ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Утро застало Владимира на прокуренной кухне. С первыми лучами рассвета в комнате противно затрезвонил будильник, напоминая о том, что выходные кончились, наступил понедельник и нужно выскакивать из теплой постели и бежать на работу. Сквозь закрытую дверь Володя своим обострившимся слухом прекрасно слышал, как, вполголоса чертыхнувшись, проснулась Ирина, отключила настойчивый звонок, потянулась и, накинув его рубашку, прошла на кухню.

— Доброе утро! — Ее голос был бодрым, энергичным. — Как ваше драгоценное здоровье?

Фраза была дежурной. Сама Иришка, как всегда, опаздывала, поэтому на углубленное общение у нее просто не хватало времени. По пути к кофейнику она мимоходом чмокнула Володю в щеку, совершенно не замечая его хмурой физиономии.

— Опять кошмары? — Словно лечащий врач, она все знала о Володиных кошмарах, но всегда успокаивала его тем, что они просто следствие затянувшейся температуры. — Я сегодня позвоню одному своему знакомому, у него друг то ли психиатр, то ли психотерапевт. Договоримся насчет осмотра в частном порядке, так сказать. Пусть поглядит, если надо, лекарства выпишет, а то я гляжу… — Кивок в сторону набитой окурками пепельницы. — Ты совсем спать перестал. — Она налила себе чашечку кофе. — Ну и что у нас на этот раз?

— Все то же, там же, с теми же действующими лицами. — Владимир не был настроен на долгую беседу, опасаясь, что Ирина заметит его зрачки. — Не надо никаких психиатров, само пройдет. Если можешь, лучше достань путное снотворное. — Отвернувшись к окну, он опять закурил. — Мне уже лучше, только со сном проблема, а вообще я сегодня схожу в гараж. Хватит дуру гонять! Работать нужно, я и так на твоей шее неделю просидел.

— Вова, прекрати! — Негодование Ирины было неподдельным. — Мы же с тобой договорились! Я на тебя обижусь! «На твоей шее, неделю…» Ты мне еще денег за уход предложи! — Она возмущенно фыркнула, сполоснула чашку и на ходу, шутливо потрепав Владимира за волосы, бросила, скрываясь в ванной: — Твое счастье, что мне на работу, а то бы я тебе устроила.

Володя слушал, как плещется в ванной вода, и на душе у него становилось все пакостнее. Так уж получилось, что до сегодняшнего дня он относился к Ирине несерьезно, воспринимая ее только как постельную игрушку. Соответственно от нее он также не ждал безумной влюбленности, но события последней недели заставили его взглянуть на мир под другим углом. Как ни крути, получалось, что Ирина на поверку оказалась надежным и преданным другом, готовым помочь в трудную минуту. В принципе, если бы не те изменения, которые с ним произошли, он бы не возражал перевести их отношения в совершенно новое качество. Однако открытие во Владимире новых, совершенно ненормальных качеств ставило на этом безоблачном совместном будущем жирный крест. По крайней мере, до тех пор, пока он не разберется окончательно со своим новым состоянием. Значит, какое-то время ему придется обманывать эту девушку, ставшую незаметно дорогой и близкой. Вот потому-то к расстройству по поводу своего состояния у парня прибавилось смутное ощущение неизбежной потери, которое он гнал от себя, но без особого успеха.

Быстро приняв душ, Ирина оделась, слегка навела на лице марафет и выскочила из квартиры, бросив на прощание: «Пока, болезный». Володя остался один со своими невеселыми раздумьями о том, как жить дальше, кто он теперь — человек или потустороннее существо с неясными целями и туманными перспективами. Который раз он в деталях вспоминал слова покойного дедка, убеждаясь, что как это ни печально, но все им предсказанное сбылось в точности. Владимир теперь ведьмак — охотник за ночным ужасом. Значит, ночные кошмары — не кошмары вовсе, а, так сказать, обучающее пособие для начинающих. Отсюда следовал вывод: если он существо демоническое, то оборотни, колдуны, вампиры действительно существуют, и недалек тот час, когда ему предстоит с ними встретиться. Ну а чем такие встречи заканчиваются, Владимир прекрасно знал из своих сновидений.

Возможно, в таком положении вещей не все было так уж печально, но сам факт существования явлений потусторонних, мистических ставил с ног на голову все его представления о жизни. Что бы там ни говорили, но, согласитесь, совсем не просто свыкнуться с мыслью, что существуют на белом свете магия и колдовство. И это после того, как на протяжении всей жизни тебе внушали совершенно противоположное.

Как бы там ни было, но унывать и впадать в депрессию Володя не собирался. Напротив, пораскинув мозгами, он решил последовать совету дедка и не грести против течения, просто воспринимая все происходящее как данность, которую невозможно изменить. Покончив с неопределенностью, Владимир взялся за дело со свойственной ему обстоятельностью. Прежде всего, парень собрался выяснить, насколько изменился он сам и на что способен в новом качестве.

Пройдя в прихожую, он встал напротив большого зеркала, разделся догола, внимательно вглядываясь в свое отражение. Метаморфозы, произошедшие с телом, были налицо. Работа таксиста, неправильное питание, малоподвижный образ жизни делали свое дело — Владимир заплыл жирком, появилось брюшко; а поскольку он всегда был далек от спорта, то до недавнего времени представлял собой классический тип современного молодого мужика — неразвитая мускулатура, покрытая салом. Теперь из зеркала на него смотрел поджарый субъект, на сухом теле которого рельефно перекатывались довольно крупные мышцы. Разумеется, до какого-нибудь Шварценеггера ему было далеко. Скорее это было телосложение бойца, привыкшего к скоростным нагрузкам и длительной физической работе. Покрутившись перед зеркалом пару минут, Владимир удовлетворенно отметил, что в результате своих превращений он стал обладателем практически идеальной фигуры. Вероятно, ощущавшаяся им ломота в мышцах была именно следствием роста мускулатуры. Помимо внешних изменений метаморфозам подверглись внутренние органы. Ведь не зря же у него всю неделю крутило суставы? Опасаясь ошибиться в выводах, аккуратно, готовый в любой момент прервать свои эксперименты, Володя начал опускаться на продольный шпагат. Из личного опыта зная, что никогда хорошей растяжкой не отличался, он ожидал почувствовать боль, но, как ни странно, никаких болезненных или неприятных ощущений не испытывал. Подумав, набравшись смелости, ослабив напряжение в ногах, плавно опустился на пол, чувствуя себя не иначе как Ван Даммом.

После получасового изучения своих новых возможностей Владимир пришел к выводу, что теперь он намного превосходит обычного человека в силе, скорости, реакции. Из-за повышенных скоростно-силовых показателей он даже едва не расстался с жизнью. Дело в том, что, надумав проверить свою прыгучесть, он по старой привычке посильнее оттолкнулся, стараясь дотянуться в прыжке до потолка, и, если бы вовремя не выставил руки, размозжил бы себе голову о потолок.

Попробовав произвести на скорость серию ударов руками, Владимир пожалел, что не занимался в юности боксом или карате. При такой скорости удара, когда бьющие конечности почти сливаются в единую темную полосу, он имел реальные шансы стать чемпионом мира в ударных видах спорта.

Разобравшись со своим телом, Володя сел на кухне в ожидании, когда закипит чайник, и закурил. Под табачный дымок мысли его вновь вернулись к Ирине.

«Интересно, заметила она что-нибудь или нет? Сдается мне, не заметить таких изменений просто невозможно. Тогда почему молчит, ни о чем не спрашивает? Странно. Ладно, вечером разберемся, так как скрыть от нее зрачки, увы, вряд ли получится, придется объясняться».

Налив себе чашку крепкого чая, Володя устроился возле окна, равнодушно наблюдая за редкими прохожими, куда-то озабоченно спешащими.

«Нет, все же с ней что-то не совсем понятно. — Чайный аромат приятно щекотал ноздри. — С какой это радости, спрашивается, она так обо мне заботилась, словно я для нее не любовник, а дите родное. Странно все это. Нужно будет вечерком взять ее за жабры. Пусть колется, где и кем работает, где проживает. Можно будет съездить к ней домой, с мамой-папой познакомиться».

Завершив чаепитие, Владимир вымыл посуду, оделся и впервые за последние семь дней вышел на улицу. Вдыхая запахи осени, он чувствовал себя совершенно другим человеком. Обострившееся обоняние открыло для него целый букет новых ароматов, ранее незнакомых и оттого немного волнующих. Находясь в этом восторженно-настороженном состоянии, он не спеша дошел до гаража, замечая вокруг много нового, недоступного раньше. Мир стал другим, все было непривычно: запахи, звуки…

Покойный ведьмак был прав — состояние, в котором находился Володя, можно было охарактеризовать как временная прострация. В таком виде он вряд ли мог оказать мало-мальски серьезное сопротивление, даже несмотря на приобретенные физические способности. На всем протяжении пути до гаражных ворот подсознательно он все время ожидал нападения. Сказывалось предупреждение старика о непонятных флюидах опасности, замеченных вокруг Володи. Но, слава богу, никто не покусился на его драгоценную жизнь, так что до гаража он дошел живой и здоровый.

Правда, один инцидент все же случился. Но носил он скорее курьезный характер, хотя и был довольно поучителен.

С давних времен при сторожке гаражного кооператива, где у Володи имелся стандартный гараж, прижились бродячие собаки. Временами их численность доходила до десятка, временами стая куда-то исчезала, оставляя в гаражах всего одну — две собачонки, но со временем численность животных восстанавливалась. Обычно в светлое время суток дворняги вели себя довольно мирно, бегая между рядов, выпрашивая у людей еду, роясь в мусорных баках. Агрессивность они проявляли только ночью, инстинктивно чувствуя, что еду и спокойствие нужно отрабатывать охраной. Такое положение вещей было всем на руку — сторожам, владельцам гаражей, — поскольку свора дворняг была прекрасной сигнализацией, в присутствии которой подломить незаметно гараж было проблематично.

Владимир, как и многие его гаражные соседи, собак при случае подкармливал, за что стая всегда встречала его, приветливо крутя хвостами. Так было всегда, только не на этот раз.

По привычке приветливо махнув рукой торчащему около окошка сторожу, Володя, не задерживаясь, прошел в свой ряд, и тут из-за угла появились две шавки. Заметив издали знакомую фигуру, они наперегонки кинулись в его сторону с твердым намерением заняться обычным попрошайничеством. Уже позже, вспоминая произошедшее, Володя понял причину, отчего собаки подбежали к нему вплотную, так как сам обладал обонянием, немногим уступающим собачьему. Дело в том, что он находился с подветренной стороны, и собаки не могли чувствовать его запах. Зато, подбежав вплотную, они вместо привычного ритуала выклянчивания вдруг зарычали, оскалясь, шерсть на них поднялась дыбом, а когда увидели, что их угроза не возымела на Владимира никакого действия, заскулили, поджав хвосты, и кинулись наутек.

Этот случай лишний раз подтвердил всю серьезность произошедших перемен, так как собаки невольно выступили в качестве независимых, беспристрастных экспертов. Они безошибочно определили, что перед ними находится зверь, и то, что вид у него был вполне человеческий, ничего не меняло: собаки чувствовали исходящую от него опасность.

Открыв свой гараж, Володя первым делом полез под пассажирское сиденье. Уже не удивляясь, он извлек оттуда дедовский бумажник, в котором находились связка ключей, деньги, бумажка с адресом, но самое главное, в отдельном кармашке лежал амулет. До этого момента парень видел его только во сне, проживая события из жизни своих предшественников. В реальности оберег оказался в точности таким же, только вид у него был более зловещим. Красные рубины волчьих глаз, казалось, светятся изнутри недобрым светом, оскаленная пасть готова в любой момент вцепиться в горло врага. Следуя совету старика, Володя сразу надел на шею этот символ ведьмачьего клана. В тот миг, когда серебро коснулось кожи, мир вокруг переменился. Без следа пропали неуверенность и безотчетный страх, уступая место умиротворяющему спокойствию. Пытаясь свыкнуться со своим новым состоянием, парень вышел на улицу и закурил, внимательно прислушиваясь к тому, что с ним творится.

Но побыть в одиночестве ему не удалось. Из гаража напротив высунулся вездесущий Петрович, бывший военный, а ныне пенсионер, все свободное время проводящий за ремонтом своей старенькой «Волги». Вытерев масленые руки о тряпку, он, приветливо улыбаясь, направился в сторону Володи с явным намерением поболтать «за жизнь». За прошедший год, когда у него по соседству появился Петрович, Володя успел хорошо изучить его привычки. Одной из слабостей отставника было неодолимое стремление к общению, переходящее порой в навязчивость.

— Здорово, болящий! — Петрович протянул для приветствия руку. — Сильно тебя просквозило, вон даже с лица опал. — В отсутствии наблюдательности упрекнуть Петровича было нельзя. — А я так этот рыдван и не завел. — Кивок в сторону своего гаража. — Кого ни просил посмотреть, ни фига ничего не могут сделать. — В его голосе появилась слабая надежда. — Слушай, может, ты еще глянешь? А за мной не заржавеет…

Петрович говорил еще что-то, но Владимир его практически не слушал. Внезапно с появлением соседа он почувствовал тревогу, которая усиливалась по мере его приближения. Это было странно, так как выглядел отставной военный вполне мирно, напоминая своей внешностью цветовода-любителя. Но чутье ведьмака, усиленное амулетом, прямо-таки вопило о потенциальной опасности, которая исходила от добряка соседа. Присмотревшись к нему повнимательнее, Владимир словно увидел Петровича в первый раз. Изменившись, он незаметно для самого себя стал смотреть на мир совсем другими глазами. Раньше он просто не обращал внимания на то, что Петрович, несмотря на возраст, довольно подтянут и вообще в его движениях присутствовала та легкость, которая вырабатывается у профессиональных бойцов годами напряженных тренировок. Небольшие старые шрамы на кистях свидетельствовали о близком знакомстве их обладателя с кулачными забавами, а выражение голубых глаз иногда наводило на мысль, что они привыкли смотреть на этот мир сквозь прорезь автоматного прицела. Короче говоря, как волка ни маскируй овечьей шкурой, из-под нее все равно выглядывали клыки хищника.

Разумеется, для Володи самым правильным вариантом было бы под благовидным предлогом уйти подальше от этого загадочного человека, но в него словно бес вселился. Непонятно зачем, он захотел выяснить у Петровича, что же скрывается за его безобидной внешностью отставного штабиста:

— Петрович, мы с тобой уже год как знакомы, а я так и не знаю, где ты служил. Если не секрет, повоевать довелось?

Безобидный на первый взгляд вопрос вызвал у Петровича совершенно неожиданную реакцию. Его простовато-добродушное лицо неуловимым образом сделалось злым и жестким, взгляд чуть прищуренных глаз наводил на мысль о допросах с пристрастием.

— Смотри какой наблюдательный! И давно до тебя это дошло или кто надоумил?

Владимир, увидев этот холодный прищур профессионально равнодушных глаз, пожалел о том, что завел разговор, но слово, как известно, не воробей.

— Да кто рассказал? — Никакой мало-мальски убедительной версии сочинить с ходу не получалось. — Просто я как-то раньше не задумывался, откуда ты здесь нарисовался, а когда на тебя внимательнее посмотрел, предположил, что пороху ты нюхнул. Если тебя это напрягает, извини, и давай замнем для ясности.

Казалось, эта неуклюжая попытка извинения возымела на сурового соседа успокоительное действие. Во всяком случае, лицом он отмяк, не стараясь больше подавить собеседника морально.

— Видишь ли… — Петрович вытащил из кармана пачку сигарет, не торопясь, прикурил. — Меня это не больно-то и напрягло, но есть веши, о которых людям посторонним лучше не знать. Я тебе расскажу, если интересуешься: да, кровушки я пролил достаточно. Но делал это всегда в интересах государства, на государственной опять же службе. То, чем я занимался, относится к категории государственных секретов, так что подробнее не проси, все равно не расскажу — права не имею. А вот тебе посоветую на эту тему язык не распускать: проблем будет меньше. — Петрович смачно сплюнул окурок себе под ноги. — Ты меня понял, следопыт?

Володя понял, можно было бы его и не предупреждать. Когда в деле присутствует государство, лучше отойти в сторонку, иначе государственная машина попросту размажет тебя по асфальту, невзирая на твое ведьмачье происхождение, и, не задерживаясь, поедет дальше.

После такого недвусмысленного предостережения продолжать разговор с этим бойцом невидимого фронта Владимиру отчего-то не хотелось. Поэтому, пользуясь возникшей паузой, он торопливо закрыл свой гараж, сухо попрощался и направился в сторону дома. Краем глаза он все же приметил, что и Петрович, прекратив издевательства над автомобилем, закрывает гараж, навешивая массивные замки. Судя по всему, засекреченный товарищ куда-то неожиданно заспешил. Радости этот факт Владимиру не доставил, заставив всерьез задуматься над предложением старого ведьмака о скорейшем переезде в другой город. В воздухе сгущались тучи, обещающие разразиться грозой, причем, судя по спешным сборам Петровича, в самое ближайшее время. Не нужно было быть ясновидящим для того, чтобы догадаться, в какое ведомство обратится нежданно раскрытый душегуб, а уж когда в игру вступит спецслужба, бежать, заметая следы, будет поздно. В конце концов, опыта жизни на нелегальном положении у Владимира по вполне понятным причинам не было, и при всем своем желании долго скрываться от «конторы» он не сможет. Исходя из этого, исчезнуть из города было необходимо в кратчайшие сроки, пока за него не взялись спецы из службы безопасности того загадочного ведомства, в чьих рядах и состоял некогда Петрович.

В принципе ничего невозможного в бесследном исчезновении из города не было. Разумеется, действовать необходимо с умом, соблюдая максимум осторожности, стараясь не оставить возможным преследователям ни единой зацепки, по которой можно будет его разыскать. Пораскинув мозгами, Володя сразу отмел вариант с поездкой на поезде, с прямым выездом из города. В этом случае пришлось бы предъявлять паспорт, так или иначе оставляя след в базах данных и в архивах. Для человека, пытающегося уйти бесследно, попадание на заметку было абсолютно недопустимо. Конечно, проверке будут подвергаться только ближайшие вокзалы и аэропорт, слишком уж расширять зону поиска ради простого таксиста вряд ли станут, но в любом случае садиться на поезд нужно в другом городе, а лучше и в другой области. Такой городок на примете имелся.

В трехстах километрах находился крупный районный центр с населением свыше пятисот тысяч человек. Относился он к другой губернии, и, что самое важное, там располагался большой железнодорожный узел, откуда поезда шли по всей России. Затеряться в людской суете, неизбежно присутствующей в местах железнодорожных развязок, было делом плевым. С регистрацией паспортных данных тоже затруднений возникнуть не должно: за наличный расчет проводники охотно сажали «зайцев», тем более что ехать-то Володе предстояло не очень и далеко. Оставалось разобраться с мелочами, типа как объяснить Ирине свою срочную отлучку; как найти надежного водилу, чтобы добраться до другого города; сколько пересадок нужно сделать для усложнения возможного поиска.

Мыслительный процесс настолько захватил Владимира, что он чуть было не прозевал предупреждение своего ведьмачьего чутья о грозящей ему опасности.

Надо признать, что место на дороге, где сработала его интуиция, всегда пользовалось у местных жителей не самой хорошей славой. Вокруг находились заброшенные складские строения, полуразобранные охотниками за халявным стройматериалом. До ближайших населенных домов было метров пятьсот, случись чего — помощи не докричишься. В разгромленных складах постоянно ошивалась различная шушера весьма подозрительного вида. Поэтому надо ли удивляться, что местечко это постоянно фигурировало в оперативных сводках милиции и местных криминальных новостях. Правда, наиболее опасное время, когда солнце уходит за горизонт, еще не наступило, но и днем грабежи здесь были не редкость. Так что Владимир был не сильно удивлен, ощутив присутствие опасности. Ведомый полученными инстинктами бойца, он отпрянул к остаткам бетонной стены, прижавшись к ней спиной и обезопасив таким образом свой тыл от внезапного нападения.

Ждать ему долго не пришлось. Из-за угла вывернулась компания из четырех человек, при взгляде на которых нормального обывателя пробирал озноб. На их хмурых лицах при желании запросто можно было прочесть несколько сроков, которые компания, судя по всему, получала не единожды, и статьи были веселенькие. Молча, без слов, как хорошо сработавшаяся команда, они разошлись полукругом, надвигаясь на Владимира с неотвратимостью танка.

Повисшую в воздухе тишину нарушил негромкий щелчок пружинного ножа. Не спеша, в полной уверенности, что их жертва никуда от них не денется, налетчики достали орудия своего криминального промысла. Помимо ножа Володиному взору предстали: кусок толстой арматуры, обрезок цепи, с небольшой гирькой на конце, тяжелый, килограмма на два, кастет. Судя по тому, как мужички играючи-небрежно обращались со своими «инструментами», пускать их в ход им было не впервой.

К собственному удивлению, Владимир не почувствовал даже тени испуга или растерянности. Напротив, присутствовал незнакомый ему раньше азарт. Вдобавок амулет на груди стал вести себя как-то странно. Он стал ледяным, обжигая кожу необычайным холодом. Владимир не удержался и быстро, не обращая внимания на приближающихся к нему бандитов, распахнул куртку и, почти не таясь, достал амулет наружу. Волчья морда блеснула на него своими рубиновыми глазами, взглянув в которые он разом все понял. Волк жаждал крови! Горячей людской крови! А кандидаты в «доноры» сами шли в руки, судя по всему не ожидая от прижатого к стене «лоха» никаких сюрпризов.

— Ну что, сучара? — Голос говорившего был сиплым и до ужаса противным. — Сам карманы вывернешь или хочешь, чтобы мы с трупа побрякушки поснимали?

В доказательство серьезности своих намерений налетчик крутанул меж пальцев «кнопарь», как будто приглашая убедиться в своем мастерстве.

Володя мысленно обратился к амулету: «Ты хочешь крови? Ты ее получишь! Но и ты мне помоги, а то переплавят тебя урки, рубины выковыряют и толкнут за копейки. И прощай тогда ведьмачий род, и…»

Договорить ему не дали. Находящийся слева бандит, вооруженный куском арматуры, сделал резкий выпад вперед, намереваясь ударить железкой предполагаемую жертву по голове. Удивиться тому, что он промахнулся, ему уже было не суждено. Молниеносным движением, в котором сквозил многовековой опыт предшественников, Владимир перехватил руку нападавшего и, продолжая его движение, вмазал мужика рожей в стену за своей спиной. Одновременно с этим, ломая руку в локтевом суставе, он вырвал из ослабевших пальцев негодяя прут, перехватил его поудобнее и, крутнувшись волчком на месте, нанес молниеносный удар железкой под основание черепа другого нападавшего. Жизненный путь этого романтика с большой дороги был окончен. Позвонки, сместившись, разорвали его спинной мозг, причинив травму, несовместимую с жизнью.

Что случилось с их товарищем, дошло до гопстопников не сразу. На какой-то миг они ошарашенно замерли, с удивлением наблюдая, как бьется в агонии их кореш. Этого мига Володе хватило для атаки. В качестве цели он избрал ближайшего бандита, вооруженного кистенем. Просто, без затей, он одним прыжком подлетел к противнику и сильным ударом, вложив в него весь свой вес, вогнал арматурину бандюге прямо в глаз.

В тот момент, когда арматура с противным хлюпающим звуком пробила мозг второго, на Владимира сзади обрушился удар кастета. Если бы в последнюю секунду краем глаза парень не заметил движение сзади, то быть бы ему покойником. Бьющий знал, для чего наносит этот удар, поэтому бил наверняка, метя в затылок.

Быстрым уклоном вправо Владимир попытался избежать контакта со смертоносным предметом, однако немного не успел — тяжелый, заостренный свинец с глухим стуком ударил по левому плечу, причинив ведьмаку резкую боль. Рука повисла плетью, превратившись из грозного оружия в бесполезно болтающуюся конечность. Но бандиты недооценили способности своего противника. Сильная боль в плече спровоцировала в его ведьмачьем мозгу вспышку дикой ярости.

Из совершенно неудобного положения Владимир развернулся и нанес своему обидчику удар ногой в горло. Сказывались необычайная пластика и гибкость, приобретенные им вместе с ведьмовским даром. Движения, недоступные простому человеку, не прошедшему спецподготовку, были для ведьмака вполне естественными, как дыхание или хождение. Если бы Владимир занимался карате, он бы знал, что нанесенный им удар на языке узкопленочных подданных микадо именуется йоко-гери, а в переводе на русский означает боковой удар ногой. Впрочем, незнание японского не сказалось на разрушительном эффекте самого удара.

Жесткий рант туфли, соприкоснувшись с горлом бандита, проломил кости гортани, дробя и вбивая их в позвоночник. До острого ведьмачьего слуха донесся характерный хруст ломающихся хрящей. Удар отбросил гопника метра на три в сторону, где он мирно затих в дорожной пыли.

Остался последний, вооруженный ножом громила. По Володиным прикидкам, среди четверых подельников этот был самым опасным. Как ведьмак, он по достоинству оценил увиденные в начале столкновения выкрутасы с оружием. В ночных кошмарах Владимир не раз показывал свое умение управляться с таким, казалось бы, простым предметом, как нож. В умелых руках этот простенький кусок заостренного металла превращался в грозное оружие. Манипуляции, которые производил ножом бандит, были Владимиру хорошо знакомы, он сам мог произвести нечто подобное. Оставалось только догадываться, насколько далеко простираются познания противника в методике рукопашного боя.

С учетом травмированного плеча осторожность и ожидание были единственно правильной тактикой против опытного бойца, которым вооруженный ножом противник являлся на самом деле. Уклонившись от размашистого выпада бандита, Володя легким прыжком разорвал дистанцию контакта и вдумчиво присмотрелся к врагу.

На первый взгляд его противник ничем не отличался от своих подельников: та же трехдневная небритость, тот же угрюмый взгляд человека, для кого насилие стало профессией. Все так, но, используя свои новые способности, Владимир четко ощущал в его душевном настрое обреченность, к которой примешивалась нечеловеческая тоска, словно убийца шел на него против собственной воли, понимая, что для него исход будет не менее печальным, чем для его товарищей. Однако что-то его толкало вперед, заставляя приближаться к неизбежной гибели с упорством летчика-камикадзе.

Но что поразило Владимира больше всего, так это то, что, вполне осознавая свою обреченность, этот непонятный урка ни вздохом, ни взглядом не выдал свое истинное состояние. На его лице читалась решимость выпустить кишки своему врагу, его короткие высказывания были способны побудить к действию и более воспитанного человека, чем Володя, но производимые им действия несколько не вписывались в поведение профессионального убийцы. К примеру, когда Владимир специально подставил для режущего удара горло, умышленно опустив руки, бандит ударил в живот, противореча не только правилам ножевого боя, но и примитивной логике. Вообще действо, разворачивающееся в этом безлюдном переулке, стороннему наблюдателю, скорее всего, представилось бы чем-то вроде ритуальных танцев дикарей. Любое движение, произведенное одним из танцоров, всегда встречало грамотное противодействие. Этот спектакль продолжался очень долго (разумеется, по меркам реального боя) — минуты полторы-две.

Закончилось все так же неожиданно, как и началось. Продолжая наблюдать за выпадами своего противника, Владимир ощутил приближающуюся угрозу. Посыл шел со стороны гаражей, откуда недавно появился и сам Володя. Для того чтобы оглянуться, его визави с ножом не оставлял и секунды, неустанно контролируя своего противника. Меж тем сигнал тревоги нарастал, предупреждая о приближающейся опасности. Наличие за спиной врага всегда равносильно поражению, поэтому новоиспеченный ведьмак был вынужден поменять выгодную позицию, иначе он не мог контролировать нападение со спины. Маневрируя и делая ложные выпады, Владимир вынужден был опять прижаться к бетонному перекрытию, проиграв в свободе маневра, но обеспечив себе полный обзор.

Бандит вместо усиления натиска на травмированного противника, лишенного к тому же свободы передвижения, сбавил обороты, словно что-то его насторожило, заставив прислушиваться и кидать вокруг косые взгляды.

Причина, насторожившая обоих, вскоре вывернула из-за поворота в виде все того же Петровича. Он шел неспешной, но легкой походкой человека, привыкшего к длительным пешим переходам. Еще издали заметив происходящее на его пути смертоубийство, он, в отличие от большинства обычных людей, не пошел на попятную, не постарался исчезнуть с места происшествия, а, подхватив с земли здоровенный сук, прибавил хода с явным желанием присоединиться к дерущимся.

Увидев приближающегося мужика, да еще вооруженного угрожающего вида дубиной, владелец ножа, не раздумывая, бросился в ближайший пролом в стене, рассчитывая, что в развалинах его преследовать побояться. Как оказалось, рассчитал он все верно. Подбежавший Петрович лишь опасливо заглянул в пролом, убеждаясь в отсутствии урки. Было видно, что ни о какой погоне, тем более в одиночку, он и не помышляет.

— Ты как, цел? — Несмотря на возраст, Петрович нисколько не запыхался, говорил ровно, спокойно, как будто не бежал минуту назад с дубиной наперевес. Чувствовалась школа элитных подразделений, подкрепленная, судя по невозмутимому виду, еще и богатым жизненным опытом. — Да, ловко ты их оприходовал. — Он присел около скрючившегося на земле бандита с кастетом, попытался нащупать на его шее пульс — не удалось. — Жмурик. — К остальным двоим он даже не стал подходить, и так было видно, что им уже не помочь. — Ты где так научился? Морпех, ВДВ, разведрота? Хотя нет, вряд ли. Здесь серьезным спецназом попахивает, профессиональным. — Петрович подошел вплотную к еще не отошедшему от боя ведьмаку, попытался заглянуть ему в глаза. Владимир вовремя спохватился, прикрыв змеиные зрачки веками, отвернулся, стараясь не выдать своих странностей с глазами, но Петрович истолковал его поведение по-своему:

— Вот и я думаю, непохож ты на профи. — Он кивнул в сторону убитых. — Это твои первые? Ничего… — Он потрепал Володю по плечу. — Первый жмурик всегда тяжелый. Потом привыкаешь, втягиваешься, так сказать. Но по нашему гуманистическому законодательству ты, орел, лет на десять начудил. Да и то если повезет доказать, что они на тебя напали с целью грабежа.

Владимир и сам все это прекрасно понимал, поэтому лихорадочно прикидывал, что же делать дальше. С одной стороны, Петрович ему немного помог, но с другой — он стал свидетелем, невольно способствуя уходу еще одного участника этой бойни. Он тоже свидетель, хотя, конечно, и не такой опасный, как стоящий сейчас перед ним и читающий лекцию по уголовному праву. В какой-то момент в не остывшей еще от схватки голове ведьмака промелькнула шальная мысль касаемо дальнейшей судьбы своего гаражного соседа. А что? Как говаривал «отец народов»: нет человека — нет проблемы. В конце-то концов, одним трупом больше, одним меньше…

Потенциальная опасность, исходящая от Петровича, имела под собой реальную основу, так как, едва Владимир задумался над его ликвидацией, он шустро отдалился на безопасное расстояние.

— Э-э, парень, ты это брось. — В спокойном голосе Петровича появился металл. — Я таких, как ты, насквозь вижу. Сначала накуролесят, а потом за задницу хватаются. Ну сам подумай, какой прок меня мочить? Тот, четвертый, убежал, и черта с два ты его разыщешь. Тем более я не простой труженик полей и огородов, меня в ментовке тоже не просто так раскрутить; заступники найдутся такие, что дешевле меня оставить в покое. Поэтому я тебе вот что посоветую, хотя, конечно, дело твое, — вали из города на всех парах, причем чем скорее, тем лучше. Отсидись где-нибудь у родни, а через полгодика-годик, когда ажиотаж уляжется, спокойно вернешься. Я со своей стороны о тебе умолчу, слово офицера. Что с меня взять, шел из гаража, наткнулся на трупы, вызвал милицию. Как ни крути, я здесь просто свидетель. Ну и, конечно, ни тебя, ни этого четвертого, я и в глаза не видел. Есть, правда, вероятность, что собака выведет или на твой след, или на след того, другого. Хотя что-то мне подсказывает, что тот уже очень далеко. Максимум, куда собака приведет, это до ближайшей дороги. Тебе тоже напрямую домой соваться нельзя. Дуй до автобусной остановки, садись на первый попавшийся маршрут, пару остановок проедешь и домой огородами. А там уж думай сам, куда и к кому ты сорвешься.

Петрович достал сигареты, закурил, выжидающе глядя на растерянного соседа. Немного подумав, Владимир был вынужден согласиться, что рациональное зерно в речах Петровича присутствует. Чем больше он думал, тем больше приходил к выводу, что действительно выход один — рвать когти, пока не поздно. Не прощаясь, придерживая травмированную руку, он быстрым шагом двинулся в сторону ближайшей автобусной остановки, стараясь не привлекать к себе внимания прохожих слишком уж быстрой ходьбой.

Петрович, дождавшись, когда Володя скроется за углом, достал из кармана мобильник и стал набирать длинный номер…