Но два старых боевых товарища упорно двигались к своей цели. Они пересекли несколько площадей, которые также являлись частью огромнейшего дворца принца Эллмира, перешли через мост, который изогнулся над ручьем, как хребет гигантского существа и, наконец, оказались среди толпы троллей. Здесь также ели, пили и плясали существа разных видов, но по закускам на столах и по размерам кувшинов с хмельными напитками было видно, что эта часть дворца предназначена именно для троллей.

— Вот это и есть тот самый Олаф — человек, о котором я вам говорил! — Сообщал сородичам Запупырь, бесцеремонно хватая их за плечи и разворачивая лицами к Бьорнсену.

Тролли приветливо взрыкивали и хлопали того по плечам своими увесистыми ручищами.

— Очень приятно. Очень приятно познакомиться. — Повторял Олаф.

Вдруг прямо перед приятелями выросла огромная косматая фигура. Этот тролль был на голову выше всех остальных своих собратьев и, соответственно, на две головы выше Бьорнсена.

— Здорово, Клыкобой! — Радостно закричал Запупырь. — Смотри, кого я нашел. Это же Олаф! Спаситель Феи Шипов.

— Какой он маленький! — Вместо дружелюбного приветствия скривился старшина. — По твоим россказням выходило, что он едва ли не великан.

Запупырь осекся, не находя, что ответить на этот выпад.

Олаф обиделся и резко отчеканил:

— О человеке судят не по его росту, а по делам.

— А вот я думаю, что твои подвиги так же преувеличены, как и твой рост. — Клыкобой обнажил в презрительной улыбке все свои кривые зубы.

— Ты хочешь меня испытать?! — Догадался Олаф.

На мгновение ему показалось, что он вернулся в свое детство и сейчас находится в мрачных и темных трущобах Нового Копенгагена. Чтобы стать членом уличной банды, надо было пройти проверку на силу и мужество. Тот, кто трусил и отказывался — становился чужаком, изгоем.

— Я бы с тобой поборолся, да боюсь ненароком помять твое тщедушное тельце. — Нагло заявил тролль.

— Не надо, Олаф, не связывайся с Клыкобоем. — Прошипел Запупырь. — Он в одиночку ходит охотиться на пещерных носорогов.

Вокруг назревающего конфликта уже собралось немало троллей, ферстидов и лесных эльфов. Если предупреждение Запупыря было продиктовано самыми лучшими побуждениями, то теперь, когда его слова услышали все окружающие, Олаф уже не мог отступить.

— А ты не бойся, Клыкобой. — Копируя по мере сил издевательский тон вожака, ответил он. — Или ты беспокоишься, что я вымажу твою рожу землей и она станет привлекательнее, чем сейчас?

Тролли одобрительно восприняли эти слова. Они радостно осклабились и выжидающе посмотрели на своего старшину, ожидая, что он на это ответит.

— Вы все видели, он сам напросился! — Громко объявил Клыкобой, оглядываясь вокруг. — По каким правилам ты хочешь бороться, человек?

— Без правил. До тех пор, пока один из нас не попросит пощады или не потеряет сознание.

— Вот это мне нравится. Признаться, не ожидал от столь хилого существа таких правильных слов.

— Будь готов и к другим сюрпризам.

Олаф начал стягивать с себя парадную форму, а Клыкобой отбросил в сторону огромную шкуру, служащую ему одеждой. Вокруг них очистили свободное пространство, и противники заняли позиции друг напротив друга…

— Куда подевался Олаф? — Озадаченно посмотрел на стол Максим, когда они с Диньзиль, запыхавшиеся от танца, но невыразимо счастливые, вернулись, чтобы промочить горло.

— Да пляшет где-нибудь! — Беззаботно ответила эльфинка.

— Вообще-то, это на него не похоже. — Обеспокоено произнес Фрадов, вертя головой во все стороны. — Эй, малыш, ты не видел Олафа… Ой, простите, пожалуйста. Здравствуйте.

Он не сразу разглядел, что обратился с вопросом не к лесному эльфу, а к самой Фее Шипов. Тризелна вновь приняла свой волшебный облик и ее трудно было узнать среди летающих над залом крылатых существ.

— Я сама его ищу. — Сказала Фея. — Я даже разослала во все стороны своих помощников.

— Рад снова вас видеть. — Галантно произнес Максим. — И Зеленушка тоже прилетел вместе с вами?

— Нет. — Улыбнулась Тризелна. — Она осталась во дворце. У нее родилась дочка.

Максим на некоторое время лишился дара речи.

— Я вижу, что вы, люди, уже освоились в нашем мире? — Фея скосила глаза на Диньзиль.

Максим смог только кивнуть головой.

— Не упусти его, девочка. — Обратилась Тризелна к эльфинке. — Люди способны на такую любовь, которая эльфам лишь грезится в сладких мечтах.

Диньзиль очень мило покраснела и смущенно потупила взор.

— Я его нашел! — Доложил Фее Шипов лихо затормозивший в воздухе лесной эльф. — Он отправился к троллям.

— К троллям? — Удивилась Тризелна. — Зачем?

Малыш пожал плечами. Этот жест забавно сочетался с машущими крылышками.

— Я, кажется, догадываюсь, зачем. — Обрел голос Фрадов. — Наш старый знакомый, Запупырь, сказал, что он охраняет ваши покои. Олаф пошел не к троллям. Он ищет Вас!

Теперь пришел черед смущаться Тризелне. Но она быстро справилась со своим волнением и скомандовала:

— За ним! Вперед!

Конечно, Фея Шипов могла обогнать Максима с Диньзиль и быстро долететь до любого места, но из вежливости, или еще по каким-то причинам, предпочла держаться рядом с ними. Они повторили путь Запупыря и Бьорнсена и вскоре увидели большую возбужденную толпу. Поединок еще не начался. Бойцы разминались, бросая друг на друга оценивающие взгляды.

Тризелна мгновенно узнала у лесных эльфов все последние новости и в нескольких словах пересказала их Максиму. Тот бесцеремонно протолкался сквозь собравшихся и, на правах товарища одного из бойцов, занял место в первом ряду.

— Эй, Олаф! — Крикнул Фрадов. — Покажи этому здоровяку!

Бьорнсен обернулся, нашел глазами Максима и на языке жестов быстро показал: «Я совершил ошибку. Поддался на провокацию.» С точки зрения непосвященных, эти движения выглядели, как разминка кистей и предплечий.

Максим так же ответил: «Постарайся победить. Не переусердствуй. Раскрывайся постепенно. Не старайся сразу продемонстрировать все, на что ты способен.»

— Этот поединок надо остановить. — Внезапно воскликнула Тризелна. — Максим, сделай что-нибудь.

— Зачем? — Удивился тот. — Он сам напросился, пусть сам и расхлебывает.

— Но ведь он его покалечит! — Возмутилась Фея.

— Вполне возможно. Я даже уверен, что он его покалечит. Так и поделом ему.

— Как ты можешь так говорить о свое друге? — Еще больше вознегодовала Тризелна.

— Что значит — о друге? — Непонимающе переспросил Максим. — Я говорю: Клыкобой сам напросился, и пусть потом не плачется, что ему сделали больно.

— Как?! — Фея Шипов от изумления перестала взмахивать крыльями. Едва не упала. Быстро опомнилась и вновь взлетела на уровень человеческого лица. — Ты хочешь сказать, что совершенно уверен в победе Олафа? Честно?

— А когда я врал?! — Задал риторический вопрос Максим.

Тем не менее Диньзиль на него ответила:

— Никогда!

— Спасибо, милая.

— Пожалуйста, дорогой.

На середину импровизированного ринга выскочил ферстид, добровольно взявший на себя обязанности судьи-распорядителя, и громогласно прочирикал:

— Разминка закончена! Противники, сходитесь!

Тролль угрожающе зарычал и прыгнул на человека. Но его лапы сжали пустоту. Олаф в самый последний момент слегка уклонился, оказался сбоку от противника, и в то же мгновение его нога со смачным звуком впечаталась в поясницу Клыкобоя. Но для толстой шкуры тролля этот удар показался не сильнее легкого шлепка. Олаф едва успел вновь отпрянуть. Тролль пошел на него, широко раскрыв свои длинные руки. Они перегораживали едва ли не половину ринга, так что места для маневра оставалось совсем немного.

— Я не могу на это смотреть! — Нервно воскликнула Тризелна, хотя сама ни на мгновение не отрывала взгляда от поединка.

Бьорнсен бросил быстрый взгляд на Максима и только тут заметил рядом с ним Фею Шипов. Его глаза округлились, он на секунду утратил контроль над ситуацией. Этого оказалось достаточно, чтобы сильнейший удар тролля сбил его с ног. Но этот удар был нанесен не в полную тролльскую силу, а круговым движением вытянутой руки. Человек легко перекатился через плечо и вскочил на ноги.

— Ну, сейчас начнется. — Шепнул Максим на ухо Диньзиль. Он понял, что при виде своей феи Олаф забудет об осторожности и постарается выглядеть непобедимым героем.

И правда, бой сразу перешел в новый ритм. Теперь человек стремительно атаковал, а тролль беспомощно отмахивался руками. Олаф использовал все то, что впитал в детстве — в безжалостных яростных схватках между бандами. Он не бил противника, он буквально выламывал его конечности. Конечно, тело тролля неизмеримо сильнее человеческого, но правильно нанесенный в болевую точку удар способен свести на нет все преимущества мощного, но неуклюжего противника.

Собственно, Бьорнсену таких ударов понадобилось всего три. Они обрушились на тролля так молниеносно, что большинство зрителей не успели их разглядеть, и долго потом слагали сказки о фантастическом боевом мастерстве пришельцев из далекого мира.

Первым ударом Олаф поразил правый локоть Клыкобоя, так что рука у того перестала действовать и безвольно повисла. Получив свободу для передвижения, Бьорнсен всю свою массу вложил в удар ногой по правой коленной чашечке. Тролль зашатался, от болевого шока подогнулось не только его правое, но и левое колено. Возможно, он так бы и упал, если бы Олаф не собирался произвести впечатление на одну из зрительниц. Решив закончить поединок эффектным приемом, он схватил тролля за руки, развел их в стороны, запрыгнул одной ногой на его колено, как на ступеньку, а коленом другой ноги нанес сокрушительный удар в подбородок. Такого не смог бы вынести ни один тролль. Голова Клыкобоя откинулась назад, глаза закатились, и он тяжело завалился на спину.

Олаф отпрыгнул назад и поднял руку, сам себя объявляя победителем. Он был чрезвычайно доволен собой. Этот прием бирманского боевого искусства «бандо» он изучил еще в далеком детстве. Но его рекомендовалось использовать против превосходящего по размерам и массе противника, а такого двухметровому Олафу до сих пор не встречалось. И вот теперь он не только с успехом провел прием, но и победил с его помощью в важном поединке на глазах у своей любимой феи. Что может быть лучше?

Наградой ему стал не только восхищенный рев зрителей, но и стремительно летящее прямо в лицо крылатое создание. За долю секунды оно выросло до человеческих размеров, и шею Олафа обвили тонкие нежные руки Тризелны, а к его губам приникли ее пахнущие цветами шиповника губы…

Лейтенант военно-космической разведки Максим Фрадов лежал в кровати и размышлял о своей странной судьбе. Диньзиль только что упорхнула по своим эльфийским делам.

Внезапно дверь широко распахнулась, и на пороге показался огромный тролль.

— Чего тебе здесь надо?!.. — Возмутился Максим, но вдруг с удивлением понял, что это не тролль, а закутанный в меховую шкуру Олаф с огромной двухлезвийной секирой на плече. На его голове красовался огромный шлем-колпак из многослойной кожи, укрепленной металлическими полосами. Шлем был так велик, что голова Бьорнсена болталась в нем, как яйцо в кастрюльке.

— Привет! — Олаф с грохотом опустил на пол секиру и развел руки в стороны, демонстрируя свою новую одежду. — Похож я на Гамлета?

Максим подозрительно пригляделся к товарищу и на всякий случай произнес идентифицирующий код:

— Восемь миллионов девятьсот десять тысяч пятьсот тридцать семь.

— Омега шесть триста двенадцать восемь гамма.

Код был верен. Да, это действительно Бьорнсен в здравом уме и твердой памяти. Тогда как понимать его странный вопрос? Максим не видел Олафа с того момента, как ликующая толпа после поединка увлекла победителя и Фею Шипов обратно во дворец. Максим и Диньзиль еще немного побродили по праздничному Карливаллу, а потом вернулись в дом-казарму десантников, где и занимались любовью почти до настоящего момента. И вот, едва эльфинка отправилась в свою комнату, как заявился Бьорнсен, одетый словно на карнавал. Фрадов вздохнул, готовясь к долгому разговору. А ведь он так хотел выспаться!

— Ну, похож я на Гамлета? — Повторил с улыбкой Олаф. Его глаза сверкнули весельем.

Максим, наконец, догадался, что его товарищ затеял какую-то игру.

— Ты имеешь в виду Гамлета, принца Датского? Из драмы Шекспира?

— Не из драмы, а из трагедии.

— Какая разница… Хоть комедия… Кстати, что за комедию ты тут изображаешь? Что это за дурацкий шлем? Ты украл его у великана?

— Этот шлем мне вручил старшина Клыкобой. И секиру. И парадную форму. — Олаф несколько раз прошелся взад-вперед перед кроватью Максима, гордо демонстрируя свой новый костюм. Потом он уселся в кресло и закинул ногу на ногу. — Меня выбрали почетным старшиной лесных троллей.

— Надо так понимать, что с Клыкобоем ты помирился?

— А мы и не ссорились! Мы просто устроили небольшую дружескую потасовку. Зато теперь я считаюсь полноправным членом клана лесных троллей. Я стал частью Лесного Народа!

— И как к этому отнеслась Тризелна?

— Она ОЧЕНЬ счастлива. — Глаза Олафа затуманили воспоминания о совсем недавнем прошлом, и Максим понял, почему его товарищ так долго отсутствовал.

— Поздравляю. Значит, ты не только подружился с Клыкобоем, но и наконец-то переспал с Феей Шипов?

— Что за пошлое слово — «переспал»? — Добродушно фыркнул Бьорнсен. — Мы любим друг друга.

— Ах да, извини, ты же теперь — принц Датский. — Усмехнулся Максим.

— Нечего смеяться. Гамлет — это мой кумир детских лет.

— Да-а-а?! — Протянул Максим. Он увидел, что Олаф поудобнее устраивается в кресле и приготовился выслушать длинное повествование.

— Я родился в Новом Копенгагене. Ты, конечно, знаешь, что это означает. После того, как Старая Дания ушла под воду, мой народ вынужден был переселиться на юг. Впрочем, и это ты знаешь. Я не умел ни читать, ни писать до пятнадцати лет, но уже в десятилетнем возрасте убил своего первого человека. Этот парень был на три года старше меня и он шел на меня с прутом арматуры. Я же тогда весил едва ли тридцать килограммов. Поэтому всегда носил с собой стилет, выточенный из напильника… Извини, я отвлекся. Так вот, однажды я забрался в центр города, на чужую территорию. Я шел по ярко освещенным улицам, глазел на хорошо одетых людей, разглядывал витрины. Возле магазина, торгующего инфо-аппаратурой, были выставлены экраны, на которых демонстрировались старые фильмы. Я уже почти прошел мимо, когда меня буквально резанула по душе случайно услышанная фраза: «Гамлет — лучший в Дании боец». Я бросился назад, но продавец занялся каким-то клиентом и переключил инфо-экран на новости. Я попросил его вновь включить фильм. Он презрительно смерил взглядом тощего оборванного мальчишку и пригрозил, что если я не исчезну, он позовет охрану. Мне пришлось отступить, но слова: «Гамлет — лучший в Дании боец» не забылись. В своем воображении я нарисовал непобедимого героя в ярко сверкающем боевом скафандре военно-космических сил, с новейшим штурмовым пулеметом в руках. Потом кто-то из старших ребят мне объяснил, что Гамлет жил очень-очень давно, во времена викингов. Так его образ трансформировался в бородатого гиганта с огромным топором, в рогатом шлеме, в медвежьей шкуре. И я решил, что стану таким же, как Гамлет — самым лучшим бойцом.

— И ты им стал.

— Стал. Только намного позже. Если бы меня не арестовали во время очередной разборки с конкурирующей бандой, я, наверняка, так бы и закончил свою жизнь в родных трущобах. Но меня заметили в тюрьме и предложили работать на правительство. И я родился заново. Началась совершенно другая жизнь. Первое, что я сделал в «учебке» — пересмотрел все фильмы по произведениям Шекспира. И эти истории околдовали меня. А «Сон в летнюю ночь» и «Буря» просто потрясли. Оказалось, что есть не только грязь и боль окружающего мира, но и нечто другое, прекрасное и возвышенное.

— Так вот откуда эта тяга к феям и эльфам! — Воскликнул Максим.

— Вот-вот. — Олаф кивнул головой. — Но эти фильмы оказались очень далеки от авторского текста. Научившись читать, я обратился к книгам. А потом, выучив староанглийский, прочитал Шекспира в первоисточниках.

— Могу себе представить, как ты удивился, узнав, насколько первоисточники искажены переводами и изуродованы инфо-постановками.

— Я к тому времени уже разучился удивляться. Я научился думать, рассуждать, оценивать и делать выводы. Мир, созданный Шекспиром, я все равно представлял по-своему. Гамлет для меня так и остался викингом в медвежьей шкуре. Я думаю, что это намного больше соответствует тому времени, о котором писал Шекспир. Образ Гамлета-джентльмена с рапирой-зубочисткой для меня неприемлем. Я домысливал диалоги, сцены, менял развитие сюжета. Ты мне не поверишь, но я даже переписывался с учеными-филологами. Я делал это анонимно, посылая сообщения через «левые» конспиративные компьютеры военной разведки.

— И тебя не поймали?

— Поймали, конечно. Но начальство закрыло глаза на мои прегрешения. Правда, мне обещали, что после следующего подобного проступка я окажусь на вечном дежурстве в спутнике-шпионе на орбите Сатурна. И я отдал все свои силы не мечтам, а реальному миру. Я стал одним из лучших бойцов среди военных разведчиков. Хотя некоторые смеялись над моим увлечением древним оружием.

— Я их помню. — Улыбнулся Максим. — Я их видел… в лазарете.

— Ну, конечно. Они лежали рядом с теми, кто подшучивал над тобой.

Старые приятели рассмеялись.

Вообще-то, среди разведчиков не было принято делиться воспоминаниями о своей предыдущей жизни. Поступая на службу, они отрекались от прежних привязанностей, а, иногда, и полностью меняли биографию, как Олаф. Его своеобразная исповедь заставила Максима вспомнить о своем пути в военную разведку. Он был не такой извилистый и тернистый, но и Фрадову пришлось кое-что пережить. Однако, он не собирался делиться этим ни с кем, даже с Олафом. Даже с Диньзиль.

— Ты слышишь голоса в коридоре? — Спросил Олаф, выведя Максима из отрешенно-задумчивого состояния.

Фрадов прислушался:

— Что-то случилось!

В его комнату вбежал один из соседей-десантников и выпалил:

— Война началась! Темные эльфы перешли в наступление. Их флот сейчас атакует наши передовые рубежи.

— Вот и кончились праздники. — Проворчал Олаф, сдергивая с себя шкуру. Под ней оказались полные десантные доспехи. — Как я и предполагал. И Тризелна тоже так думала.

Максим в это время быстро и деловито облачался в такой же боевой костюм. Он пристегнул к поясу нож от спасательного комплекта, одел перевязь с мечом, закинул за спину колчан с луком и стрелами.

— Пошли искать Дилафиссу. Пора браться за работу.

Олаф оставил в комнате Максима тролльскую шкуру и шлем, но закинул за спину перевязь огромной секиры.

— Воздушный корабль не поднимет такое богатырское оружие. — Пошутил Фрадов.

— Тогда капитану придется высадить одного из эльфов. — Серьезно ответил Олаф. — Я буду сражаться за двоих. Или за пятерых.