Глава 2
Первое впечатление Клозе от знакомства с вверенным ему личным составом можно было бы определить фразой «Ба! Знакомые все лица!».
Новая экспериментальная эскадрилья «Трезубец» была самой маленькой эскадрильей в современных ВКС.
Двенадцать модифицированных «игрек-крылов», предназначенных для космического боя.
Двенадцать лучших пилотов, закаленных в боях местного значения ветеранов. Точнее, одиннадцать ветеранов и еще один пилот.
Назначение в «Трезубец» лейтенанта Орлова Клозе посчитал хорошей шуткой Его Императорского Величества.
Помимо Орлова в эскадрилье имели место: майор Стивенс, спасенный из плена сепаратистов на Сахаре, капитаны Алекс Дубин и Грег Уолш, с коими Клозе тоже свел знакомство во время печально известной полицейской операции, а также несколько человек, которых он знал еще во времена учебы в академии. Похоже, Юлий и адмирал Круз определили состав эскадрильи исходя из личных предпочтений ее командира.
Клозе не роптал.
Он получил очередное звание и впервые был отправлен командовать другими людьми. Их оказалось немного, все они были Клозе более-менее известны, и за это Клозе был Юлию благодарен.
Все истребители «Трезубца» были оснащены новейшей разработкой имперских оружейников — гравимечами, устройствами, генерирующими направленные гравитационные поля. Под воздействием гравимеча рвалась самая прочная имперская броня дредноутов и линкоров, а корабли меньшего размера гравимечи буквально раздирали на части.
Последние две недели «Трезубец» отрабатывал взаимодействие с другими флотскими кораблями в поисках максимально эффективного использования нового вида вооружения.
Под вечер подполковник Клозе ввалился в кают-компанию своей эскадрильи, временно базировавшейся на МКК «Шива».
Кают-компания была предназначена для куда большего количества народа, чем состав «Трезубца», и даже в самое людное время выглядела печально забытой народом, но сейчас она больше напоминала пустыню.
Аксакал Стивенс пыхтел в углу своей неизменной трубкой, листая журнал, а лейтенант Орлов с головой погрузился в какую-то книгу с трехмерными графиками и диаграммами. Клозе подошел ближе и рассмотрел обложку.
Книга оказалась «Тактикой орбитального боя» адмирала Моргана. Этого автора знали все летуны. Старший сын самого первого графа, принимавший активное участие в становлении Империи, сподвижник Петра Романова, автор нескольких учебников, каждый из которых на долгое время становился настольной книгой любого уважающего себя пилота.
— Похвальное рвение, офицер, — сказал Клозе. — Но в свое личное время ты мог бы найти занятие поинтереснее.
— Например? — спросил Орлов.
— Написал бы любовное послание своей даме сердца, — сказал Клозе. Сам он, обычно не слишком большой поклонник эпистолярного жанра, только что отправил письмо Изабелле.
Стивенс хихикнул.
Орлову приходилось нелегко. Он был самым молодым членом команды, единственным лейтенантом и единственным пилотом, не имевшим реального боевого опыта. Поэтому остальные пилоты «Трезубца» взяли за правило над ним подшучивать.
Клозе не сомневался, что в бою они всегда прикроют молодого товарища, конечно, если это будет в их силах, но в условно мирное время все доставали Орлова почем зря.
Удел младшего в любой компании.
— У меня нет дамы сердца, — сказал Орлов.
— Значит, теперь это называется как-то по-другому? — спросил Стивенс. — Когда у человека твоего возраста нет дамы сердца, это ненормально, лейтенант.
— Мы с ней расстались.
— Печально, — сказал Стивенс. — Значит, надо завести себе новую. В медблоке я видел пару очень симпатичных медсестричек.
— Там и докторши симпатичные есть, — сказал Клозе.
— Ты уже все там облазил, старый греховодник? — уточнил Стивенс.
— И совсем я не старый. — Клозе взял бутылку пива и плюхнулся на диван рядом со Стивенсом. — Как тут в целом?
— Тоска.
Это тоже традиция. Если пилот не на задании и трезв, он всегда будет жаловаться на скуку. Если он настоящий пилот.
Настоящему пилоту бывает весело только в двух случаях. Либо когда он в увольнении или отпуске, либо — в бою.
— На Сахаре было веселее? — уточнил Клозе.
— Только не в плену, — сказал Стивенс.
— А на базе? — продолжал допытываться Клозе.
— На базе было веселее, — сказал Стивенс. Это аксиома: каждое новое место службы всегда хуже предыдущего. Если вас отправили не на Эдем, разумеется. — Там вокруг были болота, куда всегда можно было выйти и пострелять местную живность.
— А какой там был бордель по соседству! — сказал Клозе.
— Не знаю, — сказал Стивенс. — Я принципиально не хожу в бордели, расположенные рядом с военными базами.
— А я принципиально в них хожу, — сказал Клозе. — Если в них никто не будет ходить, то зачем их вообще строили?
— Для пехоты и десанта.
— Поползав по болотам на брюхе и без одной ноги, я пересмотрел некоторые свои взгляды на пехоту и десант, — сказал Клозе. — По большей части мое мнение о них сильно испортилось.
— Зато ты можешь похвастаться, что сам император таскал тебя на своей спине.
— Я постоянно этим хвастаюсь, — сказал Клозе.
— Извините, сэр, — вмешался Орлов. — Могу я к вам обратиться?
Клозе вздохнул.
— Офицер, — сказал он, — ты находишься в кают-компании своей эскадрильи в свое личное время. Здесь и сейчас все пилоты «Трезубца» — братья. В частности ты — младший брат. Ты когда-нибудь слышал, чтобы братья обращались друг к другу на «вы»?
— И говорили слово «сэр», — добавил Стивенс.
— Насчет «сэра» ты не прав, — сказал Клозе. — Я всегда говорил «сэр» своему старшему брату.
— Но то был твой настоящий старший брат. Он ведь всего лишь твой родственник, а не брат по духу.
— Ты прав, еще один мой брат по духу. — Клозе повернулся к Орлову. — Так что ты хотел спросить, младшенький?
— Вы…
— Отставить, — сказал Клозе.
— Ты не мог бы рассказать мне о том вашем вылете? — попросил Орлов. — Ну, на Сахаре… А то вы постоянно вспоминаете эту историю в разговорах, а я понятия не имею, в чем там было дело.
— Вообще-то это секретная информация… — сказал Клозе.
— Какие секреты от братьев? — спросил Стивенс.
— Так что я с удовольствием тебе ее разглашу, — сказали Клозе. — Но при одном условии. Парень, ты должен научиться расслабляться. Иначе через неделю загремишь в психушку с нервным срывом. И мне, как твоему командиру, будет неприятно.
— Боюсь, что я просто не умею расслабляться.
— Ерунда, — сказал Клозе. — Я тебя научу. Для начала подойди к бару и возьми бутылку пива.
— Я не хочу пить.
— Считай, что это приказ. Ты хочешь пить.
— Будешь у бара, захвати бутылку и для меня, — попросил Стивенс.
Орлов вернулся с двумя бутылками и вручил одну майору.
— Сделай глоток, — скомандовал Ктозе. — Расстегни верхнюю пуговицу на мундире. Отлично. Еще одну. Теперь снова глотни. Теперь сядь на диван и закинь ноги на журнальный столик. Удобно?
— Не очень.
— Где ты служил? — поинтересовался Стивенс.
— В силах орбитальной обороны Земли.
— Тогда мне все понятно, — объявил Стивенс. — Там особенно не расслабишься. Слишком много начальства и слишком близко генштаб.
— Куришь? — спросил Клозе у Орлова.
— Нет, — сказал Орлов.
— Это хорошо. Странно, но хорошо. Впрочем, ты еще закуришь. Теперь что касается той истории, о которой ты спросил. Как ты знаешь, мы в компании с будущим императором, который тогда даже не помышлял о таком повороте своей карьеры, сидели по уши в полицейской операции на богом забытых болотах…
Когда Клозе в своей истории дошел до самого интересного момента — боя с крейсером и отрывания ноги, — включился дисплей внутренней связи и адъютант командующего Вторым флотом адмирала Быкова приказал подполковнику немедленно явиться в командный пункт.
— Потом дорасскажу, — пообещал Клозе, застегнул верхнюю пуговицу и поплелся к начальству.
У Клозе были сложные взаимоотношения с начальством. Основные сложности при этом испытывало начальство. Клозе был слишком молод для подполковника, так и не сумел избавиться от своей бесшабашной удали, переходящей в наглость, и имел дурную привычку высказывать все, что он думает по тому или иному вопросу. Любой другой офицер на его месте давно схлопотал бы выговор, а то и потерял бы пару звездочек на погонах, но личного друга императора трогать попросту боялись.
Император, конечно, ничего такого не говорил, но все-таки… Кто его знает. Лучше уж не применять к этому типу жестких репрессивных мер. Примерно так думал адмирал Быков, которому неуступчивый подполковник стоял поперек горла с того момента, как «Трезубец» разместился на борту МКК. То есть уже около месяца.
— Поговорим без чинов, Генрих, — предложил адмирал, едва нога Клозе переступила порог его кабинета.
— Хорошо, — согласился Клозе и сел на стул. — В чем дело? Мои ребята опять расколошматили на одну мишень больше, чем следовало?
— Не волнуйтесь, мы уже списали стоимость того истребителя. Хорошо, что пилот успел катапультироваться.
— И плохо, что он оказался не в том месте, где должен был быть, — сказал Клозе.
Прискорбный инцидент произошел три дня назад. Один из обычных «игрек-крылов» из-за ошибки то ли пилота, то ли диспетчера залетел в зону маневров «Трезубца» и незамедлительно был сбит. «Отличился» тогда лейтенант Орлов.
Клозе своего пилота ни в чем не винил. Они отрабатывали огневое взаимодействие с движущимися мишенями малого размера. Атакованный истребитель вполне подходил под это описание.
— Сегодня я получил секретную директиву с Земли, — сообщил Быков. — К ней прилагался список пилотов, которым я должен сделать предложение стать добровольцами и рискнуть своими жизнями ради Империи. Ваша фамилия есть в этом списке.
— Это приказ? — поинтересовался Клозе.
— Нет. Скорее призыв.
— Что за работа?
— Сейчас я не имею права вам это рассказывать.
— Но я же должен иметь хоть какое-то представление, на что подписываюсь. Речь идет о всей нашей эскадрилье?
— Нет.
— Но вы хотя бы можете сказать, что мне придется пилотировать, если я соглашусь?
— Крейсер.
— Куда полетим?
— А куда сейчас можно лететь?
— На таргов, — констатировал Клозе. — Значит, командование ВКС таки решилось нанести упреждающий удар?
— Я вам этого не говорил.
— А я и не говорю, что вы мне это говорили, — сказал Клозе. — Кто-нибудь еще из моей эскадрильи есть в этом списке?
— Майор Стивенс.
— Черт побери, но именно ему я собирался доверить командование на то время, пока меня не будет. Он же мой заместитель, в конце концов.
— Полагаю, вы сможете решить вопрос, кто из вас полетит, сами. Без моего участия.
— Я попробую, — сказал Клозе. — В любом случае, один из нас точно готов к полету.
— Хорошо, — сказал адмирал, делая пометку напротив их фамилий. — Постарайтесь определиться с выбором кандидатуры до завтрашнего утра.
— Постараюсь, — сказал Клозе.
Адмирал приказал адъютанту вызвать следующего добровольца.
Когда Клозе вернулся в кают-компанию, народа там было значительно больше. Весь «Трезубец» был в сборе, и заглянули на огонек несколько пилотов из других эскадрилий.
Сначала Клозе просто отозвал Стивенса в сторону для разговора, но поскольку остальные тут же заткнулись и принялись подслушивать, командиру «Трезубца» и его заместителю пришлось покинуть помещение и уединиться в каюте подполковника.
— Адмирал получил секретную директиву, — сообщил Клозе Стивенсу трагическим шепотом.
— Тебя наконец-то решили расстрелять? — поинтересовался Стивенс.
— Типа того. Формируется отряд добровольцев, которые полетят навстречу таргам и намылят им холку.
— Одним из добровольцев назначили тебя? А как же «Трезубец»? Или разработка признана бесперспективной?
— Ты задаешь слишком много вопросов, — сказал Клозе. — Я не то что отвечать, услышать их не успеваю.
— Первый мой вопрос ты услышал?
— Не помню. О чем он был?
— Тебя уже назначили добровольцем?
— Есть варианты, — сказал Клозе. — Ты тоже присутствуешь в этом списке.
— Меня адмирал к себе не вызывал.
— Потому что я взял на себя труд донести до твоей персоны сию радостную новость самолично.
— И?
— Вдвоем мы полететь не можем. Кто-то должен командовать «Трезубцем».
— Уолш? — предложил Стивенс.
— Уолш — не мой заместитель.
— В чем суть миссии?
— Фиг его знает. Но летать придется на крейсере.
— Я не люблю крейсера.
— С некоторых пор я тоже их не люблю. Но фишка в том, что на этот раз нам придется быть внутри крейсера, а не снаружи.
— Много там будет крейсеров?
— Не знаю. Но ты можешь подумать сам. Десяток кораблей против таргов никто не пошлет. Кораблей таргов три с лишним тысячи.
— Лобовая атака?
— Наверное.
— Лобовая атака на превосходящего численностью противника.
— Скорее всего.
— Лучший способ закончить жизнь самоубийством.
— Тут я с тобой полностью согласен.
— Как мы определим, кто из нас останется? Монетку кинем?
— Хорошая мысль.
Клозе порылся в личных вещах и выудил золотой имперский рубль. Рубль оказался юбилейным, выпущенным ко дню коронации Юлия. Клозе свистнул его во время экскурсии по Монетному двору в последние дни своего пребывания на Земле. На память.
— Кто будет кидать? — спросил Стивенс.
— Ты.
Стивенс покатал монету по ладони, резко подкинул в воздух, поймал и накрыл другой рукой.
— Что выбираешь?
— Орла, разумеется, — сказал Клозе. — Не хочешь же ты, чтобы я выбрал рожу нашего бывшего коллеги?
Стивенс убрал руку и разочарованно выдохнул.
— Ты проиграл. Ты летишь.
— Зато ты теперь тут командуешь.
— Это верно, — оживился Стивенс.
— Временно, — уточнил Клозе.
— А как же. Как я понимаю, «Шива» в операции задействована не будет?
— Адмирал со мной не откровенничал, но потом я мило побеседовал с его адъютантом, — сказал Клозе. — «Шива» получила приказ отойти к Солнечной системе.
— Прикрывать Землю?
— Или Марс.
— Вот круто, — сказал Стивенс. — Похоже, операция будет куда масштабнее, чем я полагал сначала.
— Мне кажется, нам пора привыкать к новым масштабам, — сказал Клозе.
