Глава третья. ПОХОД НА СЕВЕР
Набрать армию… Легче сказать, чем сделать это! Два года ушло у Бессмертных на то, чтобы собрать достаточное количество кочевников. Не верили уже люди Бессмертным, потому что не видели в них защитников.
В глаза-то, конечно, этого не говорили, чтобы неприятностей не иметь и чтобы голова на плечах осталась. Так… Слушали, кивали, соглашались для виду — дескать, обязательно придем в Вечный Город. Но мало толку было от этих разговоров. Однако хоть и не много было желающих в Степь идти, но находились отчаянные головы, те, кому терять уже было нечего.
Все Бессмертные разъехались по степям, горам да лесам — войска собирать. Оке, Ландер и Трэк отправились в степи, села, редкие ныне кочевья. Трэк потом, правда, на юг повернул, в луга, что за Риифорскими болотами. Там тоже с недавнего времени пастухи да охотники поселились — каждый спасался от инксов как мог. Кто меч брал, а кто уходил подальше от беды, надеясь отсидеться в глуши, за болотами, куда инксы не скоро еще отважатся нос сунуть. И у кого бы язык повернулся осуждать такого человека? Который потерял все, что было у него — и дом, и скот, и поле небольшое с огородом, кроме, к примеру, своих детей малых. И одна мысль у него оставалась — их бы спасти.
Но были и такие, кто за болота ушел потому, что просто некуда идти было. Степь, она ведь не так давно вновь возродилась-то. Вот и сидели люди за болотами, вздыхали, ждали, когда же люди с инксами серьезный разговор поведут.
Не сказать что Трэку удалось собрать большую армию, но двенадцать сотен людей, готовых жизнь свою отдать в бою, — это по нынешним временам немало. Оружия, правда, у них никакого не было, но это дело поправимое. Сколько веков Бессмертные отбирали оружие у жителей степей да долин — подвалы Вечного Города, считай, битком забиты. Трэк повел свою армию в Сиузские горы — вооружать и обучать. И по пути повстречался с Киниром.
Тот тоже армию собирал, по рисковым местам ходил, по восточному берегу Риифора, где крепости инксийские понатыканы. Но хоть и рисковал Кинир, а не зря. Видно, в тех местах слишком уж прижало людей, сил не стало терпеть, и шли они к Киниру охотно. Две с половиной тысячи Киниру набрать удалось! Да не безоружных крестьян, а смелых кочевников, на конях, при мечах. Видно, без оружия люди в этих местах уже и не мыслили себе спокойной жизни. Трэку даже не по себе стало от вида этой армии, когда она проходила мимо, удаляясь в Андирские горы.
— Меня в горах Дар ждать будет, — пояснил Кинир Трэку. — Эх! Напрасно ты эту болтовню слушаешь! Пошел бы ты со мной! Знаешь, инксы что-то в горы зачастили! Целыми отрядами туда наведываются. Боюсь, не к добру это.
— А чего это вас с Даром в горы понесло?! — удивился Трэк. — По степям инксов не осталось, что ли?
— Инксы в степи с гор пришли, — задумчиво проговорил Кинир. — Думаю я, что можно будет выследить, откуда они к нам лезут. А сейчас они еще чаще стали в горы шляться. Опасаюсь я, что ожидают они прихода большой армии, готовятся к встрече. Ну и мы с Даром тоже подготовились!..
— А в Степь не придете? — спросил Трэк.
— Не могу я с Оке, — нахмурился Кинир. — Не ладим мы с ним. Если бы не Оке, а Крон… Ничего, как-нибудь! Оке — в долинах да степях, мы с Даром — в горах! Одолеем! Прощай, Трэк! Может, еще увидимся!..
Когда Трэк передал этот разговор Оке, тот задумался.
— Может быть, Кинир и прав, — сказал он, — да только в горы армию тащить — верная гибель. А людей у нас и так немного…
Что верно, то верно — Оке удалось собрать всего полторы тысячи кочевников, да Ландер привел восемь сотен. А потом в Вечном Городе появились Миган и Сои. Эти в самих Андирских горах были, и Сои виделся там и с Киниром, и с Даром. Рассказывает, что у Дара с Киниром споры какие-то. Что Кинир и верно собрался идти в самую глубь Андирских гор, а с Даром непонятное что-то. С одной стороны, вроде хочет степные крепости брать, а с другой — обмолвился, что в горы уходит. Рассказывал еще Сои, что у Кинира и точно почти три тысячи воинов, и у Дара еще тысяча. Было больше, но многие кочевники — сотни три, не меньше — как увидели Сои, так сразу перешли к нему. Сои говорил, что Дар очень рассердился на него. Дескать, людей переманивает. А чего тут сердиться-то? Не на пир переманивает, не на игры весенние — на смерть. А коли для людей есть разница, под чьим командованием на смерть идти, тут уж поневоле призадумаешься.
Перешедшие к Сои рассказывали, что Дар задумал что-то непонятное. Вроде бы обещает им сказочную жизнь, однако и слова о победе над инксами сказано не было. Странно это все, непонятно. Словно Дар собирался увести людей куда-то за Высокий Хребет, через непроходимые Андирские Пики, куда никто еще никогда не забирался. Странно и подозрительно.
Всего Сои набрал девять сотен кочевников — это вместе с теми, что от Дара переметнулись — да Миган привел полторы тысячи. Этих людей Миган собрал в северных отрогах Андирских гор, возле самой Мардиарской долины. Потому так много собрал, что в долине уже тоже крепости стоят, и самая крупная из них — Мард, возле самой Риифорской дельты, на западном берегу. Гарнизон немаленький — тысяч пять наберется.
Все сразу же помрачнели от этого известия. Чего же хорошего? До самого моря укрепились инксы, трудное дело предстоит Степи. Все ходили мрачнее тучи. Даже Йорка, вернувшаяся со своей армией, и та нахмурилась.
У Йорки и без того был неплохой отряд — сотен семь кочевников. Но она отправилась в Сиузские горы и набрала там еще восемь сотен. В основном конечно же женщины. Оке покачал головой, увидев это, как он сам сказал, «бабье стадо». Йорка сразу же разозлилась и заявила, что от ее лучниц толку больше, чем от всех остальных кочевников со всеми Бессмертными вместе взятыми. Дескать, Оке сам увидит, когда бой начнется.
Оке не стал спорить. Что там ни говори, а армия у Йорки была большая, полторы тысячи кочевников… и кочевниц.
Вскоре возвратился Крон и привел свою армию. Кочевников себе Крон отбирал придирчиво, не брал кого попало. В первую очередь смотрел на воинское умение, как мечом да копьем владеет, как из лука бьет. К тому же набирать людей Крон старался именно из кочевников, а не из хлебопашцев или ремесленников. Пришли с Кроном всего пять сотен, но зато многие кочевники пригнали с собой свои стада — не пропадать же скотине без хозяев. Так что три тысячи коней получила Степь, а это оказалось очень кстати — многие воины Степи были пешими.
Последними появились в Вечном Городе Ут и Фардок. И Степная армия увеличилась еще на полторы тысячи кочевников. Но, кроме всего прочего, и вести тревожные они принесли. И опять о Даре. Рассказывали Ут с Фардоком, что Дар разбил лагерь на Риифорских болотах, совсем неподалеку от крепости Хадр. Оке надолго задумался после этих известий. Что же, Дар собирается в одиночку брать крепость? Со своей тысячей воинов? Да в Хадре инксов раза в три больше! В порошок ведь сотрут…
Может быть, Дар решил использовать ту же тактику и заманить инксов в болота? Опять же — не выстоять его кочевникам против такой вражьей силы. Хоть в болоте, хоть где… Непонятное что-то происходит Тлром. То он с Киниром собирался в горы идти, а то вдруг на болотах объявился! Ну да ладно, не о Даре сейчас надлежало думать, а о походе на север.
Оке решил вести армию через Криарский лес, до самого моря, так, чтобы инксам на глаза не попадаться. И к концу весны выступила из Вечного Города Степь девять с половиной тысяч кочевников, готовых на все, только бы изгнать проклятых инксов со своих земель.
Криарский лес из конца в конец еще никто не проходил — так, чтобы от Сиузских гор и до самого моря. Не потому, что невозможно, а потому, что нужды в том не было. Но путь до моря по степи, вдоль Риифора, занимал не меньше десяти дней. А по лесу должно было получиться гораздо дольше. Так оно и вышло.
Два месяца Степь шла по лесам на север. Неимоверно растянулась армия, деревья не давали возможности держаться всем вместе. Крон, чтобы не сильно отставать от головной армии Оке, повел своих людей восточнее, углубившись в совсем уже неизведанные чащи, где нога человека и не ступала никогда. Сои последовал его примеру, и так они немного вырвались вперед, оказались уже наравне с армией Трэка, что шла в этом походе второй. А поскольку армия Крона шла рядом с армией Сои, то двое Бессмертных волею случая оказались попутчиками, и, коротая время за разговором, Крон решил разузнать, что думает Сои о намерениях Дара.
— Не представляю даже, что он такое задумал, — пожал плечами Сои. — Людей у него не так много, чтобы Хадр брать. Так зачем же он тогда на болота полез?!
— А может, действительно инксов собирается выманивать? — предположил Крон.
— Не думаю, — покачал головой Сои. — Ут рассказывал, что у него там самый настоящий лагерь. Смысл-то в этом какой? Нагрянут инксы, мокрого места не останется…
— Инксийские рыцари через болота вряд ли пройти смогут, — задумчиво сказал Крон. — Они в латах, тяжелые…
— Летом болота подсохнут — пройдут! — уверенно заявил Сои. — Они вон и зимой, по льду пытались в Риифорские луга пробраться…
Разговор этот был прерван подъехавшим Лардом, который сообщил, что неподалеку, чуть восточнее, в лесу произошла стычка.
— С кем?! — опешили Крон с Сои.
— Не знаю, Бессмертные! — удивленно ответил Лард. — Люди какие-то!
«Ну, не инксы, и то хорошо, — подумал Крон. — Только вот какие же это люди тут объявились?! Откуда?»
— Охотники? — спросил Крон.
— Нет, не охотники, — возразил Лард.
А и верно, откуда же здесь охотники? Степь шла на много дней пути восточнее границ владений охотников Криарского леса. А уж инксам тут тем более неоткуда было взяться. Бессмертные переглянулись, повернули коней и поскакали в чащу, следом за указывающим путь кочевником. И вскоре они подъехали к небольшой группе людей, сгрудившихся вокруг чего-то, лежащего на земле.
Кочевники — их собралось здесь человек двадцать — стояли плотным кольцом и удивленно переговаривались между собой. Коней своих они привязали к деревьям, и Крон с облегчением вздохнул, когда увидел, что ни среди людей, ни среди животных погибших или раненых нет. Они с Сои соскочили с коней, бросили поводья Ларду и направились к кочевникам. Завидев Бессмертных, воины почтительно расступились, открыв взору то их, что лежало на земле.
Человек, пронзенный копьем одного из кочевников, лежал лицом вниз и был одет в шкуры зверей, каких никто сроду не видывал — с короткой белой шерстью. Сои наклонился и пощупал — шерсть была очень жесткой, словно стальные иглы. Убитый был босиком и в руке сжимал тонкое и длинное копье. Когда Сои попытался разжать мертвые пальцы, копье неожиданно легко переломилось.
— Камень! — удивленно воскликнул Сои, протягивая Крону обломок копья.
Действительно, копье было каменное. Оно не было выточено или вырублено, это оказался цельный кусок камня, в два пальца толщиной, длинный, выше человеческого роста. Конец его был обломан и грубо обтесан так, чтобы сообщить камню остроту. Где только такие камни бывают?! И одежда на убитом необычная, шкура звериная странная очень…
— Переверните его! — приказал Крон.
Кочевники перевернули тело и в ужасе отшатнулись.
Лицом своим убитый больше всего напоминал дикую кошку — маленькие острые ушки, плотно прижатые к голове, приплюснутый нос, такой, что только по ноздрям и поймешь, что нос это, кожа на лице неестественно темного цвета, словно бы поросшая мелкой шерстью; широко раскрытые глаза уже помутнели, но даже в лесном полумраке было видно, что зрачки у него тоже кошачьи — вертикальные, как две щелочки. Да еще зубы, мелкие и острые, хищно поблескивающие неправдоподобной белизной в предсмертном оскале.
Кочевники стояли, словно пораженные громом небесным. Надо же, а?! Откуда такое диво в лесу взялось?! Один из кочевников, стоящий возле Крона, что-то тихо пробормотал, пятясь назад. Говорил он почти неслышно — не говорил даже, а шептал непослушными губами, — но Крон все же расслышал, быстро повернулся к нему и строго переспросил:
— Что ты сказал? Повтори!
— Темные это, Бессмертный! — Кочевник посмотрел на Крона неподвижным взглядом. — Темные люди!.. Поворачивать обратно надо!.. Иначе конец нам всем!..
— Откуда ты их знаешь? — нахмурился Крон. — Видел уже?
— Не, — кочевник помотал головой. — Кто темных увидит, тому не жить! Мне отец рассказывал, он видел…
— И что же? — сузил глаза Крон. — Жив остался отец твой?
— Не, Бессмертный, — вздохнул кочевник. — Умер той же осенью. И месяца не прошло после встречи с темными как умер…
— От чего же умер-то? — спросил кто-то.
— Деревом убило, — пояснил кочевник. — Мы ограду ставили в поселке нашем, так его деревом и придавило…
Полнейшая тишина стояла под деревьями. Все зачарованно слушали рассказ кочевника. А тот, воодушевленный всеобщим вниманием, продолжал:
— Ствол тот, что на него свалился, хорошо закреплен был. Вкопан уже, с места не сдвинешь! А тут — поди ж ты! Завалился, и прямо на него! Не иначе, дерево, даже мертвое, давно срубленное, мстило ему за темного, которого он застрелил на охоте. Рассказывал, что просто обознался в темноте. Глядит — зверь чудной пробирается. Вроде рыси, но не больно-то похож. Ну, он и стрельнул. А бил он хорошо, без промаха, и в тот раз не промазал. Когда же подошел, тогда и рассмотрел добычу свою. Все рассмотрел, обо всем мне потом рассказывал! И о копье таком, и об одежде ихней, и каковы лицом они…
— Ладно! — сердито оборвал его Крон. — Прекрати! Хватит тебе людей пугать!
— Да я не пугаю, Бессмертный, — возразил кочевник. — А только поворачивать бы нам нужно… Как начнут сейчас деревья на нас валиться, ног не унесем!..
Все испуганно шарахнулись, сжались в кучу, принялись затравленно оглядываться по сторонам. Этого еще не хватало, подумал Крон. А ну как перепугается народ и дальше не пойдет?
— Видать, отец-то твой любил браги выпить! — громко заявил Крон. — Да и сам-то ты как? Не приложился ли сегодня?
— Нет, Бессмертный…
— Тогда хватит языком молоть! Деревья у него живыми стали! Ха! Кочевник называется! Инксов бить идет! А деревьев испугался!
— Да не испугался я, Бессмертный, — принялся оправдываться кочевник.
— А не испугался, тогда и не гунди тут! — рявкнул Крон. — Йоркины бабы — и то смелее вас! Рассказать им, что вы тут чуть штаны не обмочили — на смех вас поднимут! Вся Степь Хохотать станет! Кто его убил? — Крон посмотрел на кочевников.
Вперед вышел молодой паренек, лет семнадцати, остановился перед Кроном, глаза в землю упер.
— Как это случилось? — строго спросил Крон.
— Я думал, инке крадется, — пробормотал паренек. — Следом за нами… в кустах… я не знал, Бессмертный… — паренек шмыгнул носом.
— Сопли подбери! — заорал на него Крон. — Вояка! Убил его? Молодец! Нечего красться за Степью! Правильно все сделал! Держи! — Крон вытащил из-за пояса свой нож и протянул его пареньку.
— Настоящий воин! — хлопнул его по плечу Крон. — Обо всех нас думал, от врага защищал! А если бы это и правда инке был? Молодец, кочевник!
Парень приободрился, гордо посмотрел по сторонам. Еще бы! Не каждому Бессмертный свое оружие подарит! Это еще заслужить нужно!
— А что же нам-то делать, Бессмертный? — спросил кто-то из кочевников.
— Идти дальше, инксов бить! Лес этот наш! Наш лес, Криарский! И наши охотники тут давно уже живут, и ни о каких таких дивных случаях даже и не слыхали! Так что поехали дальше, Степь! — Крон пошел к своему коню, но на полпути обернулся и презрительно бросил: — А кому очень надо штаны постирать после этих сказок, пусть до привала потерпит!
Послышались смешки. Кочевники разошлись к своим лошадям, сели в седла. Сои подошел к Крону и посмотрел на него снизу вверх.
— А сам-то что думаешь? — спросил он. — Не боязно?
— Мне сейчас главное, — тихо ответил Крон, — чтобы вот они не боялись, — он кивнул на удаляющихся кочевников.
— Это точно, — согласился Сои. — Но Оке об этом сообщить нужно. Чтобы знал, что здесь творится. И неплохо бы узнать, встречался ли кто-нибудь еще с темными людьми?
— Верно, — ответил Крон, трогая с места коня. — Ларда пошлю. Надежный человек, ему доверять можно. И не трус, не испугается всех этих бабьих сказок…
На том и порешили. Лард, выслушав приказ Крона, только кивнул и погнал своего коня в лес. Словно ему в привычку такое было — разузнавать, не встречался ли кто из кочевников с темными людьми? Крон посмотрел ему вслед и одобрительно кивнул.
Через три дня Лард возвратился обратно — Степь растянулась очень далеко по лесу, и раньше ему было никак не успеть. Новостей он никаких не привез. Все Бессмертные только пожимали плечами на его рассказы. Никто из них ничего подобного не видел, ни одна армия не встречалась с темными людьми, даже следов необычных не попадалось им. Крон призадумался. Может быть, все объясняется тем, что их с Сои армии слишком уж отклонились на восток? Ведь на западе, среди живущих возле реки охотников, тоже давно уже не слыхали об этих темных людях.
Через две недели передовая армия Оке неожиданно вышла из леса. Криарский лес, оказывается, простирался не до самого моря. Никто здесь раньше не бывал, никто и не знал, что чем далее к востоку, тем шире становилась прибрежная полоса, переходившая в конце концов в степь. А далеко на востоке, в легкой дымке, смутно угадывались вершины каких-то неведомых гор. Но здесь — здесь была степь! Степь — насколько хватало глаз! Покрытая травой, поющая ветром, пахнущая свободой, волей. Напоминающая о мирных днях, быстром коне, ленивых стадах, кочевье, кострах на ночных стоянках и громадных звездах, высыпающих после захода солнца в бездонном черном небе.
Кочевники, увидев привычную местность, воспрянули духом, принялись разбивать лагеря, ожидать подхода остальных армий. Кое-кто, вспомнив мирные дни, погнал в степь, обласкаться вольным холодным ветром, запахами травы, которой, может статься, ему больше никогда и не придется увидеть. Ведь, кто его знает, как судьба в бою повернется?
Крон и Сои все еще находились в лесу, и уже перед тем как покинуть его, уже тогда, когда меж деревьев забрезжили просветы и в лесу повеяло степным ветром, на замыкающий отряд армии Сои было совершено нападение.
Кочевники отреагировали молниеносно. Деревья тут росли уже не так густо, и противника было хорошо видно. И даже то, что одет этот противник был в белые шкуры, не придало кочевникам робости перед ним.
Темных людей оказалось немного, всего четверо, и кочевники справились с ними без труда. Никто из армии Сои не погиб. Единственной потерей их был конь, которого один из нападавших проткнул своим чудным каменным копьем едва ли не насквозь. Вообще, у Сои создалось впечатление, что темные люди нападали не на кочевников, а на лошадей. Людей в седлах они словно бы и не замечали.
Стычка с темными вновь пробудила в людях воспоминания об услышанных сказках, и они торопливо покинули лес, под деревьями которого перестали чувствовать себя в безопасности. Кто его знает? Может быть, и враки это все, но — один вспомнил бабьи сказки, второй вспомнил, рассказали друг другу, перемешали все в болтовне. А третий услышал, да и передал дальше! А потом сами же рассказчики удивляются — как же это так?! Разве может такое быть, чтобы после смерти человек переходил не в заоблачный мир, а в стволы деревьев, как темные люди?! Да сколько мы деревьев порубили на своем веку, никого в стволах тех не встречали! Сказки, конечно, однако…
Крон и Сои тоже были безумно рады, что покинули, наконец, Криарский лес. В лесу только и слышно было разговоров, что о темных людях. И ведь не испугались их кочевники, перебили напавших так быстро, что те и глазом моргнуть не успели! Но разговоры — такая вещь, что чем их в походе меньше, тем лучше. Особенно таких вот разговоров, вызывающих непонятную робость перед неизвестно чем. А оказавшись в знакомо: им степи, кочевники сразу повеселели и вскоре позабыли о дивных темнолицых людях с кошачьими глазами.
По степи идти было гораздо легче. И армия уже не растягивалась так сильно, как в лесу. До моря кочевники добрались всего за три дня. Многие из них уже и позабыли, как это море выглядит-то. Хотя раньше, было дело, плавали на лодках по всему Риифору, до самого моря. Конечно, сейчас уже так просто не поплаваешь — во многих местах на берегах реки крепости инксийские стоят.
Жители небольшого рыбацкого поселка поначалу испугались, завидя такую армию. Но узнав, что это не инксы, а свои, степные люди, встретили их очень радушно. Поселок этот появился уже давно, еще когда крепости Крин не было. Бежали люди сюда через Криарские холмы, дошли до моря, да тут и осели. Ловили себе рыбу, жили тихо-мирно. Кочевников угощать принялись, словно гостей званых. Само собой, такую армию не накормишь, сколько рыбы ни заготавливай, да кочевники и не собирались объедать рыбаков, не за этим сюда шли. И Оке не стал останавливаться в поселке, а повернул армию на запад. И под вечер того же дня Степь оказалась уже на Криарских холмах.
По холмам, конечно же, путь не такой легкий, как по степи, но все же легче, чем по лесу. Четыре дня всего ушло у кочевников на то, чтобы дойти до дельты Рии-фора. Тут они и поставили основной лагерь, откуда Оке намеревался выводить свои войска на крепость Крин.
На юге протекал Криар, воды которого дальше, на западе, сливались с водами Риифора. А за Криаром стояла крепость. На севере, за холмами, лежало море. Даже здесь чувствовался его влажный соленый запах, доносимый до лагеря ветром. На востоке же, насколько хватало взгляда с вершины самого высокого холма, сгрудились Криарские холмы, словно кочевничье стадо, прилегшее отдохнуть на ночной стоянке.
Кочевники горели нетерпением. Вот она, крепость-то! Рукой подать! Навалиться бы всем миром, и!.. Но Оке не спешил, все обдумал и потратил еще один день на подготовку и на Совет Бессмертных. И только на следующее утро армия Ландера начала переходить Криар прямо напротив крепости, на виду у инксов.
Криар в этом месте хоть и пошустрее бежал, но все равно перейти его можно было без особых трудностей. Ландер переправился на противоположный берег первым и теперь стоял, наблюдая за остальным своим войском. В лучах рассветного солнца воды реки казались кроваво-красными, будто рана на степном теле. Ландер поморщился — не нужно сейчас об этом думать, судьбу дразнить. Повезет — так все вернутся, хотя это вряд ли, конечно… А коль не повезет…
Он посмотрел на крепость. Она мрачной громадой возвышалась над начинавшимся сразу за ее стенами Криарским лесом. Высокие островерхие зубцы поверху стен казались зубами распахнутой злобной пасти. В узких стрельчатых окнах угловых башен недобро светился желтоватый огонь. Тишина стояла вокруг, лишь утренний щебет птиц нарушал ее. Неслышно ступали кони, не звякало оружие, не скрипели седла. Уже семь сотен кочевников Ландера из восьми переправились на этот берег, а враг все еще не заметил их. И только Ландер успел порадоваться везению, как рассветную тишь прорезал тягучий, низкий рев крепостных труб.
Кочевники прекратили переправу, как и было им приказано Ландером еще перед самым выступлением. Люди, еще стоявшие в реке, замерли на месте и казались теперь причудливыми камнями, вокруг которых бурлит вода. Ландер окинул взглядом свое войско. Маловато их, сюда бы еще хоть Кронову армию. Но Оке решил так. Ладно, продержимся! Восемьсот воинов — это тоже неплохо. Неизвестно, правда, сколько инксов выступит против них.
Земля задрожала под грохотом копыт множества инксийских коней; вдалеке, возле стен крепости, объявилась темно-зеленая волна, расцвеченная красновато-белыми всполохами плащей. Словно рассветное море, откуда-то вдруг взявшееся тут, выплеснуло волны свои через крепостные ворота. Инксов было много. Очень много, тысячи две, не меньше. Они вышли на бой в легкой одежде, не надев лат. Понимали, что армия Ландера, увидев такое количество врагов, побежит обратно, через реку. И чтобы тяжелые доспехи не мешали переправе, инксы оделись как на охоту — зеленые рубахи, красно-белые плащи, флагами развевающиеся за спинами всадников.
— Отходим! — громко выкрикнул Ландер и развернул коня к реке.
Увидев, что кочевники отступают, инксы пришпорили коней, низко пригнулись в седлах, выставили вперед свои копья. Армия Ландера была еще на середине реки, когда первые инксы ступили в воду. Кочевники погнали коней, торопясь уйти от неминуемой волны смерти, несущейся по пятам за ними. Вот уже они достигли берега, вот уже вся армия Ландера снова на правом берегу Криара, а инксы уже одолели три четверти водной преграды. В них загорелся азарт охотника, преследующего дичь. Эх! Не по зубам тебе дичь эта, горе-охотник! Не видишь ты, как поднялись вдоль берега во весь рост пять сотен Йоркиных лучниц, что сидели в засаде! Не слышишь ты звона тетивы! свиста сотен стрел, взметнувшихся в небо тебе на погибель!
Первый же залп унес жизни более чем трех сотен инксов. Речная вода вскипела от заметавшихся коней, красным стал Криар. А кочевницы продолжали стрелять, кося вражьи ряды, словно траву сочную.
Но азарт — это такое чувство, от которого сразу остыть не всегда и выходит. И инксы не отступили, продолжали переправляться через реку. Знали они, что кочевников по сравнению с ними мало, вот и рвались в бой. Едва ли девять сотен перебрались на противоположный берег, остальные погибли в Криарских водах от кочевничьих стрел. А вышедших на берег встретил Ландер.
Его армия ударила в левый фланг инксийского отряда, смяла, смешала ряды, унеся многие жизни. И не успели инксы организовать ему достойное сопротивление, как в правый фланг врубились Йоркины кочевники.
Дрогнули тогда инксы, поняли, что не охотники они уже, а добыча. Назад им пути не было, плотной стеной напирали две кочевничьи армии, и инксы рванулись вперед, на север, надеясь укрыться в холмах. Кони их понеслись быстро, но длинные стрелы больших луков были еще быстрее, и падали инксы на землю, словно яблоки переспелые.
Пришпорили они коней, и поскакали еще быстрее, и как раз вовремя поспели — армия Сои, выстроившаяся полукольцом, приняла их на острия своих копий. А тут с тыла подоспели и Йорка с Ландером.
Вмиг все было закончено, ни одного инкса в живых не осталось, а из кочевников погибло едва ли пять десятков — самые отчаянные головы, что вылезли вперед, нарушили строй вопреки приказам своих командиров. Что поделаешь — азарт всем присущ…
Армии Йорки, Ландера и Сои собрались вместе и одним большим потоком вновь перешли реку. Больше трех тысяч кочевников ступило на левый берег Криара. Стремительной, грозной волной понеслись они к крепости, оглашая воздух леденящим кровь волчьим воем. А от крепости им навстречу уже скакали инксы, почти тысяча легковооруженных всадников.
Кочевники на скаку принялись пускать стрелы, и редко какая из них не находила себе цели. Падали враги наземь, спотыкались о тела кони, но войско инксийское приближалось. И вот столкнулись две волны, смешались друг с другом, взлетели мечи, воздух огласился криками, ржанием коней и лязгом стали. Отчаянно бились инксы, но кочевников было больше — на одну зеленую рубашку приходилось по три кожаных куртки. И не успели инксы опомниться, как оказались зажатыми в кольцо, из которого не было уже выхода. Сгрудились они тогда в кучу, ощетинились мечами да копьями, намереваясь не просто так отдать свои жизни. Но кочевники не стали их атаковать, степные стрелы достанут врага, как бы он мечом ни отмахивался.
Вся тысяча инксов погибла, унеся с собой почти пять сотен кочевничьих жизней. Но Степь опять победила, вновь понеслись кони к крепости. Вот уже ясно можно различить высокие башни замка, зубцы на крепостных стенах, массивные ворота… из которых хлынул новый поток врагов.
Инксы поняли, что дело нешуточное и кочевники не собираются довольствоваться малой победой. Теперь из крепости выступили шесть тысяч рыцарей, латы заблестели на солнце, от тяжелого топота коней содрогнулась земля. Словно горная лавина хлынули инксы на Степь, но кочевники не повернули, не остановились, хотя и было их в три раза меньше, чем рыцарей. Протяжный многоголосый вой пронесся над землей, и в левый фланг рыцарского войска ударили три тысячи воинов армий Трэка и Ута с Фар доком. Смешался инксийский стройный ряд, специально выстроенный для атаки, но быстро сообразили инксы, что эта новая опасность гораздо более грозная. Меньшая часть их войска продолжила наступление на армии Йорки, Сои и Ландера, а большая — повернула на эти новые Степные армии.
Не ожидали такого кочевники. Армия Трэка сразу же оказалась прижатой к речному берегу. Фардоку удалось увести своих людей из-под прямого удара главных инксийских сил, но Ут не успел, и инксы смяли, раздавили, втоптали в кровавую грязь пять сотен его кочевников. Ландер попытался пробиться на помощь Уту, но безрезультатно, ему самому с трудом удавалось сдерживать натиск врага. И он, и Сои с Йоркой бились в первых рядах, и «песня смерти» уже звучала со все большими перерывами. Ут тоже слышал «песню», но пользовался ею не для того, чтобы уйти с поля боя, а чтоб еще несколько врагов в куски порубить.
Армия Трэка еще держалась, но много воинов уже полегло в бою. Инксы продолжали напирать, казалось, что остановить их невозможно. Но тут в тыл им ударили главные силы Степи — армии Оке, Крона и Мигана, три с половиной тысячи кочевников. Это и решило исход боя.
Инксам уже стало не до того, чтобы нападать. Они поняли, что сражение проиграно, и попытались укрыться в крепости. Но дорогу к воротам преградила армия Крона, и инксы оказались в кольце врагов.
Перед Кроном стояли сразу две задачи — не допустить инксов обратно в крепость и не дать оставшимся в Крине закрыть ворота. И обе эти задачи он выполнил с честью, хотя и полегло в том бою почти две сотни кочевников из его пяти. Но ни один инке не вернулся в крепость, хотя и сам Крон не смог войти туда — слишком уж отчаянно оборонялись инксы в воротах, не пускали за стены кочевников, знали, чем это закончится. Несколько раз порывались они отогнать кочевников, вытеснить их из-под каменной арки ворот, закрыть толстенные деревянные створки, окованные железом, наложить надежные засовы. Но кочевники не поддавались их натиску, и недолго удавалось инксам удерживать этот последний рубеж. Навалилась Степь, опрокинула защитников, ворвалась в крепость и растеклась по всем закоулкам бить врагов.
Крон, оказавшись за крепостными стенами, успел мимолетом удивиться виду жилых строений. Такого ему видеть еще не приходилось.
Крепостные стены были сложены из больших, хорошо подогнанных камней. По верху стен шел деревянный помост, поддерживаемый наклонными балками, чтобы было где стоять арбалетчикам. Судя по ширине арки ворот, стены были не очень толстыми, всего в два широких шага. Да и высоты они были небольшой — главная башня замка превышала их чуть ли не вдвое. Стены же невысоких — чуть выше головы всадника — домов были сложены из больших камней. Вертикально вкопанные квадратные брусья, вытесанные из толстых древесных стволов и связанные для крепости друг с другом наклонными плахами, удерживали камни стен. Деревянные балки стропил, на которых покоились крыши, крытые обожженными глиняными брусками, выдавались вперед, и на концах их были вырезаны причудливые змеиные головы. Но все это Крон отмечал краем глаза. Двери, составленные из трех-четырех широких досок, схваченных пластинами длинных железных петель, распахивались, оттуда летели арбалетные стрелы и копья, унося жизни кочевников. Не каждый бы разобрался в этой путанице улочек и проходов меж домами, сужавшихся порой так, что и двоим всадникам не разминуться, либо неожиданно сворачивающих и раздающихся широко в стороны.
Налетали кочевники на заслоны из воткнутых наспех в землю копий, натыкались на неожиданные удары топоров и мечей, наносимые из распахивающихся ставен и дверей, и гибли, гибли. Но хоть и отчаянно защищались инксы, а слишком мало их оставалось в крепости. Не в силах были они противостоять Степи. И кочевники врывались в дома, рубили всех, от мала до велика, рассчитывались с инксами, вымещая свою ненависть на тех, кто подворачивался им под горячую руку. Кровь рекой текла по улицам, земля перед порогом каждого дома черной от нее стала. Мстила Степь, мстила за все, что было, и за все, что еще будет…
Крон, Сои и Оке со своими армиями пробивались к замку, гордо возносящему в небо высокие каменные башни. Многие инксы укрылись внутри, и не хотели кочевники оставлять их в живых. На подступах к воротам замка происходили самые ожесточенные стычки, здесь тела погибших мешали поворачиваться и двигаться вперед. Но напирала Степь, дошла до замка, выбили Бессмертные высокие, причудливо вырезанные двери и вошли внутрь.
Первым тут оказался Крон. Огромный зал с колоннами, сложенными из обтесанного камня, множество дверей вело из него. Растерялись кочевники — куда идти? Где враг? Но Крон успел заметить, где промелькнули зеленые рубашки. Он кинулся к узкой крутой каменной лестнице, огибающей массивную колонну при входе и ведущую наверх. Его воины не отставали, и верный Лард шел рядом. Но едва успел отряд Крона продвинуться немного вперед, как послышался ужасающий грохот, содрогнулись каменные ступени, и начала рушиться входная арка замка. Те, кто не успели войти внутрь, кинулись назад. А отряд Крона не рискнул прорываться к дверям под градом осыпающихся камней. Бросились они вверх по лестнице, беспомощно глядя, как каменные глыбы заваливают вход, отрезая их от остальных кочевников. То ли инксы специально так подстроили, то ли еще чего — не ясно. Почти сотня кочевников была раздавлена обрушившимся сводом, Оке и Сои остались снаружи, глядя на оседающее облако пыли и сыпля проклятиями в бессильной злобе. Они успели выскочить, и их отряды почти не пострадали. Но Крон!.. Отряд Крона тоже пострадал не очень сильно, полторы сотни кочевников были еще живы, пусть и изрядно напуганы произошедшим. Крон пересчитал взглядом оставшихся с ним людей, хотя облака пыли мешали дышать, застилали глаза. Отовсюду слышались испуганные крики, кто-то порывался бежать, разгребать завал, хотя чем же сдвинешь каменную глыбу в два человеческих роста?! Голыми руками?
— Тихо! — проорал Крон, и мгновенно наступила тишина. Слышно стало даже, как медленно шуршит песок, осыпающийся меж рухнувших камней.
— Пойдем по лестнице! — решил Крон. — Наверх! В башне должны быть окна, оттуда и спустимся к своим!
— А инксы? — выкрикнул кто-то.
— Бить будем! — рявкнул Лард. — Для того сюда и шли!
— Вперед, Степь! — скомандовал Крон, пробираясь меж кочевниками и занимая место во главе отряда.
Первое же препятствие возникло перед ними, едва они одолели сотню ступеней этой, все время заворачивающей лестницы. Неожиданно открылась широкая каменная площадка, на которой поджидали их инксы. Тут и началась схватка. Кочевники не успевали выскочить с лестницы на площадку и развернуться, как попадали под вражеские удары и валились с ног. Крон уловил «песню смерти» и врезался в самую гущу инксов. С десяток он успел положить, прежде чем «песня» смолкла. Это нарушило стройную оборону инксов и дало кочевникам возможность прорваться, загнать врагов в угол и перебить их всех.
Пол стал скользким от пролитой крови, отсветы горящих факелов, воткнутых в железные кольца на стенах, ломались на влажных камнях, отбрасывая причудливые блики. Крон вырвал один из факелов, взял его в левую руку и взмахнул им над головой.
Вперед, Степь! — снова крикнул он, и кочевники продолжили свой путь.
Трудно было идти, за каждым поворотом поджидала смерть от арбалетной стрелы, зазубренного копейного наконечника, широкого стального меча. Не всегда успевал Крон, шедший впереди, заметить ощетинившуюся остриями коварную пасть каменной ниши по дороге, и тогда смерть наносила кочевникам свой удар. Но когда замечал, то первым пронзал мечом прятавшегося врага, даже не видя его и только по звуку определяя, насмерть ударил или нет. Уже не больше сотни осталось от отряда Крона, но продолжали они прорываться, ибо другого выхода у кочевников не было.
Лестница вывела их в большой зал с низким потолком. Массивные деревянные квадратные колонны, окованные понизу железными полосами, поддерживали потолочные балки. Из середины каждой стороны этих колонн вверх, к потолку, наклонно уходили толстые брусья, делая их похожими на перевернутые лапы громадных птиц. По стенам, сложенным из больших обтесанных камней, были вырублены небольшие углубления, в которых располагались светильники. Вдоль одной из стен выпирало каменное возвышение, достигавшее по высоте Крону до плеча. В зале ровными рядами шли столы из обструганных досок, возле которых стояли лавки, обитые темно-синей мягкой тканью. Видимо, здесь инксы собирались для того, чтобы поесть или обсудить свои гнусные планы. Здесь же стояло несколько бочек, в которые кочевники сразу же и заглянули. Ерунда — масло для светильников да вино инксийское, кислое и невкусное. Возле бочек лежали мотки толстой веревки и несколько топоров, а в самом углу стояли прислоненными к стене инксийские копья — видно, поняли инксы, что с копьем в замке много не навоюешь, и оставили их тут как бесполезный груз…
В зале никого не было. Пусто, лишь тени от потрескивающих светильников качаются по стенам. Это сразу насторожило Крона — весь их путь сюда был труден, словно инксы пытались не дать кочевникам попасть в этот зал. Так почему же тут никого нет?! Кочевники разбрелись по залу, осматриваясь, разыскивая выход отсюда. Крон огляделся по сторонам.
Окон в зале не было, но в углу оказалась низенькая дверь. Крон подошел к ней и попытался открыть. Дверь не поддалась, но Крону показалось, что сквозь толстые доски до него донесся какой-то звук. Он громко хлопнул в ладоши и, когда все кочевники обернулись на звук, приложил палец к губам. Затем Крон прижался ухом к двери и услышал речь. Он не смог разобрать слов, слышно было только, что кто-то кому-то отдавал приказы.
— Здесь! — сказал Крон, отступая на шаг от двери и указывая на нее рукой.
Кочевникам не понадобилось дважды повторять приказ. Тяжеленный стол вполне сгодится вместо тарана, если за него сразу возьмутся шесть человек. И взялись, разбежались и ударили. Треснула деревянная дверь, прогнулись железные петли. Ударили кочевники еще раз, и не выдержала инксийская работа удара Степной армии, лопнуло железо, треснуло дерево, открылся проход. И тут же из распахнувшейся перед ними тьмы полетели в кочевников арбалетные стрелы. Хорошо еще, что они стол из рук выпустить не успели — доски на себя смертельный удар приняли. Стрелявших-то и было всего трое, а перезарядить арбалеты они так и не успели, да и незачем — куда покойникам стрелять-то?!
Бросились было кочевники в темный коридор, но оттуда опять полетели стрелы да копья, и четверо кочевников были убиты на месте. Крон приказал остановиться. Инксы наверняка спрятались тут. Или не спрятались, а просто уходят тайным ходом из крепости. Если так, то надо бы идти за ними следом, а как это сделаешь? Только сунься в темную пасть коридора, сразу с жизнью распрощаешься! Крон взволнованно огляделся по сторонам, и ему вдруг показалось странным, что вдоль стены, возле которой шел каменный уступ, горели все светильники, кроме самого дальнего. И даже кажется, что пламя соседнего светильника чуть колеблется, словно от слабого дуновения ветерка. Крон оставил старшим вместо себя Ларда, строго-настрого наказав ему не соваться в смертоносную темень коридора, а сам влез на стол и пригляделся. Ну, так и есть! В том месте, где не было огня и темнота казалась гуще, обнаружился ход! Крон переступил на каменный выступ и пригнулся. Ничего не видно, темно впереди, но каменные ступени круто уводят вверх. Крон велел трем десяткам идти следом за ним и ступил на лестницу.
В потемках, прижимая к себе меч, чтобы не звякнул о камень, осторожно ступал Крон, стараясь не шуметь. И вот уже темнота сделалась не такой густой, откуда-то сверху заструился свет. Еще несколько шагов, и Крон оказался на террасе башни замка. Прямо среди инксов.
Инксы стояли возле высоких каменных зубцов, огораживающих террасу, и стреляли из арбалетов вниз. Ну, это и так понятно, в кого они целились… Всего было их полтора десятка, а кочевников, шедших следом за Кроном, вдвое больше. Так что даже вскрикнуть инксы не успели, полегли все разом под ударами степных мечей.
Один из кочевников подошел было к краю террасы- посмотреть, далеко ли спускаться — и едва не погиб. Длинная стрела стукнула в камень возле самого его лица.
— Вот ведь! — испуганно отскочил назад кочевник. — Свои же и подстрелят!
И точно — стрелы снизу летели не переставая, а стрелки у Йорки были неплохие. Что же делать-то? Не сидеть же в этом замке до скончания дней своих! И тогда Крон одним прыжком вскочил на каменный зубец, высоко над головой поднял свой меч и издал громкий волчий вой.
Стрельба сразу же прекратилась, и многоголосый ответ вперемежку с радостными криками донесся снизу. Крон увидел, как внизу встали во весь рост Оке и Йорка, узнали его, замахали радостно руками. Крон махнул в ответ, спрыгнул на террасу и велел своим кочевникам нести из зала веревки, что заприметил возле бочек. А потом ему в голову пришла одна мысль, и он сам кинулся вниз.
Лард с кочевниками сгрудились возле входа в коридор, злобно заглядывая в его черную пасть. Услышав приказ Крона, кочевники мгновенно кинулись его исполнять. Они подтащили одну из бочек, стоящих в зале — ту, где было масло для светильников, — ко входу в коридор и опрокинули ее, вылив содержимое в темноту. Затем туда же полетели разломанные на доски столы и скамьи, а потом уже горящие светильники. Занялось быстро, воздух сразу наполнился удушливым запахом гари. Может быть, и не сгорят инксы, может быть, даже и не задохнутся, но — а вдруг? После чего кочевники покинули зал и выбрались на террасу.
А там уже толстые веревки были обмотаны вокруг каменных зубцов, и люди один за другим спускались со стены. Крон с Лардом спустились последними, когда черные клубы дыма уже вовсю застилали террасу. Когда
Крон объяснил Оке, откуда этот дым, тот кивнул головой и приказал Степи оставить крепость.
— Может быть, толку большого от этого пожара и не будет, — проговорил он, — но самой крепости достанется изрядно!
Вскоре запылал весь замок, огонь перекинулся на дома, и вся крепость стала похожа на один большой костер. Кочевники отошли подальше от стен и расположились лагерем. Надо бы, конечно, уходить, не засиживаться тут, но люди хотели посмотреть, как горит вражеское гнездо, крепость инксийская. Да и раненых надо было перевязать, разобраться, сколько от Степи осталось-то, после такой бойни. О погибших хорошо бы подумать, не оставлять их в чистом поле, земле предать. А то старухи говорят, что иначе они из заоблачного мира являться будут, укорять нерадивых товарищей своих, что не похоронили честь по чести… Старушечья болтовня, она, конечно, для кочевника как для коровы уздечка — смотрится необычно, но молока не прибавляет. Однако нехорошо и оставлять непогребенными отважных воинов Степи, жизни свои в бою отдавших.
До самого вечера бродили кочевники вокруг крепости, среди осиротевших коней, распугивая собирающееся уже на пир воронье, подбирая убитых, находя раненых среди них, и своих, и чужих. Своих заботливо перевозили в лагерь, инксов безжалостно добивали. А к заходу солнца повезли погибших кочевников на правый берег, в Криарские холмы, где и опустили их всех в один глубокий овраг, завалили камнями и пожелали им, чтобы и в заоблачном мире оставались кочевники хорошими воинами.
Много погибло их в бою, много. Меньше всего людей потеряли армии Оке и Йорки. А из армии Ута не осталось никого, и сам Ут погиб. Мало было потерь и в армии Мигана, хотя сам Миган не сумел уберечься, достала его инксийская стрела, выпущенная с крыши одного из домов, уже в крепости ударила в шею. Больше четырех тысяч кочевников полегло при взятии Крина. И одна мысль успокаивала воинов — не зря сражались, инксов было больше десяти тысяч, а в живых никого из них не осталось. И крепости уже нет — яркое зарево в вечернем небе долго еще светить будет. Как знак остальным крепостям — Степь пришла!
Свободно чувствовали себя победители, без опаски разгуливали меж холмов, устраивали лагерь, готовились подкрепиться у кого чем было. Никому из кочевников и в голову не приходило таиться. Словно бы со взятием крепости Крин все инксы исчезли, словно неоткуда больше было ждать опасности. Не осталось будто на свете ни Лаоэрта, ни остальных инксийских крепостей. Но что поделать? Люди упивались совершенно новым и неизвестным им ощущением — чувством победы!..
Вот тут-то инксы к ним и пожаловали…
Первыми их заметил дальний западный дозор, поставленный Кроном в стороне Риифорской дельты. Оке считал, что этот дозор вообще не нужен — чего зря людей мучить? Кто же оттуда сунется-то?
Оно и верно — дельту просто так не перейдешь. Во всяком случае большими силами, могущими представлять опасность для Степи. А с любым маленьким отрядом кочевники запросто разделаются. Но Крон настоял на своем. И, как оказалось, не напрасно.
— С десяток их! — возбужденно говорил прискакавший кочевник, с трудом сдерживая горячащегося коня. — Запросто перебьем!
Крон с Оке удивленно переглянулись. Но тут же удивление их сменилось беспокойством.
Десять инксов. А в дозоре стояло пятеро кочевников, один из которых сейчас здесь.
Кочевники воодушевлены победой, и сейчас вполне готовы вчетвером пойти не только против десяти инксов, но и против всего рыцарского войска Лаоэрта.
Крон и Оке, не сговариваясь, подбежали к лошадям, вскочили в седла и поскакали на запад. Крон услышал, как кочевник из дозора тоже кинулся было следом, но был остановлен Йоркой, непременно пожелавшей знать, в чем там дело. Наверняка и она потащится за нами следом, подумал Крон.
Бессмертные подъехали к месту, где стоял дозор, и спешились у подножия холма. Бросив лошадей, они, пригибаясь, побежали вверх по склону и упали в траву возле притаившихся там кочевников. Один из дозорных молча указал рукой в сторону дельты. Крон посмотрел туда и увидел небольшую группу инксийских рыцарей, неспешно едущих по полю.
— Не боятся, твари! — возмущенно прошептал кочевник. — Едут себе как ни в чем не бывало! Эх! Сейчас ка-а-ак дадим им!..
— Нет, — покачал головой Оке. — Они не воевать идут… Погляди, Крон! Они же без оружия!
Крон только сейчас понял, почему вид рыцарей вызывает у него чувство какой-то необъяснимой неуверенности. Над инксийским отрядом не трепетали красно-белые копейные ленты. Это было настолько странно, что Крон даже протер глаза, думая, что увиденное ему просто померещилось. Но, приглядевшись внимательнее, Крон понял, что не видит у рыцарей и мечей. Впрочем, мечи могли быть скрыты плащами…
— Мириться, что ли, едут?! — растерянно пожал плечами Оке. — Первый раз такое вижу!..
Крон молча кивнул, глядя, как рыцари выстроились широкой цепью и замедлили и без того небыстрый шаг коней. Странное что-то, подумал Крон. Мелькнула радостно-сумасшедшая мысль, что инксы испугались Степи и теперь просят мира. Но Крон суеверно отогнал эти мысли. Говорят же ведь: подумал — все равно что получил, а получил, так и не проси больше…
Один из рыцарей — тот, что ехал в самой середине шеренги, — непонятно зачем вдруг поднял над головой обе руки.
— Стрельнуть его? — деловито спросил кочевник, накладывая стрелу.
— Я тебе сейчас стрельну! — прорычал Оке. — Дубина! Видишь же — толковать с нами едут! Хорошо, что мы с тобой успели! — Оке повернулся к Крону. — А то эти бы здесь… настреляли!..
Оке встал на холме во весь рост. Рыцари, сразу же заметив его, остановились на месте. Тот, что поднимал руки, проехал еще несколько шагов и тоже встал.
— К ним идти, что ли?! — недоуменно пробормотал Оке. — А что, Крон? Давай сходим? Их-то — всего десять! Что они нам с тобой смогут сделать?! Пошли?
Крон кивнул, поднялся с земли, и они с Оке спустились с холма. Когда они уже подходили к рыцарю, из-за холма вдруг с воем выскочил отряд Йорки. Сама Бессмертная была во главе отряда, угрожающе занося свой меч.
— Стоять! — заорал на них Оке. — Стоять!
Рыцарские кони занервничали и начали топтаться на месте. А Йорка была уже тут — раскрасневшаяся, растрепанная, еле сдерживающая рвущегося на дыбы коня. Она непонимающе переводила взгляд с Оке на Крона, с Крона на рыцаря.
— Что случилось? — выпалила она наконец.
— Уведи своих людей! — приказал Оке. — Мы будем разговаривать!
— С инксом?! — взвизгнула Йорка.
— Да, — кивнул Оке. — С инксом. А ты уведи своих людей! Давай! Живее! — прибавил он, видя, что Йорка колеблется.
Йорка попыталась что-то возразить, но, натолкнувшись на ледяной взгляд Оке, недовольно фыркнула и развернула коня.
— Мы будем неподалеку! — прокричала она на ходу.
— Спасибо за заботу, родная… — негромко сказал Оке и повернулся к инксу.
Инке был молодым, не старше пятнадцати лет. Впрочем, кто его знает, как выглядят инксы в шестьдесят?! Ни одного старика никто из людей никогда в глаза не видел. Крон до сегодняшнего дня думал, что старики отсиживаются в крепостях, не выезжая на бои или на охоту. Но сегодня в Крине он тоже ни одного пожилого инкса не видел. Такое впечатление, что инксы или не стареют, как и Бессмертные, или же все старики живут в Лаоэрте. А может быть, даже там, откуда эти инксы сюда явились — где-то в глубине Андирских гор.
Крон заметил, что наряд на этом инксе был гораздо красивее, чем на остальных. И латы его были не белого, а желтоватого цвета, и на плаще узоры какие-то вышиты. Без шлема он, но на лбу — тонкий обруч желтого металла, схватывающий длинные волосы.
— Я — Принц Марда! — гордо заявил инке, высокомерно глядя на Бессмертных.
Крон сперва удивился его чудному имени, но потом понял, что «Мард» — это крепость по ту сторону дельты. А «Принц»… Наверное, что-то вроде командира…
— Кто вы? — так же высокомерно спросил инке.
— Сначала слезь с коня, — предложил Оке, — и назови нам свое имя!
Инке плотно сжал губы и злобно прищурился.
— Кто вы? — нетерпеливо повторил он.
— Ты находишься на нашей земле! — неторопливо и громко проговорил Крон. — И должен соблюдать наши законы! А по нашим законам тот, кто хочет узнать имя собеседника, должен прежде назвать свое!
Инке набрал полную грудь воздуха, медленно выпустил его через нос и, едва разлепив губы, с ненавистью произнес:
— Я — Керэк! Принц крепости Мард! Кто вы?
— Слезь с коня, — улыбнулся Оке. — А то нехорошо получается — мы стоим, ты сидишь в седле… Да и слышно тебя будет лучше!..
Инке прожег его взглядом, полным злобы.
— Давай, давай, — усмехнулся Крон. — Не мы же к_ тебе приехали — ты к нам!
— Точно! — кивнул Оке. — Значит, это мы тебе нужны! А нужен ли ты нам? Тьфу!..
Оке плюнул на землю и тщательно растер плевок носком сапога.
— Ты!.. Ты!.. — Инке задохнулся от злобы.
— Видишь, как тяжело разговаривать, когда не знаешь имени собеседника! — наставительно произнес Крон.
— Если бы Великий Принц Лаоэрта не приказал мне!.. — выкрикнул инке. — Я бы!.. Я бы!..
— Ага! — подтвердил Оке. — Обязательно! Если бы да кабы мозги б не были худы!.. Слезай с коня! — Оке нахмурился.
— Ты! Ты, красноглазый! — Инке был в ярости. — Я разыщу тебя! Я прикажу разорвать тебя на тысячу кусков! Тварь! Красноглазая тварь!
Крон почувствовал легкое движение воздуха. Фигура Оке на миг превратилась в размытое пятно и тут же вновь обрела четкие очертания, но в руке Оке уже сжимал свой окровавленный меч. Инке вдруг замолчал, вытаращил глаза, раскрыл рот, голова его отделилась от туловища и полетела на землю. Из перерубленной шеи фонтаном ударила кровь, залила латы. А тело, нелепо дернувшись, повалилось назад и упало, запутавшись ногами в стременах. Конь рыцаря, почуяв тревожный запах крови, дико заржал и встал на дыбы. Остальные рыцари, стоявшие поодаль, испуганно закричали.
Оке поднял с земли за волосы голову инкса, показал им и громко проорал, перекрывая испуганные крики рыцарей:
— Есть среди вас кто-нибудь, кто умеет разговаривать лучше, чем это умел делать он?
— Ты! — выкрикнул один из рыцарей. — Ты убил Принца Марда!
— Ага! — довольно подтвердил Оке, отбрасывая в сторону отрубленную голову. — Потому что он не так со мной разговаривал! И запомните! Вы все! — громко прокричал Оке. — Никто не имеет права ТАК разговаривать с Бессмертными! Никто!
Крики рыцарей наполнили воздух. Они вдруг сорвались с места и погнали коней на Бессмертных. Оружия у рыцарей почему-то и правда не было, но были боевые кони, способные растоптать своими острыми подковами любого врага. Крон с Оке переглянулись и улыбнулись. Оба давно уже чувствовали «песню» и сейчас с готовностью ею воспользовались. Так что когда на помощь прискакал отряд Йорки, в нем уже не было надобности…
Рыцари действительно оказались без оружия. Крон, не переставая удивляться, приказал обыскать сумку, прикрепленную к седлу лошади погибшего Принца. Верный Лард, увязавшийся за отрядом Йорки, немедленно запустил туда руки, извлек какой-то темный предмет, несколько мгновений недоуменно смотрел на него и вдруг, выпустив его из рук, испуганно отскочил назад.
— Что?! — Крон кинулся к нему.
Глаза у Ларда были круглыми, рот приоткрыт, но он ничего не отвечал, только тряс головой и показывал пальцем на круглый предмет, валявшийся на земле у его ног. Крон присел, чтобы рассмотреть, что же это такое, и почувствовал, как по спине его пробежали мурашки страха.
Это была отрубленная голова одного из темных людей. Такого же, что встретились его армии в Криарском лесу.
— Ну и рожа! — раздался рядом голос Оке.
Крон посмотрел на него снизу вверх и только сейчас вспомнил, что из всех здесь присутствующих только он, Лард, да еще пятеро дозорных видели темных людей и слышали сказки о «их.
— Что это такое?! — удивлялся Оке, перекатывая голову носком сапога.
Крон спокойно, без эмоций, рассказал ему обо всем, что знал. Об убитом темном, об их нападении, о сказках, которые в связи с этим были рассказаны… Крону не очень хотелось это делать — вокруг плотной толпой стояли Йоркины кочевники, к чему плодить лишнее беспокойство в людях? Но здесь же были кочевники из его, Крона, армии — пятеро дозорных. И лучше, если люди узнают обо всем от самого Крона, а не от них, так гораздо меньше будет в рассказе нелепостей и необоснованных, пугающих страхов. Словам Бессмертного больше доверия.
Крону совершенно не хотелось, но ему пришлось пересказать сказку, которую он услышал, о том, как дерево задавило незадачливого охотника, убившего темного человека. Крон, правда, говорил об этом с ноткой пренебрежения в голосе, но сказка вызвала живой интерес у окружающих. Слишком живой…
Эта сказка про темных людей и у Оке вызвала неожиданную реакцию — недоверие. Не удивление, не страх, а недоверие. И Крону показалось, что Оке хотел этим отгородиться от нехороших мыслей, которые возникли у него в голове.
— Глупости это все! — решительно заявил Оке. — Ну-ка! Прикажи позвать сюда всех воинов, которые прикончили этих уродов.
Крон кивнул Ларду, и тот бросился исполнять приказание. Но вскоре он возвратился обратно и сообщил, что никого из этих кочевников не осталось в живых, все пали в бою. А кто-то из дозорных вдруг припомнил, что того самого паренька, кому Крон подарил свой нож, придавило рухнувшей деревянной балкой в замке Крина. А еще кто-то — уже из Йоркиных лучниц — вспомнил, что один из разыскиваемых кочевников во время атаки на крепость вылетел из седла, когда коня его подстрелили, да и напоролся на сухую ветку, всю грудь себе разворотил и помер тут же…
Вокруг лежащей на земле головы темного человека постепенно образовывалось пустое пространство. Люди невольно отодвигались от нее, стараясь держаться подальше. Первым на это обратил внимание Оке.
— Эй! Воины! — громко расхохотался он. — Чего вы испугались? Вот этого?! — Оке поднял с земли голову, и по толпе кочевников пробежал испуганный вздох.
— Слов нету — страшная рожа! — продолжал Оке. — Однако же держу я ее в руках, и ничего! Не умираю!
— Был бы я Бессмертным, тоже бы держал… — проворчал кто-то в задних рядах.
— Ну и что с того, что я Бессмертный?! — расхохотался Оке. — Или меня стрела щадит? Или мне меч вражеский не вредит? Или, может быть, вы уже начинаете бояться мертвецов?! Словно дети малые! Удивляюсь я, как вы вообще сумели захватить Крин! Не страшно было? Ведь под каждым камнем в стене этой крепости лежит убитый инксами человек! Они специально так делали! Людская кровь крепче держит камень! А вы не струсили! Так что же теперь-то?! А ну-ка, Крон! Давай сюда мешок, упрячем эту голову обратно, нечего детишек малых пугать, обмочатся еще!
Кочевники смущенно опустили глаза в землю. А Крон, радуясь в душе находчивости Оке, сорвал с седла мешок и уже собирался протянуть его командиру, как вдруг нащупал внутри еще что-то. Крон запустил в мешок руку и извлек оттуда кусок тончайшей выделанной кожи, свернутый в трубку.
— Чего это тут? — поинтересовался Оке. — Неужели шкура темных людей?! Ха-ха-ха!
Кочевники рванулись поближе к Крону, посмотреть, шутит Бессмертный или же. правду говорит. Крон развернул кожу и нахмурился.
Вообще-то на ощупь это на кожу не походило — слишком уж тонкая, гладкая да светлая. И на ней что-то было нарисовано. Крон с недоумением разглядывал эти рисунки — маленькие, меньше ногтя мизинца, нарисованные ровными рядами, словно рыцарский строй. И все разные. Хотя нет! Иногда они повторялись. Глаз уже выхватывал похожие очертания из стройных шеренг рисунков. Но понять, что же тут изображено, Крон так и не смог. Некоторые из рисунков были похожи на вставших на дыбы коней, некоторые — на парящих птиц или башенки инксийских крепостей. Но большая часть их напоминала Крону причудливо извивающихся змей. Оке тоже это заметил.
— Что это за гадючье гнездо?! — спросил он. — Может быть, эти инксы вестовыми были?
— Нам весть несли?! — усмехнулся Крон.
— А зачем они тогда к нам ехали? — сразу же возразил Оке. — Толковать хотели… Не иначе как весточка это! Только не понять ничего… Ладно, давай быстрей мешок! — прошептал он Крону. — Пока они эту весть рассматривают… — он показал глазами на кочевников, с интересом обсуждавших, что могли означать эти рисунки.
Крон протянул мешок и Оке бросил туда голову темного. От Крона не укрылось, что, когда она выскользнула у Оке из рук, с губ Бессмертного слетел невольный вздох облегчения.
— И голову этого самого принца — туда же! — приказал Оке. — Это наша инксам весточка будет!
Лард мгновенно подобрал голову принца и бросил ее в мешок, который держал Крон. Крон привязал мешок обратно к седлу инксийского коня и подумал, какое это странное слово — «Принц». Строгое, чужое, но красивое — боевое, словно меч звякает.
Убитых инксов привязали к хвостам лошадей, и кочевники с гиканьем и воем погнали перепуганных животных обратно, в сторону дельты Риифора. Кони сами найдут дорогу домой и привезут инксам безрадостную весть. А заодно и сообщат, что здесь теперь хозяйничает Степь! Вот так-то!
Между тем ночь уже вступила в свои права, когда отряд вернулся в лагерь, крупные звезды усыпали черное небо. Всюду горели костры, озаряя своим светом Криарские холмы, кочевники отдыхали. Кто-то уже начал по обычаю обмениваться добытым в бою оружием, кто-то с жаром вспоминал моменты боя, а кто-то вдруг вспомнил, что в армии рядом с ними были и кочевницы. И уже хвастался перед ними своими боевыми заслугами. По глупости конечно же. Умные люди, те — наоборот! Те больше хвалили не себя, а свою собеседницу. Какая она сильная, да какая она ловкая, да как она метко стреляет… Женщины же, разгоряченные недавним боем и миновавшей их смертью, тоже вспомнили, что они не просто воины. И уже кому-то приходилось пройти не одну сотню шагов, чтобы отыскать более-менее уединенное место для объятий со своей боевой подругой.
Бессмертные же собрались на Совет, усевшись вокруг костра. Всего семеро их осталось в Степи. Ута и Мигана больше нет. В скорбном молчании выпили Бессмертные по глотку браги в их память, вздохнули, пожелали им удачи в заоблачном мире. А потом занялись делами живых. И Крон предложил изменить их первоначальный план.
— Нельзя сейчас идти вверх по Криару, как задумывали, — сказал он. — Мало нас осталось. До Балгла дойдем, может быть, и возьмем его даже. А потом… Не знаю.
— Точно! — проворчал Сои. — Слишком многих мы потеряли!
— Зато крепость взяли! — нахмурился Фардок. — Когда такое бывало, чтобы мы крепости брали?
— Да уж, больше двух лет прошло! — ехидно напомнила ему Йорка. — Немудрено и позабыть! Хотя и было такое дело в Криарском лесу! Брали мы крепости!
— Помолчи, Йорка! — осадил ее Оке.
— А чего он? — вскинулась Йорка и передразнила Фардока: — «Когда такое бывало»! Память у тебя птичья! Снесла яйцо, да и забыла — где!
— Йорка! — нахмурился Оке. — Не о том сейчас говорим!
— Да ну его! — сердито отмахнулась Йорка и замолчала.
— Нужно идти вдоль Криара, как и решали! — настаивал Фардок. — Пока еще инксы не опомнились!
— Да инксы в тех крепостях и не знают небось про Крин-то! — возразил Трэк. — От чего им опоминаться-то?!
— Все равно! — настаивал Фардок. — Нужно идти! Они Ута убили, а вы?! Боитесь, что ли?!
Все замолчали. Крон вспомнил, что Фардок с Утом были друзьями. Вспомнил, как Фардок прорывался к Уту, когда инксы зажали того возле речного берега. Вспомнил глаза Фардока, какими они стали при известии о смерти Ута…
— Я понимаю тебя, — проговорил Крон. — Ут был славным воином, лучшим из Бессмертных…
— Перестань! — прервал его Фардок. — Боишься продолжать войну, так и скажи!
Крон тяжело посмотрел на Фардока. Фардок выдержал этот взгляд и снова произнес:
— Надо идти вдоль Криара! Вы надеетесь, что инксы захотят мира? Вы думаете, что они несли нам хорошую весть? Йорка рассказала мне, какую весть они нам несли! Голову отрубленную, вот что! Ваши, мол, головы так же отсечем! Угрожали они! И как они с Оке разговаривали? Забыли?
— Никто ничего не забыл, — возразил Ландер. — Но я тоже считаю, что продолжать сейчас войну опасно. Нужно собрать новую армию! Сейчас люди сами пойдут к нам, их и уговаривать не придется! Пожар кринский далеко виден!
Все, словно по команде, повернулись к багровому зареву на горизонте.
— Точно, — кивнул Сои. — Нужно набирать людей!
— А Степи что скажем? — криво усмехнулся Фардок. — Куда Степь-то денем? В Вечный Город поведем? Да в Сиузских горах скоро и дичи не останется кормить такую ораву!
— Распустим Степь! — неожиданно заявил Оке.
— Ты что?! — воскликнула Йорка. — Как это так — распустим?!
— Да, — кивнул Оке. — Распустим. А когда время придет — снова соберем! И тогда кочевники уже не одни придут — других за собой потянут! Четыре тысячи кочевников! Они гораздо лучше все расскажут людям, чем семеро Бессмертных! Все узнают о Крине! И рассказывать кочевники будут о победе, а не о том, как Степь об рыцарей инксийских переломилась!
— А ведь верно! — улыбнулся Ландер. — Хорошо придумал! Молодец, Оке!..
На том и порешили. Степь распустить и через год вновь собрать ее. А людям указание дать — зазывать в Степь новых воинов.
Все Бессмертные согласились. Все, кроме Фардока.
— Я свой отряд не распущу! — заявил он. — У меня в армии осталось семь сотен кочевников!
— А если твои люди не захотят идти за тобой? — прищурился Окг.
— Неволить никого не буду, — успокоил его Фардок. — Кто не захочет, пусть ждет год! А через год я уже с армией буду! Так что Степь я не брошу, как Кинир или Дар, не опасайся, Оке!
— Что ж… — Оке вздохнул. — Как знаешь, Фардок…
И когда к полудню следующего дня громадная инксийская армия — тридцать тысяч рыцарей — подошла к Криарским холмам, то никого уже здесь не было. Растерянно стояли рыцари, спешившие от крепостей Асли, Коге и Хотор. Торопились они, но нашли лишь погасшие костры, следы Степи, да огромный могильный холм, где покоились погибшие кочевники.
А на юге к небу медленно возносились густые клубы дыма от спаленной Степью крепости Крин.
