— Вы можете называть меня послом, хоть я и недостоин этого титула, — сказал консу. — Я — преступник, утративший свою честь во время сражения на Пахнсшу, и поэтому обречён сейчас разговаривать с вами на вашем языке. Такой позор можно смыть только справедливой карой и смертью, после которой последует возрождение. Я питаю надежду на то, что после общения с вами меня сочтут частично искупившим свою вину и позволят отойти к смерти от недостойной жизни. Вот почему я унижаюсь до разговора с вами.

— Я тоже рад с вами познакомиться, — ответил я с серьёзным видом.

Мы стояли в самой середине купола размером с футбольное поле. Консу возвели его менее часа тому назад. Конечно, они не могли позволить нам, людям, коснуться своей земли или ещё какого-то места, по которому передвигаются сами. Уже после нашего прибытия автоматы выстроили купол на территории, которую консу давно уже отвели специально для приёма нежелательных посетителей вроде нас. Сами они, естественно, здесь не бывали. Сразу же после завершения переговоров купол будет уничтожен, а его обломки отправят в ближайшую чёрную дыру, чтобы ни один из его атомов никогда впредь не осквернил их вселенную. Я решил, что такая брезгливость — это уже перебор.

— Мы понимаем, что у вас есть вопросы относительно рраей, — продолжил посол, — и что вы желаете обратиться к нашим традициям, чтобы заслужить честь и право задать нам эти вопросы.

— Так оно и есть, — согласился я.

В пятнадцати метрах за моей спиной стояли по стойке «смирно» тридцать девять солдат Специальных сил, одетых в боевую форму. Из имеющейся у нас информации определённо следовало, что консу не станут относиться к этим переговорам как к встрече равных, так что большой нужды в дипломатических тонкостях не было. А поскольку для ритуального сражения могут отобрать любого члена моего эскорта, все должны находиться в полной боевой готовности. Я же был одет в парадную форму со всякими побрякушками и даже аксельбантами. Таково было моё собственное желание: раз уж предстояло изображать из себя предводителя всей этой небольшой компании, то, видит бог, следовало хоть в чём-то соответствовать данной роли.

Позади посла на таком же расстоянии выстроились в шеренгу пятеро других консу. Каждый держал в щупальцах по два длинных и страшных на вид ножа. Мне не требовалось спрашивать, зачем они там находились.

— Стоящие неизмеримо высоко надо мною признают, что вы правильно истолковали наши традиции и сумели изложить свою просьбу, как того требуют наши законы. И всё равно мы отвергли бы вашу просьбу как недостойную, если бы среди вас не было того, кто сумел предоставить нашим воинам возможность для возрождения. Этот человек — вы?

— Да, это я.

Консу немного помолчал, вероятно рассматривая меня.

— Странно, что великий воин может выглядеть так, как вы, — заметил он в конце концов.

— Мне тоже так кажется, — ляпнул я.

Все наши документы утверждали, что раз уж консу допустили нас к переговорам, они будут продолжаться до тех пор, пока не закончатся или пока мы не допустим грубого нарушения правил. Поэтому лёгкие уколы со стороны моего визави нисколько меня не тревожили. Если подумать, становится понятно, почему консу предпочитают именно такой стиль общения: он помогает им подчёркивать и укреплять ощущение своего превосходства над другими. А уж действует это на других или нет — совершенно не важно.

— Для соперничества с вашими солдатами были отобраны пять преступников, — объявил посол. — Поскольку люди не обладают телесным совершенством консу, мы приготовили ножи, которыми ваши солдаты смогут воспользоваться, если пожелают. Наши участники вручат их тем из ваших солдат, которых выберут в качестве своих противников.

— Понятно, — сказал я.

— Если ваш солдат останется жив, он может сохранить ножи как символ своей победы, — продолжал декламировать посол.

— Благодарим, — ответил я.

— В любом случае, мы не хотим, чтобы их возвращали нам, — внушительно заявил посол. — Они будут нечистыми.

— И это понятно, — подтвердил я.

— Мы ответим на любые вопросы, интересующие вас, после соревнований. А теперь мы выберем противников.

Он испустил такой вопль, что, будь мы на Земле, от тротуара отвалился бы гранитный бордюр, и пять консу, стоявшие у него за спиной, шагнули вперёд. Обойдя нас, они подошли к солдатам Специальных сил, держа перед собой ножи. Никто из наших не вздрогнул. Вот это дисциплина.

Консу не стали тратить на выбор много времени. Они просто вручили ножи тем, кто оказался перед каждым из них. С их точки зрения, мы нисколько не отличались друг от друга. Ножи получили капрал Мендель, с которым я завтракал, рядовые Джо Гудол и Дженнифер Аквинат, сержант Фред Хокинг и лейтенант Джейн Саган. Каждый из них принял оружие без единого звука. Консу вновь отступили за спину своего посла, а остальные наши солдаты отошли на несколько метров от избранных.

— Состязания будете открывать вы, — сказал мне посол и удалился за линию своих воинов.

Теперь рядом со мной не осталось никого, кроме двух шеренг бойцов, без видимых признаков волнения ожидавших своей очереди на попытку убить друг друга. Всё ещё оставаясь между шеренгами, я сделал несколько шагов назад и указал на ближайших ко мне солдата и консу.

— Начинайте, — ровным голосом произнёс я.

Консу расправил режущие руки, продемонстрировав скрытые до сего момента острые, как бритвы, хитиновые лезвия. В таком положении получали полную свободу вторые руки, меньшего размера, очень похожие на человеческие и даже имевшие ладони с пальцами. Издав ужасающий визг, от которого, как мне показалось, купол слегка приподнялся, он двинулся вперёд. Капрал Мендель положил на пол один из своих ножей, взял другой в левую руку и устремился прямо на консу. Когда они сошлись на расстояние в три метра, их движения сделались настолько быстрыми, что очертания обеих фигур стали смазываться. Через десять секунд после начала схватки Мендель получил глубокий порез через всю грудную клетку, так что были видны ребра, но сумел вонзить нож в мягкую часть псевдошеи, туда, где голова соединялась с шейным панцирем.

Капрал заработал свою рану, когда кинулся буквально в объятия консу, чтобы добраться до самого слабого места противника. Когда Мендель с силой потянул лезвие на себя, перерезая нервный ствол, соединявший вторичный нервный узел головы с основным мозгом, скрытым в грудном отделе, а заодно и несколько крупных кровеносных сосудов, консу дёрнулся всем телом и осел на пол. Мендель вынул нож из раны и, не издав ни звука, направился к своим товарищам, придерживая рану правой рукой.

Я подал знак Джо Гудолу. Он усмехнулся и танцующей походкой двинулся вперёд, держа оба своих ножа за спиной лезвиями вниз. Консу яростно взревел, растопырил режущие руки, пригнул голову к земле и ринулся на противника. Гудол рявкнул в ответ и в последнюю долю секунды скользнул прямо под удар соперника, как нападающий, пытающийся приземлить мяч в зачётном поле. Консу резко взмахнул режущей рукой, отхватив от головы Гудола ухо вместе с большим клоком кожи, а Джо молниеносным ударом снизу вверх отрубил одну их хитиновых ног консу. Раздался хруст, похожий на тот, с каким вилка протыкает панцирь омара, конечность изогнулась под прямым углом. Консу пошатнулся и упал.

Гудол перекувыркнулся, подбросил ножи высоко вверх, сделал заднее сальто в высоком прыжке и поймал ножи в тот самый миг, когда его ноги соприкоснулись с полом. Левая сторона его головы представляла собой одну большую серую ссадину, но рядовой, все так же улыбаясь, вновь бросился на противника, который тщетно пытался поспеть за его движениями. И всё же сумел повернуться и вскинуть навстречу Гудолу режущие руки, но слишком медленно. Джо сделал пируэт и по самую рукоятку вонзил нож в спинной панцирь противника. Повторив движение в обратную сторону, он вонзил второй нож в грудь консу, а потом повернулся на 180 градусов, оказавшись лицом к консу, ухватился за торчащие рукояти ножей и со страшной силой пропорол лезвиями панцирь противника. Консу дёрнулся — его внутренности вывалились сразу вперёд и назад — и рухнул на пол. Гудол, продолжая улыбаться, направился к своим, пританцовывая на ходу что-то вроде джиги. Было ясно, что он прекрасно развлёкся.

А вот рядовой Дженнифер Аквинат не танцевала, и вообще происходящее не доставляло ей удовольствия. Они со своим противником осторожно кружили добрых двадцать секунд, пока консу наконец не перешёл к атакующим действиям. Он выбросил вперёд режущую руку, как будто хотел ударить Аквинат в живот. Та попятилась, оступилась и чуть не упала на спину. Консу, воспользовавшись замешательством противницы, ринулся вперёд и пригвоздил её левую руку к полу, метко всадив острие лезвия своей режущей руки в мякоть между лучевой и локтевой костью, а малой рукой хотел ударить её по шее. Однако сразу нанести смертельный удар он не смог. Ему пришлось не только переступить задними ногами, чтобы переместиться в положение, из которого можно было бы обезглавить противницу, но и замахнуться правой режущей рукой направо — иначе удар просто не получился бы.

Но одновременно с движением, которым консу намеревался отрубить ей голову, Аквинат громко вскрикнула и всем телом рванулась в направлении удара. Резким усилием она разодрала все мягкие ткани от середины предплечья до кисти и освободила руку. При этом ей удалось заставить консу утратить равновесие, и он упал на бок. Дженнифер, остававшаяся в могучих объятиях противника, извернулась и здоровой рукой вонзила нож в грудной щиток консу. Тот пытался отбросить девушку, но она повисла на нём, крепко обхватив ногами за место, которому у человека могла бы соответствовать талия. Перед смертью консу всё же нанёс ей несколько ударов по спине, но без размаха режущие руки действовали недостаточно эффективно. Когда консу упал, она отползла от него, поднялась на ноги, прошла полдороги и лишь тогда опустилась на пол без сил. Её унесли.

К тому времени мне стало ясно, почему меня освободили от участия в бою. Дело было не только в быстроте и силе. Боевая стратегия солдат Специальных сил была порождена совсем иным, нежели у меня, пониманием степени допустимости травмы. Обычный солдат не смог бы пожертвовать конечностью, как это только что сделала Аквинат: этого не допустил бы жизненный опыт семи десятилетий, который говорил нам, что конечность незаменима и что её потеря неминуемо повлечёт за собой смерть. Зато для этих ребят такой проблемы не было, поскольку они точно знали, что почти любую часть тела можно вырастить заново, а стойкость их тел к травмам неизмеримо выше, чем у обычного солдата. Хотя сказать, будто бойцы Специальных сил не знали страха, было бы неверно. Просто он пробуждался у них значительно позже, чем у других.

Я вызвал на середину сержанта Фреда Хокинга и его противника. Этот консу не стал размахивать режущими руками, а просто остановился на месте и стал ждать. Хокинг наступал, насторожённо пригнувшись, очень осторожно — каждый шаг не больше чем на фут — и выгадывая время для атаки. Шаг вперёд, в сторону, остановка, вперёд, остановка, ещё вперёд, опять в сторону опять остановка… Во время одного из этих коротких шагов консу вдруг со скоростью взрывающейся мины выбросил вперёд обе режущие руки, пронзил Хокинга и взметнул тело в воздух. Описав своим противником полукруг, консу высвободил одну из режущих рук и нанёс несколько яростных ударов, отрубив голову и разрубив тело поперёк в области поясницы. Торс и ноги разлетелись в разные стороны, а голова упала прямо перед победителем. Консу несколько мгновений смотрел на неё, а потом вонзил в голову острие режущей руки и с силой швырнул туда, где стояли люди. Голова с глухим чавкающим звуком ударилась об пол, подпрыгнула и перелетела через стоящих солдат, обдав их брызгами УмноКрови и мозгов.

На протяжении всех четырёх предыдущих поединков Джейн стояла в строю, постукивая ножами. Я расценил это движение как своего рода нетерпеливое возбуждение. По моему знаку она шагнула вперёд, готовая к бою. Её противник, последний оставшийся боец консу, тоже кинулся вперёд. Он широко раскинул режущие руки и издал громоподобный вопль, широко распахнув мощные мандибулы. Можно было подумать, что этот крик того и гляди разрушит купол и вышвырнет всех нас в космос. Джейн, ещё находившаяся на расстоянии тридцати метров от противника, моргнула и изо всех сил метнула один нож в открытую пасть. Бросок оказался настолько мощным, что лезвие насквозь проткнуло затылочную часть головы консу, а упор рукояти уткнулся в нёбо. Ужасающий боевой клич внезапно прервался, сменившись хлюпаньем крови, хлынувшей в трахею, и скрежетом металла. Существо попыталось извлечь нож, но умерло раньше, чем успело это сделать; оно рухнуло вперёд, и под головой сразу же растеклась большая лужа крови. Я подошёл к Джейн.

— Думаю, они не рассчитывали, что вы воспользуетесь ножом именно так, — сказал я.

Она пожала плечами и хлопнула лезвием оставшегося у неё ножа по ладони:

— Но ведь никто не говорил, что я не имею права так поступить.

Посол консу плавно направился ко мне, лавируя между трупами.

— Вы получили право на четыре вопроса, — констатировал он. — Теперь вы можете их задать.

Четыре вопроса. Это было больше, чем мы рассчитывали. Мы надеялись завоевать право на три вопроса и не сомневались, что добудем два, — от консу мы ожидали большего искусства в рукопашной схватке. Хотя, конечно, имея одного погибшего и троих серьёзно раненных, речь не шла о полной победе. Как бы там ни было, если есть возможность получить пользу, ею необходимо воспользоваться. Четыре вопроса — это прекрасно.

— Консу снабдили рраей технологией для обнаружения действия скачковых двигателей? — начал я с главного.

— Да, — сказал посол, не углубляясь ни в какие подробности.

И уже это было прекрасно: мы нисколько не рассчитывали на то, что консу откроют нам больше, чем пообещали. Но ответ посла сразу предоставил информацию, касающуюся целого ряда других возможных вопросов. Поскольку рраей получили технологию от другой расы, было крайне маловероятно, что они имели фундаментальные знания о принципах её функционирования. А значит, нам можно было не волноваться, что они станут использовать её в широких масштабах или же продавать другим.

— Сколько экземпляров устройств для обнаружения скачковых двигателей имеется у рраей?

Сначала мы хотели сформулировать вопрос по-другому: сколько приборов консу передали рраей? Но на всякий случай решили попытаться добыть более обобщённые сведения.

— Один, — ответил посол.

— Сколько ещё рас, известных людям, обладают способностью обнаруживать работу скачковых двигателей?

Третий важный вопрос. Мы предполагали, что консу знакомы с куда большим количеством рас, нежели мы, и потому общий вопрос о том, сколько всего рас обладает такой технологией, ничего нам не даст. Равно как и вопрос о том, сколько всего обитателей галактик получило у них такую технологию, поскольку наверняка существуют расы, додумавшиеся до этого самостоятельно. Далеко не весь технический прогресс во вселенной осуществляется путём передачи секретов от более развитых менее развитым. Кто-нибудь может для разнообразия и сам пошевелить мозгами.

— Ни одна, — был ответ.

Ещё один счастливый поворот событий. Если так, то мы располагаем запасом времени для того, чтобы повернуть ситуацию в свою пользу.

— У вас остался ещё один вопрос, — напомнила Джейн, кивнув в сторону посла консу, который стоял неподвижно, вероятно ожидая, пока я соберусь с мыслями. Что ж, подумал я, какого чёрта!

— Консу способны уничтожить большую часть рас, обитающих в этом регионе, — медленно сказал я. — Почему вы этого не делаете?

— Потому что мы любим вас, — заявил посол.

— Прошу прощения… — пробормотал я.

С формальной точки зрения эту реплику можно было квалифицировать как пятый вопрос, на который консу не был обязан отвечать. Но он всё же соизволил дать разъяснение.

— Мы заботимся о всякой жизни, которая имеет шанс достигнуть унгката. — Последнее слово прозвучало так, будто не слишком мощный автомобиль, упёршись бампером, пытался свернуть кирпичную стену. — Это означает участие в великом цикле возрождения. Мы стараемся позаботиться обо всех вас, меньших расах, освящая ваши планеты, чтобы все, кто на них живёт, получили возможность войти в цикл перерождения. Мы считаем себя обязанными поддерживать ваш рост. Рраей полагают, что мы предоставили им ту технологию, по поводу которой вы задаёте вопросы, в обмен на то, что они предложили нам одну из своих планет, но это не так. Мы увидели возможность помочь обеим вашим расам сделать шаг к совершенствованию и с радостью воспользовались ею.

Посол воздел к небу режущие конечности, и мы увидели, что его вторые руки повёрнуты к нам ладонями чуть ли не в умоляющем жесте.

— Время, когда ваш народ станет достойным присоединиться к нам, заметно приблизилось. Сегодня вы нечисты и общение с вами неимоверно унизительно, невзирая на то что вы любимы нами. Но пусть знание о том, что некогда к вам придёт избавление, послужит вам поддержкой. Я ухожу к своей смерти нечистым, поскольку говорил с вами на вашем языке, но снова обрету место в круговороте, поскольку помог вашему народу приблизиться к циклу перерождения. Я презираю вас и люблю вас, вы — моё проклятие и моё спасение. А теперь уходите, чтобы мы смогли уничтожить это место и отпраздновать ваше продвижение по пути прогресса. Идите!

— Мне это не нравится, — сказал лейтенант Тагор на нашем следующем совещании, после того как я и все мои спутники поделились с остальными своими впечатлениями. — Мне это очень не нравится. Консу дали рраей эту чёртову технологию специально для того, чтобы они смогли наподдавать нам. Тот поганый таракан сказал об этом совершенно прямо. Они заставляют нас плясать, как марионеток на ниточках. Может быть, они уже настучали рраей, что мы к ним приходили и зачем.

— Это было бы лишним, — отозвался капитан Юнг, — учитывая, что у них есть возможность засечь наш скачок.

— Вы прекрасно знаете, о чём я говорю, — огрызнулся Тагор. — Консу не станут оказывать нам никаких любезностей, потому что определённо хотят стравить нас с рраей, чтобы заставить подняться на какой-то другой космический уровень, не знаю уж, что это за фигня!

— Консу действительно не станут оказывать нам никаких любезностей, так что хватит о них, — ответил майор Крик. — Мы можем оказаться каким-то образом связанными с их планами, но при этом не следует забывать, что наши и их планы могут совпадать лишь до какой-то определённой точки. К тому же я не думаю, что для консу имеет хоть какое-то значение, кто из двоих — мы или рраей — уделает другого. Так что давайте сосредоточимся на том, что нужно делать нам, а не на том, что станут или не станут делать консу.

Мой МозгоДруг включился: Крик показывал присутствующим карты Коралла и другой планеты — родного мира рраей.

— Тот факт, что рраей пользуются позаимствованными у других техническими средствами, даёт нам шанс нанести им сокрушительные удары и на Коралле, и у них на родине, — сказал он. — Пока мы болтали с консу, ССК переместили свои суда в точки скачка. Сейчас на стартовых позициях находятся шестьсот судов — почти треть нашего флота. После получения сигнала от нас ССК развернут одновременную атаку на Коралл и родную планету рраей. Смысл в том, чтобы отобрать у них Коралл и лишить их возможности отправить туда подкрепление. Удар по их родной планете выведет из игры базирующиеся там корабли и заставит суда рраей, находящиеся в других концах мира, выбирать для себя приоритет: то ли помогать защитникам Коралла, то ли возвращаться в свою солнечную систему.

Обе атаки имеют единую цель: лишить их способности узнавать о нашем появлении. Это означает, что необходимо захватить их станцию обнаружения и отключить её, но не уничтожать. ССК способны воспользоваться технологией, на основе которой сделана система обнаружения. Возможно, рраей не в силах понять её, но мы в своём техническом прогрессе заметно опережаем их. Мы уничтожим станцию лишь в том случае, если у нас не будет никакого другого выбора. То есть нужно её захватить и удерживать, пока к нам на поверхность не пришлют подкрепление.

— Сколько времени придётся ждать? — спросил Юнг.

— По плану обе крупномасштабные атаки должны начаться через четыре часа после нашего прибытия в пространство Коралла, — ответил Крик. — Конечно, всё будет определяться интенсивностью боев между кораблями, но мы можем ожидать, что помощь придёт уже в первые несколько часов.

— Через четыре часа после того, как мы войдём в пространство Коралла? — переспросил Юнг. — Не после того, как мы захватим станцию слежения?

— Совершенно верно, — отозвался Крик. — Так что нам очень нужно захватить эту чёртову станцию, верно?

— Прошу прощения, — вмешался я, — но меня тревожит один небольшой вопрос.

— Прошу вас, лейтенант Перри, — сказал майор.

— Успех всего наступления зависит от того, удастся ли нам захватить станцию слежения, которая контролирует наши корабли, появляющиеся в пространстве Коралла, я правильно понимаю?

— Правильно, — согласился Крик.

— Это может быть только та же самая станция, которая выследила нас, когда мы вышли к планете, — продолжил я.

— И это правильно, — ответил командир.

— Если вы помните, я находился на корабле, появление которого было замечено. Его сразу же расстреляли, и, кроме меня, не уцелел никто. Вы не боитесь, что с нашим кораблём может произойти то же самое?

— Нам уже удавалось проникать незамеченными в систему Коралла, — сказал Тагор.

— Я хорошо помню об этом, поскольку именно благодаря «Ястребу» мне удалось выжить, — ответил я. — И, поверьте, я за это глубоко вам благодарен. Однако мне представляется, что ваша уловка может не сработать во второй раз. И даже если нам удастся проникнуть в систему Коралла достаточно далеко от планеты, чтобы избежать обнаружения, мы будем несколько часов добираться до цели. Время определённо играет против нас. Чтобы общий план сработал, «Ястребу» необходимо выскочить в непосредственной близости от планеты. Поэтому мне хотелось бы знать, каким образом мы это сделаем и как сможем при этом сохранить корабль.

— Ответ на это очень прост, — невозмутимо произнёс майор Крик. — Мы вовсе не надеемся, что корабль удастся сохранить. Его, скорее всего, уничтожат почти сразу же после появления. Больше того, мы даже рассчитываем на это.

— Прошу прощения… — пробормотал я.

Оглянувшись, я вместо растерянных взглядов, которые ожидал увидеть, встретил лишь сосредоточенные лица. Меня это изрядно встревожило.

— Десант с высокой орбиты, да? — спросил Дальтон.

— Да, — ответил Крик. — Но, по-видимому, с некоторыми усовершенствованиями.

Я разинул рот.

— Вы уже делали такое?

— Не совсем такое, лейтенант Перри, — сказала Джейн, отвлекая моё внимание от командира. — Но, в общем, Специальным силам действительно приходилось десантироваться непосредственно с космического корабля. Такое делается, если использование шаттлов нежелательно, как это будет в нашем случае. У нас имеются специальные десантные костюмы, которые позволяют нам не сгореть при входе в атмосферу. Во всём же остальном это мало чем отличается от обычного парашютного прыжка.

— Не считая того, что в данном случае вы лишитесь корабля, который при иных обстоятельствах мог бы оказать поддержку, — уточнил я.

— Да, это новый вариант, — согласилась Джейн.

— Слушайте, люди, вы форменные безумцы, — воскликнул я.

— При сложившейся ситуации это просто замечательная тактика, — объяснил майор Крик. — Раз уж корабль расстрелян, то из него обязательно полетят трупы и всякие обломки. ССК только что прислали к нам беспилотный скачковый зонд со свежей информацией вероятного местоположения станции слежения, поэтому у нас есть возможность выйти над планетой как раз в нужном месте для начала сброса. Рраей решат, что сорвали нашу атаку ещё до начала. Они даже не узнают, что на них напали, пока мы не нанесём удар. А тогда будет уже слишком поздно.

— При том условии, что кто-нибудь из вас переживёт их ракетный удар, — заметил я.

Крик взглянул на Джейн и кивнул.

— ССК помогли нам выиграть немного времени, — сообщила Джейн внимательно смотревшим на неё офицерам. — Они устанавливают скачковые двигатели на соединённые между собой ракеты и пускают их в пространство вокруг Коралла. Когда в такую связку попадает снаряд, она распадается и ракеты разлетаются в разные стороны. Рраей приходится изрядно потрудиться, чтобы справиться с ними. Таким образом мы за минувшие два дня подбили несколько кораблей рраей, так что теперь они выжидают несколько секунд, чтобы убедиться, что в их сторону ничего не летит, и лишь потом открывают огонь. У нас должно быть от десяти до тридцати секунд, прежде чем они подстрелят «Ястреб». Этого времени недостаточно для корабля, не ожидающего нападения, но мы вполне успеем вывести наших людей в космос. Р1 команде, которая останется в рубке, тоже хватит времени, чтобы сымитировать ответный удар и ещё больше отвлечь их внимание.

— Вы собираетесь для этого оставить на корабле людей? — ужаснулся я.

— Мы присоединимся к другим и будем управлять действиями корабля через МозгоДрузей. — Майор Крик ненавязчиво дал мне понять, что самую опасную роль он приберёг для себя. — Но придётся задержаться на корабле по крайней мере до тех пор, пока не произведём первый ракетный залп. Мы не хотим использовать МозгоДрузей после того, как покинем борт, и до тех пор, пока не приблизимся к поверхности планеты: рраей смогут без труда запеленговать нашу связь и понять, что мы живы. Конечно, здесь присутствует некоторый риск, но опасности подвергаются все находящиеся на корабле. Это, кстати, напомнило мне, что нужно поговорить о вас, лейтенант Перри.

— Обо мне?

Этого следовало ожидать.

— Ни у кого не вызывает сомнений, что вам не захочется оставаться на обречённом корабле, — пояснил Крик. — Но вы не обучались технике действий, которые нам предстоит совершить. К тому же мы договаривались, что вы будете при нас только в качестве советника. Мы не можем с чистой совестью предлагать вам принять участие в атаке. Как только закончится это совещание, мы предоставим вам шаттл и отправим на Феникс беспилотный скачковый зонд. Он передаст туда координаты вашего шаттла и просьбу о том, чтобы вас подобрали. Феникс постоянно держит в точках скачка вспомогательные корабли, так что вас подберут самое позднее к исходу дня. Но мы все равно предоставим вам месячный запас всего необходимого. На шаттле будут также собственные скачковые зонды почтового назначения, так что при каких-то сбоях вы сможете повторить вызов.

— То есть вы решили избавиться от меня, — констатировал я.

— Не примите это на свой счёт, — возразил Крик. — Генералу Кигану захочется получить полную информацию о положении дел и переговорах с консу, а вы, как непосредственный участник и к тому же офицер связи между нашими родами войск, сможете справиться с этим лучше всего.

— Сэр, если вы позволите, я хотел бы остаться, — попросил я.

— Но у нас действительно нет места для вас, лейтенант, — ответил командир. — Вы принесёте больше пользы, если вернётесь на Феникс.

— Сэр, не сочтите, что я спорю с вами, но у вас есть по крайней мере одна вакансия. Сержант Хокинг погиб в поединке с консу, у рядовой Аквинат не хватает половины руки. Пополнения для вашей миссии вы не получите. Я хоть и не имею чести принадлежать к Специальным силам, но всё же опытный солдат. Думаю, что я буду лучше, чем ничего.

— Если не ошибаюсь, кто-то совсем недавно назвал нас форменными безумцами, — без тени ехидства напомнил капитан Юнг.

— Да, вы все и есть форменные безумцы, — подтвердил я. — И потому, раз уж вы затеяли такую штуку, то вам не следует отказываться ни от какой помощи. И ещё, сэр, — добавил я, взглянув в лицо Крику, — хочу напомнить, что я потерял на Коралле всех моих товарищей. Я не имею права уклоняться от этого сражения.

Крик посмотрел на Дальтона:

— Как дела у Аквинат?

Тот пожал плечами.

— Она проходит регенерацию в ускоренном режиме. Так быстро вырастить руку непросто, это чертовски больно, но к моменту скачка она будет в приличной форме. Мне он не нужен.

Майор повернулся к Джейн, которая смотрела на меня буквально выпучив глаза.

— А что у вас, Саган? — спросил он. — Хокинг был твоим человеком. Если хочешь, можешь забрать его к себе.

— Я не хочу, — ответила Джейн, глядя при этом на меня. — Но он прав. У меня действительно некомплект.

— Вот и прекрасно, — сказал Крик. — В таком случае быстренько проверь его.

Он взглянул на меня:

— Если лейтенант Саган решит, что вы не годитесь для участия в операции, мы немедленно посадим вас в шаттл. Вы меня поняли?

— Так точно, майор, я вас понял, — отрапортовал я, посмотрев в глаза Джейн.

— Вот и хорошо, — закончил Крик. — Добро пожаловать в Специальные силы, Перри. Насколько я знаю, вы первый живорождённый, участвующий в операции вместе с нами. Постарайтесь не подвести нас, а не то рраей окажутся для вас далеко не самой серьёзной проблемой. Это я вам точно обещаю.

Джейн вошла в мою каюту без спроса: теперь, когда я сделался её подчинённым, у неё появилось такое право.

— Вы хоть соображаете, что затеяли? — резко спросила она.

— У вас во взводе не хватает одного человека, — ответил я. — Я — человек. Вот и считайте.

— Я добилась вашего назначения на этот корабль, потому что знала, что в решающий момент вас отправят назад на шаттле. Если бы вас вернули в пехоту, то вы оказались бы на одном из кораблей, участвующих в нападении. Сами понимаете, что может случиться с этими кораблями и теми, кто на них находится, если мы не захватим станцию слежения. Это был единственный путь уберечь вас от опасности, а вы только что сами все испортили!

— Вы сами могли сказать Крику, что обойдётесь без меня, — возразил я. — Вы слышали его слова. Он с радостью засунул бы меня в шаттл и оставил дрейфовать в небе консу, как дерьмо в пруду, пока кто-нибудь не подберёт меня. Вы не сделали этого, потому что прекрасно понимаете, насколько безумна вся эта маленькая авантюра. И знаете, что вам потребуется любая доступная помощь. Джейн, я понятия не имел, что попаду именно к вам. Вы сами это знаете. Если бы Аквинат не успела прийти в норму, то я вполне мог бы попасть к Дальтону. Я даже не знал, что Хокинг был именно вашим сержантом, пока Крик не сказал об этом. Я понимал только одно: раз уж вы взялись за это дело, то вам потребуются все имеющиеся руки и ноги.

— Но вам-то какое дело? — спросила Джейн. — Это не ваша операция. Вы же не один из нас.

— В данный момент я как раз один из вас, — возразил я. — Я нахожусь на вашем корабле. И оказался здесь благодаря вам. И мне, в общем-то, больше негде быть. Вся моя рота погибла, и большей части других моих друзей тоже нет на свете. И, кроме всего прочего, как сказал один из вас, все мы люди. Чёрт возьми, меня ведь вырастили в лаборатории, точно так же, как и вас. По крайней мере тело. Я вполне мог бы оказаться одним из вас. Ну вот, теперь я им стал.

— Вы даже понятия не имеете, что значит быть одним из нас, — вскинулась Джейн. — Вы сказали, что хотели узнать обо мне. А что именно? Хотите узнать, на что похоже, когда однажды просыпаешься и обнаруживаешь, что твоя голова забита неимоверным количеством всякой информации, начиная от того, как пилотировать межзвёздный корабль, и кончая тем, как правильно забить свинью, но при этом ты не знаешь даже своего собственного имени? И даже того, есть оно у тебя или нет. Хотите узнать, каково никогда не быть ребёнком и даже не видеть ни одного, пока не окажешься в какой-нибудь уничтоженной колонии и не увидишь перед собой мёртвых детей? Может быть, вам интересно будет узнать, что, когда любой из нас впервые встречается с живорождёнными, нам нужно прилагать усилия, чтобы не отлупить, а то и не убить вас, потому что вы настолько медленно говорите, настолько медленно передвигаетесь, а уж думаете настолько медленно, что нам трудно понять, зачем ССК вообще тратят время и силы на то, чтобы вербовать вас на службу.

А может быть, вам будет любопытно узнать, что каждый солдат Специальных сил выдумывает для себя прошлое? Мы знаем, что все мы — монстры Франкенштейна. Мы знаем, что сложены из кусочков и частей умерших людей. Когда мы смотрим в зеркало, то знаем, что видим там кого-то другого и что единственная причина нашего существования заключается в том, что они не существуют и мы никогда не сможем встретиться и познакомиться с ними. Вот мы и воображаем себе людей, какими они, возможно, могли быть. Мы сочиняем их жизни, их детей, их мужей и жён и знаем, что ничто из этого никогда не станет нашим.

Джейн шагнула вперёд и остановилась почти вплотную ко мне.

— Хотите знать, на что похожа встреча с мужем той женщины, которой принадлежало твоё тело? Видеть узнавание в его лице, но не осознавать его в себе, независимо от того, насколько тебе самой этого хочется? Знать, что он безумно желает назвать тебя по имени, которое тебе не принадлежит? Понимать, что когда он смотрит на тебя, то видит перед собой десятилетия жизни, о которых ты не знаешь абсолютно ничего?

Она вдруг заговорила от первого лица:

— Знать, что он был со мной, был внутри меня, что он держал меня за руку, когда я умирала, и при этом говорил, что он любит меня? Сознавать, что он не может превратить меня в живорождённую, но способен снабдить биографией, дать мне представление о том, кем я была, чтобы я могла осознать, кто я есть? Да способны ли вы сообразить, что значит хотеть всего этого для себя самой? Прежде всего — любой ценой сохранить носителя всей этой информации.

Джейн придвинулась ещё ближе. Её губы теперь почти касались моих, но в этом не было ничего похожего на поцелуй.

— Вы прожили со мной в десять раз дольше, чем я прожила с собой, — сказала она. — Вы хранитель моего «я». Вы совершенно не в состоянии представить себе, что все это для меня значит. Потому что вы не один из нас.

Она отодвинулась.

Я пристально взглянул ей в лицо — Вы — не она. Вы сами сказали мне об этом.

— О боже! — воскликнула Джейн. — Я солгала. Я — она, и вы это сами знаете. Останься она жива, она вступила бы в ССК, и они воспользовались бы той же самой треклятой ДНК, чтобы сделать ей новое тело, как они сделали его для меня. В моих генах намешано невесть сколько иноземного дерьма, но ведь и вы теперь не полностью человек, и она была бы такой же. Человеческая часть во мне точно такая же, какая была бы в ней. Единственное, чего мне недостаёт, — это памяти. А если немного точнее, то моей другой жизни целиком.

Джейн снова шагнула ко мне и взяла меня за подбородок.

— Я Джейн Саган и сама знаю, что прожитые мною шесть лет — мои, они полностью реальны. Это моя жизнь. Но я также и Кэтрин Перри. Я хочу снова обрести ту жизнь. И могу сделать это только через вас. Вы должны остаться живым, Джон. Если вас не будет, я снова потеряю себя. Я накрыл её ладонь своей.

— Помогите мне остаться живым, — попросил я. — Расскажите мне всё, что нужно знать для выполнения этого задания. Хорошенько объясните, что я должен сделать, чтобы помочь вашему взводу выполнить необходимую работу. Помогите мне помочь вам, Джейн. Вы правы, я не знаю, что такое быть вами, быть одним из вас. Но я точно знаю, что я не хочу болтаться среди звёзд в этом поганом шаттле, пока вы будете под пулями. Мне нужно, чтобы вы тоже остались живой. Как по-вашему, это справедливо?

— Справедливо, — негромко ответила Джейн. Я взял её руку и поцеловал.