ДЕЙСТВИЕ
I
Мы движемся навстречу смерти со скоростью шестьдесят миль в час, должны двигаться: это предел скорости. Пока я проверял заряды в обоих «Магнумах-357», мир беззвучно проплывал за пуленепробиваемыми стеклами окошек. Наш РВ ловко маневрировал в дорожном потоке машин на Западно-Виргинском шоссе, шестнадцатицилиндровый двигатель приноравливался к гористой местности, которую нам предстояло пересечь. Пейзаж разворачивался такой, что не грех описать: долины, увенчанные крутыми холмами; змеистые ущелья, окаймленные островерхими горными грядами. У края придорожной канавы — такой глубокий каньон, что дух захватывает, когда смотришь, а в нем пенятся белоструйные ручьи; дно пестреет зазубренными валунами, галькой и стертыми металлическими вывесками: «Будьте любезны, не кормите гризли с рук!»
Делая вид, что это чисто случайный жест, тайком приподнимаю бронированное стекло — на случай если столкнемся с одним из этих обросших волосами автостопщиков: они и не думают уважать закон.
— Все готовы? — спрашиваю я и поворачиваю тридцативосьмифунтовый фургон с основного шоссе на второстепенную асфальтированную дорогу.
Едем по рытвинам, по енотовым трупикам. Из хвостовой, пассажирской секции длинного РВ на мой вопрос отвечает стройный хор голосов:
— Конечно, готовы, милый!
— Банзай, Эд!
— Рок-н-ролл, шеф!
— Анти-нет!
— Да, товарищ Альварес!
— Хссс…
Мельком взглядываю в зеркало заднего вида: моя тяжеловооруженная, собранная команда явно расслабилась. «Хссс…» — это откликнулся Амиго, ящер Рауля: путешествует с нами в качестве домашнего животного-телохранителя. Лежит себе на покрытом паласом полу фургона, подставив солнцу брюшко, и с удовольствием переваривает крикеты. Этакая мягкотелая пустынная рептилия: всего два фута длиной, хвост усыпан шишками, благодушно отрыгивает пищу — вид не особенно впечатляющий. Но Амиго преданнее собаки, быстрее рыси, хитрее чиновника на выборной должности и опаснее, чем граната в плавках. В схватке со стаей львов этот крошечный ящер вышел бы победителем — разумеется, не в честном бою: Амиго не признает никаких правил.
Что ж, отряд отдыхает, но ребята в полном порядке. И я сосредоточил все внимание на дороге. Хадлевилл — вот куда мы едем. Несмотря на зловещее предостережение, полученное по телевидению лично от большого босса Горация Гордона, ребята все еще пребывают в прекрасном расположении духа. Этим утром мы аккуратненько обезвредили заколдованную тюрьму в Питтсбурге, положив конец десятилетним безумствам свирепого привидения: разыграли казнь грешного доктора Сальваторе. Но в тот момент, когда мои бдительные коллеги почти уже вздернули своего шефа, то есть меня самого, переодетого в покойного физика, в тот последний миг управляющий тюрьм задержал казнь. Призрак пришел в такое неистовство, что потерял свое безграничное могущество в этом измерении и исчез навсегда. Ха! Детские игрушки! Покидая камеру смертников, мы перекрестили здание, потом взорвали тюрьму и отправились обедать.
Успех в Питтсбурге нас порадовал, особенно после провала в прошлом месяце в Юконе: от нас сбежал вервольф, совершив смертельный прыжок с реактивного самолета на высоте сорок тысяч футов. К тому времени, как наш пилот развернулся, снизил высоту и скорость и мы с парашютами последовали за чудовищем, оно было уже мертво, а местный ветеринар исчез. Зверь почти наверняка укусил этого беднягу, ставшего теперь невольным врагом человечества. Мы редко терпели подобные поражения, и этот случай выбил нас из колеи. Куда уж хуже…
На заднем сиденье РВ громогласным «аминь!» заключил свои молитвы рыжеволосый гигант отец Майкл Ксавьер Донахью. Сдвинув с воротника фиолетовую орденскую ленточку, он снял облачение, сложил в аккуратный мешочек, а мешочек поместил в маленький чемоданчик, где держал остальные принадлежности своего сана: четки, Библию, наплечник, ну и дробовик, конечно. Добропорядочный падре совершал религиозные отправления, как всегда, в неизменной черной сутане, черных брюках и походной обуви.
— Боже Всевышний, что знаем мы об истории Хадлевилла? — вопросил святой отец, в его звучном басе чувствовался сильный ирландский акцент. — Какие-то известные миру привидения? Местные легенды о чудовищах? Культы дьявола? Клуб молодых республиканцев?
Господи, как я понимаю этого мастера плести словеса! Конечно, чем больше у нас сведений — тем лучше.
Пристроив тридцатипятимиллиметровый фотоаппарат «никон» в футляре на переднем сиденье, между нами, Джессика, моя жена, нажала на несколько кнопок приборного щитка, подключая монитор маленького встроенного компьютера, набрала секретный код и вызвала сведения по Западной Виргинии. Этот штат вечно отличается: горячая точка самой разнообразной сверхъестественной активности. Вот и приспособились, когда колесим, выходить из положения — использовать клеточный модем платного телефона: загружаем нужный файл в память фургонного компьютера и перекачиваем информацию из нашего большого сетевого аппарата, что базируется в Чикаго.
Тонкий палец Джессики порхал по клавиатуре — на экране стали появляться слова.
— Город основан в тысяча семьсот семьдесят четвертом году, — считывала информацию Джессика. — До тысяча девятьсот пятого года, пока месторождение не истощилось, — шахтерский поселок. Численность населения сразу упала с двадцати тысяч до четырехсот… Ого! В тридцатые годы — активная бутлегерская деятельность. В пятидесятые город обратился к туризму. Построен роскошный отель, оборудованный специально для проведения всевозможных конференций и съездов: профсоюзы водопроводчиков; хранители святынь; покровители лосиных заповедников и так далее. Западный конгресс — это что-то вроде симпозиума по проблемам научной фантастики… В общем, что угодно для души. Проходят все эти форумы примерно раз в месяц. Прекрасно, посмотрим, что дальше. В настоящий момент мэр — Юджин Синдер; шеф полиции — Стивен Киссел. Владелица и директор-распорядитель отеля — Гертруда Вилсон. Очевидно, эти трое и держат в руках город и его окрестности.
— Интере-есно… — Донахью заталкивал новые патроны в свой «ремингтон». — Значит, самый обычный провинциальный городок: изолированность, невинность и кровосмешение.
— Исключая тот факт, что этого городка больше не существует, — уточнила Джессика.
Что верно, то верно: мы уже были в пути, и тут из полиции штата пришел телекс — наше прежнее, мирное задание, относящееся к Хадлевиллу, превратилось в серьезную операцию по детальному исследованию обстановки. Представьте только: город перестает отвечать на телефонные звонки, специальные теле- и радиозапросы; немеют компьютерные модемы, телеграф, факс и так далее — естественно, возникают определенные подозрения. А тут еще именно в этот момент происходит межпространственный разрыв. Ого-го! Вот в таких случаях и вступаем в действие мы — максимально быстро, неотвратимо, в полной экипировке, с оружием наготове.
Но я еще не всех наших представил. Бледный, худой человек на третьей скамье, тихонько поругиваясь, воюет с дорожной картой, безуспешно пытаясь ее развернуть, — ну никак! Это наш маг Рауль Хорта. Приятно сознавать, что и у магов бывают проколы. Этим утром он оделся как обыкновенный смертный. Черная футболка-безрукавка, расцвеченная целой звездной россыпью, а на Млечном Пути крошечной красной стрелочкой и лаконичной надписью «Ты — здесь!» обозначено местонахождение землян — нас, многогрешных. Неоново-голубые прогулочные шорты свидетельствуют: их хозяин явно не следует призыву русского поэта — «О, закрой свои бледные ноги!» Костлявые ступни прячутся в мокасинах «а-ля яхтсмен» — полный набор шнурков, якорей, иллюминаторов и выполненный декоративной строчкой рулевой штурвал.
— Или до въезда в этот Хадлевилл осталось несколько миль, — раздался из-за развернутой наконец карты голос Рауля, подставившего ноги океанскому прибою, — или я не умею читать карту и мы находимся в Бразилии.
— Оʼкей, а как насчет указателей? — Я делал героические усилия, пытаясь удержать РВ на неровной дороге.
Тысяча чертей и одна ведьма — как говорится в одном славном пиратском романе, — неужто те, кто строили эту дорогу, не слыхивали о таком великом изобретении человечества, как линейка?
— Указатели? — Карта развернулась вверх ногами, покачалась туда-сюда и приняла прежнее положение. — Ага, мы вот здесь… «Слева поворот — осторожней, шофер»: крутой спуск!
— Сие высказывание, подтвержденное цитатой, несомненно, войдет в историю! — ехидно провозгласил Джордж из-под козырька камуфляжного кепи.
Скрестив на груди руки, сей «волшебный стрелок» надвинул кепи на глаза и откинулся назад: опытный солдат, мистер Ренолт попытался хоть немного вздремнуть, — ведь, скорее всего, нас ждет бой. Поэтому суровый профессионал и снарядился соответственно: пятнистая зеленая форма американской армии, высокие, шнурованные армейские походные ботинки; на плетеном ремне, в кобуре, — автоматический кольт сорок пятого калибра. Рядом, на сиденье, — обыкновенное банджо, только оно, как ни странно, сильно продавливает кожаную обивку.
— Ну, не совсем так, — не согласилась с Джорджем Джессика, заряжая запасной «никон» обоймой игл с транквилизатором, — ее фотоаппараты обладают широким спектром действия. — Скажите «чииз» — или умрете! В Западной Виргинии говорят: «Осторожно, крутой спуск!», а подразумевают: «Берегитесь, в городе тьма туристов!».
— Ха-ха, я и умираю — со смеху, — сонно отозвался Джордж и опустил козырек — мы услышали легкое похрапывание.
Амиго проявлял солидарность — деликатно вторил. Джессика заботливо устроила «никон» в матерчатой сумке с телефотолинзами и заряжала теперь инфракрасной пленкой камеру для подводной съемки. Мало того что любовь моей жизни — славная Джесс так изящно скроена и все у нее в меру, все радует глаз, — она еще и делает прелестные фотографии (иной раз просто для нас бесценные).
— Сейчас должен быть въезд в Хадлевилл. — Минди, специалист по единоборствам, заканчивала точить свой длинный, кривой меч.
Практичная ниндзя — в своей любимой удобной форме: боевые тенниски, ловко пригнанный, но не стесняющий движений серый походный костюм. Я изо всех сил таращился на дорогу.
— Что? Где въезд в Хадлевилл?
Ох и тряхнуло же нас! И еще разок!
Мисс Дженнингс бесстрастно водила по краю клинка урановым бруском — как будто не она высказалась только что насчет въезда. Тонюсенькая стружка сверхпрочного металла отделялась от бруска и с еле слышным шелестом ударялась о покрытый паласом пол. Немало нашлось бы людей, которые решились бы на убийство, лишь бы завладеть таким мечом. Но Минди Дженнингс выпустит свой смертоносный меч из рук разве что вместе с руками.
Через минуту наш фургон свернул, и мы действительно увидели въезд. Должен же я когда-нибудь понять наконец, как, черт побери, удается ей это определять! По запаху краски на дорожном знаке, что ли?
По одну сторону от дороги выстроились обезглавленные деревянные столбы — светлое, чистое наверху дерево ясно свидетельствовало: некогда здесь размещались указатели. Вот так так… Это еще что за штучки? Кто-то пытался скрыть сам факт существования города? Или просто дать от ворот поворот любопытствующим бездельникам?
Замедлив движение, мы обнаружили и указатели — бело-зеленые, металлические; наполовину спрятаны в траве. Въезд шел под уклон; вдали виднелись желтые пластиковые конусы, двойной линией перекрывающие дорогу. Новенькая сверкающая табличка сообщала: «Путь закрыт! Идут ремонтные работы!»
— Это что же, единственная дорога в город? — Донахью задумчиво пощипывал кончики длинных усов.
Приложив ухо к разноцветной бумаге, Рауль коротко справился с картой.
— Именно так! — подтвердил он.
— Ти-ина! — позвал я.
Эффектно взвился занавес из ворсовой, с причудливым узором ткани — и нашим взорам предстала актриса Кристина Бланко, загорелая, полногрудая, пышущая здоровьем. Коротенькие джинсовые шорты, открытые плетеные сандалии и облегающий ярко-красный топик едва прикрывали ее прекрасное, цветущее тело — вот уж поистине потенциальная виновница дорожно-транспортных происшествий на скоростных магистралях любого цивилизованного государства. Я пригляделся: да у нее теперь на плечо перелетела крошечная, изящная бабочка — татуировка. А ведь раньше, насколько я помню, она украшала бедро, причем противоположное. Не знал, не знал, что бабочки способны мигрировать…
Кудесница грациозно пошевелила пальцами, словно прощалась с друзьями, — вслед ее движениям в воздухе возникали и гасли мерцающие искры.
— Ниет, Эдвардо, не та-ак, — бархатным контральто пропела неотразимая блондинка на английском с ужасающим акцентом. — Есть еще и неповрежденный мо-ост.
Обаятельная русская чародейка присоединилась к нашей секретной группе совсем недавно, и ее познания в языке сильно отставали от навыков в оккультных искусствах. Кивнув, я опустил оба «Магнума-357» в двойную кобуру на плечевом ремне.
— Отлично! Приведите себя в боевую готовность!
За этим распоряжением немедленно последовала целая серия металлических щелчков: к предстоящему бою готовилось самое разнообразное оружие. Естественно, двоих магов это не касалось: не следует смешивать Божий дар с яичницей, а порох — с магией. Правда, у магов есть металлические жезлы: Рауль, мастер своего дела, владеет четырехфутовым жезлом из чистого серебра. Тина, начинающая, работает пока с жезлом из нержавеющей стали. Но с тех пор как она похитила могущество троих опытных магов, жезл ее удлинился: тоже четыре фута, точь-в-точь как у Хорты — до миллиметра, до микрона. Однажды среди ночи я застал их в чулане пьяными вдрызг — жезлами мерились, как подростки… Ох уж эти маги!
Тут как раз и Джордж проснулся. Привет, голубчик, держим путь дальше! Опасаясь ловушки, я осторожно повернул руль и подъехал к обочине, поближе к полосе заграждения. Вдруг замигал прибор на щитке — сигналит: едем по железнодорожным шпалам, заваленным рыхлым гравием! Где-то внутри фургона слышно слабое погромыхивание, — стало быть, самовосстанавливающиеся шины справляются с этим препятствием.
Большую часть рабочего времени мы проводим в пути, и в нашем массивном РВ все предусмотрено: кроме обычных удобств он снабжен спереди амстердамскими ракетами Марка IV, по бокам — пулеметами пятидесятого калибра и сорокамиллиметровыми гранатометами; в дверные ручки встроены миниатюрные минные устройства. Более того, корпус фургона служит проводником электричества; двери с зазубренными краями так герметизируют наше передвижное обиталище, что в задраенном виде оно выдерживает гидравлическое давление в тысячу фунтов. К тому же моментально меняет окраску, передвигается под водой и в огне; а внутри красуется квадрофонический «блаупанк» с цифровым плейером. Словом, это настоящее техническое чудо, бронированная крепость, но бензина она сжирает чертовски много. Что же, нет в мире совершенства…
Набрав прежнюю скорость, наш длиннющий боевой конь вкатился на старый деревенский мост — прочный, сооруженный из толстых дубовых бревен, он жалобно задребезжал, а потом загрохотал вовсю под двадцатичетырехтонной тяжестью военной техники. Подъезжаем к середине моста — опять оживает прибор, уже другой, сообщая: нас только что обстреляли из-под моста О-импульсом (то есть огневым импульсом), способным поджарить днище любого транспортного средства.
Теперь едем по щебенке — опять колеса загремели… Прибавим скорость… Та-ак… Поперек дороги, блокируя дальнейшее продвижение, лежит здоровенное дерево. Игра ли это моего воображения или правда кому-то явно не хочется, чтобы мы добрались до Хадлевилла… Туристский сезон, мол, завершился — адью, до следующей весны!
— Держитесь! — спокойно предупредил я, нажимая одновременно на клавиши инжектора закиси азота и автоматических передних домкратов.
Гигантский фургон с ревом совершил чудовищный прыжок, перескочил через перекрывающий нам путь мощный дуб, специальные шасси самортизировали удар о землю — и мы преспокойно поехали дальше. Я постарался удержать улыбку, но не смог. Боже милостивый, как мне нравится проделывать такие фокусы!
Передвигаясь на небольшой скорости, РВ взобрался на невысокий холм, — кажется, оттуда идет симпатичная прямая дорога… Спустя пару миль у подножия совсем низенького холмика с такой силой нажимаю на тормоза, что Амиго чуть не вылетает в окно: посередине дороги бетон усеян трупами или, если быть точным, тем, что от них осталось.
II
Легко и неспешно моя команда высадилась из фургона — как на пикник приехали… Но все внимательно смотрели, куда ставить ноги: здесь, на пустынном проселке, может оказаться важная улика… Но меня охватило дурное предчувствие: вряд ли нам удастся обнаружить здесь что-нибудь существенное, чертовщина какая-то…
Да здесь не меньше дюжины трупов — странные, плоские тела распростерлись в высохших лужах плотного коричневого вещества. Небо темное от жужжащего облака насекомых. Смердит, но смрад этот не похож ни на один из дурных запахов вселенной. И никаких признаков техники.
Джессика защелкала камерой, снимая кадр за кадром, — жуткое преступление… Рауль и Тина, наши маги, склонили друг к другу головы совсем близко, посовещались и одновременно взмахнули жезлами. Облако мух, жужжа, сразу отлетело прочь, и мы отчетливо увидели тела: у трупов нет рук и голов… Вот мерзость!
Выходя из фургона последним, я щелкнул рычагом «ящика Дэдмена» — пусть ведется запись всех разговоров — и подсоединил защитное устройство: попытайся кто в наше отсутствие залезть внутрь — сирена его прищучит.
— Рауль, Джордж, осматривайте по периметру! — приказал я, не выпуская из рук «магнум». — Минди, постереги! Джессика, фотографируй все подряд! Тина и Донахью, со мной!
Команда разделилась для выполнения задачи. Джордж на минуту замешкался, прихватывая для своего банджо запасную связку из тридцати обойм. Доставая из складок сутаны авторучку, Донахью сдвинул колпачок и вытянул наружу длинный хирургический зонд. Я тоже вынул авторучку из кармана рубашки, дважды нажал посередине и протянул Майклу. Глядя через нее, он дотронулся зондом до срезов на трупах — до тех мест, к которым крепились руки и шея… Наверно, он думал только об одном: как бы не наступить на кровь; это ему почти удалось. Изо всех сил стараясь держать себя в руках, я обыскал брюки, рубашки, платья… Все карманы пусты — ни шерстинки, ни волосинки… Весьма профессиональная работа.
— Ну? — через минуту не утерпела Тина.
— Дилетанты! — холодно заявил застывший высоченным столбом падре.
Будто бы? Я что-то сомневался и потребовал:
— Поясни!
— Руки отсечены в районе запястий — как раз в том самом месте, где суставы наиболее толстые, — показал Донахью. — Классическая ошибка начинающих. Кроме того: руки отрублены с одного удара, головы — с двух. Орудие убийства, полагаю, — клинок из гладкой стали, очень острый и тонкий. Скорее всего, что-то вроде большого ножа, как у мясников. Может быть, мачете, но только самый новый.
— Почему ты так решил? — Бланко казалась совершенно спокойной.
— Мачете делают из дешевой стали. — Минди сделала шаг вперед, изучая что-то на земле. — Они быстро становятся тупыми, и, если их часто точить, на лезвии у них появляются зазубрины.
Мертвые тела не очень-то волновали нашу воительницу — Бог знает из скольких людей сделала она в прошлом трупы… Зато Джессика то и дело вздрагивала, работая камерой.
— Но зачем отрезать руки и головы? Что это — символ? Дьявольская церемония? — размышляла она.
— Или обед… — добавил Хорта.
— Чтобы не смогли опознать, — предположил Джордж, пережевывая бифштекс. Устраивая поудобнее свое тяжелое банджо, он вдруг осознал, видимо, что во рту у него пища, скорчил рожу и выплюнул все в сорняки. — Если бы эти кретины вместе с бумажниками и кольцами забрали с собой и ступни ног, вот тогда бы чертовски трудно было определить, кто есть кто. — И Джордж вытер рот носовым платком.
Тут не возразишь: отпечатки пальцев ног так же уникальны, как и пальцев рук, и к тому же не претерпевают изменений. Нам приходилось идентифицировать множество неопознанных трупов, сравнивая отпечатки пальцев ног со снятыми в родильных домах у младенцев. Процесс долгий и нудный по сравнению с нынешней компьютерной работой, зато приносит результаты — со временем, конечно.
— А может, они… носят эти головы для маскировки, — заключил я.
Да, странным мы занимаемся ремеслом…
— Похоже, жертвы силком вытащены из окошек машин. — Донахью показал нам в клочья разодранный рукав плаща. — Видите на одежде крошечные осколки стекла? И здесь, и повсюду на дороге.
Вытащить человека из-за закрытого окна движущейся машины? Ничего себе! Да эти загадочные преступники — здоровенные гады, почище филадельфийских копов. Я тщательно осмотрел все вокруг, выискивая следы зеленой, желтой или черной жидкости, и спросил у Майкла:
— Как думаешь, кроме человеческой, здесь нет никакой другой крови?
— Не видел.
— Черт побери! — Стоя посередине дороги, я пытался последовательно прокрутить в воображении совершившиеся здесь события. — Оʼкей… машины едут по дороге. Нечто впрыгивает на крыши машин и вытягивает водителей через окна. — Я посмотрел на деревья у дороги, на барьер безопасности. — Почему тогда здесь нет обломков автомобилей? Что они с ними сделали? Слопали, что ли?
Джордж присвистнул.
— Идите-ка сюда! — крикнул он и поманил нас подойти поближе.
— Следы колес!
На дороге — целая мешанина из длинных, перепутанных, вдавленных следов шин; колеи переходят одна в другую, перекрещиваются…
— Сколько было машин? — Чародей стаскивал с трупа ботинки, чтобы снять отпечатки пальцев.
— Десять — двенадцать, — прикинул я.
Лицо Тины исказила гримаса отвращения.
— Тогда и убийц много…
— Зловещая картина, — согласился с ней Рауль, прижимая к обнаженным ступням обезглавленных людей ослепительно белую бумагу.
Тут же под воздействием кислот, выделяемых кожей, на бумаге стали проявляться знакомые очертания отпечатков. Эта процедура не изобретение Бюро-13 — мы пользуемся обычным лабораторным оборудованием, применяемым в таких случаях. Кончиком меча Минди дотронулась до лавровых кустов по нашу сторону дороги:
— Появились они отсюда. Прятались вот здесь, за вечнозеленым кустарником.
— А подробнее? — взревел Донахью, угрожающе потрясая «ремингтоном».
Уничтожение чудовищ отец Майкл считал не просто поденной работой, а святым долгом и выполнял его всегда истово, с неподдельным увлечением. Минди внимательно смотрела на жесткие, словно лакированные листья.
— Их было… пятьдесят… может быть, шестьдесят. Люди.
Все замерли.
— Люди? — нахмурился Джордж. — Ты уверена?
— Туфли на высоких каблуках, шлепанцы, босые ноги, ботинки и огромное количество тапочек, — продолжала Минди-следопыт. — Почва здесь влажная, следы отлично сохранились.
— Тапочки? — простодушно удивился огромный рыжеголовый священник.
Минди махнула рукой:
— Иди сам посмотри!
Мы с Майклом подошли к ней и уставились в землю: абсолютно гладкая, ровным счетом ничего не видно. В том-то все и дело, а вот мисс Дженнингс — видно, потому-то она всегда с нами — каплю дождя во время тайфуна может выследить. Я всегда испытывал беспокойство, пряча ключи от машины.
— Эй, Эд! — окликнул меня Рауль, возвращаясь от фургона. — А ты не думаешь, что это те… ну, Увеличенные Парни?
Я с сомнением покачал головой.
— Последнего из этих шизанутых мехазоидов мы отправили на тот свет в Айдахо. Нет, это что-то новенькое… и по-особому отвратительное.
— Да-а, необычно… не так здесь все просто, пожалуй, — согласился маг.
— Дело серьезное. И опасное, — подытожил Джордж.
— И волосаты вершители оного, яко псы гончие, — присовокупил вдруг отец Донахью.
Что-что? Несмотря на высокопарный слог, это отнюдь не начало церковной литании: с помощью пинцета падре поднял с окровавленного, раскромсанного плеча что-то микроскопическое.
— Эд, это работали вервольфы!
Вся группа сгрудилась вокруг него, длинный, жесткий волос пошел по кругу.
— Что это?
— Может ли это быть?
— Ну и ну!
Да уж, проклятая бессмыслица! Одно противоречит другому: отметины на жертвах, по всей видимости, оставлены любителями (хоть и позаботившимися затруднить опознание). Следы — человеческие, инструменты преступления — людские, на телах жертв обнаружен волос оборотня. А раз так, это или люди, или гуманоиды, обладающие сверхъестественной силой, быстротой и ловкостью. Но ни в коем случае не тупицы вервольфы! Разве эти дубаки водят машины? Орудуют мачете?
— Невероятно! — Джессика задержала волос под солнечными лучами. И вдруг напряжение на ее лице растаяло, — казалось, она что-то поняла. — Эд, но ведь вервольфы бесчувственны… А человековолки вообще ничего не чувствуют!
Тина застыла в изумлении.
— Пожалуйста, растолкуйте мне… Разве вервольф и человековолк — не одно и то же?
— О Господи, барышня! Вервольф — это существо, которое частично приняло форму и повадки волка, — мрачно пояснил Донахью. — А человековолк — животное, в чем-то похожее на человека.
— Но и те и другие не отличаются сообразительностью, правильно я поняла?
— Умница! — похвалил я ее. — Только в скверных «фильмах ужасов» и дешевых романах оборотни трещат по телефону и пользуются факсом. Самый мыслящий человековолк из тех, с кем мы сталкивались, додумался, как нажимать на спусковой крючок, да и то направил дуло не в ту сторону.
Рауль согласился:
— Да уж, пожалуй, тупость этих ублюдков — единственная привлекательная сторона в борьбе с ними. Вращающиеся двери, например, или электрические выключатели озадачивают вервольфов не на шутку. Оборотни — самые жадные, грубые, бесчестные, безнравственные сукины сыны в этом измерении.
— Хуже коррумпированных адвокатов? — изумилась Тина.
— Куда уж там!
Бланко пробормотала что-то по-русски.
— Так оборотни не додумались бы красть бумажники?
— Ни-ко-гда!
— Тогда что же им было здесь нужно?
Милейшая чародейка выразила то, о чем мы все сейчас думали: вот именно — что?!
Подняв левую кисть, я привел в действие наручные часы, установил связь с фургоном и подключился к сети.
— Вызываю Башню Мерлина! — Я произносил каждое слово громко и отчетливо: меня должны хорошо слышать, а Скалистые горы — возможная помеха для любой коммуникационной системы.
— Башня Мерлина, — ответило Бюро. — Назовитесь, пожалуйста.
— Группа «Тунец». Рапорт номер три для… — Последовал код.
— Звездное число четыре тысячи… — начал было Рауль.
Минди быстренько его одернула, а я еще добавил грозный взгляд и продолжал:
— У нас вынужденная остановка на проселочной дороге у Хадлевилла, Западная Виргиния. Убийство, много жертв. Судя по всему, оно осуществлено разумными оборотнями и…
— Кем? — щелкнули часы.
На всех лицах отразилось смущение: впервые на их памяти Главный штаб позволил себе прервать рапорт с места происшествия.
— Разумными оборотнями, — повторил я. — Возможна связь между этими смертями и вчерашним эфирным взрывом. Продолжаем исследования; докладываем каждые полчаса, сигнал такой, — я подобрал код, — в плоскости Д. Если пропустим два сеанса, рассматривайте этот район как горячую зону класса «Альфа-три», высылайте генерала Мак-Адамса и отряд «Феникс».
Связной присвистнул, но свист быстро оборвался, — наверно, новенький на связи.
— Вас понял, «Тунец».
— Отлично, база. Конец связи.
— Конец связи, — крякнул крошечный диктофон.
Встряхнув часы, я отключил связь и с мрачным видом полез в карман: надо вставить глушитель в ствол сверхлегкого «магнума» сорок второй модели. Когда стреляешь из тяжелого, шестьдесят шестой модели, глушители имеют обыкновение взрываться, а цель просто разносит выстрелом в клочья, вот и все. Однако, черт побери, мне нужна абсолютная уверенность, что оба пистолета заряжены серебряными пулями.
— Оʼкей! — Я проверил цилиндр на прочность. — Выследить украденные машины — это займет много времени. Прочешем лес по следам. Может быть, обнаружим межпространственную дыру, где приземлилась летающая тарелка или нечто подобное, — откуда-то появились же эти уроды.
Моя команда наготове: все сосредоточенны, каждый проверяет свою экипировку, оружие, связь. Я взвел курки.
— Пешком, в обычном порядке, расстояние метр друг от друга! Минди впереди. Джордж прикрывает тылы.
— Готов!
— Все в порядке, Эд!
Когда мы входили в густые заросли кустарника, я заметил на дороге полустертый знак: «Добро пожаловать в Хадлевилл! Население 2572». Почему-то я чувствовал себя неуверенно и в который раз подумал — как ценна каждая секунда в нашем деле. Мы уже потеряли из виду жуткую картину кровавой резни и углубились в гущу буйно разросшихся кустарников и деревьев — типичные леса Западной Виргинии. Скоро холодная, скользкая листва поглотила нас. А потом атаковала.
III
Зеленое и коричневое словно вдруг взорвалось вокруг нас: кусты зло царапали по лицам, сорняки больно хлестали по ногам, деревья хищно протягивали ветки к нашим головам… Даже трава под ногами задвигалась: «3-з-зацепиться! Ос-с-становить!..» — казалось, шипели стебли. Посылая проклятия, команда заняла круговую оборону, стреляя из всех видов оружия, которые только у нас были.
— За Алекса Хейли! — крикнул я, прицеливаясь из «магнумов» в корни.
Колючая виноградная лоза разорвала мне рубашку, обнажив бронежилет. Мои пули разрезали лозу на части, брызнул густой сок… Та-ак, рубашечку-то надо бы поплотнее…
— За Хью, Дью и Луи! — заорал Джордж.
Мы оба, пригнувшись, нырнули в заросли. Мерно выстукивая, его банджо стало изрыгать огонь. На короткое время вдруг исчезла маскировка, тренированные руки Ренолта мертвой хваткой сжимали автоматическое ружье М-60. Сверкающая полоса тяжелых боевых пуль, извергаемых с поразительной скоростью, выгрызла целую просеку в атакующей нас зелени.
Длинное лезвие обнаженного меча Минди сверкало всеми цветами радуги. Вот толстенная ветка метнулась к ней — и тут же треснула как былинка. Камера Джессики поливала пневматической смертью испанский лишайник. Дробовик отца Донахью грохотал адской бурей, выплевывая раскаленный свинец, круша кусты, ломая поповник, опрыскивая анютины глазки…
Рауль крикнул что-то на тайном языке магов, и с рабочего конца его жезла посыпались глыбы сверкающего льда и хлопья снега. Тина вторила ему — с ее жезла рвануло огнедышащее пламя. В смертоносной гармонии двое магов шли спиной к спине, страхуя друг друга, меняясь зонами обстрела. В скором времени вся зелень, что путалась под ногами у чародеев, застыла ледяными статуями, разлетелась грязным снегом, а мы с Джорджем и все остальные оказались на куске голой, утоптанной глинистой почвы.
Уцелевшие участки леса попрятали листву с нескрываемой злобой. Мы перевели дыхание. Уф-ф! Слышал, что есть на свете капканы, но отлавливать… деревья, кусты, растения?..
— Благодарю вас! — Я отсалютовал своей команде.
Вспыхнув от удовольствия, Рауль улыбнулся:
— Да что там, шеф…
— Не за что, товарищ! — Тина запустила крошечным светящимся шариком в подозрительный куст жимолости — куст поджарился.
Перезаряжая «магнумы», я обратил внимание, что мои специальные темные очки не прочитывают цветовую гамму этих странных растений: ни белого цвета, означающего добро, ни черного — зло, ни зеленого — магического. Вообще ничего! Может быть, жизнь этих зарослей так примитивна, что не подвержена такому прочтению?
— Элементарная западня! — Отец Донахью загонял новые патроны в свой дробовик. — Если бы вся эта дьявольская оранжерея напала на нас лишь в поисках пропитания — так атаковали бы сразу же, как только Минди вошла в гущу кустарника.
— Совершенно верно! — Меня аж затрясло. — А они, наоборот, поджидали нас. Какая прелесть!
Очистив капельки сока с темных очков, я настроил фокус и еще раз осмотрел зону сражения. Из-за удара, нанесенного нам враждебным лесом, мы отдалились от фургона. От Хадлевилла нас отделял теперь низкий рассеянный кустарник, и на этом расстоянии не просматривалось никаких деталей, только отдельные строения и дома. И вот что интересно: никто ведь не примчался сюда на шум — полюбопытствовать, что за битва идет так близко от города… Хотя, если принять во внимание все факты, — ничего удивительного. Не эти ли растения атаковали колонну машин на шоссе? Под силу ли им это?
— Возвращаемся к РВ? — Джессика заряжала камеру длинными телефотолентами.
Минди презрительно скривила губы.
— Отступить? Никогда!
Рауль показал на свои наручные часы:
— Могу связаться с Амиго, он подгонит к нам фургон.
— Нет уж, спасибо! Знаю я, как этот ящер водит машины! — отрезал Джордж. — Безопаснее здесь, среди этих сумасшедших растений.
— Самое главное сейчас — добраться до Хадлевилла! — Я изо всех сил наступал на одуванчик — он все пытался обвить мой ботинок. — А если в этой катавасии кто-то выжил? Потребуется срочная эвакуация, медицинская помощь.
— Эй, бэби, а ты не могла бы вызвать что-нибудь вроде листопада? — Джордж упорно сдирал наглую травинку с ручки термогранаты, висящей на поясе.
Я поддержал его — и правда, хватит миндальничать! Бланко нежно погладила угрюмого солдата по лицу, и оно сразу смягчилось от этой простой ласки. Сантименты! А давно ли я сам…
— Ну конечно, да, — проворковала она. — Могу и что-нибудь получше. Сколько отсюда до города?
— До Хадлевилла? Около полумили.
Бланко и Хорта принялись балаболить друг с другом на своем чародейском языке.
— Но раньше ты никогда этого не делала, — предостерег Рауль.
— Но ведь ты такой хороший учитель.
Маг гордо улыбнулся.
— Да вроде неплохой. Ладно, попробуй!
— Минди! — позвала Тина, и ее жезл на глазах стал наливаться энергией, пульсировать.
С мечом в руке Минди грациозно выступила вперед, неуловимым движением разрубила на части едва различимую веточку амброзии и обернулась к Тине.
— А теперь позволь мне… — начала чародейка.
— Уж пожалуйста, будь моей гостьей! — Дженнингс сделала приглашающий жест.
Справившись с карманным учебником, Кристина принялась напевать и размахивать жезлом как дирижерской палочкой. Скорость взмахов все нарастала… Быстрее… быстрее… упругий воздух свистит… И вот уже жезл превратился в расплывчатое пятно. Легчайшее прикосновение руки — и стальной жезл бешено закрутился на месте, все ускоряя сумасшедшее вращение, пока не зажужжал в последнем усилии…
— Вперед! — повелительно возгласила Тина.
Жезл, завертевшись, поднялся в воздух и помчался в направлении к городу.
Все, что ни пребывало впереди этого движущегося пятна: растения, кусты, деревья, даже скалы, — все превращалось в пыль, в летящие осколки… Какая-то поросль сделала попытку скрыться, притаиться в безопасном месте — и тут же была уничтожена. Очень осторожно мы шли за Тиной и ее жезлом, ступая точно в ее следы по земле, где любое растение сразу лишалось жизненных сил. Если какой-нибудь фанатичный куст пробовал приблизиться к этой тропе — наши выстрелы разносили его в клочья. Вот теперь мы на собственном опыте познали, что это такое — трава-липучка, как она обволакивает и мешает на пути к цели…
Но мы все же продвигаемся, это ясно. Глядеть по сторонам особенно некогда. Наконец мимолетно, каким-то боковым зрением вижу улицу, ряд домов… На первый взгляд ни малейшего намека на катастрофу — ни сломанных машин, ни изувеченных мертвых тел… Однако выводы делать пока рано. Вот, пожалуйста — здания явно повреждены, и основательно.
А что, если вся наша недавняя лесная эпопея — тяжкая битва с растениями и деревьями — не что иное, как укрощение чудовищного биологического эксперимента, вышедшего из-под контроля? Словно какой-то невообразимый, безумный убийца замаскировал таким безобидным, театральным способом гнусное нутро — просто надвинул на своих посланцев чудные и не совсем удачные парики: зеленый, или с золотыми нитями, или лысый с куриными перьями…
Разумные оборотни? А почему бы нет? Кто знает… Между тем мы вышли из леса. Повинуясь выражающему решительный приказ жесту и голосу Тины, жезл опять вернулся к ней в руки. Заняла свое прежнее место неутомимая Минди. Теперь нас отделяли от Хадлевилла только сухая глина, гравий да дощатая ограда, обнесенная хрупкой проволокой. Мы подошли ближе: ограда довольно высокая, от столба к столбу тянутся светящиеся провода.
— Они что, под током? — спросила Минди.
— Детекторный провод. Срабатывает при соприкосновении. Однако когда рядом два мага… — Я отважно дотронулся до провода — ничего не случилось.
Так же было в свое время с телевидением, радио, компьютерами, оружием: маги действуют на технику как влажное одеяло на костер. Летая коммерческими авиарейсами, мы всякий раз испытывали страшные затруднения, проходя через сканнеры с Раулем и Тиной. В аэропорту Даллеса нам просто-напросто запретили появляться. До сих пор не хочется вспоминать, каким кошмаром оказалось для нас тянуть телевизионный кабель.
Что за смысл в этом заборе, если посредине, в крепкой железной раме, навесная дверь с обычным покупным замком, — ключом, что ли, открывается? Сдерживая смех, я полез в карман рубашки за отмычкой, но Минди, не дожидаясь меня, рассекла засов ударом меча. Металлические обломки полетели на землю, места разреза сверкали как зеркала. Рауль стал пробовать магические заклинания, Джордж — проверять, нет ли за калиткой мин-ловушек… Ворота приоткрыты, впереди все чисто; за забором тянется бархатная, глубокого зеленого цвета лужайка, ровная и гладкая, как бильярдный стол. А может, это болото? Или поле для гольфа, хоккейная площадка? Спортивные сооружения вовсе не мое форте. С мечом в руке Минди двинулась за забор.
— Стой! — взревел Джордж; его глаза превратились в щелочки. Все застыли на своих местах.
Жуя губами, Ренолт пристально разглядывал прилизанную лужайку.
— Эд, сканер с тобой?
Я хлопнул себя по бедру:
— Конечно!
— Сделай полное сканирование, ладно?
Все-таки человек — самое ненормальное существо во Вселенной! Но только такие выживают, работая в Бюро. Однажды мне и самому небо с овчинку показалось: как-то на задании, в темноте, я решил, что вот здесь, на лестничных перилах, можно уютно устроиться… Так вот, я был не прав. Вспомнив теперь этот эпизод, я уступил: достал из кармана куртки портативный электромагнитный сканер и самым тщательным образом проверил лужайку. На шкале вспыхнули данные.
— Земляные мины, — проворчал я, возвращая прибор на место.
Раздался хор возмущенных голосов. Но с тех пор как с нами Донахью, мы очень доверяем этому прибору.
— Какие такие мины? — раскрыла еще шире прекрасные очи Тина Бланко.
С высоты своего роста падре изумленно уставился на нее.
— Бог с вами, барышня! «Какие такие»? Те, которые взрываются! Разве бывают другие?
— А кого это волнует? — небрежно бросил Рауль, и крошечные колокольчики на его яхтсменских мокасинах весело пропели два часа пополудни. — Мы — маги, на нашем пути мины не взрываются. Мы проложим дорогу для остальных.
Единственный бывший военный в нашей группе, Джордж посмотрел на меня усталым многозначительным взглядом. Гражданские, что с них возьмешь!
— Не выйдет, мистер чародей! Только мины одного вида взрываются, когда на них наступишь. Некоторые — если наступишь рядом, другие — от прикосновения к соседним. А кое-какие — через небольшое время после того, как притронешься.
— О Боги, но почему?
— Взрыв с оттяжкой времени заденет большую часть наступающей группы, особенно если произойдет в самом центре компании.
Наступила пауза.
— Ох ты!
— А есть и такие: сперва выдают малый заряд, потом подпрыгивают и разрываются в воздухе, прямо в физиономию, — добавил я коротко.
— Или в пах! — фыркнул Ренолт и выругался. — Я знаю парочку морских мин с тонким голоском, они как раз и выделывают такие штуки. Их называют «прыгучими Бетти».
— Но это же не морские мины, а земляные, — поправил его Рауль.
Страшно возмущенный, отец Донахью рвался соколом лететь через минное поле, но все-таки помедлил в размышлении и раздумал лететь, сглотнул — мудрое движение.
— Ну и как же мы пройдем? Обойдем поле по главному шоссе? — Джессика повернулась боком к забору — кусты и деревья вдоль забора внезапно замерли. — Нет-нет, не обращайте внимания! — Это она обращалась к зеленому миру. — Но шоссе, похоже, защищено еще лучше, чем этот вход.
— Поползем на карачках, ощупывая почву ножом, — ну как в старых военных фильмах! — энергично предложила Дженнингс, вытаскивая из рубахи винтообразный ножик в фут длиной.
— Нож может помочь, а может и нет. — Джордж сдвинул здоровенный болт на своем М-60.— А вот эта штука явно сработает.
С оглушительным грохотом автомат стал поливать ухоженную травку струей разрывных пуль, выгрызая тропу. В нескольких метрах от нас земля взорвалась гейзером пламени. Вот опять… Теперь чуть дальше… Подскочила металлическая болванка и разорвалась на уровне груди. Потом опять взвились два гейзера, пули стукались о деревянную ограду. Брызнули щепки, доски сломались… Тропа к городу проложена!
Джордж оставил в покое спусковой крючок — тишина оглушила нас. Какое-то время все мы работали челюстями, чтобы унять звон в ушах… Вот это да, до печенок пробрало! Даже одушевленный лес, казалось, на время вымер… Во время этого сумасшедшего обстрела я не переставал внимательно наблюдать за городом: ни одна занавеска на окне не шевельнулась, нигде не мигнуло ни огонька… Город выглядит совершенно безлюдным, а у меня почему-то ощущение, что мы не одни… Может быть, ложное…
Что за чертово местечко? Гуманоиды с необычными возможностями, живые деревья, высокочувствительные провода, земляные мины новейшего образца… На что мы здесь наткнулись? На затерянную базу Бюро-13?
Летом 1977 года неизвестный противник уничтожил девяносто оперативных сотрудников Бюро меньше чем за четыре часа. До сих пор понятия не имеем, кто это сделал и почему.
Идентифицировать таинственного врага — важно, что и говорить. Гораздо хуже другое: в той заварухе погибло огромное количество бесценных материалов, канула в небытие информация о расположении сотен наших секретных баз. Эти маленькие, отлично замаскированные укрытия, потайные комнатки в отелях, неожиданные безопасные места мы использовали в критических ситуациях как убежища и служебные тайники. Однажды группа Бюро случайно обнаружила утерянную базу: в безлюдном помещении, за не функционирующими больше магическими дверями, разбросаны кости попавших в западню агентов Бюро… Еще одно наше укрытие сделали своим отвратительным логовом Демоны ненависти; другое заняли тибетские кровавые слизняки — эти дьявольские твари использовали оборудование и оружие Бюро-13… всего лишь чтобы отомстить персоналу местного французского ресторанчика. Стоит только вспомнить их меню с картинками — дрожь пробегает по телу… Взрослый мужик только глянет на это меню — и станет пожизненным вегетарианцем. Тьфу!
Те базы мы восстановили, малоприятное оказалось дело.
В задумчивости я запустил руку в волосы, почти физически ощущая, как шевелятся мозги… Не исключено, что и здесь все поставлено по тому же сценарию… Тогда Хадлевилл — одна из утраченных баз. Сражаться с дьявольским отродьем, использующим наше же оружие, — худший из кошмаров для любого агента (для любого нормального агента). Но это наша работа. Ну, довольно воспоминаний! Я еще раз проверил оба «магнума».
— Ладно, ребята, давайте-ка посетим прекрасный городок Хадлевилл!
Сохраняя боевой порядок, мы пересекли лужайку и завернули за угол одного из домов. Вот тогда-то мы и поняли, почему уже издали все строения в городе казались такими странными: у дома отсутствовал фасад. Точнее, фасад… вмят — или вдавлен? — в заднюю часть здания. Всего какой-нибудь фут толщиной, оно сразу заставляло вспомнить фальшивые фасады домов в голливудских кинопавильонах. Правда, дом-то весь тут, налицо, но он спрессован…
Подготавливая нам путь — мы собирались обойти дом, — Минди вытянула вперед меч и поводила им из стороны в сторону — ничего не произошло. Она двинулась дальше, а за ней осторожно, один за другим, — все остальные. Стекла в окнах целы, не разбиты. Откуда-то изнутри все еще льется слабый свет… Вот это неожиданность!
Мы тщательно обследовали весь квартал: да здесь буквально все дома так же сплющены! Машин нет; строения на другой стороне улицы выглядят вполне обычно, но есть в них все-таки какая-то странность — как будто трудно сосредоточить на них зрение.
— Рауль? — позвала Тина, словно отвечая моим мыслям.
Маг задумчиво поскреб голову жезлом. Я занервничал было, но потом понял: просто ему так легче думается. Когда Рауль Хорта чует злую магию, его обычно одолевает такая чесотка. Эта его странная особенность не раз спасала нам жизнь.
— Что ж, возможно, — в конце концов изрек побледневший от напряжения маг. — Если и в самом деле Хадлевилл — источник этого эфирного взрыва, теоретически такая реакция вполне допустима.
Поправ ногами кучу штукатурки, отец Донахью направил микроскопическую карманную авторучку на сдавленные в гармошку окна.
— Здесь, может быть, остались люди… те, кто выжил? — В голосе Тины звучала надежда.
— Никоим образом! — отрезал падре.
В удивительном согласии с его вердиктом огоньки внутри мигнули и погасли. Ну, совсем зарез! Все огляделись: перед нами зеленым ковром расстилается ровная лужайка, за ней чернеет гладкая, мощенная щебнем дорога. Их разделяет выложенная неодинаковой величины голубыми виргинскими плитами тропинка. На нее мы и ступили.
Дойдя до тротуара, я обратил внимание: на улице не только совсем нет машин — она вся поражает небывалой чистотой. Черный асфальт новехонький, и на нем ни листочка, ни былинки, ни клочка газеты, ни одной рытвины… То-то и подозрительно: ведь рытвины и колдобины — неотъемлемая достопримечательность Западной Виргинии.
Минди — ее подстраховывали Рауль и Тина — тихонько сошла с бордюрного камня на дорогу, бдительно высматривая зорким глазом опасность. Вот ее легонькая стопа в теннисной туфле коснулась твердого щебня — и в то же мгновение плотное на вид вещество расступилось как вода… Минди с бульканьем погрузилась в нечто и исчезла из поля зрения…
