Глава девятая
Следующее утро началось с невообразимого ажиотажа вокруг прибывших на съемки актеров-гаибсов, а также их помощников, визажистов, костюмеров и прочей вспомогательной братии. Помимо этого за знаменитыми артистами увязались несколько наиболее ярых поклонников-фанатов, богатых бездельников, которым явно попустительствовал главный продюсер Борис Кацки и которые входили в круг близких друзей главного режиссера Дейка Мердока. Кроме того, на астероид прибыло около двадцати членов командного состава военнослужащих обоих полов примерно одного чина. Судя по панибратским приветствиям при встрече, которую нескольким пленникам удалось подсмотреть и пересказать позже товарищам, военные тоже принадлежали к одной из трех категорий лиц, не указанных в сценарии: друзья, фанаты и собутыльники.
Денег в создание фильма вложили невероятно много. По этой причине гаибсы вспомогательного состава, сократив для пленников время завтрака, в бешеном темпе стали готовить костюмы и сцены для съемок. Но по той же самой причине — огромные капиталовложения — один день почти ничего не решал, средств наверняка хватало на все с лихвой. Поэтому заскучавшие старожилы устроили для вновь прибывших гостей и коллег роскошный завтрак, плавно перетекший в не менее насыщенный обед. А так как и Кацки, и Мердок первыми подали пример неуемного поглощения алкоголя, то уже во время завершения обеда продюсер великодушно объявил этот день выходным. Мердок поддержал его, а от себя предложил гостям нагулять аппетит перед ужином, пройдя с экскурсией по базе. Оглушительный рев разгоряченных гаибсов в ответ на такое предложение разнесся по всем уголкам рукотворных сооружений на астероиде — во всяком случае по тем, которые имели атмосферу.
Все великие киноработники, звезды экрана и мелькавшие возле их талантов искорки неудачников и прихлебателей ринулись в подземный город. Они провели там четыре часа вместо оговоренных двух по вполне прозаической причине: половина из них отстали и заблудились. Несколько гаибсов даже умудрились прикорнуть в укромных уголках. Но зато цель была достигнута: аппетит нагуляли. И на ужин явились голодные и почти трезвые. Посему оргия вспыхнула с новой силой. Пир продолжался до полуночи.
О пленниках забыли совершенно. Вернее, поначалу их обязали смиренно ждать и повторять свои роли, но постепенно все помощники операторов, суфлеры и декораторы тоже оказались за столами. Проголодавшись, недавние смертники сами потянулись в столовую, дисциплинированно пообедали и остались за столами томиться ожиданием. Лишь через час в столовую ввалились три озабоченных охранника во главе со своим горбатым командиром. Они спешно пересчитали людей, с облегчением вздохнули и, выходя, дали указание:
— Пока ждите здесь!
Как будто после них кто-то тоже смог бы отправиться на экскурсию, предварительно выломав двери! Ведь чувство долга сработало у охранников до конца: дверь они тщательно заперли снаружи.
Однако происходящие события весьма взбудоражили умы пленников: вновь собралось несколько кружков по симпатиям и послышались приглушенные высказывания о побеге.
Из состава «бригады подскока» больше всех горячился крестьянин Грэг Доминго:
— Да вы только посмотрите, они же все перепились! К ночи вообще на ногах никого не останется!
— Вряд ли, — снисходительно усмехнулся знаток гаибсов Матеус — Если верить ссылкам на исторические сражения, наши работодатели могут пьянствовать несколько суток напролет, а потом еще вполне расчетливо и трезво сражаться.
Крил тоже был на стороне Грэга и ратовал за консолидацию всех сил при побеге:
— Это вас, военных, так настраивали специально, чтобы вы не расслаблялись…
— Скорей наоборот! — успел вставить Николай.
— …А сейчас мы видим их полную недисциплинированность. Что с того, что они нас выше и сильней? Если мы все соберемся и ринемся одновременно, захватить оружие нам не составит труда. А уж дальше мы легко завладеем любым челноком и сможем затаиться на какой-нибудь дикой планете.
— Верно! — От избытка эмоций Грэг перешел на крик. — Любого раздавлю!
— Захватим оружие? — с сарказмом переспросил Матеус — И кто из вас умеет им пользоваться?
— Да я их голыми руками! — рычал разошедшийся крестьянин. — Терпеть их не могу! Надоели хуже…
— Тише! Хватит орать! — цыкнула на него Гилана. — Что ты своими голыми руками сделаешь против парализаторов? Забыл, как друзья Мензари особо буйных успокоили? И сами при этом даже пальцем не шевельнули.
— Хочу напомнить вам, — продолжил бывший лейтенант, — что сейчас на базе много военных. Даже если не принимать во внимание их выучку и проворство, задайтесь вопросом: откуда они здесь взялись? Ответ прост: на орбите наверняка несколько боевых кораблей с полными экипажами на борту. Мне кажется, всегда можно провести учения в том районе, где под боком находятся симпатичные артистки и готовые к застолью друзья-киношники.
— Артистки, может, и симпатичные, — вздохнул Розен, — но лучше бы глаза мои их не видели!
Личико Ларты приобрело самый загадочный вид, она склонилась над столом и зашептала:
— Знаю, что надо делать! Надо захватить как можно больше гаибсов в заложники! Тогда они сами дадут нам любой челнок, какой мы затребуем!
Среди всей компании Ларта была самой молодой. Именно поэтому она не сразу поняла презрительное ворчание и отрицательные взмахи руками своих более старших товарищей. Поэтому механик Освальд решил ей кое-что напомнить из истории, не поленившись сделать укор:
— Или вас плохо в школе учили, или ты много занятий пропускала. За все время войны гаибсы почти никогда не сдавались живыми. Более того, они никогда не пытались спасти своих заложников, и те с самого начала знали о своей предстоящей гибели. Напротив, гаибсы старались полностью уничтожить всех, кто пытался прикрываться заложниками, не щадя при этом ни друзей, ни близких родственников. Так что уже к середине войны подобные акции — захват заложников среди гаибсов — считались в нашей армии верхом безрассудства и тупости.
— Ну я же не знала, — насупилась покрасневшая Ларта. — А училась я хорошо!
У всех, кто знал ее историю, наверняка промелькнула одна и та же мысль: «А поезд под откос пошел по твоей вине, девочка, невзирая на твою хорошую учебу!» Но Бетти, которая была старше Стрелочницы всего на два года, примирительно предположила:
— Может, у них в школе эти факты из программы убрали?
— Неважно, — остановил разговоры Матеус — В данный момент даже при наличии массы оружия нам нет никакого смысла затевать бунт. Тем более что половина пути уже пройдена и до полной свободы нам рукой подать. Наберитесь терпения и ждите.
Только Грэг Доминго после этих слов все не мог успокоиться:
— Как же, терпения! Вот его как раз уже и не осталось! Не нравится мне здесь. Ну вот… очень, очень не нравится!
— Но я же с тобой, — прильнула к парню Бетти.
Гилана, глядя на эту сцену, тяжело вздохнула:
— Нам всем здесь несладко. Но вспомни: совсем недавно мы и мечтать не могли о такой насыщенной и интересной жизни. Так что лучше потерпеть еще немного…
Ее прервал настороженный голос Освальда:
— Кажется, к нам гости.
Вся группа угрюмо повернулась навстречу приближающимся к их столику Гайсу и Мерке.
В столовой повисла напряженная тишина. Прямо никто не смотрел, но почти все косили глазами и старались приблизиться к месту предстоящей встречи на расстояние слышимости. Чтобы как-то разрядить обстановку, бывший граф уселся за стол и обратился к Матеусу:
— Давайте организуем чемпионат по домино между нашими группами? — хотя губы его при этом подрагивали в вымученной улыбке, а голос основательно охрип. Усевшийся рядом с ним Мерка вообще молчал с каменным лицом.
Николай неопределенно хмыкнул, понимая, что отказываться от разговора будет глупо, и кивнул своим товарищам:
— Как раз наши мастера сыграют завершающую партию, а мы и обговорим условия.
Освальд, Розен, Крил и Грэг насупились, но возражать не стали. Они принялись сердито перемешивать костяшки, разобрали их и с громкими прибаутками повели игру:
— Пошел.
— Ходи!
— Дупля поддать?
— Век козлов бы не видать!
Сидевшие между ними Ларта и Бетти тоже не остались в стороне, а принялись живо и громко обсуждать, подсматривать, подсказывать и ругаться. Они устроили такой балаган, что всем остальным в столовой стало понятно: никто не услышит ни единого слова. Тем временем бывший лейтенант и наемная убийца вели со своими неприятелями странные переговоры.
— Зачем пришли?
— Дело есть.
— Совместных дел с такими, как вы, не ведем.
— А зря! — Гайс уже унял дрожь в губах и заговорил резко и отрывисто: — Я тоже мечтаю увидеть тебя лишь в одном состоянии. Но вопрос сейчас стоит жестко: никаких разногласий! Полная координация действий. Тотальная взаимопомощь и взаимовыручка. Только так мы сможем вырваться отсюда!
— Куда вырваться? — уточнила Гилана.
— Пока нам надо затаиться на одной из диких планет, — с жаром убеждал бывший граф. — Хотя бы на одной из таких, где мы не так давно побывали. Там нас никто не найдет.
Николай недоуменно вскинул брови:
— Я пока не спрашиваю, как мы до этой планеты доберемся. Скажи мне только, что будем делать, когда надоест прятаться?
— Прорвемся через Барьер. Ведь Мензари смог? Значит, и мы сумеем. Или применим ту же хитрость, что тот беженец, который нам в первый день рассказывал о своей жизни: прикинемся тихоходным астероидом.
— Он летел один, — напомнила Гилана. — Для большой группы понадобится колонизационный транспорт со всем комплексом жизнеобеспечения.
— А потом? — продолжил Матеус — В империи нас встретят, обрадуются и тут же, но уже основательно и с гарантией казнят повторно.
Мерка наконец решил вмешаться в разговор:
— Шансы у нас есть, и очень большие. Мы ведь гораздо лучше этого вонючего гиббона ориентируемся в своей империи. Обязательно уйдем и доберемся в центр Галактики. А уж там…
— Вот там и решим, что делать дальше, — многозначительно оборвал своего подручного Гайс — А пока надо немедленно согласовать наши действия и попытаться захватить челнок этих гиббонов.
— Каким образом? — Задавая этот вопрос, Николай с горечью осознавал, что теряет время на пустые разговоры. Никакая авантюра с захватом средств космического передвижения в здешних условиях не пройдет. Любой побег обречен на провал. Только вот как объяснить этому моральному отбросу общества, что в тысячу раз лучше дождаться окончания съемок, добраться до Кометного Серпантина и уже оттуда, продумав все детали, искать пути к окончательной свободе? Как? Ведь Гайс уже решил вырваться в любом случае и продолжал настаивать:
— Здесь нам оставаться нельзя! И сейчас самый благоприятный момент для побега. Все эти обезьяны перепились как скоты, и нам не составит труда переломать им хребты и поснимать с их плеч заросшие головы.
— Ты тоже выглядишь не совсем бритым, — напомнил Матеус своему коллеге по фильму, на что бывший граф зловеще оскалился:
— Ненавижу свою бороду! Вырвал бы по волоску! Но… терплю из последних сил. Потом постараюсь за все отомстить.
— Лучше всего подождать…
— Зачем? Другого такого шанса может не быть. Не хочу оставаться с этими уродами и одного лишнего дня!
— Кто бы говорил! — процедил Николай сквозь сжатые зубы. Но Гайс лишь отмахнулся:
— Между собой мы сами разберемся. А вот с этими гиббонами надо держать ухо востро и спасать друг друга. Не нравятся они мне — чужие, коварные, мерзкие и низменные. От некоторых расходятся прямо волны обмана и кровожадности…
— От тебя порой такое цунами катит… — вставила Гилана.
Бывший граф лишь досадливо поморщился, но тут же оживился:
— Именно поэтому я всегда различал в любой толпе самых кровожадных извращенцев. Не верите? А ведь у меня в помощниках и друзьях самые лучшие убийцы. И у них не дрогнет рука ни при каких обстоятельствах. Кроме того, я всех своих конкурентов убирал загодя и так далеко от себя, что меня никогда не могли заподозрить. И вот теперь я вам открою одну мою тайну: общаясь с любым живым существом, я могу чувствовать его эмоциональную ауру. И всегда прекрасно знаю, на что способно или что собирается сделать стоящее передо мной создание.
— Именно поэтому тебе гаибсы и не нравятся? — спросил Матеус с нескрываемым сарказмом.
— Да, именно поэтому. Они говорят совершенно не то, что думают.
Гилана предупреждающе сжала локоть Николая и спросила сама:
— А кто из гаибсов самый кровожадный?
— Дейк Мердок! — последовал решительный ответ.
— Но ведь он тебя просто обожает? — Полное вранье!
— Странно… А все остальные?
— Очень страшен Борис Кацки. Главный охранник, Горбатый. Некоторые операторы и помощники режиссера — по своей натуре это кровожадные маньяки.
Матеус покивал, как бы подводя итог:
— Значит, аура?.. И какая она у капитана Мензари?
— Каждому его слову можно верить.
— Вот как? Почему же ты и его ненавидишь?
Гайс непритворно вздохнул:
— Понимать — это еще не значит любить.
— Нам тоже можно верить?
— Абсолютно. Поэтому я и пришел на переговоры.
— Но в спину, — хмыкнула Гилана, — ударить не побрезгуешь?
— Скорей всего. Но вы об этом и сами знаете и спиной ко мне не повернетесь. Сейчас не об этом речь: надо решаться на побег. Немедленно! Сию минуту!
— Не получится. — Николай почесал затылок и выдал собранную по крохам информацию: — На орбите эскадра военных кораблей космических сил гаибсов. Никак у нас побег не получится. В том числе и с заложниками, если ты не в курсе.
Гайс понурился:
— В курсе… Значит, военные? Это сильно меняет дело. Но ведь не будут они здесь все время съемок находиться?
— Кобель их знает! — в сердцах воскликнул бывший лейтенант. — Но если появится шанс, мы сразу его обсудим.
В ответ бывший граф молча кивнул и в сопровождении Мерки удалился в свой угол столовой.
Провожая его взглядом, Матеус пробормотал:
— Гляди-ка, еще один тип с паранормальными возможностями.
— Ты про его способность видеть ауру? — наклонилась к нему Гилана. — Разве такое бывает?
Остальные товарищи придвинулись ближе, стараясь услышать ответ бывшего лейтенанта:
— Бывает. Военные стараются использовать таких людей на полную катушку. Мне самому не приходилось встречаться с такими уникумами, но информацию о них я получил из весьма компетентных источников.
— О чем еще вы так долго общались? — Грэгу не терпелось выяснить тему переговоров.
— Да вот, как и ты, Гайс потребовал собраться и немедленно совершить побег. При этом он попутно рассказал о своих невероятных умениях в экстрасенсорике. Причем очень настаивал на совместных действиях, его беспокоило только наличие военных на астероиде. Но в принципе получается, у нас наметилась некая общность интересов в самый подходящий для этого момент. Если этот момент, конечно, подвернется.
— А попроще нельзя высказываться? — насупился крестьянин.
— Можно. Если будем бежать, то дружно и при взаимной поддержке. Но даже при полном отсутствии военных считаю вооруженное сопротивление безнадежным и неоправданно рискованным.
Освальд покачал головой и заметил с нескрываемым сарказмом:
— И это говорит бравый офицер космических сил империи?
— Нет, это говорит бывший смертник, чудом избежавший гибели и не желающий подставлять шеи своих новых товарищей под смертельные удары! — зло ответил Матеус — И тот же опыт имперского космодесантника не позволяет мне вовлечь вас в гибельную авантюру. Расклад сил не дает нам ни шанса на успех. Так зачем дергаться? Тем более что впереди нам ничего смертельного не грозит.
Заметив, как исказилось лицо Грэга в гримасе недовольства, Гилана поддержала своего друга:
— Ни к чему даже спорить. У тебя, парень, все прекрасно! Жизнь налаживается, Бетти тебе благоволит, если можно так выразиться. И хватит пугаться томатного сока и нервничать, как мнительная барышня, при виде красителей. Скоро станешь старателем, и твоя наколка потомственного шахтера быстро скроется под толстым слоем угольной пыли.
— Только этим и живу, — вздохнул Грэг Доминго. — Но те слова, которые утром дали нам учить для новых диалогов, меня просто бесят.
— Ты думаешь, мне они нравятся? — воскликнул Розен и наморщил лоб, припоминая: — «Господин полковник! Если будете жарить мозги этого предателя, оставьте и мне кусочек!»
— Ужас! — воскликнула Ларта. — Это в какой же сцене такие страсти разгораются?
— Да там, где полковник карателей совершает казнь предателя рода человеческого, который помог бежать легендарному Руту, а до того имевший неосторожность влюбиться в прекрасную рабыню-гаибсу.
— То есть должны казнить героя, которого играет Гайс? — уточнил Крил.
— Точно, — продолжал Розен. — Причем казнить предателя Гайса и нескольких невинных гаибсов должны самым изуверским методом: разрезанием тела циркулярной пилой. При этом кровь и мозги брызгают на лицо полковника Соляка, и он, слизывая текущую по щеке кровь, восклицает: «Люблю кровянку! А может, и его мозги поджарить? Наверняка они такие же вкусные, как у гаибсов!» Вот тут и я должен выкрикнуть свою фразу и получить одобрительный кивок своего командира. Затем циркулярная пила разрезает и несчастных гаибсов, и деловито появляется врач Метакса с большой кастрюлей. Но в следующий момент вбегает дежурный или вестовой и сообщает, что противник прорвал пассивную оборону и атакует с двух направлений!
— А вы обратили внимание, — заметил Крил, — что во всех диалогах нас называют лишь червяками, гадами, вырожденцами или болотными пиявками? Тогда как про гаибсов говорится лишь: восставшие, неприятель, бригады освобождения, противник. Но ни в коем случае не гиббоны или обезьяны.
— Заметили, — согласился Освальд, — мол, их слишком уважают, чтобы обзывать. Но и мы в диалогах между собой никогда не обращаемся иначе, чем по званию или ругательным эпитетом Мне предстоит еще сниматься в сцене, где полковник Соляк будет пинать меня ногами и орать: «Мразь! Сволочь! Как ты посмел сказать хоть слово в защиту этого предателя?! Еще раз откроешь свой вонючий рот, пристрелю, слизняк поганый!»
Розен попытался улыбнуться:
— Именно поэтому я понимаю Грэга и тоже чувствую себя неполноценным существом.
— Они говорили, — вспомнила Ларта о подслушанной фразе, — что рабочее название фильма — «Полдня до расплаты». Почему именно такое? Ведь временной промежуток действий там охватывает несколько недель…
Все принялись высказывать домыслы и догадки, связанные с таким странным названием будущего шедевра кинематографии.
Время постепенно близилось к ужину, когда дверь распахнулась и в столовую ввалился командир охраны в сопровождении капитана Мензари. Чуть ли не с порога Горбатый рявкнул:
— Плиточники! Марш на разминку! Будете сегодня грузчиками подрабатывать.
Затребованные на работу пленники изо всех сил пытались изобразить на лицах недовольство и разочарование. Матеус даже осмелился посетовать на жалкую судьбу бесправных артистов:
— Наши коллеги веселятся, а нам из выпивки ничего не передали!
— Иди-иди! — грубо подтолкнул его командир охранников. — Будет тебе и выпивка, будет тебе и хлеб с чаем! Но если не будешь стараться, будешь водой с сухарями питаться!
И громогласно захохотал, закрывая на ключ дверь столовой. Уже в следующем коридоре, расставаясь, он крикнул капитану Мензари, который тоже был явно навеселе:
— А что сказать Марианне? Ведь она явно на тебя запала и теперь с меня не слезет.
— Вот и прекрасно, — сально осклабился Мензари. — Воспользуйся этой ситуацией для собственного удовольствия.
— О! Твоя щедрость меня воодушевляет.
— Для друга не жалко.
Пройдя несколько длинных коридоров, гаибс пожаловался пленникам:
— Конечно, застолье в самом разгаре. Но ведь мой корабль уже прибыл, и некогда предаваться разгулу. Вы должны срочно приготовить все плитки, сложив их в специальные контейнеры, и помочь при погрузке на корабль. Этой же ночью я начну ходовые испытания моего нового фрегата.
— Постараемся успеть, — пообещал Матеус — Но мне кажется, мы идем не в ту сторону.
— Вначале надо собрать контейнеры в моем трюме. Хоть там и есть два техника, но ваша помощь не помешает.
Стало понятно, что сборка контейнеров — лишь повод для чего-то другого. Вряд ли слабые руки людей справятся с этим быстрее, чем стальные клешни многофункциональных роботов. И действительно, когда по переходному тоннелю группа добралась прямо в трюм нового корабля, там уже полным ходом трудились несколько роботов-ходунцов и еще один уникальнейший робот — новая модель, недавно вышедшая из стен лаборатории. Блестящая, плавно перетекающая с места на место конструкция из жидкого металла буквально поразила всех пленников: они так и застыли, приоткрыв рот от удивления. Уникальный робот неожиданно сменил свое занятие, подкатился к группе и навис над ними устрашающей волной. Затем из его внутренностей выдвинулось четыре щупальца с цепкими клешнями и металлические зажимы громко сомкнулись перед лицами людей.
Матеус улыбнулся и громко произнес:
— Кого-то он мне напоминает… Точно такой же солдафонский юмор мне нравился в исполнении…
В этот момент из невидимого динамика послышался великолепный баритон:
— Я и не сомневался, Матеус, что ты сразу узнаешь добряка Эсехона. Ха! Ты еще тот пройдоха! Но как тебе моя новая одежка?
— Невероятно! Великолепно! — всплеснул руками бывший лейтенант. — В такой одежке ты выиграешь любой конкурс красоты! Несомненно!
— Ты думаешь? — В баритон добавились довольные нотки. — А мне вначале показалось слишком уж кичливо.
Разумный робот вел себя как прожженная кокетка, напрашивающаяся на комплименты, но Гилана даже не переигрывала, высказывая свое восхищение:
— Эсехончик, да ты просто прелесть! С тобой за счастье будет покрасоваться в самом высоком обществе. В любом дворце ты будешь смотреться лучше всех!
А вот Розен кажется, переиграл, во всяком случае его юмора робот явно не понял:
— Если вдруг поссоришься с господином Мензари или он тебя обидит чем, переходи жить ко мне! Будем дружить, ездить по всему миру с гастролями.
Эсехон сразу же отодвинулся на один метр, и в его голосе послышалась явная подозрительность:
— Чего это мы должны ссориться? Да и не обижал меня Тимош ни разу.
Вынырнувший откуда-то из бокового прохода Станислав Городо поспешил успокоить модернизированного до неузнаваемости робота:
— Да это они так шутят. Или ты забыл характеристику Розена? Балабол и комедиант!
— Шутки у него странные! — проворчал Эсехон и демонстративно повернул выдвинутый объектив в сторону скалящегося Мензари: — Ну что, капитан, кого из них тебе поджарить на ужин?
Розен с необычайным артистизмом испуганно бухнулся на колени, потянулся руками к блестящему металлу и запричитал:
— Только не меня! Я больше не буду! Честное слово!
Под хохот всех присутствующих Эсехон отпрянул еще на два метра и признался:
— Да я же пошутил!
— Вот как надо уметь шутить! — Матеус нравоучительно поднял вверх указательный палец, обращаясь к встающему с колен Розену. — Истинная солдафонская шутка всегда вызовет всплеск радостных эмоций у любого обывателя.
— Может, и вызовет, — возразил тот. — Но только до той поры, пока этот обыватель не уляжется на большую сковородку.
— Ладно, Эсехон, прекращай веселить народ своими шутками и продолжай собирать контейнеры. А мы пойдем слегка подкрепимся перед тяжелой работой. Да и заждались нас наши техники…
Внутри фрегат смотрелся просто великолепно. Он был похож скорей на яхту императора, нежели на личное судно простого контрабандиста, из чего следовало, что новый владелец либо обладал внушительными капиталами, либо мог выбить выгодный кредит на что угодно.
В кают-компании стоял роскошно накрытый стол, сервированный на восемь персон. Пока пленники рассаживались, следуя указаниям капитана, к ним присоединились еще два гаибса в чистеньких, новеньких скафандрах технических работников вспомогательного состава. Такие специалисты использовались, как правило, при передаче корабля покупателю заводом-изготовителем и участвовали при доводке систем управления и сдаточных испытаниях.
Только вот представил их Мензари несколько странно:
— Это мои давние друзья. Захотели со мной увидеться и прибыли сюда инкогнито. Прошу всех не стесняться и приступать к ужину. Поговорим обо всем, познакомимся и выпьем за мой новый корабль, который называется так же просто, как прежний — «Цветок»!
Выпили по первому бокалу, косясь друг на друга, затем принялись неспешно ужинать.
Только сейчас к техникам присмотрелись внимательнее и заметили некоторые несоответствия. Один из них был слишком стар, чтобы состоять на должности простого технического доводчика, и выглядел лет на шестьдесят. Седина окрасила не только волосы на голове, но и длинную щетину на подбородке и пышные усы. Ясный, пытливый взгляд выдавал личность незаурядную и общительную, а ловкие, тонкие пальцы давали повод причислить его к гаибсам скорее творческого труда, нежели физического.
Его напарник, наоборот, был слишком юн и, скорей всего, просто не успел бы достичь в таком возрасте требуемого профессионализма для работы даже простым техником. Но внешнее сходство между двумя гаибсами было поразительным и позволяло угадать между ними родственные связи. Что и подтвердил капитан нового корабля в следующей фразе:
— Молодого Самуэля я знаю с момента его рождения. А вот его отец, Кардон Савеш, точно также знает меня. Довольно знаменитый гаибс в нашем Отроге. Никогда о нем не слышали?
Матеус покопался в своей памяти и признался:
— Никогда не доводилось слышать этого имени. Да и вообще, с вашей стороны в империю за столько десятилетий не просочилось весточки. А вы? — Он повернулся к своим товарищам, но те лишь молча пожали плечами. Тогда заговорил самый старший гаибс:
— Хочу добавить, что знаменит я весьма скандально, и подавляющее большинство соплеменников мое имя на дух не переносит. Но те цели, которые я поставил перед собой, находятся выше любых традиций и предрассудков. Миллионы загубленных во время войн душ требуют отмщения не в виде непримиримой и бессмысленной ненависти, а в виде мирного неба над головами своих детей, внуков и правнуков.
Николай склонил голову в знак одобрения:
— Похвальная позиция.
— Вот видите, и вы относитесь с пониманием к моим высказываниям. Как раз это и является первой причиной, по которой я решился на такое путешествие. Мне вообще не удавалось раньше лично общаться с представителями империи.
— Увы! — горько усмехнулся бывший лейтенант. — Сейчас я не могу говорить даже от своего имени, потому что давно числюсь в списках казненных преступников.
— Оставим эти казуистические тонкости протокола нашим потомкам, — усмехнулся Кардон Савеш. — Главное, что вы относитесь к нам так же, как и ко всем остальным обитателям Галактики. А значит, мы можем сотрудничать вполне продуктивно, приближая момент, когда постыдный и антигуманный двойной Барьер будет ликвидирован. Когда две наши расы поймут, что сотрудничество намного правильней, легче и выгодней, чем гибельное противостояние.
— От имени своих товарищей, — Николай Матеус непроизвольно перешел на официальный тон, — хочу заверить вас, господин Савеш, что мы приложим все свои скромные усилия, чтобы помочь вам в этом великом и благородном деле. Так получилось, что, став на низшую ступеньку для самых последних изгоев нашей империи, мы смогли лучше увидеть ненормальные искривления во внешней политике. А более близкое знакомство с капитаном Мензари открыло нам глаза на то, что и среди гаибсов есть порядочные и честные последователи гуманизма и человеколюбия. Жаль только, что в Цейлеранской империи об этом никому не известно.
— Думаете? Смею вас заверить, — Кардон в довольной улыбке показал свои пожелтевшие от времени клыки, — что и на вашей стороне есть радетели за восстановление мирных границ между нашими расами.
— Как?! — воскликнул Крил. — И про них ничего не известно? Наверняка их тут же уничтожают.
— А почему вы так уверены в этом? Я за вас отвечу: потому что в душе еще считаете, что таким предателям не место в вашей империи. Поэтому сочувствующие гаибсам вполне обоснованно прячутся и открыто пока еще не высказывают своих взглядов. Однако год от года ширится всегалактиче-ское движение «Долой изоляцию гаибсов!», хотя о нем в империи тоже всячески стараются умолчать.
Про себя Матеус вдруг подумал, что преодоление смертельного Барьера невозможно без маленьких поблажек со стороны сочувствующих или подкупленных пограничников. И теперь «везучесть» рейда за смертниками становилась более понятна. Однако вслух он это не высказал, предпочтя спросить о другом:
— А вторая причина, по который вы прибыли на этот астероид?
— Она весьма проста и трагична одновременно: здесь снимается самое жуткое и человеконенавистническое кино последних десятилетий. Причем снимается общепризнанными гениями искусства с привлечением лучших звезд мирового кино. И что еще настораживает: все они как на подбор оголтелые садисты и кровавые извращенцы. Подобный фильм может всколыхнуть в сердцах гаибсов такое цунами ненависти, что все наши усилия окажутся напрасными еще в течение нескольких последующих поколений. А так как сценарий и сюжет фильма тщательно скрывают от общественности, я решил лично разузнать подробности на месте. Так сказать, из первых уст. Вы ведь уже в курсе, что снимается и как?
По молчаливому согласию мужчин стала рассказывать Гилана:
— Конечно, нам почти известны все детали, и они вызывают только ужас и содрогание. Фактически мы можем смело утверждать: во время войны такого кошмара не было! Но если такой фильм выйдет на экраны…
В течение часа «актеры поневоле» рассказывали весь сюжет фильма и описывали сцены, в которых им приходилось сниматься, и те, что лишь предстояли в будущем. Не только прибывшие инкогнито гости, но и сам капитан Мензари, который прежде не имел времени интересоваться подробностями сюжета, были просто шокированы кровожадностью и немыслимой циничностью выдуманных событий. Действительно, такого во время войны не было. Кардон Савеш даже вскочил на ноги и под конец ужина нервно прохаживался вдоль задней стены кают-компании. Его молодой сын слушал с отвисшей челюстью, и только пересохшее горло заставляло дрожащие руки время от времени тянуться за бокалом.
Напоследок Матеус кратко проинформировал о царящих среди пленников настроениях и их намерениях совершить побег, не забыв обратить внимание на предложение бывшего графа Гайса и рассказать о его скрытой способности видеть эмоциональную ауру любого создания. Это немного увело разговор в сторону.
— Так не бывает! — презрительно фыркнул Мензари. — Такой коварный тип, как этот ваш Гайс, способен выдумать что угодно для достижения своих целей.
— Может быть, — согласился Николай. — Но какой смысл ему так лгать? Ведь он живет лучше всех, получает поблажки как от режиссера с продюсером, так и от охранников. Его называют славным малым и обещают заплатить больше, чем остальным.
— Не исключено, что он хочет нас подставить, — резонно предположил Крил. — Мы побежим, нас ликвидируют, вот и вся подноготная его выдумки: подтолкнуть нас к неповиновению.
Молча налили вино в бокалы. Молча выпили. Даже Кардон Савеш успокоился и вновь присел на свое место. И лишь потом Гилана виновато улыбнулась:
— Все-таки мне кажется, что Гайс невероятно напуган и действительно мечтает бежать отсюда без оглядки.
— Не удивляюсь, — заговорил молодой Самуэль Савеш. — Любой человек, которому предстоит сниматься в сцене с приближающейся циркулярной пилой, вполне резонно захочет избежать такого кошмара. Да и красители в виде крови, как вы рассказали, там чуть ли не из шлангов разбрызгивают?
— Увы, — кивнул Розен. — Поливают без всякой меры! Один из наших товарищей уже психически не выдерживает участия в таких сценах. А ведь он простой крестьянский парень, который всю свою юность провел в ботанической оранжерее. Как бы не сорвался…
— Вот оно, зло! — отрывисто заговорил Кардон Савеш. — Во всей своей несуразности и неприкрытом цинизме. И ведь попробуй запрети такой фильм! Попробуй хоть слово скажи! Все взвоют о свободе творчества. Все завопят о праве зрителя смотреть то, что он сам выберет. И тут же пойдут волны протеста против личностей, пытающихся задушить искусство кино. Как следствие еще больший наплыв зрителей на премьеры и просмотры. Своим противодействием мы лишь сделаем этому мракобесию дополнительную рекламу. Вот если бы было достаточно денег…
— Деньги решают все, в том числе и вопрос кадров, — процитировал Розен широко известную фразу.
Но Матеус удивленно пожал плечами:
— Неужели вы не понимаете, что коммерческая деятельность — наипервейшее условие претворения ваших идей в жизнь?
— Понимаем, — уныло согласился Кардон. — Но все заработанные средства уходят словно в бездонную пропасть. Одни взятки нужным людям за прикрытые вовремя глаза забирают около половины всех поступлений. И потом, есть направления, экономить на которых бессмысленно. Например, пятая часть всех наших доходов уходит на информационное освещение жизни в центральной Галактике. А ведь этого в Отроге Гаибсов не делает больше никто, кроме наших нескольких информационных агентств, завуалированных под богатых экстремалов. Но только благодаря этим экстремалам молодежь сейчас знает о Союзе Разума и о том, что о гаибсах помнят во всей остальной Вселенной.
— Может, мой вопрос неуместен, — деликатно кашлянула Гилана. — Но сколько в совокупности вы тратите на нужды своей организации и своих сторонников?
Некоторое время гаибсы недоверчиво переглядывались, а потом старший Савеш фыркнул:
— А почему бы и нет? Разве это тайна?
И назвал весьма внушительную цифру. Розен и Крил онемели от удивления, Гилана уважительно свистнула, а Станислав Городо и Николай Матеус наморщили лбы, лихорадочно что-то подсчитывая. Очень скоро великий промышленник огласил:
— Ничтожно мало!
Тут же последовал согласный кивок бывшего лейтенанта. Гаибсы переглянулись с легко читаемым уважением в глазах, а капитан Мензари пожал своими огромными плечами:
— А что прикажете делать? И так далеко не все наши доходы вполне легальны. Не можем же мы заниматься банальными ограблениями!
— Все равно при таких прибылях можно развернуться лучше и за несколько лет их удвоить.
— Ага, вы бы и тогда сказали: «Все равно ничтожно мало»?
— Ну да, — смутился Станислав.
Гилана тем временем разрезала на своей тарелке огромный голубец и потыкала в него вилкой, привлекая взгляд Николая к начинке. Тот недоуменно уставился на незнакомый фарш, заглянул в веселые глаза любимой, потом снова уставился в ее тарелку. И так продолжалось бы до бесконечности, если бы единственная за столом женщина не рассмеялась:
— Господин Савеш, а почему вы не принимаете пожертвования в свой фонд?
— Как это — не принимаем?! — воскликнул старик с некоторой обидой. — Еще как принимаем! Вот только… не особо жертвуют.
— Может, вы плохо доводите свои идеи до слуха толстосумов? — настаивала Гилана.
— Может быть…
— А скорей всего, не все о вас знают?
— Что делать, приходится работать чуть ли не в глубоком подполье, соблюдая полную конспирацию.
— А если бы мы с вами поделились своими большими заработками? Вы бы приняли нашу помощь?
— А! Вот ты о чем! — расслабился капитан Мензари. — Хочу тебя, Гилана, заверить: все средства, что я заработаю на освобождении Станислава Городо и выкупе его друзей, пойдут в казну нашей организации.
— Да, — подтвердил Кардон. — Мы в курсе этого весьма рискованного мероприятия. Поэтому и предоставили нашему лучшему косморазведчику самый современный корабль.
— А мы и не сомневались, — продолжала Гилана под строгим взглядом Матеуса, который уже стал догадываться, о чем идет речь. — Но у нас совершенно другое предложение.
— Какое именно? — с вежливым оскалом, заменяющим у гаибсов улыбку, спросил старший Савеш.
Во время возникшей паузы Николай понял, что окончательное решительное слово Гилана оставила для него, и, насупившись для солидности, взял слово:
— Конечно, некоторые средства могут быть и у нас, как это ни покажется странным. Но вначале у меня один весьма важный вопрос: какими военизированными силами вы располагаете?
— В каком смысле? — сощурил глаза капитан Мензари.
— Да в прямом: сколько ваших хорошо обученных бойцов будет готово отдать свою жизнь за правое дело? Приплюсуйте туда же такие военные корабли, как этот, с небольшими экипажами. Итак?
— Вы меня извините, — вскинулся самый молодой гаибс, — но такие вопросы даже мы не имеем права задать друг другу.
— Согласен. — Николай примирительно кивнул. — Но даже человек, далекий от воинской специфики, может легко проследить ваши экономические операции, подсчитать бюджет и потом запросто высчитать количество вашей мини-армии. Ведь вам будет не по карману содержать более чем три тысячи человек. Да вдобавок сотню таких кораблей, как этот. И ошибиться трудно: погрешность составит всего лишь сто-двести человек. Правильно?
Повисшее молчание стало гнетущим. Все три гаибса неотрывно смотрели на бывшего лейтенанта. Первым громко вздохнул Мензари:
— Я вас же предупреждал — этот парень все умеет. Как видите, считать тоже.
— Хм! Если это не измена… — продолжал хмуриться Кардон. — А как вы считали? Продемонстрируйте!
После пяти минут детальных пояснений старший Савеш откинулся на спинку стула с разочарованным выражением на лице:
— Как все просто! Так ведь любой может нас посчитать…
— Вряд ли! — Мензари с восхищением пошевелил крупными ноздрями. — Надо быть и бухгалтером, и военным, и интендантом одновременно.
— Но он теперь знает о количестве наших секретных военных формирований! — с юношеской горячностью воскликнул Самуэль Савеш. Его отец спросил более спокойно:
— Действительно, зачем это вам?
— Возможно, на первых порах понадобится вся мощь вашего оружия для защиты наших совместных коммерческих интересов.
Капитан Мензари благодушно усмехнулся:
— До этого времени я прекрасно справлялся сам.
— Все течет, все расширяется! — философски изрек Матеус и предложил: — Давайте составим некоторое соглашение, которое мы напишем на бумаге и подпишем лишь для наглядности. Потому что ваше слово будет единственным гарантом к дальнейшему исполнению. Итак, где бумага?
Когда ему подали желаемое, он тут же принялся строчить весьма приличным почерком, при этом озвучивая, что пишет:
— Мы, Николай Матеус и Гилана Баракси с одной стороны, и Кардон Савеш и Тимош Мензари с другой стороны, подписываем это соглашение на совместную разработку топливных ресурсов и обязуемся делить прибыль между сторонами пополам. Организация, добыча, продажа сырья и охрана совместных месторождений возлагается на господина Савеша. Дата, место, подписи.
Он расписался первым, затем, многозначительно и довольно улыбаясь, поставила свою подпись Гилана. После этого без раздумий подмахнул лист бумаги и Мензари. А вот старый Кардон задумался:
— Немного странное соглашение. Мне как юридическому лицу хотелось бы знать: о чем идет речь и какова ожидаемая прибыль?
— Не все ли вам равно? — пожал плечами Матеус — Пусть даже эта прибыль составит всего десять галактов. Важна сама суть соглашения, ведь в данный момент мы полностью бесправны и не можем хранить у себя даже копию этой бумаги. Но зато мы полностью полагаемся на ваше слово.
— Извините за бессмысленные вопросы. — С этими словами бумагу подписал и самый старший из присутствующих гаибсов. После этого Матеус придвинул листок к себе и стал писать дальше:
— Минерал, предназначенный для добычи: нейтрино-селт. Способ добычи: вполне возможен открытый, карьерным способом. Предварительные подсчеты залежей: до двух триллионов тонн. Место добычи: вторая планета системы Пассия Шестнадцать. — В полной тишине Николай поднял голову и добавил: — В первом же рейсе такое судно, как это, запросто за два дня возьмет на борт восемьдесят, а то и сто тонн высококачественного, чистого нейтрино-селта. Мне кажется, вполне хватит для стартового рывка нашего совместного предприятия.
Капитан Мензари долго тряс головой, прежде чем воскликнуть:
— А ведь я заподозрил что-то! Точно почувствовал ваше напряжение после возвращения из щели. Но подумал, что вы там предавались этим, как их… любовным утехам… М-да! У меня вместо мозгов креветка! К тому же оч-чень маленькая…
— Не кори себя, Тимош, — ухмыльнулся Николай. — Я и сам чуть мозгами не двинулся, когда такое богатство увидел.
— Но вы хоть представляете весь риск… — заикнулся молодой Савеш, но Гилана его твердо оборвала:
— Представляем! И решились на это, только веря вашему твердому слову. Да и хочется, чтобы найденные миллиарды галактов пошли на доброе и нужное дело.
— Конечно, конечно! Можете не сомневаться! — От возбуждения Кардон Савеш вскочил, то доставая, то снова пряча крабер. Затем чуть ли не приказал: — Срочный взлет!
— Нас не выпустит эскадра на орбите, — стал увещевать его Мензари. — Ведь собирались вылетать только утром. Спокойно погрузим плитки, два контейнера с трофеями и взлетим, как запланировали. Зачем вызывать ненужные подозрения?
— Но эти плитки… Они же весят десятки тонн?
— Ничего страшного. Мы их просто выгрузим возле самой пещеры, пока роботы начнут добычу.
— Отлично! — Глаза у старого гаибса горели молодецким задором. — Если вы не ошиблись… не обижайтесь, все бывает в жизни… то мы им покажем!!! Кстати, вы можете лететь с нами, скандал мы замнем. Да еще впоследствии раздуем ажиотаж с вашими показаниями о сценах в этом фильме.
— Мне кажется, будет лучше для всех, если мы останемся, — осторожно предложил Матеус. — И друзей подвести не хочется, и вам преждевременный скандал ни к чему. Первую ходку вам надо проделать в абсолютной секретности. Да и не грозит нам пока здесь ничего страшного, будем продолжать играть роль… артистов.
— А не пожалеете, что сразу с нами не ушли? — спросил капитан, подходя к переборке и нажимая насколько клавишей.
— Не пожалею, и сам знаешь, что так будет лучше.
— Знаю. Ты прав. Ладно. — Гаибс буркнул в покрытие переборки: — Ты все слышал и понял?
— Да тут и кусок железной трубы все поймет, — послышался в ответ приятный баритон Эсехона. — О! Вижу, ты вездеходы наружу выпускаешь. Не рано ли?
— В самый раз. Отправляйся за первой партией плитки, а мы подвалим следом. И смотри там, осторожнее.
— Кто бы говорил?! — В баритоне обновленного робота послышался противный скрип. — Сам тут без меня такое вытворял, что стыдно вспоминать.
Судя по тому, какую рожу Мензари состроил в пространство, он уже не раз был руган своим другом за излишнюю беззаботность и авантюризм в путешествиях по подземным городам. Но вслух гаибс лишь ответил:
— Мое тело мне служит до сих пор, а вот где твое прежнее ржавеет?
Такой укор разозлил Эсехона:
— Совсем стыд потерял! Я с тобой потом эту тему обсужу! Конец связи!
Когда все вставали из-за стола, Матеус от всех поблагодарил за обильный и вкусный ужин, но новый владелец корабля лишь отмахнулся:
— Такое угощение слишком скромное для подобных богатеев. Но вы уж не обессудьте, условия почти походные. Вот в другой раз мои кухонные агрегаты постараются приготовить на должном уровне.
Станислав тоже от себя добавил:
— Трудно, конечно, привыкнуть к изобилию, но… поверь, отвыкать от него гораздо труднее.
В трюме все переоделись в рабочие скафандры и отправились в заброшенный город. Как ни странно, возле почти полностью разобранного панно их ждали несколько почти трезвых гаибсов. Двое из них оказались охранниками, и лица у них были злыми и раздраженными. Видимо, они были в бешенстве из-за того, что их заставили сюда припереться. Рядом стояли два офицера, прибывшие вместе со всеми гостями. Но за столами им почему-то не сиделось, судя по всему, подземный город их тоже взбудоражил. Все четверо с кислыми физиономиями наблюдали, как Эсехон организует работу четырех роботов-ходунцов и начинает загрузку первого контейнера.
Узнав в приближающейся группе капитана Мензари, они сразу обрушились на него с упреками:
— Слушайте, дружище, ваш робот совсем не знает, что такое дисциплина! Он проигнорировал наши приказы!
— Мой товарищ невоеннообязанный! — с некоторым высокомерием ответил Мензари и принялся отдавать приказания техникам, которые деловито топтались с опущенными забралами скафандров. — В первую очередь присматривайте за этими пленниками. Пусть они начинают загрузку контейнера с того, дальнего края. И следите, чтобы эти остолопы не разбили ни одной плитки, с них станется! Потом еще и осколки припрячут, чтобы избежать наказания!
Проследив, как исполняются его приказания, он соизволил вновь повернуться к военным:
— Как там наверху, веселье продолжается? Хочу еще пару часиков посидеть в такой душевной компании.
— Так чего же сразу не идете? — удивился грузный офицер и подмигнул: — Тем более что вы там пользуетесь большой симпатией у одной особы.
— Вот потому и тороплюсь вернуться. Но разве можно доверить погрузку такого раритета только роботам и нескольким червякам? А техники тоже ничего не понимают в ценности этого панно.
— Кстати, мы ведь сюда второй раз за сегодня спустились неспроста, — заговорил второй офицер, с нашивками майора. — Мердок нас на прогулке специально тут провел и, мягко говоря, много шутил по поводу этой разборки. Но мы не смогли оценить красоту этого шедевра, из-за того что все уже было разобрано. Честно говоря, мы и раньше здесь бывали, но вот самого изображения не помним.
— Увы, майор! — с пафосом воскликнул Мензари. — Не каждому дано сразу осознать прелести великого искусства.
— Хм! Вот и я о том же, — подозрительно легко согласился другой офицер в ранге подполковника, — Мы хотели освежить нашу память и полюбоваться произведением древних мастеров, но так нигде и не нашли слайда с изображением. У вас случайно не найдется фотографии стены еще до разборки?
— Обижаете, подполковник! Да я их сделал более тысячи во всех возможных ракурсах и при всяком освещении. Это панно действительно уникальная вещь. Вот посмотрите!
После этих хвастливых слов капитан Мензари бережно достал из кармана сложенные пластиковые кальки с изображениями и принялся восторженно пояснять:
— Смотрите! Разве это не прелесть? А вот под другим углом. Здесь особенно отчетливо видны глобальные углубленные структуры. А вот с другого угла сразу бросается в глаза, что здесь в создании композиции очень важную роль играла структура каменных плиток. Это же как надо было тщательно подобрать разные оттенки и шершавость лицевой стороны, чтобы создалось ощущение легкости и воздушности! Словно по всему рисунку пробегают невидимые волны свежего ветра, напоенного запахами утренних трав и распускающихся цветов.
Оба офицера многозначительно переглянулись между собой, и подполковник воскликнул:
— Тимощ, да вы поэт!
Майор шумно вздохнул и поддакнул:
— Да-да! И не подозревал, что вы такой тонкий ценитель великого искусства.
— Очень, очень тонкий! — продолжал подполковник.
Но капитан Мензари без труда заметил, что оба офицера еле сдерживаются, чтобы не расхохотаться ему в лицо. Это ему и нужно было, и он продолжил с еще большим воодушевлением:
— Рад, что и вы заметили эти детали. Но у меня еще есть и голографическое изображение. Сейчас я вам покажу основные узлы завязки всей композиции. Они тоже становятся заметны лишь при тщательном рассмотрении. Эсехон! Дай-ка мне проектор!
Оба офицера тут же затараторили, перебивая друг друга:
— Что вы, что вы! Зачем? Не надо! Мы теперь и так поняли, что это за вещь. Да, и специально заскочим в ваш город, чтобы полюбоваться на украшенную стенку вашего замка. Это будет бесподобно! И настоящим сюрпризом для всех любителей прекрасного! А сейчас спешим к столу… Вынуждены! Ведь негоже заставлять наших дам ждать! И вы не задерживайтесь…
Они резво повернулись и собрались убегать, когда охранники, стоявшие рядом и все прекрасно слышавшие, спросили:
— А нам что делать?
— Да что хотите! — отмахнулся майор. — Не мы же вас сюда послали, а Кацки.
Мензари схватил обоих офицеров за рукава и спросил с пристрастием:
— А чего это Борис Кацки опасается? Что я у него и второе панно разберу?
— А что, есть и второе? — округлил глаза майор.
— Не знаю, может, он его где-то припрятал, и если поискать…
— Ох, поищите, Тимош, поищите! — давясь от еле сдерживаемого смеха, выкрикнул подполковник. — Ради сияющих звезд поищите! Он такой, этот Кацки, мог и припрятать.
Офицеры вырвались из рук любителя наскальной живописи и так быстро скрылись в лабиринте коридоров, что это скорей походило на паническое бегство. Но Мензари уже вплотную подступал к охранникам:
— Что, действительно Кацки где-то спрятал второе панно?
Оба стража спокойствия тяжело вздохнули и посмотрели на капитана словно на умалишенного. Но ответ последовал самым спокойным и миролюбивым тоном:
— Да нет, ничего он не прячет. Просто старик нам рыкнул: спуститесь, мол, с офицерами и гляньте, что да как.
— Ребята, — Мензари перешел на заговорщический шепот, — вы ведь меня знаете, я всегда отблагодарю. Так что если вдруг что услышите о второй такой стеночке, то доведите до моего сведения. Хорошо?
— Да, конечно… Обязательно!
— И за мной не заржавеет. Я за такие шедевры отблагодарю по-королевски. Вы только полюбуйтесь на эту красоту!
И капитан вновь стал хвастливо разворачивать только что сложенные огромные изображения. Его остановило паническое восклицание одного из охранников:
— Руперт! Нам же надо остальных пленников развести по камерам!
— Так ведь… — не понял вначале его коллега, но тут же хлопнул себя ладонью по лбу: — Точно! В черную дыру мою память! Как это мы забыли? Бежим!
И даже не извинившись и не попрощавшись, охранники бросились в полутьму коридоров, облегченно при этом вздыхая и радуясь, что им быстро удалось придумать вескую причину для немедленного отхода за ломящиеся от выпивки столы. Ведь находиться возле прекрасных артисток гораздо приятнее, чем выслушивать бред свихнувшегося собирателя каменного мусора.
С неменьшим облегчением вздохнул и довольный Мензари. Затем подошел к группе своих помощников, которые уже догружали второй контейнер, и спросил с сочувствием:
— Согрелись?
Кардон Савеш откинул забрало своего шлема и тяжело вздохнул:
— Еще как согрелись. А если судить по твоему хвастовству, то ты на этом панно погреешься еще больше. Хоть долю-то нам выделишь?
— Поздно, — с показным сочувствием махнул рукой Розен, — уже все поделено и оговорено…
Но капитан его перебил:
— Если ты так жадничаешь, то я выделю премиальные со своей доли, процентов этак… десять!
— Не возражаю! — быстро согласился Розен, а в сторону, но так, чтобы все слышали, проворчал: — Слишком он щедрый, такими деньжищами разбрасывается.
Шутливое хмыканье вырвалось у всех одновременно. Но потом все взоры скрестились на главном координаторе сегодняшних действий. Капитан Мензари начал давать распоряжения:
— Крил, давай на свое рабочее место и проверь, все ли команды доходят с секретного пульта. Николай, ты — в арсенал, подготовь один пулемет на тарели. Думаю, вполне хватит на всякий случай. Гилана, прогуляйся по всем окрестным уровням и проверь: не заснул ли где какой пьяница. Все остальные пока остаются здесь и производят много шума и пыли. Но не потейте слишком, роботы и без вас ускорятся когда надо и завершат погрузку. Главное — чаще отлучайтесь и проверяйте смежные с этим помещения, но делайте это так, словно отлыниваете от работы и страдаете излишним любопытством. Или ищете замаскированное второе панно. Между прочим, это отличная причина для слишком любопытных и дотошных бездельников. А я сделаю первую ходку к кораблю с тремя загруженными контейнерами. По местам!
Через полчаса Матеус вернулся на место сбора, оставив приготовленный пулемет невдалеке в одной из потолочных щелей в готовом состоянии. Шлемофон управления он сложил в вещевой карман скафандра на спине, а в руках держал нечто вроде ломика с лопаточкой на конце.
Возле уложенных столбиков копошился лишь один робот-ходунец, отрывая последние плитки, да сердито прохаживался Станислав Городе.
— Вечно меня одного здесь оставят! — воскликнул он. — Словно я завхоз по никому не нужной плитке.
— Тс, не кричи так! Не то все, кто услышит твои слова, будут еще больше насмехаться над бедным Мензари. А где все остальные? Гилана, между прочим, должна была уже вернуться.
— Сразу видно, что ты только о ней и печешься. Может, еще и ревнуешь?
— Ну… — слегка смутился Матеус — В такой обстановке поводов для ревности и самый эгоистичный мужчина не придумает. Просто удивляюсь ее неповоротливости…
А Гилана в этот момент действительно не решалась даже шевельнуться. Затаив дыхание и присев за покореженным станком на втором уровне, она пристально наблюдала за приближающейся тенью.
