Глава 14

Когда я понял, что маг, мой старинный противник, окончательно и бесповоротно умер, дом начал давить на меня своей пустотой. Мне было известно, что я здесь один. Так часто бывает: входишь в помещение и по отсутствию мельчайших звуков, даже по дуновению ветерка понимаешь, что вокруг тебя ни души. Я, конечно, проверил остальные комнаты, заглянул даже в ванную и кладовые, но никого не нашел. Четыре трупа и одиночество — вот и вся моя компания.

Однако следовало отыскать «Серебряную розу». Это ведь очень ценный артефакт, я даже не думал, что им обладают простые смертные. Роза делает из Земли Лим! Да за такую драгоценность любой из земных магов, вхожих в Лим, отдал бы полжизни. Я даже затруднялся сказать, сколько стоит «Серебряная роза». Наверное, целое состояние. Но я не собирался ее продавать, такая вещь нужна самому. Тем более вещь не краденая, не добытая преступным путем, а взятая в качестве военного трофея у побежденного врага. Моя трепетная совесть после некоторых колебаний позволила забрать трофей.

Я начал искать, заглядывая в шкафы и изучая содержимое полок. Сначала мои поиски были основательны и неторопливы. Мебель не загромождала пространство, и мне легко удалось осмотреть все комнаты. Единственное, что беспокоило, — это курьер, который ушел с миской. Что знает этот курьер? Вернется ли он? Хотелось надеяться, что курьер — просто курьер, не слишком осведомленный о происходящем. В конце концов, ведь нужен был этим двоим магам мальчик на побегушках?

Удалось перерыть почти все, но «Серебряная роза» не находилась. Я даже обыскал трупы, но тоже тщетно. Маги вообще были пусты, а у моих убийц не обнаружилось ничего, кроме пистолетов, документов (наверное, липовых) и увесистых пачек денег. Что касается денег, то я встал перед дилеммой: брать их или не брать? С одной стороны, купюры тоже были трофеем, но с другой — как-то плохо пахли. Это ведь деньги за грабеж и убийство. Однако убить пытались меня, разве не будет справедливо, если я возьму деньги, заплаченные за мою голову? Хотелось их взять, дополнительные финансы никогда не помешают, но что-то отталкивало. В конце концов я решил так. «Серебряная роза» принадлежала магам — моим врагам. Я убил врагов в бою. Значит, роза моя по праву победителя. Деньги принадлежали не магам, а моим убийцам. Убийцы были уничтожены магами, но ни блондин ни толстяк не успели обыскать трупы и забрать деньги. Получалось, что деньги мне не принадлежат. Возможно, принадлежат наследникам убийц, возможно, кому-то другому, но точно не мне. Моя щепетильная совесть удовлетворилась этим причудливым выводом и успокоилась. Деньги остались лежать на полу. По-прежнему хотелось их взять, но я не мог, хотя ничто не мешало! Так воспитанному псу иногда хочется повыть на луну, но он не делает этого из-за опасения разбудить своих хозяев. Гипертрофированная честность — очень неприятная ноша на жизненном пути. Она доставляет массу проблем и не способна дать никаких благ, которые можно пощупать, попробовать на вкус или положить в карман.

К сожалению, поиски «Серебряной розы» не увенчались успехом. Я заглянул даже в горшок из-под увядшего цветка, даже в сливной бачок в туалете — ничего! Было ясно, что роза находится где-то ближе к центру дома, ведь я чувствовал явное угасание изменений, стоило только подойти к выходу или окнам. Но где именно?

Я простучал пол метр за метром, сдвинул шкафы, кровати и кресла. Почти везде лежал паркет, и он звучал одинаково глухо. Пришла в голову мысль тем же способом простучать стены и потолок. Но стены звучали непонятно, иногда казалось, что полость есть, а иногда — что нет. В конце концов я сдался, вернулся в комнату с трупами, уселся в серое кресло и принялся размышлять.

Сколько часов я могу находиться здесь в одиночестве? Не разумнее ли выйти из дома и позвонить, вызвав подмогу? У меня есть сотовый, но после каждого визита в Лим батарея безнадежно разряжалась. Нужно найти другой телефон, это займет некоторое время. Но вдруг кто-то придет, пока меня не будет, и увидит, что произошло? Лучше звонить так, чтобы не терять вход из виду. Однако в доме имелась задняя дверь. Как быть с ней? Замок на той двери не заржавел — вероятно, им недавно пользовались.

В конце концов я пришел к простому решению: буду выглядывать из окна дома. Когда увижу прохожего с сотовым, выбегу, предложу денег и возьму телефон на пару минут. Этого времени хватит.

Вскоре я засел у окна. Через черные прутья изгороди видел серый асфальт дороги, небольшую яму на тротуаре, выбоину в бордюре. Красно-кирпичный дом напротив был непонятного предназначения: то ли жилой, то ли нет. Над дверью висела черная табличка, но буквы или малы, или сильно выцвели, я ничего не мог разобрать.

Прохожие сновали редко, и никто из них не держал в руках сотовый. К сожалению, я был так озабочен поиском телефона, что не сразу подумал о своем внешнем виде. Представляю, как испугался бы бедный прохожий, если бы вдруг заметил, что ему навстречу бежит окровавленный человек со следами пулевых отверстий на одежде. Я вспомнил, что в шкафу видел старый плащ, и уже собрался было им воспользоваться, как вдруг услышал шум, доносящийся из задней части дома.

К тому моменту я обыскал все, что можно, и не обнаружил ни живых людей, ни животных. Электроника же в этом месте не работала.

Шум удивил. Я прислушался, стараясь понять, что же там. Скрип, шарканье и звуки, напоминающие шаги, подсказали ответ: в доме кто-то есть. Я не верил в мистические проникновения или тайные подземные ходы. Скорее всего, гость или гости вошли через заднюю дверь и сейчас двигаются к гостиной, туда, где разыгралась драма в двух или даже трех действиях.

Я бросился наперехват. Кем бы ни был посетитель, ему не нужно видеть то, что произошло в гостиной. Даже самый неосведомленный человек способен сделать кое-какие выводы, увидев четырех мертвецов, умерщвленных весьма необычным способом. С собой прихватил копье: магических атак опасаться не приходилось, а от обычных никто не застрахован.

Тихо пройдя по коридору, так, что паркет почти не скрипел, я остановился у поворота и даже прислонился плечом к потертым розоватым обоям. Судя по звукам, неизвестные гости вот-вот выйдут прямо на меня. Копье стояло, прислоненное к стене, примерно в паре метров от моей спины. Оно не бросалось в глаза, но, если что, успею дотянуться.

Дыхание было спокойным и размеренным. Я успел сделать четыре вдоха и выдоха, как вдруг из-за угла торопливо выскочил незнакомец.

Это был юноша лет семнадцати-восемнадцати, с растрепанными длинными каштановыми волосами, в расстегнутой желтой куртке. Он шел быстрым шагом и, неожиданно наткнувшись на меня, резко отпрянул. Черты его лица исказились, как это бывает у внезапно испугавшихся людей.

— Ч-что… кто вы? — Юноша попытался справиться с эмоциями. Он, наверное, считал, что показывать страх — стыдно и недостойно высокого звания мужчины. У меня другое мнение на этот счет. Нанимать за деньги киллеров — вот что недостойно высокого звания мужчины. Страх с этим и рядом не стоит.

— А ты кто? Как зовут? — Я снова подражал губернатору, на этот раз его командному голосу. Что ж, учитель неплохо поработал: ученик перенял очень многое.

— Леша… Алексей… — Юноша остановился в замешательстве. Трудно сказать, что тому виной: мой тон или костюм, изрешеченный пулями. Торопливый собеседник не сводил глаз с черного сюртука и красных подтеков.

— Чего тебе здесь надо, Алексей? — Я говорил слегка покровительственно, с почти неуловимой насмешкой.

— Так это… я телефонограмму принес. Как поступила, так и принес… только что поступила…

Новое слово на сегодняшний день! «Телефонограмма»! Кажется, в последний раз я встречал это слово в книгах давным-давно умершего писателя, специалиста по военным, врачам и прочей неразберихе.

— И что в ней? В твоей телефонограмме, Алексей?

Поначалу я даже подумал, что это сосед или просто приятель одного из магов, не имеющий к делу никакого отношения. Но, к счастью, выяснилось, что это не так. Не придется в случае чего применять силу к «гражданскому». Парень на службе у врагов.

— А вы кто такой? — Алексей сумел справиться с первоначальным шоком, даже его тонкие губы перестали дрожать. Теперь он пытался понять, кто же перед ним в святая святых — в штабе. То, что здесь именно штаб, ясно как день: в обычном месте розу держать не будут.

Мне не понравилось, что юноша достаточно пришел в себя, чтобы задавать разумные вопросы. Должно быть иначе: спрашиваю я, а он отвечает. Мой разум, ставший холодным и жестким за последнее время, моментально подсказал решение: применить губернаторские методы воздействия. Но сердце еще не избавилось от человеколюбия и воспротивилось. Я последовал голосу сердца. Пусть передо мной враг, но враг неопытный, губернаторские штучки тут пока излишни.

— Пойдем, Алексей. Я кое-что тебе покажу.

Юноша, поколебавшись, направился за мной. Он явно испугался, когда увидел копье. Оружие я взял с собой, потом открыл дверь в гостиную и сделал приглашающий жест. Привести сюда гостя теперь уже можно и даже нужно. Алексей осторожно заглянул в гостиную и побелел от лба до подбородка. Мне даже на миг показалось, что мой юный собеседник потеряет сознание.

— Вот так-то, Алексей. Вот так-то. Поверь, я имею полное право задавать здесь вопросы, — сказал я, следя за тем, чтобы он не упал. — Итак, что это за телефонограмма и на кого ты работаешь?

Через несколько минут я знал все. По крайней мере, все, что известно Алексею. Оказывается, мои знакомые маги оборудовали рядом со штабом телефонную точку. Очень разумная мера, ведь в самом штабе телефоны не работали. Связистов было двое: Алексей и Саша, курьер. Курьер часто находился в штабе, но в комнате, соседней с гостиной. Он был слишком молод и незначителен, ему не доверяли. Алексей обычно сидел на телефоне и принимал сообщения.

В этот день все шло обыденно. Алексей следил за входящими звонками, а Саша отправился в штаб за заданием. Хорошо, что теперь я знаю его имя.

Телефонограмма поступила от еще одного мага, который тоже состоял в братстве. Он сообщал своим коллегам, что извиняется за задержку и что скоро будет. Это была ценная информация, мне следовало готовиться к приходу гостя.

Солнце по-прежнему заглядывало в окно гостиной, ярко освещая прямоугольный участок потертого паркета и создавая обманчивое впечатление, будто именно тут спрятана «Серебряная роза». Мне хотелось найти этот цветок. Роза, роза, где ты?

К сожалению, Алексей ничего не знал о местонахождении артефакта, но это могло быть известно третьему магу, тому, который вскоре заявится. Время поджимало, нужно избавиться от телефониста и выбрать место для засады.

Алексей отправился в одну из комнат, расположенную вдали от главного входа. В комнате не было окон, но стоял полуразвалившийся диван. Я заботливо связал пленника грубой бельевой веревкой, найденной в одном из чуланов, усадил на диван, обитый темно-коричневой дырявой тканью, и пообещал, что если он будет вести себя тихо, то я его скоро выпущу и сохраню жизнь. Нельзя сказать, что мои слова слишком обрадовали юношу, но он просто не знал, с кем имеет дело. Мои обещания незыблемы, как скала, покрытая мхом.

Теперь оставался главный вопрос: какое место выбрать для засады? Можно было засесть на полпути от главного входа до гостиной. А если маг пойдет другой дорогой? Дом большой, с разветвленными коридорами, гость мог выбрать дорогу вдоль восточной стены. А вдруг он вообще пойдет через заднюю дверь?

Первым делом я заблокировал замок на двери черного хода и на всякий случай приставил к ней тяжелую, старинную, деревянную тумбочку. Вряд ли маг решит ломать дверь в собственный штаб. Скорее он пойдет к главному входу. Дверь будет не заперта, маг осторожно войдет, чтобы осмотреться, и тут-то ловушка сработает.

Магические формы отличаются большим разнообразием. Их объединяют два фактора: красота и кратковременность существования. Но бывают исключения. В моем арсенале имелось несколько долговременных форм. Эта долговременность условна, всего-то несколько минут, хотя губернатор рассказывал, что изредка встречаются формы, живущие днями и даже неделями. Однако сейчас нескольких минут вполне достаточно.

Я спрятался за окном, ближайшим к главному входу, стараясь лишний раз не выглядывать, но прислушиваясь ко всем звукам, доносящимся с улицы. Звуки, которые издавал дом, могли представлять интерес только для романтической особы с богатым воображением. Слышались поскрипывания, шорохи, треск… Дом, пожалуй, был глубоким старичком, приблизившимся к концу своей жизни. Алексей вел себя тихо, мертвецы, понятно, тоже.

Трудно сказать, сколько я ждал — возможно, около десяти-пятнадцати минут, — когда к дому свернул прохожий, одетый в черный длинный плащ. Я осторожно выглядывал из самого уголка окна. Прохожий был высок, худощав, с вытянутым лицом, крупным носом и беспокойными глазами. Как я и ожидал, маг не пошел через заднюю дверь, а предпочел войти через парадную, как всякий, кто осознает свою значимость и право находиться здесь.

Когда незнакомец прошел мимо решетки ограды, я отпрянул от окна и устремился в коридор. Чтобы создать долговременную форму, требовалось около двух секунд.

Шаги мага были тяжелы, создавалось впечатление, будто он устал. Теперь я прятался за углом коридора и отчетливо слышал, как скрипит открываемая дверь. Незнакомец ступил на паркет, сделал пару шагов, и ловушка сработала.

Не знаю, видел ли кто-нибудь, как крупное животное, например антилопа, проваливается в яму, наполненную жидкой грязью. Такие ямы — не редкость после сезона дождей. Ничего не подозревающее животное идет или даже бежит, ступает на коричневую корочку и неожиданно для себя по самую шею погружается в яму. Грязь жидкая, но вязкая. Под жарким солнцем она высохнет буквально за несколько часов, просто животное поторопилось, пришло раньше, когда корочка еще была слишком тонкой, чтобы выдержать большой вес. Антилопа не может даже толком двигаться. Конечно, она пытается бороться, но вязкость сковывает ее движения. Единственное, на что способна пленница, — это недоуменно шевелить шеей, да и то недолго. Скоро потревоженная корочка засохнет снова, и антилопа окажется в вечном плену.

Маг был в более благоприятной ситуации. Конечно, он не мог оказаться в вечном плену, не мог даже никуда провалиться, просто моя ловушка, подобная той грязевой яме, надвинулась на него снизу и захватила, спеленала, окутав тусклыми коричневыми жгутами. Жгуты причиняли боль при каждой попытке пошевелиться, это видно по ошарашенному взгляду мага. В глазах сверкали изумление и разгорающееся страдание.

Я сразу вышел из-за угла. Сейчас маг попытается высвободиться. Моя задача — прерывать зарождающиеся формы и поддерживать жизнь в жгутах.

— Не надо дергаться, не стоит, — таковы были мои первые слова, обращенные к пленнику. Я изучал его искаженное лицо и не находил в себе ненависти. Блондин и копьеносец вызывали куда более сильные чувства, чем этот незнакомец.

— Кто вы? — прохрипел незнакомец.

Он, как и попавшая в грязевую ловушку антилопа, мог двигать только шеей и, пожалуй, немного плечами. Жгуты доходили почти до самых плеч, скрывая руки и грудь. Надо отдать магу должное: несмотря на растерянность, он уже многое успел. За несколько секунд я прервал три созданные им формы, что должно было почти исчерпать его энергетический запас. Не знаю, понял ли он, с кем имеет дело, но определенно находился близко к пониманию.

— Кто я — неважно, — сказал я. — Важно, кто вы.

Маг промолчал, вращая глазами и остервенело двигая головой, будто пытаясь вырваться.

— Я упрощу задачу. — Мой тон был ледяным. Черт побери, я снова подражаю губернатору! — Мне пока неинтересно, кто вы. Ответьте для начала, где находится «Братство Восходящих» и кто им управляет.

— На кого… на кого вы работаете? — Маг все еще был полон отваги, находя в себе силы спорить.

Я решил все-таки ответить. Почему бы нет. Мой палец красноречиво показал вниз. Глаза мага в ужасе расширились, он застонал.

— Это вы! Человек маркиза Ори, вышедший оттуда! Я предупреждал, чтобы с вами больше не связывались! Предупреждал ведь! Мне даже обещали, что ничего не станут предпринимать без моего согласия… обманули! Обманули! Недоумки! Пожадничали! Что с ними? Они здесь? Мертвы?

— Отвечайте на мои вопросы, — сказал я. — Отвечайте, и мы договоримся.

— Да вы знаете, во что ввязались? — заскрежетал зубами маг. — Даже такие, как вы, не смогут противостоять этому! Наше братство…

Незнакомец осекся. Что неудивительно — произнося свою страстную речь, он задергался сильнее, и жгуты ответили. Пленник, должно быть, испытывал нестерпимую боль. Я хотел повторить вопрос, но вдруг в голову закралась неприятная мысль. Если блондин и копьеносец были совладельцами розы, то этот маг — тоже совладелец. Получается, у розы есть живой хозяин! Скверное дело. Мне не хотелось отбирать чужую вещь, а просить розу в качестве выкупа противно моей совести.

Между тем голова мага подозрительно низко наклонилась к воротнику. Пока я размышлял над проблемой собственности розы, зубы незнакомца быстро схватили воротник плаща. Маг бросил на меня дикий взгляд и изо всех сил сжал челюсти. Мне даже показалось, что-то едва заметно хрустнуло.

Я подскочил и схватил мага за лицо, пытаясь насильно раскрыть ему рот. Бесполезно. Губы начали быстро синеть, а дыхание стало быстрым, глубоким и хриплым, будто из воздуха исчез кислород.

— Что ты принял?! — закричал я. — Что это?! Чем лечить?!

Маг молчал. Губы его сложились то ли в усмешку, то ли просто судорожно искривились.

Похоже, с этим братством дело нечисто. Я мог представить только одну причину, почему человек внезапно кончает с собой: если он предал титулованную особу, на которую работал, и теперь боится разоблачения и наказания.

Я ослабил, а затем убрал жгуты, держащие тело мага в вертикальном положении. Мой самоубийственный гость медленно опустился на пол, поддерживаемый мною. Я хотел облегчить его дыхание, но это не помогло.

Теперь маг лежал на спине. Его длинное лицо еще больше удлинилось, глаза запали, под ними отчетливо обозначились синяки. Губы тоже стали совсем синими, жизнь покидала незнакомца. На воротнике плаща виднелось небольшое влажное пятно. Вероятно, там была зашита ампула с быстродействующим ядом. Маг оказался очень предусмотрительным.

Я поймал взгляд незадачливого визитера. Сознание еще не покинуло его. Зрачки расширились, но по-прежнему смотрели на меня. И внезапно я понял одну вещь. Трудно даже сказать, почему пришла эта догадка. Может быть, оттого, что маг не испытывал ко мне враждебности, а просто до ужаса боялся последствий разоблачения. Или из-за того, что его губы слегка шевелились, будто он пытался что-то сказать. Это неважно. Я понял главное: если задам сейчас вопрос, пожалуй, даже любой вопрос, маг постарается ответить на него. Вероятно, этот ответ будет последним, что он сделает в жизни, но он постарается!

У меня оставались сущие мгновения, но я успел подумать о многом. Можно ведь снова спросить о братстве, где оно находится и кто в нем состоит. Или поинтересоваться тайной миски, полюбопытствовать, кому именно она так понадобилась. Или заговорить о главном: попросить мага раскрыть самую важную тайну, которую он лично понял насчет Лима. Вдруг незнакомец, в отличие от меня, уже что-то знает? Что такое Лим? Зачем он? Когда возник? Кто такие титулованные особы и Цензор? Маг, конечно, не смог бы ответить прямо, но я всегда считал себя достаточно сообразительным, чтобы понимать намеки.

Вот сколько замечательных и точных вопросов пришло мне в голову! Но вместо того чтобы задать хоть один из них, я открыл рот и спросил:

— У «Серебряной розы» есть еще хозяева? Кроме вас, блондина и копьеносца? Есть другие?

Открытые веки мага слегка дрогнули. Клянусь, он не утратил способность удивляться даже перед лицом смерти! Этот маг, видимо, был умный человек, потому что мне показалось, будто он все понял. Понял, зачем я задал этот вопрос, и, похоже, догадался, кто перед ним.

— Нет, — прошептал маг. — Нет, больше нет никого, забирай ее…

Его глаза закрылись, но губы все еще шевелились. Я наклонился, боясь пропустить что-то важное, и услышал еще пару слов:

— Ну и дела.

Это было последнее, что он произнес. Жизнь отлетела тихо, будто ее не было вовсе. Незнакомец превратился в неподвижную бледную куклу, одетую в дорогой наряд. Я видел прежде восковых кукол, которые, казалось, вот-вот заговорят. Но маг теперь никогда не заговорит. В этом отличие между куклами и мертвецами: на первых еще надеешься, а на вторых — уже нет.

Я не стал терять время даром и быстро обыскал незнакомца. У него были деньги и документы. Деньги я бросил на пол, а документы взял себе — вдруг пригодятся, чтобы выйти на след братства. Затем я расстегнул рубашку, чтобы посмотреть на медальон. К моему удивлению, на добротной цепочке болталось сразу три предмета: обычный медальон пятого уровня, позволяющий проникать в Лим, маленькая металлическая пирамидка и круглый золотистый жетон с выгравированной головой оскалившегося льва. Последнее убило меня наповал: такие жетоны носят жандармы Лима.

Цепочка была без замка, и я стянул ее через голову мертвеца. Пожалуй, предположу, почему маг покончил с собой. Жандармерия Лима наверняка относится к предателям еще жестче, чем титулованные особы. Маг сознательно пошел на риск, но после этого каждую минуту боялся, что его сотрудничество с братством выйдет наружу. Его жизнь с тех пор стала ничтожной, наполненной нервозностью и плохими предчувствиями. Он был все-таки не очень умен, если не учел таких последствий, когда пошел на предательство. А может, его заставили, кто знает? Доказательства, подтверждающие мои догадки, отсутствовали, и я решил уточнить, как обстоят дела в реальности. Что происходит с предателями-полицейскими? Много ли таких? Почему они предают? Уж на эти вопросы, наверное, легко получить ответы, — достаточно завтра прийти на свидание к Иванне. Она все расскажет.

Цепочка с медальонами и пирамидкой отправилась в мой карман, потом я вернулся к Алексею. Юноша, видимо, рассчитывал, что маг одолеет меня. Глаза телефониста на миг блеснули, но тут же погасли, когда он увидел, кто вошел. Парень выглядел подавленным, даже чересчур.

Я освободил его от пут, он и не пытался мне помочь. Его мышцы казались дряблыми и безвольными. Плохо: он мне еще нужен, да и причинять ему вред я не собираюсь.

— В чем дело? — громко и энергично спросил я. — Что с тобой? Готовишься к смерти? Ее не будет! Я сделаю так, как обещал. Распрямись — и пойдем. Ты же солдат, хоть и из вражеского лагеря!

— Я не солдат, — тихо прошептал Алексей, понурив голову.

— Солдат-солдат. — Я похлопал его по плечу. — Эти твои маги были настоящими воинами, считай, что офицерами. Ты работал на них, служил им. Ты — солдат! Идем со мной. Покажешь, где находится телефон, я вызову своих людей и передам тебя им. Они тебя не отпустят, чтобы ты не болтал раньше времени, но ничего плохого не сделают, я прослежу. Разве что допросят, но это пустяк, если будешь говорить правду.

Юноша был слишком подавлен, чтобы поверить мне полностью, но силы частично вернулись к нему. Он проводил меня в соседний пустой дом, откуда я наконец позвонил.

Не прошло и двадцати минут, как сотрудники службы безопасности маркиза Ори прикатили на трех машинах. Прибыл даже глава службы: высокий и широкоплечий Смирнов, неплохой маг, если судить по очень подвижному красному ореолу вокруг его тела. «Службисты» поначалу хорошо отнеслись ко мне. Они улыбались, шутили, но, обнаружив пять трупов, шутить прекратили. Их взгляды, обращенные на меня, стали колючими и настороженными, скрывающими глубинный страх. Я теперь хорошо чувствую такие вещи.

Со мной перестали разговаривать, предоставив это дело начальнику. Тот тоже был немногословен.

— Это вы их так? — спросил он, нервно кивая на тела, сваленные в коридоре.

— Не всех, — ответил я. — Некоторые — друг друга в моем присутствии, а кое-кто покончил с собой, когда я его допрашивал.

Смирнов занервничал еще сильнее, хотя старался не показывать этого, скрываясь за показной суровостью во взоре.

— Полагаю, вы наведете здесь порядок, — сказал я. — И о мальчишке позаботитесь, я обещал ему жизнь. А теперь поговорим о самом важном. О «Серебряной розе», которая спрятана где-то тут.

— Я слушаю, — кивнул Смирнов, стараясь не смотреть мне в глаза.

— Это моя роза. — Я был тверд и бескомпромиссен. — Она принадлежит мне. Когда вы ее найдете, то отдадите мне. Договорились?

Смирнову не хотелось спорить. Его массивное лицо, обычно спокойное; дрогнуло. Однако он не смог переступить через свой долг.

— По инструкции я вынужден передать все найденные артефакты начальству, — произнес он, тоже пытаясь говорить твердо. — Особенно такие, как роза. Я не знаю, в чем ваша роль в нашей организации, но думаю, она достаточно велика. — Смирнов кивнул на трупы. — Я передам розу кому положено, а потом вы решите этот вопрос на самом верху.

Что ж, начальник службы безопасности был прав, и я не стал настаивать. Если нужно поговорить насчет розы с маркизом Ори, то поговорю. Теперь-то я убежден, что она принадлежит мне, и никому другому. Последний маг прямо завещал мне этот артефакт, когда сказал: «Забирай ее».