ГЛАВА 16
— Он ворвался в мой дом, чтобы изнасиловать и убить мою дочь! — кричал коммерсант. — Я сам видел, как он набросился на малютку Джорджию. Если бы я не подоспел вовремя…
— Но послушайте, — испуганно говорил Гай Пиктон, — мы же знаем, что преступник нападал только на суфражисток…
Трое городских стражников крепко держали Виже Гайто; молодой апаш затравленно озирался, из раны на его лице вновь пошла кровь. Джорджия сидела на подлокотнике кресла, довольная происходящей суматохой и тем, что она стала героиней дня.
— Заткнитесь! — проревел взбешенный отец. — Всем известно, что это из-за вашей болтливости пошли такие слухи! Нечего было трепаться перед газетчиками. Этот сучонок Виже убил шестерых девушек, а моя дочь была бы седьмой! Я требую, чтоб его судили немедленно, и буду настаивать на том, чтобы его приговорили к традиционной каре — четвертованию!
Двери распахнулись с громким стуком, королевский наместник Аргедас вошел в комнату в сопровождении личной охраны.
— Что происходит? — спросил он.
— Вот и вы! — закричал коммерсант. — Взгляните, что натворил ваш сын! Вот чего вы добились своим воспитанием! Я давно говорил, гнать к чертовой матери надо этих так называемых дружинников! А теперь они насилуют наших дочерей!
Десятки голосов вторили ему. Аргедас огляделся — в комнате собрались все богатые и влиятельные люди Бармута, отец Джорджии созвал их сразу же, как только обнаружил порошок эфедры.
— Пиктон, — со сдавленной яростью произнес Аргедас.
Королевский претор попятился.
Он никогда не осмелился бы перечить королевскому наместнику. Но старый коммерсант, обвинивший Виже в убийствах, был не менее могуществен и гораздо богаче, чем Аргедас, а все столпы города были на его стороне.
Некоторые из них потеряли своих дочерей, почти каждый знал большинство жертв с самого рождения.
Глухая ненависть в их глазах, направленная на Виже Гайто, не оставляла сомнений в их симпатиях.
— Мне очень жаль, наместник, — проговорил Пиктон, — но вашего сына разоблачили. Все улики налицо. Я должен его арестовать.
— Глупости! — закричал Аргедас. — Виже — мой сын, и он не делал этого. Виже?
— Папа! — воскликнул молодой апаш.
— Не делал?! — зарычал коммерсант. — Я собственными глазами видел, как он избивал мою дочь! Уж не покрываете ли вы своего сына, наместник?
Теперь внимание собравшихся переместилось на Аргедаса, люди вокруг начали перешептываться.
— Теперь я понимаю, почему убийцу никак не могли найти! — произнес один из них.
— Судить их обоих! — выкрикнул кто-то.
Гай Пиктон испуганно озирался. Наконец он понял, что лучше поскорее уйти. Сделав знак стражникам, он велел им увести Виже.
— Сын! — закричал Аргедас и попытался броситься вперед, но споткнулся о тяжелые взгляды собравшихся.
— Сын, — прошептал он.
Королевские стражники увели Виже, Аргедас потерянно смотрел ему вслед.
— Мой сын не делал этого, ченселлор, — произнес наместник.
Аргедас сидел на приступке каменной ограды; изумрудный хитон складками падал возле его ног. Человек выглядел потерянным и усталым, никого не было рядом с ним. Он подпирал голову рукой и смотрел куда-то. То, что он видел, вызывало у него страх.
— У него нашли порошок эфедры, — сказал я. — Отец Джорджии поклянется в том, что видел. Этого достаточно.
— Но он не мог этого сделать…
— Вы уверены? Аргедас молчал. Я задумался.
— Суд будет очень скорым, наместник, — сказал я, — и никто не станет проводить тщательного расследования. Вы это знаете. Но… Если Виже невиновен, то можно попытаться найти настоящего убийцу. Аргедас поднял голову.
— Настоящего? — спросил он.
— Не знаю, правда, как это можно сделать, — продолжал я. — Гай Пиктон и королевская стража точно не станут этим заниматься. Мы с моей партнершей скоро уедем из Бармута… Разве что вы сумеете кое-чем помочь.
— Как? — возбужденно спросил наместник.
— Отмените «Закон о беретах», — произнес я. — Распустите магистратских дружинников. И следите за тем, чтобы город и впредь был спокойным, а люди в нем — довольными.
Я встал.
— До заседания Совета магистрата еще есть четверть часа, — произнес он. — Когда этот нелепый закон будет отменен — всем станет легче, вы не находите?
Сумерки спускались над Бармутом, на башне кафедрального собора зажигались яркие огни.
— Ты обещал Аргедасу, что найдешь настоящего убийцу, — сказала Франсуаз, — И сделаешь это сегодня.
— Так и будет, — подтвердил я. — Теперь, когда «Закон» отменен и в городе больше нет поводов для нарушения спокойствия, — самое время заняться тем, зачем нас сюда пригласили.
Ночь окрасила каменные стены города в волшебные цвета; они были, словно застывшие волны глубокого океана, и свет далекой луны ронял в них переливающиеся самоцветы.
— Что было бы, найди Виже склянку в своих вещах? — спросила Франсуаз.
— Он не стал бы ее искать, — ответил я. — Он не мог предполагать, что ему ее подложат… Когда он отправлялся к Джорджии, то мог думать только об одном.
— О сексе?
— Нет… Секс — лишь одна из сторон общения, далеко не самая важная. Как, впрочем, и во время изнасилования. Общение с другим позволяет человеку утвердить себя, и это, пожалуй, единственное, в чем Виже походит на нашего насильника и убийцу.
Мой голос стал громче, я не хотел погружаться в размышления.
— И все же мы должны проследить, чтобы в тюрьме с ним ничего не случилось…
Четверо королевских стражников стояли у зарешеченных дверей. Две длинные лавки тянулись вдоль здания острога, и перевернутый стаканчик с костями, стоявший на одной из них, подсказывал мне, чем в это время привыкли заниматься охранники.
Но сейчас они не думали о развлечениях; лица солдат были насторожены, и при нашем приближении все четверо схватились за оружие.
— Как чувствует себя заключенный? — спросил я. Узнав нас, стражники немного успокоились.
— Молчит, — ответил капитан караула. — Сжался в своем углу и вздрагивает. Знает, что такое четвертование…
— Если бы претор Пиктон не спрятал парня в остроге, — произнес другой солдат, — толпа могла его растерзать. Все только и хотят, что прикончить бармутского насильника…
— Сейчас они осадили магистрат, — сказал капитан. — Думают, что молодой Гайто там.
— Смотрите, чтобы он не покончил с собой, — сказал я.
Город расстилался под нами, словно огромная паутина, сверкающая под ночным небом капельками росы. Я подошел к склону, возле которого находился острог, и посмотрел вниз.
— Светящиеся пилоны, — произнес я. — Как красиво, не так ли, капитан?
— Да, — согласился стражник. — Это городские ручьи. Там мало кто бывает, но издали ими так приятно любоваться.
— Воистину, — согласился я.
Последний фрагмент головоломки лег туда, где должен был лежать с самого начала. Теперь я знал, кто является бармутским насильником.
Я дотронулся до деревянной калитки, и она повернулась на петлях — бесшумно, плавно, словно не двери раскрылись передо мной, а часть мрака провалилась под моими прикосновениями, растворяя передо мной путь в иную реальность.
Дом, к которому мы подошли, был таким же, как и сотни других домов Бармута, красивым своей строгой, неброской красотой, уверенным в своей каменной прочности. Каменный забор отделял его от мощеной улицы.
Однако человек, который жил в этом доме, был совершенно другим, нежели все, кто его окружал.
Его звали доктор Бакула.
Я остановился перед окном. Оно не было широким, но яркий свет, наполнявший комнату, позволял рассмотреть все, что происходило внутри, до малейших деталей.
Помещение было таким же, как и сам доктор, — просторным, легким и очень уютным. Здесь не стояла тяжелая старинная мебель, как в других домах Бармута. Шкафы из мореного дерева с резными украшениями, огромными зеркалами и стеклянными полками — всего этого не было; ни толстых ковров, ни глиняных безделушек, ни предметов, развешенных на стенах.
Комната доктора Бакулы была создана не для того, чтобы хранить в ней старинные вещи, вещи, оставшиеся от родителей и переданные им дедами, веши, в которых воплотилась история семьи и без которых самой семьи не существует.
Дом Бакулы предназначался для жизни — здесь и сейчас, простой и открытой. Жизни, обращенной к людям вокруг, а не к своему прошлому.
Доктор читал медицинский журнал. Тоби лежал рядом и старательно мусолил деревяшку.
— Простите, что побеспокоил так поздно, — произнёс я. — Я провел несколько часов в городских архивах, но так и не нашел ответа на свой вопрос. Может, вы сможете помочь мне. Есть ли в окрестностях Бармута астрологическая башня?
— Бьонины не верили в звездочетье, — ответил он, откладывая журнал. — Но несколько веков назад тролли действительно построили шпиль на северной дороге. Надо свернуть на второй развилке, возле кривого дуба. Иногда с Тоби мы там гуляем.
— Спасибо, доктор, — ответил я. — Вы очень нам помогли.
Перед тем как шагнуть к двери, Франсуаз задержалась.
— Вы женитесь на Карлите Санчес? — спросила она.
— Что? — сказал доктор.
В его голосе прозвучало непонимание.
— Значит, не женитесь, — произнесла моя партнерша.
Улицы Бармута отражались в темной синеве неба.
