Эпилог
ТАЙНОЕ ЗНАНИЕ

Верная «пульчинелла» исправно доставила своих седоков к Болотам. Дальше идти пришлось на своих двоих. Дорога к Рощам была не столько длинна, сколько утомительна. Хотя Скрипач и шел уверенно впереди, прокладывая путь через сочащуюся ледяной влагой топь, Брендик умудрился раз-другой сверзиться в какие-то коварные бочажки, и после третьей его попытки проделать этот номер Орри, от греха подальше, подхватил его на руки и понес дальше на себе. От предложенной Кимом помощи он наотрез отказался. Не то чтобы дулся на Агента за что-то, просто Брендика он не доверил бы и святым апостолам (как-никак не уберегли же те Сына Божия, вот и полагайся на них после такого…).

Болота кончились незаметно, и так же незаметно под ногами обозначилась дорога, широкими зигзагами огибавшая холмы, на которых уже явственно видны были первые Рощи. Теперь Ким понял, почему их звали Дымными. Небольшие заросли фантастических деревьев словно курились утренним туманом, а сам туман в их глубине сгущался, темнел, словно дым сырого костра. Если где и оставалось в этом пропитанном скепсисом и неверием мире место для колдовства, то тут, в Дымных Рощах, ему и было самое место.

Орри как-то встревоженно и радостно оглядывался вокруг. Брендика он наконец спустил с рук и позволил бежать перед собой вполне самостоятельно. Потом остановился и указал вперед.

— Смотрите! Это — за нами…

С обочины им просигналил взмахом руки невысокий моложавый мужчина, обряженный в ученический костюм Братства Рощ — суровой шерсти плащ с клобуком и высокие болотные сапоги. Позади него — на обочине — притулился небольшой неброского окраса флаер.

— Ученик Риттер, — представился он, приблизившись.

— Я тебя помню!.. — вдруг воскликнул Орри, во все глаза разглядывая Ученика.

— А я тебя… — улыбнулся тот. — Вот и хорошо…

Ким коротко представился встречающему. Скрипач и Брендик, по всей видимости, в представлении не нуждались.

— Мастер Каррог послал за вами… — сообщил Ученик. — Я давно уже жду вас. Дальше через Болота нам нельзя — не наша территория…

Он услужливо отворил дверцу флаера.

— Садитесь.

Брендик рванул в машину первым. И, разумеется, занял почетное «генеральское» место.

Флаер покрыл оставшееся до Рощ расстояние меньше, чем за полчаса. Причалил он к той из них, что, несмотря на позднее утро, все еще тонула в какой-то туманной дымке, словно унесла с собой в день островок рассветной мглы. Где-то в ее глубине просматривались очертания приземистого сооружения.

— Храм, — пояснил Нолан Агенту.

Остановив машину, Ученик Риттер проворно выбрался из нее и поклоном приветствовал появившуюся из-за причудливых деревьев фигуру в таком же, как и у него, сером плаще, но с поблескивающей на груди стальной цепочкой, судя по всему — знаком старшинства.

— Это Каррог, — тихо пояснил Скрипач. — Пойдемте.

Орри некоторое время сидел неподвижно. Потом сорвался с места и, опережая всех, кинулся к колдуну. Тот откинул капюшон и теперь смотрелся уже вполне сказочным магом — седовласым, бородатым и полным доброты, достоинства и тайны. Маг улыбался — рассеянно и задумчиво. Орри что-то быстро сказал колдуну, схватив его за руку. Тот потрепал его по голове и рассмеялся.

Когда-то Ким уже слышал этот смех. Только когда?..

Они со Скрипачом приблизились к Каррогу. Ученик Риттер выжидательно топтался позади.

— Отведите мальчика в мой кабинет и покормите, — кивнул ему Каррог. — Не забудьте про пса… — Потом добавил, глядя вслед: — Он начал вспоминать… Эти места и этих людей…

Повернувшись к Киму, он улыбнулся уже вполне официальной улыбкой хозяина, принимающего приглашенных им гостей.

— Не стоит тратить время на взаимные представления, господа… Все мы неким образом уже знакомы… Времени у нас не так много. А нам надо кое-что сказать друг другу… Начните первым вы, господин Агент…

— Собственно, — как можно более спокойно произнес Ким, — мы всего лишь хотели предупредить вас об опасности. Видите ли, вашими успехами в отношении м-м… трансформации живых существ заинтересовались люди с Харура… Дело в том, что небезызвестная вам госпожа Каманера…

— Если вы о младшей, Элен, то не стоит тратить время… Ее похождения в Обитаемом Космосе мне хорошо известны… И случившееся с ней на Харуре — тоже. Я, видите ли, стараюсь не упускать из виду это творение моих рук… И у меня есть для этого свои каналы информации.

Он снова рассмеялся — тихим характерным смехом. Теперь Ким вспомнил, где слышал этот смех.

В хижине у Сонного озера. Сидя в запертом подполе.

— А вот судьба ее матери — Симоны Каманеры…

Улыбка покинула лицо колдуна.

— Я дорого бы дал, чтобы узнать ее судьбу. Я в ответе за нее тоже.

— Вы…

Пару секунд Ким подыскивал слова.

— Вы считаете, что находитесь в безопасности здесь — в этих Рощах? Здесь же даже связи с городом порядочной нет. Если…

— В том, что Рощи не связаны со столицей бетонированным шоссе, есть свои плюсы, — усмехнулся Каррог. — А что до нападения лихих людей, то, поверьте, им придется несладко. Неужели вы думаете, что за многие десятилетия никому не приходило в голову поживиться за счет секретов нашего братства? Впрочем, пойдемте в Храм, нам незачем торчать тут под открытым небом. Скоро начнется жара…

Он круто повернулся и зашагал к невысокому почти без всяких украшений зданию, скрытому за неровной стеной причудливых деревьев.

Если бы не скупой, но странно притягательный орнамент, бегущий под самой крышей здания, и не какой-то особый строгий порядок, царящий вокруг него, Храм можно было бы принять за большой, крепко сложенный из скальных глыб амбар. Узкие окна-бойницы придавали ему средневековый вид, наводили на мысль о рыцарях Круглого стола, Мерлине и фее Моргане.

— Еще раз о моей безопасности…

Каррог достал из складок своего одеяния миниатюрный пульт и махнул им в сторону тяжелых, окованных сталью дверей. Те начали медленно отворяться.

— Чтобы окончательно закрыть эту тему… Вы находитесь на территории исследовательского комплекса, находящегося под прямым управлением Директората. Точнее — его Службы Тайного Знания. И охрана у нас тут соответствующая. Если потребуется, будут приведены в действие даже силы Объединенного Космофлота — благо на геостационаре здесь постоянно болтается пара их эсминцев… Проходите…

Ким с интересом оглядывался по сторонам. Внутри храм меньше всего соответствовал своему внешнему виду. Вдоль замшелых каменных стен тянулись толстенные высоковольтные кабели. На сборных лесах, заполнявших почти все внутреннее пространство главного зала, человек пять лаборантов в комбинезонах монтировали какого-то средних размеров научно-технического монстра из проводов, сочленений труб разного диаметра и металлических емкостей. По обе стороны от главного прохода в ряд стояла добрая дюжина одинаковых — приземистых и тяжеловесных — агрегатов. Агрегаты испускали низкий, натужный гул.

Ким припомнил, что видел такие штуки в научных программах Ти-Ви и на сайтах «попьюлар сайенс».

— Мини-суперколлайдеры? — спросил он Каррога, кивнув на грозно гудящие аппараты. — Вы здесь занимаетесь физикой элементарных частиц?

Каррог брошенным искоса взглядом одобрил его догадливость.

— Да, чем-то вроде того… Вообще-то — старье, — бросил он с несколько показной небрежностью. — Но зато используем мы этот хлам на сто десять процентов. Ничего: наши предки для того, чтобы работать с такими вещами, сооружали кольца ускорителей радиусом в десятки километров… И добивались кое-чего такого, что и сейчас смотрится вполне и вполне… Теперь сюда…

Он указал на небольшую дверь в стене. За дверью скрывалась узкая винтовая лестница, ведущая куда-то вниз — в прохладное подземелье.

Подземелье было огромной лабораторией. Судя по всему, биологической или медицинской. Точнее сказать, лабораторным цехом. Между белоснежными глыбами рефрижераторов располагались залитые фосфоресцирующим, слегка нереальным светом боксы, в которых, таинственно поблескивая, копошились металлические конечности дистанционных манипуляторов.

Ким заглянул в бокс, мимо которого их быстрым шагом вел колдун, — там железные пальцы робота под неусыпным взором пары видеокамер творили расправу над лабораторной крысой.

Кое-где виднелись сгорбившиеся над нишами микробиологических «ламинаров» фигуры лаборантов. Издали трудно было понять — людей или андроидов.

— Это наше биомедицинское хозяйство, — пояснил Каррог. — Пойдемте быстрее, не будем мешать людям. Лучше посмотрим мой музей психоморфов…

Музей занимал два просторных подземных зала, с потолков которых спускались каменные сосульки сталагмитов навстречу поднимающимся к своду сталактитам. Посреди всего этого каменного и кристаллического великолепия были, не без изысканности, размещены витрины и экспонаты — голографические снимки, слепки, зарисовки самых невероятных разновидностей психоморфов.

Были здесь психоморфы — деревья и психоморфы — кустарники. Психоморфы — птицы и психоморфы — звери. Даже психоморфы — рыбы. Был угол, занятый целым «музеем восковых фигур» — голограммами психоморфов, которым чья-то фантазия придала карикатурное сходство с известными политическими и историческими деятелями.

— Это шалил кое-кто из моих учеников… — с улыбкой пояснил Каррог.

В отдельном зале, точнее — приделе музея были собраны образы завсегдатаев «Зеленых чертей». Еще в одном за витринами располагались собственно психоморфы. Одни хранили образы, порой весьма причудливые, оставленные кем-то из недавних посетителей, другие успели вернуться к своему привычному «древесному» виду. Перед витринами было установлено несколько кресел с укрепленными над ними металлическими колпаками, похожими на устройства для автоматической стрижки и завивки.

— Здесь можно поупражняться в формировании различных структур этих э-э… созданий, — пояснил Каррог. — Здесь собраны самые чувствительные клоны психоморфов. А это…

Он похлопал по одному из тускло посверкивающих колпаков.

— Это наше изобретение. Можете считать, что это своего рода концентратор образов. Сильно облегчает взаимодействие художника и материала, если можно так выразиться. Впрочем…

Он посмотрел на часы.

— Я, кажется, основательно замучил вас этой экскурсией. Пройдемте в мой кабинет. Там и поговорим подробнее.

Кабинет Каррога выглядел довольно аскетично и вместе с тем был местом экзотическим. Собственно говоря, это была неправильной формы пещера, переоборудованная под жилье. Точнее — под помещение, соединяющее жилье и рабочее место. Из голых каменных стен тут и там без особого порядка, словно сами по себе, выступали похожие просто на неровности скальной тверди плошки светильников, ливших на неровный, расписанный странным узором потолок зыбкий, сумеречный свет. В одном — самом темном — углу возвышалась громада рабочего стола, увенчанная последней моделью многофункционального компьютера. На низких лавках вдоль стен были разложены распечатки, какие-то малопонятные предметы и даже книги, изданные, верно, типографским способом когда-то в минувшие века. Над ними в стены были вкручены причудливые, похожие больше на рога каких-то древних ископаемых тварей металлические крюки. Одни из них пустовали, на другие были повешены где кожаная котомка, где какой-то меховой зипун, а где вообще непонятно что. На одном, смахивающем на носорожий таран, Ким заметил четки с очень искусно вырезанными бусинами в виде черепов каких-то созданий из страшных сказок.

Рядом с этим крюком, в том углу кабинета, где наполнявший его свет словно сосредоточился в некое подобие светлой лесной поляны, был накрыт небольшой стол, очевидно для Орри. Мальку было предоставлено явно хозяйское, накрытое роскошной шкурой кресло. Впрочем, оно уже опустело.

Судя по всему, Орри свою трапезу закончил (порядком насвинячив на низком, из одного куска горной породы сработанном столике). Сейчас он сидел на корточках у стола и скармливал благодарному Брендику довольно аппетитные ломти мясного рулета.

В кабинет бесшумно вошел молчаливый андроид и быстро, без всякой суеты навел на столике порядок. Пододвинул к нему два кресла для гостей, поправил меховую шкуру на кресле хозяина и принял из рук второго, остававшегося за дверью слуги поднос с кувшином, из которого поднимался пахнущий лесными травами пар. Кроме кувшина на подносе была какая-то снедь в деревянных мисках, низкие, но объемистые пиалы и наборы ножей и вилок несколько хирургического вида. Все это слуга принялся проворно расставлять на освободившемся пространстве.

Каррог потрепал Орри по затылку и повернулся к Нолану.

— Действительно — лучше будет, если парнишка недельку-другую поживет у меня. Пока в городе не улягутся страсти.

Орри обменялся встревоженным взглядом с Ноланом, но тот успокаивающе кивнул ему.

Каррог окинул взглядом накрытый столик и, видно, остался доволен. Он кивком головы отпустил андроида и, кивнув Орри, приотворил ему дверь в соседнюю комнату.

— Пусть мальчик с собакой побудут здесь, в этом моем музее… Пусть он посмотрит мои коллекции — там, на витринах. Когда-то он любил их разглядывать… Здесь много всего интересного. Ты ведь не будешь ничего здесь трогать? — спросил он у Орри без особой уверенности в голосе.

Орри утвердительно кивнул головой и задом-задом подался в приоткрытую дверь. Брендик последовал за ним.

Каррог плотно прикрыл за ними створки.

Они остались в кабинете втроем.

Каррог вздохнул. Сам налил из дымящегося кувшина себе и гостям темной горячей жидкости. Достал откуда-то из складок плаща небольшую трубочку-носогрейку и задумчиво стал набивать ее.

— Это будет не самый короткий разговор, господин Агент… Так что присаживайтесь к столу, господа. Угощайтесь — это считайте местными маслинами, а это — филе рыбы торро. Хорошо утоляет голод, даже с самым обычным рисом. Кухня у меня нехитрая. Ну разве что соус довольно оригинален — изобретение одного из моих учеников. Оцените…

Компания без дальнейших приглашений принялась за еду. Ким вдруг понял, что и впрямь страшно проголодался за время пути к приюту колдуна — рыба торро, хотя, наверное, и не была чем-то из ряда вон выходящим, пришлась сейчас как нельзя более кстати.

— И попробуйте-ка этот мой настой, — напомнил хозяин. — Вы, должно быть, немного устали в пути. И дорога через Болота изрядно туманит голову… А эта штука хорошо прочищает мозги. Иногда я только ею и держусь. Как-никак, я очень стар, господа… Нолан подтвердит вам это, господин Агент. Три курса реювенилизации — это вам не фунт изюма…

Ким пригубил налитый ему в каменную пиалу «фирменный» настой и с удивлением посмотрел на Колдуна.

— Вы… Вы здесь можете осуществлять реювенилизацию?

— Х-хе… — Каррог пожал плечами. — Зачем же здесь, молодой человек? Такие процедуры надо проделывать там, где их осуществляют наилучшим образом… На Терранове, Океании. В Метрополии, наконец. Вы удивлены, что я — замшелый маг из детской сказки — временами выбираюсь в Миры Федерации, как это проделывает, скажем, какой-нибудь простой коммерсант? Так вот, к вашему сведению — перед вами, выпускник двух университетов, доктор философских наук, автор более сотни научных работ по проблеме Предтеч. Такой же гражданин Федерации, как и вы. Оснащенный паспортом-идетификатором, чековой книжкой и всем прочим… И мое уединение в Рощах — дело сугубо добровольное.

— Сознаюсь, я ожидал чего-то более критического, — признался Ким.

— Будет вам и экзотика, молодой человек.

Каррог расположился в своем персональном — каменном, выстланном звериной шкурой — кресле и принялся раскуривать трубку.

— Экзотика тут сводится к тому, что мне и моим собратьям удалось открыть в этих краях. Ведь большую часть своей жизни я посвятил исследованию психоморфов. Должен заметить, не один лишь я. Нас немало — таких, как я, — здесь, в Рощах. Мы называем друг друга «братьями». А здешний народ нас — «колдунами».

Ким отхлебнул еще настоя — больше из вежливости, чем из желания еще раз отведать этот пряный и вместе с тем лишенный вкуса напиток. Тем не менее он заметил, что усталость действительно покидает его, а голова стремительно яснеет.

— Вас не угнетает это добровольное заточение? И вообще-то, что в Мирах так мало о вас знают? Ведь вы же утверждаете, что открыли здесь нечто необыкновенное… Тем не менее вокруг вас — глухая стена молчания…

— Поверьте — именно это как раз нисколько не угнетает.

Каррог рассеянно поднес к губам свою пиалу, отхлебнул из нее и затянулся дымком смеси трав, тлеющей в его трубке.

— Гораздо больше я был бы огорчен тем, что знания, добытые нами, стали бы достоянием умов праздных и неподготовленных. Вот вы заметили, что наше вековое сидение в Рощах не принесло видимых миру результатов… А вас не удивляет, Агент, то, что, например, к психоморфам вообще не проявляет интереса никто, кроме тех людишек, что зарабатывают себе на хлеб, приторговывая ими? В качестве украшения для офисов и жилищ здешней публики. Не более.

— Признаться, вначале удивляло. Но потом я привык.

— А дело обстоит просто.

Каррог снова затянулся ароматным дымком.

— Мы, народ из Рощ, давно пришли к выводу, что знание механизмов явлений, которые породили психоморфов и придали им такие удивительные свойства, — дело далеко не безопасное. Пока в мире существуют мафии, войны и секретные службы, людям не стоит знать слишком много. Подумайте, каких монстров могли бы породить подручные того же Одноглазого Императора, получи они в свои руки те знания, которые позволили нам с Ноланом создать Орри… И это только самый простой из примеров, которые я могу привести вам. К счастью, есть люди там — наверху… На самом верху…

Колдун сделал трубкой выразительный жест:

— Там есть люди, которые понимают нас. И, как говорится, не дают в обиду. — Он снова отхлебнул свой настой и снова затянулся трубкой. Усмехнулся. — Правда, чаще всего они делают это в обмен на небольшие услуги с нашей стороны… Но это сущие пустяки. Услуги мы оказываем иногда и совершенно бескорыстно. Как это имеет место в вашем случае, Агент.

— Значит, со мной вы не боитесь поделиться малой толикой ваших страшных тайн? — спросил приятно озадаченный Ким. Колдун поспешил развеять его иллюзии.

— Откуда вы взяли, что кто-то собирается делиться с вами знанием? — иронически приподняв бровь, осведомился он. — Я всего лишь намерен объяснить вам суть того, в чем вам пришлось принять участие — объяснить человеческим языком, не вдаваясь в технические, так сказать, подробности… Так вам будет легче жить, молодой человек…

— Пожалуй, да… — согласился Ким. — Потому что… Потому что мне, действительно, не дают покоя эти загадки: кто же все-таки Орри — человеческий ребенок или… Или что-то совсем иное?.. И что происходит в полнолуния с Каманерой…

— Элен, считайте, старшая сестра Орри. Они оба — психоморфы. Потомки одного клона этих удивительных существ…

— То есть все-таки не люди?

— Гм… А что есть человек?

Каррог устремил на Кима пристальный взгляд поверх пиалы с дымящимся отваром.

— Здешние дурни, — продолжил он едко, — и андроидов провозгласили нелюдьми. Как будто не знают той простой истины, что первые из них были получены путем генетических изменений клеток гомо сапиенс! Да, были использованы и искусственно сконструированные гены и техника химерных тканей… Но в основе — человеческий материал. Когда-то это было великой тайной Империи. Но сегодня стыдно не знать об этом. Так что андроиды — люди, самые настоящие люди. Измененные, в чем-то изуродованные, может быть, но все-таки, безусловно, люди… — Он отхлебнул своего отвара и поморщился. — Впрочем, я отвлекся…

— Ничего, — сухо заметил Нолан со своего места. — Молодому человеку полезно напомнить некоторые хорошо забытые вещи…

— Так вот, — продолжил Каррог, — если вы возьмете у Орри капельку крови из пальца, то под микроскопом обнаружите в ней точно такие же эритроциты, лимфоциты и фибробласты, как в собственной крови. А если используете электронную оптику, то в клетках — в тех же лейкоцитах например — найдете все то, что положено иметь соответствующей клетке — кучу различных мембран, ядро с ядрышком, митохондрии и все такое… И с этой точки зрения он, безусловно, самый обыкновенный ребенок.

Ким вздохнул с некоторым облегчением. Но Каррог продолжал:

— И только если копнете глубже… На субатомный уровень — туда, где для нас с вами начинают царствовать законы квантового мира и хаос случайных событий, то…

Колдун задумчиво побарабанил пальцами по столу:

— То будете очень сильно удивлены. Психоморфы сохраняют упорядоченность структуры и на атомном и субатомных уровнях. Если угодно, то это организмы, которые вместо атомов и молекул построены из кварков и лептонов… И из таких частиц, о которых мы пока мало что знаем. И с этой точки зрения они совершенно чуждые нам существа. Но только существа собранные, сконструированные каждое из огромного количества ультрамалых самостоятельных структур. А каждая из этих структур довольно проста. Гораздо проще обычной клетки. Что-то на уровне сложности вируса. Каждая из таких структур способна на немногое — воспроизводить саму себя и взаимодействовать с другими такими же структурами по определенным правилам. По законам фрактальных структур. Образовывать как бы мозаику, из которой слагаются уже знакомые нам атомные и молекулярные системы. Но только информационно гораздо более сложные, чем те, что образуются хаотически, без их участия. Происходит так называемая атомная и молекулярная мимикрия.

— Эти структуры… Они… Это что-то вроде ультрамининанороботов? — предположил Ким.

— Пожалуй, это верная аналогия, — согласился с ним Каррог. — Вот только нанороботов создали люди, а до них Предтечи. А вот чьих рук дело то, с чем мы столкнулись здесь, в Рощах, — остается загадкой до сих пор. Недалекие умы привыкли все непонятное, с чем мы встречаемся в своих странствиях по Мирам, сваливать на тех же Предтеч. Ну а я подозреваю, что не Предтечи породили психоморфов, а, наоборот, психоморфы — Предтеч.

Понимаете, сами по себе эти, как вы выразились, «ультрамининанороботы» не разумны. Нельзя даже сказать, что они самостоятельно приспосабливаются к окружающей среде. Их стихия — мимикрия. Они копируют уже приспособленных. Их структуру и те образы, которые они генерируют. Если, конечно, те способны генерировать образы… Так вот: есть у меня подозрение, что эта планета была чьим-то полигоном. Или сборочным цехом. Местом, где из образов, которые генерировал неизвестный нам «кто-то», возникали различные существа. Зачем-то этому «кому-то» нужные. В том числе — и Предтечи. А может быть, и прапрапредки звеннов и тахо. Все они были своего рода психоморфами. Но потом в следующих поколениях субатомных «сборщиков» удалили из их организмов. Как строительные леса — за дальнейшей ненадобностью. А затем и вовсе этот полигон был покинут. Почему — бог весть. И субатомные роботы остались здесь на произвол судьбы — копошиться сами по себе. И они продолжали копировать то, что окружало их. А что их окружало? Здесь, в Рощах и на Болотах? И звенны и тахо эти места избегают. Только разные деревья растут кругом. Вот психоморфы и приняли древесную форму. И таковыми оставались до тех пор, пока в Рощах не стали появляться люди.

Наступила пауза, затянувшаяся на несколько минут.

— А ведь насколько я помню тот куцый курс физики, что мне достался в молодости, — осторожно заметил Ким, — такие структуры из элементарных частиц должны содержать в своих связях очень большие запасы энергии… Если что-то нарушится в них…

— Они очень стабильны, эти субатомные роботы, — улыбнулся колдун. — Иначе эта планета давно перестала бы существовать… И вряд ли их самих по себе можно назвать разумными. Разумны только организмы, образованные из таких «хитрых» атомов и молекул. И мы снова приходим к выводу о том, что Орри — человек. Только…

Каррог поставил пиалу на стол и свел над ней пальцы «домиком», словно старался согреть руки в струйках восходящего к потолку пара.

— Только следует учитывать два обстоятельства. Во-первых, мозаика, которую образуют эти субатомные роботы, может принимать форму несколько различных устойчивых структур, между которыми практически нет переходных вариантов. Как говорится — дискретных. Образовывать, так сказать, несколько разных картинок, которые только в отдельных деталях совпадают одна с другой. Иными словами — психоморф может образовывать несколько различных организмов. И, что самое главное, при определенных условиях может мгновенно перестроиться из одного в другой. Изменить свой облик. Как картинка в калейдоскопе.

— Например, из человека — в Ночного Зверя?

— Вот именно… Это именно то, что получилось с Каманерой. Но сначала — о другой особенности психоморфов. Всем хорошо известной и никому не понятной — об их способности своими превращениями реагировать на состояние сознания людей… До сих пор неясен механизм этого явления. Вы не пугайтесь, молодой человек, но скорее всего каждый из тех, кто провел на этой планете достаточно долгое время, просто пропитан рассеянными повсюду субатомными роботами. Это относится и к нам с вами. Они складываются в необнаружимые обычными методами структуры, которые считывают, так сказать, содержимое наших черепов и передают — по цепочке — скоплениям своих «братьев», которые пытаются как-то проанализировать эту информацию. В том числе и реализуя ее в виде подобий образов, которые рождает наше сознание. Это, конечно, только одна из гипотез. Но мне она кажется наиболее близкой к истине. Тем более что мне удалось ее проверить — вплоть до практического использования.

— Вам удалось научиться управлять этим процессом?

— В известной мере. Я просто очень много поработал с теми созданиями, которых здесь принято называть Зелеными чертями. С материализованными страхами подвыпивших путников, забредавших в ареал обитания наиболее чувствительных психоморфов. — Каррог усмехнулся чему-то своему. — Я довольно долго занимался селекцией разных клонов психоморфов. И отрабатывал методы управления образованием из этой субстанции структур разного уровня — от макромолекул до целых организмов. По планете сейчас летает несколько сконструированных мною птиц — довольно удивительных. А с полдюжины здешних богатеев приобрели у меня псов довольно диковинных пород…

— Постойте, постойте… — встревоженно прервал его Ким. — Да так вы весь Обитаемый Космос населите своими психоморфами!.. Птички эти и псы размножатся и… — Он даже слегка поперхнулся рыбным филе.

— Не беспокойтесь, — успокаивающим жестом остановил его Каррог. — Субатомные роботы не перебираются в следующие поколения существ, которых они породили. Они просто не могут себя воспроизводить с той же скоростью, что и биологические структуры. В этом я убедился, наплодив достаточно много лабораторных тварей. Но до тех пор пока ко мне не обратилась Симона Каманера… До тех пор я не пытался воспроизвести на основе психоморфа нормального, живого человека…

— А зачем ей — матери Каманеры — это потребовалось? Заводить себе такую необыкновенную дочь?

— Видите ли, после обследования ей не посоветовали иметь детей… На Аваллоне, откуда она прибыла сюда…

— Да, я знаю. Генетико-психотропное оружие… Но… Но все равно: ведь если она не могла иметь родную дочь, то проще было бы усыновить какую-нибудь малышку… — продолжал допытываться Ким.

— Вы не представляете себе условий того времени. У нас в Колонии и так рождаемость не ахти какая. А тогда, когда мы еще только выкарабкивались из Эпохи Изоляции, мы были в состоянии жутчайшей демографической зимы. Казалось, еще десяток-другой лет и на планете останутся одни вымирающие старики. Поэтому ни о каких брошенных детях и речи идти не могло. И даже если приходилось кого-то усыновлять — ну там детей погибших или осужденных родителей, — то никто и никогда не доверил бы ребенка матери-одиночке. К тому же беженке с Аваллона. На них тогда очень косо смотрели. Кстати, если расспросите людей постарше, то поймете, что на то были свои причины.

— И вы, движимый, ну, состраданием…

— Не будем лицемерить! — оборвал Агента Каррог. — Научным интересом был я движим, старый осел. Любопытством. Ну а сострадание… Было, конечно, и сострадание… Симона была не таким уж плохим человеком… Но все обернулось… Вы видели, как все обернулось.

— Но почему именно так? — с досадой спросил Ким, откладывая в сторону вилку с нанизанным на нее куском рыбы. — Почему вдруг второй сутью Элен стало воплощение средневекового страха перед сказочным пугалом? Перед оборотнем? Откуда это-то взялось?

— Из подсознания.

Каррог отодвинул от себя пиалу и, подхватив со странного крюка четки, начал задумчиво перебирать их.

— Я отрабатывал формирование чисто биологической стороны вопроса. К тому моменту это у меня было уже поставлено на конвейер. Я просто подключал формирующегося психоморфа к уже готовым банкам информации. А вот эстетику — внешность будущего ребенка, его характер — формировала Симона. Силой своего воображения. Не буду останавливаться на технических деталях…

Каррог задумчиво перебросил очередную бусинку четок справа налево.

— Тогда у меня еще плохо была отлажена система отделения подсознательной информации от содержания сознания. Честно говоря, мне и теперь далеко не всегда удается эта операция. Воображение человека — неразделимый сплав одного и другого… Так или иначе, мне следовало лучше протестировать мать Элен. Гораздо тщательнее проверить ее в отношении всяческих страхов и фобий. Подавить ненужные ассоциативные цепочки. Но я не мог всего предвидеть тогда. Все участники этого эксперимента просто на месте не могли усидеть от радости, когда за стеклом стерильной камеры в кювете из аморфной массы «нулевого» психоморфа стал формироваться и наконец ожил и разразился криком крошечный живой малыш. Никто не хотел верить в плохое тогда…

Еще одна бусина проделала путь в пальцах колдуна.

— И потом… Когда стали появляться первые признаки… Симптомы этой своеобразной ликантропии… Я не хотел признаваться самому себе… А потом стало уже поздно. Перед нами был живой человек со своим сознанием, уничтожить которое было бы преступлением… Только сейчас — много лет спустя — я начинаю представлять себе, как можно избавиться от этой беды. Стабилизировать человеческий облик Элен и навсегда сохранить именно его. Вообще заменить в ней субстанцию психоморфа на атомы и молекулы, составляющие тело обычного человека.

— Значит, у Каманеры есть надежда?

— Да. У нее есть надежда стать простой смертной. Если она этого захочет…

Снова в полутемном кабинете повисла тишина. Она длилась добрый десяток секунд.

— Я не был безразличен к ее судьбе, — продолжил Каррог. — Когда я узнал, что она покинула планету… Я совершил несколько путешествий, стремясь постичь ее судьбу. Даже встречался ей — неузнанным…

«Недаром Каманере Каррог иногда мерещился в ее странствиях…» — подумал Ким.

— Но потом, — вздохнул колдун, — я понял, что самым большим благом будет предоставить Элен ее собственной судьбе. Вы видите, что я не ошибся — это судьба снова вернула ее сюда…

«Судьба вообще странная штука», — подумал Ким.

У него были свои причины так считать.

— А луны?.. — вдруг несколько неожиданно для себя самого спросил он. — Всяческие луны — этого и других Миров. И их полнолуния — при чем тут они?

— Сами по себе — ни при чем… Просто это сигнал, переводящий сознание психоморфа в такое состояние, которое провоцирует процесс превращения… Этот рефлекс начал формироваться у Элен, когда она впервые услышала про оборотней или увидела их по Ти-Ви. Точнее — не формироваться… Просыпаться. К тому же в Колонии с этими ее двумя лунами — Больной и Чистой… Да еще — с Приютом… Со всем этим связано столько всяких суеверий и побасенок…

— Значит, если бы не детские сказки?..

— Если бы не это, то что-то впервые спровоцировало бы превращение и стало бы постоянно действующим рефлексом. Страх. Или гнев…

Еще пять или шесть бусин кинули неторопливые пальцы Каррога.

— И все-таки… — Ким откашлялся. — И все-таки вы пошли на повторный эксперимент…

— Это был уже не эксперимент, — покачал головой Нолан. — Если вы говорите об Орри, конечно.

— Я говорю именно о нем… — подтвердил Ким.

— Это был не эксперимент, — повторил Скрипач. — Это было исполнение Судьбы. — Правда, я не знал, что, исполняя свой долг перед Судьбой, я окажусь в роли отца, отдающего на заклание свое дитя…

— Честно говоря, я не до конца понял вашу мысль, — признался Агент.

— Первоначально все представлялось достаточно ясным… — усмехнулся Скрипач. — Большая Колония стала объектом долгосрочного социального эксперимента. С молчаливого согласия высших инстанций Федерации проверке подвергалась возможность широкого использования андроидов как замены целой ступени технологической структуры современной цивилизации. В этом был свой смысл — эпоха такого возрожденного рабства должна была послужить трамплином для скачка отсталой, окраинной цивилизации в век новейших технологий и самых современных социальных отношений.

Авторы этого проекта полагали, что в Большой Колонии произойдет примерно то же, что происходило в Древней Элладе — рабский труд одних позволит освободить творческий потенциал других. И последует быстрый расцвет наук, культуры, технологий…

К сожалению, эксперимент этот был поставлен под полный контроль планетарной компьютерной сети. Авторы эксперимента полагали, что его можно прервать в любой момент. Для этого достаточно было ввести в Сеть код, открывающий доступ к изменению законов, положенных в основу жизни Колонии, и остановить нежелательное развитие событий.

Я могу достаточно уверенно говорить об этих вещах, поскольку — теперь этот секрет уже не имеет значения — входил в круг посвященных, занятых в этом проекте. Не в качестве одного из авторов, не подумайте. Мы — около двух тысяч человек — были наблюдателями. Наблюдателями, внедренными в разные слои общества Колонии для отслеживания процессов, протекающих в нем. Кроме наблюдения мы должны были быть еще и модераторами этих процессов. В наши задачи входило вовремя купировать, гасить всяческие вспышки страстей, примирять враждующие стороны, буде такие объявятся, и оказывать — по возможности — помощь пострадавшим. Большинство из нас выступали и выступают здесь как руководители или вторые лица всевозможных общественных организаций, фондов, клубов, религиозных сект, через которые собирается информация о состоянии общества Колонии, чтобы как-то воздействовать на него…

— Ага… — заметил Ким. — Так, значит, ваш Храм Единения…

— Одна из таких организаций, — подтвердил Скрипач. — Вы совершенно правы, молодой человек. И моя так называемая «колдовская музыка», из-за которой так косо посматривают на меня здешние ортодоксы, это один из методов воздействия на психологию аудитории. Разработан, кстати, целым коллективом нейропсихологов высокого класса. Из чего — заметьте — вовсе не следует, что я — циничный шарлатан на службе у политических монстров. Я верю в идеи Храма. Точно так же, как верят в свои идеи и все остальные из Посвященных… Кстати, вербовали нас — а тому минуло уже более сорока лет — из круга лиц, как правило, оппозиционно настроенных к Проекту.

— Значит, этот дикий опыт длился… — прикинул Ким. — С тех самых пор, когда…

— Да-да. С тех самых пор, когда политическое управление в Колонии было передано компьютерной Сети. Этим обеспечивалась чистота эксперимента. Этим и еще его полной закрытостью. Атмосферой тайны, которой он был окружен с самого начала. Все было продумано до мелочей. Кроме того, что времена могут измениться.

— И они, похоже, действительно изменились за эти сорок лет?

— Трудно этого не заметить, — усмехнулся Нолан. — Изменились. И тут организаторы эксперимента попали в ими же самими созданную ловушку. Они сами позаботились о том, чтобы Сеть была системой гибкой, самообучающейся и притом способной защитить себя от попыток вмешательства со стороны тех, на ком был поставлен эксперимент. Вмешаться в него можно было только со стороны. С санкции центральных властей Федерации.

— То есть — Директората?

— Формально Директорат не был в курсе дела. Скорее речь идет о специальных комиссиях при Директорате, Академиях и тому подобном… Так вот: примерно через десяток лет после начала Проекта появились первые отрицательные результаты. Через пятнадцать-двадцать стало ясно, что затея провалилась. Не последовало ожидаемого расцвета наук и ремесел. Вместо этого развился застой. Общество Колонии стало стремительно катиться к полному антагонизму между людьми и андроидами. И между сторонниками и противниками уравнивания в правах андроидов с людьми. Начала набирать обороты преступность. Сеть стала терять реальный контроль над ситуацией.

В верхах Федерации тем временем подули новые ветры. Проект стали открыто называть преступной авантюрой. Принялись искать виноватых. Как вы думаете, их нашли?

— Вопрос предполагает ответ, — парировал Агент Яснов. — Вы хотите сказать, что от Проекта все открестились?

— Вот именно. У победы много отцов. Поражение всегда сирота. Все спецкомиссии своевременно самораспустились, все фонды закрылись, все руководители сменили места работы. Все материалы исчезли. В том числе и пресловутый код доступа к управлению Сетью. Не было никакого Проекта!

Крайними оказались мы — круг наблюдателей-модераторов. Посвященные. Тогда — около двадцати лет назад — мы единодушно потребовали немедленно изменить положение андроидов в Колонии и развернуть программы выхода планеты из застоя и социального кризиса. В ответ на что были уведомлены о том, что «спасение утопающих — дело рук самих утопающих». Единственная помощь, которая нам была предоставлена по неофициальным каналам это та самая Платиновая Карточка — ключ к управлению планетарной Сетью. Только польза от нее в тот момент оказалась нулевой.

— Почему же все-таки?

— Вы, должно быть, невнимательно слушали меня, молодой человек, — усмехнулся Нолан. — Я только что довольно четко объяснил вам, что Сеть хорошо защищена от того, чтобы объекты проводимого с ее помошью эксперимента могли вмешаться в ход и правила этого эксперимента. Изменения в режим работы Сети могут быть внесены только с санкции субъекта этого эксперимента. Со стороны руководства Проекта. А таковой существовать перестал. И правопреемников не оставил. Более того, его как бы никогда и не было — этого Проекта. Так что изменения в xoде эксперимента принципиально внесены быть не могут.

Ким пожал плечами и озадаченно уставился на Скрипач.

— Это какая-то чушь… Простите… Во-первых, на свете существуют другие инстанции… Ну — тот же Директорат, например…

Оба старика с сожалением посмотрели на Агента.

— Для Сети, — со вздохом объяснил Скрипач, — Директорат существует только как равноправный участник разного рода переговоров между Конфедерацией Суверенных республик и остальной Федерацией. А главное — ни Директорат в целом и ни один из его членов просто не хотят брать на себя ни малейшей ответственности за то, что произойдет при изменении статуса андроидов в Колонии. Ведь вы же понимаете, что речь идет не об одной только Бэ-Ка. Речь вдет о том, какое место андроиды займут в будущем всего Обитаемого Космоса. Об угрозе вытеснения человечества со сцены истории его же более совершенными созданиями. Или наоборот, об уничтожении или закабалении целой разумной расы, пусть и искусственно созданной. Какой политик, будучи в здравом уме, возьмет на себя такую ответственность?

— Тогда, в конце концов, у вас в руках находился ключ к Сети…

— Ключ, которым мы не в состоянии оказались воспользоваться. Он, если выражаться образно, «не стал поворачиваться в замке». Мало обладать ключом. Для того чтобы ключ отпер Сеть, Сеть должна сперва установить личность того, кто этот ключ приводит в действие. И личность эта должна иметь право на пользование ключом. И тут возникает полнейший тупик: и люди и андроиды, населяющие Большую Колонию, являются объектами эксперимента и не могут вмешиваться в работу Сети. Тем более этого не могут любые иные существа, населяющие планету. Ни тахо, ни звенны не являются гражданами Колонии и не принадлежат к человеческой цивилизации вообще. И даже если бы Директорат пошел на дикий выверт и даровал какому-нибудь из этих существ гражданство Колонии — с тем чтобы вручить ему ключ от Сети, — то ни один звенн и ни один тахо не пошел бы на это. Да, они согласны жить в мире с нами, но отдельно от нас. Не пересекаясь.

На протяжении следующих двадцати лет мы — Круг Посвященных — метались в поисках выхода из положения. Пытались скомпенсировать правовое неравенство андроидов за счет внедрения идей равенства морального. Я предпринял попытку создать некую религию, объединяющую людей с андроидами в рамках единого мировоззрения… Но все эти потуги были только способами оттянуть окончательный кризис. Дела в Колонии развивались все хуже и хуже… Возникли новые формы закабаления андроидов. Такие дикие, как Подземные Театры. Окончательно затормозилось развитие промышленности и торговли. Дошло до смешного: стало выгодно ввозить на планету простые товары, входящие в набор продуктов нормального жизнеобеспечения. Необходимо было применять какие-то экстренные меры.

И тогда мы пришли к идее о том, что возникший тупик можно обойти формально — поручив «вставить ключ в замок» существу, которое было бы гражданином Колонии, но притом и не могло бы считаться ни человеком, ни андроидом.

— Психоморфу?

— Именно так. К тому времени я уже близко сошелся с Каррогом… Собственно, мы всегда были с ним близки. Посвященные часто прибегали к помощи народа из Рощ. Так что я был в курсе его работы. Разумеется…

— Разумеется, меня не так просто было уговорить, — хмуро улыбнулся колдун. — Особенно принимая во внимание трагедию с Элен. Но к тому времени, когда Нолан обратился ко мне со своим предложением, я пришел к новым, очень перспективным решениям тех задач, которые ставила передо мною проблема управляемых превращений психоморфов. Так что у меня появилась гораздо большая уверенность в том, что удачное повторение моего эксперимента вполне возможно…

— И любопытство снова одержало над вами верх?

Как ни старался Ким обесцветить свой голос, грустноватая ирония все-таки означила себя в его вопросе. Каррог смотрел куда-то в сторону.

— Один римлянин, — рассеянно произнес он, — сказал как-то: «Плавать по морю — необходимо. Жить — не так уж необходимо»… Это он и про нашего брата — жрецов науки — сказал то же… Недаром наше знание — тайное. А то наломали бы дров в этом и без того не лучшем из миров… К тому же передо мной была поставлена цель куда более благая, чем просто удовлетворить материнский инстинкт одной-единственной женщины. Речь шла о будущем всей планетарной колонии. И вообще — о решении нравственной проблемы в масштабах всего Обитаемого Космоса…

Он иронически поморщился собственным словам.

— Одним словом, я дал старине Нолану себя уговорить…

Снова бусины четок с еле слышным пощелкиванием стали проделывать свой путь между сухими, как бы сами по себе существующими пальцами колдуна.

— В общем, — взял в свои руки нить рассказа Скрипач, — Орри был задуман нами, как орудие, способное пробить брешь в стене формальной логики, стоявшей между нами и решением все более острой проблемы, грозящей взорвать Колонию. Как инструмент.

— Нам следовало бы знать, — бросил со своего кресла Каррог, — что с такими силами, которые мы пробудили к жизни здесь, в Рощах, нельзя обращаться как с инструментами. С ними можно играть только на равных… Но даже в старости многое упускаешь из виду, когда затеваешь большое и сложное дело…

— Элен вы сотворили, как новорожденного младенца… — задумчиво прикинул Ким. — А Орри… Орри сразу возник одиннадцатилетним «мальком»?

— Нет… Все одиннадцать лет он рос и воспитывался здесь — в Рощах. Рос сообразительным и здоровым мальчишкой. Но…

Каррог то ли бросил, то ли уронил четки на стол. Некоторое время в тишине словно отзывался резкий, трескучий звук их падения.

— Но в один прекрасный день он сунул свой любопытный нос туда, куда не надо… В мои записи, в мой компьютер. Во взрослые разговоры… И понял. Понял, что он — не такой, как все. Не человек. Это было чересчур большим потрясением для него. Он бросил все и исчез. Убежал. Пропал на Болотах… Мы сбились с ног, разыскивая его. — Он подобрал четки со стола и снова принялся перебирать их. — Нолан… — произнес он наконец обращаясь, похоже, больше к самому себе, чем к кому-то еще. — Нолан нашел Орри — еле живого, больного, в беспамятстве… Он унес его к себе в Нижний город — и стал ему настоящим отцом. К счастью, шок не разрушил психики мальчика. Он просто забыл, вытеснил из памяти свое страшное открытие. И все с ним связанное. Практически всю свою жизнь до болезни. Остался самым обыкновенным мальчишкой — живым и непосредственным. Иногда так даже слишком живым. И долго бы еще не вспоминал ни о чем таком, если бы события не приняли такой крутой оборот. Впрочем, в этот раз он воспринял все не так остро. Должно быть, приобрел своего рода иммунитет к своему повторному открытию себя самого…

— Но…

Ким потряс головой, собираясь с мыслями.

— Собственно говоря, разве Сеть может отличать людей от психоморфов? Ведь Орри зарегистрирован в Колонии просто как ваш приемный сын, мастер Нолан…

— Только в официальных документах, господин Агент… — величаво взмахнул рукой Скрипач. — Только в официальных… Дело было задумано гораздо более тонко, чем вам кажется. Весь процесс создания и воспитания Орри проводился под контролем Сети. Да-да! Узкий круг лиц — ну, например, тогдашний полицмейстер столицы, высшие члены магистратуры и другие официальные лица были посвящены в историю его происхождения. Так что для Сети Орри, безусловно, не человек и не андроид… И в то же время он — не менее безусловно — целиком принадлежит нашей цивилизации и даже является гражданином Большой Колонии. Единственным, стоящим вне Эксперимента!

— И она… Тьфу! Сеть, одним словом, не подозревает, для чего явился на свет этот… Этот очеловеченный психоморф? А как же возрастной фактор? Орри же ведь несовершеннолетний… Даже на муниципальные выборы ходить не может…

— Сеть не может подозревать. Сеть может только проверять соответствие фактов во введенной в нее программе. Ей абсолютно безразлично предстоящее вмешательство в ее работу, если такое вмешательство не противоречит правилам, заложенным в нее. А что до возрастного фактора… Обладание ключом — высший приоритет. Он бьет все остальные. Сеть не подчинилась бы Орри только в том случае, если бы он не смог осмысленно ответить на ее вопросы.

— Да…

Ким почесал в затылке.

— Я, пожалуй, слишком очеловечил этот набор проводов и микрочипов… Но… Но ведь «де-факто» Орри исполнял волю объектов эксперимента — людей и андроидов…

— В том-то и дело, что нет, — воскликнул Каррог. — Орри выполнял только свою волю. Если бы кто-нибудь хоть словом обмолвился ему о том, в чем состоит его миссия… Если бы его инструктировали и натаскивали, то это сделало бы его игрушкой в чужих руках. И Сеть имела бы все основания отказать ему в праве использовать ключ. Именно поэтому от Орри скрывали Предсказание. Все — и друзья андроидов и их злейшие враги. Каждый рассчитывал, что сумеет использовать малька втемную. Для того чтобы достигнуть наших целей, его руками мы могли предпринять только одно — позаботиться о его совести. И, похоже, мы сделали верную ставку

— Значит, его решение можно считать действительно самостоятельным?

— Без сомнения! — грохнул кулаком по столу Нолан. — Только от самой Сети он узнал о своей задаче и никому, кроме Сети, не задал ни одного вопроса перед тем, как сделать выбор.

Ким молчал, переводя взгляд с одного старика на другого

— Это было тяжелым испытанием для малька. И выбор, который ему пришлось сделать, и все с ним связанное. Вся эта история вообще.

Он потер лоб и поморщился.

— Но скажите, зачем было обрушивать это испытание на неокрепшего мальчишку?! Неужели нельзя было подождать? — закончил за него Каррог. — Именно так мы и собирались поступить. Но чертовы хакеры со своим Предсказанием спутали нам все карты И не только нам. События невероятно ускоритесь. И мы уже ничего не могли предпринять чтобы хотя бы немного затормозить их. Да вы и сами всему были свидететем Агент.

— А откуда на нашу голову взялось это Предсказание! — с досадою спросит Ким. — Как они добрались до ваших секретов.

Теперь лоб потер уже Нолан.

— Этот странный народ, — произнес он наконец, — делает в общем-то далеко не безполезное дело. Они исследуют информационные ресурсы Сети. Шарят, так сказать, по ее закромам… И извлекают на божий свет всяких опасных тварей, которые притаидись в этих сумрачных лабиринтах… Стараются смоделировать заранее и предусмотреть возможные катастрофы и катаклизмы. И поставить людей в известность о них раньше, чем они разразятся. Другое дело, что среди этого народа немало паникеров, а то и злых шутников… Но не о них сейчас речь. Орри, как возможный фактор вмешательства — непредсказуемого, обратите внимание, вмешательства — в работу Сети, а значит и в жизнь Колонии и всей планеты в целом, они, как говорится, вычислили на кончике пера. И оценили такую ситуацию как возможность потенциального катаклизма. И не так уж были не правы. Вы в этом еще убедитесь. Другое дело, что не будь того катаклизма, который разразится благодаря тому, что ключ попал к Орри в руки, нас ждал бы другой — худший кризис… В общем, хакеры сделали свое дело — прокукарекали, а дальше хоть не рассветай. И тем самым открыли сезон охоты на Орри. Дальнейшее вам известно, Агент.

— Знаете… — задумчиво молвил Каррог, снова отложив в сторону четки и взяв в ладони полупустую пиалу. — Я думаю, что Судьба правильно решила, послав Орри этот выбор именно сейчас — в том возрасте, когда разум его еще чист и незамутнен. Еще несколько лет… даже месяцев, быть может, и в душу его начнет проникать то, что делает нас опытнее и мудрее… Даже добрее временами. Но лишает знания, которое единственное позволяет понимать вещи и людей такими, какие они есть. Именно поэтому я уверен, что выбор Орри — каков бы он ни был — верен.

Ким слегка тряхнул головой, стараясь уложить в ней по местам порядком спутавшиеся мысли.

— А ваше чудесное исцеление, господин Нолан… Это тоже какой-то фокус с ультрамининанороботами?

— Да, — кивнул Каррог. — Моего друга надо было срочно поставить на ноги, и я пустил в дело экспериментальную методику. Еще до конца не отработанную… Нанороботы заменили поврежденные ткани и сосуды. Произвели, так сказать псевдорегенерацию организма господина Нолана. Но это был большой риск. Да и остается большим риском. Мы еще не до конца можем предсказать, как эти псевдоткани будут уживаться с тканями настоящими. И как они будут постепенно заменяться настоящими жизненно важными структурами…

Он осторожно поставил пиалу на стол. Выбил в специальную нишу и убрал с глаз долой выкуренную трубку.

В кабинете воцарилась тишина.

Запасы съестного на столе исчерпали себя как-то строго одновременно с темой разговора Хозяин промокнул губы салфеткой и выпрямился в кресле, давая понять, что его ждут дела.

— Надеюсь, здешняя снедь пришлась вам по вкусу…

— О, да!..

Ким не без смущения обнаружил, что основной урон филе рыбы торро нанес он сам. Оба старика за беседой еле притронулись к еде.

Каррог поднялся из кресла. Усмехнулся, заметив смущение гостя.

— Думаю, что я удовлетворил не только ваш голод, но и ваше любопытство, господин Агент… У вас, господа, еще есть время отдохнуть немного, пока мои ребята подгонят сюда флаер…

Нолан тоже поднялся и кивнул Киму в направлении выхода.

— Пройдемтесь по Роще… — предложил он. — Когда-то вам случится снова побывать здесь. А это очень живописные места. Заколдованные… И воздух здесь очень здоровый…

Пронизанный какой-то осенней свежестью воздух Рощи, действительно, развеял туман, снова сгустившийся в голове Агента после долгого разговора с Каррогом. Он отбросил на время сложные хитросплетения мыслей и постарался думать о чем-то простом — например, прокрутить в уме дорогу назад — до «Чин-Чин билдинга». Когда в порядке очередности его мысленному взору предстала «пульчинелла» с очередной пачкой квитанций за дворником лобового стекла, он вспомнил про обнаруженный в том же месте пакет с посланием от обиженного «Г. Г.».

Он похлопал себя по карманам и вытащил на свет божий слегка помятый пакет. Тяжело вздохнул и распечатал его. Так не хотелось возвращаться к бюрократической рутине повседневности с ее бесконечными предупреждениями об отключении и напоминаниями о неоплаченных счетах…

Пакет содержал в себе два конверта. Один — незапечатанный и без адреса. Другой был адресован ему — Киму — и отправлен с Прерии-II Леонидом Курляндским — адвокатом, взявшим на себя улаживание его финансовых дел в том далеком теперь от него Мире.

«Уважаемый господин Яснов! — писал его контрагент с Прерии. — Спешу сообщить вам, что четвертого июля сего года (по местному календарю) вверенные вами мне облигации банка Гарроты были выставлены мною на аукцион „Сотби“ в Центре Галактической Торговли на правах коллекционных экземпляров, как один лот при стартовой цене — два федеральных доллара за экземпляр. Сообщаю, что все 900 (девятьсот) экземпляров были приобретены Объединением Музеев и Библиотек республики Океания по цене в 550 (пятьсот пятьдесят) федеральных долларов за экземпляр».

Ким потряс головой и перечитал: «пятьсот пятьдесят…»

«Таким образом, за вычетом налога и причитающегося мне процента…»

За вычетом налога и агентского процента сумма получалась все равно немалая. Киму и в голову не могло прийти, что ничего не стоящие облигации давно сгинувшего Мира, за которые не слишком много давали в Колонии Констанс (ему случилось там получить гонорар этими «фантиками»), пойдут с молотка по столь фантастической цене.

«Я перевожу причитающуюся вам сумму, — заканчивал Леонид, — на ваш счет в Первом Галактическом и поручаю своему коллеге господину Гонсало Гопнику, отбывающему на некоторое время в Большую Колонию, конфиденциально передать вам мое послание и получить от вас указания относительно моих дальнейших действий, если таковые указания будут иметь место».

Далее следовали стандартные заверения в совершеннейшем почтении к адресату и тому подобное словесное конфетти.

— О господи! — воскликнул Ким. — Гонсало… Его занесло сюда..

— Вы имеете в виду господина Гопника? — осведомился у него Нолан. — Того, что искал вас на днях? Неужели ему так и не удалось встретиться с вами?

Ким озадаченно смотрел на него.

— Он много хорошего рассказывал о вас… — заметил Нолан.

«Теперь ясно, что за „человек с Прерии“ сделал мне тут этакое „паблисити“. — подумал Ким. — И бьюсь об заклад — пану Больше он же про меня натрепался…»

Агент открыл незапечатанный конверт. То был счет от Гонсало «за посреднические услуги». От процента, удержанного Леонидом, он отличался мало Ким фыркнул и спрятал оба конверта во внутренний карман.

— Знаете, — повернулся он к Нолану, — кажется, Посвященным не придется скидываться мне на билет. И неустойку пану Больше я оплачу сам… И еще вот что… — Он почесал нос. — Пойдемте простимся с Орри. Мне будет грустно без него…

— Я сам собирался предложить вам это, — согласился Нолан. — Посмотрим, как он там… Чует мое сердце, учинит он еще что-нибудь. Не даст нам жить спокойно. Если не сейчас, то немного погодя…

В этом старик был прав.

Но это уже совсем другая история.