Глава 13
НОЧЬ БОЛЬНОЙ ЛУНЫ
«Они должны быть где-то здесь, — подумал Орри. — Не может быть, чтобы Бирим и его товарищи не успели добраться сюда. А вот Алекс и Клавдий могут и не успеть. Даже если звенны их нашли и предупредили сразу после того, как я отправился за Рыжей Бородой… Главное, чтобы Бирим, Дром и Мантра были здесь и не прошляпили нас. Они мне помогут, если что… Обязательно помогут…»
Но мысли эти не успокаивали. Наоборот — на душе у него становилось все тревожнее и тревожнее. Молчаливое сопение Стука за спиной тоже не способствовало улучшению настроения. А уж возможность столкнуться с людьми Волыны совсем добивала его.
«Если эти типы на нас наткнутся, непременно начнется пальба, — прикинул он. — Жаль, что Брендика нет со мной. Но оно и лучше. Он, глупый, полезет меня защищать, и его запросто пристрелят… Запросто».
* * *
— Остановимся здесь, — определила Элен. — Где-то за вон теми скалами дорога обрывается. Стук должен остановиться где-то там. Нам не стоит встречаться… Хотела бы я знать, как он вычислил Солнечный.
— Уж во всяком случае — не от звеннов, — пожал плечами Бэзил. — У тебя есть какие-нибудь соображения на этот счет?
Элен не ответила, погрузившись в манипуляции с рулевым управлением «проксимы». Она съехала с дороги и по ухабам дотянула до ближайших деревьев. Бэзил выбрался из кабины и, отойдя в сторону, критически оценил степень маскировки кара.
— Все равно машину заметят… — буркнул он подошедшей к нему Элен. — Ночь слишком светлая.
— Луна… Чертова Больная Луна, — простонала Каманера, стараясь не поднимать глаза к небу.
Но все-таки взглянула в черную пропасть над головой — исподлобья, украдкой. Она была на месте — Больная Луна. Злым, гноящимся глазом она присматривала за своей пленницей. Элен криво улыбнулась ей.
И резко повернулась к Бэзилу.
— Ты понял, что от тебя сейчас требуется? Ты — понял?
— Пока что, как я понимаю, — пожал плечами Бэз, — мне следует повнимательнее глазеть по сторонам. Сдается мне…
— От тебя сейчас требуется главное, — зло оборвала его Элен. — Ты не должен дать мне заснуть! И отстегнул бы ты напрочь это свое украшение, — кивнула она на скрипку Нолана.
Бэзила передернуло.
— Боюсь, что спать этой ночью нам не придется, — усмехнулся он. — Так что твои опасения напрасны…
Но Элен уже не слушала его. Ее внимание было целиком поглощено доносящимся с небес тихим ноющим звуком. Звук этот нарастал.
— Что до того, чтобы глазеть по сторонам, то с этим мы уже запоздали, — тихо сказала Элен. — К нам едут гости…
Теперь стал виден уже и источник звука — с неба к Каньону двигалось крошечное созвездие, составленное бортовыми огнями и пламенем посадочного движка скоростного «стратосферника». Еще пять-шесть секунд — и самолет скрылся за темным массивом леса. Звук двигателя смолк.
— Сели где-то рядом… — почему-то перейдя на шепот, констатировал Бэзил.
— Двигаемся по обочине… — приглушенным голосом отозвалась Элен. — Найдем сначала кар Стука и попытаемся сообразить, куда он двинул дальше. Наша задача — на него не напороться по дороге к Трем Водопадам…
Бэзил подумал, что первоочередная задача, скорее всего, не свернуть себе шею в чертовых буераках, но промолчал и осторожно последовал за Элен.
Обойдя нагромождение скал, за которыми скрывался последний отрезок грунтовки, компаньоны и впрямь узрели брошенный на обочине «рэмблер». В салоне кара горел приглушенный свет, одна из дверец была открыта нараспашку. Ни издали, ни вблизи никого живого в машине заметно не было.
Осмелев, Элен заглянула в кабину.
— Никого, — констатировала она. — Но здесь что-то было… Так вот машину не оставляют. Из нее не просто вышли, а выскочили. Можно сказать, сломя голову выскочили. И куда-то делись…
Бэзил осторожно почесал в затылке.
— Так или иначе, — вздохнула Каманера, — а нам надо идти к водопадам. Где-то здесь должен быть спуск…
— Там внизу заорал кто-то… — сообщил Кац. — И — слышишь — стреляют… Действительно, какая-то чертовщина начала твориться…
— Не поминай нечистого в такое время, — попрекнула его Элен, осторожно спускаясь по неверной тропинке, круто уходящей в пропасть. — Здесь есть другой путь — я помню. Короче. Главное — не свернуть себе шею…
* * *
— Не торопись этак, малек, — окликнул Орри Рыжая Борода. — Сейчас будет трудный спуск. Присядь. Сделаем маленький привал… Как раз и ручеек тут — можешь напиться…
Орри неохотно присел на небольшой выступ скалы — как раз над ручейком — больше из жалости к запыхавшемуся попутчику. Кроме того, он понимал, что сейчас и ему самому полагалось быть усталым и вымотанным. Но он ни усталым, ни даже сонным себя не чувствовал. И инстинктивно понимал, что совсем не надо этого показывать мастеру Стуку. Не надо было тому знать, что Орри Нолан — совсем уже не тот бестолковый и вполне обычный мальчишка, которым он был до того, как напился воды из Странного ручья и заснул в старой хижине, повторяя, как заклинание, загадочное слово «Мутабор»…
Но пить действительно хотелось, и он с облегчением проглотил несколько пригоршней ледяной воды из ручья. Припал к ручью и Стук. Орри подивился, что струйка воды не пересохла.
Напившись и отерев бороду, содержатель Подземных Театров выпрямился и принял довольно грозный вид.
— Слушай меня внимательно, малек. Ты, конечно, ловко карабкаешься по этим каменюгам, но шансы свернуть шею на этом спуске велики даже для профессионального скалолаза. А тем более ночь сейчас. Поэтому ты пойдешь вторым и — будь добр — иди за мною след в след. И не думай выкинуть какой-нибудь фокус. Пошли!
Спуск и впрямь был сложным, но Орри глодало сомнение в том, что Рыжая Борода не отпускает его от себя ни на шаг только лишь из опасения за его жизнь. Нет. Мастер явно опасался, что, опередив его, Орри даст деру, а он сам застрянет на опасном склоне и уже не догонит прыткого малька. И опасения эти были отнюдь не безосновательны. Орри не упускал из виду, что по мере приближения к цели их похода все более мрачнеет его то ли спутник, то ли конвоир. Видел, как все более резкими становятся его добродушные в начале окрики. Не удивительно, что Орри уже принял в глубине души решение воспользоваться любым удобным случаем для того, чтобы оторваться от Стука и первым добраться до Тайного Терминала. Конечно, рукоять пистолета, торчащая из-за пояса Мастера, внушала ему страх, но здравый смысл подсказыват ему, что нужен он, Орри Нолан, Рыжей Бороде только живым и ни в каком ином виде. А раз так, то дело будет решать не скорость выпущенных вслед ему пуль, а только скорость его ног в сравнении со скоростью ног Барри Стука. Заведомо не очень высокой.
Удобный случай представился ему в самом конце спуска к галерее, ведущей к озерцу, в который окунали свои «бороды» Три Водопада. Тропа здесь заканчивалась крутым, метра в три высотой, порожком, преодолеть его можно было только используя в полную силу все конечности, данные человеку всемогущим Создателем. Громоздкая туша Рыжей Бороды основательно застряла на этом участке пути. Орри не без удивления заметил, что громадный бородач панически боится даже небольшой высоты и не может выпустить из рук ветки кустарника, в которые вцепился, начиная свое нисхождение. Малек понял, что ждать ему больше нечего. Он зажмурился и кубарем полетел вниз. К несчастью, он зацепил в этом своем полете какую-то часть тела своего конвоира, и тот, поминая нечистого и всех его присных, обрушился следом за ним в составе небольшой лавины из камней и комьев земли.
Достигнув низшей точки своего нисхождения, оба путника тут же развили бурную активность. Орри не мешкая вскочил на ноги и дал уже было стрекача, а мастер Стук принял все меры, чтобы этому воспрепятствовать. С неожиданной для его комплекции легкостью он вскочил на ноги и, ухватив левой рукой Орри за шиворот, правой упер ему в спину ствол пистолета.
— Стой, гаденыш! — грозно прошипел он. — Поигрались и хватит! Сейчас — с этой самой секунды — ты будешь делать только то, что я тебе скажу! Иначе размажу твои потроха по окружающему пейзажу! И даже не думай о том, что я об этом пожалею! Мне-то, может, и лучше будет, если как было все, так и останется. А вот папаша твой очень будет кручиниться. Может с горя и загнуться даже… Так что ты уж давай теперь от меня ни на шаг. И к Терминалу сейчас — живо! Ножками, ножками!..
За его спиной кто-то негромко откашлялся.
* * *
Мастер резко развернулся, продолжая удерживать Орри перед собой и вдавив ствол пистолета ему в спину так, что малек, всерьез испугался, не проткнет ли он его насквозь. Что до содержателя Подземных Театров, то он был на миг обескуражен.
Перед ним живой и здоровый — по крайней мере, на вид — стоял старый Нолан, а чуть поодаль с «вальтером» в руке сравнительно молодой тип, чуть смахивающий на китайца. А от ближайших зарослей Стука и его пленника отрезала тройка старых знакомых — беглых андроидов — Дром, Мантра и Бирим.
— Может быть, вы оставите мальчика в покое? — поинтересовался Скрипач. — Нам давно пора поговорить, Барри…
Но в ступоре мастер Стук был лишь считаные секунды.
— Хватит разговоров, старый шут! — заорал он. — И вы все, придурки, — назад! Прочь с дороги! Я не шучу! Повторяю с дороги — прочь! Если не хотите узнать, какого цвета мозги у вашего поганца!
Теперь ствол упирался Орри прямо в затылок. Андроиды нехотя отступили в сторону — на шаг-другой.
— Слушайте, господин Стук, — вступил в ход переговоров Ким. — Не валяйте дурака. Если вы застрелите мальчонку или хотя бы попытаетесь это сделать, то и двух шагов не уйдете с этого места!
— Ты даже не знаешь, дурень, — хрипло выкрикнул Барри, — кого ты хочешь напугать своей хлопушкой! Да ты даже не представляешь, что с тобой сделают в городе, если хоть волос упадет с моей головы!
— Это будет уже моей проблемой, — парировал его угрозу Ким. — И вряд ли — вашей!
Он старался выглядеть как можно более спокойно, но вид его малолетнего клиента, находящегося на волосок от смерти, заставил его голос слегка дрогнуть. Слишком много надежды было в устремленных на него и на Нолана глазах малька.
— Давайте поговорим спо… — продолжил он было.
Но тут процесс переговоров принял совершенно неожиданный оборот. С тропинки, нависающей над заросшей кустарником галереей, с трехметровой высоты на спину Мастера — точнее, на расположенную пониже спины часть его тела — обрушилось нечто. Нечто злобно рычащее. Нечто наделенное острейшими когтями и не менее острыми зубами Нечто, готовое положить свою жизнь за спасение попавшего в беду друга. Озверевший от гнева Брендик — собственной персоной!
Мастер чуть не выронил пистолет, рухнул на колени и заорал нечеловеческим голосом. Затем принялся кататься по земле, пытаясь освободиться от обрушившейся на него напасти и беспорядочно паля в белый свет, как в копеечку, в попытках поразить вцепившегося в его кормовой отсек пса.
И андроиды и Ким тут же рухнули ничком на землю, чтобы не стать жертвами выпущенных наобум пуль. Один только Скрипач остался стоять выпрямившись. Видимо, он и впрямь был заколдованным. Или считал себя таковым. Агент на Контракте — надо отдать ему должное — первым поднялся на ноги, как только пальба смолкла.
Мастер Стук стоял на коленях, дико озираясь и сжимая в одной руке здоровенный ствол, а другой машинально придерживая серьезно пострадавшие в своей деликатной части брюки. Ни Орри, ни Брендика окрест видно не было.
Зато на месте действия появился новый персонаж — уткнувшись носом в кусты, чуть поодаль от края каменистой галереи неподвижно белела нелепая, закутанная в мятый плащ фигура. Голову фигуры украшала смахивающая на гриб шляпа, а шляпу эту — выразительная дыра. Дыра подозрительно дымилась. Содержатель Подземных Театров уставился на эту фигуру, как на привидение.
— Хью-ю-ю… — растерянно произнес он, делая шаг по направлению к своему неподвижному партнеру. — Хью-ю-ю… Фрогги…
И растерянно посмотрел на все еще зажатый в руке пистолет.
Ким подошел к нему, решительно отобрал еще не разряженную до конца пушку и отдал ее Скрипачу. Затем наклонился над Фрогмором и осторожно перевернул того лицом вверх. Все оставшиеся на скальной площадке сгрудились вокруг. Агент снял с фармацевта пробитую насквозь шляпу и вздохнул с облегчением. Объем черепной коробки пострадавшего оказался достаточно мал, и его ранение можно было скорее назвать ссадиной, чем входным отверстием. Кто-то из андроидов тут же протянул Агенту тюбик с репарирующим гелем. Когда первые капли целебного препарата коснулись черепа Фрогмора, тот, морщась, открыл глаза и выкатил их, словно рак при виде кастрюли с бурлящим и уже благоухающим укропом кипятком.
— Хью… — теперь уже не с растерянностью, а с нарастающим озлоблением вопросил Барри. — Какого черта, Хью? Какого черта ты отпустил эту зверюгу?
— Он… Она… — простонал Фрогаор. — Попробовали бы вы сами побыть наедине с этой тварью… В закрытом каре…
— Ты нагло врешь! — прошипел Мастер. — Ты просто пустился по моим следам! Хотел пронюхать, как сложатся дела. А пса просто не смог удержать. Так ведь?!
Фрогмор обессиленно закрыл глаза и погрузился в полуобморочное состояние. Или искусно имитировал таковое. Во всяком случае, давать ответы на вопросы своего грозного компаньона он не собирался.
— Вот что, — решительно определил Скрипач. — Вам повезло, господин фармацевт. Нам просто не до вас. Убирайтесь отсюда подобру-поздорову. Лучше всего забейтесь в тот кар, на котором сюда прикатили, и дожидайтесь конца представления. Так будет безопаснее для всех.
Фармацевта как ветром сдуло.
— А этого борова, — старик бросил недобрый взгляд на мастера Стука, — придется связать получше и оставить где-нибудь здесь, поблизости. Разберемся с ним на обратном пути. Сейчас нам надо отыскать Орри…
* * *
А Орри тем временем запыхавшись продирался через окаймлявший озеро Трех Водопадов кустарник. Он очень хотел бы остаться там — на скальной галерее — вместе с Ноланом, Кимом и Биримом. И, безусловно, поступил бы именно так. Если бы не чувствовал, что уже не принадлежит самому себе. Его вело к Терминалу его Предназначение. Ну, а еще он понимал — тем самым здравым смыслом, что гнездился теперь в его детском пока мозгу, что пользы от него во взрослой игре взрослых людей решительно никакой. Зато чем скорее он выполнит Предназначение, тем скорее снова станет простым мальчишкой. Мальком, свободным, как все мальки в городе…
Из кустов он выбрался на залитую злым светом Больной Луны прогалину. И замер.
Замерли и те, кого он увидел на ней.
Элен и Бэзил, не сговариваясь, дружелюбно растопырили руки и двинулись ему навстречу.
— Господи, как я волновалась за тебя, малыш! — с пафосом воскликнула Каманера.
— Как мы переживали за тебя! — в унисон ей простуженно загнусавил Бэзил. — Как могло получиться, что этот мерзавец Стук…
— Иди… Иди же сюда… — ласково позвала малька Элен.
Но доверие Орри к роду людскому было уже основательно подорвано за последние несколько суток. Так что вместо того чтобы доверчиво двинуться навстречу своим недавним друзьям, он начал выполнять довольно сложный маневр. Оставаясь повернутым лицом к ним, а спиной к стене кустарника, он начал обходить прогалину по кругу, стараясь приблизиться к тропке, уже напрямую поднимающейся к потокам воды низвергаюшимся в озерцо. Брендик, грозно порыкивая, следовал за ним.
Довольно большой была эта прогалина. Пожалуй, она тянула на звание настоящей поляны. С краю ее ближе к тропе, уходящей к водопадам, высилась одинокая могучая сосна. Точнее — местное смолистое дерево, которое переселенцы с Земли называли именем привычного им растения.
Бэзил и Элен явно страшились потерять так неожиданно. доставшуюся им добычу и тоже не спешили напрямую приближаться к Орри. Они словно приняли условия какой-то непонятной игры в хоровод и, мурлыча что-то ласковое и успокаивающее, двинулись точно так же вдоль зарослей — спиной к ним — в обход освещенной лунным светом прогалины. Так они все втроем и хороводили, пока полностью не поменялись местами. Теперь двое ловцов стояли спиной к чащобе, а их дичь наконец почти достигла начала желанной финишной тропинки.
И тут Каманера тихо охнула.
Она замерла, уставясь в нечто, что она узрела при свете Больной Луны за спиной Орри. Сам Орри, подозревая, что хитрая Элен только отвлекает таким образом его внимание, не торопился оборачиваться. И только когда Каманера, а за ней и Бэзил испуганно отступили в чащу, он чуть повернул голову и скосил глаза, чтобы высмотреть, что там делается у него за спиной.
* * *
— Лопни мои глаза! — растерянно воскликнул Рашид.
— Да это же проклятый постреленок — собственной персоной!
Он оглянулся на босса. Волына тоже как зачарованный уставился на хрупкую фигурку, замершую между стеной прибрежного кустарника и цепочкой его — пана Волыны — чопорно, как на похороны, одетых подручных. Было их, пожалуй, побольше дюжины.
— Осторожно, — распорядился пан. — Если он успеет юркнуть в кусты, мы будем его искать всю ночь… И проклятый Стук… Он должен быть где-то здесь… Да вот, кажется, и он…
В этом пан ошибался. С лесной тропинки на прогалину торопливо выбирались пятеро — трое андроидов и двое людей. Ни Агент, ни Скрипач не сообразили сразу, что вышли лоб в лоб на десант мафии. Когда они смогли оценить обстановку, было уже слишком поздно. Силы были явно неравны.
— Эй, Агент! — окликнул Кима Волына. — Не стесняйтесь, подойдите поближе…
Ким, а за ним и все его спутники действительно подошли ближе к противнику, чтобы занять место за спиной Орри.
— Вы, я вижу, — продолжил пан, — честно выполняете условия Контракта. Малька, как говорится, нашли и доставили…
Орри затравленно оглянулся на Кима. Потом Агент многое бы отдал, чтобы навсегда забыть этот миг. Ну вот так же, как ему пришлось забыть о целом куске жизни, прожитом далеко отсюда — в Системе Чур… Даже пес Брендик смотрел на Агента с немым презрением.
— Ну что же, — картонным голосом отозвался он. — Вы заказывали встречу, господин Волына. Но не более того. Я должен быть уверен, что уведу мальчика с этой встречи целым и невредимым…
— Знаете, — рассмеялся пан и, не торопясь, двинулся ему навстречу. — Я не могу даже обещать вам, что вы сами, мастер Яснов, уберетесь отсюда целым и невредимым…
Он остановился в нескольких шагах перед Скрипачом. Орри, испуганно озираясь, медленно пятился в сторону.
— А мне говорили…
Рыло достал из внутреннего кармана футляр с сигарами и не глядя вытащил одну.
— Мне говорили… — продолжил он, откусывая кончик «гаваны», — что у вас были проблемы со здоровьем, мастер Нолан? Врали поди?
Преданно следовавший за боссом Раш поспешил щелкнуть зажигалкой, и пан принялся вдумчиво раскуривать «гавану»
— Нет, не врали, мастер… — пожал плечами Скрипач. — Ваши люди не так часто врут вам, как вам кажется… Просто, когда надо, мне удается встать на ноги, даже если у меня есть, как вы выразились, «проблемы со здоровьем»…
— Рад за вас… — задумчиво протянул пан, попыхивая ароматным дымком. — Что ж, тем интереснее будет продолжить наше знакомство… Несколько очень интересных людей просто жаждут познакомиться с вами и с вашим, э-э… сынишкой, мастер… Так что…
Рыло, прищурясь, воззрился на Кима.
— Так что, с вашего позволения, господин Агент, я забираю с собой этих двоих. А вы поступите благоразумно, если спрячете вашу хлопушку, — он кивнул на зажатый в руке Кима пистолет, — и уберетесь восвояси. Не бойтесь…
Тут лицо пана исказила ироническая улыбка.
— Не бойтесь. За услуги вам будет уплачено сполна…
«Кажется, — подумал Ким, — мне придется второй раз в жизни глотать пулю. Второй — и последний. Причем совершенно бесполезно. Но ведь не портить же у малька впечатление обо мне…»
— Ну что ж, — произнес он вслух. — Приятно это слышать. Всегда, как говорится, к вашим услугам…
Он сунул пистолет за борт куртки — дулом во внутренний карман и с совершенно дружелюбным видом шагнул к пану, протягивая ему на прощание руку.
Протянутая рука обычно провоцирует — чисто рефлекторно — ответный жест. Попался на этот несложный трюк и Рыло. Он с нарочитой, вальяжной небрежностью ответил Агенту вялым рукопожатием. Через секунду — не более — рука его была завернута за спину, а дуло пистолета Кима упиралось ему в висок.
— Всем! — выкрикнул он. — Всем — положить оружие. Слышите? Положить оружие на травку и убираться в задницу! Немедленно! Иначе ваш босс — труп!
Андроиды стремительно образовали вокруг Агента и его заложника плотное кольцо.
Конечно, пан чисто физически был много крепче Кима, но, как и все провинциальные гангстеры, приемами борьбы владел на чисто уличном уровне. Да и возраст давал себя знать. Равно как и привычка к кабинетной жизни. Поэтому он и не подумал оказывать Агенту особого сопротивления.
— А вот это ты зря… — задумчиво произнес он, перекидывая уцелевшую в короткой схватке сигару из одного угла рта в другой. — Теперь тебе в Колонии не жить…
— Не бойтесь, — зло съязвил Ким. — Я верну вам неустойку…
Бандиты были явно растеряны. Но сперва кто-то один, а за ним и все остальные нехотя стали класть стволы на землю. Последним задумчиво расстался со своей пушкой Рашид. Так же задумчиво — демонстративно медленно — он выпрямился, шагнул назад… И вдруг стремительно выхватил — Ким даже не успел сообразить откуда — второй ствол.
Дальнейшее произошло практически мгновенно. Два выстрела прозвучали одновременно. Точнее, прозвучал один из них — пистолет, прихваченный Стуком в угнанном «рэмблере» и сработавший сейчас в руках Скрипача. Пистолет Рашида, как и положено бандитскому стволу, был оборудован глушителем.
В течение доли секунды Ким поздравил себя дважды. Во-первых, с тем, что не нажал на спусковой крючок своего «вальтера», а во-вторых, с тем, что, кажется, остался жив. Стремительно — как это могут только андроиды — Бирим встал между ним и Рашидом и «поймал» предназначенную Киму пулю. Ее удар отбросил его назад, но на ногйх он удержался. Пуля в плечо — для андроида сущий пустяк.
Для Рашида дело обернулось хуже. Правая рука его повисла плетью. Пистолет плюхнулся наземь, и попыток поднять его под дулом пистолета Скрипача он делать не стал.
— Считай, что ты уволен, Раш! — мрачно уведомил его Волына.
Но покалеченный Рашид уже не обращал внимания на шефа. Он смотрел за спину Агента — на заросли.
А из зарослей, сдирая с себя колючие репейники и ругаясь на чем свет стоит шел к скопившемуся на поляне народу мастер Стук. Вид у него был не из лучших — Брендик основательно поработал над его имиджем. За Мастером следовали, поигрывая стволами, пятеро его людей. Верный Трои таки не покинул босса в беде.
— Ну что? — громогласно осведомился Барри. — Нарвались, господа? Эй ты, китаеза, кончай эту сволочь! А мои мальчики замочат остальную компанию. Вот тогда и поговорим…
Ким не сразу сообразил, что «китаезой» поименован он сам, а «сволочью» — пан Волына. Первое было явным преувеличением, второе — нет.
Развязка приближалась стремительно. Но совсем не такая, какую ждал хоть кто-то из собравшихся на прогалине. Над Каньоном раздался вой. Страшный, потусторонний вой оборотня.
Уже от одного этого звука кровь застыла в жилах у всех, кто его услышал. А когда из зарослей вынырнул и огромными, почти бесшумными прыжками понесся на людей огромный, невероятно уродливый Ночной Зверь, толпу на прогалине охватила паника. Ким не смог удержать заоравшего и рванувшегося из рук Волыну. Да, впрочем, уже не имело смысла возиться с ним.
Положение вновь круто изменилось. Бандиты бросились кто куда — одни так и оставив брошенное оружие, другие — беспорядочно отстреливаясь. Вмиг на освещенном пространстве остались только Ким, Нолан и трое андроидов. Дром и Мантра были заняты раной Бирима. И еще на поляне остался Ночной Зверь.
Ким тряхнул головой — происходящее казалось ему сном. Нелепой галлюцинацией. Страшная, постоянно меняющая форму тварь тихими, пружинящими шагами обходила причудливый периметр поляны, то и дело оглашая воздух мучительным, стонущим воем. И причиной ее мук были, очевидно, не выпущенные в нее пули. Они-то как раз и не причинили Зверю видимого вреда.
Тварь остановилась, прекратив наконец свое кружение вокруг пятерых стоящих на залитой больным светом траве, и сама рухнула в эту траву. Зверь начал биться в каких-то невероятных конвульсиях, словно пытаясь сбросить с себя собственную шкуру. Перестать быть собой. В его вое становилось все больше и больше безысходной тоски и нарастающего гнева.
— Плохо дело, — тихо сказал Нолан. И шагнул к извивающемуся Зверю.
— Стойте! — окликнул его неуверенный, срывающийся голос.
Ким обернулся.
От зарослей к ним приближался порядком измазанный лесной грязью и нервно дергающийся тип. Когда-то — совсем недавно — его одеяние можно было назвать элегантным. Сейчас оно больше напоминало лохмотья бродяги из старинного фильма. В правой руке тип нес ком изодранной ткани, в котором можно было угадать какие-то детали женской одежды. А на левом запястье типа болтался пристегнутый наручником скрипичный футляр.
— Не подходите к ней… — крикнул тип. — Она может… Она все может сейчас… Нужно ждать, — объяснил он, подходя поближе. — Нужно ждать, пока зайдет эта проклятая луна… И потом снова ждать — ждать рассвета…
— Нам не придется ждать, — сухо оборвал его Нолан. — Нам не придется ждать, если вы позволите мне воспользоваться моим инструментом. Вы, кстати, очень вовремя доставили его сюда…
Он властным жестом указал на футляр.
Тип испуганно отвел руку с наручником назад.
— Вы… Вы хотите сказать, что вы — Нолан-Скрипач? — недоуменно спросил он.
— Именно это я и хочу сказать, — подтвердил старик. — Да вы, я вижу, — музыкант? Это всегда бывает заметно.
— Бэзил Кац — к вашим услугам, — несколько чопорно представился тип.
— Слышал о вас, — без особой приветливости в голосе заметил Нолан. — И хорошее, и плохое… И даже запись пары ваших концертов слышал. Теперь — будем знакомы лично.
Бэзил осторожно протянул Скрипачу руку. Тот пожал ее коротко и сухо — точно так же, как смеялся, улыбался и вообще говорил.
— Но кто может подтвердить мне… — начал было Кац.
— Вы получите подтверждение того, что я Нолан — Нолан по прозвищу Скрипач, как только я возьму в руки свой инструмент, — холодно отрезал старик. — И поторопитесь, если хотите прекратить мучения вашей подруги…
— Как?! — поразился Бэзил. — Вы… Вы — знаете?
— Да, я знаю, — оборвал его Нолан. — Поторопитесь. Это, — он кивнул на бьющегося в конвульсиях Зверя, — может плохо кончиться в такую ночь. И перестаньте думать о деньгах. Я, конечно, заплачу вам за то, что вы выручили мою скрипку из бандитских лап. Но большого гешефта вы на этом инструменте не сделаете. Поверьте мне.
— Действительно, поверьте ему, Кац, — тихо произнес незаметно приблизившийся к пианисту Бирим. — Получается, что я знаю вас обоих и…
Он запнулся — настолько поразительной была реакция Бэзила на его появление. До этого момента тот, видно, не узнавал своего соперника, а теперь обмер, выкатив глаза, словно узрел голову Медузы Горгоны. Дыра, пробитая пулей в плече юного андроида, и запекшаяся вокруг нее кровь только усиливали иллюзию встречи с выходцем с того света.
— И мне тоже, поверьте, — устало посоветовал Бэзилу Ким. — Этот джентльмен знает, что говорит…
Бэзил опасливо покосился на все еще зажатый в руке Агента пистолет, бросил ком растерзанной одежды в траву и с тяжелым вздохом принялся искать в карманах своего напрочь загубленного в этой ночной прогулке костюма ключи от наручников. Нашел, вздохнул с облегчением и протянул Скрипачу футляр, отстегнутый наконец от растертого в кровь запястья.
Футляр этот, словно сам собою раскрылся в руках старика.
Нолан бережным движением извлек инструмент и смычок из их бархатного гнезда, не глядя отдал футляр Киму и неуловимо быстрым движением утвердил скрипку под своим острым подбородком. Смычок вспорхнул к струнам так, словно это он увлек за собой сухую кисть Скрипача, а вовсе не наоборот.
И над Каньоном поплыли звуки скрипки.
Странно, они — эти звуки — и не пытались даже спорить с другими звуками, царившими в этом мирке, отсеченном от остальной Вселенной крутыми скальными стенами. Ни с плеском Трех Водопадов, ни с шелестом листвы здешних деревьев, ни с тоскливым завыванием Зверя эта музыка просто не имела ничего общего. Не соприкасалась с ними.
И уже через мгновение Ким неожиданно понял, что не слышит ничего больше — только ту причудливую и грустную мелодию, что выводил на струнах скрипки старый Нолан. Он словно остался с нею наедине. Это было странно — стоять среди людей и андроидов, видеть и слышать все вокруг, даже ощущать порывы холодного ветра и запахи ночи и… И быть в то же время где-то далеко отсюда.
Это же, видно, происходило и со всеми, кто слышал звук Инструмента Нолана. Все на поляне замерли и как-то притихли. Бэзил медленно опустился на колени, Бирим потупился… А на самого Кима нахлынула тоска и странное чувство, что стоит сделать над собой только малое усилие — и ты вспомнишь себя. Себя настоящего, а не то слабое существо, полное воспоминаний обо всех сделанных на жизненном пути ошибках и неудачах настоящего себя…
Но самое странное творилось со Зверем. Он замер, прислушался к льющимся на него звукам и вдруг скорчился, сжался в комок. И комок этот начал странно изменяться, словно он плавился и перетекал в какую-то другую — совсем другую-форму и одновременно силился остаться самим собой, сопротивлялся тому превращению, переходу, в который уводила, втягивала его мелодия скрипки Нолана. А когда это превращение завершилось, оборвалась и мелодия. Наступила оглушительная тишина. Тишина, полная шороха стылого ветра в листве, еле слышного грохота водопадов и совсем уж тихого, всхлипывающего звука плача. Плакал тот, кто только что был Зверем…
Нолан тихо опустил инструмент в траву и первым подошел к скорчившейся и вздрагивающей от рыданий фигурке. За ним подошли и все, кто был на поляне, постепенно приходя в себя после обрушившейся на их души музыки.
Бирим присел на корточки и осторожно тронул за плечо дрожащее и захлебывающееся плачем существо. Оно подняло голову:
— Это…
Голос Бирима дрогнул:
— Это ты, Элен?.. Ты?..
— У тебя кровь… — хрипло и удивленно произнесла Кама-нера. Каманера, перестающая быть Ночным Зверем. — Ты… Ты ранен? Тебе больно?
Бирим молча и ошалело глядел на нее.
— В-вот… — запинаясь, выговорил Бэзил. — Вот твоя одежда, Элен… Она, правда… Ты ее сильно порвала…
Каманера молча сверкнула на сгрудившихся вокруг людей все еще бешеным, нечеловеческим взглядом своих зеленых глаз и уткнулась лицом в колени.
— Уйдите!.. — прошептала она. — Хоть отвернитесь, уроды! Мне надо одеться…
* * *
— Проклятье! Что это было? — с трудом выговаривая слова, спросил пан Волына.
Почти вся его команда, сгрудившаяся на дне оврага, хранила молчание. Один только Рашид, от греха подальше ушедший за спины подельников, смог-таки выдавить из себя:.
— Зверь… То был Ночной Зверь… Про него рассказывали всякое. Но все думали, что он… В общем, его давно здесь не видели…
— Хрена там все думали! — взорвался босс. — Какого черта вы все припустились врассыпную, как зайцы от носорога? У вас у каждого — по два ствола на руках. Какого же дьявола вы эту тварь в мелкие клочья не разнесли?
— Да мы все по полному магазину выпалили… — оправдываясь, загудел кто-то из сошек помельче. — И ничего…
— А чертов пострел? — зло осведомился пан. — Снова оставил вас с носом?
Ему не ответили.
Все напряженно вслушивались в тишину. А тишина эта наполнялась хрустом валежника под чьими-то сапогами, приглушенными чертыханиями и окликами. Вдалеке сквозь причудливые сплетения ветвей начали просвечивать лучи карманных фонарей и переносных прожекторов.
— О дьявол! — помянул нечистого пан и перешел на шепот. — Это же эти идиоты!.. Община Храма Единения! Слышите, придурок Клавдий кем-то там командует?
— Их не меньше сотни… — без особого оптимизма констатировал кто-то из сбившихся в плотную массу бандитов.
— Рвем отсюда когти! — коротко скомандовал Волына. — На сегодня игра проиграна!
* * *
Сотня — не сотня, а человек тридцать, вооруженных кто охотничьими ружьями, а кто и просто кухонной утварью, стянулись к поляне и заполнили ее, окружив Скрипача и приветствуя его — каждый по-своему. Сквозь эту небольшую толпу к старику не без труда пробились Клавдий и Алекс.
— Малец… — выговорил запыхавшийся Мохо. — Где Орри?..
— Его теперь надо искать там… — Нолан кивнул в сторону Трех Водопадов. — Пойдемте…
Клавдий развернулся к приведенному им люду и взмахом руки определил направление дальнейшего движения. Вслед за ним и Ноланом люди и андроиды стали поспешно покидать поляну. На какое-то время на ней задержались трое — Бирим, Каманера и Бэзил.
— Идите… — глухо проговорил Кац. — Идите со всеми… А я сам… Я вернусь в город… Мне с вами… Не надо мне оставаться с вами… Я… — Он исподлобья посмотрел на Бирима. — Я перед тобой виноват… Не надо мне было слушать эту чертову скрипку… Теперь уже не смогу… Не смогу быть таким, как раньше… Мне… Мне надо уйти… — Он молча повернулся и быстрым шагом скрылся в зарослях.
Каманера сочувственно посмотрела ему вслед.
— Это пройдет, — вздохнула она. — Эта Ноланова скрипка… Она делает людей чище… Будит в них что-то… Но потом это проходит… Пойдем со всеми…
Бирим молча накинул поверх ее порванной куртки свою — окровавленную, но теплую, обнял девушку за все еще вздрагивающие плечи и повел вслед за тихо гомонящей толпой к Водопадам.
* * *
Но поляна пустовала недолго. И двух минут не прошло после того, как ее покинули Элен с Биримом, кусты заколыхались, и на открытое пространство выбрался диковато озирающийся Хью Фрогмор. Когда он добрался до середины поляны, его окликнул хриплый голос, исходивший, как казалось, прямо с небес.
— Хью, сукин сын! — явственно произнес этот голос. — Кончай вертеть башкой и помоги мне наконец!
Хью испуганно икнул и уставился в звездный небосклон.
— Вы?! — пробормотал он. — Это вы — Мастер? Где вы?
— Да здесь… Здесь я, бестолочь чертова! На сосне!
Действительно, мастер Стук располагался в непосредственной близости от верхушки могучего дерева, украшавшего край поляны. Различить его в ветвях и на такой высоте было делом нелегким.
— Господи, как вы попали туда? — развел руками Фрогмор. — Спускайтесь — только осторожнее…
— Чертова зверюга! — пояснил содержатель Подземных Театров. — Она меня насмерть перепугала. Сам не знаю, как я взлетел на этот чертов насест… Теперь главное — с него выбраться… Тут еще проклятая смола… Борода, понимаешь, борода намертво приклеилась к стволу…
— Главное — будьте осторожны… — снова посоветовал ему Хью.
— Осторожны?!!! — заорал Стук. — Да я не могу, понимаешь ты, дубина, просто не могу отсюда спуститься без того, чтобы, не свернуть себе шею! Пригони сюда Троя и его ребят… Свяжись с кем-нибудь в городе… С пожарниками, что ли… Только не стой этак вот столбом!
— О, я немедленно приму меры… — Голос фармацевта стал просто медовым. — Я немедленно приму меры… Но сначала, Мастер… Сначала давайте обсудим финансовую сторону вопроса…
Тучи все-таки взяли свое и скрыли злое око Больной Луны, погрузив Каньон в полнейший мрак. Двигавшаяся к Водопадам процессия высвечивала себе дорогу уймой переносных светильников самой разной мощности. У крайнего «двухэтажного» водопада все остановились и направили лучи фонарей вверх, туда, куда указал Скрипач.
И лучи высветили вверху на уступе скалы маленькую фигурку. Орри устало сидел на краю уступа, свесив в пропасть ноги. На коленях его так же устало покоился Брендик. Дром и Мантра без долгих размышлений принялись карабкаться вверх и скоро уже стояли рядом с мальком. Орри поднял голову и посмотрел на них с какой-то странной грустью.
— Мы поможем тебе спуститься… — сказал Мантра, протягивая ему руку.
— Ты… — спросил Дром. — Ты ведь уже сделал это?
— Да, — тихо ответил Орри. — Теперь вы… Теперь вы — такие же, как все. Как мы…
— Мы уже знаем это, — сказал Мантра. — Мы больше не Куклы Судьбы.
* * *
Дожидаться рассвета все пришедшие к Водопадам решили тут же — на берегу озера. Набрав в зарослях сухих веток, развели костры. Около одного из них сон сморил Брендика. Орри устроился с ним рядом. Никто не решался трогать их. Рядом с мальком остались только Клавдий, Алекс, Ким и Каманера с Биримом. Скрипач присел в сторонке, став почти невидимым в темноте. Клавдий деловито заварил чай из прихваченного с собой запаса. На каждого нашлась посудина, в которую Мохо щедро разлил дымящийся терпкий напиток. Бирим передал кружку Элен и наконец позволил себе поглядеть ей в глаза. Во взгляде его был немой вопрос.
Каманера присела перед костром на корточки, сжалась, стала совсем маленькой, словно малолетний беспризорник, и попыталась отогреть руки о горячий металл кружки.
— Понимаешь… — наконец сказала она. — Понимаешь, я сама виновата. Во всем, что со мной случилось, виновата я сама. И Лес… Может быть, еще и Лес виноват… Это давно началось… Странно… Я сейчас себе кажусь такой старой… Как будто это вовсе и не я была той маленькой девочкой, которая в Лесу разговаривала со звеннами. И с заколдованными зверями. Нет, я не чокнутая — я знаю, что я их выдумывала, этих зверей. А еще — друзей, с которыми я играла у Сонного озера, ходила к Странному ключу… Наверное, я их тоже выдумала. Потому что потом — когда мы все выросли, они… Они ничего не помнят. Они забыли все…
Она снова сжала кружку, словно отогреваясь от какого-то глубинного, сковывающего ее холода, и с горечью добавила:
— И звери со мной больше не разговаривают…
— Ты где-то рядом жила? — спросил Орри. — Когда была маленькая?
Ему почему-то тоже стало очень холодно — где-то внутри, и он тоже точно таким же, как Каманера, машинальным зябким движением сжал чашку с горячим чаем.
— Мы здесь и жили с мамой — у Леса… — ответила Элен, неподвижным взглядом уставившись в пламя костра. — Должно быть, он еще цел — наш дом… Небольшой такой… Сейчас заброшен, наверное… Я побоялась туда сходить. Мама была тут чем-то… чем-то вроде лесничихи. Или наблюдателя… Ей немного муниципалитет приплачивал и немного — университет. Чтобы она наблюдения вела, ну и вроде как присматривала — за звеннами, за тахо… Ну и свое хозяйство у нас было. Ферма — не ферма, а так… Мы не одни тогда так жили — там несколько семей таких было. Они… Все наши там еще во времена Изоляции поселились. Между Лесом и Болотами. Мы — дети этих семей — тогда дружили очень. И из города к маме ее друзья приезжали часто — тоже с детьми — на уикэнд, в отпуск… Так что я не одна тут росла…
А еще там часто цыгане проходили. Тогда в Колонии много цыган жило — они в Эпоху Изоляции из городов ушли, снова в таборы сбились, как в старину на Земле.
— Их и сейчас еще много, — буркнул Мохо.
— Так везде почти вышло, — заметил Алекс. — Во всех Мирах, где есть кони. И простор. Это неискоренимо. А тут еще Изоляция…
— Да, — согласилась Каманера. — Это неискоренимо. Кони и простор. И ночь. И костер. И воровская кровь. Это всё равно вернулось бы. Даже если бы и не было никакой Изоляции… А еще мы дружили со звеннами. И с тахо тоже дружили. По-своему… тахо ведь тоже добрые… И умные. Зря на них наговаривают. И с колдунами из Рощ мы тоже дружили. Я почти все время там, в Рощах, пропадала. У Каррога. Интересно, как он сейчас… Жив еще? Они ведь долго живут — колдуны… Странно… Он иногда мне мерещился — там, в других Мирах… Обознавалась я. Один раз даже окликнула какого-то чудака. Вот, наверное, испугался-то… Это все оттого, что он чем-то вроде отца мне был — Каррог…
— А-а твой отец? Настоящий, в смысле… — спросил Орри.
И тут же прикусил язык, сообразив, что мог ляпнуть что-то не то. Ведь его самого почти никогда не спрашивали о том, кто его мать и где она сейчас. А когда спрашивали, это всегда было… ну, почти больно.
— Отец? — тихо спросила она. — Знаешь, Орри, это очень странно, но… Но я тогда почему-то никогда не задумывалась о своем отце. И никто о нем со мной не говорил. И мне это казалось естественным — то, что у других папы есть, а у меня нет. Не видела в том трагедии. И у меня тогда мысли все не о том были. Дети, вообще, так все воспринимают. И не о том думают, о чем думают взрослые… А у меня… У меня эта разница была еще больше. В миллиард раз, наверное. Я к ним была ближе — к лесным тварям. К ночным тварям Леса… И еще… Я раньше путала явь и сон. Иногда совсем не различала. Да что врать — это у меня и сейчас порой…
Она провела рукой по глазам.
— …И когда потом мама мне объяснила разницу… то… То это было большим для меня облегчением. Я долго потом думала… Ну, знаете, что значит для маленького ребенка «долго»? Так вот, я по моим детским понятиям долго думала, что это сны… Что-то страшное, что делает со мной Больная Луна… И то странное, что дарит мне Луна Чистая… Что все это — сны… До тех пор, пока с мамой не начались постоянные истерики. Пока не поняла, что она меня боится… Когда я это поняла, страх пришел и ко мне. Какое-то время я не могла понять, как мои сны передаются ей…
Мне в этих снах виделось, что я крадусь по глухим закоулкам Леса, и он, этот Лес, вдруг стал неузнаваем: сделался громаден и бескраен. Превратился в целую Вселенную, полную невероятным количеством звуков, шорохов, теней, призрачных образов, запахов… Да-да, именно запахи и были главным в этой совершенно иной Вселенной, в которую вдруг превращалось наше привычное пресное мироздание… Это был уже не скучный мир людей. То был мир Зверя, Зверя, в которого превращалась я!
Каманера уже не сидела, сжавшись в комок. Она выпрямилась и стояла перед пламенем костра на коленях, словно поклоняясь этому огненному божеству. Говорила она быстро, захлебываясь и глотая слова. То и дело она вспоминала про зажатую в руках кружку и, умудряясь не обжечься, пила крепко заваренный напиток.
— Превращалась… Не то, какое-то слово… Становилась — вот! Это не просто руки и ноги мои превращались в когтистые лапы. Не просто лицо преображалось в клыкастую морду. Нет! Вся я менялась. Чувства, желания, мысли… Нет — стоп! Мыслей вообще не остается, когда… Точнее, вместо мыслей душу заполняет что-то… Что-то, что заставляет тебя… Не заставляет даже… Обрекает. Обрекает поступать так, а не иначе… И совсем не важно, что ты думал о том о сем, пока был человеком. Что ты любил или не любил. Что нравилось тебе. И кто нравился… Ты — уже что-то совсем другое… Конечно — где-то там, уже почти за гранью сознания все еще живет память о том, что ты был совсем иным существом — удивительно странным и непонятным. Враждебным… Человеком. Но это… Это кажется чем-то бесконечно давно случившимся. Прожитым в далеком детстве.
Каманера тряхнула головой и перевела взгляд на полуопустевшую кружку. Мохо плеснул ей из котелка дымящегося чаю. Элен глотнула горячую жидкость, вздохнула чуть судорожно и продолжила:
— И только потом… потом я поняла, что мать мне врала. Вовсе не было это снами… Это и было… — Она запнулась… — Это и было тем, чем было… Никакими не снами… И тогда мать ушла. Исчезла…
— Послушайте… Вы что — всерьез верите, что то, что вам привиделось?.. — осторожно предположил Ким и так и не довел фразу до конца.
— А почему бы мне не верить в это? Ведь вы же не думаете, что то, что было с вами этой ночью, привиделось вам?
Ким этого не думал. Но и принимать это как непреложный факт не мог. Впрочем, свои сомнения он держал сейчас при себе.
Элен воззрилась куда-то мимо него. В мир, видимый лишь ей. Потом пожала плечами:
— Понимаете… Это — когда вы просыпаетесь в теплой постели, и восходящее уже солнышко светит вам в глаза, а с кухни тянет готовым омлетом, вы… вы можете считать, что никогда и нигде не были тем, чем привиделись себе в тяжелом сне… А вовсе не тогда… — Она снова судорожно глотнула травяной отвар. — А вовсе не тогда, когда ты просыпаешься в гуще прохваченного ночным морозом кустарника… Такого тебе чужого… И такого тебе знакомого… И не тогда, когда под ногтями у тебя чья-то кровь… А сами ногти эти… Они… Они еще вовсе не стали человеческими… — Она замкнулась. Уставилась в еще скованную ночным морозом землю. Она слишком затянулась — эта пауза.
— Послушай… — осторожно спросил Бирим. — Элен, ведь ты никогда на самом деле никого не…
Каманера глянула на него каким-то отчужденным, слепым взглядом, и вопрос повис в воздухе. Бириму вовсе не хотелось теперь услышать ответ на него.
— Так вы сказали… — попробовал изменить русло разговора Ким. — Вы сказали, что мать покинула вас… С кем же вы остались тогда?
— Всегда есть с кем остаться… — невесело усмехнулась Элен. — Знаете, я совсем не осуждаю мать… С оборотнем жить, это… Это не совсем жизнь даже. И она вовсе не виновата, что так вышло… — Элен нервно глотала горький и горячий чай. — Она в город меня перевезла. И оставила — подкинула, можно сказать, своим родственникам… Оставила пожить ненадолго. Сказала, что вернется скоро. И никогда уже не вернулась… Они хорошие люди были… Решили, что что-то с ней случилось. Я так иногда думаю, может быть, действительно, что-то случилось с матерью в дороге… Она ведь меня любила… Только вот не знаю, может, это мне просто казалось, что любила. И еще не знаю, как будет лучше: если она на самом деле меня не любила и ничего с ней плохого на самом деле не было. Или… или все-таки любила и плохое с ней все-таки сталось… Так вот, — вернула она свой рассказ в прежнюю колею, — я уже сказала, что родственники мои были добрыми людьми… Взяли на себя все заботы… Но только я тогда совсем другая была… Из Леса… Не такая, как теперь… И потом я знала… Знала, что будет в конце концов… А они этого не понимали. Не знали, почему я так боюсь лун… И вообще не знали, как это для них опасно… Понимаете, это можно обмануть… Объехать по кривой… Если не спать, когда луны начинают доставать тебя… — Она усмехнулась. — Думаете, это так просто — всего-то экая малость — не заснуть в полнолуние… Только за все надо платить… Приходится… Потому что, когда приходит срок, тогда… Тогда начинаешь понимать, что вовсе не хочешь избежать этого… Что как раз когда ты противилась судьбе, ты и была ненормальной. Опьяненной… А настоящая твоя судьба — там, в залитом мертвым лунным светом Лесу. Ледяном и чуждом всему человеческому. И ты проклинаешь себя за каждый лишний час, который остаешься в человеческой шкуре. Начинаешь ненавидеть весь мир вокруг себя. И с нетерпением ждешь новых лун… Молишься, чтобы скорее вернуться в себя саму…
— Это… Это похоже на действие наркотика… — заметил Ким.
— А в жизни многое похоже на действие наркотика… — пожала плечами Каманера. — Например, сама жизнь. От нее трудно отвыкнуть. — Она снова ежась глотнула крепко настоянного на травах кипятку. — Я стала снова с Каррогом дружить. И он мне много рассказал про то, как это все вышло… Со мной. Много рассказал, но — не все… Например, после разговоров с ним я впервые стала догадываться о том, почему не помню отца…
— Так что было с тобой?.. С вами? — снова торопливо спросил Орри.
— Что было?..
Элен протянула Клавдию кружку — еще за одной дозой терпкого настоя. Поблагодарила кивком.
— Дело в том, что мать… Она суеверная была до предела. И ей плохое нагадали. Про детей. Для того у нее основания были. Она ведь нездешняя. Она вместе с беженцами с Аваллона сюда перебралась. Слыхали про тот Мир?
— Там применяли психотропное оружие… — припомнил Клавдий.
— Вот именно… Генетико-психотропное. Специальные вирусные препараты. Они не на сам мозг действуют, а на гены, от которых зависит развитие мозга. На следующие поколения. И мать ужасно боялась того, что будет с ее ребенком. И того, что этот ребенок может натворить…
— Вы родились здесь — в Колонии? — спросил Ким. — Или…
— Уже здесь… Но отец остался там — на Аваллоне. Ему не удалось уйти оттуда. Миры Федерации из беженцев принимали тогда только стариков, женщин и детей. Да и тех селили вне больших городов — боялись.
— И было чего бояться… — мрачно буркнул Мохо. — Они порой такое вытворяют — дети и внуки беженцев оттуда…
— Мать тогда узнала, что бывают — очень редко — такие дети… Заколдованные. От которых колдуны могут отвести беду. А тут еще и поселилась как раз в таких местах… Рядом с Рощами. А в Рощах — колдуны… А у колдунов Каррог — первый человек. По крайней мере — один из…
— Даже когда я был вот таким, — Клавдий показал, каким он был, — Каррог уже был стариком. И о нем всякие легенды ходили… Но в основном в том смысле, что лучше с ним не связываться… Один только Скрипач с ним на равных держался. Ну… — он покосился на Алекса. — Ну почти на равных…
— Он ее честно предупредил. — Каманера дернула плечами. Зябко поежилась. — Каррог честно сказал, что все может обернуться страшно. Что все заколдованные идут на риск. Но мать… она все-таки выбрала колдовство… Он потом очень жалел, что согласился на это… Говорил, что не простит себе никогда… Того, что случилось со мной… Потом я перестала приходить к нему. Поняла, что так будет лучше. Для всех… В общем так… Я от этих хороших и добрых родственников сбежала. Обокрала их — и сбежала… Ничего… Они богатые. И могли позволить себе быть добрыми. Они даже в полицию заявили только о том, что я ушла из дому, а про все остальное… Сказали, что из дому ничего не пропало. Я им потом верну. Обязательно… Когда у меня будет много денег. Своих… Им или их детям…
Она смолкла, поняв, что говорит что-то детское.
— Ты с цыганами ушла? — догадался Орри.
— Угу… Я потом с ними по всей Колонии шаталась. И Независимые Территории тоже обошла. И цыгане тоже поняли — очень быстро… Но они меня не прогоняли… Они вроде меня даже побаиваться стали. А потом когда я немного повзрослела, то поняла, что мне нужно уходить в другие Миры. В такие, где лун нет…
— Поэтому вас и занесло на Харур? — догадался Ким. — Впрочем, там, кажется…
Каманера покачала головой:
— Харур? Сначала была Мелетта. У нее, правда, луны есть, но почти невидимые. А вот у Харура лун целых три. Но туда я попала уже потом… После того, как я ужасно прокололась на Мелетте… Надо отдать должное Бэзилу — это он меня оттуда вытащил. Он порой бывает способен на бескорыстные поступки… — Элен усмехнулась своим словам. — Особенно когда такие поступки открывают для него интересные перспективы… Он, знаете… Бэзил не чужд своего рода сентиментальности и даже романтичности. Только все это у него… Да не только у него, и у меня тоже все какое-то… Слишком, наверное, практичное… Разбойный народ всегда и мечтателен и практичен…
С этим Ким был, пожалуй, согласен. Ему еще не встречался в жизни жулик, который не был бы в той или иной мере сентиментален. И даже у хладнокровных киллеров — он это знал не понаслышке — полиция при аресте частенько находила в карманах заготовленные на случай их гибели записки, адресованные какой-нибудь Мэри или Фатиме. Иногда — матери.
— Так значит, — предположил он, — вытаскивал вас Бэзил из ваших э-э… неприятностей на Мелетте все-таки не совсем, гм, бескорыстно?
Элен пожала плечами:
— Да как вам сказать, Агент… Он помог бы мне, если бы ему и ничего, как говорится, не светило в этом деле… Тогда он мне казался этаким элегантным рыцарем без страха и упрека — утонченным музыкантом-виртуозом, немного не от мира сего. Который так, для разнообразия, подрабатывал еще и наводчиком… Или, наоборот — изящным авантюристом, у которого было необыкновенное хобби — так блестяще шпарить по клавишам, что народ отваливал за билеты на его концерты денежки, за которые можно купить кар. Даже не очень подержанный кар, заметьте…
— Да, удивительное сочетание, что уж тут говорить, — заметил Клавдий, потом достал из кармана трубку-носогрейку и взглядом попросил у присутствующих разрешения подымить, немного.
— А чего удивительного? — вошел в разговор терпеливо помалкивавший Бирим. — Я, правда, тоже был в восторге от этого типа, когда встретился с ним впервые — там, на Приюте… Мне казалось, что, как человек высокого искусства, он один из немногих в состоянии понять мои стихи… Оценить их. А потом выяснилось, что все это чистое притворство!
— Он действительно понимает поэзию, — немного запальчиво возразила Каманера. — И твои стихи ему нравились. Сначала…
— Ага! — возмущенно парировал Бирим. — Сначала! Сначала мастер Кац был сама поэзия. Просто какие-то восторг и истечение! А потом стал сочинять на меня мерзкие пародии… И называть меня стал не иначе как «Тирлим-Бом-Бом»!
Орри еще раз вспомнил, как его невинное тирлимканье испортило настроение стихоплета.
— Ну как ты не понимаешь, дурачок, что он начал ревновать тебя… — попыталась успокоить его Элен. — Его, видишь ли, бесили те маленькие знаки внимания, которые я временами…
— Благородные люди никогда не скатываются до такой низкой мести! — окончательно вскипел уязвленный в своих лучших чувствах стихотворец. — Если у мастера были ко мне претензии, он мог, в конце концов, потребовать у меня удовлетворения. Сатисфакции…
— Это в смысле на дуэль вызвать? — иронически осведомился молчаливый Триз.
— Именно так! — гордо признал Бирим.
— А как же Первый Закон? — с еще большей иронией в голосе напомнил ему Алекс.
— Н-ну… — немного смешался андроид. — Можно было бы обойтись без физической драки… Например, просто бросить монетку…
— Этого еще не хватало! — вскинулась Каманера. — Чтобы мою благосклонность разыгрывали в «орла и решку»!
— Я совсем не это имел в виду! — совсем уж смутился Бирим. — Просто тот, кто проиграл… Тот должен бы был…
— Ага! — рассмеялся Клавдий, старательно набивая свою трубочку. — Тот должен был благородно удавиться… Или убыть в изгнание… Гусарство это называется, к твоему сведению…
— В конце концов, Бэзил все равно непорядочный человек! — надулся стихотворец. — Подумаешь — богема!
— Просто ты его не понимаешь, — обиделась за приятеля Элен. — У такого рода людей совсем другой образ мыслей. И другая жизнь! Да, он много зарабатывал своими концертами… Но и тратил много — на таких Мирах, как Мелетта или Океания, люди из той обоймы, в которую входит Бэзил, просто обязаны жить, как говорится, на широкую ногу… Иначе их просто не поймут…
— Угу, — мрачно заметил Бирим. — В гостиницах «суперлюкс». И чтоб номер — на половину этажа, не меньше. И шампанское только прямой доставки из Метрополии… А если надо попасть в ресторан за пару кварталов, то не иначе как на заказном «роллсе»…
Каманера мечтательно вздохнула, охваченная какими-то своими воспоминаниями.
— Ах, если бы вы только знали, какие букеты он дарил мне — композиции из цветов трех разных Миров!
— Угу — цветы с других планет… Сигары с Кубы… И билеты на представления таких же дорогостоящих выпендрежников, как он сам. А чтобы расплатиться за все это — вербовка в харурские шпионы… — не унимался Бирим.
— Это совсем не то! — запротестовала Элен. — На Харуре мы оба попали в безвыходное положение… Мы же там очутились не по доброй воле! Просто с Мелетты надо было убираться любой ценой… А пассажирские рейсы между Мирами — не такая уж частая штука… Сами знаете, они не так уж нужны друг другу — эти наши Миры… Так что даже на Харур нам только чудом вырваться удалось…
В этом Каманера была права. Те из Миров, что выжили в эпоху Изоляции, стали окончательно самостоятельными людскими поселениями, раскиданными по необъятным просторам Обитаемого Космоса. Так что, несмотря на резко снизившуюся стоимость межзвездных перелетов, процветал в основном только космокаботаж — перевозки внутри отдельных планетных систем. А основным товаром, циркулирующим между Мирами, была информация. К ней добавлялись относительно малотоннажные экзотические грузы и продукция высоких технологий. Только громадные крейсера Объединенного Космофлота совершали частые и регулярные перелеты через подпространственные «туннели», присматривая за порядком в Федерации, да караваны переселенцев во исполнение того или иного Проекта Колонизации тянулись от одной «точки перехода» к другой. За последние десятилетия начал, правда, бурно развиваться межзвездный туризм — довольно дорогое, однако, удовольствие, не сильно увеличившее общее количество совершаемых кораблями Федерации рейсов. Так что бегство почти из любого Мира было делом трудным, а то и вовсе невозможным.
— Это, конечно, многое объясняет… — вежливо заметил Ким. — Но, если не секрет: что же там у вас такое приключилось — на Мелетте? Ненароком господин Кац не продулся, в карты? Там, насколько я знаю, таких долгов не прощают…
— Х-хе! — поморщилась Каманера. — Дело-то как раз в том, что Бэзил никогда не продувался. Ни в карты, ни в кости, ни во что другое… Точнее — мог продуть партию-другую, но банк, в конце концов, всегда срывал.
— Так он еще и шулер… — угрюмо заметил Бирим.
— Ну… — несколько смутилась Элен. — Не только это. У него было чутье и удача… Это людей злило, но он долго… Долго не попадался, одним словом. Но, знаете, и на старуху бывает проруха… Нечто в этом духе с ним было и в Метрополии, и на Океании… А в этот раз — на Мелетте. Но он вовремя понял, что надо смываться. Он такие вещи всегда чуял. И смылся. А меня прихватил с собой… Я тогда скрывалась… Он один знал где. И не выдавал. Хотя ему обещали простить за это кое-какие его грехи…
— Потому что знал, — заметил Клавдий из почти скрывшего его облака ароматного дыма, — что на Мелетте обещать простить и простить — разные вещи…
— Вы скрывались от полиции? — осведомился Ким. Каманера снова фыркнула:
— Полиция — фигня! Меня искали люди Тарквини!
— Серьезная личность, — признал Ким. — Его клан вошел, — можно сказать, в учебники криминалистики. Чем вы ему сумели насолить?
— Я продала ему ожерелье. С Шарады. Магическое… Он коллекционирует всякие такие штучки…
— Погорели на подделке? — несколько бестактно поинтересовался Триз.
— Почему же? Это было самое настоящее магическое ожерелье… Только оно на самом деле было не мое… Я его… взяла у Кручи… Так что и люди Кручи меня тоже искали по всей системе… — Последние слова Каманера произнесла не без гордости.
— Круча, судя по кличке, — серьезный господин… — предположил Алекс.
Элен это предположение развеселило.
— Круча, — успокоившись, пояснила она, — не господин. Круча — госпожа. Мадам. Сущая фурия. Контрабанда, пиратство и все такое… Хотя на вид — сама невинность… Я некоторое время работала в ее команде…
— Да… отметились вы на Мелетте здорово… — признал Мохо.
— Не всякий так смог бы, — скромно признала Элен.
— А на Харуре на чем-то в том же духе погорели? — предположил Алекс.
— Не совсем… — Элен угрюмо уставилась в опустевшую чашку.
— Насколько мне известно, — Ким постарался сформулировать свой вопрос поаккуратнее, — вы были арестованы за занятия м-м…
— Дознались таки!.. — вздохнула Каманера. — Да! За занятия колдовством меня загребли в тех краях!
— Это связано с вашими… С вашими превращениями?
— Не только. Просто я кой-чему обучилась. И у Каррога, и потом… В странствиях… Ну, не колдовство это настоящее, а так — фокусы. Ну и умение с магическими штучками обращаться… Там, на Харуре, постоянно то имперские войска воюют с сепаратистами, то сепаратисты — друг с другом. А то имперская гвардия сцепится с имперским же спецназом…
Элен безнадежно махнула рукой. Что и говорить — из всех Миров Федерации скованный вечной зимой Мир Харура был, по общему мнению, самым пропащим.
— И поэтому, — продолжила она, — там полно наемников со всей Федерации и бог весть откуда еще. А наемники — народ суеверный. Да к тому же любят таскать с собой всякий хлам, который им впаривают на Шараде или на Джее. Под видом древних магических амулетов и всяких вещиц, что остались от Предтеч или от сгинувших цивилизаций. Чаще всего надувательство это все. Новодел, притом кое-как слепленный. Хотя попадались там и настоящие штуковины, не людскими руками сделанные…
Ее слегка передернуло от какого-то воспоминания.
— Ну я и промышляла тем, что кому гадала, кому вроде как с магией разбираться помогала… Чтобы дуболому из Легиона кошелек растрясти, большого ума не надо… Так что на кусок хлеба с маслом мне хватало. И мне, и Бэзу. Музыканты-виртуозы в тех краях не в цене… А азартные игры запрещены. То есть, конечно, народ все равно режется в картишки, но все больше только со своими…
— Так вот она — перспектива, ради которой он тебе помог смыться с Мелетты! — воскликнул Бирим голосом, полным сарказма. — Да он просто нахлебником твоим был — на Харуре! Альфонсом!
— Ты не прав! — запальчиво возразила Каманера. — Бэз мне м-м… ассистировал! И это у него неплохо получалось. Ведь для того чтобы произвести впечатление на клиента, надо о нем хоть что-то узнать заранее. А Бэзу удавалось и разговорить людей, и для меня пиар сделать… Иногда человека можно насмерть поразить, рассказав, сколько денег у него в бумажнике или…
— Так он еще и по карманам лазить мастер… — прокомментировал ее слова стихотворец.
— Тебе всего этого не понять… — отмахнулась от него Элен. — В общем, со временем мы на Харуре сориентировались и стали зарабатывать все больше и больше. Ну и… Ну и позавидовали мне местные специалисты по этой части. Конкуренты. Шарлатаны чертовы!
— Значит, тебя, мэм, сгубил твой артистизм… — вздохнул Мохо.
— Выходит, что так, — согласилась Элен. — Сначала мелко гадили. Вроде того, что клиентам моим снотворное со слабительным в питье подсыпали. А потом и вовсе озверели. Провокацию мне подстроили. И на меня материальчик для имперской прокуратуры состряпали.
— Конкуренция — она вещь такая… — многозначительно заметил Клавдий.
— А дурни из тамошней охранки, — горестно продолжила Каманера, — это все восприняли всерьез… Раз у них Император верит в магию и колдовство, значит, и они непременно должны во все это верить. А ведь за мошенничество там у них по статье выходит только каторга, а за колдовство — наказание огнем! А Бэзил загремел со мной за компанию. Ну и кое-кто из местных тоже. Как раз из тех, кто мне эту подножку ставил.
— С доносчиками часто так выходит, — усмехнулся Алекс.
— Угу… — согласилась с ним Элен. — Но я шла у них «паровозом»! — с гордостью добавила она. — Меня должны были сжечь на костре. Как настоящую ведьму!
— И тогда вы каким-то образом…
— И тогда Бэзил меня заложил. Чтобы спасти — заложил! Он тогда уже знал, что со мной бывает в полнолуние… Поэтому он меня побаивался. Уговаривал лечиться. Х-хе! Словно от этого лечат.
— Но ведь если люди Императора узнали, что ты не только ведьма, — недоуменно спросил Орри, — а еще и оборотень, тогда…
Тут он прикусил себе язык, сообразив, что все время задает обидные вопросы.
— Ты знаешь…
Каманера повернулась к нему:
— Это мелких колдунишек на Харуре отправляют на костер без лишних разговоров. А вот когда в колдовстве просматривается большой государственный интерес… Тогда и обращение с тобой другое. Бэзил сумел каким-то образом втолковать следователям, что я представляю интерес для тамошних яйцеголовых — тех, что военными разработками заняты…
— Он предложил им заняться вашей способностью к э-э…
— Вроде того. Но сначала он уговорил меня эту способность наглядно этой публике продемонстрировать.
Элен снова уставилась в кружку, и Клавдий, спохватившись, заботливо подлил ей горячего настоя.
— Знаете, я всегда этого боялась — того, что меня начнут изучать. Не потому, что это могло быть больно или опасно— нет! Просто тогда я окончательно перестала бы чувствовать себя самой собой — человеком… Но Бэзил меня уговорил. — Она отхлебнула чай и злорадно хихикнула. — И уж я постаралась! Думаю, этим ученым мужам еще до сих пор икается — особенно в ночи полнолуния…
— А что же они от тебя хотели? — спросил Орри. — Чтобы ты их научила людей превращать в… в… — Он опять запнулся и обругал себя за глупость.
— В зверей, — закончила за него Каманера. — Что-то вроде того. У них возникла мысль создавать этаких солдат-трансформеров. Чтобы они могли принимать такой вид, который будет удобен для условий тех мест, где им придется воевать.
— Это было бы похлеще всяких андроидов… — снова бестактно брякнул Орри и с ужасом покосился на Бирима — не обидится ли тот на него за такое предположение.
Но тот и глазом не моргнул.
— Наверное, — пожала плечами Элен. — Только для этого остается понять самую малость — то, как происходит превращение человека в оборотня и наоборот. Сущий пустяк… Они, впрочем, оказались достаточно умны — эти харурские мудрецы, — чтобы понять, что самим им эта задачка не по зубам Во владениях Кривого Императора науки как-то не шибко процветают. Но и делиться своим секретом ни с кем не захотели — ни со Спецакадемией, ни с Комплексом, ни с Дальними Базами… В общем, дело передали Внешней разведке. А с делом вместе — и нас… А Внешняя разведка на Харуре — контора очень серьезная… Там за нас круто взялись.
Элен снова передернуло.
— Они надумали, что проблему надо попытаться решить с помощью агентурной работы. Выкрасть секрет у тех, кто им владеет.
— У колдунов из здешних Рощ? — уточнил Ким.
— А точнее — у Каррога, — довела его мысль до конца Каманера. — А кто лучше меня знает, как подступиться к Каррогу? Вот нас с Бэзилом и определили участвовать в этой операции в качестве приманки. Взяли с нас страшную клятву… На клятву, впрочем, не очень положились и приставили к нам с полдюжины крутых ребят. И не сбежали чтоб, и — если надо — «силовую акцию» провести. Или Каррога — в мешок и — на Харур. Или запугать его. Шантажировать и все такое…
— И ты согласилась участвовать в таком деле? — каким-то потерянным голосом спросил Бирим.
— Одно дело дать согласие, — насмешливо ответила ему Элен, — а совсем другое — действительно согласиться… В общем, мы сразу решили смыться при первой возможности. А Каррога предупредить… — добавила она торопливо. — Если жив он еще…
— Жив, жив… — буркнул из табачного облака Клавдий. — Ничего ему не сделалось…
— Мне очень нравится эта логика, — заметил Триз. — Сначала подставить человека, а потом предупреждать о той беде, которую сами на него накликали…
— Вы думаете, я этого не понимала с самого начала? — скосила на него свои зеленые глазищи Элен. — Да у нас просто другого выхода не было!
— И вам удалось бежать? Или эти «крутые ребята» бродят где-то окрест? — живо поинтересовался Мохо.
— Удалось! — в голосе Каманеры снова зазвучала гордость. — Правда, нам сильно помогли обстоятельства… — добавила она невнятной скороговоркой.
— И какие же это были обстоятельства? — не отставал от нее Клавдий.
— Обстоятельства в виде агентов Федерального управления, — пояснила Элен. — С удостоверениями, стволами и наручниками. Сцапали они наших попутчиков на подходе к Бэ-Ка. Формально — за использование фальшивых документов. Может, и действительно паспорта у них были как-то помечены. А может, не паспорта, а они сами… Вот представьте: вдруг у федералов в харурской Внешней разведке свой «крот» сидит и стучит про каждую отправляемую группу, или…
— Или? — подтолкнул забуксовавший разговор Ким.
— Или Бэзил умудрился как-то незаметно настучать на эту компанию.
Ким про себя признал предположение Элен вполне обоснованным. На Бэзила это было очень похоже. Но Агент промолчал.
— Их, стало быть, сцапали, а вас — не тронули? — заметил Мохо, разгоняя ладонью сизый дым, чтобы заглянуть Каманере в глаза.
— Ну, с одной стороны, с паспортами у нас все было в порядке… — задумчиво произнесла Элен. — При нас были наши собственные документы. Настоящие. Внешне мы ни какого отношения к тем типам не имели… А с другой стороны — может, федералы не успели просто… Мы с Бэзом оперативно смылись — на грузовом шаттле. На Приют. Пришлось практически половину денег отдать за такой провоз…
— А на Приюте вас, так сказать, приютили? — иронично прогудел Клавдий.
— Ну, там, в Монастыре Пестрой Веры, мы выступили по полной программе! — с гордостью отозвалась Элен.
— Уж я помню… — угрюмо заметил Бирим. — Там перед вами все благоговели просто. И я — дурак — в первую очередь. Как же — беженцы из тоталитарного ада! Музыкант-виртуоз и юная драматическая актриса. В наш век, когда все герои на экране и на сцене — виртуалы, увидеть живую актрису — великая честь. Тем более что ты действительно хорошо играла. В твоих моноспектаклях… Помнишь, как ты изображала сразу мать, жену и любовницу какого-то типа? Вообще, сначала — первые несколько недель — все у вас было на высоте. И только потом…
— А потом… — вздохнула Элен. — Потом все было так, как я уже рассказывала вам, Агент. Нам пора было покинуть Приют и раствориться здесь — в Колонии. В монастырях весь народ на виду. И если бы с Харура послали за нами погоню, то вычислить нас там было бы дело плевое. А Бэ-Ка — такой муравейник, что… Вот так и пришлось спустить остатки денежек на пролет «зайцами» до поверхности планеты. И Бирим не пожалел своих сбережений — присоединился к нам. А то его окончательно довела бы до ручки его мадам училка…
— Не в этом дело! — невнятно произнес Бирим. — Стал бы я рисковать снова угодить в объятия Рыжей Бороды только из-за того, что Александра доставала меня своими поучениями…
Зеленые глазищи Каманеры насмешливо зыркнули в его сторону.
— Ну конечно — ты просто хотел подольше проводить нас… Меня и милого твоему сердцу Бэза. Да ведь нам все равно пришлось расстаться, как только мы выбрались из этого дурацкого контейнера…
— Я бы все равно нашел тебя! — почти выкрикнул сочинитель. — Потом обязательно нашел бы… Впрочем, — сообразил он, — как видишь — мы и на самом деле встретились… Ведь так?
— Встретились… Благодаря Орри, — усмехнулась Элен. — Я ему клятву Огня и Ветра давала — дружить. Так что ты считай его теперь своим талисманом. Смотрите, а малек-то спит… — добавила она тихо.
Действительно, суматошный день и затянувшаяся беседа у костра сморили Орри, и он заснул, свернувшись в клубок у того валуна, о который опирался спиной, пока еще мог удерживать себя в сидячем положении. Брендик, не размыкая глаз, признал его право использовать себя в качестве грелки. Мохо прикрыл их своей необъятной курткой, повернулся к собравшимся у костра и помахал в воздухе своей не менее необъятной флягой.
— Ну, давайте разгонную, ребята! — прогудел он вполголоса. — Примем понемногу — и на боковую. А завтра с утра уж побежим кто куда — каждый по своей тропиночке…
Он старательно разлил свое «творение» по кружкам — получилось не так уж и «понемногу», — и компания молча сдвинула разномастные сосуды над начинающим затухать костром.
Клавдиево «творение» ударило Киму в голову, пожалуй еще почище, чем в первый раз. Его мгновенно потянуло в сон, и, примостившись возле Орри, он стал тихо проваливаться в зыбкую бездну сна. И уже из этой бездны слышал уплывающий от него тихий разговор Бирима и Каманеры.
— Напрасно это ты увязался за нами… — почти шептала Элен.
— Не за вами, а за тобой, — уточнял Бирим.
— Все равно. Ты же видишь — у нас все по-разному складывается. Я — неправильная. Моя судьба — убегать и прятаться. Когда-нибудь я устану. И Судьба догонит меня…
— Пусть она догонит нас вместе, — ответил Бирим.
* * *
Проснулся Ким довольно рано. И проснулся легко, с совершенно чистой от накопившихся тревог и забот головой. Во всяком случае, Нолану не пришлось долго трясти его за плечо.
— Вставайте, Агент, — тихо произнес он. — Пора вам получить ваш гонорар… Вы выдержали Испытание.
— Вы не ошиблись? — улыбнулся Ким, переходя из положения «лежа» в положение «сидя». — Мы ведь не подписывали с вами Контракт.
— Некоторые Контракты не требуют подписей, — улыбнулся Скрипач. — Они не требуют даже текста. Помните, я обещал расплатиться с вами знанием Истины. Истины о той игре, в которую втянул вас Орри.
— Против такой формы оплаты я не имею ничего против, — пожал плечами Ким.
Он повертел головой в поисках хоть какой-то воды для умывания. Вспомнил про ручей и, кивнув Нолану — «сейчас вернусь», — стал спускаться к тихо журчащей воде. Воздух еще только начинал нагреваться после морозной ночи. Изо рта шел пар. Почти все собравшиеся под лесным гигантом все еще досматривали последние сны, но кое-кто уже разминал затекшие со сна конечности, а у ручейка даже образовалась небольшая очередь. В ней Ким занял место за Орри.
Нолан терпеливо дожидался их у догоревшего костра.
— Не стоит будить спящих, — кивнул он на Клавдия и Алекса. — Отсюда мы все разойдемся своими дорогами. По крайней мере, на время. Пойдемте назад к вашей машине. Нам придется довольно далеко ехать. Орри с Брендиком поедут с нами.
— В город? — предположил Ким.
— В городе ни вам, ни ему сейчас появляться не стоит, — покачал головой Скрипач. — Сейчас… Точнее, после утренней сводки новостей, когда Сеть объявит об изменении статуса андроидов, там заварится такая каша…
— Ну что ж… — пожал плечами Ким. — Да мне к тому же не с руки сейчас встречаться с господином Большой и его людьми. Так что…
— Так что мы поедем туда, где вас не достанут ни гангстеры, ни милые джентльмены из спецслужб, — усмехнулся Скрипач. — Вам пора познакомиться с Каррогом.
