Кошмар седьмой
БЕЛАЯ ГОРЯЧКА АЛХИМИКА АЛАРИКА

После совершенного подвига в голову мою закралось смутное предположение, что я действительно посланец богов. А что, подобное было вполне возможно, учитывая присущее мне обаяние и интеллект явно божественного, сакрального я бы сказал, происхождения. Глупо, конечно, предполагать, что я был направлен в этот мир с целью совершения одного-единственного подвига – спасения тупых жителей глухой деревушки от Каменного Горгула. О нет, я был направлен в этот мир для великих дел, мне еще предстояло пережить множество приключений и свершить множество благородных – и не слишком – поступков. В этом-то я был почти уверен… или уверен почти…

«А вдруг все обстоит именно так, и я сотворен создателем для того, чтобы спасти эту жалкую горстку ленивых сельских жителей?»

По спине моей пробежал неприятный холодок: ведь подобное означало бы, что, совершив подвиг, богам я теперь не нужен и они, несомненно, попробуют убрать меня с арены.

Потом я подумал: да какая, к черту, арена? Наверняка все было совсем иначе. Боги давным-давно умерли, судьбы не существовало, а меня бросало из стороны в сторону, словно я плыл по бурной реке в лодке без руля и ветрил. Двигаясь скачкообразно по этой идиотской и крайне запутанной жизни, я самым естественным образом приобретал необходимые мне опыт и знания. Да, пожалуй, именно так все и было! Я – антифаталист. Судьбы нет и никогда не было – есть то, что сотворю я сам, ну и, конечно, удача. Что же еще. Удача, которая сопровождает меня по жизни. Только благодаря удаче мне удалось благополучно избежать многих опасностей, подстерегавших меня в пути: я сбежал от болотных дроф, избавился от людоедов, культ святой Бевьевы почти не коснулся меня и моего символа мужественности, если не считать Варру Луковый Росток. Да и все прочее, встретившееся мне во время этого затянувшегося путешествия, было так или иначе связано с моей удачей. А удача, в свою очередь, – не что иное, как ценный набор качеств, которыми обладает одна очень развитая – не в меру развитая – личность.

Так, размышляя сам с собой и незаметно для себя испытывая все большее чувство самодостаточности и гордости за себя любимого и свою магическую мощь, я ехал на Кеше по мощенной битым камнем дороге к хижине алхимика. Спасенные сельские жители уверили меня, что алхимик хорошо разбирается в местной топографии и сможет показать мне дорогу к большому городу. Хотя уже стало очевидно, что я снова сбился с дороги и до города еще очень далеко. Мое желание уехать селяне расценили как должное. Посланцу богов и не следует задерживаться там, где он совершил подвиг. Пришел, увидел, победил – пора и честь знать… Примерно так.

Вокруг пели птицы. Кеш изредка откликался, раскрывая свой огромный клюв. Через древесное редколесье просвечивало солнце, и мне казалось, что конец моим злоключениям уже близок. Одет я был в расшитые бархатные черные штаны и длинный коричневый кожаный жилет – сельские жители постарались на славу, накормили меня и принарядили в дорогу. Избавиться от монашеской рясы – редкое счастье. Если вам когда-нибудь придется нацепить на себя монашеские одеяния, а потом в один прекрасный момент вы их сбросите, вам станут понятны мои чувства. Теперь ничто уже не стесняло моих движений.

Скоро-скоро я выберусь к цивилизованным местам, а там уже смогу решить, чем мне заняться дальше. Мои способности наверняка снова найдут применение при королевском дворе, а может, я наберу учеников и создам небольшую армию, после чего отвоюю себе собственное королевство. Вот это неплохая мысль! Быть королем! Пожалуй, я вполне этого достоин.

Тогда я еще не знал, что моим смутным планам суждено будет воплотиться в реальность: войска армии мертвых завоюют весь Разделенный материк, повсюду будут гореть огни пожарищ, война будет вестись даже на Удаленных землях и Мастеровых островах, ожившие мертвые зашагают по засыпанным пеплом дорогам, а умерщвленные живые будут развешаны на крестах вдоль всего торгового тракта, море ежедневно станет выносить на сушу тысячи трупов – они будут плавать на отмелях у берега и, лежа на холодной воде, глядеть в небо остекленевшими мутными глазами… То будет время воронья, и целые стаи черных птиц, обожающих падаль, будут виться в небе и медленно, осторожными полукружиями, спускаться вниз, разбросав тяжелые смоляные крылья.

Пропади я в этих непроглядных лесах – и ничего бы не было: в мире были бы тишина и покой, а время, когда Черный Волчонок переродился в Черного Властелина, так бы никогда и не наступило. Но всем распоряжается господин случай и моя удача, конечно…

А она ведь не что иное, как набор качеств, присущих одной очень ловкой личности…

Хижина алхимика действительно отыскалась в конце мощенной камнем дороги. На заборе сушились травки, лягушачьи тушки, связки серых мышей, черепа сусликов и множество прочей мерзости, украшавшей ограду домика алхимика с незапамятных времен, судя по их замшелому виду. Мне удалось разглядеть изумрудную ящерицу, которая, недолго понаблюдав за мной и Кешем и решив, по всей видимости, что лучше с такими странными существами, как мы, не связываться, бойко юркнула в пустую глазницу сухого белого черепа и затаилась где-то там внутри.

Я спрыгнул со спины Кеша – ловко спрыгнул, чего там говорить, – и легонько потрепал его по оперению шеи. Он с удовольствием покрутил головой и что-то проворковал. Удивительная была у него голова – она легко вращалась во все стороны. Ему не пришлось поворачиваться всем телом, чтобы рассмотреть, как я обхожу его и дергаю калитку, сделанную из небрежно связанных прутьев.

Думаю, я немного не рассчитал силы, потому что шаткая калитка слетела с петель и упала в пыль.

Словно ожидая, когда это произойдет, из домика стремительно выбежал бойкий длинноносый старик с кустистыми клочьями бровей над хитрыми озорными глазками. Сейчас они выражали крайнюю степень неприязни.

– Ага! – завопил алхимик, ибо это не мог быть никто другой. – Ты поломал мою великолепную калитку!!! Между прочим, коллекционный экземпляр!!! Мне собирал ее сам великий мастер Кугерт, и собирал, надо сказать, довольно долго!!! Если бы ты знал, сколько она стоила!!! Ведь это была магическая вещь!!! Такие вещи делали только в старые времена!!! Только в старые времена!!!

Он заботливо приподнял калитку и с безнадежным видом вновь уронил ее в пыль.

– Что ты скажешь на это?! – крикнул он.

– Скажу, что это настоящий хлам, – не замедлил я откликнуться: в живых экспрессивных дискуссиях я всегда любил принимать участие.

– Хлам?! – возмущенно воскликнул алхимик. – Вот и видно, что ты болван неотесанный и ничего не понимаешь в искусстве. Да знаешь ли ты, кто перед тобой… Сам великий ценитель скульптуры и живописи, меня просил оценить его работу еще Херцог Великолепный, я не кто-нибудь… Да, я – Аларик.

– Меня предупредили, – заметил я, – еще сказали, будто вам, любезный Аларик, доподлинно известно, как я смогу отсюда добраться до Катара. В этих местах довольно просто заблудиться.

– О! – вскричал вдруг Аларик, всплескивая руками. – Какой молодец! Он привел мне мою птицу!

Раньше он Кеша не замечал, потому что был очень занят калиткой. Наступив на нее босой ступней – ботинок Аларик не носил, должно быть, от бедности, – алхимик с нескрываемой радостью взирал на моего пернатого приятеля.

– А ну-ка, дружок, иди к папочке, – сказал он и распахнул объятия.

Самонадеянности старика оставалось позавидовать.

– Это моя птица! – громогласно изрек я.

– Чего?! – вылупился на меня алхимик, – Это я его сделал, я его вырастил, вот этими руками, я кормил эту неблагодарную скотину, а он, негодяй, раскидал бревна и сбежал от меня. Он мне нужен для устрашения крестьян и прочей нечисти, которая ломает произведения искусства…

Старик снова насупил кустистые брови.

– Мне тоже, – откликнулся я, несколько смущенный: у меня стали возникать сомнения насчет того, у кого больше прав на гигантскую птицу.

Однако Кеша я бы не отдал никому и ни за что.

В это мгновение наш спор решил сам Кеш. Он вдруг ринулся к старику, как к старому знакомцу, и принялся делать перед ним быстрые движения головой, что, как мне уже хорошо было известно, означало у него крайнюю степень приязни и любви.

– Хм, – только и смог выдавить я и ощутил крайнюю степень досады.

– Вот видишь! – Аларик принялся трепать Кеша по шее, при этом птица что-то едва слышно ворковала.

Алхимиком вдруг овладело благожелательное настроение, наверное, возвращение блудного сына так хорошо на него повлияло.

– Ладно, – сказал он, – зайди в избушку, раз пришел, давай посидим, покалякаем про дела в мире. Ты, наверное, хочешь жрать?

Старик выглядел вполне безобидным, к тому же у меня уже начинало посасывать в желудке. Я кивнул и следом за алхимиком наступил на «величайшее произведение искусства», лежавшее в дорожной пыли. При этом одна из перекладин калитки хрустнула, и Аларик, успевший пройти вперед, резко обернулся, глядя на меня с неприкрытой ненавистью. Но приглашение все еще оставалось в силе, и мы вошли в его хижину.

Внутри было темно и довольно прохладно, под потолком висели все те же травки и лягушачьи тушки, на столе лежала копченая индейка и стоял кувшин, в котором было налито, по всей видимости, вино.

– Собственно, видишь ли, их жрица Модрена только и говорила о посланце и диковинной птице, прожужжала все уши, пигалица, – сказал Аларик, наливая в грязный бокал, который он до этого протер занавеской, вино – мутноватую жижу, больше напоминающую дорожную грязь. – Ну… я немножко подумал и решил: а не порадовать ли девчонку, не создать ли диковинную птицу?… К тому же с кретинами будет проще управляться. Ну и сделал его…

Занавеска выглядела так, что становилось ясно: старик не всегда пользовался ею по назначению. Словно подтверждая мои мысли, алхимик ухватился за клетчатый край, поднес занавеску к длинному носу и шумно высморкался.

– Ну-с, – сказал он, – как говорится, спешите разделить со мной мою скромную трапезу.

– Значит, я все же не посланник богов? – невольно вырвалось у меня.

– Ты – посланник богов?! Ха-ха-ха! – Аларик гнусно захохотал. – Да ты только посмотри на свою рожу! Ты скорее похож на посланника адских пределов. Посланник богов… Держите меня!

Я насупился.

«Чертов алхимик. Он слишком много на себя берет».

И все же от еды я не отказался, ловко ухватил индейку и принялся откусывать от нее, пока алхимик опорожнял содержимое стакана. Когда он вылакал вино и поставил стакан на стол, стало хорошо видно, что нос Аларика приобрел отчетливый сизый оттенок.

– Ик, – сказал он, – ну ты и жрешь, юноша, дайна сюда индейку.

Я успел только вскрикнуть. Длинноносый старикашка выхватил слегка обглоданную мной индейку и мигом ее сжевал, а потом выплюнул кости в угол.

– Вот и все!!! – заорал он. – Вот и все!!! Ха-ха-ха, вот и закончилась наша замечательная трапеза…

Он вскочил из-за стола, громко цыкая зубом, извлек откуда-то острую длинную щепку и принялся премерзко ковыряться в своих полусгнивших зубах.

– Видишь, – сказал он, – в хижине доброго старого алхимика каждый найдет достойный прием, даже такой неотесанный чурбан, как ты… ха-ха-ха… совсем, ха-ха-ха, не разбирающийся в искусстве…

– Да уж, – я поднялся из-за стола, чувствуя себя обманутым.

«А предлагал поесть…»

– Надо бы выпить еще. – Аларик ловко нацедил себе второй стакан багровой жижи и залпом его осушил.

В глазах его забегали веселые искорки.

– А что, моя птица тебе нравится?! – крикнул он. Кажется, он вообще не умел разговаривать тихим голосом.

– Да! – проорал я в ответ. Он поневоле заражал своим бурным темпераментом, впрочем, и утомлял тоже.

– Отлично, сейчас сотворим тебе такого же, вот только выпью еще стаканчик. Это несложно…

Кувшин уже почти опустел. Аларик залпом допил его содержимое, стремительно юркнул куда-то и появился через мгновение с новым:

– Вот, нацедил еще…

– Такого же? – переспросил я.

– Да, точно такого же… Красненькое. – Жидкость забулькала в его горле, кадык, на котором росло несколько длинных темных волосинок, стремительно заходил вверх-вниз, потом Аларик пошатнулся, кинулся к выходу, ударился о дверной косяк и едва не упал…

Я поддержал его за сухонькое, но крепкое плечо.

– Спасибо, чурбан неотесанный… – откликнулся Аларик, по всей видимости сильно уязвленный собственной неуклюжестью, и выпрыгнул наружу.

Я поспешил последовать за ним.

Приготовления к алхимическим опытам были не менее стремительны, чем трапеза. Аларик метался то к дому, то к забору, на ходу срывая со ската крыши пучки травы, размахивал седой бородой, потом установил на козлы медный котелок и, пару раз чиркнув березовой корой о покрытый странной пыльцой прут, зажег утлый язычок пламени. Плеснув в котел воды, Аларик на мгновение задумался, воздел узловатый палец в небо, уставился куда-то сквозь меня и бегом кинулся в дом. Оттуда он приволок банку, полную розовых ягод, и немедленно вывалил содержимое в воду – должно быть, им предстояло стать основой диковинного зелья.

– Мы сделаем вторую птицу, птицу-птицевицу, – напевал он, – птиц-птицевич для неотесанного чурбана… Ты чего стоишь?! – вдруг обернулся он ко мне.

– А что?

– А что, е-мое?! Вы только его послушайте!!! Иди лови птицу… Птицу!!!

– Какую птицу?

– Как какую?! Которая останется тебе… Лови птицу с большой головой, а то будет слишком тупой, давай скорее, скорее…

– Но чем я буду ее ловить? – я развел руками.

Алхимик не слушал и уже подталкивал меня к тому месту, где раньше была калитка, при этом он что-то оживленно бормотал себе под нос.

Вытолкнув меня за ограду, он успокоился и вернулся к котлу, подбрасывая туда пучки трав и помешивая странное варево деревянной ложкой, потемневшей от постоянного соприкосновения с диковинным составом.

Я немного потоптался на месте, посмотрел на привязанного к ограде Кеша и направился в сторону леса.

«Ловить птицу? Что за идиотская идея?!»

Немного побродив по опушке, я сорвал травинку, пожевал ее и уселся на холме, разглядывая уходящую вдаль тропинку, хижину алхимика, над которой поднимался едва заметный серый дым, и лесные кущи, изрядно надоевшие мне за время путешествия. В лесу пели птицы, но они были совершенно недосягаемы: ловить их голыми руками было занятием бесперспективным… Вот идиотская ситуация. Придется терпеть бредни экспрессивного старика-алхимика, пока он не сподобится успокоиться и показать мне путь к Катару…

Со стороны хижины вдруг раздался дикий крик. Кажется, это вопил безумный Аларик. Что его так напугало?! Впрочем, скорее всего, у него просто началась белая горячка. Необходимо переждать это его состояние, а потом можно будет узнать у тихого похмельного Аларика направление и двинуться восвояси… Подальше от этого изощренного идиотизма…

Я решил немного вздремнуть, положил руки под голову, прикрыл глаза и почти уснул, когда услышал какой-то странный звук. Жужжание. Словно над ухом вился комар. Только жужжание было много громче. Я приподнял голову и вдруг увидел такое, что волосы у меня на голове ожили и зашевелились…

Прямо надо мной в воздухе завис комар, только размером он был с упитанную лошадь. Фасеточные глазки рассматривали меня с явным любопытством и аппетитом, а длинный хоботок был нацелен прямо мне в грудь… Жужжание оказалось звуком, издаваемым его тонкими крыльями… Они работали с такой скоростью, что их почти не было видно.

– А-а-а-а, – бешено заорал я, вскакивая на ноги.

Мой крик сильно испугал чудовище, оно метнулось в сторону, при этом чуть не завалилось на землю – как вообще такая туша перемещалась по воздуху? – а потом быстро полетело к лесу.

Я же припустил к избушке алхимика, вжав голову в плечи, потому что опасался нападения сзади. Если комарик такого размера сядет мне на спину, он, чего доброго, раздавит, а потом еще высосет из меня, уже мертвого, всю кровь!!!

Аларик сидел возле дома и бессмысленно наблюдал, как бордовая жижа растекается вокруг, котел был опрокинут, козлы лежали набоку, а перепуганный видом монстра Кеш разевал в ужасе массивный клюв, словно хотел что-то сказать и не мог.

– Старый идиот, – заорал я, – ты что наделал?!!

– Тише, юноша, – пробормотал алхимик немного виноватым голосом. – В зелье попал комарик, и только-то… хм… кажется, я переборщил с камельтом – он получился чересчур большим, ты не находишь?

– Он полетел к лесу, – закричал я, – а значит, непременно сожрет кого – нибудь из деревни, и их смерть будет на твоей совести!!!

– Скорее всего… они… как всегда… соберутся все вместе, – задумчиво пробормотал Аларик, – и забьют его камнями… а я – то хорош, перепугался поначалу… ха-ха-ха.

Он бодро вскочил на ноги и принялся судорожно отряхиваться:

– Так, к делу, ты принес птицу?

– Какую еще птицу?! – проорал я. – Ты слышал или нет? К лесу полетело кровососущее чудовище размером с жирную лошадь…

– Чудовище, чудовище… – пробормотал Аларик, – и чего так кричать, все делают ошибки, – его голос становился все громче по мере того, как обретал уверенность, – особенно часто, е-мое, это случается на старости лет.

– Я никогда не делаю ошибок! – выкрикнул я.

Замечу, что впоследствии, по прошествии некоторого количества времени, это утверждение уже не казалось настолько очевидным, мне вообще пришлось пересмотреть свои взгляды и убеждения после того, как я встретил самого себя, но в тот момент, возле хижины алхимика, я был предельно самонадеян.

Аларик уже собирался ответить мне что-то резкое, как вдруг между нами стал вздыматься черный холм, он все рос и рос, при этом его округлый бок стал наползать на меня, и я принялся отступать, пока не уперся в ограду. Холм вздрогнул, потом зашевелился, немного подался вправо, стал стремительно разворачиваться, и неожиданно прямо передо мной оказалась морда гигантского черного муравья. Его фасеточные глаза смотрели прямо на меня, причем как два передо мной, так и три в верхней части головы, впрочем, зрачков у муравья не было, а потому направление его взгляда определить было довольно сложно. Парные жвала едва слышно пощелкивали, мне они показались очень страшными, потому что размером каждое было с мою руку – ему ничего не стоило сделать короткое движение вперед и убить меня. Однако было похоже на то, что насекомое сильно озадачено: должно быть, с подобными нам существами оно еще не сталкивалось и теперь решало, как ему поступить: пройти мимо, не подвергая свою муравьиную шкуру испытанию на прочность, или схватить добычу и потащить в муравейник, чтобы поделиться «вкусненьким» со своей королевой.

Очевидно, что любое действие с моей стороны могло оказаться последним. Почему-то в этот солнечный день умирать очень не хотелось. И я решил подать голос:

– Эээ, господин муравей…

Услышав звук человеческой речи, он резко подался назад, я услышал сдавленный крик алхимика – черная задница припечатала его к стене хижины, – и в следующее мгновение, пробив ограду своим огромным членистым телом, черная тварь побежала к лесу.

Позади у муравья оказалось длинное жало, с него, шипя, падала на землю ядовитая жидкость. Топот гигантское насекомое издавало такой, будто по полю скачет табун упитанных, обожравшихся овса лошадей…

Мое предположение оказалось верным: старик никак не мог прийти в себя после того, как его приложило о стену, он кашлял и бил себя сухим кулаком в грудь.

– Вот скотина неблагодарная, – пролаял Аларик, стараясь подавить приступы кашля.

– Может, хватит гигантских насекомых на сегодня? – выкрикнул я. – Ты можешь прекратить действия этого зелья?

– Оно уже завершило, кха-кха, свое действие, к тому же все впиталось в землю…

– Понятно, – мрачно проговорил я, – тогда показывай мне, куда идти к Катару, и я убираюсь из этих ненормальных мест восвояси, мне тут делать больше нечего…

– А как же жители деревни? – Аларик наконец откашлялся и теперь взирал на меня из-под насупленных бровей. – Ты ведь их герой… их спаситель… И ты что же, хочешь бросить их на произвол судьбы?

– Да, – просто ответил я.

– Ну уж нет, – алхимик покачал головой. – Так поступить я тебе не позволю, ступай тогда с миром в неизвестном направлении, надеюсь, тебе посчастливится добраться до города живым, только учти, что в этих лесах все еще встречаются дрофы, кроме того, можно столкнуться с огагулей, да и людоеды-монгры пока еще попадаются… О диких животных лучше и не упоминать. Вперед, мой друг, вперед…

– Может, они, как всегда, соберутся все вместе и забьют этих тварей камнями? – с надеждой спросил я.

– Сильно сомневаюсь, – решительно замотал головой Аларик, – но ты можешь идти. Надеюсь, тебе удастся дойти до Катара на двух ногах? Ха-ха-ха…

– Ну хорошо, – я обреченно кивнул, – если я положу этих тварей, ты обещаешь, что покажешь мне, как добраться до города по безопасной дороге?

– Подробнейшим образом распишу, – заверил меня алхимик, – тебе останется только двигаться сообразно моим указаниям. Хотя боюсь, что ты такой идиот, что все равно заблудишься.

– Отлично, – я ткнул в него указательным пальцем, – ты прав, я идиот, но я на тебя надеюсь и отправляюсь на охоту.

Затем я развернулся, миновал ограду через пробитую муравьем брешь и пошел к лесу, попутно перегоняя в пальцах силу. Если мне повезет и я застану их врасплох, то поединок будет коротким. Несколько огненных знаков лишат чудовищ возможности дышать. Потом мне представилось, что будет, если я немного промахнусь и раненая тварь захочет со мной расправиться. Да уж. Лучше бить наверняка.

– Постой-ка, – закричал алхимик, – а как я узнаю, что ты действительно их убил?

– Я тебе дам честное слово, – разъяренно прошипел я, выведенный из себя его недоверием.

– Честное слово, – Аларик недовольно поморщился. – Что-то мне подсказывает, что твоему честному слову верить нельзя, принеси-ка ты мне лучше жало этого муравья и комариный нос…

– И как, по-твоему, я все это потащу?!

– Ну, как-нибудь постараешься.

– Наверное, мы сделаем вот как, – задумчиво сказал я, – лучше пригнать их сюда, а ты сам уже разберешься с ними, да, пожалуй, так я и сделаю, это будет лучшим выходом в этой ситуации. – Я уверенно кивнул и нарочито поспешно направился прочь.

Аларик сильно забеспокоился и заорал:

– Эй, я тебе верю… Слышишь ты, как там тебя, Жак, я тебе верю… Не гони их сюда… Не гони…

Итак, охота. Занятие не самое скучное, если только знать, где искать дичь. А если не знать? Тогда можно проплутать по лесу несколько дней и никого не встретить, кроме другого охотника, который тоже не знает, где искать живность. В голове моей тем не менее родился неплохой план: чтобы выкурить тварей из леса, я собирался его поджечь. А что? Все равно лет через сто вырастет новый. Судя по размерам этих существ, далеко уйти они не могли. Комар был таким массивным, что ему будет сложно продраться между ветками, то же самое касается и муравья – этот, скорее всего, зарылся где-то в землю и отлеживается. Значит, сжечь предстояло только опушку. Пусть пожар идет туда со стороны леса, а потом я буду ловить этих тварей в поле и убивать. Ветер как раз дул с нужной стороны, удача мне благоволила.

Отойдя на достаточное расстояние, я принялся разбрасывать огненные шары и знаки, пока целая полоса деревьев протяженностью в пятьсот шагов не занялась игривым красноватым пламенем. Вот это уже дело…

Никогда прежде не наблюдал я настоящего лесного пожара. Зрелище, доложу вам, что надо. Стволы потрескивают, когда по ним взбираются тонкие языки, кора сворачивается и чернеет, а листва старится за мгновение и осыпается серым пепельным дождем на выжженную землю.

Теперь я мог спокойно отправиться в поле и приготовиться к встрече с желанными гостями.

Сначала, как и следовало ожидать, из леса появились птицы… Разноцветные – синие, красные, желтые, зеленые, черные, большие и маленькие, длинноногие и длинноклювые, с пушистым оперением и поджатыми розовыми лапками, – все вместе они летели прочь, спасаясь от жара, пепла и гари, которые нес с собой опустошающий лесной пожар. Я проводил их сочувственным взглядом: ради спасения жителей никчемной деревушки птичкам пришлось оставить свои гнезда.

Потом лес покинули мелкие грызуны: полевые мыши, крысы, тушканчики, кроты и прочая живность, словно живой ковер, заполнили опушку леса, поле, они быстро улепетывали по направлению к хижине алхимика. Это вызвало у меня смутные опасения, но остановить всеобщий исход я был уже не в силах.

Звери покрупнее не торопились появляться из леса, наверное, все еще надеялись, что им удастся сохранить привычную среду обитания, но постепенно и им пришлось расстаться с иллюзиями и дать деру, чтобы не быть заживо зажаренными в пламени лесного пожара.

Я спокойно наблюдал, как из леса выбегают кабаны, вежалки, лоси, лисы, прокакуны, волки, медведи, рыси и прочие странные звери, напоминающие одновременно тигра и кенгуру, но, когда я увидел семейство носорогов и одинокого слона, грустно бредущего среди всеобщего хаоса, мне стало немного не по себе…

Наконец, появился муравей. Он гнался за молодым кабанчиком, собираясь, по всей видимости, им позавтракать.

Никогда не думал, что муравьи так прожорливы и белковая пища может их заинтересовать, тем не менее факт был налицо. Быть может, натура этого муравья была хищнической, а может, зелье алхимика так сильно изменило его, что теперь всем другим деликатесам он предпочитал свежее мясо. Как бы то ни было, но, похоже, муравей наконец почувствовал преимущества крупных размеров: кабанчика он гнал с явным удовольствием, пощелкивая жвалами. Три пары лап работали с бешеной энергией.

Знак я создавал непривычно долго – это должен был быть специальный режущий огненный знак, чем-то похожий на секиру, ему предстояло рассечь муравья на две части. Ударить я собирался в то самое место, где две части его тела сходились воедино – в узкое сочленение… Знак рос и раскручивался в пространстве, пока не стал светящимся диском с игравшими на острие огненными бликами. Выбрав момент, когда я буду видеть монстра со стороны особенно хорошо – выбранная позиция позволяла мне нанести только один четкий удар, – я метнул знак. Эффект превзошел все мои ожидания. Гигантского муравья в буквальном смысле разрубило на две половины и… обе они продолжали жить. Задняя упорядочение шевелила мохнатыми лапами, словно эта часть насекомого все еще продолжала бежать вперед, а передняя вдруг развернулась и поползла ко мне. Все это муравей, а вернее то, что от него осталось, проделывал с такой упрямой сосредоточенностью – он не издавал ни единого звука, – что мне стало по-настоящему страшно: страх приковал меня к месту и я застыл, подобно бронзовой статуе короля Георга. Я стоял и стоял, пока передняя половина монстра наползала на меня, щелкая угрожающими жвалами, а потом муравей затих, завалился на бок и застыл без движения, не добравшись до моей великолепной персоны каких-то шести футов. Я приблизился, чтобы рассмотреть бездыханный труп. Творение природы и безумного алхимика Ала-рика было поистине удивительно. Я уже хотел дотронуться рукой до поблескивавшего от влаги волоска, когда муравей вдруг шевельнулся и гигантской лапой ударил меня вдоль тела. Пролетев несколько метров по воздуху, я рухнул на землю, успев разглядеть, как быстро со стороны лесного пожара наползает тьма. Потом глаза мои закатились, и я провалился в спасительный обморок.

Когда я пришел в себя, уже рассвело. Стараясь дышать как можно осторожнее – каждый вдох причинял мне страдания, – я сел и увидел останки гигантского муравья. Похоже, больше ему не придется гоняться за кабанчиками и шевелить своими массивными конечностями. Его фасеточные глаза погасли – раньше они слабо поблескивали.

Дым все еще стелился по земле. Наверное, за ночь я здорово наглотался смрадного дыхания лесного пожара, потому что меня мутило, а в голове как будто бил гигантский колокол боли…

Теперь предстояло встать на ноги, которые никак не хотели меня слушаться: они расползались и сгибались в коленях.

Просто замечательно. Интересно, как я теперь доберусь до цивилизованных мест.

Однако после того, как я все же поднялся, мне стало ощутимо лучше. Похоже, я недооценивал свои регенерационные свойства Рана, нанесенная Каменным Горгулом, полностью затянулась и почти не доставляла мне беспокойства, но ушиб муравьиной лапой стал для моего организма новым потрясением. Я поклялся, что впредь буду вести себя намного осторожнее…

Где бы ни была вторая тварь, связываться с ней я теперь не собирался. Муравей чуть не прикончил меня. Пусть все катится в тартарары, все окружающие поселения и люди в них… Не хватало еще, чтобы я бегал в поисках огромного комара, испытывая жуткое головокружение и боль. Нет. Вернусь к хижине алхимика и скажу, что расправился с двумя насекомыми. Пусть покажет дорогу к городу. И поминай как звали.

Слегка прихрамывая на обе ноги (колени болели с тех пор, как я рухнул на них в подземном ходу), я принялся спускаться с холма и увидел, что избушка Аларика частично разрушена. Животные, в спешке спасавшиеся от лесного пожара, бежали, не разбирая дороги, поэтому снесли часть южной стены, естественно, рухнула крыша. От ограды тоже мало что осталось. Уцелел один-единственный столб с привязанным к нему Кешем. Взъерошенная птица пронзительно кричала… Перепугался, бедняга.

Алхимик сидел рядом, сжав голову руками… Когда я приблизился, он поднял на меня полные страдания глаза.

– Лесной пожар, – проговорил он.

– Да-да, – поспешно сказал я, – я и сам еле успел от него удрать… Но зато мне удалось убить комара и муравья, так что давай, черти схему, как выбраться из этой глухомани, и я убираюсь восвояси.

Аларик поднялся, покопался в карманах и извлек на свет божий пергаментный свиток и чернильный карандаш. Начертав в свитке несколько названий и обозначив ряд пунктов назначения, Аларик протянул мне импровизированную карту, напомнившую ту, что я нашел в кармане рясы брата Жарреро. В голову закрались смутные подозрения, что составителем той карты был тоже алхимик Аларик.

– На вот, может, куда и доберешься… – Кажется, он был безутешен.

Желая как-то компенсировать ему потерю избушки и обман, на который я невольно шел. потому что был не в силах сражаться с комаром, я отдал Аларику старую, сильно поврежденную влагой карту…

– Тут имеется некоторая неточность, – я ткнул пальцем в обитель, – можешь стереть.

Посерьезнев лицом, алхимик некоторое время читал карту, потом сказал «Спасибо!», убежал куда-то и приволок мне копченую индейку:

– На вот, в дороге пригодится.

Спрятав свиток и индейку, пожалованную мне алхимиком, в дорожный мешок, я направился прочь. Но напоследок еще раз обернулся, когда меня отделяли от хижины добрых сто шагов.

Кеш положил свою большую голову на плечо Аларика, а тот улыбался каким-то своим мыслям – впоследствии я узнал, чему он так радовался. Должен признаться, что мне стало грустно. Ведь с моим приятелем, таким сильным и верным, мне предстояло расстаться. Я опять оставался один. Всем прочим птица предпочитала своего создателя несмотря на то, что, по моему разумению, алхимик был довольно мерзким типом.

Наверное, все же восприятие сугубо индивидуально. Вот и женщины некоторые… Казалось бы, ну что она может находить в таком кретине. АН нет! Что-то есть такое, что их привлекает. Быть может, в этом кретине проглядывает сам творец. А быть может, и сам творец был кретином.

Так, размышляя, я повернулся и двинулся прочь по дороге, которая должна была вывести меня к цивилизованным местам. Через некоторое время начал моросить мелкий дождь.

А за моей спиной, возле хижины алхимика, земля внезапно вздыбилась, и кроваво-красное нечто стало постепенно выползать на поверхность. Его размеры были поистине титаническими.

– Жа-а-а-к, – услышал я безумный жалобный крик Аларика, – Жа-а-а-ак, выручай! Кажется, у нас тут дождевой червь!

Недолго думая я припустил по тропинке прочь: мало ли что там еще выберется из земли возле хижины этого безумца. А меня ждет впереди великое будущее. Не стану же я рисковать им ради пустого – спасения жизней мерзких стариков – алкоголиков от гигантских насекомых. Еще некоторое время я слышал его вопли, а потом убежал слишком далеко…