Книга: Проклятый металл
Назад: Глава 6 Белый рыцарь. Убить преподобного
Дальше: Глава 8 Экзорцист. Когда воротимся мы…

Глава 7
Экзорцист. Проклятый металл

Месяц Святого Себастьяна Косаря
I
Чрезмерное пристрастие к вину никого еще до добра не доводило. И даже если повезет в крепком подпитии не натворить глупостей, самочувствие поутру наверняка оставит желать лучшего. Сухость во рту, тошнота, головная боль — самое обычное дело после затянувшихся за полночь веселых гулянок. Правда, иногда все же случаются счастливые исключения — мне вот повезло отделаться пересохшей глоткой.

 

Первое, что я сделал, проснувшись, — дал себе зарок завязать с выпивкой. Потом потихоньку выпростал руку из-под миленькой шатенки, перегнулся через прижавшуюся с другого бока не менее симпатичную блондинку и потянулся за кувшином с вином. Но когда пальцы уже ухватили шершавое горлышко, как-то враз стало ясно, что причиной пробуждения явилась вовсе не жажда. И даже не проскользнувший через неплотно задернутые занавески на окнах лучик поднявшегося над крышами домов солнца.
Спросонья разобраться в дурном предчувствии не удалось, только интуиция в голос вопила: мол, дело — дрянь. А в таких вещах она ошибалась редко. Если не сказать — крайне редко…
Не ошиблась она и на этот раз: мгновение спустя с грохотом отлетел засов на входной двери и в комнату ворвался крепыш в уже знакомом мне сером сюртуке. Ворвался — и тут же рухнул на пол, словив в голову увесистый глиняный кувшин. Его напарник не растерялся и легко перескочил через неожиданное препятствие, да только и я времени не терял: в чем мать родила скатился с кровати и хлестнул замахнувшегося дубинкой парня скрученным в жгут полотенцем по глазам.
Следующий «серый сюртук» просто погорячился: вместо того, чтобы дождаться, пока в комнату вломится еще пара-тройка его товарищей, он с ходу ринулся в атаку. Захлестнув дубинку полотенцем, я шагнул вперед и врезал левой ему под дых. Сразу же отскочил к окну, выглянул на улицу и с досады выругался: прямо перед борделем стояла карета в окружении полудюжины дворцовых охранников. Не прорваться.
И, что самое паскудное, скучавший у кареты представительного вида господин с карманными часами в руке не имел к охранке никакого отношения.
Пинком перевернув стол, я заставил податься назад окружавших меня «серых сюртуков» и, изловчившись, стеганул одного из них полотенцем по рукам. Впрочем, теперь парни торопиться не собирались, и на смену обронившему дубинку неудачнику пришло сразу двое мордоворотов.
Четверо на одного? Так дело не пойдет!
Рискнув на мгновение отрешиться от окружающей действительности, я начал распутывать запрятанный под сердце клубок потусторонней силы, и по жилам тотчас побежала волна ледяного пламени. Движения противников замедлились, полотенце за ненадобностью отправилось на пол.
Ну, понеслось!
Но повеселиться мне не дали. Раздавшийся в коридоре перезвон серебряных колокольчиков вмиг вырвал из транса и уже не дал сосредоточиться. В комнату степенно прошествовал экзорцист, напоминавший в своем кожаном плаще и широкополой шляпе ожившее огородное пугало, и «серые камзолы» моментально прыснули по углам.
Я вновь отступил к окну и уставился на изгоняющего бесов, стараясь не упустить ни малейшего его движения. Когда еще выпадет возможность лицезреть брата-экзорциста за работой? Вырваться-то из борделя мне так и так не светит: обложили, как медведя в берлоге.
Вот только ничего полезного из наблюдений за ритуалом изгнания почерпнуть не удалось. Зато получилось на собственной шкуре прочувствовать, каково приходится бесноватым, когда экзорцисты вырывают из них скверну.
Гадство какое…

 

Когда меня перестало корежить и рвать на части, а разгоревшееся где-то внутри пламя хорошенько прожарило все тело насквозь, от колючего клубка потусторонней силы не осталось и следа. Вот еще был — и все, по миру развеяло. Одно радует: мог ведь и сам в ящик сыграть.
Кое-как оторвавшись от пола, я надсадно закашлялся и с ненавистью уставился на остановившегося в полушаге экзорциста. Что самое досадное — как он меня так ловко уделал, понятней не стало, даже когда окончательно прояснилось сознание. В ушах звенели обрывки каких-то странных фраз, да и те постепенно затухали, оставляя после себя коловшую бесчисленным количеством раскаленных иголок головную боль.
— Не шевелись — Экзорцист положил затянутую в кожаную перчатку ладонь мне на макушку, закрыл глаза и вскоре вынес вердикт: — Он чист.
Чист? Ага, как же!
Да, сила развеялась без следа, но бесы-то никуда не делись! Даже сейчас ощущаю, как их от ужаса колотит. Чист! Ну, надо же…
— Вот и замечательно, — прошел в комнату с иголочки одетый Малькольм Паре. Темно-синий камзол с двумя рядами серебряных пуговиц, белоснежная сорочка, шейный платок, кружева. На сгибе левого локтя щегольская тросточка, в руках ворох одежды. — Себастьян, надеюсь, ты уже закончил набивать себе цену?
— А по мне разве не видно?
— Тогда одевайся и поехали. Да, и верни брату-экзорцисту его фляжку.
— Непременно, — криво усмехнулся я и глотнул полынной настойки. Фляжку возвращать не хотелось — изящная серебряная вещица очень уж удобно лежала в руке. Святые! Неужто так сложно было промолчать? — Не нравится мне ваш вид, господин Паре. Видел я, как коты за мышью, загнанной в угол, наблюдают…
— Не придумывай, — отмахнулся Малькольм, с интересом разглядывая забившихся в дальний угол кровати девиц, одной простыни на двоих которым никак не хватало, чтобы укрыться от нескромного взгляда. — Просто я только что выиграл небольшое пари…
— Сколько мне нужно было продержаться? — догадался я, припомнив часы в руке бывшего начальника, и принялся разбирать одежду. Исподнее, полосатая нательная фуфайка, серая парусиновая куртка и в тон ей просторные штаны. А вот обувку придется оставить старую. Обувки на замену не принесли.
— Пять минут. — Граф отсалютовал девушкам и вышел в коридор, но тут же заглянул обратно. — Оплатить твой счет?
Я огляделся по сторонам, оценивая учиненный разгром, и покачал головой:
— Пожалуй, и задатка хватит.
— Даже как-то совестно выдергивать тебя отсюда, — уже спускаясь по лестнице, усмехнулся Паре и махнул согнавшим персонал борделя в одну из комнатушек «серым сюртукам»: — Господа, мы покидаем это гостеприимное заведение. — Граф вышел на крыльцо и направился к карете. — Кстати, зачем ты вообще заварил всю эту кашу?
— Ребята хамить начали, вот и надавал по рукам, — не стал я кривить душой. — Ну а когда понял, с кем дело имею, поздно уже было на попятную идти. Развеяться решил напоследок. Правда, рассчитывал, что меня сегодня только к вечеру отыщут.
— К вечеру? — Малькольм Паре забрался в карету. Я залез следом и прикрыл за собой дверцу. Граф насмешливо продолжил: — Знаешь, учитывая два года вынужденного воздержания и количество монет в срезанном кошеле, ход твоих мыслей предугадать оказалось достаточно просто.
— А с кем бились об заклад, если не секрет?
— В скором времени тебе представится возможность познакомиться с этим господином, — как-то очень уж неопределенно улыбнулся граф и указал на валявшиеся под скамьей ботинки. — Примерь.
— Не знаю, как вам, — уставился я на Малькольма, — а мне кажется, пора уже объяснить, какого беса понадобилось от меня дворцовой охранке. Вы так не считаете?
— Для тебя появилась работенка. Или желаешь вернуться обратно?
— Пожалуй, нет, — покачал я головой. — А кстати, почему вы вообще сплавили меня надзорной коллегии? Не так уж я и засветился тогда в Сарине.
— Никто тебя никуда не сплавлял, — поморщился Паре. — О твоем переводе лично хлопотал сам Ланье. И воспрепятствовать ему не было никакой возможности.
— И что изменилось с тех пор? Меня ведь возвращают под ваше крыло?
— А с тех пор в одном сопредельном государстве случился переворот, — подмигнул граф. — Считавшийся мертвым родственник короля, какой-то там маркиз… и даже не спрашивай, как его зовут… неожиданно возник из небытия и предъявил претензии на престол. Ну а поскольку за день до того бывший монарх споткнулся на лестнице и свернул себе шею, все прошло без сучка без задоринки. Сам понимаешь, причастные к этой истории оказались в фаворе.
— А кое-кто даже получил повышение? — предположил я. — Причем новая должность позволяет ему игнорировать мнение господина Ланье?
— Все так и есть, только вот игнорировать пожелания господина Ланье мало кто может себе позволить. Даже глава тайной службы. Нет, сейчас намечается интересная комбинация, и тебя удалось привлечь в качестве одного из исполнителей.
— От тайной службы?
— Именно.
— Ланье рвет и мечет?
— Сердито сопит и надувает щеки.
— А дворцовая охранка тут при чем?
— Руководить операцией поручено ее главе. Не самый лучший выбор, но остальные кандидаты, на мой взгляд, еще хуже.
— Боюсь, Ланье этого так не оставит, — тяжело вздохнул я, пытаясь собраться с мыслями. — Заменить меня у него точно не получится.
— Это проблема Ланье, — жестко заявил Паре. — Ланье и твоего приятеля Пратта.
— Так он все же не упустил своего? — От этого известия я испытал смешанные чувства. С одной стороны, Джек тот еще гаденыш, с другой — чем выше он заберется по карьерной лестнице, тем больше получится с него содрать.
— У него очень деятельная натура. Надеюсь, ты не горишь желанием броситься на помощь старому дружку?
— Вообще, я горю желанием немного отдохнуть и получить причитающееся за два года жалованье.
— Обращайся к Ланье, — даже не стал ничего слушать Паре.
— Понятно. — Я скрестил руки и вздохнул. — Что именно нужно будет делать? Опять потрошить бесноватых?
— Сейчас тебе нужно держать язык за зубами, и только. — Малькольм откинул крышку карманных часов. — Мы как раз едем на собрание по этому вопросу, так что, если не будешь считать ворон, сам все поймешь.
— Кормить там будут?
— Нет.
— Кто бы сомневался…
II
Сборище устраивали в старом здании адмиралтейства — слишком тесном, чтобы вмещать непомерно раздутые за последние годы штаты, но зато расположенном почти в самом центре столицы. Не в последнюю очередь на выбор места встречи повлиял и тот факт, что подобраться незамеченным к четырехэтажному особняку было просто-напросто невозможно. Сразу за высоченным забором с торчащими поверху пиками шло замощенное брусчаткой открытое пространство шириной шагов в сорок, да и окна особняка больше напоминали крепостные бойницы.
Кованые ворота с весело скалившимся морским змеем — символом военного флота Стильга — медленно разошлись в разные стороны, пропуская карету во двор, и, когда кучер остановил лошадей у обветшалого фонтана, я вслед за графом выбрался на потемневшие камни брусчатки. Огляделся по сторонам и без особого воодушевления поплелся к неприветливой махине сложенного из серого песчаника здания.
А вот внутри оказалось на удивление уютно: высоченные потолки украшены лепниной, узкие оконные проемы забраны витражами, пол застелен заглушавшими звук шагов ковровыми дорожками, на стенах — картины с морскими баталиями. И кругом — охрана. На виду у входа замерли с обнаженными абордажными палашами в руках бравые моряки в до блеска отдраенных кирасах. По коридорам прохаживались крепкие парни в камзолах нежно-голубой расцветки с продубленными ветром и соленой водой физиономиями морских волков. Тут же шныряли клерки адмиралтейства, нет-нет да и окидывавшие посетителей цепкими взглядами опытных шпиков. Ну и вальяжно разместившиеся на диванах в холле хорошо одетые господа собрались здесь явно не для светской болтовни.
Но что поразило меня больше всего — так это скучавшие перед наглухо закрытыми дверьми зала заседаний братья-экзорцисты. У одного в руке на длинной цепочке покачивалось легонько курившееся дымком кадило, другой неторопливо перебирал затянутыми в черную кожу перчаток пальцами хрустальные бусины четок. Оба в неизменных плащах, шляпах и полумасках. И как их только сюда пропустили в таком наряде?..
При моем появлении экзорцисты было встрепенулись, но, так и не промолвив ни слова, моментально успокоились. Амбал в сером сюртуке, слишком узком из-за пододетой под него кольчуги, тут же распахнул тяжелые створки дверей, и мы прошли внутрь.
— Садись и не отсвечивай, — сразу указал на ряд стульев у дальней стены Малькольм Паре и направился к скучавшим за овальным столом господам. Чинно раскланялся с ними, занял свое место и натянуто улыбнулся хмурому Якобу Ланье. Двое сурового вида лысоватых дядек в почти одинаковых черных камзолах с серебряным шитьем, не обратив никакого внимания на появление чиновника из королевской тайной службы, продолжили разговор на повышенных тонах, а вот прилизанный и напудренный хлыщ в белом парике тут же склонился к Паре и принялся что-то нашептывать ему на ухо.
— Ну, здравствуй, что ли, рыжий, — плюхнулся я на стул рядом с заухмылявшимся при моем появлении Джеком Праттом. — Говорят, большим человеком стал?
— Тебе, рыжий, тоже не хворать, — протянул руку старый приятель. Унизывавших пальцы перстней стало еще больше, да и драгоценные камни в них явно прибавите в каратах. — А насчет карьеры — бессовестно врут.
— Да ну? — Покрепче стиснув его ладонь, я повернул ее к себе тыльной стороной. Изучил татуировку в виде окруженного мелкой вязью черных символов пентакля и многозначительно хмыкнул: — А у меня другие сведения…
— Так мальчиком на побегушках и остался, — поморщился Джек и выдернул руку. — Просто теперь ответственности больше.
— Непосредственно под ним ходишь? — кивнул я в сторону сидевшего к нам спиной Ланье.
— Ты слишком хорошего обо мне мнения. Я под тем, кто под ним.
— Тоже неплохо. И как успехи на ниве борьбы с бесами?
— Издеваешься? — сделал вид, будто обиделся, Пратт. — Можно подумать, сам не понимаешь, в какой заднице мы из-за тебя оказались.
— Прям из-за меня?
— Ну из-за начальника твоего бывшего. Это принципиально?
— А то! — фыркнул я и решил наконец прояснить ситуацию. — Собрали нас здесь зачем?
— Ты меня спрашиваешь? — прошипел рыжий пройдоха. — Вообще-то это Паре всех на уши поднял.
— Понятно, — только и вздохнул я и пихнул Джека локтем в бок. — Слушай, а чего это у вас партаки на таких видных местах набиты?
— Это экзорцисты все, — буркнул Пратт. — Слова лишнего из них клещами не вытянешь. Сказали: «Надо здесь», а почему, зачем — объяснить не удосужились.
— Хорошо хоть не на лбу, — тихонько хохотнул я. — Ладно, поведай тогда, кто есть кто.
— Те два солдафона, — взглядом указал рыжий на крепких дядек, — армия и флот. Прилизанный живчик — министр внешней политики барон Роне.
— Армия и флот — это маршал и адмирал? — уточнил я.
— Да, граф Ильме и маркиз Лагнимау.
— Понятно. А наши коллеги по несчастью?
— Эти, что ли? — Не поворачивая головы, Джек Пратт покосился на мужчин, занимавших стоявшие вдоль стены стулья. — Шушера всякая в основном. Адъютанты маршала и адмирала, помощник министра.
— А жердь? — заинтересовался я сидевшим идеально прямо, будто трость проглотил, долговязым мужчиной средних лет. Так глянешь — вроде ничего особенного. Глубоко посаженные глаза, узкая челюсть, тонкие губы и явно когда-то давным-давно сломанный нос с горбинкой. Худощавый, если не сказать худой; черные волосы по-армейски коротко подстрижены. Да и осанка сразу бывшего военного выдает. А ладони хоть и выглядят костлявыми, но, думается мне, «дружеское» рукопожатие с ним вполне может закончиться сломанными пальцами.
— Виль Чесмарци, — сказал, будто сплюнул, рыжий пройдоха. — Карьерист бесов…
— Не любишь его?
— А не за что его любить, — отрезал Джек. — Точно не знаю, но кто-то из любимчиков Ланье его усиленно наверх проталкивает. По чужим головам…
— А ты не любимчик?
— Я — рабочая лошадка, на которой ездят все кому не лень. А как необходимость пропадает, даже сухой соломки не кинут.
— Зачем тебе солома, ты же не лошадь? — не воспринял я всерьез жалобы приятеля. — Давай-ка лучше о «Ржавой кирке» поговорим…
— Да чего там говорить? — Пратта перекорежило, словно от вони тухлых яиц. — Из всей той компании только одного отыскать и удалось. Да и то…
— Ладно, хорош прибедняться, — жестко глянул на приятеля я. — Рассказывай!
— А нечего рассказывать. Всех осведомителей, Стражу на уши подняли — и ничего, — нахмурился Джек. — Да, сходство между Лимой и Алвисом несомненное, но когда произошла подмена, никто сказать не может.
— Минога что?
— Как Лиму посадили, так он его больше не видел.
— И никто из старых подельников случайно на улице не встречал?
— На самом деле он очень сильно изменился. Очень, — многозначительно заявил Джек. — Хорошо знавшие Лиму при жизни даже не сразу тело опознали. Но ведь не зря бесноватый наколки не сводил, кому-то же он должен был настоящим именем представляться. Вот мы сейчас и пытаемся выяснить — кому.
— Кто с ним в последнее время работал?
— То одни, то другие… В основном контрабандисты.
— Знаешь, мне показалось… — замялся я, не зная, стоит ли об этом говорить, — в общем, мне показалось, что бес не мог самостоятельно покинуть тело. Будто его там заперли. И простой обряд экзорцизма не разорвет такую связь.
— Думаешь? Вообще, мы таких «марионетками» называем. Никакой экзорцист не учует, если специально потрошить не начнет. — Пратт невесело усмехнулся и отвел взгляд. — Кстати, в доклад руководству упоминание о Жнеце не попало. Так что цени.
— Во-первых, с чего ты решил, что мне это интересно? — Улыбка вышла кривоватой, и Джек понял, что развивать эту тему не стоит. Жнец. От этого слова мурашки по коже побежали. Хотя и сам не до конца понимаю почему. — А во-вторых, ты эту информацию придержал, чтобы потом продать подороже. Так что за тобой должок. И не забывай об этом.
В этот момент вновь распахнулась дверь, и в зал прошествовала целая делегация. Памятуя о дежуривших на входе экзорцистах, я особо не удивился двум заявившимся в зал заседания представителям ордена Изгоняющих. Вот только если один брат направился к составленным у стены стульям, то второй — в весьма облегченном по сравнению с традиционным кожаном одеянии — преспокойно уселся за стол.
Вслед за экзорцистами появился высокий светловолосый парень с саблей в изукрашенных серебряной чеканкой ножнах на поясе. Но этот, несмотря на важный вид, сразу зашагал в нашу сторону и уселся рядом с Чесмарци.
Вошедший последним грузный мужчина средних лет тяжело оперся на резную трость, внимательно оглядел присутствующих и только потом занял место во главе стола. Без какой-либо спешки наполнил бокал водой, отпил и, забрав у секретаря папку с бумагами, отослал того прочь.
— Это еще кто? — прошептал я на ухо Пратту.
— Герцог Алангорский, — почти не шевеля губами выдохнул в ответ Джек. — Советник короля… по особым вопросам. Парень с саблей — граф Луринга, шеф дворцовой охранки.
— Ну что ж, приступим… — промокнув вспотевшее лицо платком, шумно выдохнул королевский советник.
— Ваша светлость, я хочу выразить протест в связи с решением забрать у меня единственного специалиста по бесам, — тут же поднялся с места глава надзорной коллегии. — Меня этим решением буквально связали по рукам и ногам, а между тем дело «Ржавой кирки» находится на высочайшем контроле!
— Перестаньте, Якоб, — поморщился герцог. — Об этом после. А для начата предлагаю заслушать доклад о положении дел на полуночи. Господин Паре, вам слово.
— По последним данным, армия Ланса уверенно продвигается на рассвет. Захвачены Хайн, Барг, осажден Данкур. Среди знати Норвейма царят панические настроения, но речь о капитуляции не идет.
— К холодам они потеряют все полуденные провинции, но через ров Улера Ланс не перейдет, — безапелляционно заявил маршал.
— А не вы ли утверждали, что Лансу не переправиться через Малицу? — припомнил министр по внешней политике. — Вода в ней нынче высока — так, помнится, вы говорили?
— Река — это река, а ров — это ров, — отрезал военачальник.
— После капитуляции государств Пакта и разгрома армии Норвейма под Данкуром отмечена переброска войск к границе с Довласом, — продолжил отчет Паре.
— Получается, следующий на очереди Довлас? — нахмурился маршал. — С точки зрения военной науки только удар по полуночным провинциям Драгарна позволит сохранить Лансу стратегическое преимущество!
— Плевать они хотели на военную науку, — мрачно заявил адмирал. — Тягаться на море с Драгарном Лансу не по силам. А если отрезать континентальные провинции от метрополии, еретикам придется туго.
— В первую очередь война с Норвеймом развязана с целью нейтрализовать угрозу Высшим со стороны ордена Пламенной Длани, — заявил представитель экзорцистов, но на это высказывание никто не обратил ровным счетом никакого внимания.
— Как будут, по вашему мнению, развиваться события дальше? — откинувшись на спинку кресла, сложил на животе руки советник короля.
Маршал и рта открыть не дал Паре:
— А какие могут быть варианты? Тирош у Ланса в кармане, так что ударят с двух сторон по Довласу. Потом последует бросок на Озерки и Марну и, возможно, Алезию. В итоге уже к концу месяца мы будем вынуждены вступить в войну.
— Они не подавятся таким куском? — буркнул адмирал.
— Учитывая отсутствие донесений о волнениях на оккупированных территориях, надо исходить из худшего, — пожал плечами Паре.
— Нападать на Довлас Ланс не планирует. По моим данным, сейчас герцогине навязывается военный союз, — сосредоточенно глядя прямо перед собой, заявил Ланье. И, судя по кислому виду Паре, именно это известие Малькольм и собирался довести до сведения присутствующих. — Вторжение в Довлас чревато затяжной войной. Штурм Кииласа — авантюра, которая при любом раскладе обойдется слишком дорого, а других способов быстро переправиться через Арис нет. Вода в этом году высока не только в Малице.
— Лансу дорог каждый день, — кивнул маршал. — После того как мы завершим переброску войск в Марну, Тирош точно не рискнет ввязываться в войну.
— Если война перекинется в Стильг, это покажет нашу слабость, — заметил министр внешней политики. — Нечего будет и надеяться склонить Драгарн объявить Лансу войну. Даже посулив вернуть Протекторат. Нет, в этом случае Драгарн попытается взять реванш за Закатную кампанию.
— Тогда почему бледная немочь до сих пор не дожала Довлас?! — грохнул кулаком по столу маршал. — Если он так для них важен?
— Эдвард Второй слишком заигрался с еретиками, — наставительно заметил экзорцист. — Принять учение, основанное на неправильной трактовке и без того весьма спорного постулата преподобного Конрада Кимрского, неприемлемо для истинно верующих. И один из противников этой ереси, преподобный Шумлиус, — не последняя фигура в политическом раскладе Довласа.
— Что за учение-то? — склонился к плечу Джека я.
— Вместо молельных домов и монастырей — храмы Единения. А тех, кто в них не ходит, — плетьми.
— Мы подозреваем, что настоятеля устранят в ближайшее время, — ошарашил присутствующих Паре. — Надо исходить из того, что у нас есть декада или две. Не больше.
— Можем не успеть, — забарабанил пальцами по столу маршал.
— Понятно, — задумался советник короля, допил остававшуюся в бокале воду, а потом обвел сидевших за столом тяжелым взглядом. — Что нового есть по… — он замялся, но тут же справился с собой, — по магии?
— Не думаю, что есть основание применять такое определение, — поправил его экзорцист. — Скорее уместно говорить о потусторонних проявлениях…
— Меня не волнуют определения! — отрезал сановник. — Вы что-то сможете этим потусторонним проявлениям противопоставить?
— Орден способен обеспечить защиту крепостных сооружений, но в открытом столкновении шансов на успех немного, — развел руками экзорцист. — Даже экзекуторы не смогли остановить Высших.
— Выходит, наша армия остается фактически беззащитной, — как горькую пилюлю, воспринял это известие королевский советник.
— По слухам, Высшие научились поднимать мертвецов, — подлил масла в огонь Ланье.
— Уже не по слухам, — нехотя буркнул Паре. — Если не сумеем нейтрализовать Высших, войну нам не выиграть.
— Раз уж об этом зашла речь, удалось выяснить, почему бесноватые сражаются на стороне Ланса? — уставился на Малькольма маршал.
— На сегодняшний день никакой достоверной информации по этому вопросу у нас нет, — вынужден был признать Паре и, заметив скользнувшую по губам Ланье улыбку, тяжело вздохнул: — Все наши люди в Лансе были арестованы и казнены сразу после коронации Эдварда Второго, а новых агентов моментально отлавливают шпики графа Нейла. Добиться возврата миссий ордена Изгоняющих в Лансе в свое время нам тоже не удалось, а теперь момент упущен.
— Господа, мы отвлеклись, — легонько хлопнул по столу герцог Алангорский. — Перейдем к делу «Ржавой кирки». Есть что-нибудь новое?
— Есть! — уверенно заявил поднявшийся на ноги Ланье. — Буквально вчера был арестован один из заключенных, отбывавший наказание на каторге в интересующий нас период времени. Как мы и предполагали, одержимый бесом вор-рецидивист не покинул Стильг, а легализовался под другим именем. И, учитывая вновь открывшиеся обстоятельства, выявление внедренных к нам противником агентов-марионеток является первоочередной задачей!
— Ну и выявляйте, это ваша работа, — нахмурился адмирал. — От нас вы чего хотите?
— Я хочу, чтобы мне не мешали. — Глава надзорной коллегии оперся руками о спинку стула. — А как прикажете проводить расследование, если единственного специалиста, обученного допрашивать бесноватых, переводят в тайную службу?
— Решение о переводе уже принято, и не в наших полномочиях ставить его под сомнение, — уставился в бумаги советник короля. — Надеюсь, Якоб, ты понимаешь, что я имею в виду?
— Но…
— Никаких «но». Расширяй сотрудничество с орденом Изгоняющих, договоренность об этом уже достигнута, — не стал слушать возражений вельможа. — Господин Паре, вам слово.
Малькольм дождался, когда Ланье займет свое место и только после этого объявил:
— Нам удалось выяснить, каким образом при штурме Нильмары защитникам города удалось убить Высшего.
— И почему мы узнаем об этом только сейчас? — принялся сверлить графа взглядом Якоб Ланье.
— Перестаньте, Якоб, — нахмурился советник короля. — Продолжайте, Малькольм.
— Некоторое время назад мы установили рабочие отношения с коллегами из военной контрразведки Бельма, которые покинули Нильмару за день до падения города. По их словам, в ночь перед первым штурмом в порт вошел барк «Жемчужный единорог». В ходе дознания они установили, что у возвращавшегося в Нильмару корабля во время шторма был поврежден рангоут, и его отнесло далеко на полдень Старого моря…
— Вы зачем все это нам рассказываете? — не выдержал маршал, но замолчал, повинуясь повелительному жесту королевского советника.
— Матросы высадились на один из островов пополнить запасы пресной воды, а заодно срубили сухую сосну, чтобы поставить временную мачту. Плотник уже на корабле выдернул воткнутый в ствол сосны наконечник и снарядил им арбалетный болт.
— Вы хотите сказать?..
— Да. Именно этот болт и пробил доспехи Высшего, словно лист бумаги.
— Насколько я помню, — задумчиво протянул Якоб Ланье, — пробивать доспехи Высших удавалось неоднократно…
— Именно, — кивнул Малькольм, — только, за исключением этого случая, они ранений даже не замечали.
— Координаты острова? — азартно потер ладони адмирал.
— Судовой журнал у нас, но берега там скалистые, и во внутреннюю бухту пройдет только ял.
— А это не может быть простым совпадением? — засомневался министр внешней политики.
— Даже если это совпадение, мы обязаны проверить полученную информацию, — покачал головой советник короля. — А посему приказываю флоту в кратчайшие сроки подготовить корабль и совместно с надзорной коллегией подобрать надежную команду.
— Я так думаю, обратно могут и не успеть обернуться, — задумался адмирал. — Если начнутся осенние шторма, придется на острове зимовать.
— Учитывая сложившуюся ситуацию, это нежелательно, — твердо заявил герцог Алангорский. — Экспедиция должна успеть вернуться обратно!
— Человек предполагает, Святые располагают, — продолжил настаивать на своем глава военного флота. — Есть смысл отправить на остров корабль с грузом провианта под флагом Нильмары. В крайнем случае, на зимовку съестного хватит, да и военным судам Стильга в тех водах появляться незачем.
— Не возражаю! — согласился с этими доводами советник короля и повернулся к угрюмому маршалу: — Надеюсь, армия сможет выделить пару десятков крепких парней?
— Да мы и сами… — пробухтел адмирал.
— Несомненно, — оживился граф Ильме.
— Пусть будут готовы к завтрашнему утру, — благосклонно кивнул герцог Алангорский и продолжил: — Экспедицию возглавит глава дворцовой охраны граф Луринга. Орден экзорцистов будет представлять брат Бернар. От тайной службы…
— Себастьян Март, — подсказал Малькольм Паре.
— Хорошо, — кивнул советник короля. — Якоб?
— Вильям Чесмарци, я вам про него рассказывал, — указал на легонько склонившего голову долговязого мужчину Ланье.
— Еще есть вопросы? — внимательно оглядел присутствующих герцог. — Нет? Тогда не смею вас больше задерживать…
III
Из адмиралтейства мы отправились в особняк тайной службы, располагавшийся неподалеку от площади Трех Каналов. Неприметное серое здание, конюшни на заднем дворе, рядом — заросший грязью канал, мутные воды которого лишь изредка тревожили проплывавшие мимо лодки.
Внутри оказалось ничуть не лучше: обшарпанные стены, прогибающиеся под ногами доски пола, скрипящие петли дверей. А еще — смутно уловимый аромат благовоний.
— Каждое утро здание обходят братья-экзорцисты, — пояснил заметивший мое недоумение Малькольм Паре. — Раз в декаду проверяем всех сотрудников.
— А Ланье как-то без энтузиазма отнесся к приказу работать с орденом, — настороженно заглянул я в приготовленную для меня комнату. Стол, стул, кровать и умывальник. Единственное окно наглухо ставнями закрыто.
— Думаешь, ему интересно делиться своими секретами? — усмехнулся Паре. — Располагайся пока. Здесь переночуешь.
— И еще вопрос, — остановил я уже отправившегося по своим делам графа. — Разве нельзя было просто договориться с адмиралом и отплыть к острову без всей этой помпы?
— Не все так просто, — поморщился Малькольм, но ничего объяснять не стал. — Сейчас пришлю кого-нибудь проводить в оружейную.
— А что насчет обеда?
— Распоряжусь. — Граф зашагал к лестнице, уже на полпути обернулся и предупредил: — Если вернетесь с пустыми руками, прикрыть тебя от Ланье не смогу. Имей в виду.
— Вас понял, — только и вздохнул я.
А чего непонятного? Проиграешь — сожрут. Все как обычно, только ставки теперь высоки как никогда, да и к пирогу уже очередь выстроилась. Ну да не в первый раз, а дадут Святые — и не в последний…
Походив по комнате, я решил хоть немного отдохнуть, разулся и прямо в одежде завалился на нерасплавленную кровать. Завалился — и сам не заметил, как забылся на редкость беспокойным сном. Да оно и неудивительно: ночью выспаться толком не получилось. Не до того было…
Когда продрал глаза, на столе уже стоял поднос с глиняным горшком, кувшином и кружкой. В горшке оказалось запеченное с овощами мясо, в кувшине — яблочный сидр. Наскоро перекусив, я перелил остатки сидра в кружку и взгромоздился на широкий рассохшийся подоконник. Впрочем, ничего интересного на улице не обнаружилось. Захламленный задний двор, высокий забор, мутная вода и потемневшая от сырости каменная облицовка канала. Дальше — задворки столь же скучных и неприглядных домов с неровной черепицей крыш, вывешенным на веревках бельем и кучами мусора. То еще местечко.
В дверь постучали, когда кружка с сидром опустела, а мой взгляд лениво скользил вдоль извилистой трещины, исчертившей оштукатуренный потолок.
— Господин Март, — привлекая внимание, кашлянул неприметный господин средних лет, — было распоряжение проводить вас в оружейную…
— Ну, раз распоряжение… — соскочил с подоконника я. — Надеюсь, оно не только оружия касается?
— Не только, — отступил в коридор неприметный. — Если чего-то не окажется на складе, к завтрашнему утру подготовим.
— Вот и замечательно, — улыбнулся я, провел ладонью по колючему подбородку и решил при первой же возможности разжиться бритвой.

 

Последний раз бывать в оружейной мне довелось лет пять назад, но за прошедшие годы она ничуть не изменилась. А вообще оружейной этот подвал продолжали называть исключительно в силу традиций. На самом деле он давно превратился в огромный и порядком захламленный склад, из недр которого кладовщики извлекали большую часть того, что требовалось агентам тайной службы «еще вчера».
И никого уже не удивлял тот факт, что щеголявший лоснящимися локтями сюртук писаря висит по соседству с платьем зеленщицы, а плащ норвеймского сборщика податей небрежно наброшен поверх мундира капрала столичной Стражи. Оружия, впрочем, там тоже хватало: мечи, кистени, абордажные сабли, топоры, алебарды, арбалеты и прочие орудия смертоубийства занимали несколько вовсе не маленьких залов. А еще доспехи, амуниция, конская упряжь…
— Чем могу служить? — оторвался от толстой амбарной книги сидевший за скособоченной конторкой бородач и откинул с глаз падавшие на лицо лохмы. Огоньки свечей в стоявшем по левую руку канделябре затрепыхались, и на стенах погруженной в полумрак комнаты забегали тени.
— Пару комплектов исподнего, рубашку, нательную фуфайку и штаны. Пояс, перчатки, бритву, дождевик, легкую кольчужную безрукавку, абордажный палаш и кинжал к нему в пару. Ножи… ножи буду подбирать сам, — выпалив все это на одном дыхании, я дождался, пока лохматый кладовщик перепишет мои пожелания на отдельный листок, и продолжил: — Огниво, трут, кремень и пару точильных брусков. Еще — фляжку полынной настойки.
— Допуск в «серую» комнату оформлен? — оторвался от записей бородач.
— Оформлен, — подтвердил сопровождавший меня господин.
В «серой» комнате хранились самые разнообразные эликсиры и микстуры, многие из которых за считаные мгновения могли отправить человека на встречу со Святыми.
— Минуту, — махнул рукой с гусиным пером кладовщик, и на столешнице стало на несколько клякс больше. — Макс!
Из завешенной плотной тканью двери выглянул молоденький парнишка, сноровисто измерил мой рост, ширину плеч, обхват груди, шеи и головы и, не говоря ни слова, убежал обратно. Я же в сопровождении своего неприметного спутника отправился в зал с ножами.
Впрочем, на стендах и полках там лежали не только ножи, но и удавки, стилеты, метательные пластины, трости со скрытым внутри клинком и трости, стреляющие отравленными иглами. Еще — шипованные и обычные кастеты, раскладные дубинки, струны, остро заточенные булавки и больше похожие на миниатюрные копья шпильки.
И, хоть подобные изыски были мне без надобности, задержаться здесь пришлось надолго. К сожалению, необходимость без лишнего шума и пыли отправить в мир иной ближнего своего возникает куда как чаще, чем полагается изначально. Особенно в делах, подобных предстоящему. С берега оно все видится несколько по-иному…
В итоге я отобрал пару ножей, на всякий случай сунул в карман удавку и конечно же не забыл про шило. Если появится нужда наделать в ком-нибудь несовместимых с жизнью дырок и при этом не перепачкаться с головы до ног в крови, заточка окажется как нельзя более кстати.
— Все? — уточнил прислонившийся к дверному косяку подручный Малькольма Паре.
— Все, — кивнул я и с отобранным оружием отправился к кладовщику.
Тот скрупулезно внес каждую единицу в амбарную книгу и указал на стол в противоположном углу комнаты, где уже лежали заказанные мной вещи.
Наскоро просмотрев мелочовку, я вытащил из ножен палаш и принялся изучать клинок. Слегка изогнутое лезвие с полуторной заточкой; полностью закрывающая кисть чаша, изнутри обтянутая кожей. У пяты клинка непонятное клеймо: не крылатый трезубец королевской оружейной палаты, а оскалившаяся волчья голова. Ладно, в руке вроде нормально лежит, да и в ход его, будем надеяться, пускать не придется.
Кинжалов принесли два. Выбрал с узким прямым лезвием и витой чашей. С одеждой тоже неожиданностей не возникло. Она хоть и производила впечатление поношенной, зато пришлась впору. Перчатки не жали, шляпа сидела как влитая. А вот кольчужная безрукавка оказалась широковата, но помощник кладовщика клятвенно заверил нас, что к утру ее подгонят по фигуре.
— Еще какие-нибудь распоряжения были? — отвинтил я крышечку и принюхался к содержимому фляжки. Так и есть — полынная настойка. Не обманули. Я, правда, не сомневался, но мало ли…
— Нет, — мотнул головой расписывавшийся за полученное мной снаряжение неприметный.
— Тогда с вас катушку ниток, иголку с наперстком и пару ненужных кожаных обрезков. — Спрятав фляжку в карман парусиновой куртки, я начал аккуратно складывать пожитки в вещевой мешок. — Ну и еще кувшин сидра не помешает…
Назад: Глава 6 Белый рыцарь. Убить преподобного
Дальше: Глава 8 Экзорцист. Когда воротимся мы…