Глава девятая. НОВЫЕ ВРЕМЕНА
Двадцатипятилетие пребывания на троне Принца не принесло Крону ничего радостного. Прежние годы тоже особенно веселыми не были, но сейчас на Крона свалилось сразу столько забот, что однажды он даже подумал: а не бросить ли все и не уйти ли куда-нибудь? В Закриарье, к примеру. Или в Риифорские луга… Туда, где тебя не скоро найдут. Туда, где можно было бы жить и ничего не делать, ничего не опасаться и ни за что не переживать. Не нести ответственности ни за крепость свою, ни за замок, ни за людей и инксов, что живут в крепостных селах.
Крон понял, что чувствовал Бессмертный Лик, когда у того зародилась мечта построить Вечный Город. Крон понял, чего Лик хотел — покоя! Покоя он хотел, а не объединения всех Бессмертных! Копаться в своем огороде, работать в поле, а по вечерам вести возле домашнего очага тихие беседы со своими друзьями.
А какой же тут покой, ежели ты на Троне Принца сидишь?! Откуда ему взяться, покою этому?! Не из шахт же, тьма их побери! От них не то что покоя не дождешься, а в оба смотри, как бы и в самом деле на Демона Зла не наткнуться. В начале этого года Крон уже подумал было, что так оно и случилось. Откопали рабы этого инксийского Демона, не иначе! Это когда озеро подземное образовалось и похоронило под своими водами больше трех сотен человек и инксов, работавших на Кроновых шахтах. Хотя, конечно, потом уже Крон разобрался, что Демон Зла тут ни при чем, а всему виной были его собственные заклинания. Крон по крупицам собирал знание колдовского мастерства, копил его бережнее, чем иной принц копит золото. Но знания эти без проверки — простые буквы на бумаге. А где же еще их было проверять-то? Шахты — самое подходящее место для этого! Ни тебе любопытных глаз, ни тебе опасности, что погубишь кого-нибудь ненароком. Однако вышло все иначе, не так, как Крон того хотел.
Заклинание то было пустяковое — чтобы воду в земле отыскивать. А в шахтах воды и так невпроворот — по стенам сочилась, даже отводной канал, выстроенный пять лет назад, не всегда справлялся с влагой. И без заклинания этого в шахтах было сыро. И чего Крону взбрело в голову? Пустяковина, а не колдовство! Воду и так найти можно — иди к колодцу да черпай! Вот тебе и все заклинание! Может быть, именно поэтому Крон так легкомысленно и отнесся к нему. Ведь заклинание, разжигающее огонь — «зов огненных духов» называется, — Крон проверял гораздо аккуратнее. Хотя, конечно, тоже в шахтах… Но огонь — это понятно! А вот чего Крона в шахты понесло воду отыскивать?! Он и сам не знает…
Заклинание, произнесенное Кроном, никак не подействовало. Никакой воды не прибавилось. Крон решил, что либо это случилось потому, что воды и без того было предостаточно, либо потому, что одновременно с заклинанием нужно было проделывать еще что-то- руками как-то по-особенному махать или травы специальные использовать. Такое иногда бывало примерно три четверти раздобытых Кроном заклинаний оказывались бесполезными без надлежащего сопровождения. Крон махнул рукой на это «слово тайной воды» и ушел к себе в башню. А уже в башне, убирая в потайной шкаф старинный инксийский свиток с заклинанием, Крон обнаружил, что он неправильно его запомнил и прочитал — два слова перепутал местами, разиня! Да и не мудрено было перепутать, когда в голове такая каша стоит из непонятных слов, от которых и язык сломать недолго! Запомни их тут все! Вот и перепутал. А ночью Крона разбудил Дайр.
Дайр был уже не тем мальчишкой, что отправился с Кроном покорять Диирий, — пятый десяток на исходе, и рвения в нем заметно поубавилось. Он не стал бы будить Крона, случись что-нибудь пустяковое. Такие вопросы поседевший уже Дайр решал сам, не беспокоя своего Принца. И Крон понял, что если уж Дайр отважился разбудить его, то произошло действительно нечто серьезное.
— В шахтах беда, — прошептал Дайр, испуганно оглядываясь то на Дэнгу: не услышала бы, а то еще перепугается, то на Тару — верную собаку Принца, которой Крон даже дал настоящее имя.
Крон не стал спрашивать, что случилось в шахтах. Если бы Дайр смог объяснить, он бы так и сказал. А коль просто объявил, что беда случилась, значит, объяснить не берется, и Крону самому следует сходить и посмотреть, в чем там дело.
Молодой Лагаэн — инке, первый помощник стареющего Дайра и его будущая смена — всем своим видом демонстрировал снисходительное пренебрежение. Мол, зря господин Дайр паникует, ничего там страшного не произошло, ерунда, одним словом. Не стоило беспокоить Принца ночью, можно было и до утра обождать.
Лагаэну вот-вот пойдет третий десяток лет, но мальчишества в нем было — хоть отбавляй. Дайр уж сколько раз его наказывал, все без толку! Крон конечно же помнил, что и сам Дайр двадцать пять лет назад был таким же. Теперь-то главный рыцарь позабыл, как он первым выступил из толпы готовых взбунтоваться кочевников, чтобы идти с Кроном до самого конца, до победы или до смерти. Но Крон все это хорошо помнил. И Лагаэн сейчас напоминал ему прежнего Дайра, который привык пренебрегать опасностью, только бы отвести беду от своего Принца.
— Факел возьми! — строго приказал Дайр Лагаэну, когда они втроем подходили к шахтам.
Лагаэн покорно повиновался, поклонился даже, не показывая свой гордый нрав перед Даиром и Кроном. Но тут же не упустил случая сурово гаркнуть на четверых рыцарей — троих инксов и человека, — которые должны были сопровождать Принца в шахтах и ожидали его прихода на заднем дворе замка.
Шахты уже представляли собой самый настоящий подземный город. Они очень глубоко уходили под землю, и длинные коридоры простирались почти под всем Диирием. Сейчас в шахтах было уже три яруса. Каждый из этих ярусов имел огромный центральный зал или пещеру, соединяющуюся с пещерой другого яруса вертикальными коридорами, в которых были выстроены лестницы. Крону и сопровождавшим его рыцарям пришлось спуститься в зал самого нижнего яруса.
Когда глаза Крона привыкли к пляшущему неверному свету множества факелов, он от удивления едва не вскрикнул. В самом центре большого зала нижнего яруса появилось озеро.
— Это не вода, господин Принц! — заявил подошедший к нему надзиратель. — Она слишком густая, словно мед! Я опустил туда руку, и — вот!.. — Надзиратель показал Крону свою ладонь, покрытую толстым слоем прозрачной жидкости. Жидкость свисала с пальцев рыцаря толстыми каплями, которые не падали вниз, а только постепенно вытягивались. Ладонь надзирателя и правда стала похожа на обмазанную медом, только цвет был не медовый — прозрачный, маслено поблескивающий в свете факелов. Надзиратель с недоумением сжимал пальцы в кулак и с чавкающим звуком разжимал их.
Крон огляделся. Многие рабы и рыцари стояли возле самой кромки воды, время от времени макая туда кто кирку, кто копье, а кто и просто свою руку. Удивленные возгласы раздавались со всех сторон, люди дивились такому чуду. Страха никто из них не испытывал — эка невидаль! Вода ведь, не зверь опасный!
Кто-то из стражников попытался зачерпнуть из озера своим шлемом, но шлем увяз, словно в густом меду, и рыцарю пришлось с проклятиями выдергивать его, напрягая все свои силы.
— Пятеро рабов погибли, — доложил надзиратель, — когда земля стала неожиданно проседать. Мы решили, что внизу была пустота, что пол просто проваливается. Но потом это прекратилось, и в дыре появилась вода. Пятеро рабов находились внизу, а вода прибывала быстро. Они не успели вылезти, в этой воде, наверное, трудно двигаться, такая она тягучая и густая…
Крон рассеянно слушал его, время от времени кивая головой. Его занимало то, что поверхность озера, как ему показалось, начинала светиться. Огонь факелов не мог окрасить озеро в такой необычный голубоватый цвет. Многие из рабов тоже заметили это и принялись показывать пальцами в центр озера, где свечение было особенно сильным и от него в воде по всем направлениям разбегались тоненькие мерцающие лучики.
Надзиратель все еще продолжал говорить, когда по озеру прошла волна ряби, вода в нем неожиданно всколыхнулась, и в центре озера быстро вспух громадный пузырь, который тут же беззвучно лопнул. Из этого пузыря выплеснулось в воздух множество струй, которые не упали обратно в озеро, а на один короткий миг замерли в воздухе. Потом каждая из этих струй стремительно протянулась к частичкам влаги, которые каплями дрожали у кромки воды, плотной массой облепили руки многих людей и инксов, их оружие, кирки и лопаты. Струи прикасались к этой влаге, сливались с ней и тянули ее к себе, словно желая вернуть обратно то, что было отторгнуто у озера легкомысленными зеваками. Крон отпрянул, когда рука надзирателя, влекомая этим прозрачным отростком, резко дернулась, опрокинула рыцаря и потащила его к озеру.
Поднялся неописуемый шум. Люди кричали, пытаясь отбиваться, цеплялись руками за камни, рубили эти струи мечами и кололи копьями. Но и мечи и копья, попав в густую влагу, мгновенно выдергивались из рук и исчезали во вздымающемся котле вскипевшего вдруг озера.
Рыцари во главе с Лагаэном плотным кольцом окружили Принца и обнажили мечи, готовясь защищать его от опасности. Дайр с несколькими надзирателями встал на подступах к лестнице, ведущей наверх, и не давал обезумевшей толпе рабов кинуться к ней.
С тягучим звуком хлюпнула густая влага, и поверхность озера вновь стала спокойной. Только разбросанные вокруг факелы и оружие напоминали об утянутых под воду людях.
В течение нескольких следующих дней все работы в шахтах были остановлены. Охрана, выставленная Кроном возле озера, тряслась от страха, наблюдая изредка вздымающиеся пузыри густой жидкости. Но ничего страшного больше не происходило, и постепенно люди успокоились и вновь вернулись к работе.
Крон был уверен, что произошло это по его вине — неправильно произнесенное заклинание вызвало к жизни нечто необъяснимое и опасное. Рабы и стража уже не один раз видели в этом зале Крона, когда он вполголоса читал разные заклинания. И многие с ужасом смотрели, как с его ладоней срывались крошечные язычки пламени или как воспаряли в воздух небольшие камни. К сожалению для Крона, у него не получалось проделать что-либо более серьезное. Не было рядом с ним достойного учителя, который смог бы направить старания Принца по нужному пути. Но где его взять, учителя этого?! Уж сколько лет Крон ждет, не объявится ли Гинэл, но тот словно в воду канул. Вот и приходится Крону самому пробовать, рисковать жизнью. И не только своей…
Крон очень не хотел, чтобы происшествие в шахтах стало известно за стенами замка, но ежа за пазухой долго не утаишь, и вскоре все Межгорье уже знало, что Собака Крон в своих шахтах докопался до самих подземных огненных болот. И с демонами тех болот дружбу водит самую близкую, поскольку пуще смерти боится прихода Бессмертного Бога. Думает, что защитят его демоны, армию из них себе набирает, надеется выстоять в борьбе против Бога.
Крон никак не мог пресечь эти слухи. Да и не пытался, в общем-то понимая бесполезность сего занятия. Он хорошо помнил, как пятнадцать лет назад, после визита Гинэла в башню, забыл припрятать свиток со словами вождя темных людей, оставленный ему тогда колдуном. И как наутро кто-то из слуг, убирая в башне остатки позднего ужина, сунул свой любопытный нос в это письмо. И через год сказка о Великом Боге была известна даже в Закриарье.
Крон тогда и дознаваться не стал, чья это была работа — к чему?! Все равно люди уже знают! И через год все Межгорье уже ожидало скорого пришествия Великого Бога. Только у людей слово «Великий» вызывало неприятные чувства — Великий Принц Лаоэрта! И людская молва неожиданно заменила слово «Великий» на слово «Бессмертный». Бессмертный Бог. А поскольку в народе давно уже праздновался день памяти Божественного Оке, то в сознании людей произошло объединение этих двух понятий. И люди уже стали говорить о пришествии Бессмертного Бога Оке.
Крона эти разговоры раздражали. Он пытался даже запретить празднование дня Бессмертного Оке. Ну какой, скажите на милость, из Оке бог?! Крон его очень хорошо знал, ничего божественного в нем никогда не было и в помине! Но те люди, кто видел Оке тридцать лет назад, постепенно либо умирали от старости, либо забывали, каков он был на самом деле. А молодые свято чтили традиции стариков и праздники покровителей. Особенно такого покровителя, как Божественный Оке, — покровителя всех людей, защитника и милостивого наставника. И запрет Крона на празднование дня его памяти оказался пустым звуком — люди, даже под угрозой плетей, продолжали ночами разжигать костры накануне этого праздника. Через год, видя бесплодность своих попыток, Крон отменил запрет. Однако это еще больше уверило людей в том, что Оке — Бессмертный Бог. Недаром же Собака Крон его так боится!
Велик Бессмертный Бог! Собака Крон не боится ничего и никого — ни инксов, ни Принцев других крепостей, ни самого Великого Принца Лаоэрта, ни даже подземных демонов! А вот Бессмертного Оке — боится! Значит, сила в Бессмертном Боге великая, непобедимая. И Бессмертный Бог — самый главный, самый могущественный из всех покровителей, имеющих власть в Межгорье. Вот так-то!..
Конечно, Крон и. сам Бессмертный, но он Бессмертный человек, а не Бессмертный Бог. А может ли человек сравняться с Богом? Нет! Бессмертный Оке, например, не стал с демонами огненных болот мириться! Войной на них пошел, потому и пропал на долгие годы. А Крон испугался, начал с ними дружбы искать, с демонами этими. Но скоро все переменится, когда Оке вновь вернется к людям…
Многие так думали и говорили об этом. Дэнга, жена Крона, не раз жаловалась ему на то, что становилась свидетельницей подобных разговоров среди слуг. Даже Ралэйн, их с Дэнгой сын, серьезно воспринимал подобные глупости. Крон несколько раз заставал его за переписыванием этих сказок — мальчишка тщательно их собирал и чуть ли не заучивал наизусть. Он вообще слишком интересовался тем, что, по мнению Крона, ему было знать необязательно. Например, Крон однажды нашел у него перерисованную карту Межгорья, куда Ралэйн внес свои изменения. На карте было Закриарье, тонкими штрихами обозначались коридоры Кроновых шахт, а в некоторых местах — на юге, за Риифорскими лугами, и на северо-востоке, в море — были оставлены пустые незаполненные пространства.
Но по-настоящему встревожился Крон, когда обнаружил у Ралэйна несколько переписанных заклинаний. Крон отобрал у мальчишки опасные бумаги и строго-настрого запретил ему даже думать о них.
— Все равно я стану колдуном! — хмуро заявил Ралэйн. — Таким же, как и ты!
— Я не колдун, — возразил Крон. — И вряд ли им когда-нибудь стану! И мать твоя тоже не колдунья!
— Она инксийка! — ответил Ралэйн. — А инксам этого не дано…
Ралэйн считал себя человеком. Несмотря на то, что в нем была и инксийская кровь, он относился ко всем инксам с обычной для людей отстраненностью, делая исключение лишь для матери. И то потому, что она была инксийкой лишь наполовину. И еще Ралэйна очень огорчало то, что он не Бессмертный, как его отец. Поэтому он часто пропадал в крепостных селах, водил дружбу с сельскими мальчишками, предпочитая общение с ними скучным играм с детьми других Принцев. И самым страстным его увлечением было выслеживание колдунов.
В последние несколько лет в Межгорье изредка начали появляться какие-то странные люди. Они не приходили откуда-то, а именно ПОЯВЛЯЛИСЬ. Из воздуха, из ничего, из ниоткуда. И очень быстро исчезали. Некоторые считали их душами умерших, не нашедшими себе покоя, другие говорили, что это колдуны. Они не причиняли никому вреда или беспокойства, просто на пыльной дороге мог возникнуть необычно одетый человек, который, сделав несколько шагов, бесследно исчезал. И любимым развлечением мальчишек было шляться по самым дальним окраинам, устраивать засады, подкарауливать их, лишь бы хоть одним глазком поглядеть на настоящего живого колдуна. Чтобы потом с дикими воплями бежать от него, сломя голову.
Крон с пониманием относился к детским играм. Единственное, что он запрещал Ралэйну, это уходить в Андирские горы. Несколько селян уже бесследно пропали там, и Крон подозревал, что произошло это не без помощи тех самых каменных домов, двери которых ведут в иные миры, — «камер перемещения», как называл их проклятый Эска. Полностью утвердился он в своих подозрениях, когда увидел человека, которого лично знал и который так же исчез в Андирских горах три года назад.
Крон сам его видел, это был дворцовый конюх по имени Варат. Он появился внезапно и был одет в невиданную ярко-синюю одежду. Утреннее солнце просвечивало сквозь его тело, словно человек тот был соткан из цветного тумана или дыма. Возникнув во дворе замка прямо из стены, он прошел два-три шага, оглядываясь по сторонам, и бесследно исчез. Никто, кроме Крона, этого не заметил, хотя рядом и стояли несколько рыцарей.
Крон был уверен, что этот конюх тоже стал колдуном, и в душе Принца проснулась зависть. Уйти бы самому Крону точно так же, как и все эти люди, в иной мир! Научиться бы там колдовству! Но!..
А как быть с семьей? Дэнга, Ралэйн… Забрать с собой? Но кто знает, что там, в ином мире, может случиться? Да и крепость просто так не бросишь — сразу же объявится новый Принц… А у Крона тут столько дел, важных и неотложных, которые нельзя никому перепоручить.
Взять хотя бы этого старика Лавиаэра! Сколько лет уже он служит Крону, оставаясь при этом Советником Великого Принца Лаоэрта. А с каким трудом удалось Крону добиться этого? Но зато теперь Лавиаэр делает то, что нужно Принцу Диирия. Он понял, КТО является для него настоящим Принцем! Сколько сил ушло на это! И что же? Все бросать?!
Неизвестно, удастся ли Крону научиться колдовству. Но уж править-то он за двадцать пять лет научился. И он понимал, что нельзя вот так бросить все и всех и исчезнуть…
— Меня интересует, чем мое золото отличается от золота Великого Принца! — сурово спрашивал Крон.
— Золото ничем не отличается, господин Крон, — оправдывался Лавиаэр. — Отличается чеканка ваших монет!
— Ты можешь мне объяснить, какое это имеет значение? — наседал на Советника Крон. — Все торговцы охотно его берут! Чем же вызван этот указ Великого Принца?
— Торговцы берут его именно потому, что вышел этот самый указ! — прижимая руки к груди, объяснял Лавиаэр. — Они переплавляют ваши монеты и изготавливают из них украшения, которые потом продают за хорошую цену…
— Это самая настоящая наглость! — прогремел Крон, вскакивая с места. — Приравнять две мои золотые монеты к одной монете Великого Принца!
— Это не наглость, господин Крон, — возразил Лавиаэр. — Это попытка защитить себя…
— Чья попытка? — Крон круто обернулся к Лавиаэру.
— Великого Принца… — пробормотал Лавиаэр.
— Будь проклят твой Великий Принц! — рявкнул Крон. — Вместе с тобой, старый негодяй! Это ты посоветовал ему издать подобный указ! Я уверен в этом!
— Господин Крон! — Лавиаэр сел на стуле ровнее и попытался придать себе гордую осанку и оскорбленный вид. — Я сам изрядно пострадал от этого указа! В моей сокровищнице больше десяти тысяч ваших золотых монет! Которые теперь обесценились вдвое против прежнего!
— Десять тысяч! — расхохотался Крон. — У меня в подвале больше семисот тысяч!
Лавиаэр издал неопределенный звук.
— Ну ничего! — с угрозой произнес Крон. — Погоди, Лавиаэр! Придет еще время, когда нынешний Великий Принц пожалеет о своем указе!
— Господин Крон, — робко произнес Лавиаэр. — У меня есть некоторые мысли…
— У тебя?! Мысли?! — Крон обидно рассмеялся прямо в лицо Советнику. — У тебя никогда не было дельных мыслей, старик! Все, что ты считал своими мыслями, было подсказано тебе мною!
— И все же я осмелюсь вам предложить, господин Крон! — настаивал Лавиаэр, стараясь не обращать внимания на оскорбительный тон Принца. — Я осмелюсь предложить вам перечеканить все ваши монеты…
— Что?! — вскричал Крон. — Перечеканить?! Зачем это? Чем мой портрет на золотой монете хуже морды твоего Великого Принца?
— Но надписи… — пробормотал Лавиаэр.
— Чем тебе не понравились надписи? — с вызовом спросил Крон.
— На одной стороне, прямо над вашим портретом, написано: «Принц», — пояснил Лавиаэр. — А на обратной: «Великий Крон»…
— И что?!
— Вы заменили слово «Принц» на обратной стороне на свое имя, господин Крон….
— Золото от этого стало менее ценным? — сурово спросил Крон, снова опускаясь в кресло.
— Нет, господин Крон…
— Так почему этот твой негодяй — я имею в виду Великого Принца — приказывает мои монеты приравнивать к своим, как две к одной?!
— Осмелюсь сообщить, Принц, — сказал Лавиаэр, — что эти монеты вызывают вполне понятное раздражение у Великого Принца. Создается впечатление, что в Межгорье правят двое — Великий Принц и вы, господин Крон. Поэтому ваши монеты и вызывают у Великого Принца недовольство.
Хочу еще напомнить вам, господин Крон, что с тех пор, как вы начали чеканить монеты — вначале с портретами Великих Принцев, а потом и со своим портретом, — цены на все товары в Межгорье поднялись чуть ли не втрое. Вы покупаете не торгуясь, и все знают, что в Диирии можно продать товар гораздо выгоднее, чем даже в Лаоэрте. Все едут сюда за золотом. И золота стало слишком много…
— Указ твоего недоумка увеличит его поток еще вдвое! — заявил Крон. — Я смогу платить даже десятикратную цену! Ты знаешь это, Лавиаэр! Ты знаешь, что золота у меня хватит!
— Великий Принц будет против, — робко напомнил Советник.
— Что-нибудь придумаю, — отмахнулся Крон.
— Я не вижу другого выхода, господин Крон, — пожал плечами Лавиаэр, — как только перечеканить все ваши монеты. Воля Великого Принца такова… Что же тут поделаешь?
— Воля Великого Принца! — сквозь зубы процедил Крон. — Меня не устраивает его воля!
— Такова его воля, — опять пожал плечами Лавиаэр.
— Я его заменю! — заявил вдруг Крон.
— Кого?! — опешил Лавиаэр.
— Этого твоего Великого Принца! — пояснил Крон. — Меня он не устраивает! Кто там сейчас на троне Лаоэрта?
— Господин Ролликэм… — испуганно прошептал Лавиаэр.
— А-а-а! — радостно оскалился Крон. — Этот мальчишка, который не смог пять лет назад справиться с Йоркиными кочевниками? Ясно! Чего же еще можно ожидать от инкса, который словно трусливый заяц предлагает осадившим его кочевникам золото в обмен на свою жизнь! Он, наверное, забыл, что если бы не наши с Даром армии, то сейчас его голова украшала бы ворота Вечного Города! Ничего, я напомню ему, что такое гнев Бессмертных!
Лавиаэр слушал Крона, и лицо его все сильнее покрывалось бледностью. На лбу выступили крупные капли пота, глаза Советника испуганно метались по сторонам, губы дрожали. Он впервые видел Крона в таком бешенстве. И сейчас Лавиаэр подумал о том, что напрасно он вообще связался с этим воплощением Демона Зла. Но- что ж поделаешь? Слишком уж крепко они повязаны — Крон и Лавиаэр. Не разорвать эти путы, не избавиться от вечной угрозы, висящей над головой стареющего советника…
— Значит, Ролликэм… — задумчиво протянул Крон и громко крикнул: — Лагаэн!
— Я здесь, господин Принц! — Молодой рыцарь возник на пороге.
— В сокровищницу! — приказал Крон, бросая ему массивный ключ. — Принеси сюда двадцать… Нет, пятьдесят… Сто тысяч золотых!
Лагаэн ловко поймал на лету ключ и, не задавая лишних вопросов, скрылся.
— Позволю себе спросить, господин Крон, — жадно пылая взглядом, произнес Лавиаэр. — Для чего вам потребовалась столь крупная сумма?
— Отвезешь деньги Равилэну! — приказал Крон. — Я знаю, что он давно уже метит на трон в Лаоэрте! Передашь их ему и скажешь, что если ему не надоело быть на побегушках у этого мальчишки Ролликэма, я окажу ему всяческую поддержку!
Лавиаэр торопливо кивал, стараясь получше запомнить слова Крона. Когда Крон закончил, Лавиаэр осторожно поинтересовался:
— Монеты, что сейчас сюда принесут, будут с вашим портретом?
— Да! — отрезал Крон. — Поэтому я и отправляю ему так много. И смотри у меня! — пригрозил он. — Много не укради! Узнаю, не сносить тебе головы, старый вор!
— Что вы, Принц! — совершенно искренне возмутился Лавиаэр. — Как можно!
— Не знаю как, — проворчал Крон, — а только у тебя это неплохо получается, плут…
Лавиаэр скорбно вздохнул и потупил взгляд.
— Что ты скажешь мне по поводу древних рукописей? — неожиданно спросил Крон.
Лавиаэр сильно вздрогнул. Этого вопроса он ждал и боялся.
— Господин Крон, — начал было он, — я уже говорил вам, что большая часть листов из старой книги утеряна, поэтому…
— Лжешь! — убежденно заявил Крон. — Ты просто не хочешь этого делать! Не уверяй меня, что листы из старой книги строго охраняются! Ты же смог мне принести некоторые из них! А мне нужно ВСЕ! Я дал тебе то, чем их можно подменить, так почему же они еще не у меня?
— Господин Крон, — Лавиаэр тяжело вздохнул. — Великий Принц, мне кажется, начал что-то подозревать. Он уже неоднократно выспрашивал меня, не стал ли господин Крон колдуном.
— И что же ты отвечаешь ему? — с интересом спросил Крон.
— Я не знаю, что отвечать, господин Крон! — пожал плечами Лавиаэр. — Я делаю недоуменный вид, развожу руками и отмалчиваюсь…
— Скажи ему, что я породнился в Демоном Зла! — рассмеялся Крон. — Это его отрезвит!
Лавиаэр испуганно вздрогнул от этих слов. Надо же, а? Крон так спокойно говорит о таких страшных вещах!.. А может быть, он и в самом деле?.. Тьфу ты! Не нужно сейчас об этом, подумал Лавиаэр, и постарался увести разговор от опасной и неприятной любому инксу темы.
— А что вы решили делать с вашими монетами? — спросил он, не глядя на Крона. — Будете их перечеканивать?
— Да! — резко ответил Крон. — Я перечеканю их! На каждой монете я выбью морду этого мальчишки Ролликэма! Но монеты будут втрое меньшего веса! Посмотрим, как это ему понравится! За одну мою монету будут давать три с его портретом!
Лавиаэр скорбно вздохнул. Он понял, что Крон настроен весьма решительно и отговорить его от этой затеи не удастся.
Вернулся Лагаэн, отдал ключ Крону и доложил, что золото уже погружено на коней и рыцари, которым предстоит сопровождать ценный груз, скоро будут готовы выступить. При этом Лагаэн так презрительно смотрел на Лавиаэра, что тому стало не по себе. Что этот мальчишка воображает, подумал Лавиаэр. Ему хорошо, он может позволить себе ТАК смотреть на других! Крон платит ему в день по десять золотых. А Лавиаэр? Он получает от великого Принца сто золотых В ГОД! Может ли Советник отказаться от денег Крона? Имеет ли он на это право? То-то и оно!..
Крон говорил, давая советы Лавиаэру относительно того, как именно вести себя при встрече с Равилэном, но Советник слушал его вполуха. Он вдруг отчетливо понял, что сейчас Крон распоряжается уже не только в Диирии, но и распространяет свое влияние далеко на север. И вскоре Великого Принца можно будет уже не принимать в расчет. Если в Лаоэрте воцарится Равилэн, то Крон будет диктовать свою волю всему Межгорью. А пройдет еще пятьдесят или сто лет, и Крон сам займет Трон в Лаоэрте, в этом можно не сомневаться. Что для Бессмертного каких-то сто лет? Ничего!
«Этого человека невозможно остановить», — подумал Лавиаэр, и ему стало немного жутковато, словно с ним и вправду сейчас разговаривал не Принц Диирия, а сам Демон Зла. Крона не остановить. Если не случится какого-нибудь неожиданного события, могущего помешать осуществлению его планов. Но такого события не предвидится. Разве что в Межгорье и впрямь явится какой-нибудь Бессмертный Бог.
Лавиаэр вздрогнул, напуганный неожиданной мыслью, и посмотрел в решительное лицо Крона. Советник вдруг подумал о том, что людские сказки про Бессмертного Бога, наверное, не так уж и далеки от истины. Только напрасно они считают Богом давно уже пропавшего Оке. На взгляд Лавиаэра, на эту роль лучше всего подходил Крон. Принц Диирия. Пока еще — только лишь Диирия…
— Отвез? — спросил Крон. — С ними все в порядке?
— А что с ними сделается-то?! — удивился Пагор. — Малец, правда, скулил всю дорогу, но добрались без приключений. Так что теперь в Вечном Городе уже семеро Бессмертных, если считать и Йорку. То есть семеро, если считать шестерых малышей, которые еще и в седле-то не сидели! — Пагор усмехнулся.
— Хорошо, — кивнул Крон.
— Хорошо-то оно хорошо, — заявил Пагор. — Только вот зачем тебе-то это нужно? За эти годы ты спасаешь жизнь уже шестому Бессмертному! Не боишься, что со временем тебе придется столкнуться с ними лицом к лицу с оружием в руках? Или ты так уверен в своем боевом мастерстве? Или и впрямь стал Демоном Зла и не боишься даже мести Бессмертных?
Крон промолчал. Пагор был чуть ли не единственным, кому Крон позволял так с собой разговаривать. Крон смотрел на его презрительно-высокомерное поведение сквозь пальцы. Крону нравилось, что кочевник, обязанный ему своей жизнью, не перестает считать его своим врагом. Потому что Крон — Принц. И еще одна черта характера нравилась Крону — Пагор не старается заграбастать себе побольше денег. Крон без слов платил бы ему столько, сколько он запросит. Но Пагор брал у него деньги только лишь на покупку лошадей, да и то тогда, когда это было необходимо.
— Сейчас я уеду, — говорил Пагор. — Мне понадобится лошадь. Твои конюшни еще не опустели?
— Выбери для себя любую, — ответил Крон.
— У меня есть лошадь, — возразил Пагор. — Еще одна мне понадобится для Бессмертного.
— Для какого Бессмертного?! — Крон удивленно приподнял брови.
— В лесу, возле того места, где стоял Гдан и где раньше было мое село, живет семья. У них Бессмертный ребенок. Девчонке уже семь лет. И как только родители ее прятали?! — подивился Пагор. — Но если вести дошли до меня, они могут дойти и до инксов или до твоих друзей — предателя Ландера и Дара. Так что тянуть с этим не стоит, я поеду сегодня же, прямо сейчас!
— Если тебе еще что-нибудь будет нужно… — начал было Крон, но Пагор перебил его.
— Ты опять предлагаешь мне свое поганое золото?! — криво улыбнулся Пагор.
— Я предлагаю тебе помощь, — ответил Крон. — Просто помощь. Любую помощь. Ты можешь понять это?
— Я давно уже ничего не понимаю, — хмуро отозвался Пагор и залпом выпил кубок вина. — Собака Крон заботится о жизни будущих Бессмертных! Ха! Может быть, Собаку Крона мучает совесть? Не думаю, что он даже слышал о ней! Или Крон надеется, что Бессмертные, когда подрастут, станут его союзниками? Но тогда ему следовало оставлять их в замке, а не отправлять в Вечный Город, где Йорка воспитает в них ненависть к Крону! Я ничего не понимаю! Может быть, Крон просто боится чего-то?..
— Я ничего не боюсь! — оборвал его Крон. — Я хочу, чтобы Бессмертные выжили и выросли!
— Для чего?! — усмехнулся Пагор. — Для чего это нужно Крону?
— Придет время, — сказал Крон, — и на каждом Троне, во всех крепостях и замках сядут Бессмертные Принцы! По всему Межгорью!
Пагор поперхнулся вином и закашлялся. Покрасневшие глаза его вытаращились на Крона. Пагор вытер рот ладонью и тихо прошептал:
— Великие небеса!..
Крон стоял возле окна и смотрел на горы. Солнце уже скрылось, и высокие пики казались черными зубами неведомого зверя, хищно торчащими из алеющей пасти. Крон невесело усмехнулся такому сравнению и подумал о том, что вызвано оно предстоящей встречей с Даром.
Только что приезжал гонец с письмом от Принца Хадра. Бессмертный Дар собирался завтра утром посетить замок Крона для очень важной беседы. Крон подумал, что Дару, наверное, вновь потребовались деньги. Ничего более важного на свете для него не существует. «Что ж… Дам я ему денег», — подумал Крон.
Хорошо бы предложить Дару участие в походе на Лаоэрт, против Ролликэма. Сам-то Крон в поход не собирается — для чего рисковать головой, когда Равилэн просто грезит Троном Великого Принца? И Дар станет для него подходящей компанией. Принцу Хадра тоже хочется получить больше свободы, больше независимости от Лаоэрта.
Дам я Дару денег, решил Крон. Но только на год! Через год он, конечно же, вернуть их не сможет, и тогда я предложу ему участие в походе. Деться Дару будет некуда, пойдет как миленький! Он и без того мне очень много должен. И ссориться со мной не станет.
Правда, после своего поражения в Закриарье Дар при слове «поход» всегда досадливо морщится. Ну да ничего, повоюет еще, теперь уже для меня…
Крон вдруг понял, что он в башне не один. Кто-то стоял за его спиной. Крон обернулся и увидел возле стола человека. Как мог сюда попасть этот неизвестный? Рука Крона уже извлекала меч, готовясь снести голову этому человеку или инксу — кем бы он ни был! Но в следующий же миг Крон с облегчением вздохнул. Он узнал гостя, хотя не видел его уже пятнадцать лет.
— Гинэл! — В голосе Крона послышалась радость. — Почему ты так долго не возвращался? Ты пришел, чтобы остаться в Межгорье навсегда?
— Нет, Крон, — покачал головой Гинэл. — Я решил остаться в том мире. Я не вернусь сюда.
— Почему? — огорчился Крон. — Чем тебе там лучше? Я сделаю для тебя все! Ты будешь жить как Принц! Лучше Принца! У тебя будет все, чего ты только пожелаешь!
— У меня и так есть все, чего я желаю, — с улыбкой возразил Гинэл. — А единственное, чего у меня нет, ты мне дать не сможешь.
— Говори! — с готовностью потребовал Крон.
— Бессмертие, — продолжал улыбаться Гинэл. Крон вздохнул.
— Ты прав, — согласился он. — Ты попросил у меня то, чем я не могу поделиться.
— Хочу тебя предупредить, Крон, — сказал Гинэл. — Если ты и дальше будешь изучать колдовство, твое Бессмертие может стать иным.
— Что ты хочешь этим сказать?! — удивился Крон.
— «Песня смерти», — пояснил Гинэл. — Бессмертные из числа темных людей тоже владели этим даром. Пока не изучили тайны колдовства. И тогда уже «голос земли» — их «песня смерти» — замолкла для них навсегда.
— Я согласился бы и на это, — ответил Крон. — Только бы овладеть колдовством.
— На то твоя воля, Крон, — ответил Гинэл. — Но я знаю, что ты хотел попросить у меня колдовские книги. Ты хотел, чтобы я учил тебя колдовству. Но я вынужден огорчить тебя — этого не будет.
— Почему?! — удивился Крон. — Ты думаешь, у меня не получится?
— Дело не в тебе, дело во времени, — возразил Гинэл. — Но давай я расскажу тебе все по порядку. Мой сегодняшний визит будет последним. Больше мы никогда не увидимся, Крон. И сейчас я пришел для того, чтобы сообщить тебе две вести. Одна весть может заставить тебя задуматься, а вторая — напугать.
— Я слушаю тебя, — Крон с интересом посмотрел на Гинэла. Он с трудом мог представить себе весть, которая могла бы его напугать.
— Я долго изучал колдовство, — начал Гинэл, — и немало уже путешествовал по иным мирам. Я понял не все, с чем встречался там, но кое-что полезное для себя во время этих путешествий узнал.
Однажды я оказался в мире, который даже нельзя назвать таковым. Там ничего не было — только тьма и пустота. Как ни приглядывайся, ничего не увидишь. Этот мир очень необычен, он и существует и не существует одновременно. И тогда я попытался посмотреть, каким был этот мир задолго до моего рождения. Существуют заклинания, которые способны это сделать. И когда я произнес нужное, время двинулось вспять.
Этот странный мир долго оставался таким же темным и пустым. Словно кто-то создал его для одной-единственной и таинственной цели. И когда мир этот выполнил свое предназначение, в его существовании пропал смысл. Я уже думал, что не увижу там ничего, но я ошибся.
Внезапно все вокруг засияло множеством огней, словно я смотрел на звездное небо. Но небо это было не только передо мной, оно было вокруг меня! Словно я взлетел в ночную высь подобно птице. И там я увидел пять особенно ярких и крупных огней. Это был самый настоящий огонь, только непонятно было, что же там может гореть — ведь ничего больше вокруг меня не было! Огни были круглые, словно яблоки, и темнота вокруг них светилась серебристыми и золотистыми точками.
Огни эти перемещались в небе, удаляясь к далекой и ярко сверкающей звезде. И когда они проносились мимо меня, я разглядел, что это не просто огни. В пламени каждого из них я увидел лицо. Человеческое лицо… Тебе о чем-то говорят мои слова?
— Да, — прошептал Крон. — Я… Мне знакомо это…
— Неудивительно, — кивнул Гинэл. — Ведь в одном из этих огней я видел тебя, Крон.
— А остальные?..
— Я видел Йорку и Оке. И еще двоих, неизвестных мне людей…
— Один из них выглядел как человек пятидесяти лет… — тихо произнес Крон. — Второй… У него были глаза синего цвета…
Гинэл кивнул.
— Наверное, это были Лик и Сагор… — сказал Крон.
— Я тоже так подумал, — согласился Гинэл. — Я не знал их, но видел тебя, Оке и Йорку. Троих Бессмертных из Пяти Первых. И я догадался, кто были остальные двое.
— Что ты еще видел? — спросил Крон.
— Ничего. Огни пронеслись мимо меня и вскоре превратились в маленькие светящиеся точки. А потом и вовсе исчезли…
— Что это был за мир?
— Я мог бы сообщить тебе заклинание, которое помогло мне попасть туда. Но не думаю, чтобы ты сумел им воспользоваться…
— Почему? — поинтересовался Крон.
— Потому, что у тебя очень мало опыта, — пояснил Гинэл. — Ты смог бы выйти в этот мир, но вряд ли сумеешь вернуться обратно.
— Ты рассказал мне то, что долгие годы я безуспешно пытался вспомнить, — задумчиво проговорил Крон. — Мне кажется, что я все это уже видел. Да нет — я уверен, что видел! Но ни раньше, ни сейчас я не могу понять, что это было? Я порой вспоминаю эту черную бездну и россыпь огней вокруг. Я не помнил никого из Бессмертных, о ком ты сейчас говорил. Но у меня было чувство, что любой из Пяти Первых видел то же самое.
Когда-то я пытался заводить с ними разговоры об этом. Я видел по их лицам, что слова мои им неприятны. Но они тоже знают об этом мире, как и я.
Твои рассказы не сделали мои воспоминания более понятными, — закончил Крон. — И они не прибавили мне спокойствия…
— В этом нет моей вины, — ответил Гинэл. — Больше мне нечего рассказать тебе о том мире. Но это была первая весть, которая заставила тебя задуматься. А вот и вторая, которая может тебя напугать.
Мне долго не давали покоя мысли о том, что сказал вождь темных людей. И я придумал заклинание, с помощью которого смог вырастить волшебный цветок. Этот цветок должен был распуститься в день, когда на землю явится Великий Бог.
Меня тревожили слова темных о том, что этот Бог зальет всю землю кровью. Поэтому я и решился на подобное колдовство. Цветок этот растет у меня под окном, и я каждый день с опаской смотрел на него. Мне было страшно узнать, что людям грозит новая неизвестная опасность. Потом я понемногу успокоился и уже не так часто обращал на него внимания. До сегодняшнего дня.
— Цветок расцвел? — догадался Крон.
— Да, — подтвердил Гинэл. — Он расцвел. Расцвел страшным, кроваво-красным цветом. И это значит, что Великий Бог уже пришел! Пришел на землю, чтобы начать войну!
— Ты можешь узнать, где он появился? — с тревогой спросил Крон.
— Нет. Я даже не знаю, каков он! Мне неизвестно даже, мужчина он или женщина! Но я точно знаю, что он уже тут! Новые Времена наступили, Крон! Они будут набирать силу!..
— Гинэл! — воскликнул Крон. — Мне нужны твои книги! Те книги, по которым ты изучал колдовство!
— Нет, — покачал головой Гинэл. — Я уже объяснял тебе…
Но Крон его уже не слушал.
— Смотри! — Крон схватил со стола нож и произнес «слово острой стали».
Мгновенно лезвие ножа начало светиться голубоватым светом. Крон несильно размахнулся и без особого усилия по самую рукоять вогнал нож в доски стола.
— Видел? — торжествующе спросил он. — Пока нож у меня в руках, он сможет проткнуть все, что угодно! Даже камень!
Гинэл удивленно поджал губы и прикоснулся к рукоятке. Он осторожно потрогал пальцами рукоять ножа и попытался его вытащить. А когда это ему не удалось, простер над ним свои ладони и что-то прошептал.
Нож сам, без посторонней помощи, шевельнулся. Лезвие его рывком выдернулось из досок, и нож повис в воздухе, прямо перед лицом изумленного Крона.
— Интересное заклинание, — пробормотал Гинэл. — Я знаю нечто похожее, но оно действует иначе…
Он принялся что-то неразборчиво бормотать. Лезвие ножа стало светиться ярче, сделалось изумрудно-зеленым, потом ослепительно желтым, а потом внезапно погасло. Сила, удерживавшая нож в воздухе, исчезла, и он упал на стол.
— Интересное заклинание, — повторил Гинэл.
— Ты знаешь еще более интересные, — упавшим голос заметил Крон. — Только повидав настоящего мастера, понимаешь, насколько мало знаешь и умеешь сам…
— Не огорчайся, — успокоил его Гинэл, — я давно уже этим занимаюсь. И мне было у кого учиться. И я думаю, что тебе все это мастерство никогда в жизни не пригодится.
— Почему? — нахмурился Крон.
— Ты забыл, что я тебе только что сказал? — тихо проговорил Гинэл. — Новые Времена наступили. Все теперь изменится. Все, что было прежде, перестает иметь значение.
— Новые времена… — проворчал Крон. — Явился Великий Бог… Ты же даже не знаешь, как он выглядит! А может быть, это я и есть тот самый Великий Бог? Который уже набирает силу для борьбы со злом!
— Если бы это был ты, — спокойно возразил Гинэл, — то я бы это знал. Нет, Крон, это не ты. Это кто-то другой. И я точно знаю, что он не просто родился — он ПРИШЕЛ! Я не понимаю, откуда он пришел, и не представляю себе, где он был до того и почему никто о нем раньше не слышал. Но он пришел. Пришел и останется здесь навсегда…
Дар выглядел неважно. Крону это не понравилось — точно так же Дар выглядел шесть лет назад, когда явился в Диирий просить в долг двадцать тысяч золотых. Дар тогда сговорился с Принцем крепости Крир о совместном походе на Закриарье. К ним же присоединился и Принц Сорота. Никто из них особенно не верил в успех этого похода. Крон со смехом объяснял Дэнге, что три дурака просто уговорили друг друга, убедили в том, что смогут одержать победу. Однако убедить в том же самом закриарцев им не удалось.
Армия Ковара не давала знать о себе до тех самых пор, пока объединенные силы трех крепостей — свыше семи тысяч рыцарей — не углубились в Криарский лес. Дар долго еще с содроганием вспоминал этот поход — из всех троих Принцев спастись удалось лишь ему, да и то только за счет «песни смерти», которую он использовал для бегства.
Из трех тысяч рыцарей, ушедших с Даром в Закриарье, вернуться удалось лишь четырем десяткам. Великий Принц, узнав об этом, приказал собирать армию для того, чтобы идти на Закриарье войной. Крону не удалось отвертеться, и он тоже вынужден был послать в поход пять сотен рыцарей под командованием Дайра. Дайр, к счастью, остался жив. И с ним уцелело еще три сотни воинов Диирий — очень неплохо, если учесть, что из пятнадцатитысячной армии вернулось всего полторы тысячи людей и инксов, многие из которых к тому же были тяжело ранены.
Великому Принцу был дан наглядный урок. Пора было понять, что тактика боя в лесу существенно отличается от тактики степных сражений. Но Великий Принц не извлекал уроков из прошлого, и на следующий же год двадцатитысячная армия вновь попыталась перейти Криар. На этот раз Коваровы воины не дали им даже переправиться на правый берег. Армия Лаоэрта потеряла три тысячи рыцарей, и Великий Принц приказал отступить.
После того как темные люди исчезли без следа, взоры Лаоэрта все более настойчиво обращались к восточным границам. Но за Криаром уже существовала хорошо организованная армия, умевшая воевать в лесах. И как бы ни хотелось Великому Принцу покорить Закриарье, желания эти пришлось подавить до лучших времен.
Бессмертный Дар был настолько глуп, что самым первым поддался на речи Великого Принца, который и не сомневался в том, что Принц Хадра потерпит поражение. Великий Принц просто хотел использовать это неудачное сражение в своих целях. Целей своих он не достиг, а Дар потерял всю армию. И вынужден был приехать к Крону, просить у него денег на оружие и коней.
Сегодня армия Принца Дара состояла, по сути, всего из трех тысяч человек, поскольку всего лишь тысячи три (или даже меньше) можно было принимать в расчет — остальные, по мнению Крона, ни на что не годились. Видимо, и сам Дар в глубине души считал так же, потому что уже почти полгода в Хадре неотлучно стоял отряд из Сарианиса. Принц Ландер согласился (за золото, разумеется!) прислать Дару тысячу своих рыцарей — для дозоров и на случай возможных осложнений с кочевниками Йорки, которые в последнее время сделались более смелыми.
«А сейчас, наверное, Дар опять начнет просить денег для расплаты с Ландером», — подумал Крон. Но разговор у Принцев пошел о другом. Разумеется, о деньгах Дар тоже не забыл упомянуть, но главным в этом разговоре было то, что Дар приберег напоследок.
Крон сердцем чувствовал, что Дар чего-то недоговаривает. Глаза Принца Хадра суетливо бегали по сторонам, он часто прикладывался к кубку с вином, почти ничего не ел и при виде Дэнги растерялся окончательно.
Крон глазами указал Дэнге на дверь, улыбнулся ей и, когда она покинула зал, спросил напрямик:
— Чего тебе надо? Я же вижу, ты явился сюда не для того, чтобы рассказывать мне про Ландера! Говори прямо, Дар!
— Ландер… Да… — рассеянно ответил Дар. — Что — Ландер? Ландер ничего! Гостит у меня в замке уже три дня, пьет, развлекается… Что ему сделается-то, Ландеру этому?!
— А кому «сделается»? — поинтересовался Крон.
— Мне… И тебе… И всем… — непонятно ответил Дар и снова припал к кубку.
— Говори яснее! — потребовал Крон.
— Мне нужно золото! — выпалил Дар. — Много золота! И армия! Твоя армия, Крон! А золото мне нужно для того, чтобы заплатить Ландеру!
— Моя армия?! — удивился Крон. — И много золота?! Погоди! Что значит — много золота? Десять тысяч?! Двадцать? Пятьдесят?..
— Триста! — выпалил Дар.
— Триста?! — Глаза у Крона полезли на лоб. — Ты столько задолжал Ландеру?!
— Нет, — отрицательно покачал головой Дар. — Ландеру-то я должен немного… пока немного. Но за меньшую сумму он не даст мне свою армию!
— Армию9 — переспросил Крон и вдруг вспомнил: — Кстати! А зачем тебе нужна моя армия? И еще армия Ландера, да? Для чего? Что случилось?
— Пока еще не случилось… — замялся Дар.
— Кочевники? — нахмурился Крон. — Йорка?
— Нет, не Йорка, — тяжело вздохнул Дар. — Тут такое дело… Я не могу рассказать… рассказать Ландеру. Он сразу же удерет к себе в Сарианис и оставит меня одного… Крон! Сейчас нам всем троим нужно держаться вместе!
— Ага! — усмехнулся Крон. — На мои деньги? Да что случилось-то?
— Сейчас расскажу, — ответил Дар и тут же, испуганно оглянувшись по сторонам, добавил: — Только пока никому не говори! Я не хочу, чтобы об этом узнал Ландер!
— Не скажу, — пообещал Крон и приготовился слушать.
— Меня давно уже беспокоило то, что Йорка набирает армию. Знаю, знаю, — отмахнулся Дар, заметив попытку Крона возразить. — Армия у нее небольшая! Да и люди там не особенно опытные, больше боятся за свою жизнь, чем думают о победе! Но меня это все равно беспокоило, и я подготовил несколько человек для того, чтобы подослать их к Йорке. Мне нужны были свои люди в ее армии, чтобы знать, что она собирается делать. Кроме того, в Андирских горах есть несколько отрядов кочевников. Небольшие отряды, человек по пятьдесят — сто. И самих отрядов немного — не больше трех десятков. Так что, объединись они все вместе, едва ли наберется больше двух тысяч. И даже с Йоркиными кочевниками все равно получается немного. Но лучше все же знать, если они вдруг решат объединяться, верно?
Пять или шесть тысяч кочевников — это уже армия, этого достаточно для того, чтобы люди поверили в ее силы. И тогда она станет расти не по дням, а по часам! Вот я и позаботился о том, чтобы знать, когда это может произойти. Мои шпионы были в каждом отряде в Андирских горах, и несколько человек было у Йорки, в Вечном Городе.
Они рассказывали, что многие кочевники до сих пор еще не особенно верят Бессмертным, и Йорка может рассчитывать только на самых преданных и верных своих людей, которых наберется едва ли с две сотни. Так что я был спокоен. Но недавно из Андирских гор вернулся один из моих людей. Он принес мне весть, которой я не поверил, настолько она была нелепой и одновременно страшной. Я просто отмахнулся от его слов, но забыть их не мог. И когда я услышал о том же самом от другого своего человека, я уже почти поверил в это.
А два дня назад ко мне явились еще двое с точно такими же известиями. Крон! Я уже не сомневаюсь в том, что все они говорят правду! И если так, то нам всем грозит большая опасность!
— И что же тебе рассказали твои шпионы? — усмехнулся Крон, которому уже наскучили недомолвки Дара. — Что такого страшного, что ты уже готов обмочиться?
Дар никак не отреагировал на насмешку Крона. Он торопливо отпил из кубка, еще раз с опаской оглядел пустой зал и, приблизив губы к уху Крона, прерывистым и тихим шепотом произнес:
— Оке вернулся…
