Кийск понял, что выход близко, когда пол коридора приобрел едва заметный уклон. Сохраняя квадратное сечение, ближе к выходу проход становился шире – стены расходились в стороны, а потолок поднялся почти на трехметровую высоту.

На протяжении всего пути Кийск постоянно ощущал жутковатое, вибрирующее напряжение, заполняющее окружающее пространство. Быть может, это было последствием взрыва заложенной Кулом мины? Что за процессы мог спровоцировать в Лабиринте взрыв? Кийск старался не думать о том, куда ведет его Лабиринт. Он боялся даже представить себе, что произойдет, если могучий поток неведомой, грозной силы, скопившейся в Лабиринте, становящейся с каждым шагом все более плотной, почти осязаемой, выплеснется вслед за ним на поверхность Земли. Кийск предпочел бы вернуться на РХ-183 и выяснить, что происходит на станции и в поселке. Теперь, после смерти Кула, у десантников должны были появиться шансы на спасение.

Выход открылся внезапно. В первый момент Кийск увидел только пронзительно-голубое небо. Глаза слепили яркие блики солнечные лучей, рассыпающихся радужными переливами на блестящей поверхности покрытия пола Лабиринта, выходившего на поверхность длинным языком, словно пандус подземного гаража.

Лабиринт, почти демонстративно выставляющий себя на всеобщее обозрение. Что-то едва ощутимое, недоброе и зловещее, присутствовало в такой явной, пренебрежительной открытости.

Кийск сошел со стекловидного покрытия и едва не наступил на красную шляпку подосиновика, выглядывающую из густой, высокой травы. Поляну, на которую выходил Лабиринт, со всех сторон обступала молодая, насквозь пронизанная светом солнечных лучей осиновая роща.

Открытие того, что он вновь на Земле, отнюдь не обрадовало Кийска. События опять выходили из-под контроля, стягиваясь в тугой, запутанный клубок. Он снова был никем, пришедшим ниоткуда. Лабиринт забавлялся с ним, как с игрушкой, и глупо было ожидать, что кто-то станет объяснять ему правила игры, если таковые вообще существовали.

Кийск прислушался, надеясь уловить шум проходящего где-нибудь неподалеку шоссе или какие-то другие звуки, по которым можно было бы судить о близости людей. Но слышен был только шорох ветра в листве невысоких деревьев.

Кийск лег на траву и закрыл глаза. Усталость и апатия придавили его к земле. У него не было абсолютно никакого желания куда-либо идти и с кем-то встречаться. Зачем? Чтобы снова начинать что-то доказывать? Что он из себя представляет, кто он такой? Почему он вновь и вновь должен биться головой о стену, воображая себя спасителем человечества, если даже в Совете безопасности до этого никому нет дела? Ему просто хотелось навсегда остаться здесь, на этой залитой теплым и ласковым солнцем поляне среди осин.

Плотная, темная тень, заслонившая солнце, заставила Кийска открыть глаза. Прямо над ним, всего в каком-то метре, висел огромный непроницаемо-черный диск. Плоский, почти лишенный объема, неподвижно застывший в воздухе, он был похож на бездонную адскую дыру во внезапно лопнувшем пространстве, но одновременно с этим казался невообразимо тяжелым. Кийск сжался и затаил дыхание. Ему хотелось исчезнуть, раствориться, распасться на атомы – что угодно, лишь бы только не ощущать более на себе этот холодный, бесчувственный взгляд разверзшейся бездны, готовой, казалось, поглотить его вместе со всем окружающим миром. Никогда прежде Кийску не приходилось испытывать подобного ужаса, пронзающего до мозга костей, неподвластного воле и разуму. Мгновения между двумя ударами сердца казались ему вечностью.

Страх отпустил только тогда, когда Кийск заметил, что диск не опускается на него, а, наоборот, медленно поднимается вверх. Взлетев на уровень крон самых высоких деревьев, он, продолжая набирать высоту, поплыл в сторону и вскоре превратился в небольшое черное пятно, теряющееся среди серебристых облаков.

Кийск перевел дух и поднялся на ноги. Мысли в голове прыгали, словно кузнечики в траве, мешая сконцентрироваться на чем-то одном, самом важном. Кийск растерянно посмотрел по сторонам.

Вход в Лабиринт был по-прежнему открыт, и по сверкающему пандусу из него выползала большая черная капля. Она казалась монолитной, отлитой из сверхпрочного металлического сплава, но на ее абсолютно ровной, словно отполированной и покрытой глянцем поверхности не играл ни единый солнечный блик. Весь свет исчезал, едва коснувшись пугающе странного объекта.

Черная капля подплыла к краю ведущей из Лабиринта дорожки и, остановившись там, стала растекаться в стороны. Через минуту она превратилась в диск, который, беззвучно оторвавшись от поверхности, начал медленно подниматься в воздух.

А в это время из Лабиринта на свет выползала новая капля, собирающаяся превратиться в диск.

Кийск с непониманием и ужасом наблюдал за происходящим. На его глазах происходило то, во что все отказывались верить, – Лабиринт перенес свою деятельность непосредственно на Землю. Теперь уже ничего невозможно было исправить – во Вселенной не существовало такой силы, которая могла бы подчинить себе Лабиринт.

Менее чем за полчаса Лабиринт выпустил на поверхность пять черных дисков, уплывших в одном и том же направлении, после чего каким-то непостижимым образом в одно мгновение проглотил выдвинутый на поверхность язык пандуса и исчез, не оставив никакого следа.

На всякий случай Кийск воткнул в землю, в том месте, где находился вход, подобранный сухой сук и повесил на него свою рацию, на которой, при попытках включить ее, не загорался ни один индикатор.

Поскольку направление все равно приходилось выбирать наугад, Кийск решил отправиться в сторону, куда уплыли диски из Лабиринта.

Роща оказалась небольшой, и вскоре, миновав ее, Кийск вышел на двухполосное шоссе. Дорога, похоже, была не слишком оживленной, иначе бы Кийск еще на поляне услышал шум моторов проезжающих по ней машин.

Не пройдя и полкилометра по шоссе, Кийск наткнулся на новенький, сияющий красным глянцем джип, брошенный прямо на обочине. Номера на машине были столичные. Заглянув в кабину, Кийск увидел оставленные в зажигании ключи. Нигде вокруг не было видно никаких следов хозяина автомобиля. Кийск надавил на клавишу звукового сигнала, но тот ответил молчанием. Кийск забрался на место водителя и повернул ключ, на что не отреагировала ни единая система в машине.

Кийск около часа провозился с машиной, пытаясь найти и устранить неисправность. Горючего было достаточно, все было на месте, все было как надо, все должно было работать, но тем не менее бездействовало. Машина была мертва.

Не менее странным, чем брошенный не дороге джип, показалось Кийску и то, что за все время, пока он шел, а затем копался в машине, мимо не проехал ни один другой автомобиль. Шоссе вовсе не производило впечатление заброшенного.

Оставив надежду воспользоваться чужой машиной, Кийск продолжил свой путь пешком. И почти сразу же, за поворотом, он увидел съехавший в кювет трейлер, а невдалеке от него – замерший поперек дороги двухместный спортивный «корвет» с распахнутыми дверцами.

Кийск не стал терять время, пытаясь разобраться с неполадками в этих машинах, ограничившись поворотами ключей в зажиганиях.

Зрелище брошенных на шоссе машин, на первый взгляд совершенно исправных, но отказывающихся работать, наводило на глупую мысль о внезапно обрушившейся на дорогу автомобильной чуме. Были еще и черные диски, уплывшие в этом направлении. Но во всех автомобилях моторы были холодные, – следовательно, стоят без движения они уже давно.

Шоссе вышло из леса и, никуда не сворачивая, устремилось вперед, разрезая надвое зеленеющие луга с пасущимися на них коровами. Вид животных, неторопливо и спокойно пережевывающих траву, подействовал на Кийска успокаивающе. Однако присмотревшись, он заметил, что электронная система слежения за скотом, установленная на заграждениях загонов, тоже бездействует.

Дорога поднялась на холм, с вершины которого Кийск увидел еще с десяток машин, брошенных на шоссе, и двигавшегося навстречу ему человека, который толкал перед собой небольшую тележку, нагруженную до самого верха какими-то коробками и узлами. Минут через пятнадцать они встретились.

Человек был явно расположен поговорить. Он остановил тележку в тени невысокой березки и, поджидая Кийска, стоял, обмахиваясь снятой с головы пестрой панамой.

– Денек-то сегодня какой выдался, – сказал он, глядя на небо, и, переведя взгляд на Кийска, представился: – Спиридонов Александр Васильевич.

Кийск назвал свое имя.

Человеку было лет пятьдесят. Был он высок и худ, с длинным носом и острым, заросшим щетиной подбородком.

– В город направляетесь? – полюбопытствовал он.

– Да, – кивнул Кийск.

– Машина встала, – сочувственно произнес Спиридонов.

Кийск снова кивнул.

– И далеко отсюда?

– Километров десять, – соврал Кийск. – Понять не могу, что с ней случилось?

– Не вы один. Никто не понимает причину происходящего. Хотя, вон она, причина, висит себе, – Спиридонов указал на зависший над горизонтом черный диск.

– А что происходит в городе?

– Вы, должно быть, издалека, – догадался собеседник.

– Очень. Был в экспедиции, – сказал Кийск, не уточняя, где именно.

– И что, там у вас все в порядке? – заинтересованно спросил Спиридонов.

– Да вроде бы, – неуверенно пожал плечами Кийск.

– И то славно. Есть, значит, еще места, где жить можно.

– А что случилось в городе?

– В городе? – Спиридонов достал из груды поклажи на тележке большой ручной фонарь и щелкнул выключателем. Фонарь не загорелся. – Видите – не горит. Хотя я сам недавно поставил в него новые батарейки. И то же самое происходит в городе – ничего не работает. Ни предприятия, ни транспорт, ни связь. Нет освещения, не работает система снабжения, вышла из строя канализация. Короче, полный развал всей городской инфраструктуры. Все механизмы и автоматы, начиная от всеобщей коммуникационной сети и кончая заводными игрушками у ребятишек, встали в одночасье. И судя по тому, что в город не прибыла ни одна спасательная или аварийная команда и до сих пор нет никаких известий из других мест, то же самое происходит повсюду, по крайней мере в крупных городах и населенных центрах. Везде царят развал, хаос, страх и безнадежность.

– Когда это началось?

– Ровно неделю назад. В тот день над городом зависли невесть откуда взявшиеся черные тарелки. Так до сих пор и висят, словно приклеенные, не шелохнутся. Они – причина всему. А вот что они собой представляют? Откуда взялись? – Спиридонов непонимающе развел руками.

– Ну а городские власти, они разве не пытаются навести порядок? Есть же еще силы правопорядка, армия…

– Ничего больше нет, – резко, почти грубо оборвал Кийска Спиридонов. – Их поглотил хаос. Пережевал и выплюнул в общую массу отчаявшихся людей. И не их в том вина, потому что невозможно управлять огромным городом, когда ничего, абсолютно ничего не работает!

– Ну а вы-то куда направляетесь?

– Прямо, – махнул рукой вперед Спиридонов. – Буду идти до тех пор, пока мой фонарик не загорится. Судя по вашим словам, не так уж и долго осталось.

– Я соврал, – признался Кийск. – Я сам всю дорогу иду пешком.

– Ну что ж, – ничуть не расстроился Спиридонов. Человек он был, должно быть, весьма деликатный, потому что, явно видя, что собеседник многое недоговаривает, не приставал к нему с расспросами. – Значит, придется пройти чуть подальше. В город я все равно не вернусь. Ну мне-то просто, я один – собрался да пошел. А у кого семьи, дети маленькие, им-то каково?

– Многие бегут из города?

– Пока еще нет. Но судя по тому, как обстоят дела, в самое ближайшее время начнется массовый исход, – как только станет нечего есть. И вам я не советую туда идти. Состояние в городе близко к панике, и я даже не хочу думать о тех ужасах, которые она за собой повлечет.

Кийск закинул руки за голову, устало потянулся и скосил глаза на неподвижно прилепившуюся к голубому небу черную блямбу.

– Да надо бы самому посмотреть на все, – не очень-то уверенно произнес он, после всего услышанного сам толком не зная, стоит ли идти в город.

– Ну, как знаете, – не стал более отговаривать его Спиридонов.

Он снова взялся за ручки своей тележки, но прежде, чем толкнуть ее, протянул Кийску визитную карточку.

– Если вам негде остановиться, можете жить у меня. Ключи я оставил в шкафчике у двери.