Книга: Полдня до расплаты
Назад: Глава семнадцатая
Дальше: Эпилог

Глава восемнадцатая

Двадцать стандартных суток прошло с тех памятных часов, когда взволнованные Матеус и Гилана в торжественной обстановке получили в свои руки контрольный пакет акций. Именно контрольный, строго отмеренную часть: пятьдесят один процент Осознать степень своего богатства на тот момент они не могли даже приблизительно и понимали свое положение в обществе, лишь ориентируясь на необычное отношение к ним оранжевокожего банкира из Столицы, головной планеты системы Датарга. Заносчивые, невероятно спесивые и холодные, как айсберги, датаргане всегда славились тем, что слова лишнего не скажут даже очень богатому клиенту. А теперь этот двухметровый, стройный атлет прямо под ноги готов был ложиться и сдувать несуществующие пылинки с одежды своих пока только предполагаемых клиентов. Кардон Савеш тогда пояснил со смехом:
— Мы решили только десятую часть прибылей размещать у них в Столице, так этот бедняга заплакал от счастья. Вы себе можете такое представить?! Тем не менее о вашем шатком положении как здесь, так и в родной Цейлеранской империи он тоже прекрасно осведомлен, поэтому мечтает — нет, просто трезво рассчитывает, что половину всех своих капиталов вы согласитесь держать в их системе Но, по-моему, он умрет от счастья, даже если вы станете хранить у них только двадцать процентов.
Гилана все никак не могла осмыслить перспективы открывшегося перед ней финансового Олимпа:
— Неужели мы будем так богаты?
— Голубушка, вы уже сейчас богаты до неприличия. А когда банкир осмотрел только некоторые залежи нейтрино-селта, то сразу без предварительных условий и договоренностей приготовил вам неограниченный кредит. Он у них там, на Датарге, считается одним из лучших специалистов и оценщиков полезных ископаемых. И его щедрость зиждется не на пустом месте. То есть вы сейчас можете скупать целые звездные системы.
— Уф! Мне жарко! — вырвалось у Матеуса. Хоть он и дал себе слово держать эмоции в узде и постараться как можно быстрей задействовать свалившиеся на них капиталы для восстановления своего доброго имени и реабилитации своих боевых товарищей, но открывающиеся перспективы его пугали. — С такими миллиардами можно спокойно, не заглядывая в кошелек, проводить нужную политику где угодно.
— Забудьте о миллиардах и оперируйте во много раз большими суммами. С вами теперь будут считаться все основные империи Галактики! И — не смейтесь и относитесь к этому с должным пониманием — Доставка! Главенствующие там Дирижеры не погнушаются встретиться с вами лично и пожать ручку. А уж работники средств информации устроят на вас вскорости настоящую охоту.
— Кошмар! — воскликнула Гилана. — И уже ничего изменить нельзя?
— Можно, но только в том случае, если одновременно будет найдено еще с десяток таких планет и цена на нейтрино-селт на галактическом рынке начнет стремительно падать. Но… таких чудес уж точно не бывает.
Женщина, еще не так давно считавшая, что обречена до конца жизни оставаться наемной убийцей, ошарашенно шептала:
— Столько денег…
— Странно, — Савеш смешно выпятил свою щетинистую челюсть, — я, например, очень рад, что такие невероятные средства попали в руки честным и порядочным людям. Чего же вы пугаетесь?
— Того, что личной жизни у нас больше не будет…
— Еще как будет! — твердо пообещал Николай. — Для этого есть с кого брать пример. Знаете о бароне Монклоа? Вот он точно живет как и где ему заблагорассудится. И никто о нем ничего конкретного не знает.
— Отличный пример, господин Матеус. Между прочим, никто не ведает и о том, откуда у Монклоа начальный капитал. А читали в учебниках истории, как над ним издевались и открыто смеялись, когда он купил «Железный поток» и основал самую современную кораблестроительную планету-верфь? Сплетничали, что он невероятные капиталы чуть ли до последнего наличного галакта угрохал в метеоритную пыль. И где сейчас эти пересмешники и скептики? Наверняка удавились от зависти! А Доставка с тех пор имеет невероятно мощного, непредсказуемого и умного конкурента. Так что возможности у вас неограниченны. И только от вас зависит, куда пойдут все эти неисчислимые средства. Есть планы?
Николай проборматал в ответ что-то туманное и неопределенное.
Сейчас, по прошествии двадцати суток, будущее перед ними вырисовывалось более четко и ясно. Да и обстоятельства буквально потворствовали любому начинанию, подтверждая расхожую истину: деньги всегда стремятся в толстый кошелек. И если уж повезет, то все за пазуху не влезет — отворяй ворота.
Лишь только «Цветок» благополучно пролетел Цейлеранскую империю, что прошло на удивление буднично и незаметно, на повестку дня было поставлено решение двух вопросов. Первый — реабилитация Николая Матеуса и поиск истинных виновников загадочного убийства майора Далемиса. И второй — спасение томящихся в заложниках жены и девочек-двойняшек Станислава Городо и последующая месть источнику всех бед, злобному и коварному конкуренту. Мелкие, попутные вопросы вроде покупки двух крейсеров сопровождения с укомплектованными экипажами, проходили на заднем плане с помощью краберной связи.
Как почти сразу же выяснилось, проблем как таковых не существовало уже давно.
Особенно легко и безболезненно прояснилась ситуация бывшего лейтенанта. Оказывается, на второй день после казни распластанием была найдена видеозапись всех событий, которые произошли в тот трагический вечер в кабинете командира батальона космодесанта. Из нее сразу же становилось понятным, что Далемис — предатель с далеко идущими связями. В данный момент как раз проходил суд над пособниками и руководителями майора Далемиса. Выявили и наказали всех, что вообще-то делало большую честь военному трибуналу и военной прокуратуре. Однако о несправедливой казни молодого лейтенанта несильно и горевали, упиваясь разоблачением особо крупной мафиозной группировки в военной среде. И это единственное, что Матеус решил кое-кому напомнить в недалеком будущем.
Впрочем, пока напрягаться не было никакого смысла. Получалось, что Николай мог свободно вернуться домой, зайти в любой военный штаб или комендатуру и потребовать накопившееся жалованье и громадную компенсацию за моральный ущерб — что вообще-то тоже было рассмотрено как один из вариантов предстоящих действий на общем собрании всех обитателей «Цветка». И единогласно отложено до лучших времен.
Но если реабилитацию, оправдательный приговор и посмертное восстановление всех льгот и заслуг Матеуса перед родиной еще как-то можно было понять, то счастливую и бездумную жизнь жены великого промышленника поначалу никак не могли втиснуть в рамки здравого смысла. Хотя сразу же удалось выяснить, что деньги более чем с половины тайных счетов, на которые так надеялся Станислав Городо и которые он обещал отдать за свою свободу Тимошу Мензари, были переведены неизвестными лицами в неизвестном направлении. Винить было некого — только Бочана, жена великого промышленника, могла подсмотреть все банковские коды и пароли Станислава. Видимо, в свое время она их собирала, копила и ждала лишь удобного случая, чтобы воспользоваться средствами по своему личному усмотрению. Теперь она жила в роскоши и достатке, совершенно не вспоминая невинно казненного мужа и будто забыв про собственный отрубленный палец. Ежедневно тратила несусветные суммы галактов на покупку нарядов, на увеселения и удовлетворение своих сексуальных капризов. Последняя деталь вообще повергла Станислава в продолжительный шок, когда выяснилось, что его жена чуть ли не каждую ночь заказывала в свою кровать трех молодых парней из службы платных интимных удовольствий.
А вот жизнь четырехлетних дочек-близняшек Городо оказалась прямо противоположной гламурной жизни их матушки. Бедные детки ютились со своей старой няней в одном из маленьких домиков на окраине захудалого городка, где их спрятали сразу после шумного ареста великого промышленника. Вдали от всех благ цивилизации дети и их воспитательница оказались фактически брошенными на произвол судьбы. Раз в месяц им по почте приходила смехотворная сумма, которой едва хватало на еду. О том, чтобы купить девочкам новые платьица и побаловать их походом в детский театр или цирк, не могло быть и речи. Вдобавок ко всему открылась одна постыдная вещь — нянечке с самого момента их принудительного переезда совершенно не платили жалованье. В трудных случаях старушке иногда приходилось снимать мелкие суммы со своего и без того нищенского счета. Когда стали выяснять, почему же так происходит, няня, со слезами умоляя не трогать сироток и оставить их жить при ней, поведала щемящую душу историю: мать девочек явилась однажды в этот домик и приказала сидеть здесь тихо и не высовываться, выставив себя пострадавшей поборницей справедливости. Из рассказов Бочаны выходило, что ей срочно надо спасать своего мужа, то бишь Станислава, от огромной опасности и завершить все его важные дела. Только таким образом она сможет уберечь от ареста хоть какие-то средства на существование. После этого мамаша так ни разу и не наведалась к деткам.
Няня, конечно, была уверена, что жена Городо, несчастная и доверчивая Бочана, сама оказалась под арестом, а то и погибла при невыясненных обстоятельствах. Открыто объявить в розыск старушка побоялась, подозревая, что детей тогда сразу же заберут у нее другие родственники, про которых она знала только плохое и не желала любимым сироткам таких опекунов.
От полученных известий Станислав Городо буквально слег в постель. Особенно его доконало то, что жена бросила детей на произвол судьбы. Человека словно подменили: за два часа он превратился в безмолвную куклу с пустыми, лишенными всякого смысла глазами. Деятельный, сильный мужчина, никогда не пасовавший даже перед лицом смерти, не вынес предательства той, ради кого он пошел на жуткую и незаслуженную казнь.
Надо было срочно спасать товарища, вытягивать его из психического кризиса. Хорошо, что за верными друзьями не приходилось мчаться на край Галактики. На «Цветке» помимо его командира находились все оставшиеся в живых члены «бригады подскока». И хотя у каждого были свои дела, едва узнав о семье Городо, все занялись исключительно Станиславом.
С помощью больших денег можно сделать все. С помощью очень больших — это «все» еще несколько раз переделать. Однако личное участие и душевную поддержку не заменят никакие капиталы, да и умные головы, в которых быстро созревает план выхода из любой ситуации, тоже не всегда купишь за галакты. Ларта, Крил, Освальд и Розен остались сиделками вокруг впавшего в черную депрессию товарища, а Николай с Гиланой отправились на пришвартовавшийся недавно крейсер. Команда и капитан этого новенького чуда космической техники как раз готовились к торжественной встрече своих новых работодателей, когда заиграла боевая тревога и сами работодатели примчались в капитанскую рубку. А уже через несколько минут крейсер совершил Лунманский прыжок.
И только когда экраны внешнего обзора потемнели, словно «ослепли», слегка успокоившиеся судовладельцы отправились знакомиться с экипажем и осматривать свою собственность, попутно споря по поводу присвоения имен обоим крейсерам. Никто не хотел уступать, спор грозил перерасти в ссору. Наконец добрались до своей каюты, состоящей из нескольких помещений. Увидев в прихожей свои отражения в огромном, во всю стену, зеркале, Гилана вдруг что-то вспомнила и, дрожа всем телом, прижалась к Николаю:
— Мне до сих пор не верится, что мы остались живы, — прошептала она, сдерживая рыдания. — А Бетти и Грэг Доминго так и остались на этом мертвом астероиде. Вернее, от них даже ничего не осталось… И похоронить нечего…
— Нет! — тихо, но твердо возразил Матеус — Они навсегда остались в нашей памяти и в наших сердцах. И еще остались их славные имена…
— Конечно, мы будем помнить о них всегда!
— …Которые я и предлагаю присвоить нашим крейсерам. И они опять будут вместе: «Бетти» и «Грэг». Согласна?
Женщина сглотнула ком в горле и вытерла слезы:
— Согласна, дорогой. Извини, что сама не догадалась предложить. Но я еще раз убедилась, что ты у меня самый лучший во Вселенной…
— Вряд ли…
— Почему?
— Потому что, несмотря на торжественность минуты, меня очень тянет опробовать вон ту роскошную и огромную кровать, которая виднеется в спальне…
Гилана жеманно поджала губы и направилась в ванную комнату, на ходу провозгласив:
— Ты прав, любимый. Глупо еще семь часов торчать в подпространстве, так и не вздремнув. Только если ты собираешься торчать в прихожей, то вряд ли оспоришь мое утверждение…
Пока крейсер преодолевал выбранный участок пути, несколько лучших в империи детективных агентств спешно и незаметно выполняли данные им поручения. Действуя при этом скрупулезно, выверенно и с тройной подстраховкой, на пределе всех своих технических и физических возможностей: они понимали, если и во второй раз невероятно щедрый заказчик останется ими доволен, то агентствам можно не беспокоиться о завтрашнем дне.
Первым делом аккуратно изъяли из маленького домика няню с детишками. Все мероприятие проходило под знаком очень скорого воссоединения всей семьи. Няня получила на руки бумаги с настолько мастерски подделанными подписями и печатями, что ни секунды не сомневалась в их подлинности. Да что там она — впоследствии сам Станислав поражался идентичности подписи на тех письмах оригиналу.
В общем, когда крейсер «Бетти» вышел на орбиту возле избранной планеты, к нему тут же пришвартовался юркий челнок, и растерявшиеся от незнакомой обстановки детишки в сопровождении няни перешли на борт к «дяде» Николаю и «тете» Гилане. Неожиданно отыскавшиеся «родственники» посвятили девочкам все время, пока крейсер возвращался обратно.
К счастью, четырехлетние малышки не успели забыть отца и сразу же узнали его голографическое изображение.
— Папа! Папа! — в унисон зазвучали детские голоса. — Это наш папа!
Дальше налаживание контакта пошло самым интенсивным ходом. Девочки и няня сразу поверили, что их везут к Станиславу Городо, но каждый воспринял эту новость по-разному. Няня тихо вздыхала и, тенью следуя за своими воспитанницами, часто вытирала набегавшие слезы. А вот двойняшки за восемь часов от счастья и радости не присели ни на минуту и чуть не перевернули весь крейсер вверх дном — несмотря на то что дядя Николай старался все время носить их на руках или катать на шее, а «тетя» Гилана пыталась накормить малышек чем-нибудь вкусненьким.
Другое детективное агентство использовало все законные и противозаконные меры, чтобы в течение нескольких часов пустить подлую предательницу по миру, то есть оставить Бочану без средств к существованию. Для этого агенты выкрали все записные книжки и блокноты, где Бочана могла хранить сведения о состоянии своих счетов, и тут же передали всю найденную информацию на борт «Цветка», где логическая группа под командованием Крила успешно вычислила и взломала все пароли и коды доступа к банковским счетам сексуально озабоченной куртизанки. На свою беду, бывшая жена Станислава оказалась крайне недальновидной: она держала свои средства на разных счетах разных банков, но для каждого имела почти одинаковые коды и пароли.
Когда поздним утром, точнее, уже почти в обед утомленная сексуальными утехами Бочана решила рассчитаться с уходящими парнями по вызову, то с недоумением обнаружила, что все ее кредитки заблокированы. Еще несильно этим расстраиваясь, она рассчиталась найденной в сумочке наличностью и отправилась в банк выяснять, что случилось. Там ее и обрадовали: «Вы же сами этой ночью сняли все свои средства со счетов».
История имеет привычку повторяться с точностью до наоборот. Однако Бочана этого не поняла и закатила всемирный скандал, Наивно полагая, что ее счета случайно заблокировали за неуплату налогов или что-нибудь в этом роде. Она не подозревала, что неведомые силы возмездия оказались готовы и к такому повороту событий.
Лишь только неверная жена направилась в судебные органы в поисках справедливости, как ее там же и арестовали. Почти одновременно с ней в предварительном заключении оказался и родной брат Бочаны, тот самый конкурент, из-за которого Станислава Городо судили по ложному обвинению и приговорили к смертной казни распластанием. Имея в распоряжении новую информацию, судебная машина заработала без сучка без задоринки, и очень скоро выяснилось, что преступная парочка, брат с сестрой, организовали и лично произвели поджог, в результате которого погибло так много невинных людей.
А пока громкий судебный процесс только набирал обороты, обитатели «Цветка» всеми силами старались вернуть Станислава в нормальное состояние. Его дочкам сказали, что папа немного приболел, и убедили подойти к отцу спокойно и подождать, пока он сам их увидит.
Но с первой же секунды встречи все приготовления пошли насмарку из-за непредвиденного поведения двойняшек, которое только усугубило положение.
Девочки, сильно соскучившиеся по родительской ласке и истомившиеся восьмичасовым ожиданием желанной встречи, вырвались из рук своих новоявленных родственников и с громкими криками «Папа!» устремились к лежавшему на кровати Городе Тот резко поднялся и, едва увидев, кто к нему бежит, с горестным вскриком потерял сознание.
Что тогда началось! Дети завопили от страха, нянечка тоже упала в обморок, женщины запричитали, а мужчины, ругаясь, забегали вокруг, еще более усиливая панику. Неизвестно, что было бы дальше, если бы Ларта не взяла в свои руки бразды правления растерявшимися товарищами.
Первым делом она вызвала психиатра, которого почему-то не посчитали нужным пригласить на встречу. Потом резко прикрикнула на бесцельно метавшихся мужчин:
— Уложите няню на диван! А сами присядьте или покиньте каюту! Главное — не мельтешите!
Досталось и наемной убийце, которой Стрелочница когда-то боялась сказать хоть одно слово против:
— Гилана, кончай слезы лить, лучше расстегни няне воротник!
Затем Ларта присела перед девочками.
— Малышки, зачем же так рыдать? — ласково сказала она, — С папой все хорошо, и теперь он выздоровеет очень быстро. Просто, увидев вас, он слишком сильно обрадовался. Теперь вы будете жить с нами, поэтому давайте знакомиться: меня зовут Ларта, и я теперь буду вашей мамой. А вас я знаю, как зовут: Сильвия и Карина. Вот только вы обе такие красавицы и очаровашки, что вас трудно отличить. Итак, кто из вас кто?
Девочки почти успокоились, и знакомство плавно перешло во взаимные обнимания и поцелуи.
Врач тем временем осмотрел Станислава и уверенно заявил:
— Никаких сбоев в работе организма нет. Скорей всего, он спит после сильного шока и может проснуться в любую минуту. Советую оставить его в покое и не шуметь рядом. А вы как себя чувствуете?
Он подошел к няне, которая уже пришла в себя и теперь виновато озиралась, сидя на диване.
— Спасибо, со мной уже все в порядке, — отозвалась старушка. — Просто переволновалась сильно…
— Тогда лучше всем выйти, — посоветовал доктор. — Ни к чему такое столпотворение. Жена и дети, конечно, могут остаться…
Когда все выходили, Николай еще раз удивленно оглянулся на Ларту, которая, усадив детей на колени, что-то им рассказывала.
— А что это она насчет «мамы» говорила? — недоуменно спросил он Освальда.
— Ха! — фыркнул механик. — Пока вас не было, она всю власть в этой каюте взяла в свои руки. Нас почти не подпускала к Станиславу, сама его кормила с ложечки, все время держала за руку, что-то рассказывала…
— Надо же…
— Конечно, надо! По-моему, теперь она Городо никому не отдаст. А перед вашим прилетом она больше всего переживала об одном: понравится она девочкам или нет.
Гилана, слышавшая их разговор, покачала головой:
— Да… То-то, я смотрю, наша Стрелочница ухаживания всех мужчин отвергала. Видимо, сразу запала на Станислава…
Матеус приобнял Гилану за талию и игриво спросил:
— А ты на кого сразу запала?
— Да ты его все равно не знаешь, — услышал он шутливый ответ.
— Тогда ваше счастье, если его уже нет в живых! — пригрозил Николай, поддерживая игру.
Станислав Городо пришел в себя через несколько часов, и состояние его оказалось вполне удовлетворительным. Однако еще трое суток он не выходил из каюты — видимо, привыкал к своему новому положению человека, который совершенно неожиданно для себя женился второй раз.
Тем временем в Отроге Гаибсов готовилась к взрыву информационная бомба. Вернее, даже не бомба, а настоящая вспышка сверхновой, потому что средств на ее изготовление Кардон Савеш не жалел. Фактически планировалась полная смена курса внешней политики, снятие с постов давно коррумпированных правителей и основательное промывание мозгов всем жителям Отрога Гаибсов.
Но даже при наличии огромных капиталов нельзя организовать «бархатную революцию» за несколько часов. Надо было четко скоординировать по времени все совместные действия, которые собирались проводить в центре Галактики и в Персте Манекена, тем самым увеличивая силу удара по устоявшимся предрассудкам.
Получилось, что до момента «вспышки» у обитателей «Цветка» появилось полторы недели свободного времени. Относительно свободного, конечно, поскольку мелкие вопросы возникали и решались ежечасно, и только Станислава Городо полностью оградили от всего мира, от волнений и нехороших воспоминаний. Великого промышленника просто отдали в сладкий плен к Ларте, чему он и не думал сопротивляться…
Однако его друзья не могли себе позволить праздного безделья. Крилу отдали под командование крейсер «Грэг», и он отправился в систему Датарга решать финансовые вопросы нескольких недавно возникших корпораций.
Освальду достался крейсер «Бетти», на котором он устремился к «Железному потоку». И, к большому удивлению галактического сообщества, добился личной встречи с бароном Монклоа, более того — сумел завязать с таинственным и загадочным владельцем стальной планеты-верфи взаимовыгодное сотрудничество! Как друзья и рассчитывали, крупнейший производитель современных боевых и гражданских кораблей обязательно захотел иметь в своем распоряжении неограниченный запас нейтрино-селта.
Розен вместе с капитаном Мензари поспешили в центр Галактики, где подключились к подготовке серии планируемых вскоре мероприятий. А после «медовой декады» к ним с неуемной энергией вновь подключился Станислав Городо. Правда, теперь он частенько поворачивался за советом к Ларте, которая всегда была с ним рядом.
А вот Николай Матеус и Гилана Баракси решили немного размяться. Или, как они выразились, встряхнуть свои дряхлеющие кости и заодно проверить, не пропали ли у них профессиональные навыки. Повод для этого отыскался самый подходящий: поиск и уничтожение Гарварда Никузи.
Этот жесточайший и коварнейший главарь преступного мира по-прежнему оставался на свободе. Ни чудовищная премия, самая большая за всю историю, объявленная за содействие в его поимке, ни силы лучших сыщиков Цейлеранской империи до сих пор не дали результатов. Никузи действительно исчез с горизонта — то ли сумел так искусно спрятаться, то ли действительно погиб при организованном им же термоядерном взрыве.
По всему выходило, что у Никузи были пособники в самых высоких правоохранительных органах. Ведь кто-то же предал своих товарищей, которые погибли в хорошо организованной ловушке! Возможно, этот «кто-то» и дальше продолжал оказывать содействие беглому главарю преступного мира или просто имел прямую краберную связь, не догадываясь, кому и куда отправляются сведения — лишь бы вовремя перевели оговоренную сумму денег.
В данный момент силы безопасности как раз тщательно проверяли всю личную жизнь высокопоставленных чиновников в аппарате юстиции, но найти предателя так и не могли.
Именно по этим соображениям Матеус не стал передавать правосудию те несколько адресов, которые Метакса сообщила ему во время памятной беседы в перерыве между съемками на астероиде. Почти не сговариваясь, самая богатая парочка в галактике решила сама проверить «горячие точки» и, если удастся, лично вершить правосудие.
На подготовительной стадии были задействованы уже хорошо себя зарекомендовавшие сыскные агентства. А помимо них все коммунальные и статистические службы, ведь большинство информации о жителях района можно получить от простого сантехника или мойщика флаеров.
Вскоре к Матеусу начали поступать данные на жителей всех подозреваемых районов, чтобы не спугнуть преступника, обладающего звериным чутьем. Для парочки мстителей главным было отождествить Гарварда Никузи с одним из троих человек, живущих в разных концах Галактики, а потом спокойно довести дело до конца.
Как оказалось, главаря преступного мира в тех районах и близко не было.
В первом особняке жил некий почтенный старик — то ли писатель, то ли поэт. Его жилище располагалось не просто в столичном городе одной сильной и независимой империи, а непосредственно среди домов самых влиятельных людей того мира. Его соседями были три министра и глава тайной канцелярии. То есть дедулю и без того часто и тщательно проверяли, да и жил он там почти безвылазно последние двадцать лет.
Второй дом принадлежал вдове крупного наркодельца и находился на отшибе в одном бедном звездном королевстве. Теоретически это место частично подходило для залегания на дно, но в окружении вдовы уже лет пять не появлялось новых людей. Естественно, с этой минуты за огромным домом наблюдало бессчетное количество видеокамер.
А вот третья точка поначалу привлекла к себе самое пристальное внимание. Во всяком случае, было бы очень странно, если бы Никузи не попытался затеряться именно здесь, в огромном круглосуточном казино в одном из самых крупных городов системы Блеска. Уж там люди метались как в муравейнике, и Гилана сразу, как собака, взяла след:
— Он здесь! Только вряд ли мы его оттуда выдернем…
На что Николай лишь саркастически хмыкнул:
— Ничего подобного! Это только на первый взгляд здесь можно потеряться. Но вот увидишь, если наш бандюга здесь, то мы его вычислим в два дня, если только он не работает шефом безопасности. Но и тогда поиск продлится лишь на день дольше.
— Хорошо, если ты так уверен, расскажи хотя бы в двух словах, что и как мы будем делать.
Когда все детали были обрисованы, Гилана засомневалась:
— Мне кажется, такие вещи творить нельзя, да и невозможно…
— Ты ошибаешься, девочка! С нашим кошельком тебе давно пора забыть слово «невозможно».
Оказалось, что все видеозаписи из казино тут же передавались в службу безопасности королевства и хранилась там определенное количество лет. Изредка, в крайних случаях, тайная полиция пользовалась этими записями. Оставалось лишь найти доступ в архив и выбрать нужные сведения, затем настроить программу поиска — и голографические изображения всех подозреваемых выстраивались по ранжиру. Само собой, расходы на такую операцию могли обанкротить даже весьма крепкого миллионера, но совладельцам планеты Гилана это совершенно не грозило.
На тщательную проверку всех подозрительных посетителей и работников казино действительно ушло три дня. В результате Матеус категорически заявил:
— Нет его здесь, и не было!
— Как же так?! — возмутилась Гилана. — Среди стольких людей он мог спрятаться запросто. Надо проверять повторно.
— Только даром потеряем время. Пусть этим занимаются нанятые нами люди. Разыщут — отдадим им всю обещанную галактическим бюро премию. А нам лучше сосредоточить свои усилия и смекалку в другом направлении.
— Но мне кажется, что у вдовы наркодельца мы вряд ли кого отыщем…
— Кто тебе сказал, что мы отправимся туда?
— Куда же еще? — недоумевала женщина. — Или ты надеешься, что на след Никузи нас выведет тот писатель-старикашка?
Николай некоторое время размышлял, задумчиво сплетая и расплетая перед собой пальцы рук. Ответил он лишь после того, как его любимая стала проявлять явные признаки нетерпения.
— Скорей всего, что не выведет… Здесь может быть нечто совсем другое… Знаешь, мне вдруг вспомнилась одна история из прошлых веков. В ней один диктатор придумал весьма хитрый и оригинальный способ уйти в глубокое подполье — на тот случай, если придется уносить ноги от разгневанных масс народа. И этот путь ему пригодился. Он благополучно прожил почти пятьдесят лет после своей мнимой смерти. И прожил, между прочим, припеваючи. Только после его смерти патологоанатомы, тщательно изучившие его труп, донесли до народа страшную вещь: диктатор жил среди них до недавних пор! Скандал был ужасный… Но время идет, все забывается…
— Очень интересно! — фыркнула Гилана. — А конкретнее нельзя?
— Можно, — покладисто согласился Матеус — Так вот, этот диктатор заблаговременно приготовил в нескольких местах своих двойников, идеально влившихся в жизнь своего района. В нужный момент он просто подменил собой одного из них. Легко и просто.
— Ну-у-у-у! — Длительность восклицания явно давала понять, что Гилана абсолютно не согласна. — Это притянуто за уши. Я сама неплохо умею менять внешность, но тут совершенно никакого сходства! Даже не спорь!
— Попробуй с тобой поспорь, — миролюбиво улыбнулся Николай. — Я просто рассуждаю. Смотри, самый главный показатель — рост — сходится. Разницу в пару сантиметров смело сбрасываем со счетов. Дальше — статура. Писатель рыхл и полноват. Гарвард Никузи стройный и подтянутый. Но кто возразит, что разжиреть легче, чем похудеть?
— Не смеши меня! Такие детали не стоит принимать во внимание! — Гилана начинала злиться. — Я-то знаю, что самое главное: лицо, отпечатки пальцев и сетчатка глаза. Что ты на это ответишь?
— Хорошо, давай мы продолжим наши предположения. Вернее, я тебя буду спрашивать, а ты — отвечать. Итак, где проверяют у человека сетчатку глаза?
— В космопортах после прибытия на планету или в полицейском участке. А также в специальных передвижных машинах во время чрезвычайных ситуаций.
— Бесспорно. Но куда за последние двадцать лет улетал с планеты писатель? Никуда, лишь единожды — в короткий отпуск. И в полицейский участок он не привлекался. И чрезвычайных положений в той империи уже лет сорок успешно не допускают.
— Ну и что?! Ведь его данные все равно есть в банке памяти родной империи.
— Правильно! И они там были всегда. Но! Не того писателя, а настоящего Гарварда Никузи. Не смейся и не фыркай. Лучше подумай логически. Писатель живет на планете безвылазно. Да, его проверяют, да, за ним следят, ведь живет он в самом престижном районе столицы крупнейшей империи. Но ведь следят за его поведением! А сетчатку вряд ли удосужились проверить…
— Ой, как запутанно и неправдоподобно. Не мог же Никузи подменить данные в банке памяти!
— Еще как мог! А его официальные данные сама полиция считает поддельными. Забыла об этом?
— Ладно, допустим….. Ну а лицо? Лайзмер сразу определит, что делались пластические операции.
— Вот дошли и до лица. — Матеус придвинул стопку листов, нашел нужный и принялся читать вслух: — «Наблюдаемый объект весьма тщательно следит за своим лицом и прической. Часто делает „подтяжки и легкие коррекции“ отвисающих участков кожи в расположенной неподалеку клинике. Лишь в последний раз он перенес очередное омоложение на соседней планете…» Смотрим дату: как раз время исчезновения Никузи. Теперь на всякий случай зайдем в банк данных той самой клиники на соседней планете… Так! Вот и первый несчастный случай: месяц назад на своем флаере разбился ведущий хирург по пластическим операциям. Смотрим дальше… Какое совпадение: как раз он и делал омоложение нашему «писателю». Так что, может, слетаем туда и проверим все на месте?
Вместо ответа Гилана деловито соединилась по внутреннему коммуникатору с капитаном яхты, на которой они в данный момент путешествовали, и сменила маршрут, назначив конечной целью искомую империю. Затем встала, потянулась и словно между прочим спросила:
— Разве я тебе не говорила?
— Что именно?
— Что ты у меня еще и гений?
— Ни разу! — обрадовался Николай. — Давай говори!
— И не подумаю! Мало того что стал слишком богатым, так теперь только зазнаться не хватает…
На месте обитания подозреваемого писателя все оказалось не так просто. Провести проверку лично, как предполагалось вначале, не получалось — из-за скопления вокруг объекта действительно самых известных жителей империи, находившихся под бдительной охраной. Тут уже никакие взятки не могли изменить положение, а идти напрямую в тайную полицию или в службу безопасности тоже опасались: если у преступного главаря оказались пособники в Цейлеранской империи и в самом центре Галактики, то почему бы ему и здесь не подстраховаться? Ведь недаром Никузи выбрал для лежки именно это место.
— Если это, конечно, он! — постоянно напоминала Гилана.
Выручила самая суперсовременная, украденная прямо из одного военного института, миниатюрная техника для шпионажа. Маленьких мушек, нанесенных на биопластмассу, не могли пока еще засечь никакие детекторы. А сходные с ними по «прозрачности» муравьи могли прогрызть дырку в любом, даже цельнометаллическом, коробе. Именно эта их способность оказалась самой необходимой, поскольку никто не ожидал от простого особняка такой герметичности помещений, которая каждые три часа проверялась избыточным давлением.
Матеус и Гилана мгновенно насторожились: не мог простой писатель, даже помешанный на собственной безопасности или угнетаемый страхом кражи его драгоценных сюжетов, так модернизировать свое жилье! Это было слишком даже для живущих по соседству министров. И как только он сумел все сделать тайно и незаметно? Ведь по документам дом строился давно и он не подвергался существенной реконструкции лет сорок.
Муравьи, конечно, и тут справились. Проникли внутрь и прочно заделали за собой ходы. Мушки из «рюкзачков» за плечами мурашек тут же разлетелись на заданные позиции, и началось наблюдение за всеми передвижениями подозреваемого писателя.
В распоряжении парочки шпионов было всего несколько часов — именно такой срок жизни отвели конструкторы мини-приборов своим созданиям. Учитывая, что техника не стоит на месте, они вполне справедливо опасались, что в каком-нибудь полярном институте уже могли создать детекторы, способные обнаружить незаметных мушек да прозрачных тружеников-мурашей.
С первых же минут наблюдения выяснилась одна очень странная деталь. Куда бы писатель ни шел, у него на груди всегда висела коробочка, очень напоминающая простейший пульт управления. Когда объект на минуту вышел во двор, то переложил коробочку в левый карман и руку из кармана так и не вынул, пока не вернулся домой, а потом вновь повесил устройство себе на грудь. Памятуя, что Гарвард Никузи активировал ядерную мини-бомбу во избежание предыдущего ареста, уничтожив при этом тысячи людей, Гилана и Матеус буквально затряслись от страха. Если это действительно Никузи, то он живым не сдастся, обязательно устроит «армагеддон» в центре ни в чем не повинной столицы чужой империи.
Надо было срочно решать, что делать. К сожалению, еще не было получено ни единого твердого доказательства, что они наблюдают действительно за Гарвардом Никузи. Полноватый, немного сутулый мужчина, нисколько не похожий на известного мафиози, деловито передвигался по дому, перекусывая на ходу и запивая расставленными по всему дому напитками. Иногда он подбегал к огромной, на всю стену, виртуальной системе и что-то быстро выстукивал на клавиатуре. Затем снова отправлялся в свой бессистемный пробег по комнатам и коридорам. Со стороны в поведении писателя не было чего-то странного или предосудительного, но как же все-таки идентифицировать эту странную личность с искомым объектом?
На этот раз дельная мысль пришла Гилане:
— Интересно, в последние месяцы этот писатель отправил хоть один свой новый рассказ в издательство?
— Новый? — переспросил Николай. — Да он еще долго может отправлять незаконченные или давно написанные, которые писатели часто держат в загашниках.
— А как же высокое самомнение? У Никузи оно перло наружу всегда и в любых обстоятельствах. Наверняка он уверен, что может написать нисколько не хуже своего двойника.
— Хм! А если он действительно напишет даже лучше?
— Неважно! Главное — сравнить стиль.
Через полчаса все данные о творчестве подозреваемого писателя лежали на столе перед самозваными следователями. И действительно, два последних рассказа кардинально отличались по стилю и манере. Их написал совершенно другой человек!
Теперь косвенные подозрения все больше и больше перерастали в уверенность. Но в то же время с катастрофической силой начинал давить груз невероятной ответственности. Если они допустят хоть малейшую ошибку, ничего исправить будет нельзя, тут уже никакие деньги не спасут. Можно было, конечно, спешно ретироваться с планеты, сбросив всю информацию о преступнике местным правоохранительным органам, но… Эта проклятая коробочка у него на груди!..
К тому времени писатель стал выказывать большее беспокойство и все больше времени проводил возле клавиатуры, не просматриваемой полностью с помощью детекторов. Видимо, его внутренние системы безопасности все-таки заметили что-то подозрительное или сработало наружное наблюдение, и расположившийся всего в километре от дома «передвижной цирк» обеспокоил слишком опытного в маскировке Никузи.
Гилана тяжело вздохнула и решительно сказала:
— Буду его «снимать»!
— Куда спешить, у нас еще масса времени…
— Это пока «масса», но в любой момент времени может не остаться совсем.
— Но как ты его снимешь? Ближе мы никак не можем подобраться.
Но Гилана уже все продумала, решившись на дальний выстрел, и теперь от нее слышались только команды. Рассуждать и советоваться она перестала вовсе:
— Поднимайте колесо обозрения! Все мои «машинки» — на дно одной из люлек. У нас всего один шанс: почтальон! Письмо готово? Передавайте!
Действительно, единственный, кто мог приблизиться к дому писателя и делал это довольно часто, — разносчик почты, срочных депеш и телеграмм. Правда, это был один и тот же человек, и подменить его значило сразу провалить все дело. А готовить настоящего почтальона совершенно не было времени. Поэтому решили через почтовое отделение подсунуть в портфель почтальона солидное письмо из большого издательства. Ерунда, конечно, полная — издательства в большинстве случаев действовали напрямую, через краберную связь, и письмо хозяин дома мог просто не принять, отправив доставщика восвояси. Но это был именно тот момент, на который очень рассчитывала Гилана. Новоявленный писатель всегда очень ревниво и мнительно относится к оценке своего писательского труда, и вряд ли даже шеф преступного мира Гарвард Никузи станет исключением. И вот когда он будет расписываться за полученное письмо…
Звонок с улицы заставил писателя нервно вздрогнуть и в испуге схватиться за коробочку, висевшую у него на груди. Но уже в следующий момент он разглядел на большом экране в прихожей хорошо знакомого почтальона и самокритично покачал головой. Улыбаясь собственным мыслям, он отпустил коробочку и включил переговорное устройство:
— Кто там?
— Почта. Вам заказное письмо, мистер Шандал.
— От кого?
— Издательство… сейчас гляну… да, издательство «Геликон».
Писатель, рассматривая почтальона на экране, на минуту задумался, прикидывая примерные сроки для ответа, и величественно усмехнулся. Видимо, вспомнил, что и туда он отправил один из своих последних рассказов. Затем сказал:
— Одну минутку подождите, я после душа, сейчас оденусь!
— Да хоть две минутки, мистер Шандал, — беззаботно ответил почтальон. Обслуживая клиентов в таком престижном районе, он давно привык к их причудам и капризам и умел стоически выжидать положенное время. Конечно, почтальон не мог видеть, как обитатель дома вновь метнулся к своей виртуальной информационной машине. Добрых две минуты писатель размахивал там руками и крутил головой, скрытой в мерцающем сиянии. Потом вернулся к двери, снял коробочку с груди и положил ее в левый карман брюк. И только после этого открыл дверь и пошел по короткой дорожке к насвистывающему какую-то мелодию почтальону. Тот даже не смотрел в сторону приближающегося адресата, чем весьма успокоил настороженного писателя. Хотя его взгляд продолжал обшаривать кроны соседних деревьев и уходящую в обе стороны тихую улочку.
— Я уже здесь.
— А, мистер Шандал, добрый день. Как самочувствие? Вот распишитесь…
Поскольку хозяин дома и не подумал открывать калитку, что здесь было в порядке вещей, почтальон передал ему через решетку картонку с листом и авторучку:
— В самом верху списка.
Заказное письмо почтальон так и продолжал держать в руке, никоим образом не желая хоть на миллиметр отклониться от предписанной инструкцией процедуры передачи важного документа. В другой руке он держал портфель.
Получателю ничего не оставалось делать, как, еще раз воровато оглядевшись, вынуть левую руку из кармана, перехватить картонку, а правой рукой начать расписываться.
Следующий момент несчастный почтальон запомнил на всю свою оставшуюся жизнь. С громким треском голова малоизвестного писателя взорвалась, словно переспелый арбуз. Потом в многочисленных интервью доставщик почты признавался:
— Мне вначале показалось, что это детские шалости или телевизионный розыгрыш из серии «Скрытая камера». Я даже собирался сардонически засмеяться. Но когда увидел, что моя ведомость почти полностью залита кровью и заляпана мозгами, меня пробрал ужас. А потом тело упало на спину. И только после этого меня стошнило…
Твердая рука и меткий глаз Гилану не подвели. Хотя она потом утверждала, что половина волос у нее поседела в ожидании исторического момента подписывания ведомости. А находящийся внизу Матеус, как он метко выразился, вообще «яйцо снес» в нервном ожидании. Лишь когда бесстрастные камеры показали: дело сделано, объект обездвижен, — задействовалась вся подготовленная заранее акция отхода и прикрытия. По всем каналам открытым текстом распространялась информация, что Гарвард Никузи уничтожен. Более конкретные сведения пошли на центральное имперское телевидение и в ближайший комиссариат. Самые конфиденциальные — выехавшему на место расстрела комиссару:
— В левом кармане брюк Никузи находится пульт управления атомной мини-бомбой. В ваших руках теперь жизни тысяч людей этого района. Не ошибитесь!
Во время разразившегося скандала и глобального оцепления всей столицы главным организаторам и исполнителям расстрела удалось скрыться без особых проблем.
Единственное, что они сделали по ходу отступления, это добавили к фразе «Гарвард Никузи казнен!» вторую: «Назначенная за него премия должна быть передана в фонд помощи пострадавшим от ядерного взрыва в Цейлеранской империи!»
Казнь лидера преступного мира вызвала самые противоречивые и полярные отклики во всех средствах массовой информации. От восхваления организаторов казни до их обвинения в сотрудничестве с преступным миром. Утверждали даже, что Никузи убрали для того, чтобы он не предал своих пособников в высших эшелонах власти. Последнее утверждение сильно било по самолюбию Матеуса и Гиланы. Им самим хотелось бы распутать всю веревочку до конца, но стоило только вспомнить коробочку на шее преступника… Там ведь действительно оказался пульт управления еще одной ядерной бомбой. Риск был немыслимый, а удача при проведении акта возмездия им сопутствовала просто невероятная…
Через три дня после расстрела Гарварда Никузи роскошная яхта пришвартовалась на гигантском веерном орбитальном комплексе планеты Оилтон. На эту столичную планету одной из самых мощных и независимых империй Галактики в последнее время открылось настоящее паломничество. Тысячи потенциальных покупателей стремились заключить контракты с производителями уникальных бикомплексов, которые революционизировали поддержку любого температурного режима в любых по величине помещениях. Сам Матеус относился к этим новшествам отрицательно и честно признавался, что не понимает, зачем Кардону Савешу понадобилось заключать такой крупный контракт, если гораздо проще и надежнее пользоваться проверенными временем установками на сухом гелии. Но компаньон настаивал К тому же была еще одна причина, по которой яхта прилетела на столичную планету этой империи, в самый огромный промышленный город-мегаполис Зулисон. Именно здесь проживал под присмотром пожилых опекунов пятилетний сын Метаксы. Оказать всемерную поддержку этим людям и малышу Николай считал своим непременным долгом.
Добираясь до поверхности на мобильном челноке, Гилана настаивала:
— Все-таки вначале надо решить наши дела с этими, как их… святые электроны! Язык сломать можно! Кактусы, что ли? В общем, заключить договор. А потом, уже в спокойной обстановке, побываем в гостях и сделаем подарки. Ну чего ты на меня так смотришь?
Бывший лейтенант с блаженной улыбкой наблюдал, как Гилана поправляла последние детали своей одежды и прически. Стоя перед зеркалом, она казалась обворожительным и блистающим сгустком энергии, который при желании может пронзить что угодно. О чем влюбленный Николай и поспешил сообщить:
— Да вот мысленно благодарю судьбу, что ты так быстро завладела моим сердцем…
— Быстро? — прищурила глаза его любимая женщина, а затем ловко уселась ему на колени: — Ты еще скажи, что уже на тюремном глайдере в меня влюбился.
— И скажу…
— Не ври! Помню, как ты Ларту рассматривал сквозь решетки, помню…
Николай замер от нахлынувших воспоминаний о тех памятных часах перед казнью и тут же с некоторым стеснением вспомнил, что он действительно присматривался к более стройной и приятной на личико Ларте. И как только Гилана это заметила?! И запомнила… Бывший лейтенант покраснел и заволновался:
— Просто ты в тот момент казалась такой неприступной и недосягаемой…
— Оправдываешься? Значит, Ларта тебе показалась доступной?
— Ну… я не в том смысле. Я тогда вообще впервые своих соседей по камере увидел. Т\ лько начал выходить из ступора…
— Заметно было. О! Уже садимся на космодром. Тебе повезло, но потом я с тобой еще выясню момент твоего первого любовного влечения. А пока у меня одна идея…
— Говори, моя сладкая, — тут же отозвался Матеус, — согласен на любую.
— Согласен? Значит, сильно виноват. — Гилана встала с его колен и больно ущипнула пытающуюся придержать ее руку. — И костюм мне помял.
— Ты все равно будешь лучше всех!
— Не скажи. В этой империи все помешаны на женской красоте. Берут пример со своей несравненной принцессы, как ее там…
— Патрисия!
— Смотри-ка! — Гилана гневно нахмурила брови. — Он уже и имя ее запомнил!
— Как можно не знать? — занервничал Николай. — Ведь все-таки номинальная правительница великой империи! И тоже будет на общем собрании промышленников, на которое ты так стремишься.
— Вот именно! В этом и заключается моя идея. Стремлюсь я — я гуда и отправлюсь. А ты проведай почтенных опекунов. И нечего увиваться вокруг принцессы! Знаю я тебя!
От таких напрасных обвинений Матеус лишился дара речи и только с возмущением пытался выдавить нечто нечленораздельное. Его любимая женщина весело захохотала и страстно впилась долгим поцелуем ему в губы.
Челнок уже давно стоял на плитах космодрома, и диспетчер неоднократно требовал открыть борт для таможенного досмотра, когда парочка наконец-то вернулась в реальность. Поправив на себе одежду, они устремились к пропускному пункту, оставив челнок нараспашку и разрешив таможенникам делать все что заблагорассудится — хоть выспаться, хоть напиться.
Разговор продолжился во время проверки на лайзмере:
— Дорогой, я, конечно, шучу, но ведь, делая одновременно сразу два дела, мы намного быстрей покинем Оилтон и успеем помочь нашим друзьям в центре Галактики.
— Логично…
— Значит, решено! Отправляемся сразу по двум маршрутам. И не делай такое кислое лицо! Специально для тебя сниму на видео каждое движение твоей любимой принцессы и передам ей от тебя личный привет.
Матеус еще пытался высказать свое возмущение такой несправедливостью, но в душе признавал правильность рассуждений своей любимой. Поэтому лишь тяжело вздохнул, махнул обреченно рукой и пробормотал:
— Нужен ей мой привет, как черствый Колобок голодному Буратино…
И даже испугался, когда заметил, как у Гиланы опасно сузились глаза:
— Пусть только попробует проигнорировать привет от тебя!
Вот так и получилось, что Гилана Баракси отправилась в роскошном флаере на торжественную встречу самых крупных промышленников Оилтона с ее высочеством, на которой разрешили присутствовать еще пятистам заинтересованным покупателям и крупным президентам торговых компаний. Разрешили, между прочим, не даром, а за крупный взнос в императорский фонд поддержки стабилизации и благосостояния. Принцесса Патрисия, фактическая правительница империи, весьма умело выдаивала деньги из толстосумов при каждом удобном случае. Да и при неудобном тоже.
А Матеус взял самое простое и неприметное флаерное такси и полетел по тому адресу, который прошептали перед смертью дрожащие губы его боевой подруги Метаксы. Именно так: «боевая подруга», и никак иначе, теперь о ней вспоминали и он, и Гилана, и все их товарищи, отчетливо понимая, что знаменитая в недалеком прошлом чемпионка пожертвовала ради них своей жизнью. Тем самым помогая остальным пленникам спастись в критический момент и обрести полную свободу.
Неожиданно флаер завис в воздухе, и бесстрастный голос автопилота спросил:
— Совершить посадку прямо в котлован?
Николай с недоумением посмотрел вниз. Длинная улочка, застроенная разнообразными особняками, прямо под такси обрывалась широким и глубоким котлованом. Несколько роботов копошилось на дне, да на обочине стояла грузовая платформа. Совершать посадку пока не было смысла, ведь можно запросить информацию прямо в кабине:
— А куда делся тот домик, что был здесь раньше?
— Предыдущее строение, — на экране тут же появилось изображение из архива муниципалитета, — было продано две недели назад и снесено по желанию нового владельца. Теперь здесь возводится более современное жилье.
— Тогда отвезите меня туда, где проживают прежние владельцы этого участка.
Небольшая пауза, несвойственная для машины, охватывающей всю информационную сеть, еще больше напрягла Матеуса. Пришлось набраться терпения и безропотно ждать ответа.
— Выполнение заказа невозможно. Прежние владельцы, супружеская пара, утонули, катаясь на лодке по озеру месяц назад.
— Как?! — вскричал Николай и в отчаянии ударил бездушную машину по декоративной панели. — Не может быть! А мальчик? У них был ребенок, он тоже… погиб?!
— Данная информация мне недоступна, — ответил металлический голос — Для ее получения необходимо лично явиться в районное отделение городской мэрии.
— Немедленно отправляйтесь в это районное отделение!
Контора оказалась рядом, почти на соседней улице, и уже через десять минут Матеус разговаривал с пожилым клерком, явно не желающим уходить на пенсию. Тот с королевской невозмутимостью выдержал от посетителя шквал взволнованных вопросов и, дождавшись паузы, вежливо спросил:
— А вы кем доводитесь трагически погибшим супругам?
— Вообще-то никем, — сник Николай. — Но ребенок, которого они опекали, мне очень близок.
Клерк сразу оживился:
— Неужели вы знали, что это не их родной сын?
— Я был очень близко знаком с его настоящей матерью: А что, опекуны это скрывали?
— Несомненно! Я, конечно, знал, но ни разу в жизни не выдал чужой тайны. Однако теперь…
— Так что с ребенком? — перебил его нетерпеливый посетитель. Старик на мгновение задумался, внимательно присматриваясь к сидящему в его кабинете мужчине, и лишь потом спросил:
— Он вам очень близок?
— Ближе не бывает, — насупившись, ответил Николай.
— Тогда могу вас порадовать: мальчик остался жив. Они его просто боготворили и только на него надели красивый спасательный жилет. А вот сами… — Клерк печально покачал головой, — Даже не умели плавать…
Было видно, что безвременно ушедшая чета была чем-то близка и этому старику, что и подтвердила его следующая фраза:
— Мы ведь долгие годы дружили…
— Сочувствую, — высказал Матеус свои соболезнования, но в душе у него появилась легкость и некоторая радость: — Так где же все-таки малыш?
— К сожалению, пришлось отдать ребенка в детский дом. Пока так и не нашли ему новых родителей. — Увидев, что посетитель резко и взволнованно вскочил, старик спросил прямо: — Вы отец мальчика?
И совершенно неожиданно для самого себя Николай твердо произнес:
— Да! — хоть ему и пришлось после этого сглотнуть ком в горле. Теперь уже и клерк поспешно поднялся и указал рукой на дверь со словами:
— Тут недалеко! Поеду с вами. Все равно никаких посетителей, тоска сплошная…
Детдом располагался в огромном просторном здании, в окружении большого ухоженного парка с вкраплениями экзотических деревьев. Жить в таком месте считалось сплошным удовольствием. Да и воспитателей сюда подбирали не только по их желанию или одной рекомендации, а после многочисленных проверок непосредственно в процессе воспитания.
Зато сами детишки попадали сюда не от хорошей жизни и отнюдь не из-за своего желания пожить в этом чудесном доме. Судьба порой так круто обходилась с их родителями, опекунами и ближайшими родственниками, что детей это только обозляло, делало нетерпимыми и жестокими к окружающим, и в первую очередь к себе подобным. Вот и сейчас пятеро мальчуганов постарше прижали младшего товарища в глухом углу парка и издевались, дразня и толкая насупленного крепыша:
— Ага, испугался!
— Теперь будешь знать, как воспитателю жаловаться!
— Любимчиком хочешь стать?
— Кому ты нужен, такой противный!
Пятилетний мальчуган стоял набычившись и с самым решительным выражением лица. Он выглядел гораздо старше своего возраста, и окружившая его семилетняя пацанва ненамного превосходила его своими фигурами. К тому же загнанный в угол малыш вполне грамотно строил фразы, не по-детски огрызаясь в попытке избежать очевидного:
— Я никогда ни на кого не жаловался! И вас не боюсь! Все равно вы потом будете наказаны. Это вы гурьбой смелые, а вот кто хочет со мной один на один подраться?
— Щас мы тебе как накостыляем!
— Да любой из нас тебе навешает!
— Любой? Ну тогда давай с тобой? — с готовностью предложил малыш.
Хвастунишка тут же пошел на попятный:
— Еще чего! Больно мне надо пачкаться… — но, видя разочарованные взгляды своих товарищей, понял, что теряет авторитет, и без раздумий бросился в атаку.
Два тела сцепились, даже не успев обменяться ударами, и покатились по земле. Из обступившего их круга послышался свист и подбадривания. Однако зрители то и дело норовили ударить младшего мальчика ногами, а если тот оказывался сверху своего противника, сразу же сталкивали его вниз. Несправедливый поединок все больше и больше напоминал откровенное избиение, когда шесть мужских рук разъединили визжащий клубок и подняли всех дерущихся ребят за шиворот.
— Что здесь происходит?
Один из мужчин был воспитателем, и его неожиданное появление не сулило драчунам ничего хорошего. Другой мужчина, в добротной и дорогой одежде, сразу привлекал внимание мощной фигурой и словно вылитыми из стали бицепсами, выпиравшими из-под рубашки с короткими рукавами. Этот мужчина осуждающе встряхнул оказавшихся в его руках старших мальчиков:
— Разве честно — нападать впятером на одного?! Позор!
Третий мужчина был весьма почтенного возраста. Именно он первым поставил ребенка на землю и пригладил ему растрепавшиеся вихры:
— Молодец, Виктор, молодец! Хоть и самому досталось, но своего соперника здорово отделал.
Малыш, еще разгоряченный схваткой, вытер кровоточащую губу и выпалил:
— Если бы они ему не помогали!..
— Понятно, — остановил его воспитатель. — Будем разбираться в корпусе. Ну-ка, все пятеро, пошли со мной. А ты, Виктор, можешь остаться и познакомиться с… — Он на мгновение запнулся, а затем с улыбкой закончил: — Ну они тебе сами расскажут.
Притихшая ребятня пошла перед воспитателем как стайка напуганных оленят, то и дело оглядываясь на оставшуюся позади странную троицу. Но интуиция у детей-сирот развита порой очень сильно, и один из мальчиков выкрикнул напоследок с неприкрытой завистью:
— Счастливчик!..
Виктор с недоумением переводил взгляд с одного мужчины на другого. Старого он знал хорошо, тот часто бывал в гостях у родителей, да и потом навещал в больнице и пару раз приходил в детдом. А вот второй… И чего он так пристально смотрит? Совсем не строго, скорее, по-доброму… Точно так же, как смотрели иногда папа с мамой, когда были живы. Правда, совсем недавно он узнал, что это не настоящие папа с мамой. Значит, родители должны обязательно за ним явиться и забрать отсюда! Обязательно! А может…
Виктор вытер выступившие слезы, посмотрел присевшему на корточки мужчине прямо в глаза и совершенно неожиданно спросил:
— А где мама?
Матеус покраснел, но постарался скрыть предательскую дрожь в голосе:
— Да вот уже второй час не могу ей дозвониться. Ведь она сейчас встречается с принцессой Патрисией, а все краберы на деловом собрании заставляют отключить.
Малыш буквально подпрыгнул на месте от возбуждения:
— С принцессой?! Правда? Ты меня не обманываешь?
— Зачем же мне тебя обманывать… сынок! Вот сейчас полетим к нам домой, и ты сам ее спросишь, о чем она говорила с принцессой.
— А как маму зовут?
— Гилана.
— А тебя?
— Николай.
Виктор подошел вплотную и положил свои испачканные в схватке ладошки в огромные и крепкие ладони мужчины:
— И вы меня никогда никому больше не отдадите?
— Никогда, сынок…
В следующее мгновение детские ручонки обвили шею Матеуса и сжали так крепко и надолго, что, будь на месте бывшего лейтенанта кто послабее, обязательно задохнулся бы. Таким необычным образом несчастный малыш выразил свое отношение к свалившимся на него изменениям в жизни.
Гилана ворвалась на борт челнока словно ураган — довольная, счастливая и одухотворенная. И с самого порога затараторила:
— Ты представляешь, я перед собранием не смогла найти никого, кто бы меня лично представил принцессе. Тогда я пошла на хитрость, заметив, как записки со всего зала стекаются в секретариат возле стола ее высочества. И написала на своем фирменном бланке только одну фразу: «Продаю пять тонн нейтрино-селта».
— Да ты что? — засмеялся Николай. — Это же наверняка годовая добыча всей этой империи!
— Ты ведь сам учил меня не мелочиться, — хохотнула Гилана. — Так вот, час проходит, второй, некоторые записочки подают на стол принцессе, и она их краем глаза прочитывает. А тут смотрю — она взглядом по всему залу заметалась, наткнулась на меня и так мило улыбнулась, словно медом меня облила, кивнула приветливо и даже пальчиками соизволила мне помахать.
— А ты?
— Что я, хуже? Тоже кивнула, словно мы с ней всю жизнь знакомы, и тут ощутила себя словно на сковородке: многие со своих мест повставали, чтобы рассмотреть, с кем это принцесса любезничает. Лишь только собрание завершилось, ко мне сразу же протолкался ее личный секретарь и вежливо, с уважением сообщил: «Ее высочество и его сиятельство, будущий консорт империи, желают с вами приватно побеседовать». Окружавшие меня торгаши от услышанного чуть на пол не попадали!
Гилана бегала по кают-компании, жестами и мимикой помогая себе в рассказе, и даже не смотрела по сторонам, мысленно находясь еще там, на встрече:
— Потом меня провели в очень удобную и уютную комнатку, и я встретилась с ними. И ты знаешь, они довольно милые и приятные люди. Через пятнадцать минут мы уже с ними болтали о совершеннейших пустяках, и я чувствовала себя словно среди наших друзей. Ты представляешь, мы почти целый час беседовали! И кстати, твой личный привет был воспринят с огромной благодарностью и благосклонностью. Более того, нас собираются пригласить на торжественное бракосочетание, которое состоится через две недели! Это же невероятно! Такое и представить себе трудно! Мы, никому не известные люди, побываем на свадьбе всемирно известной принцессы Патрисии… Вот так-то! Ну чего молчишь?
Гилана остановилась посреди помещения и наконец-то внимательно присмотрелась к Николаю, который сидел с довольной и гордой улыбкой. С такой же гордостью за свою любимую он ответил:
— Я и не сомневался, что ты со всеми делами справишься лучше всех… Правда, с приглашением на свадьбу — это уже некоторый перебор. Хотя… почему бы и нет?
Но женщина теперь уже пристально смотрела не на Матеуса, а на вихрастую головку мальчика, который выглядывал из-под локтя своею нового папы. Николай вывел ребенка из-за боковины кресла, где тот смирно стоял, усадил на колени и подмигнул стоявшей в растерянности женщине:
— Я тебе пытался дозвониться, но ведь ты так и не догадалась включить крабер. А мне удалось отыскать нашего Виктора. — Затем, опережая ненужные вопросы, добавил: — А вот опекунов мне отблагодарить не удалось, они чуть больше месяца назад утонули при нелепом стечении обстоятельств…
Постепенно растерянность на лице Гиланы сменилась радостной, теплой, любящей улыбкой. Она подошла и взяла Виктора на руки:
— Здравствуй, малыш.
— Здравствуй, мама Гилана, — ответил тот и уважительно, с восторгом, добавил: — А ты сильная!
Видимо, мальчик намекал, что не каждый сможет свободно поднять такого бутуза, как он. Это только рассмешило женщину:
— Да и ты, я вижу, силач настоящий! Похоже, у нас в семье одни Гераклы собрались.
Мальчик смешно нахмурил бровки, размышляя, и выдал новый вопрос:
— А родственники у вас есть?
— Конечно, есть. Например, дядя Станислав. И скоро ты познакомишься с его двумя очаровательными дочками-двойняшками. Им по четыре годика. Уверена, вы подружитесь.
Виктор по-взрослому кивнул и торжественно объявил:
— Теперь я их буду защищать!
— Обязательно, ведь ты же мужчина! Защитник!
И Гилана крепко прижала к себе доверчивое тельце ребенка, из-за его плечика глядя на Николая блестевшими от слез глазами. А тот в ответ лишь довольно разводил руками и многозначительно улыбался.
Назад: Глава семнадцатая
Дальше: Эпилог